Сборник драбблов с Саймоном Райли

Саймон усмехается, глядя, как твоя дочь собирает цветы со светлой, чистой травы, и ее крошечные ручки с трудом хватает сил, чтобы вытащить стебли из земли. - Ну все, хватит, - его голос терпелив, мозолистые руки подхватывают дочь, когда он подносит ее к своей груди, он слегка улыбается, когда видит, что она изо всех сил держится за цветы, и смеется, когда он начинает подпрыгивать, пока они идут. Для Саймона стало привычным делом брать с собой дочь, когда он навещал свою семью. Она слишком мала, чтобы понять, так чиста, так незапятнанна опасностями мира, всегда находится в безопасности благодаря Саймону и тебе, и все же он не может побороть желание показать ее своей семье. Он идет несколько минут, наслаждаясь прохладным воздухом, пока его дочь прижимается к нему, одной своей крошечной ручкой обнимая его куртку, а другой все еще держась за цветы. Он останавливается перед четырьмя могилами, и знакомый страх, засевший глубоко внутри него, начинает выходить наружу. Трясущимися руками он осторожно опускает девочку на холодный керамический грунт. Миссис Райли. Если бы любовь могла спасти тебя, ты бы жила вечно. Саймон хорошо скрывал свою боль, умудрившись сесть рядом с девочкой, положив одну руку ей на спину, когда она начала ползать вокруг, и, наконец, поставить цветы на землю. - Мама? - его голос тихий, почти дрожащий, как будто он был маленьким испуганным мальчиком, которого мать защищала своей жизнью. Его дочь смотрит на него любопытными карими глазами, сидя и развлекаясь со своим собственным платьем. - Помню, я говорил тебе, что никогда не остепенюсь, потому что мне никогда не повезет так, как Томми и Бет... - он остановился, опустив взгляд на кольцо на пальце: физическое воплощение вашего союза. - Ты уже встречалась с моей женой, а теперь я хочу, чтобы ты увидела и моего ребенка, - ему едва удается говорить, слова выходят грубыми и сдавленными, а рука ласкает тонкие волосы его дочери, заставляя его остановиться, чтобы рассмотреть ее черты. Она крошечная копия его самого, милый носик и карие глаза, которые никогда не увидят тех ужасов, что пережил он. - Она настоящая папина дочка, но вы бы полюбили друг друга, - он уверен в этом. Его мама всегда была такой милой, такой заботливой. Настоящий ангел на земле, слишком много прощавшая и терпевшая для своего блага. Он берет дочь на руки и нежно целует ее в лоб. Саймон думал, что выплакал все свои слезы, когда был маленьким мальчиком, но сейчас у него начинает щипать в носу, а зрение на несколько секунд затуманивается, пока с губ не срывается сдавленный всхлип. Он быстро вытирает слезы и пытается сосредоточиться на тишине и покое, царящих на кладбище. Его рука проводит по спине дочери, нежно поглаживая ее, только чтобы услышать это хихиканье, которое, кажется, всегда восстанавливает его разбитую душу. - Все вы любили бы ее, эту застенчивую крошку, - он снова фыркает, прежде чем тихий смех срывается с его губ, и он улыбается, несмотря на то, что его глаза все еще залиты слезами, грозящими пролиться в любой момент. - Скоро я уйду из S.A.S, не хочу, чтобы она росла без отца. Жена тоже рада этому, - Саймон испускает небольшой вздох, глядя на могилы своей семьи, похороненные рядом друг с другом. Он тихо качает головой, свободной рукой быстро вытирает слезы и возвращается к дочери, заботливо укачивая ее. - Я вернусь с ней в следующий раз, просто хотел поговорить с тобой сегодня. Пусть ты познакомишься с этой милой девочкой, - большие карие глаза встречаются с его взглядом, мгновенно поднимая ему настроение, невзирая ни на что. Он нежно щиплет ее за щеку, но девочка с хихиканьем отталкивает его руку, отчего его улыбка становится еще шире от того, какая она задорная. Прямо как ее мать.