Синее-синее небо

— Ри, — позвал меня Невилл. К его чести, он даже не стал меня касаться. — Проснись. — Уже, — сипло пробормотала, поднимая голову. — Урок закончился? — Ты бы ещё дольше спала, — хмыкнул Тони, стоя позади Невилла. — Между прочим, — я закинула рюкзак на одно плечо. — Я имею полное право. Знаете чего мне стоило пробраться к Филчу? — Да ладно! — неверяще выдохнул Лонгботтом. — Ты всё-таки смогла? — Ещё бы, — я растянула довольную улыбку на лице. — Потом покажу то, что нашла у него. А пока пошли на обед. И, в общем-то, ничего особо криминального не случилось. Мы просто поспорили, смогу ли я забраться в кабинет нашего завхоза и изменить несколько пунктов в своде правил школы. Залезть – залезла, изменить – изменила. А заодно пошарилась по ящикам. Должна признать, там довольно много всего интересного. Начиная от поддельных палочек и грязевых бомб, и заканчивая магическим фейерверком или какими-нибудь флаконами с зельями. Я утащила всё приглянувшееся добро и заныкала в рюкзак. Среди всякого хлама мне удалось найти кое-какие артефакты, в которых я планирую покопаться, и может чего-нибудь выцепить. Что именно – пока не знаю. — Привет! — рядом с нами плюхнулась Гермиона. Почему рядом с нами? Ну так… Наша компания единодушно приняла решение, что было бы чудесно кушать за одним столом, а не по отдельности. Не долго думая мы заняли стол Когтеврана, как нейтральную территорию. Думаю, не стоит объяснять, почему не стол Хаффлпаффа. — Ты где потерялась? — кинула на неё беглый взгляд и вернулась к ковырянию картошки. Есть не хотелось от слова «совсем». — Ни за что не догадаетесь, что я узнала! — она придвинула к себе тарелку и начала уплетать картошку с беконом. — Ну так поделись, — хмыкнул Энтони. — Я задержалась в кабинете, а когда шла в столовую, услышала разговор профессора Снейпа и профессор Квирелла, — заговорщицки говорила она, а я сразу почуяла куда ветер дует. — Профессор Снейп угрожал профессору Квиреллу. Общей сути я не поняла, но недавно услышала ещё кое-что интересное. Рон Уизли, с Гриффиндора, клялся в том, что видел трёхглавого цербера в запретном коридоре. А ещё, этот цербер стоял на каком-то люке, так что Рон утверждает, что он что-то охраняет. Но это ещё не всё! Я недавно была у Хагрида, — и где только познакомились? — И он проболтался о том, что это его цербер и звать его – ни за что не догадаетесь! – Пушок. А когда я спросила о том, что же Пушок охраняет, то он так перепугался и сказал не лезть «в дела взрослых», и что это касается только Дамблдора и Николаса Фламеля. — Боюсь спросить, — убедившись, что она закончила, я обратила на себя внимание. — А сколько тебе понадобилось, чтобы всё это узнать? И как так получилось, что мы об этом даже не подозревали? — Ну…, — девочка замялась и отвела взгляд в свою тарелку. — Около недели… А не говорила я, потому что хотела узнать всё сама… — Ну ты даёшь, — поражённо выдохнул Драко, который тоже сидел за столом Равенкло. — Так это же получается..., — шёпотом протянул Тони. — Что в том коридоре философский камень? Я аж подавилась, честно. Да и не я одна, кстати. — С чего ты это взял? — Драко задал интересующий всех вопрос. — Ну так… На сколько я знаю, совместные дела они вели только над созданием философского камня, — пожал плечами Тони. — Ну конечно! А я всё гадала, где я слышала про Николаса Фламеля! — тихо воскликнула Грейнджер. — Чего шушукаемся? — подкрался сзади Ларри. За что, впрочем, тут же получил в печень локтем. — За что?! — прохрипел он, согнувшись пополам. Позади него ухахатывался Берт. — За всё хорошее, — хмыкнула, благодаря Ками-саму за то, что не добавила в удар магии. Иначе уносили бы уже парня в Больничное крыло. — И тем не менее, — снова попытал счастье Ларри. — А это, мой дорогой друг, — я важно подняла палец вверх. — Не твоего ума дело. — В таком случае мы не расскажем преинтереснейшую новость, — поддразнил Берт. Я хмыкнула и развернула эмпатию, сужая до метра. Эмоция, наиболее радостная, и – вуаля – я уже считываю эту мысль. Мои догадки подтвердились. — Ставлю галеон на то, что профессор Квирелл уходит. — Как?! — поражённо восклицают Берт и Ларри. Я загадочно улыбаюсь и возвращаюсь к своей тарелке. Беру чай и залпом выпиваю его. — Секрет, — снова хмыкнула и начала собираться. — А вообще, слух уже успел пройтись. Где-то после второго урока об этом знало пол школы точно. — Смирись, Ларри. Она нам не по зубам, — похлопал его по плечу Берт. — Кстати, никто не видел Хью? Я пожала плечами и двинула на Зелья. По началу я считала, что эдакой букой и забиякой будет Берт, но оказалась не права. Порой, Ларри казался большей заводилой, чем его друг. Это было довольно неожиданно, ведь даже у меня есть какие-то стереотипы, но всё, что я могла, так это просто принять их такими какие они есть. А Хью чего-то бегает от меня, и я вижу только одну причину. И скрыта в нашем последнем разговоре. И чует моя печёнка, дело здесь нечистое. А это значит, нужно будет выцепить Малфоя для разговора – он же чистокровный, глядишь и объяснит мне, где я накосячила. Кстати, скоро ведь будут контрольные за первое полугодие... Кажется, на следующей неделе. Теперь хотя бы понятно, чего Гермиона всё таскала меня в библиотеку. Нет, вы не подумайте, я не против, только «за», но… В библиотеке, в основном, я читаю только то, что может мне понадобится в ближайшем будущем. Гермиона же… Она читает всё и сразу – взахлёб. Её можно понять, она наконец дорвалась до такого скопления книг, которые ей никто не запрещает читать. Разве что уроки мешают, но она с радостью ходит и на них. Удивительно, но она всё ещё фонтанирует эмоциями и никак не может остыть. Да… Я люблю детские эмоции. Они чистые и искренние, пускай и не всегда хорошие. Ну и что. Печально только, что в Хогвартсе не получается удерживать эмпатию постоянно. В классе ещё можно, в спальне тоже, а вот в гостиной сложнее – там куда больше разных эмоций и, порой, они бьют по мозгам. Я уж не говорю про Большой Зал, где у меня может потечь кровь из носа или даже из ушей при перенапряжении. — Ну так что скажешь? — вырвала меня из мыслей Гермиона. — О чём ты? — поймала её взгляд и слегка развернула эмпатию, так, чтобы уловить только её эмоции. — Сходить в запретный коридор на каникулах, — возбуждённо проговорила она. Что-то здесь не так. Определённо. А если верить и моей чуйке, то дело здесь не обошлось без внушения. Я усилила эмпатию, переплетая нити магии, создавая паутину над головой девочки и проникая в голову с помощью этой самой паутины. Не полностью, лишь проходя поверхностно и проверяя эмоциональную стабильность. И-и... Бинго! Болотного цвета жижа, что прячется в самом углу и мерзко пульсирует – воздействие на мозг извне. Вероятно, какое-то зелье. Нужно будет убрать его. А вообще, было несколько причин того, почему я не хотела лезть в коридор на третьем этаже. Первое, это уход Квирелла. Виновата в этом я, но он тоже виноват. Не надо было пугать меня, я же не зря, по новой, оттачивала свои навыки и рефлексы. Что случилось? О, тут всё просто. Кажется, я тогда возвращалась с подработок от профессора Снейпа – я упорно его третирую и пытаюсь подружиться, дабы добиться хорошего к себе отношения. Я всё ещё надеюсь попасть к нему на дополнительные занятия на третьем курсе – и наткнулась на Квирелла. Он выскочил из-за угла и… Ну, собственно, и всё. Дальше я его вырубила – это всё рефлексы, честно! – и решила, что, чего добру пропадать, подумаешь раньше его поймала. Нет, ну серьёзно, днём раньше, днём позже! А тут бац и готово. Второе, я не горю желанием подвергать детей опасности. Нет, я бы их конечно защитила, но не хочется раскрываться раньше времени. Третье, я не уверена в том, что там будет философский камень. Может его уже забрали оттуда, а может его там и не было, неизвестно. Прозвенел звонок на урок и двери кабинета распахнулись. Мы вошли внутрь, и я заняла привычную парту на первом ряду: прямо перед столом Снейпа. Кажется, сегодня будет практика. А это значит, что будет довольно проблематично копаться в мозгах подруги.