Догонял во снах.

      Середина лета, Варя просыпается у родителей в квартире. Видимо, Алик ушел по делам. Голова гудела.       Выпив стакан воды залпом, брюнетка оделась, выходя на кухню. Варя села за стол, пытаясь восстановить зрение. Мама потягивала кофе ранее, теперь подбежала к дочери. – Че случилось? - спросила женщина. – Не знаю, голова кружится, - шмыгнула - где Алик? – Утром ушел в салон свой, не позавтракал даже. – Мама, - хрипло сказала Некифорова - у меня месячных нет, уже они не просто задерживаются, а ни в какую не идут. – Не мудрено, - фыркнула та - к гинекологу сходи. – Да, - кряхтела - конечно, схожу, только Алика найти надо.       Выйдя на улицу, чтобы сначала пойти в женскую консультацию, а позднее к благоверному, но пройти она далеко не смогла.       Что-то сильно ударило по затылку и сильные руки обняли падающее тело, уволакивая.

Месяцом ранее…

– Алло? - игриво спросила девушка в трубку. – Чего случилось, спасительница? - хрипел только вставший парень - Время видела? – Девять уже, - фыркнула - ты военный, а встаешь так поздно. – Неправильный я, чего звонишь-то? – Нам в четыре часа в деревню ехать, никак забыл? - усмешка. – Забудешь тут, - усмехнулся в ответ - ну давай, спасительница, скоро увидимся, купальник не забудь. – Забудешь тут, - передразнила его и не дожидаясь ответа, положила трубку.       Вещи были собраны еще вчера, мама с отцом, видимо, ехать никуда не планировали.       Варя собралась, выходя из дома, потянулась. Зайдя в магазин, купила булочку с малиной и топленое молоко. Рубашка Алика в зеленую клетку красовалась на худых плечах, закрывая белую майку. Поправив юбку она воткнулась в чужое тело. – Паша? - подняла брови Варя, обнимая друга - Ты, что тут? – Шел туда, - он указал пальцем на магазин женской обуви - у Насти босоножки порвались, отнесу в ремонт, ведь «Ты что, Паша, таких нет в России, я их в Лас-Вегасе покупала» – Че замуж-то не зовешь её? - усмехнулась та.       Паша улыбнулся в ответ, вытаскивая из кармана бархатную коробочку с кольцом, глядя на удивленную подругу. – Боюсь, - кивнул Павел - она в России редко появляется, а жить в Амеркие я не горазд, май инглиш ис вери вери бед. – Если любит, найдете компромисс, - смеялась Варя - ладно, я побежала. – Куда? – К Полине, хочу сказать, что сегодня уезжаем в деревню. – Интересные какие все, я посмотрю, а никого позвать не хочешь? - хмурился парень. – Хочу, разумеется, - оскалилась брюнетка - вы с Ксюшей и Мишей хорошо общаетесь, может, и они поедут? – Может и поедут.       Варя кивнула, убегая в отель. Времени общаться с Пашей не было, хоть и очень хотелось. Хорошим парнем был он. Варю поражало, что он ждал Настю с Америки, писал ей письма, как мама сыну на фронт. Любил ее, видно было, а она горит этой Америкой.       Долго думать о Паше не пришлось, через считаные мгновения голову опять занял бритоголовый афганец.       Опять счастлива, как глупый и слепой котенок. Сколько раз они расставались с ним? Любят, но нельзя им быть вместе. Оба понимали, однако каждый раз сходились.       Отчасти, она завидовала своим друзьям. Полина и Максим были не разлей вода, у них есть сын, они сыграли свадьбу. Полина не общается с семьей, построила свою, Соколов с нее пылинки, как с фарфоровой куклы сдувает. Миша и Ксюша спокойно живут, год назад съехались, тоже строят семью, все тихо и мирно, хотя, как считала сама Варвара - с Ксенией никак не может быть шум и гам. Не завидовала она разве что Паше с Настей, уж сильно разные они были. Паша простым, Русским понятием - патриот. Он любил Тулу, готов идти был на завод, законы старался без необходимости не нарушать, жил совершенно обычной, Тульской жизнью, богатырь. Она дочь бывшего КГБшника, она росла с золотой ложкой во рту, так и до сих пор не вытащила её. Даже несколько забавно, дочь офицера КГБ - на запад тянется.       Брюнетка же рассчитывает, что если останется в Туле с парнем и семьей, все образуется.        Девушка забежала в номер, где Полина с Максом завтракали, глядя новости по телевизору. – Приятного аппетита, - забирая со стола яблоко и отрезала кусок котлеты у подруги, посмотрела на ребят - мы с Аликом помирились. – Круто, - без эмоций ответила блондинка, видимо заранее зная о новости - ты голодна? - глядя на то, как девушка ест котлету, дергая в рук яблоко. – Уже нет, - улыбка до ушей - поехали в деревню сегодня? – Че там делать? - усмехнулся Макс - Я с командиром пить не буду, у меня здоровья не хватит. – Еще Паша с Настей и Миша с Ксюшей будут, посидим как в старые добрые, - как сумасшедшая радовалась Варя. – Если как в старые добрые, что же там Алик делает? - спросила Полина, поднимаясь с кровати - Я не против, но, надо узнать, нет ли там родителей? – А что? – Я не собираюсь сына с этими знакомить, - не скрывая презрения, говорила о родных та - бабушке позвоню, если она там одна, то поеду. – Не паникуй, даже если они там, то можете у нас пожить. - кивнула брюнетка

***

      Алик опирался о машину красного цвета, когда из-за забора вышел женский силуэт. Хмуриться, не верит. Перед ней её красная волга, что она продала парой годами ранее. – Шутишь? - усмехнулась та, закрывая рот удивленный рукой. – Возвращаю, - открывая водительскую дверь, тянет руку и она идет. Целует парня, убегая обратно в дом. Тот закурил сигарету, наблюдая, как бежит она обратно. - че забыла? – Права, - показывает их, падая на мягкое сиденье. - это не моя волга, на моем сидение была прожжена дырка от сигареты, - смеялась она - тобой.       Включает радио, слышит Татьяну Буланову, видит Алика закидывающего вещи на заднее сидение и садившегося неподалеку от подружки.       Афганец докуривает сигарету, выбрасывая ее на ветру. Варя, не смотря на то, что давно «баранку» не крутила, умело ездила, подпевая песням с магнитолы.       Едя сквозь чащу леса, парень попросил остановить, чтобы сходить в туалет. Красивый зеленый лес интриговал женский взор, поэтому она не удержалась, чтобы выйти и затянуть в легкие сладкий запах хвои и листьев.       Стоило только дверцей хлопнуть, как неподалеку белка пробежала, а сзади шум мужского шага слушался. Обернулась, парень в руках букет из полевых ромашек держит, наслаждаясь улыбкой брюнетки. – Там ручей видел, прогуляемся, может? - спросил он, опираясь о машину - Жопа уже ехать затекла. – Ну раз затекла, - закрыла машину, спускаясь вниз по наклону, держа крепкую руку жениха. Ручей правда был, впадал в реку, она хмурилась. Ладонь поднесла к ручейку, обжигаясь ледяной водой. Приятная прохлада сквозь жаркое лето. Афганец слово не говорил, завораживающее глядел на любимую, не смея тревожить покой. - пошли до реки, мне интересно, вола там такая же холодная? – Не купаться ли вздумала? - усмехнулся бритоголовый, идя следом за художницей. Через пару десятков деревьев видалась опушка, на которой скромно расположился берег. Вода чистая, каждую травинку и камешек видно было. Варя тронула воду, замечая, что та, теплее ручейка, не смотря, что тот впадал в неё. Обернулась, парень уже расположился на земле.       Подошла, бросила с улыбкой легкое: «Вставай», протягивая руку. Конечно, военный принял знак помощи, но не поднялся, а наоборот, надавил, чтобы упала она следом.       Лежат, на холодной земле, смотрят на небо. Парень пару раз открывал рот, но так не сменился что-либо сказать. – Знаешь, - решился он все же - афган научил меня радоваться даже мелочам, у нас был парнишка, Пашкой звали, молодой совсем был, - бархатно вел он - стихи писал, представляешь, - улыбка - как-то сидели, помню, сидим в засаде у вокзала, знали, что наших там везти будут, так вот, - улыбка спала - он видимо что-то чувствовал, начал нам стихи свои рассказывать, чтобы успокоились. «Радуйся небу голубому Оно никогда не будет уже ярче Травинки и колосья Совсем не станут слаще Враг наш сильнющий стратег Но, наступит и наше время побед Вернемся на родину нашу Россиюшку-мать Любить должны древо, землю, облако, грязь Пока я в окопе это, мама, пишу солдаты горько гибнут за эту страну»       Оба молчали. – Я тогда внимания не обратил, а когда через час Пашке рану затыкал рукой, вспомнил. Сам отдал бумажку со стихом, матери передать просил. – Передал? – Какое там, его матушка как узнала, что нет поэта с нами больше, так инфаркт случился, спасти так никто и не успел. – Он из Тулы, что-ли? – Из Москвы, - поджал губы - когда вернулся, с парнями в Москву уехал, навестить её хотел, букет купил, стих взял, а меня в морг направили. – Тяжелая война, - выдохнула - столько людей за территории полегло. – Мы не можем судить решения людей выше, мы никто, чтобы нас слышали, - шмыгнул афганец - столько я раз хотел понять это, борьбу за правду, за совесть, за честность, - поджал губы - а думать не об этом надо было. – А о чем? – О себе, - улыбка - я же ничего не решаю, это даже к лучшему, - повернул голову, смотря в глаза женские - о тебе, - улыбнулся, касаясь лица - хотя, я и без того, достаточно думаю о тебе.       Усмешка, девушка стягивает с себя платье, оставшись только в нижнем белье и обуви, что тоже торопливо снимает. Смотрит на неё парень, оглядывает округлые бедра, стройный живот и четкую талию. Пошла в воду, даже издали видел как в мурашках вся. – Долго лежать собрался, давай ныряй, - проговорила та, опускаясь на дно, под смех мужской. Второго «приглашения» ему не требовалось, оттого, быстро стягивает синюю футболку со штанами, уходя следом за ней.       Вода явно возвращала ясность разума, тело уже не так горело, Варя выныривает прямо перед ним, брызгаясь, чтобы он быстрее зашел в воду.       Так и поступает, прыгая на девушку, вынуждая ту вместе с ним пойти на дно. Заново.       Вытаскивает он ее также быстро. – Красивая ты, - улыбался он - знал бы я в девяносто третем, что тебя повстречаю, – То уехал в Москву пораньше? - усмехнулась. – Ну да, - засмеялся он, подкидывая ту, смотря как брюнетка в полете нос закрывает.       Купаются, гоняются друг за другом. Варя смотрит на него, растягивая бюстгалтер, выкидывая на берег. – Осмелела? - смеется военный, оглядывая почти нагое тело. – А кто нас тут увидит? - усмехнулась. – Тут от дороги пару деревьев, - улыбка - кто хочет - зайдет.       Вместо ответа, девушка стягивает трусы, кидая их туда же. Алик поднял уголок губ, принимая этот вызов, стягивая все бельё с себя.       Обняв талию женскую, скрепил руки на ее теле. Поцеловал влажно, сыро и сладко. Бедра ощутили твердый член, о который брюнетка бесстыдно потерлась.       Афганец улыбнулся, глядя в глаза, опуская руку, сжимая женскую задницу, позднее спускаясь ниже, насаживая её на свой член, пока та держалась за его шею, приоткрывая рот от изначально непривычных действий.       Глядя на неё, начал двигаться, позже целуя бледную бархатную кожу.       Взяв одной рукой грудь женскую, сжал, темп прибавил. Кричать нельзя было, трасса недалеко, мало ли, поэтому, художница закусила губу, укладывая голову на плечо мужское.       Они ничего не говорили, не спрашивали и не мычали. Тихие стоны, дрожание воды, смазанные поцелуи.       Парень кончил через минуту, после брюнетки, которая сильно вжалась в него, обхватив его голову.       Вынес на сушу, не обращая внимание на собственное дрожание ног. Уложил на землю, пал рядом, смотря в небо, пытаясь отдышаться.       Не хотелось ему сейчас о любви говорить, не хотелось закурить или что-то еще, что часто люди после секса делают.       Это даже не секс был, просто прильнули друг к другу, как и надо, как и требовалось. Он повернулся, путаясь в черных и сырых волосах, улыбался.       Опять вместе? В какой раз, третий, четвертый, десятый? Считать он перестал, как и думать о других женщинах после появления этой молодой красавицы.       Уже не знает, что будет лучше для неё, что будет правильнее, просто пожить хочет. Пусть лето кончиться, пусть их пути вновь разойдутся, найдет себе мужа, заведет детей. Он всегда будет ждать её, в Туле.

***

      Подъехав к дому, Варю встретила бабушка и дедушка, крепко обнимая внучку. Волков вышел следом, пожимая руку деду. – А Саша с Олей не приедут? - спросила бабушка — Не знаю, нет, наверное, - улыбнулась брюнетка       Дед Алика увел из под носа женского быстро, с той же скоростью Варвару увели на кухню, где пришлось резать овощи.       Бабушка подозрительно и напряженно молчала, шумно дыша. – Я думала, ты одна приедешь, - выдохнула женщина, но сказала без злости или расстройства. – В приглашении не было ремарки, что надо без Алика приезжать, - колко ответила брюнетка – Я думала, вы уже не вместе, - честно сказала бабушка - не думай, он хороший парень, просто надежным не выглядит, думала поматросит и бросит. – Мы не виделись три года и ты хочешь говорить о моем молодом человеке? - фыркнула художница – Нет, Варечка, конечно нет, - проговорила женщина - будь с кем хочешь, - кивала - правнуков успею понянчить? – И праправнуков успеешь, - смешок - всех нас еще переживешь. – Не дай бог. - улыбка.       Уложив помидоры к остальным овощам в салате, она чмокнула бабушку, убегая на второй этаж. Все как и было, ничего не изменилось, не считая того, что бабушка перед ее приездом не заправила постели.       Две кровати одиноко стояли у стенок напротив друг друга, а посередине окошко освещало этаж. Кинув сумку с вещами, ей пришла в голову безумная идея : совместить кровати. По разным постелям с Аликом спать было странно, а на одной неудобно, как никак, годы идут и они оба выросли. Она точно.       Двигая их, она израсходовала все свои силовые навыки, но, добилась желаемого, после чего вытащила из шкафа постельное белье, накрывая одну большую кровать простынью.       Алик пришел через десять минут, когда Варвара переодевала платье на шорты с футболкой. Он поднял брови, оглядывая кровать, после выдохнул, падая на неё. – Че делали? - спросила она, садясь рядом. – Гараж разгребать помогал, - усмешка - точнее я разгребал, а дед командовал. – Очень похоже на него, - она погладила живот - пойдем, может ребята уже приехали. – Нет, я бы заметил, - фыркнул - ты кровати соединила? Кивнула. Садясь рядом. – Алик, - сглотнула - ты детей хочешь? – Ты беременна? - в ответ спросил он, поворачивая голову. Его лицо не выдавало никаких эмоций, поэтому было почти невозможно прочесть, рад ли он или нет. – Нет, - спокойно и ровно - я спрашиваю. – Хочу, но не сейчас. - кивнул. – А когда? - фыркнула - Тебе уже не двадцать три, в мне не восемнадцать, время то идет. – Давай отложим этот разговор на лучшие времена, спасительница, я хочу отдохнуть, а не грузить себя мыслями о детях. – Это груз? – В эту секунду - да. - посмотрел он на девушку. – Какой же ты временами противный, афганец, - шмыгнула, уходя из комнаты

***

      К вечеру уже приехали все и было принято решение встретится на пляжу. Варя немного зла была на Алика, ведь дала ему сотый шанс, а он в очередной раз им рискует. Она завистливо глядела, как на песке лежала Полина с Максом, отдыхая от ребенка.       Как можно отдыхать от ребенка? Варя этого не понимала, сейчас для неё было очень важно родить. Пару лет назад, она хохотала, говоря, что детей совершенно не хочет, говорила также, как сегодня Алик.       Александр же сейчас отошел вместе с Пашей покурить. Они так оживлено общались, что Варвара ненароком задумалась, что Павел теперь друг её парня, а не её.       Она огляделась. Полина и Макс лежали на одном покрывале, распивая пиво, по правую руку от брюнетки сидела Ксюша, гладя спину Мише, а еще правее находилась Настя, мажущая себя кремом, попутно читая журнал.       Варя толкнула ногой по Полининым ягодицам, кивая в сторону реки. Та подняла бровь, приримая положение сидя. – Давайте купаться, че мы сидим-то? - предложила Варвара, первая и встала.       Макс с Полиной первыми пошли к реке, а вот сама брюнетка поднялась по горе, дергая руку афганца. – Пойдем искупаемся? - моргала она. – Ща я покурю и присоединюсь, - сказал тот, кивая в сторону воды, намекая ей идти первой. Зло выдохнула брюнетка, но слов больше не говорила, молчаливо ушла к реке в одиночестве. – Ты же только что курил, - усмехнулся Паша - купаться не любишь? – Курит люблю больше, - кивнул афганец, поджигая сигарету спичками - а ты че не идешь? – Дак Настя нашей воды брезгует, если я пойду один, весь вечер буду всеми мылами мыться, чтобы до нее коснуться, а потом еще и врачу отправит, - ответил Павел - начитается дури своей в журналах о палочках стафилококка, а мне потом перила в подъезде трогать нельзя. – Странная она у тебя, Пашок,- усмехнулся военный - а че замуж то не зовешь? – Хочу, - сглотнул - боюсь стать америкосом. – Америкосом? - хохотал афганец – Настя когда закончила свой институт в Америке и вернулась в нашу «дешевую Тулу», только и мечтает улететь обратно в свой Лос-Анджелес или как там его. – Паш, открою, может, тайну, - улыбался - но если ты поедешь за любимой девушкой в другую страну, пусть даже которая тебе не нравится, ты уже через месяц забудешь, что когда-то жил в России, и Америкосом ты станешь не только когда вы гражданство получите, а когда начнешь хохотать с дебильных приколов на их телевиденье. – Интересный ты, Алик - улыбнулся Паша, который явно обрадовался словам военного - а ты с Варей че все никак свадьбу не сыграешь? – Да надо уже, - сглотнул уже Волков - боюсь быть отцом. – Варя детей уже хочет? - поднял брови тот. – Да и я со счета сбился, сколько раз предложение ей делал, - выдох - сделаю еще одно и опять что-то случится, я уверен. Может нам не судьба просто? – Судьба? Это де чушь собачая, придуманая дураками, которые свои глупые действия «судьбой» оправдывают, и к тому же, афганец, если и есть эта судьба, то она вас и так и так который раз сводит - кивнул Павел - а насчет предложений и свадеб, так не делай больше предложений, возвращайся в Тулу да в ЗАГС идите, потом уж о самой свадьбе думайте.       Афганец кивнул, затушил сигарету и присоединился к плаванью. Он прижал девушку к себе, пока на это никто не обращал внимание. Полина и Макс задорно хохоча топили друг друга, Паша и Настя сидели на берегу что-то бурно обсуждая, а Миша с Ксюшей обнимались на другом берегу, глядя друг другу в глаза.       Его рука погладила живот брюнетки, сжимая талию, после чего нагло развернул её. – Обижаешься еще? - спросил он. – Не сильно, - теряясь в серебряных глазах, шепотом ответила она. Впервые от близости его тела она покраснела. Прохладная вода не спасала от жары мужчины. Варя взяла парня за руки, что цепко ухватились за талию женскую, аккуратно провела по ним.       Афганец опустил голову, властно и требовательно целуя девушку. Он знал, что владел ей полностью и мог этим корыстно пользоваться. Ни никогда этого не делал, сильно любил.       Пылкий, жаркий, страстный и в то же время мягкий и чувственный поцелуй прервался, тот глянул в черные бездонные глаза, сглотнул и в губы прошептал: – Завтра как приедем, в ЗАГС пойдем, поняла? - улыбался он.       Молчала. Так тягостно, что парень начал думать, что ей это уже не надо, что другие цели на жизнь нынче.       Пару лет назад, она висела на его шее после предложения, целовала щеки, лоб, губы с носом, а сейчас просто улыбнулась, чмокая парня.       Невинный поцелуй от любимой девушки, которая спала и видела их свадьбу так обрадовал парня, что он крепко обнял её, начиная кружить в воде.       Через час ребята разошлись по домам, обещая встретиться после ужина в их доме. Тот дом, где праздновалось совершеннолетие Некифоровой.       Варя с бабушкой говорили о новом ремонте в доме родителей, Алик молча ел а дед смотрел вечерние новости. – Мы сейчас уж спать ложиться будем, идите в баню, - говорила пожилая - только дед её натопил что кошмар, так что аккуратнее. – Хорошо, бабуль. - кивнула та и забрала пустые тарелки, уходя их мыть.       Позже она забралась на второй этаж, взяла полотенце и сменную одежду. – Ты че лежишь? - спросила она – Дак ты первая, я думал, - ответил парень, читая книгу. – А вместе не хочешь? - подняла бровь та - Я думала ты меня веником пошлепаешь. - игриво улыбалась она. – Ненасытная.       Ребята все же пошли в баню вместе. В предбаннике висели сухие веники и один из них был замочен в горячей воде. Пара разделась, Алик вновь осмотрел женское тело, собственно как и она.       В бане было действительно очень жарко, поэтому после того, как полупили друг друга вениками, ребята сели на скамейку пониже. Парень недолго думая повернул лицо девушки, убрал лист с куста у нее на лице и жадно прильнул к губам. Парень сильно засосал нижнюю губу, отчего ранка, которая появилась из-за привычки грызть губы у Вари, закровила, но тот и её сладостную кровь слизал.       Схватив девушку за талию, он усадил её поверх себя. Из-за чрезмерной жары, пара начала потеть и ещё быстрее терять рассудок. Варвара чувствовала как его орган возбудился, решила подлить масла в огонь, начав тереться об него. Ощущения от этого оказались приятными не только ему, но и ей, отчего та начала приглушенно стонать, выдыхая. – Баня далеко от дома, не сдерживайся, - сильно держа её бедра, просил он.       Брюнетке два раза повторять не пришлось, поэтому её тихие стоны стали в три раза громче. Она достаточно была возбуждена, и тело уже требовало, чтобы внутри не было пространства. Пустота угнетала, а то, как парень взял её грудь, сильно сжимая, заставило выгнуться ее.       Привстав, она уселась на возбужденный член, щуря глаза, после чего выдохнула, начиная опускаться и подниматься. Парень вернул руки с груди на талию, помогая девушке. Громко стонала она, казалось, что вся деревня слышит, но таковым это не было. Хорошую баньку дед сколотил, надо за дверью стоять чтоб услышать, не дальше.       Варя слезла с парня, вставая на колени, упираясь локтями в деревянную скамью, парень поднялся, повторно аккуратно входя в девушку. В этот раз действия были грубее и быстрее. Тот взял женскую тонкую шею, да на себя потянул, темпа не сбавляя. На секунду стон утих, ведь пара сладостно целовалась.       Алик заметно ускорился, чувствуя как внутри девушки уже начали сокращаться мышцы. Парень высунул член, усаживаясь на скамейку в попытках отдышаться, в то же время Варя разлеглась, чувствуя огромнейшую волну наслаждения, прерывисто дыша.       Помывшись, они направились сразу в дом, понимая что уже опоздали. Сырые волосы вились еще краше, чем сухие, отчего Алик не мог перестать на них смотреть.       Сидя на старом, но чистом кресле, ребята включили музыку на магнитофоне и выложили весь алкоголь на стол. Варя решила сегодня обойтись соком, а вот афганец начал пить водку с парнями.       Брюнетка была довольная и счастливая, спокойно обсуждала с Ксюшей новую парихмахерскую на Тульской набережной, куда недавно переехали Ксения с Михаилом. – Я смотрела на твои кудри, завидовала страшно, - проговорила Ксения - пошла в эту парихмахерскую, а мне за химическую завивку такую цену выставили, будто я иномарку покупать пошла! – Не знаю, была в Нью-Йорке в салоне красоты полгода назад, они мне нормальные цены выдвинули за завивку, но делать не решилась конечно. – Да для тебя и иномарку купить это «нормальная цена», - заливалась Полина - вон мы с Варей пошли и подстриглись в парихмахерской под домом, и не жалуемся!       Разговор закончился, когда Полину позвал на танец Максим. Все были уже достаточно выпившие, кроме Паши, Вари и Ксюши, ведь Паша и Ксюша за вечер выпили по бутылке пива, а Варя вообще ничего.       Алик тоже пригласил на танец свою пассию. Она обняла его шею. – Ты же терпеть не можешь танцевать, - усмехнулась, прошептала она. – Тебя то я люблю, - он прижал к себе девушку - ты же даже на секунду представить не можешь как. – Могу, - выдох - могу, Алик.       Музыка кончилась, Паша постучал по бутылке другой бутылкой, и попросил внимания. Варю обнял за талию афганец, все остальные просто наблюдали, затаив дыхания. Павел встал на одно колено, открывая коробочку с кольцом. – Настя, - выдохнул он, - моя любимая, самая красивая и уточненная, умная и веселая, я любил тебя с детства, маленькой рыжей вредной девчонкой и я люблю тебя сейчас, красивой, заботливой и замечательной девушкой, ты выйдешь за меня? – Да, - еле слышно - конечно да, Пашенька, - как только он поднялся, тот надел ей кольцо на палец, целуя губы женские, пока остальные хлопали.       Так через полчаса все и разошлись, под впечатлением и радостью. Миша понес на своих плечах Ксюшу, хотя его сильно заносило в кусты, Паша понес Настю на руках, кружа теперь уже пьяную и счастливую невесту, Макс закинул руку на плечо блондинки, а Алик с Варей сцепив руки в замок общались ни о чем. – Кстати, ты не пошутил про ЗАГС? - спросила она, любуясь звездным небом. – Нет конечно, - нетрезвый парень кивал - завтра подадим заявление и займемся свадьбой. – Хорошо, - улыбалась - я мечтала об этом дне со своего восемнадцатилетняя. – Ты моя хорошая, - он раскрепил руки и взял её лицо, зацеловывая мягкие губы - я тоже этого ждал, не сомневайся. – Я люблю тебя. – А я тебя, моя спасительница.