Третья Луна Тамриэля (часть вторая).

Первым делом я направилась в убежище. Винсент, Телиндрил и Гогрон попросили меня взять кое-что для них оттуда. Я сразу заявила, что ничего заметного брать не стану, поэтому Гогрон сразу пошёл лесом со своими топорами. Тогда он попросил взять из его сундука серый мешок. Телиндрил попросила тоже взять из сундука в спальне мешок и пару кинжалов с точильным камушком, что в принципе было не много, я согласилась. У Винсента также были некоторые запросы, которые вполне реально было удовлетворить. Снова оказаться в убежище мне было неприятно. В воздухе витал запах крови, на полу остались кровавые следы после того, как Винсент и Гогрон тут «убрались». Стараясь не обращать внимания на это, я прошла в спальни, где было чисто и вполне приятно. В сундуке Гогрона и правда был серый мешок, на ощупь набитый тряпками. В сундуке Телиндрил был похожий мешок, но поменьше, а также те самые кинжалы и камень. Дальше я направилась в комнату Винсента. К моему удивлению, куча праха всё ещё была на месте: «Значит, Люсьена тут ещё не было, — смекнула я, — нужно быть осторожной и выходить тихонько.» Полазив в местных шкафчиках, я нашла всё, что Винсент записал в список. К сожалению, у меня не было возможности взять с собой всю его лабораторию, которая занимала прилично места, но пара мензурок, небольшой куб с медными трубками, несколько колбочек и фиалов, а также некоторые ингредиенты по мелочи, отсутствие которых никак бы не было заметно, я взять смогла. После чего ещё прихватила пару книжек, которые он попросил. В записке Винсент приписал: «Если найдёшь моё серебряное кольцо с синем камнем, я буду тебе благодарен.» Я помнила, что кольцо он скинул в кучу праха. Там оно и валялось, среди других. «Сомневаюсь, что Лашанс хоть когда-то обращал внимание на то, сколько вообще колец носит Винсент.» — подумала я и забрала кольцо. Поскорее покинув убежище, конечно, не без невидимости, с осторожностью озираясь, я направилась на городской рынок. Там я от души накупила еды для узников моего дома. «На домашнем аресте им придётся долго сидеть, — размышляла я, набирая солонину и картошку, — так что, чем больше возьму, тем лучше. Надо ещё на обратном пути после контракта пристрелить что-нибудь.» Моя волшебная сумочка была забита вещами до отказа. Ещё немного и всё повалилось бы через край. Но снаружи она выглядела просто как набитый кошелёчек. С покупками я вновь вернулась домой. В моём доме было темно, все окна оказались завешаны, и я прекрасно понимала почему. Я помнила, как наказывала Гогрону и Телиндрил не подходить к окнам и вообще лишний раз не выходить из подвала. Судя по всему, они придерживались наказа. У дверей меня встретил радостный и ласковый крыс Шемер, который тёрся о ноги и фыркал. «Ну и чего мы такие радостные, — говорила я зверьку, — еду выпрашиваем? Знаю, чуешь от меня запах.» Я достала из сумки булку, которую и отдала крысу. Он шустро ухватил её и убежал в тёмный уголок, где самозабвенно захрустел. Следом за крысой из подвала поднялся Винсент, который услышал, как я пришла. Он обнял меня и поцеловал в щёку, затем начал помогать мне разбирать сумку. Всё это выглядело странно, если не сказать больше: «Непонятное чувство, — думала я, — это всё выглядит слишком… нормально. У меня никогда так не было… Когда я была маленькой, за продуктами ходила мать, но отец ни разу не помог ей с этим. Когда я ушла из дома, так вообще чаще воровала еду, чем покупала её… А вот сейчас… Я просто сходила на рынок, а мой любимый человек просто помогает мне раскладывать продукты… с такой улыбкой… Будто делает это каждый день. А в углу наш питомец грызёт хлеб… Такое странное чувство. Словно я в этой жизни что-то упустила… Да, только, мой мужчина — вампир, а мой питомец — большая крыса. — Я мысленно усмехнулась. — Очень даже нормальная семья… Кажется, куда более нормальная, чем целое, мать их, братство маньяков-убийц… Да, двое из которых сидят в моём подвале. Как всё запуталось уже… Лучше об этом не думать, а то крыша поедет…» Винсент вдруг заметил замешательство в моих глазах: — Что такое, Луна? Всё в порядке? — Да… — растерялась я, — вроде да… — Волнуешься перед получением задания от Уведомителя? — Винсент понимающе кивнул. — Я бы тоже волновался. Так, где он, сказал, оставил тайник? — На кладбище, — ответила я, — в столице. На могиле Калаксеса Септима. — Калаксеса, говоришь. — Винсент ненадолго задумался. — Интересно, почему там? — А что такого? На Имперском кладбище, пади, столько Септимов лежит. — Да, ты права, ничего такого. Просто Калаксес не обычный Септим. Не знаю… наверное просто совпадение. Не бери в голову. — Так, а ну-ка давай-ка с темы не съезжай. — Я принахмурилась и подбоченилась. — Сказал «А», говори «Б». Что с этим Калаксесом не так? — Ах… ну да, тебя не проведёшь. — Винсент с усмешкой взглянул на меня. — Калаксес Септим был одним из бастардов Императора Уриэля Седьмого. — То есть? — Я уставилась на Винсента, не зная, как реагировать. — Одним из?! — Их было всего двое. Одного ты знала лично. А другой умер задолго до Кризиса Обливиона. — Голос Виснсента приобрёл тот самый поучающий вкрадчивый тон. — Калаксес Септим не был так известен, как его младший кровный брат Мартин, и даже не был так известен, как его старшие братья — законные наследники Уриэля: Гелдалл, Энман и Эбел. Это был первый бастард Императора, и единственный, которого он официально признал своим сыном, дал ему фамилию Септим и дал ему должность архиепископа в Храме Единого. Но был он убит ещё даже до рождения Мартина. — Кто убил его? — Императорская гвардия, по приказу Императора. — То есть… Как это? — Я смотрела на Винсента, опешив. — Ты хочешь сказать… — Я хотел лишь увидеть твою реакцию на это. — Он как-то немного цинично усмехнулся. — Нет, не сам Уриэль это приказал. Его тогда и в Нирне-то не было… Упреждая твои удивления, прошу, не нагружайся. — Нет уж, объясняй! — Хорошо. — Винсент вздохнул. — Давай хоть присядем. Мы сели за стол, я очень серьёзно смотрела на вампира, надеясь услышать нормальные разъяснения. Я знала, что он мог объяснить всё так, чтобы я поняла. — Во-первых, не переживай, — мягко произнёс Винсент, — я знаю, какое щепетильное отношение у тебя к Септимам. Не смотря на абсолютную их типичность, как правителей: безумцев, диктаторов и прочее, Уриэль Седьмой и правда был достаточно уникален, как для династии, так и для Империи в целом. Двадцать первый Император пережил довольно много событий, а жизнь его была длинна. Возможно, не случись Кризис Обливиона, Уриэль прожил бы и до сотни лет, к этому были предпосылки. Начну с того, что один из соратников Императора, личный боевой маг Джагар Тарн, захотел вдруг сам стать Императором. Но законных прав на престол не имел, а поднимать бунт, так сказать, дело слишком опрометчивое. От того маг пустил в ход хитрость и магию. Он обернулся Уриэлем, а самого его спрятал в Обливионе… не могу сказать точнее, ибо сам не знаю, как… В общем, суть в том, что Император ненадолго… Хм… законсервировался. — Винсент оголил клыки и издал издевательский смешок. — От того и прожил дольше, чем средний Септим в роду. Тем временем узурпатор правил, портя все достижения Уриэля от его имени. Император Уриэль Седьмой слыл миротворцем и дипломатом. Однако, Тарн не имел таких талантов. Из-за него Империя чуть по швам не затрещала. В общем-то это и заметил архиепископ Калаксес Септим. — Он заметил, что с его отцом что-то не так? — Хм… тут, я думаю дело не в сыновей любви. Всё дело, как и всегда, в политике. Джагар Тарн не спешил брать советы у духовенства. А сам Калаксес был крайне набожен. — И Винсент снова усмехнулся. — Какая ирония. Один бастард архиепископ, другой священник Акатоша. — Не надо так говорить. — Я обижено нахмурилась, мне было неприятно. — Это плохое слово. — Бастард? — Да! Улыбка резко исчезла с лица Винсента, от виновато посмотрел на меня и кивнул. — Извини, Луна. Я понял. Не сердись. — Спасибо. — Я выдохнула. — Я знаю, что для тебя вся эта история не имеет значения. Никакого. Просто история. Очередное знание. Не более. Но для меня… — Ты знала лишь Мартина, Мира, — мягко сказал Винсент, беря меня за руку, — и только его. Не принимай так близко к сердцу суждения других. Но, я не хотел тебя обидеть. Буду мягче, обещаю. — Ладно. Может, ты и прав. Продолжай. — А чего там продолжать. — Он усмехнулся. — В целом-то всё. Калаксес выступил против резко изменившейся политики Императора, за что и был убит Тарном от имени его же отца. Когда некий неизвестный герой, которого тогда прозвали Вечным Чемпионом, освободил настоящего Уриэля, Тарн был убит. Наверное, тогда Император и понял, что сыновей своих стоит оберегать получше. Рас уж он не сообщил никому о рождении другого сына. Эта история заставила меня задуматься: «Как легко кто-то, кто просто хочет власти, может испортить труды, которые кто-то другой, желавший благополучия, нарабатывал с трудом. И сколько же Уриэлю пришлось позже исправлять? А как он чувствовал себя после заточения?» — Наверное, в Обливионе было совсем тяжко, — произнесла я, слегка взгрустнув, — даже не могу представить. — Я, если честно, тоже, — отозвался Винсент, без капли усмешки, — он провёл в Обливионе довольно много лет. — А его сыновья? Разве они не заметили изменений в отце? — Вряд ли. Они не были особенно близки. А жена его дак вообще мужа ненавидела. — Несчастен он был… Император Уриэль. — Я с грустью опустила глаза. — Интересно, Императоры вообще бывают счастливы? — Глупые императоры — да. Они наслаждаются властью и почивают на лаврах, пока другие страдают. А вот те, которых волнует благополучие народа, приносят себя в жертву. Как метафорически, так и фактически. Понимая смысл его слов, я кивнула. Вся эта тема меня вовсе не радовала, только огорчала. Заметив это, Винсент мягко взял в ладони мою руку и поцеловал её, прижав к своей щеке. — Не грусти, Луна моя, — сказал он негромко, — таков удел хороших правителей — жертвовать. Собой, своей жизнью, чувствами. Такова закономерность, так исторически сложилось. Либо ты живёшь для себя, либо для других. Третьего не дано. — Наверное. Жаль этого Калаксеса. Ведь он, по сути, единственный, кто понял, что с Императором что-то не так. — Возможно. — Винсент снова задумался. — Вот именно поэтому мне и интересно, оставление на его могиле тайника — это совпадение, или умысел? — Сомневаюсь, что умысел. Зачем? Вряд ли Лашанс знает о моём прошлом. Хотя… Даже знать не хочу. — Не-ет… Знать бы стоило. Может, твоё прошлое тут и не причём… Но тут явно что-то кроется. Знаешь что. — Винсент взглянул на меня взыскательно. — Сходи за тайником и принеси его мне. Хочу знать, что там за задание. — Тебе-то это зачем? — Я прошу тебя, — настаивал он, — просто сделай это, ладно? — Ну, ладно. Как скажешь. На том и согласились. Оставив вещи, какие принесла для своих квартирантов, я стала собираться в Имперский Город. Винсент напомнил мне про броню, которую Люсьен Лашанс отдал мне. Я не хотела её надевать, но он убедил меня в том, что стоит. Во-первых потому, что мне не просто так его дали, а во-вторых, как сказал Винсент, эта куртка всяко теплее моей, а на улице не Второго Зерна месяц. В свёртке оказалась именно та броня, которую я и ожидала увидеть — та, что была на Банусе Алоре, когда я видела его в убежище. Нашивка с рукой на груди меня поначалу смутила: «Чего это я буду щеголять с этим по Сиродилу?» — но оказалось, она отстёгивалась и играла роль больше украшения, нежели какой-то защиты, что меня устроило. Я смогла спокойно убрать её, и красно-чёрная кожаная кираса приболела вполне нетривиальный вид. Скорее немного экзотический, но не более. — Зачем вообще на броню Тёмного Братства пихать символику, — ворчала я, пока одевалась, — если вы хотите сохранить таинство своего общества? Это так глупо. — Это один из принципов нарочитого нарциссического пафоса, — сказал Винсент слегка чванно, — которого придерживается Чёрная Рука. По их мнению, ассасин должен внушать ужас, а что может более внушать ужас, чем сама элита семьи? Большинство убийц Братства носят обычные кожаные куртки, где символика размыта и не заметна. Некоторые и вовсе носят свою одежду и не заморачиваются. А вот своих Душителей Уведомители обязывают носить то, что положено. Как минимум, для соблюдения традиций, но главным образом для подчинения. Благо они хоть дают возможность спрятать детали, бросающиеся в глаза. Я кивнула, соглашаясь с этим утверждением. Мне уже нужно было выдвигаться. Винсент пожелал мне удачи и сказал, что будет ждать моего возвращения. Его добрая улыбка на прощание очень поднимала мой дух. С таким настроем я была уверена в том, что справлюсь с поставленной задачей. Путь до Имперского Города не занял много времени. На лошади я добралась до столицы ещё задолго до вечера. Меня особо ничего не задерживало, разве что мелкая брызгающая морось, периодически сменяющаяся солнцем, и холодный, почти зимний, ветер. Погода была странная и неприятная, от того и настроение слегка портилось. Хотя, я заметила плюсы костюма, который был на мне. Он был тёплым, плотным, даже нисколько не промок, при этом вполне удобным. Я осталась довольной тем, что мне не нужно заказывать новую куртку, и что от Чёрной Руки тоже есть хоть какая-то польза. «Боюсь, что выискивание чего-то на кладбище, — размышляла я по дороге ко дворцу, — будет выглядеть весьма странно для стражи. Надо бы прикрыться.» Уже находясь на кладбище, я наложила на себя невидимость и начала рыскать в поисках нужного надгробия. Могила Калаксеса Септима и правда оказалась очень дальней и, по всей видимости, какой-то слишком заброшенной. Небольшой памятник, без каких-либо опознавательных знаков. Лишь имя и год смерти, триста девяносто девятый, без даты рождения. Вряд ли незнающий человек смог бы догадаться о том, кто похоронен здесь. О принадлежности к роду Императоров говорила лишь фамилия. «Его похоронили тут, на отшибе, — размышляла я, разглядывая плиту, — среди очень старых захоронений. Как будто специально забросили куда подальше. И за могилой явно не ухаживают… Наверняка так повелел этот колдун Джагар Тарн, да ещё от лица Уриэля. Не знаю, каким человеком был Калаксес, но, мне кажется, он заслуживает чуть больше уважения.» Не знаю, почему меня так тронул этот случай, хоть это было по сути не так важно. Я также обратила внимание на присутствующий на белой плите чёрный отпечаток руки. Со стороны ничего особенного: просто кто-то неаккуратный запачкал в грязи могилу. Но для меня это и был тот самый опознавательный знак. Рядом с плитой я заприметила свежую рытвину, чуть капнув рукой, я нашла свёрток пергамента. Сразу поняла: «Вот оно — письмо Лашанса. Читать здесь не стану… Лучше уходить отсюда поскорее.» Сунув письмо Уведомителя в сумку, я поспешила к воротам. Пока я шла по городу, меня посетила мысль о том, что я бы хотела встретить кого-то из старых друзей: «Узнать бы, как дела в Гильдии Воров, что там у Серого Лиса происходит? Мне хотелось бы заглянуть в дом Дарелота, но боюсь тратить время зря. Как-нибудь позже, обязательно. Когда разберусь со всеми дрязгами и проблемами в Тёмном Братстве, как только избавлюсь от этой мутной шайки и смогу спокойно вздохнуть, тогда и зайду в гости к ребятам… Хм. А я заметила кое-что. По всему Имперскому Городу раньше были развешаны гончие листы на Серого Лиса. А теперь ни одного нет. Интересно, почему.» Но от мыслей вдруг меня отвлёк оклик. Обернувшись, я увидела знакомую, которую не встречала уже довольно давно — учёную из Университета Волшебства, Тар-Мину, которая когда-то помогла мне в расшифровке книг Манкара Каморана и поиске Мифического Рассвета. Аргонианка в голубом балахоне, радостно улыбаясь, подходила ко мне. — Неужели я с-снова вижу пред с-собой Защ-щитницу С-сиродила? — Глаза её были распахнуты, а голос взволнован. — Тар-Мина, — я слегка растерялась, — рада Вам… Ах, давно не виделись… — Да уж, давненько. Ты с-снова не приш-шла на пос-ступление? Который год уже зову тебя. — Она слегка обижено хмыкнула. — Надеюс-сь, это не из-за с-страха не пос-ступить? Я же обещ-щала тебе пос-ступление без экзаменов. — Да-да, я об этом помню. — Не зная, что сказать, я отвела взгляд. — Я пока что… хотела подзаработать… Деньги ведь потребуются на материалы и прочее… Поэтому пока занималась только заработками. — Похоже ты ими немного увлеклас-сь, — проворчала Тар-Мина, — на два года затянула. Ну ничего, Архимаг Травен все ещ-щё заинтерес-сован в том, чтобы в ряды наш-ших с-стажёров попала с-столь выдающ-щаяся личнос-сть. С-сейчас на ис-сходе мес-сяц Заката С-солнца. Донабора в этом году уже не будет. Но ты вс-се ещ-щё можеш-шь прийти вес-сной. В первых числах Первого Зерна уже начинаетс-ся подготовка к вс-ступительным экзаменам. Я лиш-шь впиш-шу тебя в чис-сло абитуриентов, а уже летом ты с-станешь членом Гильдии Магов! Её предложение, на самом деле, звучало для меня крайне соблазнительно. Попасть в Гильдию Магов не так просто, нужно доказать, что ты будешь полезен магическому сообществу Сиродила, если ни как исследователь, или преподаватель, то хотя бы как опытный маг. Два года назад я не могла похвастаться таким опытом, как сейчас, боялась, что не придусь там к месту, также у меня было совсем не то состояние, чтобы учиться. Всё произошедшее тогда меня погрузило в слишком сильную апатию. А теперь я действительно задумалась: «Они всё ещё хотят, чтобы я поступила к ним, Тар-Мина даже похоже обижается, что я так и не пришла. Да я бы хоть сейчас пошла в Гильдию Магов, если честно, не будь вокруг меня таких отвратительных происшествий. И всё же… Теперь я точно знаю — меня всё ещё ждут.» Я кивнула в ответ женщине. — Это очень здорово, правда! И я обязательно приму такое предложение! Весной я приду к Вам, Тар-Мина. Даю слово Защитника Сиродила! — Вот это я понимаю нас-строй. — Женщина хрипло захихикала. — Тогда вес-сной я буду ждать тебя, обязательно приходи. Мне эта особа была глубоко симпатична, и мысль о том, что она хочет взять меня без экзаменов, очень радовала. Распрощавшись с ней хоть в неловком, но вполне приподнятом настроении, я направилась к воротам города чуть не в припрыжку. Однако, моё хорошее настроение слегка омрачилось мыслями о Тёмном Братстве. По дороге до Чейдинхола я размышляла: «Вот значит, как оно… Я теперь ещё больше понимаю слова Телиндрил. Тёмное братство полностью занимает и крадёт всю твою жизнь, не оставляя и шанса на то, чтобы жить полноценно. Ты отнимаешь чужие жизни, а Братство отнимает жизнь у тебя… Как это печально… и Винни жил так двести лет. Не удивительно, что тёмным братьям нечего больше искать в жизни, кроме того, чтобы всецело, и разумом, и душой, отдаться этой секте… этой Матери Ночи…» Все эти мысли меня нервировали, но не отпускали всю дорогу. Погода тоже не добавляла радости. Пару часов назад светило солнце, а тут вдруг снова набежали тучи. Дождь так и не пошёл, но вдали громыхало, а затем я приметила смазанные полосы в небе над столицей, что намекали на то, что там пошёл ливень. К своему дому в Чейдинхоле я добралась к закату. Зайдя внутрь, я словно попала в другой мир: там было тихо, мирно, тепло и уютно. Гогрон и Телиндрил, что для меня было весьма непривычно, в обнимку сидели в гостиной перед горящим камином и, кажется, дремали. В ногах у них лежал и также мирно посапывал Шимер. «Вот это идиллия, — подумала я, — как-то даже слишком хорошо, чтобы быть правдой.» Я и сама чувствовала усталость и желание вздремнуть, но мне, в первую очередь, нужно было поговорить с Винсентом, так как он просил показать ему приказ Лашанса, который я сама даже ещё не успела прочесть. Винсент находился в подвале. Там он решил устроить себе алхимическую лабораторию. Не такую продуманную, какая была у него в убежище, но всё же на без рыбье и краб сойдёт. Винсент не пользовался чем попало, поэтому даже тот небольшой перегонный куб, что я принесла ему, был уже на порядок лучше, чем у любого серьёзного алхимика. Ковыряясь с какими-то своими алхимическими приблудами, вампир не сразу даже заметил меня. Я стояла рядом и с улыбкой наблюдала за его руками, ловко разминающими ингредиенты в ступке, пока наконец он не глянул в мою сторону. — Луна моя, — улыбнулся Винсент, кладя на стол то, что было у него в руках, — ты уже здесь. Я так рад видеть тебя! — Я тоже рада, Винни! — Я засмеялась и подбежала к нему с объятиями. — Как вы тут без меня? — Всё хорошо, милая, не стоит беспокойств. Лучше расскажи, как ты. Ты нашла тайник? Я утвердительно кивнула, доставая из сумки приказ от Лашанса. Мы оба молча посмотрели друг на друга, давая понять, что готовы это прочесть. Я вскрыла печать на свёртке, развернула лист и стала вслух зачитывать письмо от Уведомителя: « Душитель, Сейчас ты читаешь эту записку, стоя на Имперском кладбище, это показывает мне, что я могу поручать тебе задания. Отправляйся в пещеру Гнилой Лист, к востоку от Бравила у одного из рукавов реки Пантеры. Там ты найдёшь некроманта Селедэна, который пытается превратиться в лича и таким образом избежать смерти. Этот некромант, ещё не завершил превращение, но он обладает огромной силой — возможно, слишком большой, чтобы ты сражалась с ним. Обыщи пещеру. Ведь эти некроманты — волшебники, а все волшебники любят записывать результаты своих исследований. Наверняка у Селедэна есть записи, и из них, возможно, есть шанс узнать о его слабых местах. Есть вероятность, что его можно уничтожить, не встречаясь с ним в открытом бою. Но уничтожить его нужно обязательно! Когда убьёшь некроманта, отправляйся в Бравил к следующему тайнику. Он будет в старом мешке под Стенами города с северной стороны. Там ты найдёшь свою награду, а также новый контракт. Служи мне верно, Душитель, и ты далеко пойдёшь.» Услышав содержимое документа, Винсент пренебрежительно фыркнул, дернув верхней губой. «Служи мне верно, — пробурчал он, копируя манеру речи Люсьена, — далеко пойдёшь… Я ведь такой невероятный, такой величественный Уведомитель…» Я хихикнула над этим. Затем он вдруг задумался, глянул на меня как-то изумлённо и протянул ко мне руку, попросив отдать записку. Взяв её, он сам молча перечитал её, заострив внимание на одном моменте. — Селедэн, — взволнованно произнёс Винсент, — неужели тот самый… Ну да… Некромант, желающий стать личём. — Замешательство на лице мужчины превратилось в непонятную для меня радость. — Это восхитительно! — Что «восхитительно», — недоумевала я, — ты знаешь этого мага? — Не лично, — ответил Винсент, — но читал некий его труд. К-хм… Мира, любимая, — он посмотрел на меня как-то немного смущённо, — а можно я пойду с тобой? Сказать, что я не ожидала такой просьбы — не сказать ничего. Я удивлённо уставилась на Винсента, который с большой надеждой и смущённой улыбкой смотрел мне в глаза, надеясь на положительный ответ.