Лечит или калечит?

      Гул в ушах постепенно стихал, сквозь оглушающий звон прорезался голос Дотторе:       — Вы меня слышите? Мисс? — он тряс меня за плечи, открыв глаза я поняла, что нахожусь на полу. — Если вы меня слышите — скажите раз.       — Раз… — Я приподнялась на локти, убирая руки доктора с плеч. — Это был обычный сон?       — Что вы имеете ввиду? Я пришел десять минут назад, а вы валяетесь в конвульсиях на полу. Я надеялся, что это просто бред, реанимировать без оборудования слишком долго и муторно. — Как заботливо с его стороны.       — Ага, значит не сон. У меня есть предположение, что частое и прямое воздействие на линии влияет на мое ментальное состояние. Физических симптомов не было уже как два дня.       — Занимательно, может расскажете, что видели? Не опуская детали, это важно, в вашем случае каждая мелочь имеет значение. — Присаживаясь на стул, Дотторе закинул ногу на ногу и достал из кармана блокнот с ручкой. Я поспешила встать и сесть на кровать, обдумывая, как бы заменить тот факт что в моем бреду доктор удерживал меня против моей воли. — Не заставляйте меня ждать, рекомендую начать рассказ сейчас, по свежей памяти. — Раздраженно поправляя волосы сказал мужчина.       — Сейчас, дайте минутку вспомнить. В общем… — Я начала пересказывать содержимое сна, заменив Дотторе на неизвестного мужчину.       — Хм, говорите, вы отключились пока переводили документ?       — Да.       — Интересно, необычный вы субъект, мисс Альберих. — Улыбнувшись сказал Дотторе, вставая со стула. — Я отлучусь, пока что отдыхайте. — Он вышел, а я вспомнила про сумку, и принялась писать в своем дневнике, чтобы отвлечься.       «За эти последние два дня много чего произошло. Начну, пожалуй, с первой пункции…»

***

      Благодаря дневнику и, теперь уже скорее альбомом для зарисовок зданий и пейзажей из бредовых видений, время прошло относительно быстро до следующего визита Дотторе. Он вошел в комнату с двумя толстыми папками и положил их на стол передо мной. Я машинально обернулась и вопросительно вскинула бровь, ожидая объяснения содержимого, и вообще зачем она мне на данный момент нужна.       Мужчина прокашлялся и слегка наклонил голову в сторону, я уже на подсознательном уровне чувствовала, что вместо обычного ответа съязвит.       — Как понимаю, вы ожидаете чтобы я объяснил краткое содержание? Полагаю, только с помощью других оставались на плаву в Академии? — Дотторе усмехнулся и, жестом указывая на папки, продолжил. — Здесь содержится информация об артериях земли, в основном теория, думаю, вам будет интересно ее изучить, как минимум для общего развития. — В обычном горделивом тоне сказал мужчина. Появилось ощущение, что я нахожусь на очень затяжном и мучительном практикуме.       — Приму к сведению. И комментарий про Академию был лишним, — Ответила я в пассивно-агрессивной манере. То, как у доктора получалось выводить меня на злость и раздражение, было достойно награды, — вас то вообще отчислили. — Еле заметная улыбка расползлась на моем лице, в глубине души я очень надеялась, что моя колкость его заденет.       — А разве это меняет тот факт что вы отстаете по интеллекту на… ну скажем, ступеней триста? — Как ни в чем не бывало парировал Дотторе, скрещивая руки перед собой, гордая ухмылка все так же красовалась на его лице. — Я не говорю что вы потерянный случай, конечно нет, многие отстают на все четыреста, просто констатирую факт. — В наигранно ободряющем тоне заявил мужчина. Хотя, признаться вопреки себе, звучало и вправду немного приятно. Слышать от настолько заносчивого ученого такие слова — считай комплимент, ну или я пыталась вычленить хоть что-то позитивное из его слов.       — Хорошо, буду знать. — В безучастном тоне ответила я. Он точно энергетический вампир. Как бы мне не хотелось продолжить дискуссию, силы на ментальный поединок будто высосали. — Когда следующая процедура?       — Не ожидал, что вы зададите такой вопрос, но я приятно удивлен. — Манера его голоса сменилась на более доброжелательную и слегка озадаченную, он задумчиво вздохнул и отошел ближе к двери, стуча пальцами по рукам. — Опишите ваше состояние.       — Ну, скорее стабильное. — Я немного опешила от неожиданно любезного тона Дотторе, и, для удобного продолжения диалога, полностью развернулась на стуле. Все-таки на мужчину было достаточно тяжело смотреть, когда на нем были лишние аксессуары, но медицинский халат визуально сглаживал, так сказать, картину.       — Хм, не уверен насчет пункции, но можем слегка… поэкспериментировать. — Дотторе ухмыльнулся и облокотился о дверной косяк, конечно я не видела, но складывалось ощущение, что его глаза заблестели безумным огоньком, это очень сильно смутило. — Как вы смотрите на то, чтобы провести пару тестов на чувствительность вашего организма на прямое вмешательство?       — Но вы же говорили что это будет только после удаления видимых симптомов, разве нет? — Я вопросительно подняла брови. — Тем более, вы спрашиваете просто из вежливости, верно?       — Да, говорил, плюсик за хорошую память, мисс Альберих. — Саркастично ответил мужчина. — На полное удаление ваших линий уйдет как минимум две недели, за это время ваше ментальное состояние значительно ухудшится, если вообще болезнь не начнет поражать центральную нервную систему. А такой шанс есть. — Ухмыляясь еще шире сказал Дотторе. От того, что он проигнорировал мой последний вопрос, стало немного не по себе.       — А если прямое и резкое вмешательство только ухудшит течение болезни? — Слегка настороженным голосом спросила я, нервно постукивая по колену.       — Ну, тогда я приму более радикальные способы лечения. — Мужчина заметил изменение в моем тоне и слегка развел руками. — Не переживайте, в моих руках вам не о чем беспокоится. — Нарочно или нет, в его словах проскакивали нотки фальши.       — Ладно, когда приступим?       — В ближайшее время, вам нужно морально подготовится?       — А надо?       — Желательно. — С этими слова доктор удалился, улыбка оставалась на его лице до тех пор, пока его силуэт не скрылся за дверью.       Сидя на стуле лицом к спинке, я тяжело вздохнула и опустила голову. Представить физическую боль очень тяжело, ведь мозг просто-напросто стирает эти воспоминания, но еще тяжелее представить то, что не испытывал, скорее даже невозможно. Но я всеми силами пыталась хотя бы воспроизвести боль от пункции, чтобы не биться в истерике от шока. Попытка была ожидаемо провальной, и, развернувшись лицом к столу, решила почитать про артерии земли, и вправду, для расширения кругозора не помешает, но Дотторе явно не просто так предоставил мне досуг, я читала про них в последний раз достаточно давно, все что осталось в памяти это то — что это ветви Ирминсуля, которые раскиданы по всему Тейвату.       Спустя пятнадцать минут, опять без стука, зашел Дотторе, я настолько была увлечена записями, что не заметила его присутствия. Мужчина прокашлялся, обращая на себя внимание. Подскочив на месте от неожиданности, вызвав смешок у мужчины, я обернулась. Его силуэт со сложенными за спиной руками и еле заметная улыбка навевали чувство опасности, но что поделать, сама же на эту авантюру подписалась. Буквально.       Встав со стула я ожидала дальнейших указаний Дотторе. Он жестом указал на дверь и вышел за мной. На этот раз старалась запомнить маршрут, по которому доктор меня ведет: на выходе из комнаты налево, прямо по коридору, потом снова налево, потом…       — Вы какая-то молчаливая, нервничаете? — Эхом разнесся вкрадчивый голос мужчины. Будто прочитав мои мысли, Дотторе перебил мой внутренний диалог и сбил процесс запоминания.       — Немного. — Я ответила честно, все-таки неизвестно что за препараты мне будут вводить и неизвестно как мой организм на это отреагирует. Хотя, я и не такие соединения замешивала, плюс-минус жива еще. Эта мысль немного успокаивала.       — Хорошо, что вы честны, — Одобрительным тоном сказал Дотторе. — Не думайте лишний раз о процедуре, ничего фатального не произойдет. — Он добавил более холодно.       В ответ я лишь кивнула. Спустя пару поворотов мы снова оказались в секции с белой облицовкой. Мужчина подошел к двери и открыл ее. Зайдя внутрь, я без лишних разговоров села в кресло, это был тот же кабинет, в котором я была сегодня утром. Нервно постукивая пальцами по креслу, мой взгляд начал бегать по комнате и, как всегда, зацепился за самый выделяющийся из общей картины элемент — Дотторе.       Он повесил свой халат и закатал рукава рубашки до локтей, для себя я отметила, что у него достаточно широкие плечи и узкая относительно им талия, прям идеальный перевернутый треугольник. Развернувшись ко мне лицом, доктор подошел к полке с колбами и, надев перчатки, начал их рассматривать и перебирать. Его лицо было безэмоциональным, скорее сконцентрированным. Выбрав четыре ампулы, он подошел к моему креслу и аккуратно положил их на столик с приборами, усаживаясь слева от меня и настраивая лампу.       — Ни одного слова за двенадцать минут будучи в сознании, прям бьете рекорды, мисс Альберих. — Достаточно тихим голосом отметил Дотторе, слегка ухмыляясь. Параллельно он достал стерильный шприц и выдавил из него воздух.       — Да говорить и нечего. Язвить на пустом месте не очень то и культурно, так, к слову. — Пожав плечами сказала я. Мои пульс и дыхание с каждой секундой учащались, это далеко не впервые, когда шприц будет пускать неизвестную субстанцию по моим венам, но все равно было тревожно.       — Тц, вот и колкость. Я же просто констатировал факт. — Наигранно невинно заявил мужчина, придвигаясь ближе к креслу. — Дышите глубже, это же не первый раз когда вы вкалываете себе что-либо в вену, чего же так переживаете? — Ухмыляясь спросил он, протирая место будущего укола спиртом и заправляя в шприц жидкость из первой ампулы.       — Одно дело когда сама себе колешь, ожидаешь какого-то определенного результата, и совсем другое — когда колит кто-то иной. — Тихим голосом ответила я, пристально следя за каждым движением доктора.       — Расскажите, что вы себе вкалывали. — Почти шепотом сказал мужчина. — И не смотрите на шприц.       — Энсайид, лидокаин, дексалгин… — Я запнулась, почувствовав, как игла медленно вошла в вену, было слегка мерзко, но не больно, даже в каком-то извращенном смысле приятно.       — Я не говорил вам прекращать, верно? Продолжайте. — Почти приказным тоном сказал Дотторе, нажимая на поршень. Почувствовав, как субстанция разливается по венам, я невольно прикрыла глаза и шумно выдохнула. Глупо было отрицать, что выработалось привыкание, если не зависимость, от самого процесса и препаратов.       — Малые дозы кетамина… цефтиксон… вроде все. — Глубоко дыша ответила я.       — Отчаянная вы девушка, мисс Альберих. Не ожидал услышать реальное лекарство, а не простые обезболивающие и наркотики. — Улыбаясь сказал мужчина, доставая иглу и протирая вену, прикладывая вату к месту укола. — Подождите пару минут и сообщите о своем состоянии. — Снимая перчатку и взяв в руки планшет с ручкой продолжил он, закинув ногу на ногу. Я чувствовала, как его глаза пристально за мной наблюдают. Стало немного стыдно и неловко, появилось надуманное ощущение, что он смотрел на меня с осуждением и отвращением. Хотя он же доктор, и его мнение вне моего состояния здоровья меня волновать не должно.       Через пару минут начала слегка ныть правая часть лица, я сразу же об этом сообщила:       — Правая часть лица ноет, и глаз тоже. — Дотторе кивнул и записал это на планшете. Какое-то время спустя других симптомов не возникло, и я пожала плечами, мол, все.       — Пока что результаты крайне многообещающее, лицо отпустило?       — Немного, глаз уже не болит.       — Хорошо, через двадцать — двадцать пять минут введу следующий препарат. — Спокойным тоном сказал мужчина, продолжая делать записи.       — А что это за препараты, если не секрет?       — Секрет. — Слегка ухмыльнувшись отрезал Дотторе. — Вы вряд ли о таких слышали, а если и слышали, то вряд ли проинформированы об их действии. Расслабьтесь и следите за своим состоянием, вам все равно эта информация ни к чему. — Последнюю часть он сказал издевательским голосом, в очередной раз указывая на интеллектуальную «субординацию».       — Тц, а вы были так близки к целым трем минутам без колкостей. — Наигранно разочарованной интонацией сказала я, передразнивая его.       — Что поделать, не все в состоянии отличить факт от обидного высказывания. — Непринужденно ответил мужчина. Да, он умный, но чересчур умный, это выбешивало.       — Не спорю, но не думаете что я спросила из любопытства, а не для практического применения?       — Это как-то меняет суть моего ответа?       — Да, меняет. Любопытство, в сфере отличной от социальных, вряд ли можно назвать неуместной чертой, разве вы не согласны? — Вопросительно вскинув брови спросила я, все еще слегка улыбаясь.       — Вы хорошо ведете дискуссию, мисс Альберих, но я редко слышу что-либо достаточно умное от вас, может на контрасте так кажется. — Доктор раздраженно перевел тему и продолжил писать на планшете. Я почувствовала вкус победы и улыбнулась более широко.       Последующие минуты мы провели в тишине, сидев с довольной физиономией, я периодически поглядывала на Дотторе, надеясь, что под маской у него хмурые брови и горечь поражения.

***

      Через двадцать минут после введения первого препарата, я уже устала смаковать победу в небольшом дебате и тупо пялилась в планшет доктора. Видимо, он так был поглощен экспериментом, что не обратил на это внимания. Мне было ужасно интересно к каким умозаключениям пришел Дотторе, но, уверена, на любой мой вопрос получила бы спицу в ребро в виде язвительных замечаний. Даже мой бывший был не настолько нудный: «может, помимо болезни у меня еще и проклятье… все мужчины в моей жизни, будь то друзья или кто-либо из моего окружения, обязательно являются невыносимыми педантами и занудами…?». С этой мыслью уставши вздохнула и начала слегка постукивать пальцами по креслу, чем вызвала раздраженный взгляд Дотторе. Я сразу прекратила и демонстративно закатила глаза. Естественно, мужчине было жизненно необходимо прокомментировать это.       — Усидчивость явно не ваша сильная сторона. Иронично, — с едкой улыбкой сказал доктор, заправляя колбу со вторым препаратом в инжектор, — на игле вы, как понимаю, сидели не рыпаясь. — Мужчина закатал левый рукав моей рубашки до плеча.       — Выбора не было, лучше так, чем чувствовать вечные боли и спазмы. — Невозмутимо ответила я.       — Резонно. — Сказал Дотторе, меняя иглу с тонкой на более широкую и протирая будущее место укола. Он взял меня за плечо и начал медленно продавливать пальцами нужную мышцу и зажал ее для фиксации. Ощущение не из приятных, но тем не менее от данного действия по моему телу слегка пробежали мурашки, я это объясняла тем, что скорее всего доктор просто зажал пару нервов. — Вы кололи внутримышечные инъекции раньше, мисс Альебрих?       — Да, но последний раз был где-то полгода назад. — Я пристально наблюдала за его руками и действиями, отдавая себе отчет о том, что от этого буду нервничать только сильнее. К слову, он без проблем мог бы обхватить мое плечо одной рукой, еще и пальцы полностью сомкнуть. От этой мысли стало еще более тревожно, кто знает, что может прийти в голову.       — Отлично, значит вы уже забыли ощущение. Вдохните. — Приказным тоном сказал мужчина, и прежде чем я успела среагировать, в мышцу вошла игла диаметром один и два миллиметра — самая широкая, и с нажатием поршня субстанция была введена напрямую в ткань. Мои глаза распахнулись от неожиданной боли и в горле застрял истошный крик, я сжала кулаки и начала стараться глубоко и ритмично дышать, в каждый нерв будто вдолбили тонкие лезвия, неописуемое количество сил потребовалось, чтобы не ныть и не корчить лицо в агонии, получалось не очень. Дотторе достал иглу из кожи и заклеил место укола пластырем, слегка отодвинувшись и взяв в руки планшет, начал изучать мою реакцию с еле заметной улыбкой на лице. Его глаза под маской будто пытались рассмотреть каждый сантиметр моего лица и кожи, параллельно записывая все его наблюдения. — Процедуру помните, чувствуете симптом — говорите.       Я лишь молча кивнула и откинула голову, восстанавливая дыхание. Да уж, теперь я вспомнила почему решила перейти на внутривенные инъекции. Ничего сверхъестественного не происходило, только плечо ныло. Спустя еще минут семь я повернула голову в сторону Дотторе и вскинула бровями, сигнализируя, что все стабильно, на что он кивнул и пододвинулся ближе, регулируя лампу.       — Не совсем то, что я ожидал… но результат есть результат… — Проговорил будто про себя мужчина, раскрывая шире веки моего правого глаза и слегка докасаясь до линий. Вздохнув, он достал с полки стетоскоп и жестом потребовал приподнять рубашку. Я слегка опешила и вопросительно вскинула бровь, на что доктор вздохнул и скрестил руки. — Хотите чтобы я это сделал за вас? — Раздраженно прокомментировал он.       — С удовольствием воздержусь. — В такой же манере ответила я, принимая вертикальное положение в кресле и поднимая рубашку до ключиц, хорошо, что нижнее белье по привычке надела. Всегда раздражали любые проверки, задействующие в себе стетоскопы именно из-за обязательного контакта прибора с обнаженной кожей. Дотторе одобрительно кивнул и прислонил диафрагму к моим ребрам, я инстинктивно глубоко вдохнула от прикосновения холодного металла к коже, по спине пробежались мурашки и я отвела взгляд. Привыкнуть к этой процедуре почти невозможно.       — Вдох… выдох… — Спокойным тоном курировал мужчина, перемещая стетоскоп с правой стороны на левую. — Не дышите. — С каждым контактом холодного прибора с моей кожей я непроизвольно вздрагивала, дрожь пробегала по всей площади кожи и передавали сигнал в мозг. Как только я задержала дыхание, доктор переместил диафрагму критически близко под левую грудь, и через пару секунд жестом просигналил выдыхать.       Я перевела взгляд обратно на Дотторе, на моем лице читалась смесь раздражения и смущения, чем вызвала еле заметный смешок у мужчины.       — Это стандартная процедура, чего же стесняетесь? — Ехидно спросил он, вставая и кивком призывая сделать меня тоже самое. Я встала и развернулась спиной к нему, хмуря брови. Как он вообще позволяет себе как-либо комментировать это?       — Думаю, это вполне нормальная реакция, и вас она явно не должна заботить. — Жестким тоном отрезала я. На самом деле неловко было не от самого процесса, а скорее от своего тела, каждая косточка грудной клетки выпирала, еще и в купе с болезненно бледной кожей выглядело это так, будто я конкретно сижу на препаратах уже далеко не первый год, и явно не из-за болезни.       — Здесь я решаю что меня заботит, а что нет. Давайте вы не будете превышать своих полномочий, которых у вас, кстати, почти нет, — наигранно любезным тоном ответил Дотторе, положив руку мне на плечо и слегка сжав его. От такого его движения стало жутко, еще и понимание того, что он почти на голову выше, раз в двадцать точно сильнее, заставило слегка напрячься от тревоги. В конце концов он мужчина, умный мужчина, а этого уже достаточно, чтобы испытывать дискомфорт, — договорились, мисс Альберих? — Вкрадчиво закончил Дотторе, сжав плечо чуть сильнее и прислонив стетоскоп к спине продолжил процедуру, словесно контролируя мое дыхание. По окончанию процесса он снял прибор и отложил на одну из тумб кабинета. Я поспешно опустила рубашку и села в кресло, все еще хмурая.       — Не дуйтесь, просто решил вам напомнить где чье место, а то вы девушка забывчивая. — С ухмылкой манерно прокомментировал мою физиономию доктор, записывая наблюдения. — А еще, думаю мне стоит вас предупредить, скоро начнутся судороги, может паралич, посмотрим. — Невозмутимо добавил он, я вопросительно наклонила голову и скрестила руки перед собой. Паралич? Посмотрим? Куда посмотрим, на отчет о вскрытии?              — Простите, что? Могли бы и пораньше предупредить или… — я не успела договорить, как в правой части тела начались спазмы, каждая мышца и сустав будто перекрутились в тугую спираль, кости стали ныть, дыхание утяжелилось, я прошипела от боли и слегка откинула голову, сжимая челюсти изо всех сил. Глаз по привычке стали бегать по кабинету в поисках нейтрализатора, или хоть чего-нибудь что можно вколоть. Я зажмурилась от нарастающей агонии, руки сами по себе вцепились в кресло, к этому моменту вены начали будто гореть, в правый глаз стреляло.       Пока мое тело корчилось в нестерпимой боли, Дотторе медленно достал, судя по звукам, четыре ремня и начал медленно фиксировать мои ноги и руки, держа их свободной рукой для облегчения процесса. Уверена, через день на этих местах появятся синяки. То, с какой легкостью он мог оказывать такое сильное давление на судорожные движения моих конечностей, искренне ужасало, но все мысли были о каждой клеточке моего тела, которую пронзало болью сильнее и сильнее с каждой секундой. Затем, я неожиданно для себя почувствовала легкое давление на шее и холодное прикосновение пальцев на моей челюсти. Дотторе застегнул дополнительный ремень, полностью лишая меня мобильности, но не препятствуя дыханию и кровообращению, и сел обратно на кушетку, наблюдая за моим состоянием.       Спустя неизвестное мне количество времени медленно начало отпускать, но мышцы все еще ныли, особенно болел правый глаз, будто в него вставили штопор и проворачивали его туда-сюда. Я сделала пару глубоких вдохов и выдохов чтобы кое-как сконцентрироваться не только на мучительных ощущениях в теле. Ремень на шее начал слегка натирать, и я перевела взгляд на доктора, он молча сидел, улыбаясь краем рта и ведя записи на планшете.       — Опишите свое состояние на данный момент.       — Стреляющая боль в глазу, ноют мышцы, головокружение. — Мой голос был слегка хриплым и тихим. — Ремни обязательны?       — Ага, неплохо… Кстати, про паралич я пошутил, думал вы поймете, но, видимо, переоценил ваши способности. — Издевательски ухмыляясь, Дотторе записал мои симптомы и закинул ногу на ногу. — Да, вдруг от следующего препарата будет такой же эффект? Лишняя трата времени.       — Специфичный юмор. А можно вопрос?       — Смотря какой.       — Личный.       — Интересно, я слушаю.       — У вас есть друзья? — Высокомерно вскинув брови спросила я, пристально вглядываясь в его маску, на самом деле, было даже интересно услышать его ответ.       — А у вас? — Не отрываясь от планшета парировал мужчина.       — Я первая задала вопрос. Но если я отвечу, вы ответите?       — Вы же понимаете, что я и так знаю ответ.       — Тогда, может, все-таки ответите? Опять же, искреннее любопытно. — Искренне любопытно, кто по собственной воле будет вообще вести диалог с ним.       — Мне более чем достаточно своей же компании, такой ответ утолит ваш интерес? — Усмехнувшись ответил мужчина, меня искренне вымораживало, что все мои попытки задеть его — тщетные.       — Вполне. — Я сжала губы и перевела взгляд в потолок, желание увидеть его обиженную и недовольную физиономию, даже часть, с каждым разговором становилось все сильнее.       Мужчина отложил планшет и скрепил руки перед собой в замке, я инстинктивно перевела глаза на него.       — Мисс Альберих, сколько вы весите?       — Не знаю, не взвешивалась последнее время. — Я слегка поежилась от такого вопроса. Понимая, что спрашивает он скорее всего для вычисления дозы, все равно чувствовалась насмешка в его словах, или это я надумала, трудно сказать точно.       — По внешней оценке где-то сорок семь килограммов, с таким сильным недовесом мне придется использовать меньшую дозировку, а это, скорее всего, замедлит процесс исцеления, — слегка разочарованно констатировал факт мужчина, — но до этого я использовал стандартные дозы и вы еще не калека, поэтому продолжу придерживаться этой методики. Я это говорю, чтобы избежать бессмысленных истерик в будущем, вы, конечно, не венец науки, но что-то соображаете, так что информирую заранее. — Как всегда издевательски закончил Дотторе, создавалось впечатление, что он просто не может закончить предложение без саркастических ремарок.       — Хорошо, хорошо. — Уставшим голосом ответила я, слегка откидывая голову от изнеможденности. Но едкий осадок от упоминания веса остался, все-таки когда на протяжении всей жизни вечно указывают на худобу и сравнивают с девушками, которых одарила природа, тяжело пропускать такое мимо ушей.       — Не переживайте из-за веса, худоба это вполне аристократично. — Манерно сказал доктор, видимо прочитав мою мимику, он понял какие слова ее вызвали. То, как он считывал любые изменения в тоне голоса, лице и языке тела, наводило ужаса. В такие моменты маска была бы очень кстати. Начало настигать ощущение, что он пытается манипулировать, заставляя меня возвышать его слова на пьедестал и верить каждому, но я решила, что ему это ни к чему и проигнорировала его комментарий.       Дотторе взял планшет обратно в руки и засек время на часах, последующие минуты он что-то писал и стирал, пересматривая листы, а я пассивно за этим наблюдала, все еще прикованная к креслу ремнями. От усталости веки начали тяжелеть и закрываться сами по себе, через мгновение я задремала, параллельно надеясь, что ничего плохого со мной не случится, пока я в настолько уязвимом состоянии.