Скрытая Бесчеловечность

      Сириус сидел с открытым ртом и пустым взглядом, пока Ремус продолжал убирать пиво, которое его друг рассеянно пролил пять минут назад. Кикимер не появился, поэтому Ремус почувствовал себя обязанным попытаться немного убрать. Это было лучше, чем сидеть и слушать комментарии по радио.   …оба…         Они оба приняли участие в Турнире Трех Волшебников, и каким-то образом, вопреки удаче, логике и древним законам самого Турнира, оба мальчика были выбраны представлять Хогвартс.         Сириус не мог этого осознать. Они оба действовали за его спиной. Он не был напыщенным ничтожеством. Он был веселым, тем к кому они должны были приходить с проблемами с девушками, или с советами по поводу розыгрышей, или с чем бы Гаара ни захотел к нему прийти...         Вместо этого они оба не только решили участвовать в Турнире, они лгали ему об этом. Он просто не мог этого понять. И теперь они были в страшной опасности, от которой Сириус не мог помочь им спастись.         Несмотря на обстоятельства, Ремуса раздражало что Сириус казалось оправился от шока только после того, как беспорядок был убран, но он полагал что сейчас не время ругать бездельника. К тому же, ругань никогда не останавливала его от избегания домашних дел до сих пор.         Сириус тяжело выдохнул и откинулся на спинку стула, уставившись на свою пустую бутылку и подумывая позвать Кикимера, чтобы тот принес ему другую. Он не был уверен, поможет ли ему напиться прямо сейчас или станет хуже.   — Я уверен, что тут кроется нечто большее, чем мы знаем, — сказал Ремус, снова садясь.   — Что тут знать? Они пошли участвовать, но мне не сказали. Они реально говорили мне, что не собираются этого делать. — Я уверен, что у них есть на это какая-то причина. Разве ты можешь представить себе Гаару, который просто решил разбогатеть и прославиться, выступая на Турнире? А Гарри? Ты хоть на секунду поверил бы что он сам захотел себе больше внимания?   — Почему-   — Я не знаю. Сомневаюсь, что кто-то знает. Ты же знаешь, каково это, быть подростком. Ты сам практически подросток.   Сириус ухмыльнулся, но не по-злому. — Ты серьезно думаешь что мы бы не сделали что-то столь же плохое, если не хуже, если бы такие же возможности представились нам, когда мы были в Хогвартсе? Ты с Джеймсом вызвали бы друг друга на дуэли за право принять участие в Турнире Трех Волшебников. На самом деле, я помню, что Джеймс на самом деле жалел, что у него не будет возможности принять участие в Турнире, когда Лили подняла эту тему в разговоре о глупостях, которые волшебники делают друг с другом.   — Я этого не помню.   — Правда? Ты тогда сказал, что Джеймс не пройдет и первого задания, а потом он в ответ ударил тебя по затылку, и ты выпал из лодки.   — Мы были в лодке?   — Ты правда ничего этого не помнишь? Ты плескался, пока не понял что находишься всего в двух футах воды, а затем ты изо всех сил притворился, что тонешь, крича, что Джеймс Поттер убил старшего сына Дома Блэков и объявил кровную месть. Это стоило нам 20 очков факультета.   — Не могу поверить, что я этого не помню.   — Ну, если честно, ты довольно часто объявлял кровную месть Джеймсу в тот год. Ты остановился только потому, что Регулус подслушал тебя однажды и принял это серьезно попытавшись проклясть Джеймса.   — Теперь я это вспомнил, — Сириус ухмыльнулся, теперь еще грустнее вспомнив Регулуса. — Я имею ввиду то, что подростки делают глупости. Все время и постоянно. Я долго думал что это только мы, что мы хуже всех остальных, но преподавая в Хогвартсе, могу точно сказать, что мы просто оставались собой.   — Нет, мы были исключительными, — защищался Сириус. Ремус не собирался спорить с этим. — ...И подростки тоже любят хранить секреты. Особенно о тех глупостях, которые они вытворяют. Гаара и Гарри далеки от нормы, и я не думаю что кто-то может это отрицать, но в этом они довольно типичны.   — Знаешь, если их приемная мама скажет им что они ненормальные, это только повредит их самооценке.   — Я им не приемная мать, — сказал Ремус, недоумевая к чему все идет.   — Ну, я определенно не мать. Я приемный отец , — сказал Сириус в ужасе. — Сириус, мы не вместе, — сказал Ремус, уже слышавший эту и подобные шутки раньше.   Сириус притворился, что плачет. — Ты что, меня не любишь?!   — О, Мерлина ради. Вот почему ты все еще подросток, — сказал Ремус, потирая веки.         Сириус коротко усмехнулся, прежде чем веселье иссякло, и они вернулись к прослушиванию его старого радио в тишине. Комментарии ведущего были немного беспорядочными, поскольку он торопился что-то сказать после объявления четвертого Чемпиона и исчезновения того, кто мог бы это все объяснить.         То, сколько раз радиоведущий задавал риторические вопросы о ситуации или о том когда министр, директор школы или один из Чемпионов вернется из Зала трофеев, заставило обоих обитателей Гриммолд-плейс задуматься, неужели они не могут найти более профессиональных ведущих.   А затем все вышли к прессе, и репортаж смог продолжиться нормально.         В тот момент, когда было объявлено что Гарри и Гааре будет разрешено соревноваться друг с другом и с двумя другими Чемпионами, Сириус потерял надежду, что им удастся полностью избежать этой неразберихи.         Затем последовало интервью и заявления Гарри о невиновности. Сириус быстро поверил своему крестнику, но это сделало его вынужденное участие еще хуже. Это также подняло вопрос, почему, ради Бога, Гаара бросил в Кубок свое имя, поскольку он не спешил с объяснениями во время своего интервью.   Сириус хотел взять штурмом Министерство Магии тем же вечером, после того как допьет вторую кружку пива, и потребовать освободить от участия в Турнире хотя бы Гарри, а то и обоих мальчиков.         Ремус, всегда голос разума, пытался избежать вероятного ареста, объяснив, что наврядли Министр отступит теперь, когда они одобрили участие обоих мальчиков. Конечно, лучше всего подождать до завтра, когда страсти улягутся, а алкоголь, количество которого несомненно будет только увеличиваться, покинет организм Сириуса.   — Это должен был быть простой год. Никаких массовых убийц, никаких дементоров. Может простое наблюдения за Турниром, но ничего опасного! — посетовал Сириус.   — В Хогвартсе не бывает скучных годов, особенно для Гарри. И, Мерлин знает, что Гаара пережил за эти годы. Мы видели и слышали только верхушку айсберга. Ты ведь это понимаешь, да?   — Конечно, я это знаю, но это делает еще более важным то, что нам хотелось бы дать им хотя бы один год, во время которого они не будут под угрозой смерти, Лунатик!   — Я не совсем на стороне Смерти, но я скажу тебе, что это просто происходит. Нравится нам это, или нет.   Сириус помолчал какое-то время — …поэтому нам нужно придумать, как им помочь…   — Именно так. Гаара невероятно силен, но ему понадобится вся возможная помощь в магии. И хоть Гарри силен, он ещё молод. Им обоим понадобится наше руководство. Твое руководство. Если повезет, они еще немного помогут друг другу. Сириус фыркнул, делая глоток третьего бокала пива: — Вот это верно!   — Ну, надеюсь, Гаара хотя бы не будет стараться изо всех сил вывести Гарри из игры.   — Я думаю, это будет зависеть от его настроения и того, как он будет относиться к Гарри в тот день.   — Тут ты не ошибаешься.         Сириус выключил радио, когда пресс-конференция закончилась, а Фадж снова пытался украсть всеобщее внимание. Ни один из мужчин в том доме не хотел слышать его самовозвеличивание этим вечером. В маловероятном случае, - если он и скажет что-то стоящее, - они увидят это в завтрашней газете.   Несомненно на следующее утро недостатка в освещении событий не будет. — Это усложнит усыновление, да? — спросил Сириус, раздумывая сможет ли он найти где-нибудь в доме сигарету. Он не курил с момента своего ареста, хотя на самом деле, с момента как Лили объявила о своей беременности. Но сегодня ему действительно не помешала бы сигарета.   — Не знаю, — ответил Ремус. — Если Фадж не узнает об этом, все будет в порядке, я думаю. Вероятно что к концу сегодняшнего вечера, если ты не перестанешь об этом переживать, для тебя это станет лишь сложнее, учитывая их растущую известность. Хотя никто не может обвинить тебя в погоне за славой.   — Нет, это слава преследовала меня. На мне есть следы, которые это доказывают.   — Как например и у мальчиков.   — Тут ты прав.   — Департамент по Защите Детей до сих пор действовал хорошо, сохранял конфиденциальность. Не понимаю, почему они теперь это должны изменить.   — Надеюсь, ты прав. Независимо от того, являются ли они моими по закону или нет, я поговорю с ними обоими.   — "Ты поговоришь с ними", Сириус? — спросил Ремус, подавляя смех.   — Я думал, что это правильный способ сказать это. Взрослый способ сказать, что я собираюсь задать им хорошую взбучку.   — Ты вообще начал читать ту книгу по воспитанию детей, которую я тебе подарил?   — После неё я все еще не могу выбрать имя ребенку. Конечно Бандит и Сохатый хороши, но я хочу чтобы у них были вторые имена. — Я думаю, они и так довольно привязаны к своим именам.   — Имен никогда не бывает слишком много. У меня их шесть. Я не могу вспомнить два из них, и еще одно мне не нравится, но они у меня есть, на случай если они мне когда-нибудь понадобятся.   — Единственная причина по которой тебе не нравится имя Канопус, заключается в том, что оно портит твою шутку про сукиного сына. А в прошлый раз, когда ты жаловался на имена, ты сказал что у тебя их всего пять.   [[[Заметка от переводчика: Шутка о сукином сыне. Имя Сириуса — Sirius Orion Black 「это фанон, в оригинале его имя не упоминается 」 То есть его инициалы это SOB, которые могут являться акронимом к Son Of a Bitch/Сукин сын ]]] — А, в тот раз я, честно говоря, забыл об одном из них.   — Так что за два других имени, о которых я не знаю?   — Я не скажу.   — Не скажешь?   — Да ну. Это только между мной и моим парикмахером-стилистом.             Ремус увидел что Сириус, чья толерантность к алкоголю никогда не была столь легендарной, как утверждал этот человек, скатывается в пьянстве. Может это и к лучшему: есть возможность для него выпустить пар перед тем что должно было произойти завтра.   Имея это в виду, Ремус поднялся на ноги и налил себе немного хереса. Если только завтра утром он проснется без такого похмелья как будет у Сириуса, все будет хорошо.   ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО Драко сидел один в их комнате, измученный, и без сна в глазу.   Гаара, полный трус, исчез к тому времени как остальных студентов выпустили из Большого Зала. Там где Крам и Делакур стояли и даже приветствовали волну поздравлений от сотен подростков, ринувшихся к ним, Гаары нигде не было видно, а Поттера видели бегущим вверх по лестнице в свое общежитие.   Драко не был настроен задерживаться в толпе дольше, чем это было необходимо, поэтому он направился прямиком в Подземелья, зная что Гаара не будет его там ждать. Гаара любил прятаться в такие моменты.   Чертов трус.       Мрачное настроение Драко только ухудшилось из-за поздравлений других студентов, которые велели ему передать их другу. Каждый слизеринец мимо которого он проходил, внезапно казался взволнованным тем, что Гаара был на их Факультете, и хотел чтобы он передал ему их сообщения. Было ли это потому, что Гаары нигде не было видно, или потому что большая часть Хогвартса все еще его боялась, еще предстоит выяснить.         Было всего несколько других слизеринцев, которые направлялись прямо в Подземелья, и большинство остальных были уставшими первокурсниками, которым нужен был сон. Драко опередил их всех, а затем помчался в свою комнату, определенно не надеясь найти там Гаару. Он знал, что на это нет никакой надежды.       Он вздохнул, когда открыл дверь в свою темную комнату, а затем захлопнул ее за собой и устроился на кровати. Его разум плыл, его гнев рос, и он не знал что с этим делать. Он хотел бы отвлечься книгой или домашним заданием, но три отдельные и неудачные попытки прочитать книгу и одна попытка заснуть показали ему, что сегодня вечером от этого чувства не сбежать.   Единственное, что могло бы его спасти - выплескивание всего этого наружу, но единственная цель для такой тирады исчезла.         В итоге, он проклял стену несколько раз, что заставило его почувствовать себя немного лучше. Его отец был прав в одном, проклятия действительно заставляют чувствовать себя лучше в такие моменты. Чем темнее они, тем лучше.   Он прекратил издевательства над стеной только потому что в ней образовалась глубокая трещина, а он не хотел затапливать общежития Черным озером.         После того как взрывы палочкой прекратились, в его комнате на некоторое время воцарилась тишина. Тот небольшой шум который мог быть вызван снаружи его комнаты, был заглушен явными признаками ярости внутри. Первокурсники должно быть метались в ужасе от звуков битвы.         Мечтания закончились, когда основная масса слизеринцев наконец вернулась в Факультет, и вечеринка могла начаться. Чемпион Хогвартса (истинный) был из их Факультета, так что слава досталась им.         Несмотря на то, что было уже за полночь, играла музыка, а звуки танцев и выпивки доносились даже до комнаты Драко из гостиной. Один человек, личность которого так и останется неизвестной, попытался позвать Драко (и возможно Гаару), но постучав и не получив ответа, он попытался открыть дверь, на что Драко наложил сверхмощные чары, захлопнувшие и запечатывающие. Злоумышленник не успел сделать и шага вглубь комнаты, как сила удара отбросила его назад и он отскочил от дальней стены.   Никто не был до конца уверен, что происходит с Драко или с Гаарой и Драко, но они уже знали, что лучше не спрашивать, и оставили их обоих одних на ночь.   Подобно жалобам Сириуса далеко отсюда, Драко сетовал, что Гаара солгал ему. Предал его.   Снова.         Но почему? Гаара все время выкидывал разные трюки, даже если это было серьезнее его обычной ерунды, так почему он лгал и говорил, что не примет участия? Поттер утверждал, что не примет участия, и даже если он говорил правду, Драко знал что у Гаары не было даже такого оправдания.   Во время Церемоний ранее он отказался даже один раз встретиться взглядом с Драко. Ему было стыдно, как и должно было быть.   Так почему же?         Очевидно, что после всего, Гаара все еще хранил от него секреты. После всего, через что они прошли. Продолжающиеся кошмары Драко о полнолунии были свидетельством этого факта.   Но что еще мог скрывать от него Гаара? Что мог скрывать от него убийца из другого мира?   Вспоминая ту ночь в прошлом месяце, Драко почти не хотел знать. Но он хотел. Он должен знать. Проект Драко "Зелье сновидца" будет продолжен. Больше никаких секретов. Больше никакой лжи.   ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО       Альбус надеялся сегодня ночью выспаться. Он не надеялся на хороший ночной сон, у него не было такого уже много лет. Но с Гаарой, вступившим в Турнир, и неизбежным хаосом и разрушением, по крайней мере ограниченным, он должен был получить несколько часов отдыха. Вместо этого…   Вместо кровати он снова сидел в своем кабинете, лицом к лицу почти со всеми своими сотрудниками и Хенриком Морбидусом.         Морбидус появился вскоре после того, как было созвано это собрание. Он не дал никаких объяснений где он был тем вечером, что было настолько важно. Он не присутствовал при последнем унижении министра, и не потрудился упомянуть, что сказал ему Фадж, чтобы он так быстро сюда попал. Хенрик просто появился и попросил разрешения присутствовать на собрании и обсудить с профессорами то, что им известно о делах.   Видимо, будет какое-то расследование по поводу выбора двух Чемпионов из Хогвартса. Альбус чувствовал, как его кожа еще больше морщится от улыбки.         Профессора, чье презрение к Турниру было им навязано, были возмущены этим предательством. Итак, было плохо, что одного ребенка пришлось взять в качестве жертвы ягненка отпущения ради продвижения карьеры Министра, но чтобы вместо одного взяли двух их подопечных.. Это было немыслимо.         Хенрик остался позади и не выступил в защиту Министерства, то есть, казалось что он был там только для того чтобы наблюдать и докладывать о том, что было сказано. Даже зная это как несомненно знали большинство его ученых коллег, Альбус слышал как почти каждый из них говорил (или кричал) мятежные слова против Министерства.         Снейп был тише, как и ожидалось, но даже он выглядел рассерженным таким поворотом событий. Альбус, как часто бывало, задавался вопросом - что было в голове молодого мастера зелий. В последнее время он гораздо строже следил за Северусом, особенно за его отношением к Гааре после того, как его заставили вернуться на уроки зелий.         Ненависть Северуса к мальчику, возможно лишь немного померкла, но рядом с его беспокойством о благополучии Гарри, это должно было казаться несущественным. Снейп выглядел усталым, что говорило о многом, учитывая какой груз молодой человек нес на своих плечах последние пятнадцать лет. — ..Хоть я и не могу понять глупость, которая его к этому подтолкнула, и как он мог совершить такой подвиг с его нынешним уровнем мастерства, я не сомневаюсь, что Поттер сам обманул Кубок и все равно должен быть дисквалифицирован. Конечно если не вы один, то Визенгамот, который вы возглавляете, должен быть в состоянии отстранить его от Турнира, директор.   — Увы, если бы все было так. В этом вопросе, боюсь, ни у кого нет более высокой власти, чем у Министра. Я, как и все вы, хотел бы чтобы это было не так, но мои руки уже действительно устали, и я ничего не могу сделать, чтобы помешать обоим мальчикам соревноваться, как бы мне этого ни хотелось, — сказал Альбус, пытаясь казаться убедительным и не таким уставшим от ситуации, как он себя чувствовал. Это были споры, которые он вел со своими профессорами и с самим собой много раз последние несколько недель. Добавление Гарри в уравнение нисколько не облегчило его усталость.   — Есть много юношей и девушек из старших классов, гораздо более квалифицированных для участия, чем Поттер, — вздохнула Минерва. Она была в первых рядах протестующего персонала, но по ее убывающему гневу она должно быть почувствовала смирение, с которым говорил ее давний начальник и друг.   — Как я уже говорил, несмотря на этот важный факт, это не противоречит выбору Кубка.   — Помимо того, что уже было сделано для работы над традициями Турнира. — бесполезно добавил Северус.   — Да, помимо этого. — Вздохнул Альбус. Как он мог не заметить, лишь немногие из аргументов высказанных в тот вечер, были против участия Гаары. К настоящему времени было широко известно, что несмотря на магические трудности 'студента по обмену', он был исключительно силен в обращении со своим песком. Это заставило Альбуса надеяться, что по крайней мере эта часть его плана может сработать.       Казалось, это был единственный аспект плана, который должен был сработать. Гарри принимал участие, Фадж был в ярости на него и школу, ведь это по-видимому была общая вина всех жителей Хогвартса, и теперь им придется выдержать еще большее внимание со стороны Морбидуса.   — Если мы не сможем остановить этот беспредел, то нам придется просто подготовить мальчиков ко всему, что им может грозить.   — Мне жаль говорить, что это тоже запрещено, — сказал Альбус. Он действительно жалел, что не задержал одного из отстающих чиновников Министерства, и не сделал его носителем всех этих плохих новостей. — Что? — потребовала ответа Минерва.   Альбус устремил на нее взгляд: — Как вы помните, нам не разрешено напрямую вмешиваться в дела Чемпионов и предлагать им особую помощь за пределами их обычных уроков. Любые действия противоречащие этому, приведут к увольнению по приказу Министра и Совета Управляющих.   — Значит, мы должны просто отправить этих мальчиков на смерть?! — Воскликнула Помона.   — Я верю, что образование, которое мы дали Гарри и Гааре до сих пор и до Первого Задания, будет всем, что им понадобится для подготовки. — Это был самый близкий намек, на который Альбус мог рискнуть, когда Хенрик был так близко. По правде говоря, было очень мало того, чему можно было научить мальчиков до Первого Задания, что могло бы им помочь, но все что можно было бы втиснуть в учебную программу между тем временем и настоящим, определенно стоило бы усилий.   — Извините что прерываю, но могу ли я спросить прежде чем это зайдет дальше, каковы были особые меры безопасности, окружавшие Кубок Огня в течение двадцати четырех часов, когда он принимал участников? — наконец заговорил Хенрик.       Этот человек не действовал просто так, поэтому Альбусу пришлось задаться вопросом - почему он решил заговорить именно сейчас. Чего он ждал услышать или чего он пытался избежать?   Если бы не его сотрудники, Альбус бы сегодня поспал.   — Да, я был бы более чем счастлив обсудить это с вами, инспектор, но я всегда ожидаю что профессора МакГонагалл, Снейп, Флитвик и Спраут лучше проверят свои Факультеты и обеспечат соблюдение Комендантского Часа в Хогвартсе, который так часто игнорируется. Будет лучше, если не все люди здесь появятся завтра на завтраке уставшими, какими мы все наверняка уже чувствуем. Не могли бы вы остаться с нами, Септима, Аврора? Я уверен, что мы все будем нужны, чтобы ответить на любые вопросы.   — Да, это будет хорошо. Спасибо, что потешили меня. — Шутка из уст Хенрика Морбидуса звучала, как что-то потустороннее.   Для Альбуса это был час обсуждения, в мельчайших подробностях, непримечательных событий прошлой ночи, а затем два часа обсуждения замысловатой магии, связанной с Кубками, и возрастной линии, которую установил Альбус. Он завидовал Авроре и Септиме, которым пришлось вытерпеть только самый первый час.   К концу Альбус уже остро чувствовал свой возраст и, скорее всего, завтра ему понадобится что-нибудь от Поппи.         Если бы все было по-другому, если бы Темные Лорды не восставали, и не были бы запланированы глупые Турниры, Альбус думал был бы он сейчас на пенсии. Сидел бы в английской глубинке, потягивая бренди рядом с теми друзьями, которые у него еще остались и сумея противостоять разрушительному воздействию времени.   Эта болезненная мысль помогла Альбусу вспомнить об ошибках, которые он совершил, и о цене которую он заплатил, чтобы исправить их настолько, насколько это было возможно.   ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО       Не нужно было обладать навыками Сивиллы Трелони, чтобы предсказать что обитатели Хогвартса, как иностранные, так и местные, явятся на завтрак на следующее утро после Выбора Чемпионов, выглядя даже менее оживленными, чем призраки замка. Болтовня все еще была всеобъемлющей, но она в основном состояла из огромного количества шепчащихся подростков и детей младшего подросткового возраста. Они все боролись, чтобы не замочить свои лица в овсянке.         Старшие студенты, которые давно привыкли к недосыпу, были больше заняты перебиранием ассортимента различных газет, лежащих у всего Зала. Десятки экземпляров Ежедневного Пророка были доставлены этим утром, вместе с газетами многих других европейских магических сообществ заказанных когтевранцами, которые не были заинтересованы в поддержке опасностей получения всех новостей из одного источника.               Вместе с газетой пришло неслыханное количество писем от сов, задержанных Министерством на целый день. Большая часть из них теперь была неактуальна, там родители заранее предупреждали своих детей не участвовать в Турнире и другие подобные сообщения.   Одно запоминающиеся письмо пришло в форме кричалки от Молли Уизли ее сыновьям-близнецам.         Чем дольше игнорируют кричалок, тем громче они становятся, а эта была спрятана Министерством на целых двадцать четыре часа. Когда близнецы открыли ее, их обычное дерзкое хорошее настроение сменилось холодным потом. Весь Зал слышал, как миссис Уизли кричит на них за то, что они все таки бросили свои имена в Кубок, несмотря на ее предупреждения. Это было очень неловко для всех Уизли, присутствовавших в Зале. Кричалка даже не поленилась сказать Джинни что у нее тоже проблемы из-за того что она не рассказала Молли об их участии раньше Рона.   Самодовольство Рона сменилось стыдом, и он опустил голову.         После того, как кричалка закончила обещать им наказания, подобных которым они никогда не видели, она разорвала себя, и Зал вернулся к тихому бормотанию и шелесту бумаги. Рон был благодарен за то, что поддразнивания из-за этого, будут не такими частыми благодаря значительно уменьшившейся энергией всех свидетелей.         Гарри хотел положить руку на плечо Рона, чтобы утешить его, но его лучший друг был странно угрюм с прошлой ночи. Конечно, Гарри не был особенно весел после выбора Чемпионов даже несмотря на все празднования, но вот Рон был не в себе. И все же, Гарри должен был помнить, что у него были проблемы поважнее, чем семейная драма Рона или что-то еще, что ей предшествовало. Рон в ярости ушел, когда хихиканье в его адрес не прекратилось в течение шестидесяти секунд, как заверяла его Гермиона.         Затем прилетела Букля с пронзительным криком. Она выглядела расстроенной и вела себя очень требовательно (ему потребовался почти весь свой бекон, чтобы заставить ее прекратить огрызаться на него, чего она почти никогда не делала). Только после того, как он отдал ей должное и щедро извинился, вызвав несколько странных взглядов со стороны своих соседей по столу, она позволила ему взять письмо. Пока он пялился на зловещий конверт, Букля доела остаток его завтрака, недовольно ухнула и улетела. Сегодня она явно отнеслась к нему холодно.   И она была в этом не единственной.       Все же, Гарри мог только надеяться, что письмо Сириуса не будет таким. Хотя он бы больше предпочел, чтобы его крестный отец разорвал его на части, чем проигнорировал его или сделал вид, что ему все равно. Он не смел надеяться, что Сириус ему поверит.   «Сохатый,         Мне жаль, что я не могу быть там с тобой прямо сейчас. Я уверен, что это должно быть трудно, но пожалуйста, знай что Лунатик и я на твоей стороне. Я провел это утро, рассказывая помощнику Фаджа все свои мысли по поводу того, что они делают с тобой. Но я так и не смог добраться до него самого. Я бы пересказал тебя все то, что я сказал им передать Фаджу, но Лунатик сказал мне больше не учить тебя ругательствам.   Меня попросили больше никогда не возвращаться в кабинет Министра, так что я думаю мое послание будет передано.   Я также отправил письма Фаджу, Краучу и Бэгмену, чтобы повторить свои жалобы и потребовать ответов.         В любом случае, я верю тебе. Я знаю, что ты не пошел бы на этот Турнир сам, поэтому я прослежу чтобы они выяснили, что произошло. Если я смогу доказать что кто-то другой внес твое имя в Кубок, они будут вынуждены тебя выпустить.   И ты хотя бы представляешь, что происходит с Гаарой? Он не отрицал, что принял участие, в отличие от тебя, и я даже не могу себе представить, чтобы он добровольно пошел на это. Может кто-то нацелился на вас двоих. Будь осторожен и не доверяй никому, кого не знаешь.   Я вытащу тебя оттуда, но Лунатик говорит, что тебе в любом случае нужно подготовиться. Может стоит почитать книги об этом до Первого Задания.   Мне по-прежнему не разрешают проникнуть в школу, но я буду продолжать попытки это сделать.   Пожалуйста, ответь как можно скорее. Можешь пропустить уроки ради этого, если это требуется. Ничего страшного, у тебя есть разрешение ответственного взрослого.   Сейчас я остановлюсь писать, пока Лунатик это не прочитал.   Твой прославленный и невероятно мужественный крестный отец,   Бродяга   P.S. Пожалуйста, попытайся связаться с Гаарой, если сможешь. Он никогда не отвечает мне, и я сомневаюсь что в этот раз будет исключением». Обычно одного письма Сириуса было достаточно, чтобы поднять даже самое плохое настроение, но сегодня утром оно не помогло Гарри успокоиться.   Он не питал больших надежд на то, что расследование избавит его от участия в Турнире, но он ценил все, что сказал и сделал Сириус. Доверие Сириуса к нему и ярость, с которой он защищал Гарри, были немного незнакомы для него, но это было приятно.   Гарри также обнаружил в приложении еще одно письмо от Сириуса, написанное вчера, вероятно из-за которого Букля отворачивалась от него и была расстроена.   Второе письмо теперь уже мало что значило для него. Оно лишь давало последние предупреждения не участвовать в Турнире и попытаться насладиться зрелищем, несмотря ни на что.   Он бросил пергамент на стол и продолжил проект, который начал в уме накануне вечером — « Операция "Вытащить себя из опасной для жизни ситуации" ».   Пока ничего нового.   Министр и профессора вчера вечером дали ясно понять, что он бессилен в попытках избежать этой угрозы своему здоровью. Его единственной надеждой, казалось, был Сириус.         Сириус, который был кем угодно, но только не хитрым политическим деятелем. Сириус, которого, если верить профессору Люпину, большую часть недели приходилось держать подальше от крепких напитков. Сириус, который будил Гарри половину ночей, когда тот оставался на Гриммолд-плейс, чтобы убедиться что ему "не нужно ничего вроде стакана воды или разговоров о пестиках и тычинках". Без сомнения, Сириус сделает все возможное, чтобы помочь Гарри, но Гарри, к сожалению не верил, что этого будет достаточно.               Драко наблюдал за последним шоу Уизли с усмешкой. Даже до того как он пересмотрел часть своих взглядов относительно жизненной важности чистоты крови в их культуре (по чистому совпадению, после появления Гаары в его жизни), Уизли были самым большим аргументом против достоинств непрерывных чистокровных линий семей.         Как ни странно, лучшее что Уизли сделали за последнее десятилетие, чтобы открыть глаза подавляюще расистскому студенческому сообществу Слизерина, — это были самими собой. Хотя, конечно, также другим весомым аргументом против сохранения чистокровных линий семей был инбридинг, столь популярный среди некоторых из них.         Этот аргумент оставался невысказанным в Слизерине в течение последних нескольких лет после того, как один рассеянный студент второго курса Слизерина грубо пошутил в адрес отпрыска почтенного рода Малфоев о кровосмешении Блэков и безумии, которое с этим связано.         Тот мальчик наконец смог есть нормальную твердую пищу уже через неделю, а Драко освободили из-под наказания только через месяц. Тогда слизеринцы поняли, что не стоит унижать ни одного Блэка (особенно женщин), пока Драко не покинет Хогвартс. Его мать никогда не признается, как гордилась тем ярковыраженным гриффиндорским моментом, который ее мальчик продемонстрировал в ее защиту.         Драко наблюдал, как Поттер первым выскочил из Большого Зала, и после этого его взгляд начал блуждать вокруг. Сегодня утром он сидел отдельно от друзей, так как все еще не был настроен на общение. Даже наблюдение за людьми в Зале не отвлекало его внимание от одного человека так, как обычно. Все таки когда еще ему выпадет шанс увидеть, как Виктор Крам завтракает за одним столом с ним?   Ну... Ответ: еще много раз в течение этого года. Но все же...         Не смотря ни на что, он проигнорировал многочисленных студентов Дурмстранга и слизеринцев, которые внезапно нашли Драко (и его тесную связь с одним Чемпионом) очень интересным.   Увидев одну платиновую блондинку, направляющуюся к выходу, Драко буквально вскочил на ноги, чтобы поймать ее, прежде чем она покинет Зал, и он потеряет ее из виду. — Лавгуд, — сказал он, тщательно избегая повышения своего голоса и звуча так, будто он просто звал ее.       Она повернулась к нему, но он продолжил идти прямо мимо нее и из Зала. К сожалению, она развернулась не в ту сторону и пропустила его, пока он проходил мимо нее. Она оглянулась еще раз, не заметив его быстрой ходьбы, проносящейся прямо мимо нее.   Драко посмотрел в сторону, ожидая что она пойдет с ним в ногу. Вместо этого она стояла у входа в Зал и оглядывалась вокруг, как простачка.   Ради Мерлина…   — Лавгуд, сюда. Она наконец поняла, кто к ней обратился, и он степенным шагом направилась к ней.   — Доброе утро, Драко. Как дела?   — Не в настроении для светских разговоров, — сказал Драко.   — Жаль. Важные разговоры могут быть немного сложными по утрам. Слишком много нарглов вокруг. — Она, казалось, заблудилась в своих мыслях, поэтому Драко пришлось действовать быстро, прежде чем она уйдет.   — Ты знала, что он примет участие? — Не было нужды уточнять, кто именно, поскольку у них был только один общий человек.   — Нет, я была весьма удивлена. Он не похож на человека, который добровольно занимается такими делами.   — Да, он не такой.   — Я думала не контролировал ли его-   — У меня действительно нет времени слушать твои безумные теории. — Тогда почему ты начал со мной разговаривать? — спросила Луна с чистым любопытством, как будто признавая, что ее глубоко укоренившиеся убеждения были просто сумасшедшими теориями в глазах других. Драко не стал говорить ничего излишне жестокого в ответ. Он старался быть менее подлым по отношению к Луне, поскольку, насколько он помнил, она никогда не говорила ни слова против него. Она все еще была глупой и раздражающей, но так можно было бы описать и его лучшего друга.   Драко вздохнул. — Ты знаешь, где он?   — Прямо сейчас? Нет, не знаю. Его ужасно трудно поймать, — ответила она. — Прости.   — Оно и к лучшему. Я не уверен прокляну ли я его, когда увижу.   — Я бы не рекомендовала. Профессор Снейп не смог преуспеть, когда попытался его проклясть.   Драко вспомнил тот инцидент в прошлом году. Известно что Снейп время от времени накладывал заклинания на своих учеников, несмотря на директивы совета управляющих, запрещавшие ему это делать. Что сделало тот случай памятным для тех, кто был свидетелем, так это то, что целью был слизеринец, и в отличие от всех других случаев, когда это случалось, цель дала отпор.   — Что ж... — Драко не был уверен, как на это ответить. Профессор Снейп был легендарным дуэлянтом, в то время как собственные боевые навыки Драко никогда не стоили того, чтобы ими хвастаться. Не то чтобы он не пытался.   — Я не думаю, что тебе стоит пытаться проклясть Гаару. Это ранит его чувства.         Драко посмотрел на нее всего мгновение, прежде чем понял что она, как и Гаара, не отреагирует на его видимое недоумение. Его взгляд направленный сквозь нее, привлек его внимание к приближающимся людям. Он не вращался в тех же самых выдающихся кругах, что и когда-то, но он все равно предпочел бы не появляться в компании Лавгуд больше, чем это было абсолютно необходимо.       Он повел ее за плечи и потащил за угол в более тихое место. Она издала писк от внезапного грубого обращения, но пошла дальше без всякого сопротивления. Она поняла, что Драко не хотел, чтобы его видели с ней. Это было общее мнение и желание.   — Ты читал утренние газеты? — спросила она, когда они оказались в безопасном уединении.   — Я просмотрел Пророк, но там не было ничего стоящего прочтения.   — Они позволили себе много творческих вольностей.   — Это один из способов сказать, что они выдумали половину того, что написали.   — Ты читал только Пророк?   — Да, а что?   — В других газетах было много интересных статей.   — Других газетах? — спросил Драко, гадая о каких еще британских изданиях она говорит. К сожалению, у Ежедневного Пророка была своего рода монополия на британскую журналистику.   — Из-за границы. Французские и немецкие газеты были самыми интересными.   — Ты можешь их прочитать?   — Да, я говорю на нескольких языках, — сказала Луна.         Драко кивнул, притворяясь, что не впечатлен. Он довольно бегло говорил по-французски, "как и положено всем хорошо образованным молодым людям", — сказала бы его мать, но в целом у него не было способностей к языкам, и он никогда не утруждал себя изучением других.   — Сегодня утром я прочитала семнадцать газет, и наша была худшей.   — Семнадцать… — Да, хотя австрийские, американские и итальянские я только бегло просмотрела. Они не так уж много писали о Турнире, а ведь именно об этом я и хотела почитать.   — Это имеет смысл, я полагаю. — Драко не думал, что это имело большой смысл, но до сих пор это был вежливый разговор, и он хотел приберечь свою агрессию для Гаары. — Что они пишут?   — Много чего. Многие из них интересуются Гаарой. Он очень загадочен. — Я-то это знаю...   — И еще о том, почему в Хогвартсе было два Чемпиона. Многие политики называют Британию мошенниками.   — Где ты стоишь? — спросил Драко.   Луна посмотрела себе под ноги. — Прямо здесь.   Драко знал что она над ним издевается. Как она могла этого не знать? — Ты знаешь, что я имел в виду.   [[[Заметка от переводчика: "Where do you stand?" У этого вопроса есть два перевода: Первое - 'где ты стоишь' второе - 'какое твое мнение о ситуации' По сути это сленг.]]] — Ты хочешь знать, верю ли я, что Гарри Поттер или Гаара сжульничали, чтобы стать Чемпионом? Драко не был уверен, услышал ли он в этом вопрос. Он надеялся, что нет. — Я так не думаю. Гарри не похож на человека, который будет жульничать.   — А Гаара?   — О, похоже, он мог сжульничать. Но я не думаю, что в этот раз он это сделал.   — Это примерно то, что я и думал. Так что же по твоему, произошло?   — Я не уверена. С кем-то вроде Гаары, возможно, Кубок запутался и классифицировал его как представителя другой школы. Или его собственная магия вмешалась в Кубок и запутала его. Может, кто-то другой хотел, чтобы он принял участие.   — Любое из этого может быть правдой, — признал Драко, чувствуя себя неудовлетворенным.   — Или он мог схитрить.   — Это все еще не дает ответа на вопрос "почему?".   — Никто из нас не знает Гаару достаточно хорошо, чтобы понять зачем он принял участие, не спросив его сначала.         Это немного задело Драко. Втайне он гордился тем, что вероятно он был главным экспертом по Гааре (если не считать мистера Блэка). Ему не нравилось думать, что после всего, что они пережили вместе, Гаара все еще остается для него такой загадкой. Хотя недавние события заставляли его все больше и больше это переосмысливать. Драко на мгновение замолчал, размышляя над этим. Наконец он спросил: — Как ты думаешь, что мне следует сделать? — Я не уверена. Лучше всего спросить его об этом. Надеюсь, ты не начнешь с ним драку. Я заметила, что мальчики часто так делают, когда они в замешательстве.   — Возможно, гриффиндорцы.   — Не только они. Единственные, кто не делает этого так часто, это пуффендуйцы.   — Это потому, что они слабаки.   — Я думаю, они просто слишком дружелюбны для этого, — Луна почти неодобрительно произнесла это.   — Ну, я определенно не собираюсь пытаться избивать Гаару, когда он покажется.   — Я рада. Я бы не хотела, чтобы ты навредил себе, — сказала Луна, ее мысли явно блуждали. — Знаешь, Ежедневный Пророк упоминал тебя.   — Я помню. Статья той Скитер упоминала меня по имени. Адвокат моего отца уже связался с Пророком. — Драко не оценил ни фотографии своего глупого лица, ни предположения о его точной связи с Гаарой, за пределами простого проживания. Каким-то образом они даже узнали что он и Гаара на самом деле не должны были жить вместе в этом году, и что Гаара взял на себя смелость поменяться местами.   — Некоторые другие иностранные газеты, похоже, больше интересовались тем, во что были одеты Чемпионы.   — Это неудивительно. Теперь они все знаменитости. К тому же, что можно было об этом написать? Гарри Поттер носил тряпки, а Виктор Крам носил меха?   — Да они упомянули что мистер Поттер выглядел оборванным, а мистер Крам был одет в мех. — Призналась Луна — И они еще некоторое время потратили на Гаару, потому что он так... своеобразно выглядит.   — Что они писали? — Драко задался вопросом, захочет ли его отец подать еще один иск от имени Гаары. — Они удивлялись, почему он красит волосы, пользуется косметикой, сбривает брови и рисует азиатский символ на лбу. Они также останавливались на его росте и поведении. Они говорили, что он выглядит презрительно. Я думаю, в этом они были правы.   Драко сдержал смешок по поводу последнего недоразумения относительно внешности Гаары. К сожалению, даже обитатели Хогвартса больше не верили его заверениям, что Гаара не пользуется косметикой. Они все думали, что Драко его прикрывает.   — Он будет в ярости, когда прочтет это, — сказал Драко.   — Я не думаю, что Гаара умеет читать по-испански, — рассуждала Луна.   — Вероятно, нет. Надеюсь, другие газеты не начнут писать подобную бульварную чушь.   — Придира точно не будет.   — Слава богу… — сказал Драко, зная что тираж этого журнала был ниже, чем у некоторых внутренних служебных записок Министерства.   Они снова замолчали, и Луна выглядела так, будто хотела уйти, но не хотела его обижать этим. Если бы она не была из Когтеврана, его бы не удивило, если бы ее распределили в Пуффендуй.   — Ты можешь идти. — Драко на самом деле не хотел чтобы его голос звучал так властно, но теперь когда это произошло, он мог с этим жить, — Ладно, — сказала Луна, прежде чем начать себя успокаивать и уйти.   — О, прежде чем ты уйдешь. Что означает этот символ на лице Гаары? Я спрашивал его пару раз, но он так и не сказал мне.   Луна повернулась к нему. — Да, я полагаю. Он бы этого не сделал. Символ значит "любовь".   — У него на лбу татуировка "любовь"? Драко не мог в это поверить. Из всех вещей, которые мог бы иметь на лице такой человек, как Гаара. Он всегда предполагал, что символ означает войну, силу или что-то в этом роде. — С чего бы ему это?   — Я думаю, что Гаара единственный человек в мире, который знает ответ на этот вопрос, — сказала Луна, прежде чем снова повернуться и уйти.   Драко задумался о последствиях ее заявления. Это было почти наверняка правдой.         Помимо этого весьма уместного вопроса, Драко затем задался вопросом почему символ был на иностранном языке, когда Гаара говорил и писал на английском, и похоже не нуждался в обучении этому языку. Он не приехал из Японии, так почему же он также, по-видимому, свободно говорил на их языке? Или почему язык на котором говорил Гаара был переведен на английский, когда он пришел в этот мир, но не надпись на его лице?   Несмотря на то, что было еще утро и Драко только что позавтракал, он чувствовал усталость.   Кошмары еще не утихли, а эта ложь и секреты, казалось,росли с каждым днем. Складывалось впечатление, что давление не прекращается. Даже спасение, которое он мог найти в дружбе, очевидно.   Он попытался избавиться от головной боли вызванной недосыпанием, и вспомнить, с каких уроков ему нужно начинать день.   ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО Гааре снова каким-то образом удалось удивить его, даже после того, как Драко сказал себе, что больше не будет строить никаких предположений о поведении своего соседа по комнате.   Гаара действительно пришел на первый урок.   Драко был одним из первых, кто прибыл и занял свое место, вместе с несколькими студентами Дурмстранга. Он не сразу заметил своего отличительного друга, стоящего сзади. Честно говоря, ему даже не пришло в голову посмотреть.   Увидев его, Драко долго не мог решить, как на это отреагировать.       Огромные чувства ярости от предательства и облегчения от того что Гаара здесь, боролись внутри него. Он хотел вскочить и выругаться, ударить фарфоровое лицо Гаары или может быть, пригласить его сесть рядом и обнять его.         Не желая опозориться ни одним из этих действий, и уж точно не желая отпускать Гаару, он решил повернуться к передней части комнаты и проигнорировать его. Кто-то другой уже занял обычное место Гаары, так что он мог притвориться, что красноволосого на самом деле нет, и продолжить свой день.   Тупица.         Гаара заметил холодный прием, который он получил, и был благодарен. Это было лучше, чем открытая ненависть прямо сейчас. Он знал что можно ожидать либо одного, либо другого.         Он избегал таких столкновений с тех пор как прибыл в этот мир, и прошлая ночь не стала исключением. Он спрятался на ночь и провел раннее утро, просматривая не менее тридцати шести писем, пришедших с утренней почтой. Обычно ему нужно было бы сидеть за завтраком в Большом зале или пойти и получить свою почту прямо из совятни, но видимо существовало ограничение на количество писем, которые они могли для него хранить.         Итак, он сидел снаружи, в ноябрьском холоде, читая три десятка писем. Ну или посмеиваясь над подавляющим большинством писем, отправленных совершенно незнакомыми людьми. Фактически, он получил только четыре письма от знакомых людей. Все незнакомцы хотели интервью, или информации, или чего-то еще от него. Один предложил дать ему денег в обмен на то, что он одобрит какой-то их продукт.   Гаара убрал то письмо вместе с остальной кучей, которую нужно выбросить. Ему не нужны были деньги, у него был Сириус (и возможно, Драко будет с ним еще немного). Ну или он мог просто украсть деньги. В любом случае, ему не нужно было продавать себя.   Из оставшихся четырех писем Гаара начал с того, которое он определил как письмо от Дамблдора, с печатью Хогвартса на обороте. Это, вероятно, было довольно важно.   « Дорогой Гаара,         Не раскрывая ненужных подробностей, которые лучше оставить скрытыми в таких отдаленных коммуникациях, я хотел бы сначала выразить тебе свою искреннюю благодарность за то, что ты выполнил нашу прискорбную сделку. Однако, несмотря на это, я боюсь что должен попросить тебя о большем в свете неожиданного поворота событий вчерашнего вечера. У меня нет ничего, кроме того что я уже обещал в рамках нашей первой сделки, чтобы предложить тебе, но я надеюсь что ты с пониманием отнесешься к этой последней просьбе и моральному порыву, которому она служит. Неожиданное участие второго Чемпиона, повлекло то что он не так подготовлен, в отличие от того как ты готов к предстоящим испытаниям. Поэтому, пожалуйста, сделай все, что в твоих значительных силах, чтобы защитить его и других.   Я могу только надеяться, что ты согласишься на мою последнюю эгоистичную просьбу, но я не буду просить ответа по этому вопросу. Либо ты сделаешь это, либо нет, я больше ничего не могу сделать или сказать, чтобы изменить ход Турнира.   Любое неофициальное общение между нами теперь должно проходить через письма, подобные этому. Встречи в частном порядке, как это было раньше, в лучшем случае вызовут подозрения в сговоре. Я уверен, ты поймешь.   Мне жаль, что взрослые в этом мире терпят тяжкие неудачи.   С наилучшими пожеланиями,   ----  »       Гаара не знал, что было более смешным. То что этот мир считал это секретными сообщениями или обещание Дамблдора, что это последняя просьба. Гаара знал, что люди подобные старику, будут продолжать просить его, пока у него не останется ничего, что он мог бы дать. Поэтому, он хотел прямо отказать и предоставить Поттера его судьбе на Турнире.   Однако, причина по которой он не мог исполнить это свое желание, не считая раздражающей морали всего этого, заключалась в том, что Сириус будет раздавлен, если Поттера ранят или убьют. Ради Сириуса, а не Дамблдора, он сделает все возможное, чтобы сохранить Поттеру жизнь.         В кислом настроении Гаара встал и повернулся к замку. Ночь выдалась очень холодной, и у него была веская причина (помимо отопления) вернуться в замок. Он оставил кучу ненужных писем и карточек на сырой лесной земле, будучи уверенным в том, что пергамент скоро превратится в мульчу, если сегодня днем ​​пойдет дождь, как предсказывала Трелони. Она была безнадежна в большинстве предсказаний, но на нее можно было положиться, по крайней мере, в предсказании погоды на два дня вперед. Хоть его зачарованные одежды и не давали ему страдать от худших из шотландских осенних холодов, внутри замка все равно было гораздо комфортнее. Когда он проходил мимо первого попавшегося факела, он использовал свой песок, чтобы бросить письмо Дамблдора в огонь. Стандартный протокол для секретных писем.   Оставшиеся три письма все еще лежали у него в кармане. Он знал, от кого они, и знал что хотел бы лично разобраться с Драко, прежде чем с этими письмами. К тому же, он уже мог примерно догадаться, что написали ему Нарцисса Малфой, Молли Уизли и Сириус (и вероятно, Ремус). На самом деле все они, скорее всего, сказали бы одно и то же.         К сожалению, он уже пропустил завтрак как и произошедший там цирк, так что он направился прямо на свой первый урок дня. Он не был уверен вовремя ли он придет, но был разочарован, обнаружив что класс уже почти полон и урок почти готов начаться. Он даже упустил возможность сесть рядом с Драко, так что ему придется терпеть напряжение, ожидая окончания этого урока, чтобы выяснить отношения со своим другом.         Он сидел сзади и вскоре оказался в окружении гораздо более крупных приезжих студентов Дурмстранга, которые как он понял, собирались сидеть на уроках Хогвартса до конца года. Гаара считал, что это очень мешает обучению, но очевидно это не было приоритетом Министерства для этой школы. Все приезжые казались дружелюбными, некоторые из них даже тихо представились ему, но он был спасен от ответа-жеста им, когда вошел профессор и начал урок.   — Да, да, все это очень волнительно. Пожалуйста, все сохраняйте тишину. Я трансфигурирую дополнительные парты и стулья для тех из вас, кто пришел слишком поздно, чтобы занять места, — резко сказала МакГонагалл, прежде чем повернуться к доске и начать урок.   За весь урок Драко взглянул на него только один раз.   За исключением демонстрации создания офисной и классной мебели из трансфигурирующих карандашей, Гаара не обращал особого внимания ни на что из того, что говорилось или делалось во время первого урока дня.   Когда урок закончился, Гаара встал и направился прямо к Драко, не обращая внимания на одноклассников которые соперничали за его внимание. Драко повернулся к выходу и увидев приближающегося Гаару, отклонился и пошел в другую сторону вокруг парт, чтобы избежать его. Гаара собирался броситься в погоню, когда услышал: — Гаара, подожди там минутку. Обернувшись, он увидел, как МакГонагалл смотрела прямо на него. Опыт подсказывал ему, что она не оценит если он проигнорирует ее и продолжит то, что делает. Он пытался разрядить напряженность и избежать конфликта, так что лучше не заставлять разгневанную шотландку жаждать крови.   — Иди сюда, — поманила она его, в то время как последний из учеников, ожидавший возможности пообщаться с Гаарой, понял что им придется сделать это позже, и вышел.   Гаара подошел к ней, недоумевая, почему она помешала его плану.   — Гаара, мне запрещено постановлением Министерства предлагать тебе какую-либо особую помощь с твоими предстоящими Заданиями, но если у тебя есть какие-либо предложения о том что по твоему мнению будет полезно для класса, я с радостью обновлю свою программу. — Она сказала это с едва заметным намёком на улыбку. — И если у тебя есть какие-либо предложения по любому из твоих других уроков, пожалуйста, доведи их до нашего сведения, и мы сделаем всё возможное, чтобы тебе угодить. — Спасибо за ваше любезное предложение, — сказал Гаара, искренне подразумевая это. — Но я не верю что мои шансы возрастут от месяца изучения магии. Я буду использовать свои сильные стороны. Вы все должны сосредоточиться на Поттере.   — Мы сделаем то же самое предложение мистеру Поттеру, можешь быть увереным. Но тебе не следует беспокоиться о способностях другого Чемпиона. — Отругала она его. Он подумал что позиция, которую он занимает, ироничная, прочитав письмо своего начальника только сегодня утром.   — Спасибо еще раз. Мне пора на следующий урок.   — Скажи профессору Хагриду, что я тебя задержала. Он должен понять, но если у тебя возникнут какие-то проблемы, я поговорю с ним сегодня вечером.   Гаара кивнул и ушел. Он подумал о том чтобы побежать, чтобы догнать, но сомневался что сможет перехватить Драко до того как тот доберется до учебной зоны Хагрида. Он вышел уверенный в том что большинство учеников уже добрались до следующих уроков, так что он может спокойно дойти до Ухода за Магическими Существами. У него было чувство, что такие моменты могут стать редкостью отныне, и их следует ценить еще больше, чем раньше.   Когда он прибыл, Хагрид уже читал свою лекцию о правильном способе приготовления корма для пегасов и не удостоил его вторым взглядом. Гаара не совсем понимал Хагрида, но он ценил отношение гиганта к таким вещам, как опоздание. Он надеялся, что это распространится и на последующую невежливость.   Гаара не мог стоять и делать вид что слушает урок УЗМС, ожидая возможности поговорить с Драко в конце. У него было неприятное чувство в животе, от которого он хотел избавиться сейчас же.   Обойдя края собравшихся учеников, Гаара подошел к Драко сзади. По тому как сжались плечи Драко, он понял что его заметили. Проскользнув сквозь толпу, пока не оказался рядом с ним, он сказал: — Мне нужно поговорить с тобой.   — Не сейчас! — прошептал Драко в ответ, оглядываясь на людей, которые очевидно заметили помеху.   — Да, сейчас, — упрямо сказал Гаара, не утруждая себя шепотом.   Драко видел, что даже Хагрид это заметил, но пытался продолжить урок, несмотря ни на что. Дело в том что этот большой болван не хотел проблем, которые возникали при общении с Малфоем или Гаарой. — Уходи.   — Хорошо, — сказал Гаара. Он схватил Драко за запястье и потащил его обратно через толпу. Драко покраснел от самонадеянности и смущающего зрелища, которое они, должно быть, устраивали, особенно перед приезжими студентами Дурмстранга. Именно в надежде избежать дальнейшего унижения он прекратил бороться и охотнее последовал за ним с урока.         Хагрид смотрел им вслед и пытался вспомнить, что профессора Спраут и МакГонагалл говорили делать, если его ученики будут оттаскивать друг друга с его занятий. Ничего не приходило в голову, и их советы о прогуливающих учениках не казались здесь подходящим. Он также не хотел проводить вечернее наказание ни с Драко Малфоем, ни с Гаарой. Первый по понятным причинам, а второй потому что он не понимал мальчика и не хотел, чтобы крошечный красноволосый заявлял, что еще кто-то из питомцев Хагрида принадлежит ему. Он вычтет баллы факультета, если мальчики не вернутся до конца.   Остальные студенты едва моргнули глазом, наблюдая за последней драмой между этой парой. К настоящему времени в Хогвартсе стало общепризнанным фактом, что у Гаары и Драко была странная и близкая дружба, и будет лучше, если все (кроме той девушки из Когтеврана) постараются это проигнорировать.   Присутствовавшие студенты Дамстранга не знали, что и думать по этому поводу, но начали осторожно расспрашивать о первом Чемпионе Хогвартса и о чистокровном мальчике.   Драко отказался от попыток вырвать руку из хватки Гаары (не в первый раз) и позволил увести себя. Но раз они собираются все выяснить, лучше бы им создать дистанцию. Драко хотел иметь возможность кричать.   Когда они оказались достаточно далеко, и только присутствие Гаары могло хоть как-то успокаивать от опасностей Темного леса, Драко выдернул руку и начал.   — Ты полный дурак! О чем ты думал?   Гаара повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как Драко взорвался на него. Это было некрасиво. — Прости, что я не сказал тебе раньше.   — Сказать мне?! А как насчет того чтобы не участвовать в этой чертой штуке с самого начала?! А как насчет того, чтобы не держать все в секрете от меня, только потому что тебе нужно быть таким чертовски таинственным?   Гаара ждал, не желая прерывать.   — И раз уж мы об этом заговорили, какого черта, во имя Мерлина, ты бросил свое чертово имя в этот чертов Кубок?! Гаара начал интересоваться, было ли "черт" единственным ругательством, которое знал Драко. — Ты тупой тупица! Может, и нет.   — Это просто то, что я должен был сделать. — Гаара не хотел ставить под угрозу свою сделку с директором, раскрывая ее даже Драко.   — Почему? — Драко посмотрел на него так словно ожидал, что Гаара не сможет дать подходящего ответа.   — Я не могу этого объяснить. — Не можешь или не хочешь объяснять? Ты вечно несешь чушь, и мне это надоело. Мы можем быть чужими.   — Я скрываю только то, что-   — Заткнись! Скажи мне сейчас же, зачем ты принял участие, или- — Он запнулся. — Или с нас все. Я поменяю комнату в общежитии, и тебе придется проводить все свое время, слушая Лунутую Лавгуд и ее нелепые истории. [[[ loonu -> чокнутая ]]]         Лицо Гаары не выдало ничего из того, о чем он на самом деле думал. Драко начал беспокоиться, что Гаара может распознать его блеф. Если это вообще был блеф. Блефовал ли он? Драко не был уверен. В этой временной тишине его подмывало броситься вперед и пнуть Гаару прямо в голень.   — Мне пришлось участвовать, чтобы выполнить сделку с директором.   — Подожди, что? О чем ты? — Драко дважды взглянул.   — В обмен на помощь в поиске моего дома я согласился участвовать.   — Почему Дамблдор хочет, чтобы ты участвовал в Турнире? — Это не имело смысла.   — Я сильнее всех здесь. Если я приму участие, это спасет кого-то другого от боли. — И это хорошо сработало, да? — протянул Драко. Глядя на Гаару, на его безмозглое лицо, он почувствовал как его ярость мгновенно испарилась. Его лучший друг в мире был также самым большим идиотом в мире.   — Все пошло не совсем по плану.   — Значит, Дамблдор шантажирует тебя, чтобы заставить тебя рискнуть своей жизнью, а не чьей-то другой?   — По сути, да. — Гаара подумал, что это звучит верно.   — И ты не подумал спросить меня об этом? Не подумал рассказать мне, что он заставляет тебя делать?   — Он меня не заставлял. Это сделка, ничего больше. — На самом деле, в сознании Гаары это было чем-то вроде миссии.   — И это кажется тебе нормальным? Чтобы такой человек, как Дамблдор, заключал сделки с учениками?   Гаара не совсем понял возражение Драко.   — И почему ты мне не сказал? Неужели так сложно сказать "О, Дамблдор заставляет меня завтра участвовать в Турнире, что ты думаешь, Драко?"   — Он сказал мне сохранить это в тайне.   — И ты думал я этого просто не замечу?! Разве у тебя не сработала сигнализация, когда старик начал пытаться заставить тебя хранить секреты? Честно говоря, у Гаары было такое чувство, будто у него никогда не было положительного взрослого образца для подражания, который бы рассказывал ему основные факты жизни.   — Я посчитал это разумной просьбой и принял сделку.   — Ты идиот. Ты же знаешь это, да? Ты абсо-черт-лютно тупой человек.   [[[Заметка от переводчика: В оригинале — abso-bloody-lutely stupid person Отсылка на англоязычное ругательство 'Abso-fucking-lutely', но зацензуриное (что может отсылать к воспитанию Драко) По сути это слово "Абсолютно" но с матом]]] Гаара считал, что ему не следует отвечать на эти оскорбления. — Не могу поверить,что ты принял участие в Турнире Трех Волшебников… — наконец сказал Драко. Он отвернулся и снова начал массировать голову. Затем он опустил руки с висков, вспомнив что недавно сказал ему один старшекурсник, когда увидел эту реакцию на стресс. Драко очень не хотел терять свои волосы до того, как ему исполнится двадцать, поэтому он перестал тереть кожу головы.   — Это не идеально, я согласен.   Драко повернулся, чтобы посмотреть на своего друга. — Не идеально? Это преуменьшение года. Но по крайней мере, у тебя больше шансов выжить, чем у Поттера.   — Я также намерен помочь ему выжить.   — Ну это больше похоже на напрасные усилия, но с некоторыми вещами ничего не поделаешь, — пошутил Драко. Он давно не отпускал шуток про Поттера, и это немного подняло ему настроение. — Ну раз ты собираешься участвовать, тебе лучше хотя бы победить.   — Да, это тоже было частью сделки. Я должен победить, чтобы получить помощь Дамблдора. — Гаара сказал это так, словно выиграть Турнир Трех Волшебников было самым простым делом в мире. Даже несмотря на то, что он был самым молодым (и самым низким с большим отрывом) из участников, а также несомненно, наименее способным пользователем магии.   — Тебе еще и нужно победить? Есть ли что-то еще в этой сделке, о чем ты не упомянул? — Драко не был удивлен этим упущением.   — Не помню. И никому об этом не говори.   — Конечно, я не буду. Тебе не обязательно вываливать все свои секреты на публику, но ты должен начать мне что-то рассказывать.   — Я уже это делаю.   — Не всё, не всё.   — Нет, не всё, — сказал Гаара, встретившись взглядом с Драко и отказываясь колебаться в этот момент. — Давайте вернемся. Даже этот гигантский недоумок заметит, если мы пропустим весь урок.   — Он видел, как мы уходили.   — Знаешь, у вас двоих много общего. — сказал Драко, еще не закончив оскорблять своего друга.   Гаара подумал о странном интересе животных этого мира к нему и к знаменитой величине животного Хагрида, поэтому согласился с оценкой, даже если это было единственное сходство между ними.   Они двинулись обратно, туда где урок вероятно все еще продолжался.   — Как Дамблдор мог знать наверняка, что именно тебя выберут для Турнира? Я знаю что ты очень силен, но это же, конечно не единственное.   — Я не знаю.   — Ты же не думаешь, что он сделал что-то, чтобы Кубок выбрал именно тебя?   — Меня это не удивит.   — И меня тоже. Как будет смешно, если это стало причиной выбора Поттера. И это все, и Поттер тоже застрявший в Турнире, произошло из-за того что этот надоедливый старик не смог не совать свой нос.   — Я не думаю что это смешно. Он в опасности.         Драко задумался. Конечно ему нравилось шутить о смерти Поттера, и когда-то он бы испытал нечто большее, чем радость, если бы это действительно произошло (был случай, когда он натравил на него ядовитую змею на дуэли...), но теперь это действительно казалось дурным тоном — шутить так.   Ему придется ограничиться шутками-калеками с этого момента. Что-то о том чтобы получить больше шрамов для коллекции. Он поработает над этим. Драко позволил им на какое-то достойное уважения время замолчать, прежде чем снова заговорил более серьезно: — Ты когда-нибудь расскажешь мне все остальное, что ты скрываешь?   Гаара остановился, но не взглянул на него. — Нет, у меня есть секреты, которые я хотел бы сохранить от тебя.         Драко не понимал, как Гаара мог сказать ему такое. Конечно, обычные друзья Драко хранили от него секреты и наоборот, но это было просто частью жизни слизеринца. У Гаары и у него было больше общего. Что Гаара мог все еще скрывать, учитывая те безумные вещи, которые Драко уже знал о нем?       Превращается в пушистого оборотня, из другого мира(!), раньше был платным наемником. Насколько хуже может быть? Что-то подсказало ему, что возможно, крики и смех, которые он слышал в своих кошмарах, каким бы ни был этот большой секрет, он был связан с последним полнолунием.   Он так желал, чтобы та ночь никогда не случалась.   Гаара снова пошел дальше, поэтому Драко побежал чтобы догнать его.   Вернувшись в класс, кто-то (чье лицо Драко запомнил и включил в список своих врагов) пропищал: — Поцеловались и помирились, да?   Тихий смех, который вспыхнул и быстро затих, заставил Драко покраснеть, но не остановил его. — Не все так заинтересованы в поцелуях с мальчиками, как ты.         Это вызвало серию детских "ууух", но больше ничего не вышло. Тем не менее, румянец Драко остался. Он знал, что ходило несколько слухов о природе его отношений с Гаарой, но это был первый раз когда что-то такое было сказано при нем. Ему нужно было как можно скорее найти себе девушку, иначе все подумают что это правда.   Он оглянулся чтобы посмотреть, задела ли Гаару эта грубая шутка, но красноволосого идиота в данный момент преследовал Шармбатонский пегас, которого Хагрид вывел, чтобы показать классу.   Гаара, уворачиваясь от лошадиных морд, пытавшихся его поприветствовать, вспомнил что хотя на данный момент он, по-видимому, уладил свои проблемы с Драко, у него в кармане все еще оставались три письма, с которыми нужно было разобраться. А ведь еще даже не было полудня.   0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0   От Автора: Глава получилась немного скучноватой, но надеюсь она удовлетворила некоторых из вас.   Я постараюсь (как всегда) выпустить следующую главу быстрее.