Другая душа

Я закончила заказ и, честно, не ожидала такого. Нападавшим оказался тот мужчина, который на кота поленом замахнулся и на меня ещё напал. Я, конечно, помогла ей во сне… Но когда в себя пришла едва не упала. Ох, это самое дурное в онейромантии. Приходить в себя после того, как вступила в связь с Ка человека. На Ако, конечно, наехали, но рассказала я обо всём только после того, как нам заплатили. Да, может плохо, но я знала, что он сорвётся к нему. Хорошо что напоследок ему вмазала как следует, и за себя и за Азанет отомстила. Когда сказала об этом хозяину, он в лице переменился и сердечно поблагодарил меня. В целом и общем… Тогда-то к нам и вышел Ако. В целом… я взяла ответственность и заткнула их, пока народ не сбежался. Прижала Ако и, пригрозив расплатой в своём духе, оставила его сидеть на грязной земле и трястись. Слова и не такое могут. Но на меня косо глянул и наставник, и отец Азанет. Я только пожала плечами. Скорее всего, Ако умер. Он слишком много видел, слишком много слышал и принёс бы нам одни беды. Это та часть, которую я искренне ненавижу в том, чтобы быть черномагом. Я пришла в нашу с Дией комнату и рухнула на постель. Сил думать о чём-то не было, благо, я вымоталась достаточно, чтобы сразу уснуть. Утром меня никто будить не стал, хотя когда я проснулась Дия уже сгорала от желания узнать подробности. Она предложила мне пойти с ней и прикупить чего-нибудь. Я подумала и, отвесив часть утен, попросила Дию выйти. Она вздохнула, но вышла. Я запрятала монеты и вышла к ней уже переодетая. — Долго будешь на невесть что откладывать? — Не на невесть что, это для моей дочери. На подарок. У неё скоро день рождение… — Да? И что дарить будешь? — Хочу подарить красивый камень и предложу сделать из него украшение, также хочу сделать ей новый наряд. — Ты отлично шьёшь, может, сошьёшь мне что-то? — Только если заплатишь, — Сразу ухмыльнулась я. — У меня пока нет времени на работу ткачихой, но когда станет больше времени, тогда с радостью возьмусь и за эту работу. — Ты не устаёшь? — Я глянула на Дию и остановилась. Мягко улыбнувшись, погладила её шелковые волосы. — Что ты делаешь?.. — Она смущённо отодвинула от себя ладонь. — Моя усталость ничего не значит. Пока дочь счастлива, я могу работать и делать всё возможное, не смотря ни на что, — Дия глянула на меня и робко кивнула. — Хорошая ты мама… — Нет, я так не думаю, — Вздохнув, оглядела базар, хотелось найти какой-то наряд. Я шью только закрытые, изредка хочется носить и немного более открытые наряды. Моя нынешняя одежда мне нравилась, так что переодеваться я не планировала, зато посмотреть что-то и с Дией походить отказывать не стала. Да и шрамы на левой ноге не располагают. Да и новые раны тоже… Самоповреждение — такая хреновая штука… Следы остаются навсегда, прятать сложно, особенно в таком тёплом месте как Египет. Я бы не хотела приносить в эту жизнь ничего из прошлой, никаких своих привычек, ни своего характера. Хотела бы… я бы хотела родится как и все дети, будучи чистым листом. Никаких старых мыслей, предубеждений, привычек… Ничего. Особенно свои неправельные способы справлятся с болью. Мы послушали о чём судачат, мне сделали причёску и накрасили глаза, чтобы видно не было, что ночью непойми где гуляла. Я поблагодарила женщину и дала нужное количество утен. Позже мы шли под руку, гуляли. — Дурно… не нравится мне, что эпистат тебя в переулке подловил. Его нюх… — Да какой там нюх, — Я закатила глаза. — Он меня за жрицу любви принял. — Потешаешься? Не слышала, о чём торговка говорила? — Ты о том, что отец уши этому сукиному сыну открутил? Уже весь Гермополь шушукается, если ты не заметила. Как и о вторжении. У меня и так голова болит, — Я вздохнула и потёрла гудящие виски, морща нос. — Зря ты так… всех же настигнет, не вороти нос. Лучше сразу знать. Как ты говорила?.. «Предупреждён — вооружен». — Да знаю я, — Раздраженно цокнула я. Подумав, приобняла Дию за плечи. — Просто политику не люблю, не понимаю в ней ничего и лезть туда не хочу. — Понимаешь, не понимаешь… нас уже коснулось. Наши предки без страха занимались магией, а мы… — А мы живы, и этого достаточно. Пару дней прошли спокойно. Дочь меня не избегает, просто немного обижена, но ощущает вину передо мной за то, что вот так вот поступила. Видно, я плохо выгляжу в последнее время. Ну, ложусь спать пораньше и стараюсь в общем себя держать в порядке, но не сильно выходит. О шумихе я забыла, опять канула в учёбу по уши, так что и остыла. Злости на дочь и Исмана больше не было, но обида всё ещё цвела в сердце. Не сильная, просто немного пекло. Исман, похоже, вообще не обижался. — Эва! — Он возник рядом и я глянула на него. — Сколько радости… Причина есть, или просто так? — Он оглядел меня и нахмурился. — Ты сколько ночей не спала? Выглядишь паршиво. — Ощущаю себя ещё хуже… — Вздохнув, потёрла лоб. — Плохо сплю и устала в последнее время. Боюсь, так силу удара потерять. — За здоровье переживай лучше, Эме, — Я улыбнулась и приобняла его. — Зачем? За меня ты беспокоишься, — Я посмеялась с его недовольного лица. — Ну что ты, не злись. Так почему ты радовался? — Не слышала? Сегодня охотники прибудут в наш храм. — Счастье-то какое, — Пробормотала я, взглядом выискивая Дию. Немного помолчав, опустила голову ему на плечо. — Уверен, что хочешь поехать?.. — Да. Мне нужно расти, Эва, а если Верховный Эпистат заметит мои труды, может, и в Мемфис поеду? Или самого фараона лечить буду? Мне нужно расти и учится, Эва. Там где неспокойно — всегда много работы. — Я знаю, просто… я делала всё для вас, а сейчас, когда вы едете, я понимаю, что вы можете… вас может забрать эта хворь. Я не против твоей учёбы, карьеры и так далее… я боюсь, что больше никогда тебя не увижу. Я боюсь, что никогда не увижу Сануру, понимаешь?.. Она моя дочь. Пусть не я её родила, пусть у нас разная кровь, она - моя дочь. Я люблю её всем своим естеством, а ты мой брат. Ты понимаешь, Исман?.. — Я понимаю, — Он серьёзно посмотрел мне в глаза. — И постараюсь не захворать. — Жаль, что ты не пожалел меня настолько, чтобы не ехать… — Я тихо посмеялась. — Но я… я рада, что ты нашел свой путь и определился с целью. Только поставь её чётко, чтобы не сбиться. — А какая цель у тебя? — У меня нет цели. Не было никогда. Для меня всегда была ближайшая тропинка к ягодам; обеспечить Сануру, погулять с тобою. Но мне этого достаточно. — Эме, может, ты поживёшь для себя? — Я улыбнулась и посмеялась. — Зачем? Меня устраивает та тропинка, по которой я иду. — Ха... — Он обессилено вздохнул, понимая, что меня не переубедить. Брат мягко обнял меня за плечи и вздохнул. — Какая ты противная. — Разумеется, ты ведь добрый. Должен же кто-то из нас отвечать за противность? — Брат усмехнулся и посмеялся мне в затылок. Я тоже посмеялась. Мы гуляли по храму, говорили об их с Санурой поездке… я грешным делом думала связать их и бросить в подвал, да боюсь тяжело будет объяснить их пропажу приезжим охотникам… — Я понимаю твои страхи, — Исман обхватил меня под грудью и уткнулся носом куда-то в кудрявые волосы, покачиваясь в сторону. Я спокойно смотрела на воду в ниле, беспечно прикрыв глаза и двигаясь в такт покачиваниям. — Эме, я хочу расти как лекарь, а не подтирать слюнявым детям сопли и не помогать старикам с запором, — Я издала тихий хохот, откидывая голову на его плечо. — Я не могу упустить такой шанс. Я мечтаю о том, чтобы быть талантливым лекарем, чтобы быть лучшим целителем! Я хочу спасать людей… Я могу помочь в преодолении хвори, в конце концов! А это большие перспективы и возможность пойти выше! Вдруг я смогу стать главным врачом и лечить самого фараона! — Я понимаю… — Я сонно моргнула, смотря на водную гладь. — Но я правда не хочу чтобы ты умирал… Исман, ты мне дорог… — Я взяла его за руку. — Также как и моя дочь, — Я сжала его руку куда сильнее чем обычно и он ойкнул. — От кого она этого понабралась? Как заладили, «еду в Фивы», «еду в Фивы»… Вы что, сговорились?.. Я не вечная, — Я повернулась к нему и открыла глаза. — Понимаешь? Я никогда вечной не буду, я боюсь, Исман. Я боюсь, я волнуюсь, я хочу чтобы вы жили подальше от любой опасности и… — Я не смогла договорить. — Так не бывает, — Исман улыбнулся и тихо фыркнул от странного звука моих закрывающихся губ. — Так не бывает, и ты это знаешь. И Санура это знает… Я поджала губы когда вспомнила как она спрашивала умру ли я… — Эме, я и Санура разные… у нас разные причины ехать в Фивы, в обитель хвори… Я хочу помочь людям, хочу излечить их, идти по карьерной лестнице. Я хочу обогадтится за чистое дело и отплатить тебе и родителям за то, что воспитали меня. — Ладно родители, а я-то как тебя воспитывала? — Я недоумённо подняла брови. — То, что я тебе тапком по голове била когда ты выкидывал такое, что незримый бог краснел со стыду это не воспитание. По обочине раздался смех брата, бархатный и нежный, почти шелковый, от него шли приятные волны спокойствия. Невольно расслабляюсь, вжимаясь в его грудь спиной, будто пытаясь укутаться, будто в нежную ткань шали, в спокойствии, которое он дарит мне… Плохие мысли покидают мою голову, депрессия отступает будто летучая мышь после первого лучика солнца, упавшего на пески Египта… — Ха, Эме, неужто забыла?.. Это ты мне помогла определится с тем, кем я хочу быть, — Я удивлённо подняла брови и повернулась к нему, откидывая голову ухом на плечо. — Я?.. Как это? — Ты всегда была в ранах, ссадинах, синяках, — Исман перевёл тёплый взгляд на лёгкие волны нила. Его взгляд заметно затуманился, будто он перед собой видел меня, ту маленькую и отчуждённую. — Вечно то глаз подбит, то колени содраны… Помнишь, как мы с мамой тебя встретили в переулке и как привели домой? Ты была так глубоко в своих мыслях что даже не сразу очнулась. Мама помогла тебе умыться и обтёрла, а я пошел тебе помогать раны обрабатывать. Ты их будто и не видела, не смотрела и даже не замечала. Мама готовила кашу и достала огурцы, а я взял мокрые тряпки и обмывал твои раны… Это был единственный способ который я знал чтобы помочь тебе с ранами. Ты тогда так расслабилась, видимо, они чесались. От его слов я будто видела всё в красках. Маленькая я, окутанная тканью, сижу на стуле, пока маленький Исмандес омывает мои раны… Даже когда мы были почти незнакомы мои раны волновали его больше чем меня саму… — Тогда мне понравилось омывать твои раны, видеть как они медленно затягиваются и как свободно ты ходишь… Потом ты стала рассказывать мне много нового о теле человека, а сама училась писать. Мне правда нравилось тебя учить, ощущал себя не таким ребёнком, хаха… — Я тихо засмеялась, вторив его смех. — Потом ты стала тренироваться и ссадин у тебя стало больше. Больше практики. — Эй, — Я дурашливо толкнула его локоть своим. Он засмеялся и обнял меня крепче. — Санура другая, — Неожиданные серьёзные нотки заставили меня примолкнуть. — Она делает это не ради людей, не ради богатств… Она делает это ради тебя. Я вздрогнула и резко отстранилась, взглянув в его глаза. Я пыталась найти там ложь, усмешки, улыбки… Я не хотела чтобы его слова были правдивыми. Я не раз сама об этом думала, но теперь… Это было очевидно. Моя дочь хочет жить со мной вечно, обеспечить всем возможным и отплатить за детство. — Ох, ну нет… — Я вздохнула и закрыла лицо рукой. — Она выбрала профессию на всю свою жизнь не из-за мечты и своей выгоды, а ради меня… Ну почему? — Она любит тебя, — Исман взял меня за запястье и убрал руку от лица. Я надула губу и выдохнула что-то вроде «я знаю». — Нет, Эме, ты не понимаешь. Она любит тебя как маму, как сестру, как единственную родительскую фигуру, — Я поджала губы, ощущая как его руки мягко поглаживают мои плечи. — Эва, ты для неё весь мир. Она благодарна тебе за всё, что имеет в своей жизни. Она хочет остановить хворь чтобы она не дошла к тебе, чтобы не подкосила твою жизнь. Она хочет заработать столько денег, чтобы ты не откладывала каждую копейку на «чёрный день». Хочет обеспечить тебя любовью и заботой, она делает для этого всё, как ты это делала для неё. — Но она не обязана… Она мой ребенок, Исман, — Я вздохнула и повернулась к нему лицом, поправляя тонкие светлые штаны на ногах и зарываясь пальцами в волосы на затылке. — Она всего лишь дитя, которое должно просто следовать своей жизни, я не хочу чтобы она посвятила мне свою жизнь. Это её жизнь! Я взяла на себя роль родителя, я взяла на себя ответственность за её благополучие и воспитание, я взяла на себя обязанность вырастить сильную личность, которая уйдёт когда повзрослеет и будет жить так, как хочется ей, и только ей! Она не должна тратить жизнь на меня, только на себя-любимую! — Ха, — Исман усмехнулся, мотнув головой. — И она это знает… Но она хочет отплатить тебе за бессонные ночи и потерянное детство во благо её самой. Она любит тебя, Эме… — И я её люблю! — Сказала я, немного нахмурившись. — Но это не значит что она должна… — Она и не должна, она просто хочет чтобы ты больше ни в чём себе не отказывала, — Я вздохнула. Ну да, а кто же меня будет слушать?.. *** — Охотники прибыли в храм, — Первое что сказал мне Рэймсс, когда я вернулась в храм. Я открыла рот, моргнула и кивнула. — Ясно. — И всё? — Рэймсс хмыкнул и прошелся вперёд, за мной. — Не могу привыкнуть к твоим качелям, к чему-то простому относишься словно конец всему сущему наступил, а к чему-то столь значимому относишься как к пыли под ногтями, — Он фыркнул и прошелся чуть дальше, чтобы идти на ровне со мной. — А что я могу сделать? В панике бегать и собирать пожитки? Так буду выглядеть как какая-то полоумная, — Закатила глаза я. — Нужно быть спокойной, собранной и немного апатичной. Будто тебя не касается приезд тех, кто может подвесить тебя публично за язык. Лучше делай вид что спокоен. — А ты спокойна? — Я насмешливо хмыкнула. — Моя дочь и мой брата едут в эпицентр смертей, плача, охоты на шезму, вечного запаха тухлых тел и это всё в купе с тем, что с мёртвыми и зараженными они будут проводить почти всё своё время. Как думаешь, я спокойна? — Я иронично подняла брови, на что Рэймсс закатил глаза. — Я понял-понял. Я задал тупой вопрос, — Я хмыкнула и кивнула. — Тупее некуда, — Он тоже усмехнулся. Мы походили по храму, поговорили, и в итоге так разговорились что уже во всю обсуждали всевозможные смешные и неловкие случаи из жизни, сидя на камнях у больших колон. Я широко улыбалась, но душе было легко, наконец со всей этой беготнёй я нашла время на друга, на разговоры и смешные истории. Я активно жестикулировала, громко хохотала и смеялась, рассказывая какую-то историю из детства. — Ты правда это видела? — Рэй наклонился вперёд, будто хотел сделать из этого секрет, но знал, что я всё ещё не могу успокоится и продолжу смеяться ещё долго. — Да! — Я прикрыла широкую улыбку и ровные белые зубы рукой, громко хохоча и откидывая голову. Я случайно хрюкнула и залилась хохотом ещё громче предыдущего, откидываясь телом назад. Рэй разлился хохотом, опуская голову и приседая со смеху, зажмурившись от такого. Я не заметила что центр тяжести смещается и, когда уже стала заваливаться назад не успела схватится за что-то. Дёрнула руками в стороны и дёрнула ногами, случайно попав Рэймссу по плечу. За секунду перед глазами перевернулся мир, мою щиколотку крепко схватил друг, а сзади меня подхватили большие горячие ладони. Мозолистые и сухие. Я ойкнула и открыла глаза, которые даже не заметила когда зажмурила со страху. Перед глазами было недовольное лицо Эпистата, светлое и даже бледное по сравнению со мной. Его взгляд так и был пропитан скептицизмом, голубые глаза чуть недовольно прищурены, но не зло. Он вовсе не злился, скорее он просто не доволен тем, что я вот так могла упасть, что была неосторожна. Я тихо хихикнула и извинилась, придерживая ладонью не глубокий вырез — для привычной одежды египта я вообще как какая-то монахиня одеваюсь (на задания специально одеваю что-то сексуальное чтобы за жрицу любви приняли, а не за черномага) — и неловко села обратно, хлопнув уже успокоившегося, но напряженного из-за присутствия Эпистата, Рэймсса по плечу. — Аккуратней будь, неосторожная Нефертут, — Я робко улыбнулась и встала, поспешно прокашливаясь чтобы успокоится. — Простите, господин, — Я быстро опустила голову и толкнула локтем всё ещё ошалевшего Рэма, на что он издал звук между «ой» и «ай» и тоже опустил голову. — Не за тем, чтобы ты прощения просила сказал, — Он выгнул бровь, на что я подняла глаза, пытаясь найти нужный ответ. — Буду аккуратнее, — Он кивнул и осмотрел нас. Что-то про себя подумал и немного насупился. — Помню тебя, ты была в том переулке. Ты… — Мама! — Меня неожиданно почти сбил рыжий вихрь, Рэм придержал меня за плечи, когда я с громким «уф» едва не полетела на пол, и удивлённо смотрел на мою дочь. Я с удивлением отметила ссадину на её лбу и осторожно коснулась кожи рядом, когда дочь цыкнула от боли и отошла, нахмурившись, осмотрела её полностью. Вся измазанная, в какой-то саже или пыли, в писке, с царапинами, какими-то синяками и ранами. — Это ещё что такое?.. — Я открыла рот и вновь его захлопнула. — Санура, ты где так извозилась? — Смотри кого я нашла! — Санура завела руки за спину и из сумки достала… большого жирного жука, который старательно переберал конечностями в попытках сбежать. Я честно открыла рот и в шоке уставилась на жука. — Я гуляла у нила, потом пошла в кусты и нашла его! Он летает! И жужжит! И ещё, кажется ядовит, но только если укусит! Скажи смешной?! — Дочь запрыгала и радостно почти пищала, начиная нарезать круги вокруг меня. — Санура, зачем тебе он? — Это всё что я могла выдавить из себя спустя пару секунд полного шока. — Нет, погоди, зачем ты ходила на нил? Зачем ты полезла в кусты? Где ты так упала? Прекрати уже бегать! — Я аккуратно остановила дочь за плечи и взглянула в глаза. — Я гуляла у нила, потому что наелась острого и нужно было походить чтобы живот не болел, потом пошла в кусты, потому что там что-то зашелестело, потом я упала из-за того, что не заметила что под ногами был хвост крокодила, потом убегала от крокодила и пару раз упала, а потом залезла на большое дерево и нашла там этого жука! — Она широко улыбнулась тыча мне в лицо жука. — Что?.. Ты был… откуда?.. Какой?.. Как?! — Я открыла рот шире и в шоке распахнула глаза. Я не знала, радоваться, смеяться, плакать или боятся. Я убрала от лица её руки и этого проклятого жука, смотря в счастливые глаза дочери, которая сюсюкалась с каким-то, блин, жуком! — Санура, какой крокодил?! Где ты его нашла?! Почему?.. Как?.. — Эва, спокойно… — Рэймсс взял меня за плечи и стал их тереть, пытаясь успокоить. — Может там были смягчающие подробности?.. — Какие нахрен смягчающее подробности?! Санура, твою… — Ладно, я побежала! Пока, мам! — Санура подпрыгнула и быстро поцеловала меня в щёку, на невероятной скорости убегая за поворот. Я так и стояла с открытым ртом, пытаясь переварить эту информацию. Рэймсс со спины обречённо выдохнул, потирая переносицу, Эпистат чему-то хмыкнул, открыв широко глаза. У меня внезапно дёрнулся глаз, я резко выдохнула через нос и ударила по небольшомц камню под ногой, отправляя его в полёт. — Я… я… Да какого ху-!..