В моей душе осадок зла

Поздним вечером в одном из залов Нарготронда, за большим столом сидели двое. На длинном столе среди бутылок, блюд и кубков оплывали свечи, рядом горел огонь в камине. В торце стола, в кресле с высокой резной спинкой, подперев голову рукой, сидел король Финрод, а слева от него, закинув ногу на ногу, расположился его кузен Куруфин. Очевидно было, что их совместный поздний ужин слишком затянулся. — Наш разговор напоминает попеременно то охоту, то поединок… И вынужден признать, что в хитросплетениях риторики мне с тобой приходится нелегко. Давай начистоту, — сказал Финрод, — Для чего это было? — Что именно? — Куруфин приподнял бровь, что должно было изображать удивление, но его еле заметная улыбка говорила об обратном. — Считаешь, что я не заслуживаю откровенности? Финрод выпрямился в кресле, развернув плечи — и стал выглядеть величественно, будто сидящим в тронном зале, во всем блеске своей власти. — Что ты, как можно, — Куруфин, сдержав улыбку, стал подчеркнуто серьезен, — Конечно же, я откровенен с тобою, но, к сожалению, ума не приложу — о чем ты?.. Финрод посмотрел с упреком: — Вот как. Я о недавнем случае — не говори, что ты позабыл… Когда в главной галерее, под предлогом некоего секрета ты затащил меня в темную нишу, и плел на ухо бред про золотые косы. — О. Ты об этом, — Куруфин отвел взгляд, — Мне так жаль, я уже вторую неделю жестоко терзаюсь муками совести… Я перебрал тогда, выпил лишнего… — Куруфинвэ, проблема в том, что никто из знакомых мне эльдар, и даже атани, даже перебрав, не стал бы домогаться до родичей. Это какой-то хитроумный план, или?.. — Какой же, по-твоему?.. — вновь искренне удивился Куруфин. — Ну, откуда мне знать, тебе видней. Желаешь влиять на меня… Или кому-то из вас приглянулся королевский венец? — Финрод грустно усмехнулся. — Мм, венец хорош, — Куруфин, приподнявшись, потянулся рукой к голове кузена, — Позволишь? — Да, пожалуйста. — Тонкая работа… — он провел пальцами по переплетению серебряных ветвей с сияющими каплями бриллиантов, а заодно заправил за нервно дрогнувшее ухо золотую прядь волос, — Но ничто более не дорого, и не ценно в этом проклятом мире, — проговорил Куруфин со вздохом, вновь откинувшись на спинку кресла, — С тех пор, как Свет померк — все тлен, кроме Клятвы и родной крови. И каждый из нас отдал бы все, чтобы никогда не выбирать между ними… Молчание надолго повисло в зале, Финрод пил вино, Куруфин неподвижно смотрел в огонь. — Если все обстоит столь невинно, как пытаешься убедить меня — хоть, признаю, ты и мастер переводить тему, — сказал, наконец, Финрод, — То возможно, тебе, кузен, просто одиноко. Не потому ли столько времени проводишь ты в своих кузницах? — он улыбнулся. — Хм… Возможно. Знаешь, здесь, в Эндорэ, я видел странные вещи. И объяснить их каким-либо известным мне научным способом я пока не в силах. — Например? — Например — нери, что ведут себя, будто они двое возлюбленных. — Ты о людях сейчас? Слышал о подобном. — Не только. Эльдар… Хотя, скорее, пожалуй — квэнди, — усмехнулся Куруфин, Мы как-то с Турко заехали в такие дебри… — Вдвоем? — удивился Финрод. — Да. Даже договорились, кто кому перережет горло в случае, если… Но, я не об этом сейчас, — не замечая, как побледнел Финрод, Куруфин невозмутимо налил еще вина себе и кузену, — Одно племя, где мы оказались в гостях, впечатлило особенно. Беспечны, словно дети… Танцуют и поют под носом у Тьмы. На нас с Тьелкормо нацепили цветы, пировали ночи напролет… Мой брат на радостях проплясал неделю со стайками веселых нисси. И подозреваю, что многие из тех рыжеволосых красавиц никогда уже не найдут себе пару, — Куруфин поднял ладонь с перстнями в пафосном жесте, — Сердца их отныне разбиты. Финрод рассмеялся: — Я уже опасался, что услышу сейчас, как Куруфин Искусник разбил сердце какому-то лесному охотнику. — Нет, — Куруфин улыбался, — Я увидел забавные вещи, но не более того, и сколь бы любопытно мне ни было — едва ли я нашел бы что-то общее… С кем-нибудь из… Мы не ровня. — О, вот сейчас я, кажется, понял, к чему ты. — Не слушай его, Финдэ! Появившись внезапно, от чего оба сидевших за столом вздрогнули, Келегорм плюхнулся на свободное место рядом с Финродом. Выглядел он довольно неаккуратно — растрепанные серебристые волосы были просто перехвачены кожаным шнурком, верхняя одежда небрежно расстегнута, из-под нее виднелась криво застегнутая рубашка. — Курво померещилось что-то в лесу, и теперь он иногда затирает всякую чушь. Надо бы запретить каким-нибудь твоим указом ставить дурацкие опыты на живых эльдар всяким спятившим, — он выразительно зыркнул на брата, — Какая гадость, — Келегорм поддел вилкой кусок с блюда, — Предлагаю изгнать к раукор собачьим повара. Как считаешь? Подумай, дельный совет по управлению королевством на дороге не валяется! Финрод покачал головой, задумавшись, он сложил перед собой вместе кончики пальцев, украшенных тяжелыми перстнями. — Мне иногда, если честно, не по себе становится рядом с вами двумя, Тьелкормо. Словно некий отголосок тени неуловимо змеится между нами — лишь показавшись на миг, исчезает… — Спасибо, брат, — иронично заметил следом Куруфин, — Вместо того, чтоб поддержать, ты можешь только… — Поддержать, это как? Вдвоем, что ли, приударить за его величеством предлагаешь? — поинтересовался буднично Келегорм, дожевывая. Куруфин демонстративно закатил глаза, а Финрод закрыл лицо рукой: — Турко… — Чего?.. Я что вижу, то и говорю, обычно. Может, испортил кое-кому охоту — ну, что поделаешь. Ладно, я пошел спать, — Келегорм хлебнул из ближайшего кубка и поднялся, — Ведите себя хорошо. Хуан! Пес беззвучно прошел рядом огромной тенью, заслонив на миг огонь камина. Куруфин с Финродом молча переглянулись. — Поверь, я не желал дурного. И это не то, чтобы, собственно, опыты. Небольшое исследование — исключительно для себя… Не более. Действие когнитивных искажений, стереотипов, в восприятии того, кто, подобно детям леса, руководствуется не логикой, а интуицией, внезапными озарениями — я всего лишь… — начал было Куруфин, но замолчал, оборвав на полуслове. Лицо его застыло суровой маской, взгляд сделался высокомерным, недобрым. Финрод внимательно слушая, кивнул. — Я понял тебя. И безмерно благодарен за откровенность. Возможно, однажды… Хотя, я не уверен. Пожалуй, уже поздно, так что… — он поднялся, шумно отодвинув кресло, — Доброй ночи. Куруфин сидел молча, никак не отреагировав на уход короля. Затем придвинул к себе бутылку с вином. — О да. Доброй…

***

— Дурные вести! В покои спавшего еще Куруфина ворвался король Финрод, держа в руке мятый лист бумаги. Искусник, высунув встрепанную голову из-под одеяла, хмурясь, старательно пытался сфокусировать на нем взгляд. — Что, огненные реки?.. Опять? — спросил он хрипло. — Нет! — Тогда… ближе к вечеру… обсудим… — Минас Тирит в осаде! Положение очень скверное, там темный майа! Птица доставила письмо — мой брат прощается со мной… — Вот дерьмище… — Куруфин рывком уселся, сбросив до половины одеяло. Финрод — бледный, нервный, и словно сделавшийся вдруг весь сплошною раной, напряженно смотрел сквозь него, не обращая внимания на наготу. — Дело осложняется тем, что для войны с умайар нужны значительные силы, а времени нет совсем. Даже если собрать войско сию минуту, мы не успеем, перемещение большого войска требует времени. Одна переправа через Нарог займет почти полсуток, не меньше… Вы с братом нужны мне сейчас, — Финрод уселся на край кровати, рухнув, как подкошенный, резко сложившись пополам, — Мне нужен тот, на кого я могу оставить город. Я думаю, Тьелкормо мог бы… Куруфин, выхватив у него листок с письмом и принялся, хмурясь и моргая, вчитываться. — Я отправлюсь с малым отрядом. Вероятность успеха крайне мала, но я должен. И хоть просить о подобном не имею права, но, — Финрод держался за голову, — Если пойдешь со мной, я буду вечно признателен тебе… — Финдэ, — Куруфин вернул письмо Финроду. Свесившись с кровати, он отыскал штаны, — Это плохая идея. — Да, конечно, я не вправе… — Оставлять Турко за главного — это во-первых, — Куруфин принялся, наконец, одеваться, — Во-вторых, ты со своей дружиной — просто магнит для неудач, и я эту ситуацию улучшу едва ли. Нет, я не против прогуляться к Тол Сирион, но если уж на то пошло, то Туркафинвэ полезнее в бою, а не на троне, а вот ты — как раз наоборот. Мой брат в битве неудержим и совершенно безумен, но при этом невероятно эффективен. Поэтому я предлагаю поступить противоположным образом. Враг этого не ожидает… К тому же, не исключено, что в том и состоит его план — выманить тебя. А мы поступим по-другому… — сказал он, застегивая штаны. — Ооо! Так и знал, что этим все закончится, — в распахнутой двери, жуя соломинку, уже некоторое время стоял Келегорм. — Турко, — Финрод, сидя на кровати, поднял на него больной, воспаленный взгляд, — Я должен сообщить тебе кое-что важное… — Мои поздравления, — ответил Келегорм сухо, — Надеюсь, ты не ждешь подарков. У меня украшений особо и нет — я же не мастер-златокузнец. Честно, чего положено в таких случаях, я плохо помню… Вообще — вас не напрягает, что никто из вас не дева?.. И что этот ненормальный уже один раз женат? Хмыкнув в ответ, и сделав презрительную гримасу, Куруфин пошлепал босиком в купальню. — Турко, все намного хуже, чем ты думаешь… — заверил кузена Финрод. — Да ладно, куда уж. — Прочти. Келегорм читал, хмурясь, взъерошивая пятерней светлые волосы на затылке, перебрасывая соломинку из одного уголка рта в другой: — Ну, я считаю… Что слезы лить пока сильно преждевременно, — заключил он, отдавая письмо. — Но нам не успеть! — возразил Финрод в отчаянии. — Не нам, а вам, — припечатал Келегорм. — Я как раз это и говорил только что, — сказал Куруфин, выходя, и на ходу вытирая лицо полотенцем. — Одевайся, искаженец, — Келегорм бросил в Куруфина рубашкой, — На войну опаздываем. — Да иди ты, — в ответ в него полетел сапог брата. — Скорее, ты туда, — огрызнулся Келегорм, поймав сапог. — Да, Тьелкормо, что-то ты слишком много на себя берешь! — возвысил голос Финрод, вставая. И из надломленного и скорбного сделался вдруг неожиданно властным. — Вот, и я так думаю! — поддержал его Куруфин, натягивая рубашку через голову. — Я не о том сейчас, — бросил Финрод, не оборачиваясь. Он смотрел на Келегорма хмурым, потяжелевшим взглядом, — Ты не вправе распоряжаться войском Нарога и отдавать какие-либо приказы без моего ведома. — Да что ты, — Келегорм тоже пристально уставился на кузена, нехорошо оскалясь ухмылкой, — Под моим знаменем сюда пришло больше пяти тысяч всадников, и со своими верными я пока еще в своем полном праве! — Ну, вообще-то да, — Куруфин, тут же перейдя на сторону старшего брата, важно кивнул, отхлебнув воды прямо из кувшина, добавил, — У меня тоже тысячи три наберется, и хоть у тебя народу побольше, Финдэ, ты не можешь нам указывать. — Вы что, собираетесь прорвать осаду с одним только своим отрядом?.. — Финрод в ужасе посмотрел поочередно на обоих братьев. — Войском, братец. Я бы скорее так это назвал, — Келегорм смотрел с высокомерным видом. Куруфин, отобрав у него сапог, наконец обулся. — Если вы… Если надеетесь таким образом вынудить меня принять в дальнейшем некое нужное вам решение, то знайте… — начал было Финрод, помрачнев, но Келегорм прервал его: — Иногда битва — это просто битва, без скрытого умысла, только представь. К тому же, я давно хочу поквитаться с умайар Моргота, еще с Митрим… Ну, а если все закончится плохо — мы тебе сообщим. Наверное. Если сможем. Финрод безмолвно смотрел на них обоих. — Да, Финдэ, мы тут засиделись без дела, пора уже вспомнить, зачем мы здесь, в этом проклятом Эндорэ, — сказал Куруфин, застегивая котту, — А если я не вернусь, то… присмотри, пожалуйста, за Тьелпэ. И вообще, — он шагнул к напряженно смотревшему Финроду и осторожно приобнял его за плечи, — На всякий случай, лучше попрощаться. — Фу, — Келегорм плюнул соломинкой и отвернулся, — Еще целоваться начните… — А знаешь, это идея, — сказал вдруг Финрод, — Если, не доведи Эру, не увидимся больше, то… Не возражаешь? — Нет-нет, ни сколько, будь так любезен, — учтиво кивнул Куруфин, как если бы речь шла о чем-то обыденном. Финрод, запустив ладонь в копну растрепанных черных волос, приблизился к лицу кузена и на несколько мгновений коснулся его губ своими, а отстраняясь, осторожно покосился на обернувшегося Келегорма. Куруфин ухмыльнулся: — Как-то, примерно так я и представлял… Что ж… Весьма признателен. — Ё-маё, — сказал Келегорм, глядя на это, — Твое ж величество! Вы что — не того, не… Какого тут рауко вообще происходит? Курво?! — Видишь ли, о светлый брат мой, — начал Куруфин, направляясь к двери, и беря Келегорма под руку, — Существуют такие понятия как — я расскажу тебе по пути к оружейной — существует метод познания вещей эмпирическим путем, а так же, в некоторой мере — понятие определенной эстетики… — Эстэ — чего?.. Я такое осуждаю, если что. Я в валар с некоторых пор вообще — сильно разочарован. И тебе не советую подобным увлекаться, Артафиндэ-то — хрен с ним, он всю жизнь странноватый. Врезал бы тебе, но боюсь прибить — какой ни есть, а брат все же… Что я Майтимо скажу? До чего ты у меня тут докатился… Вдвоем они пошли по длинному коридору, а следом, мотая из стороны в сторону хвостом, поспешил от порога за хозяином огромный Пес. Король Нарготронда мрачно, отрешенно смотрел им вслед, прислонив златоволосую голову к холодному мрамору арочного проема.