Эндшпиль

      Утром и днём районы города всегда выглядели по-разному и поражали туристов, наверное, именно своими резкими различиями. Величественный стан зданий Пилтовера, сияющий в лучах солнечного света. Он всегда переливался всеми оттенками золота, выглядел и являлся мечтой любого. Заун же был… другим. Узкие улочки, большое количество людей на них и ещё бо́льшее число забегаловок с барами. Не сказать, что приезжие сильно любили захаживать сюда, однако шестьдесят процентов работников всего города возвращались ночевать именно в пределы этой территории. Свои плюсы, конечно же, были. И тут можно сказать действительно многое: и низкие цены на жилплощадь, и большое количество школ, и более дружный склад характера соседей, однако… ну, Заун оставался Зауном. Опасным, жестоким и жёстким. Здесь люди проходили через естественный отбор ежедневно. Подводя итоги, можно с уверенностью сказать лишь одно: да, районы были антонимами друг друга.       Однако только в дневное время суток.       Всё-таки ночь не щадила никого, превращая улицы и Пилтовера, и Зауна в настоящую арену для голодных игр.       До обычных гражданских, разумеется, доходили лишь самые жуткие истории. Говоря проще, сливки всех дел из отделения по особотяжким преступлениям.

***

      – Как и обещал, – перепроверив часы на правой руке, хмыкает парень, отходя от ограждения, – приехал ровно через пятнадцать минут.       Время на этих его часах сейчас отбивало уже четвертый час ночи. Любой другой – правильней сказать адекватный – человек сейчас спит и видит десятый, если не двадцатый сон за ночь. Однако для них всегда находилось свое «но» и «если»…       Если бы не выбрали такую профессию.       Но кто-то ведь должен заниматься подобным.       Если бы политика была хотя бы в половину интересна так же, как и расследования.       Но ведь опасность бывает и оправданной.       И много – действительно много – схожих примеров, которые могут иллюстрировать похожие происшествия и ситуации. Говорить об этом можно сколько душе угодно, однако реальность от этого мало будет деформироваться и изменяться: каким бы ни был посыл, результаты приведут их на те же места.       Шахматные фигуры расставлены. Партия начинается.       – Я просто не отношусь к числу спящих красавиц, – проходя под натянутой Талисом оградой, отбивает Виктор. Место происшествия на этот раз так и пестрит разнообразием цветовых гамм и композиций. Любого другого человека вывернуло бы на месте даже от запаха. От одного вида пришел бы в ужас любой, упав в обморок за считанные секунды.       – Всё для тебя, – тихо бросает Джейс, подходя со спины и включая фонарик. Зрелище и впрямь просто отвратительное. За этот месяц, кажется, самое ужасное из всех.       Отчёт за отчётом. Задание за заданием. Всё это, естественно, выматывало настолько, что со временем можно было свыкнуться и с уродством обратной стороны человеческой натуры. Видеть изо дня в день картины самого худшего проявления энтузиазма было изнурительно и тяжело, однако оставлять всё как есть – ещё хуже. Всё-таки если хочется изменить мир в лучшую сторону, надо действовать здесь и сейчас, не спрашивая советов и наставлений от окружающих.       – Найдется сказка на этот раз? – тихо и безэмоционально интересуется Виктор, осматривая масштаб предстоящей работы.       Да, в разы приятней было ещё пару часов назад ложиться спать в мягкую и теплую постель. В разы заманчивее было бездумно прижиматься к горячему телу мужа, задумчиво выводя какие-то узоры на его руке. В разы интереснее было вести разговоры о всякой ерунде перед рейсом в царство Морфея…       Но вот они. Здесь. Приехали на осмотр, так как дело, к всеобщему несчастью, было неотложным.       – Ты ее уже знаешь, – Джейс протягивает в руки судмедэксперту дело месячной давности. Взгляд Виктора замирает, вчитываясь в строки и находя одно сходство за другим.       – Сукин сын, – сквозь зубы шепчет он, опускаясь на одно колено перед жертвой и лучше осматривая раны погибшей.       Как и тогда.       Они снова что-то упускают…       Натягивать перчатки в этот раз особенно мерзко, однако необходимо. Пока следователь зовёт сотрудников для записи показаний, Виктор внимательно осматривает раны, останавливая взгляд на пулевом ранении.       – Пистолет в руке жертвы – обманка, – начинает констатировать Виктор под запись прокурора, – если бы стреляла жертва, пуля бы прошла под другим углом, а здесь, – он имитирует угол и позу, – явно стреляло третье лицо, – он задумчиво закусывает губу и хмурится каким-то своим мыслям, прикидывая что-то в голове, – скорее всего с расстояния в несколько метров.       – Ещё что-то или остальные данные будут после экспертиз в лаборатории? – после минутной паузы, спрашивает Талис, внимательно оглядывая сосредоточенное лицо медика. На самом деле наблюдать за Виктором в процессе работы довольно интересно и любопытно: одна эмоция сменяется другой у него настолько быстро, что зафиксировать это практически невозможно. Выглядит это особенно увлекательно как минимум потому, что в жизни увидеть на его лице смену эмоций очень и очень тяжело, однако здесь – на работе, на которой оба выкладываются по полной, это представляется вполне возможным.       – Пуля не причина… – тянет Виктор, отпуская руку, которую прежде разглядывал со всех сторон. – она была выпущена спустя пять-шесть часов после клинической смерти жертвы.       И это в который раз ошарашивает, однако проясняет новую деталь в расследовании всего дела: они работают с серийным убийцей и его особым почерком.       Значит они уже на шаг ближе.       Значит есть шанс закончить эти догонялки.       И теперь в этом уверен каждый, кто принимал участие в расследовании.

***

      Дорога до исследовательского центра занимает не больше пятнадцати минут, однако каждую из них они проводят в тишине. Даже не разбавляют ее музыкой по радио или плейлиста спотифая.       Да и как бы назывался сегодняшний плейлист дня? Грустное осеннее утро для попадания в депрессию? Виктор-то точно знает, он вчера уже оценил подборку из играющих друг за другом душераздирающих композиций. В пору было отправить некоторых исполнителей в черный список, да только рука не поднималась. Да, грустно. Да, иногда хочется плакать. Но его такой исход партии более чем устраивал.       Само происшествие случилось недалеко от дома, где находилась квартира обоих, так что Джейс выбежал первым после короткого звонка от дежурного сегодня ночью. Спустя ещё десять минут звонок поступил и Виктору, оповещая того о необходимости в осмотре места ещё и с его точки зрения.       Дурацкая среда и дурацкая ночь.       Он тогда наплевал на ходьбу пешком, которая, по его подсчётам, должна была занять всего минут десять даже с его тростью. Решил просто запрыгнуть в машину и доехать. Как оказалось, не зря. Сейчас, отдав бразды правления над внедорожником Джейсу, он бездумно пялился в бардачок, пытаясь согнать последние остатки сна. Не то чтобы картина преступления не будоражила, однако он слишком устал, чтобы не хотеть провалиться в сон в любой удобный и не очень момент.       Заезжая на парковку у здания, Талис решает прервать тишину. Не то чтобы молчать кому-то было некомфортно. Нет. Когда знаешь другого человека больше десяти лет, такие рамки, наверное, стираются напрочь. Тем более молчание порой говорит громче любых слов. Это уж они знали наверняка и точно.       – Я заеду в девять или десять утра, – тихо предупреждает Джейс, зевая в кулак, – пока поеду оформлять всё это в офис, – поворачиваясь к Виктору и находя отражение такой же вселенской усталости в глазах напротив, договаривает он.       Виктор же просто тянется ближе, оставляя лёгкий поцелуй в уголке губ. Джейсу нужна поддержка, а самая доступная форма ее введения в него – прикосновения. Медик об этом знает не понаслышке и достаточно давно, чтобы отдавать отчёт всем своим действиям.       Дверь машины тихо хлопает. Внедорожник выезжает с парковки, пока Виктор заходит в фойе, здороваясь с администратором.

***

      Дверь в лабораторию тихо открывается, впуская внутрь парня и свежий воздух. Здесь, несмотря на мрачность всех событий и причину постройки самого кабинета, всегда светло и чисто. Пахнет хлоркой и спиртом. Если бы он не знал Виктора так долго, подумал бы, что здесь просто набрызгали парфюмом мужа. Смешно и глупо, должно быть, но этот запах действительно въелся намертво под кожу судмедэксперта.       – Есть продвижения? – зевает Талис, обходя Виктора сзади и присаживаясь на соседний стул, пока тот что-то активно выискивает на микроскопе. Микровинт то и дело крутится. Пальцы медика раз за разом крутят винты для перестановки предметного столика. Раз в минуту он меняет объектив, прокручивая револьвер на разные увеличения. И всё так бесшумно, так четко, так отработано.       Да, работа у их команды была слажена и отшлифована настолько, что их симбиоз все называли самым настоящим механизмом, который работал на всех парах с умопомрачительной скоростью.       – Если ты про наркотические вещества или алкоголь в крови, то нет, – вздыхает Виктор, отодвигаясь от изучения эпидермиса. Синяки под глазами уже начали кричать об усталости обоих, а рассредоточенный взгляд подсказывает бросить все исследования и поскорее уехать домой досыпать так нагло забранные драгоценные часы сновидений, – но нашлось кое-что поинтереснее, – опережая любые вопросы, произносит Виктор, протягивая парню рядом распечатанный вариант результатов ДНК, найденных на теле жертвы.       А ведь лист до сих пор отдает тепло в пальцы.       – М, – устало выдыхает Джейс, забирая из рук мужа документы, – нашли какие-то заболевания?       – Прочитай, – спокойно отвечает Виктор, обратно поворачиваясь к микроскопу и забирая с предметного столика препарат. Как он и думал, ему понадобятся красители и бинокуляр сегодня. Ничего дельного без подкраски составных частей он рассмотреть не смог. Как ожидалось, конечно, но попытка не пытка…       Судмедэксперт встаёт со своего места и по наитию идёт к шкафам с готовыми препаратами. Поиски, по его подсчётам, не должны занять слишком много времени. По крайней мере, нужное вещество должно храниться на третьей полке сверху, он, вроде как, оставлял его в последний раз именно там.       – Ничего себе, – выдыхает позади него Талис, что вызывает у Виктора лёгкую усмешку и небольшую гордость за оперативность и опытность в этой сфере.       – Можно считать дело закрытым? – спрашивает он, возвращаясь к столу и расставляя на нем необходимые приборы.       Да, найденная ДНК, сходная на девяносто девять и девять процентов с ДНК отпущенного на свободу пару лет назад насильника, о многом говорила всей следственной группе, давая мощный пинок вперёд. Виктор соврет, если скажет, что нахождение ее – случайность. Ага… как же. Три часа тщательного осмотра тела, ещё столько же времени над микроскопами. Преступник, на первый взгляд, ничем не выдавал себя. Однако это было только на первый, и только на взгляд менее профессионального ученого. Виктор к таким, к счастью, не относился. Результаты он получил как раз к приходу следователя, так что сейчас, он надеется, у него появится время хотя бы на десятиминутный сон на пассажирском сидении внедорожника по пути домой.       – Считай, сегодня уже закончим с этим кошмаром, – победно улыбается Джейс, но для Виктора эти слова звучат в совершенно другом свете. Если они хотят закрыть всё сегодня, значит ловить этого ублюдка они будут сегодня. Значит и суд состоится сегодня. Значит домой он попадет, дай бог, сегодня…       Ужас и кошмар. По-другому и не сформулируешь.       На часах пробивает десять утра.

***

      Зал суда привычно наполняется шумом и разговорами, прерываемыми мерным постукиванием трости Виктора. Джейс идёт рядом, осматривая сторону обвиняемого, после чего переводя взгляд на место судьи. Несмотря на привычную неуверенность, сковывающую при входе в это здание, ему почему-то кажется, что сегодня всё пройдёт быстро и безболезненно. Слишком много фактов против виновника торжества. Слишком очевидный исход.       Домой хочется неимоверно, несмотря на присущий обоим трудоголизм. Виктор так вообще был фанатом проведения ночей в лаборатории до замужества. Это он помнил прекрасно. Однако и в его походке сейчас можно было прочитать неподдельную усталость и сонливость. Они вернулись вчера с прошлого задания в семь-восемь вечера, отдав дело в руки другой группы. Но тогда действительно можно было. Тогда особотяжким преступление не выглядело.       Пришли в восемь, ушли в четыре. На всё про всё осталось всего лишь восемь часов.       Пока приготовили еду, пока поели, пока помылись… поспать действительно удалось какое-то ничтожное количество времени.       Ситуацию усугублял и предстоящий отпуск, берущий своё начало с завтрашнего дня. Слишком сильно хотелось переместиться туда и не думать ни о чём…       Однако вот они. Здесь. Разыгрывают новую партию, в этот раз используя всё новые и новые ходы. Выдумывают всё новые и новые концепции и планы. И всё ради одной выигранной битвы… смех да и только для некоторых, но, очевидно, точно не для них.       – Ни пуха, – шепчет Джейс, задевая рукой ладонь мужа. Для других его движение было бы простого рода случайностью, однако Виктор более чем уверен, что Талис это спланировал: и угол наклона головы, и уровень громкости, и даже вычислил косинус угла, под которым ему придется дотрагиваться до руки напротив.       И это всё: действия, решения, прикосновения – до невозможности льстят и опьяняют. Никто бы из них в жизни не признался, что влюбленность способна творить такие вещи… до встречи друг с другом, конечно. После нее и нескольких трансформаций их повседневных подшучиваний и подколов в дружбу, а после и в некое подобие отношений, любовь для обоих стала переливаться целой палитрой.       Утро всегда отдавало золотом. Оно сияло в волосах Виктора, хаотично раскиданных по подушке, оно замирало в его глазах, когда те встречались с зеленью глаз напротив. Золотом переливались все их утренние разговоры в выходные и дни, когда им нужно было приезжать на работу в установленное время. Целых, как бы прискорбно не звучало, восемь или девять раз в месяц. Всё остальное время приходилось вскакивать в самое неподходящее время, закидывать в себя завтрак на ходу и прыгать в машину, выжимая сто девяносто в черте города. Но те редкие моменты идиллии того стоили. Потому что и в памяти обоих они светились особенно ярко.       Ночь ассоциировалась с более насыщенным и конкретным цветом индиго. Он обволакивал и чем-то напоминал ночное небо. В этот же цвет были окрашены все воспоминания о ночных разговорах на уровне шепота в губы. Этим же цветом переливалось спокойное лицо спящего и расслабленного Джейса.       Все неудобства компенсировал до непозволительного длинный отпуск, дающий каждому сотруднику возможность соскучиться по бешеной карусели событий, происходящих здесь и сейчас в городе.       Это, наверное, и заводило, заставляя раз за разом расследовать всё новые и новые дела.       В конце концов, именно работа и свела их судьбы, крепко-накрепко сцепив их жизненные пути в единое целое.

***

       Шум зала мгновенно смолкает, как только стук каблуков судьи начинает свой отсчёт по паркету до трибуны, за которой и придется вести дело. Медарда медленной тенью проскальзывает через ряды людей. Однако, даже являясь тенью, она внушает страх новичкам в профессии. Виктору и Джейсу на ее эффект, по большому счету, всё равно. Они видели ее путь становления так же отчётливо, как и она их. Скрывать перед друг другом было абсолютно нечего. Тем более когда играют они на одной стороне.       – Ход королевой, – успевает выдать Виктор перед уходом на своё место для дачи показаний судмедэксперта. Талис на его своеобразную шутку выпускает тихий смешок, качая головой. Какой бы сложной ни казалось работа, каким бы страшным ни казалось дело, с Виктором всё становилось в разы проще и легче. За это он, наверное, его и любил.       По залу раздается стук молотка. Все поднимаются со своих мест.       Фигуры расставлены вновь. Игра начинается, однако у противника сейчас так ничтожно малы шансы на победу...

***

      Домой они действительно возвращаются ещё сегодня. Мел, на радость абсолютно каждому в зале, закончила достаточно быстро, так что за ними осталось лишь оформление некоторого количества документации и… всё.       Открывающаяся дверь в квартиру пропускает внутрь сперва Виктора с двумя сумками от ноутбуков, а потом уже Джейса – с двумя пакетами продуктов. Хейм привычно крутится у ног, не давая спокойно снять обувь, однако никого это больше не раздражает.       – А ты покормил его с утра? – подхватывая кота на руки, интересуется Джейс, проходя ближе к шкафу.       И Виктор вспоминает, что, кажется, не оставил Хейму ничего утром… ну, зато теперь понятна причина излишней ласки со стороны нелюдимого создания. И пока он уходит на кухню, забирая из рук Джейса кота, сам Талис направляется в другую сторону по коридору.       Квартира не отличалась какими-то крупными габаритами, однако включала в себя всё, что было необходимо. Просторная гостиная, в которой гости появлялись только по редким случаям, обычно служила комнатой для просмотра каких-нибудь фильмов или сериалов в обнимку друг с другом. Широкий коридор мог провести в любую комнату, а его стены были увешаны редкими снимками и одной единственной картиной – подарок Медарды на новоселье. И пускай им до звания друзей как до Луны, но про важные дни для друг друга они не забывали. Пока у них дома красовалась картина, дома у Мел стояла самодельная ваза, сделанная Джейсом в семейной мастерской, а после раскрашенная Виктором. Вежливость разменивали на вежливость, если говорить проще.       Нарезка овощей сейчас не приносит привычного раздражения. Обычные методичные постукивания ножа о разделочную доску успокаивают и дают избавиться от лишних мыслей.       Готовка обычно занимает у них не больше сорока минут, особенно, если делают они всё в четыре руки, однако сегодня за домохозяйку по полной отрабатывал Виктор, умело орудуя ножом.       – Вик, – тихо зовёт из-за спины Талис, обхватывая мужа руками и смотря на разделочную доску из-за плеча мужа. Очевидно, Джейс вымотался в разы больше со всеми этими поездками от одного корпуса к другому. Сейчас сил у него хватало только на то, чтобы смотреть за размеренными движениями других рук, не забивая при этом голову ничем лишним и сложным.       – М? – отзывается Виктор, слегка поворачиваясь к источнику шума, пока руки Джейса сильнее сжимают его в объятиях, притягивая ещё ближе.       Сколько они уже не проводили время с друг другом в обычной обстановке? Не просто обмениваясь быстрыми поцелуями в машине перед выходом, не привычно ведя разговоры взглядами в зале суда, не тривиально прикасаясь тихонько и еле заметно пальцами в темноте коридоров. А так. Дома. Без ограничений и рамок, на полную чувствуя друг друга.       Наверное, именно поэтому Виктор и не сдерживает короткий стон, чувствуя губы на своей шее. Наверное, поэтому он не ругается на бессовестность Джейса. Наверное, поэтому он лишь сильнее сжимает руку на своей груди.       – Нас сегодня не хватит даже на один раунд, – шепчет Виктор, откидывая голову на плечо позади него. Чувствует мягкий поцелуй в висок, прикрывает глаза от перенасыщения чувствами.       На самом деле, чувств всегда обоим хватало с лихвой, учитывая их род деятельности, однако то были реакции на грубые, мерзкие и порой отвратительные составляющие общества. Здесь же было место только для спокойствия. И выходить из него не хотелось от слова совсем.       – Давай режь, – отходя от мужа и садясь за стол, говорит Джейс. Искренне хотелось верить, что в те ничтожные четыре часа, отделяющие их рабочий день от их выходного дня, ничего критичного не случится. Хочется верить, что между постелью, им и Виктором в тысячный раз не встанет работа. Пускай даже любимая, но со временем всё равно устаешь от бесконечного потока информации и работы без четкого графика.       – Когда там у нас вылет? – тихо интересуется Виктор, продолжая нарезать овощи. На самом деле сейчас он выглядел просто замечательно. Пускай он и опирается тазовой косточкой здоровой ноги о столешницу, пускай и выглядит донельзя уставшим, пускай и нарезает несколько дергано, однако в целом и в общем его внешний вид… закатанные рукава рубашки, растрепанные волосы, часы на левой руке и, что самое приятное для Талиса, кольцо на безымянном пальце. Сколько там Виктор хранил его на полке, не надевая и не показываясь в нём? А ведь стоило только один раз попросить…       – Завтра в 20.45, – спустя время отвечает Джейс, вновь и вновь обводя фигуру мужа взглядом. Вылет на спокойный отдых и в красивое место звучит сказочно. Тем более выбирали они, по их меркам, достаточно долго и кропотливо. Пятнадцать минут можно убить разными способами, им вот пришлось облазить целых два сайта в поиске места и отеля.       – Хорош пялиться, – выдаёт внезапно медик, оборачиваясь и пуская грозный взгляд в Талиса. Обезоруживающе и донельзя по-викторовски. Взгляд он отводит, накрывая рукой улыбающиеся уголки губ.

***

      После трапезы настроение улучшается, кажется, раза в два, если не в три. Силы на мало-мальскую активность тоже начинают генерироваться не пойми откуда. Джейс кажется в разы веселее, потому что концентрация идиотских шуточек растет в геометрической прогрессии с непозволительной им скоростью. Но Виктор смирился с такой участью. Виктору даже иногда становится по-настоящему смешно.       Хейм ластится к ним уже из чистой любви и светлых помыслов, так как успел вдоволь наесться.       Идиллия. Партия, кажется, практически доиграна.

***

      Шахом и матом в игре становится, наверное, рука Джейса.       Он вообще не отличался терпеливостью, однако в этот раз Виктору почему-то не хотелось начинать нравоучительствовать.       Захотелось просто накрыть его ладонь своей, перехватывая инициативу и углубляя поцелуй.