Сборник драбблов с Саймоном Райли

Саймон Райли был единственным в своем роде мужчиной. Он ставил в неловкое положение всех парней на всех сайтах знакомств, и не только своими размерами. Он был мужественен, одним словом, даже если ты никогда не знала, что тебе нужен такой мужественный мужчина. По крайней мере, пока не встретила его. Саймон был не только крепким и взрослым, он был вооружен спокойной яростью и мрачным юмором. Один лишь взгляд в его глаза говорил о том, что он не был любителем вечеринок. На самом деле он был самой Смертью: одним из тех четырех всадников, что предвещают Апокалипсис. Но, как ни странно, этот человек был еще и очень внимательным. Настоящий джентльмен, если такой вообще существует. Он всегда ставил тебя и твои потребности на первое место. Но под спокойной, циничной поверхностью чувствовалась яростная сила: огонь и дым, что-то, что кричало об опасности, высоком напряжении. И ты не могла удержаться. Совсем наоборот. Сочетание лесного пожара и торнадо, обрушивающихся на этого крепкого мужчину, было просто привлекательным. Однако все зашло слишком далеко, и ты не хотела этого. Ты не была любительницей отношений на одну ночь, более того, у тебя их никогда не было. Но Саймон изменил и это. Ведь теперь ты думала о том, чтобы переспать с ним. После долгих лет ожидания кого-то разумного ты начала терять надежду, особенно когда люди трахались направо и налево, а тебе хотелось чего-то настоящего. Опора. С этим лесным пожаром. Возможно, еще и торнадо. После недель и недель флирта мужчина пригласил тебя на свидание, а после недель и недель свиданий ты пришла к выводу, что если кто-то и заслуживает того, чтобы стать твоим первым, то это Саймон Райли. Если и был кто-то, кого ты хотела бы прижать к стенке, пока ты не начнешь молить о милосердии, то это был он. По крайней мере, в твоих фантазиях, которые уже начали выходить из-под контроля. В реальной жизни все было не так радужно. Ведь что если он скажет - нет, когда ты скажешь ему, что в таком возрасте ты еще девственница? Что, если он встревожится, что, если между вами возникнет неловкость? Что, если он решит, что от тебя слишком много хлопот, а не пользы? Казалось чудо, что этот парень до сих пор рядом, раз за разом приглашая на свидание. Либо он был полон решимости завоевать тебя, либо... В общем, ты даже не смела думать о "или", "потом" и "а вдруг". Особенно когда твои собственные чувства выходили из-под контроля не меньше, чем фантазии. У него наверняка был богатый опыт, и от этой мысли тебе не было легче. Как бы ты могла сравниться с ним, будучи не только неопытной, но и чертовой девственницей? К тому же это наверняка будет больно. Должно быть, этот мужчина чертовски большой, если судить по его росту и огромным рукам. И все же все страхи улетучивались в рекордные сроки каждый раз, когда он притягивал тебя для поцелуя. Твое тело уже подстраивалось под него: широкие плечи обхватывали тебя, и это было захватывающе приятно. Его тепло, его объятия и запах обволакивали тебя, как самая сладкая тюрьма, и ты прижималась к нему так крепко, как только могла. И вовсе не потому, что он не прижимался к тебе столь же, если не сильнее, а потому, что ты хотела убедиться, что он настоящий. И ты поняла, чем привлекателен Саймон Райли. С ним было безопасно. На самом деле, он был безопасным. Он олицетворял безопасность во всех ее смыслах. Кто бы мог подумать, что смерть и лесной пожар могут казаться настолько хорошими, надежными? Ты гадала, не думает ли он, что это какая-то игра, ведь ты заставляешь его ждать. Неписаное правило гласило, что можно не ложиться в постель на первом свидании. В любом случае, это было вполне приличным поступком. Но что говорилось о втором, третьем или четвертом А о десятом? Все это начинало напоминать осторожные школьные романы. Ну, может, и не осторожный, судя по тому, как вы двое практически прижимались друг к другу, целуясь после каждого свидания. Не говоря об этом в открытую и не оказывая на тебя никакого давления, можно сказать, что он хотел, чтобы все зашло дальше. Черт возьми, каждый его волосок умолял о большем. Он скоро сожжет всю твою одежду одним только испепеляющим взглядом. Наблюдать за тем, как закрывается дверь под жарким взглядом после как минимум пятнадцати минут развратных поцелуев, за которыми следуют неуклюжие пожелания спокойной ночи и робкие, извиняющиеся улыбки, было уже невозможно. Бедняга оставался запыхавшимся и озадаченным в холодной ночи, не имея ничего, кроме стояка и тех крох, которые ты давала ему, чтобы согреться. Все становилось смешным, преступно смешным, и тебе было жалко эти штаны, которые пытались держать его в узде. Тебе было жалко свое промокшее белье, когда ты забралась в одинокую постель, вся горячая, возбужденная и мокрая. Именно поэтому этот вечер закончился тем, что ты попросила его зайти в дом.

***

В последнее время его руки стали блуждать, они даже обхватывают твою попку, когда он стонет у тебя во рту, и этот хриплый, низкий звук, который он издает, заставляет принять окончательное решение. Это последнее предсказание, которое говорит тебе, что он тот самый. Ты должна была знать, что с ним это лишь вопрос времени. Мужчина хорошо скрывает свое удивление, когда ты приглашаешь его войти. - Думал, ты никогда не попросишь, - тихонько усмехается он, прежде чем переступить порог не только твоей квартиры, но и твоей личной жизни. Едва ты успеваешь снять туфли, как его тень поглощает тебя, а сильные руки поднимают тебя в воздух, словно ты совсем ничего не весишь. Инстинктивно ты тянешься за поддержкой, обхватывая руками его шею. - Ты действительно умеешь мучить мужчин, не так ли? - карий цвет его глаз почти поглощен теплой темнотой, пока он несет тебя в спальню. - Прости, - шепчешь ты, и он коротко смеется. - Не стоит. Это было весело. Он усаживает тебя на кровать, и твое сердце бьется так сильно, что ты боишься, что он слышит его стук о твою грудь. - Но сейчас самое время помучить тебя, верно? О Боже... Все происходит так быстро, что трудно понять, кто кого раздевает, но каким-то образом ты оказываешься в своей спальне в одних трусиках и лифчике, а он снимает с себя брюки. Мужчина определенно ждал этого бог знает сколько времени, и от этого у тебя только живот сводит. Он думает, что ты знаешь, что делаешь, а твой мозг предлагает, что пора бы уже заткнуться. Ты видишь, какой внушительный у этого мужчины живот, и, возможно, для других женщин он выглядит привлекательно, а для тебя пугающе. Почти как угроза. Он не снимает боксеры, видя, что ты просто стоишь, как статуя, все еще в нижнем белье и почти дрожишь от бушующих мыслей. Его фигура поглощает тебя, когда он подходит ближе: широкие ладони скользят вверх по твоим рукам, а затем притягивают тебя к нему, к тому требовательному импульсу, который застрял между вами. Даже сквозь черную ткань видно, что он толстый и большой, как ты и боялась. Мужчина пылает, и кажется, что он вырос еще на фут в высоту, возвышаясь над тобой всеми своими мускулами. Его плечи почти по размеру твоей головы, и ты уже знаешь, что рука, проводящая по твоему позвоночнику, имеет опыт раздавливания трахеи. Это вызывает у тебя дрожь, и, конечно же, он замечает, что что-то не так. - Все хорошо? - он нетерпелив и тяжело дышит, эрекция прижимается к тебе, как угроза. Он человек, который создал из себя оружие, поэтому не стоит удивляться, что все в нем говорит о насилии. - Да, - пытаешься заверить его ты, и эта паршивая ложь лишь подкрепляется звуком, который вырывается из твоего горла, когда ты пытаешься проглотить свои нервы обратно. - Ты боишься...? - Просто немного нервничаю, - говоришь ты ему, наполовину признаваясь. - Мм. Я тоже. Он притягивает к себе для поцелуя, руки солдата и убийцы почти поднимают тебя с земли, когда он притягивает тебя к себе. Ты не веришь, что он тоже нервничает: ты чувствуешь, как он пульсирует между вами, тяжелый и нетерпеливый. Нерешительно потянувшись, ты тоже обнимаешь его, и чувствуешь себя такой маленькой, такой ничтожной, когда тебя обнимает этот... гигант. От осознания того, что ты вот-вот окажешься в ловушке под этим сокрушительным грузом, ты слабеешь и нуждаешься. Он хорошо целуется, но когда он переходит к ласкам твоей шеи, ты замираешь на середине. - Хорошо... Иди сюда. Он наполовину несет, наполовину укладывает тебя на кровать, затем проползает между твоих ног и немного меняет тактику. Нежные поцелуи проникают в горло, и вскоре он уже у твоей груди, мягкий, как шепот. Но когда он оттягивает ткань бюстгальтера в сторону, твой сосок оказывается в горячем, влажном рту, и в нем вспыхивает дикий огонь. Выбраться из-под него в ближайшее время не удастся, и ты понимаешь, что его огромное тело уже широко раздвигает твои бедра. Он так чертовски хорош между твоих ног: большой, воплощение грубой мужской силы... Это почти грешно, что такой мужчина, как он, находится здесь с девственницей. Это совершенно новый ад, когда он целует тебя нежно, но в то же время пылает, как костер, готовый поглотить и сожрать тебя. Ты хочешь обхватить его ногами, прижаться к нему всеми возможными способами, но твои бедра слабый пудинг. С ним ты чувствуешь себя одновременно потерянной и обретённой. С ним. Он сосет и целует твою грудь, как будто она единственное, ради чего он здесь и это приятно, райское ощущение, если честно. Но потом он начинает двигаться вниз. Черт... Нужно сказать ему и поскорее, иначе не останется времени на то, чтобы что-то сказать, пока не исчезнут последние остатки защитной ткани. - Саймон...? - М-м-м? Он даже не прекращает поцелуи, просто мурлычет на твоей коже, когда его рот достигает твоего живота. - Ты у меня первый, - наконец произносишь ты в ночь правду, мягкую и отчаянную. Это всего лишь слабый вздох, но он резко останавливается, словно его ударили ножом между ребер. Отлично... Неловко. Он поднимается. Мягко, медленно, как тень, всего в секунде от того, чтобы добраться до того, что у тебя между ног. - Правда? Его голос хриплый и темный от возбуждения. Мужчина полностью пьянит, а сердце колотится в груди, как от голода, так и от страха. - Да...? Широкая ладонь ложится на талию, нежно, словно ты испуганный зверек, готовый вырваться из-под его прикосновения. - Любимая... Ты уверена, что хочешь этого? Уверена? Почти спрашиваешь, но потом прикусываешь губу. Он только что назвал тебя любимой, чего никогда раньше не делал. Грудь поднимается от вздохов, когда ты усилием воли пытаешься успокоиться. Он испускает небольшой вздох, затем переползает рядом с тобой и заключает тебя в свои объятия. Кровать прогибается под его весом, а твое тело оказывается в восхитительных медвежьих объятиях. - Милая. Его голос такой ровный, такой непохожий на напряженный, грубый дым, который был с тобой до этого момента, что ты чувствуешь, как слезы жгут глаза. Сначала любимая, а теперь милая... - Не стоит торопить события, - говорит он, прижимая тебя к себе. Он всегда джентльмен, но ты боишься, что все испортишь. - А мы и не торопились, - бормочешь ты где-то в районе его груди. Ты чувствуешь и слышишь, как еще один вздох поднимается по его горлу и дышит в макушку твоей головы. - А теперь... послушай меня, хорошо? Я хотел тебя с тех пор, как мы познакомились. Не могу этого отрицать. Но меньше всего я хочу заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. От его слов ты зажмуриваешь глаза. С тех пор как вы познакомились... Ты помнишь долгие взгляды, то, как его глаза загорались надеждой и чистотой, как они прогоняли усталость, которая, казалось, поселилась в этом большом, задумчивом мужчине. Ты помнишь, как он украдкой провел взглядом по твоему телу; помнишь голод, который он даже не пытался скрыть до сих пор. Он самое завораживающее существо, которое ты когда-либо видела, загадка и сила природы, несгибаемый человек, и сказать, что с тех пор ты не думала о нем так же, было бы ложью. - Но я хочу этого, - медленно поднимаешь на него глаза, чувствуя себя намного спокойнее, когда он держит тебя вот так. Я хочу тебя. Ты понимаешь, что дуешься, когда теплый взгляд его глаз приобретает игривый блеск, и он тихонько смеется. - Ты хочешь этого? - Да. Он смотрит на тебя так, будто ты самая очаровательная из всех, кого он когда-либо видел. - Ты хочешь со мной? - Да. - И как сильно ты этого хочешь? - обугленный голос теперь такой мягкий: он накрывает тебя щедрыми волнами. Его руки надежно держат тебя и ты самая добровольная пленница из всех, что когда-либо были. - Очень сильно? - вдохнув воздух между вами, ты замечаешь, как уголок его рта дергается. - Ну, в таком случае..., - его рука скользит по твоей спине и ложится на твое бедро, - Я рад, что могу помочь. Бледные ресницы опускаются к твоим губам как раз перед тем, как он снова целует тебя. Ты выгибаешься в его объятиях, как цветок, склонившийся к солнечному свету: твой рот, все твое существо раскрывается под его руководством. Он частично перекатывается на тебя, а затем начинает целовать тебя со всех сторон, пока ты лежишь на спине: он целует твой подбородок и шею, ключицы и впадинку между ними. Рука, лежащая на твоем бедре, проводит по бедру, потом снова вверх, вверх, вверх, пока его пальцы не встречаются со складками, уже промокшими сквозь ткань твоего белья. Его прикосновения мягкие, но набирают вес с каждым разом, когда он медленно поднимается вверх, а затем проводит большим пальцем по точному месту твоего клитора. - Ох... Он знает, что нашел, даже без свидетельств твоего беззвучного дрожащего дыхания. Он проводит по нему еще одним пальцем, и неважно, что на тебе все еще есть трусики, ты чувствуешь его вес, мягкое давление, которое он прикладывает, очерчивая круг, чтобы вырвать у тебя еще один тихий стон. - Тебе нравится? - Мм, - единственное, что вы можете ответить. - Вот так..., - подбадривает он со спокойной уверенностью, - Тебе будет хорошо. Обещаю. В этом обещании есть намек на самолюбие, но есть и что-то еще. Пылкая преданность, безграничная потребность угодить тебе, несмотря ни на что. Правильный мужчина, определенно: не тот, кто ищет только собственного удовлетворения. Ответ уже не нужен, но ты все равно задаешь последний, жгучий вопрос. - Саймон? - Говори, что думаешь, любимая. - Ты разочарован...? Он снова останавливается, на расстоянии вдоха от тебя. - Разочарован? - он звучит шокировано, почти в шоке, - Разоч… Он хмыкает, затем тянется к твоему лицу. Подняв на него взгляд, ты видишь, что он... пылкий и очень, очень серьезный. - Любимая, это большая честь для меня. Ты только моргаешь от этой серьезной клятвы, а он медленно качает головой. - Маленькая глупышка... Почти про себя думает он, прежде чем провести пальцами по твоей грудине и животу, с благоговением, словно ты кусок драгоценного фарфора. Но жар в его глазах возвращается, и твои пальцы сгибаются, чтобы схватить горсть простыней, когда его рука исчезает под тканью, когда он наконец прикасается к тебе, не оставляя между ними ничего. Ты полагаешь, что на этот раз его средний палец проводит по твоему клитору, а затем без усилий проскальзывает между твоими складочками. Он раздвигает твои бедра, чтобы дать ему лучший доступ, и он его получает: он загибает палец, пока он почти не погружается внутрь. Твои губы раздвигаются в тихом вздохе, а подбородок поднимается к потолку. - Посмотри на это... Уже вся мокрая и сладкая для меня. То, как ты обнажаешь шею, похоже на приглашение: он зарывается лицом в твою шею, пытается утонуть в твоем запахе и ощущении, скользя по влажной коже внизу. Он размазывает влагу по тугому бутону, и ты слегка вздрагиваешь от того, насколько это чувствительно, он улыбается тебе в ухо. Это заставляет тебя отпустить простыню и потянуться, чтобы обхватить его за шею, чтобы заставить его остаться именно там, где он есть, близко, так близко... - Ты хоть знаешь, насколько ты чертовски милая? Последние остатки рассудка исчезают, когда он вдыхает новые похвалы на твою кожу. Ты нежишься в его объятиях, чувствуя себя одновременно невесомой и тяжелой, словно погружаешься в матрас, и тут его рука перемещается ниже, один толстый палец медленно погружается внутрь. О Боже, о Боже… Ты чувствуешь, как он, весь он, заполняет и расширяет тебя. И этого недостаточно... почти недостаточно. - Мы будем делать это медленно и аккуратно, хорошо? - он шепчет тебе на ухо, и ты сжимаешься вокруг него, как по команде, - У нас есть целая ночь, чтобы сделать из тебя беспорядок. Звучит неплохо? Ты ничего не можешь с собой поделать: твои губы растягиваются в улыбку при мысли о том, что он будет делать с тобой, о том, чего ты так долго ждала. - Да.