Реакция "Springtrap and Deliah" на тебя!

(Простите, если много, меня чет понесло здесь, 7507 слова и примерно 47000 символов, помогите) Доброго полудня, на связи Фобика. Я долго не выкладывала главы к реакциям по SaD, делая упор на Афтонов, но пока эта затея не окупается в полной мере, следовательно, я налегаю на реакции персов из всеми любимого комикса. Напомню, что эта глава является приквелом к главе с Роджером-батей, поэтому, если вы не понимаете, о чем тут идет речь, настоятельно советую перечитать главу «Т/И — дочка Роджера», ознакомиться или освежить память, затем придти обратно в эту главу и с свежими мозгами вникнуть в написанное. Спасибо человечку за то, что умеет внимательно читать и смотреть между строк, он сделал этот заказ, основываясь на отрывке из вышеназванной главы, потешив мое писательское эго своей наблюдательностью. Благодарю. Приятного прочтения! Электрофорез - «Купе плацкарта» Это был солнечный день. Теплый июньский ветерок колыхал волосы девочки, идущей по своим делам в центр небольшого городка под названием Харрикейн. Она совсем недавно сюда переехала, этой весной, но это не мешает юной путешественнице ориентироваться на новом месте не хуже того места, где она раньше жила. Совсем скоро будет ее совершеннолетие, пускай и выглядит она моложе. Недавно ей на почту пришло письмо о том, что ее просят явится по указанному адресу в город Нью-Хармони, что был рядышком по соседству. Там есть центр донорства мужских половых клеток, а вызывают Т/И потому что ее отец — один из этих доноров, а сам ребенок уже достиг возраста, при котором по условиям контракта, он может забрать всю информацию о своем родителе, не ощущая препятствий. Таким детям выдается контактная информация о их родственниках, они могут найти всех, кого нужно, чтобы связаться со своим биологическим папой. Девочка садится в автобус и достает наушники из кармана, включая музыку. Дорога занимает примерно полтора часа, поэтому можно расслабиться, плюсом, у Т/И еще есть парочка дел по поводу своих хобби в Нью-Хармони, так что провести большую часть дня ей точно там светит. Девушку не страшит то, что ее могут потерять, матери, находящейся за четыре тысячи миль от Харрикейна по своей работе не особо сейчас до своего ребенка, а Николас с Делией уезжают в летний лагерь для детей и родителей на недельку-другую, так что беспокоиться особо не о чем. Девочку постепенно укачивает в автобусе, и она засыпает, облокотившись виском о холодное стекло салона. Снаружи, несмотря на ветер из-за несущегося транспорта, весьма жарко, днем устойчиво держится под сорок градусов. Делия пару раз получала тепловые удары, да что уж тут, даже Т/И получала по голове теплотой от солнца, слегая на денек-другой с кровотечениями из носа и гудящей головой. Из сна ее вытягивает настойчивая тряска ее плеча мужской грубой рукой. Это был водитель: мужчина сильно загоревший, в черной засаленной майке, длинными кудрявыми волосами, заплетенными в низкий хвост. Он держал в зубах тлеющую сигарету и настойчиво с британским акцентом просил удалиться из салона, а Т/И и не против, все равно от него не особо приятно пахнет: перегаром, потом и табаком. Девочка выдергивает наушники из ушей, и посвистывая приятную мелодию, выходит из душного автобуса, смотря по навигатору в телефоне, куда ей идти. Она сама была в шортах, сандалиях и коротком спортивном топике, в котором тренируется и бегает по утрам. На голове красуется фиолетовая бандана — виновница всех тепловых и солнечных ударов, но Т/И из принципа не снимает ее, потому что дядя подарил, а его подарки она ценит и использует по полной. До банка спермы пидохать еще полтора километра, поэтому девочка в солнцезащитных очках, зацепленных на вырезе темно-фиолетового спортивного костюма, подходит к пожилому китайцу-мороженщику, делая заказ на ежевичный фруктовый лед. Тот в свою очередь выпучил узкие глазенки и открыл рот, выдавая свое изумление, оглядывая девочку с ног до головы. —Давно никто не заказывал ежевичного льда у меня, лет тридцать-тридцать пять, — довольно скрипит своим голосом мороженщик, — ты, доченька, кого-то мне напоминаешь, — сказал старик, накладывая в стаканчик лиловый фруктовый лед, — давно-давно я видел мужчину похожего на тебя, одно лицо прямо, малышка. Наверное, дедушка твой? Мы с ним хорошо общались, но его многие побаиваются и по сей день, страшным он для многих казался. Но был чуткой и нежной душевной натуры. Вот так вот. Он осмотрел Т/И, передавая ей большой стаканчик с фруктовым льдом, посыпанным кусочками ежевичных замороженных ягод. Девочка отдала деньги, достав их из своего спортивного рюкзака, где хранилось все самое важное: паспорт, другие документы, типа СНИЛСа и ИННа, а еще бутылка воды, питательные батончики, фонарик и оберег на удачу. Когда девочка отправила в рот первую ложечку холодного десерта, прищурившись от удовольствия, старик вновь сказал: —Совсем как он, как там этого здоровяка звали-то? Джон? Нет, почему Джон-то? Ну как там этого звали? Роджером, вот, — он снова улыбнулся, — слухай, а ведь он тебе как дед-то приходится, знаешь же Роджера? —Никак нет, мистер, — любезно отвечает девочка, — единственный Роджер, которого я знаю — фазберовский убийца, никак не больше, и не меньше, сэр. —Ну, раз так, то кажется, мне лишь из-за старости чудится, что ты его копия, малышка, — он поправляет белую кепочку на своей лысой голове, — ну, ступай, смотри под ноги и не выходи на проезжую часть, там машины носятся как угорелые, не сбей их. Старый китаец прищурился, а улыбка заползла на его лицо. Этим высказыванием он хотел напомнить девочке о ее внушительном росте, относительно старика. Т/И улыбнулась, попрощалась и пошла дальше, поедая мороженое. Люди старшего поколения оборачивались, когда девочка проходила мимо них, ошарашенно смотря на Т/И, поедающую фруктовый лед из стаканчика. Некоторые из них, те, кому уже было под 60-70, шептались друг с другом, тыкая пальцем в девочку. «Что ж, кажется, сегодня я выгляжу просто убийственно», — выронила она, проходя мимо двух старушек, которые из-за своего плохого слуха общались друг с другом на повышенных тонах, наперебой обсуждая девочку, которая приближалась к ним. Они обе вдруг замолкли, удивленно смотря на нее, а затем резко ушли с места происшествия, также говоря гадости про какого-то Роджера. Что ж, это не ее дело. Она же не Роджер. Т/И доела фруктовый лед, выкинув бумажный стаканчик с ложечкой в мусорку, стоя перед входом в донорский центр Нью-Хармони. Вообще, в городе осталось мало людей, именно молодых, а сам город на семьдесят процентов состоит из тех, кто достиг пенсионного возраста, остальные тридцать процентов — люди, переступившие порог совершеннолетия, но вот детей и подростков ужасно мало, ничтожное количество. Хотя, неудивительно, когда-то городок процветал, пока не закрылся завод, а до него не произошли трагедии «В семейном ужине Фредбера», конечно, пропажи детей были позже, в самом Харрикейне, но это отразилось и на Нью-Хармони, ведь убийца был родом именно отсюда. После всего этого, молодое население предпочло сбежать из места, где их возможному потомству будет угрожать опасность, что ж, вполне разумно. Девушка протирает уголки губ влажной салфеткой, за ними руки и выкинув мусор, заходит внутрь прохладного здания, выдыхая от удовольствия. Пройдя к стойке регистрации, она поймала на себе удивленный взгляд сорокалетней блондинистой женщины за стойкой ресепшна. Ей на вид было около тридцати пяти, но ее пожеванный и измученный вид говорил о том, насколько нелегкая была у нее судьба, на самом деле. —Здравствуйте, —говорит она как-то сухо и безжизненно, —Я..могу Вам чем-то помочь, юная леди? —женщина явно в каком-то ступоре, потому что не знает, что делать с ребенком, нежданно-негаданно заявившимся в донорский центр. — Добрый день, —поздоровалась в ответ Т/И, облокотившись на холодный стеклянный стол регистратуры, — я прибыла сюда по приглашению, которое мне пришло по электронной почте, мол, мне дадут информацию о моем отце. Могу я ее забрать? Женщина просияла, смотря на девочку. Кажется, ей нравится воссоединять отцов с их детьми. Блондинка вышла из-за стойки регистрации и взяла Т/И за предплечье, ведя в архив. Там было очень холодно, но после сорокаградусной жары, девушке такой подвал кажется манной небесной. Женщина прошла к одной из полок, затем повернулась обратно, смотря искрящимися зелеными глазами на девочку, которая оперлась на косяк двери. —Малыш, как зовут твою маму? —уже более ласково спросила она, ожидая ответа, — Сейчас я найду ее по фамилии, можешь дать мне свой паспорт, там есть вся нужная мне информация. —Без проблем, мисс...— замялась девочка, не припоминая бейджика на груди женщины, поэтому замолкла, пытаясь вспомнить хоть намек на ее имя. —Элизабет, меня зовут Элизабет, милая, —девочка передала женщине свой паспорт, а она стала рыться в архиве, ища фамилию ее матери, проходя израненными пальцами по папкам на стеллаже, ища нужную букву, — так-с, что тут у нас? Ага, вот, нашла, малыш. Женщина выудила папку, на которой красовались инициалы фамилии и имени твоей матери, затем Элизабет открыла саму желто-коричневую светлую папочку, проходя пальцем по строчкам, чтобы среди кучи анализов найти нужного донора. Ее глаза округлились, но она не хотела подать виду, что удивилась, поэтому закрыла папку и потянула Т/И к двери, на которой красовалась выгравированная надпись «Архив доноров». Элизабет открыла дверь в темное холодное помещения, включая там свет, затем подошла к одному из высоченных стеллажей в очень далеком углу, стараясь выудить папку с инициалами отца девочки. В итоге, прокопавшись около пятнадцати минут с этим делом, она наконец спустилась в отверстие в полу, предварительно открыв его дверцы ключами. Подавив тяжелый вздох, женщина поманила девочку к себе пальцем. —Милая, у тебя нет фонарика? —внезапно спросила Элизабет, с надеждой заглядывая в глаза порядком замерзшей девочки. Та в свою очередь пошарилась в рюкзаке и выудила нужный предмет, передав его регистратору, —Спасибо, зайка. Она спустилась вниз, светя фонариком, что прорезал пыльный воздух ярким лучом света. Т/И пошла следом за ней, несколько раз чихнув из-за резкой смены обстановки и раздражающих ее слизистую частиц. Элизабет держала плечом и щекой фонарик, копаясь в пошарпанной коробке, где было порядка двадцати папок, переживших как минимум ядерную бомбардировку. Весь стеллаж с этой коробкой имел обозначение «S». Вероятнее всего, это первая буква фамилии доноров. Внизу на стеллаже указаны года сдачи семенной жидкости, но в каждой папке индивидуально прописана дата для каждого экземпляра. А сама полка была подписана по дате как «1939-1999», интересно, вероятнее всего, практически никого из этих людей уже нет в живых, поэтому эту полку спустили в подвал. —Слава, тебе, Господи, —выдохнула блондинка, — нашла эту папку. Надо же, я думала, его убрали из базы данных к чертям собачьим, хе-хе. Элизабет передала светло-желтую папку с подписью «R.S 1941-19**». Т/И прижала ее к своей груди, чувствуя ветхий запах старой библиотеки, что доносился от этого хранилища знаний о том, кто по факту стал инициатором того, что родилась именно она, Т/И. Элизабет вывела их обеих из подвала и заперла дверцы снова, показывая всем видом, что вообще-то, эта секция секретная, ее нельзя было трогать, но для девочки все можно, она же «такая сладенькая» по словам мисс Элизабет. Когда две девушки дошли до стойки регистрации вновь, Элизабет отдала Т/И ее паспорт, пожала руку и дала парочку наставлений, приглашая зайти сюда как-нибудь еще, чтобы найти возможных братьев и сестер. В ответ младшая тоже пожала женщине руку, улыбнулась и вышла из здания, пару раз обернувшись на измученную женщину, что опять встала за свое рабочее место, где ее тут же окружили какие-то мужчины, наперебой задавая вопросы и высказывая претензии. Когда девочка вышла из здания, то тут же направилась в сторону ближайшей скамейки, чтобы посмотреть на досье своего отца поближе. Сев на горячее обработанное дерево в парке, она закидывает ногу на ногу, открывая попутно бутылку с водой, которую все это время носила с собой. Делая большие глотки, уставшая девочка закрывает бутылку, убирая ее в рюкзак, после, когда ничего уже не мешает, Т/И открывает папку, внимательно изучая информацию, представленную на страницах вторичной медицинской карты. Прочитав первые несколько строчек, девушка меняется в лице, крепче сжимая картонную обложку. Вот это твою ж мать! Ее отец — тот самый фазберовский убийца, какой ужас! Т/И закрывает глаза и закусывает губу, понимая, что ее мама родила выблядка детоубийцы. Она закрывает папку, обхватывая голову руками, не понимая, как теперь будет всем жителям Харрикейна и Нью-Хармони в глаза смотреть, да и что вообще делать с этим? Спрингтрап. Т/И резко поднимает голову, смотря куда-то сквозь пустоту, и только сейчас до нее доходит, что Роджер Стенфорд, ее блядский отец, работал в костюме Спрингбонни, она читала документы, которые ей давал дядя, именно в костюме Спрингбонни сидел убийца, а вот если жители Нью-Хармони и Харрикейна не знали об этом, делая ставки на то, что убийцей был именно Роджер, только потому, что он выглядел для них пугающим, то лично Т/И сложила «два-плюс-два» и получила неприятный вывод о том, что Спрингтрап, кажется, не просто кролик, не просто блядский робот с искусственным интеллектом, а никто иной, как наказанный убийца. Конечно, звучит как-то неправдоподобно, Роджер просто должен был умереть, тогда почему костюм ожил? Сомнения остаются, но Т/И больше склоняется к своей теории. Роботы не умеют чувствовать, думать и рассуждать, тем более, этого не умеют делать роботы из восьмидесятых, черт подери. Единственный робот из двадцатого века, который умел ощущать себя как человек — Робокоп, и то, только потому что он изначально им был, но он выдуманный персонаж, а Спрингтрап вполне реален. Тогда все реально складывается в неутешительную картину. Пролистав папку пару раз, и найдя адреса возможно, еще живых бабушки с дедушкой, девчонка утирает слезинки, накатившие на глаза из-за мировой несправедливости, и прижимает папку к груди, идя по назначенному адресу, заранее просмотрев маршрут по навигатору. Когда она проходила мимо старика-мороженщика, то он окликнул ее вновь: —Ой-ой, а кто тут у нас нос повесил? — обеспокоенно спросил китаец, —Что случилось, малышка? Кто-то обидел? Али чего другое небось случилось? Хочешь, я тебе мороженого положу? —Нет-нет, все..нормально? — как-то безразлично ответила Т/И, смотря на папку, —Просто, тут как бы, про Роджера узнала вашего, ну, который ежевичный лед у вас покупал, сэр.. —И как? Жив-здоров? —доброжелательно поинтересовался мужчина, складывая руки за спиной, —Не таи от старика, рассказывай. Мне даже интересно, где он сейчас, помню его еще тогда, когда он еще махонький ко мне за мороженым прибегал. Не зря мне уже 119 лет, малыш. Я как бы..был второстепенным участником его взросления. Помню все его любимые вкусы мороженного, очень вежливым и мягким мальчиком был. Любил я его, хороший парень. —Надо же..целых 119 лет? — изумленно похлопала глазами девушка, —вау..как интересно! А что касается Роджера, то вот, посмотрите, надеюсь, вы поймете, что я имею ввиду. Китаец взял папку своими мягкими теплыми морщинистыми руками и прищурившись, начал читать ее содержимое, вникая в каждое слово, что было там написано. Мороженщик листал странички одну за другой, кажется, он владеет скорочтением. Разносторонне развитый человек, на таких надо равняться. Затем, мужчина закрыл прилавок с мороженым на ключ и пригвоздил его к железному столбу, чтобы не угнали, выходя из-за своего рабочего места, и беря Т/И под локоть. —Папка, значит, твой, понимаю, я сразу смекнул, как вы похожи. Прямо Роджер-Роджер, —он по-доброму улыбнулся, — пойдем, дочка, я тебя отведу к твоим бабушке и дедушке, я их хороший друг. Ой, ты не представляешь, как они места не находили, когда Роджер пропал, ой..—он цокнул, поправляя светлую кепочку, —Они так хотели себе внука, а у них только один сын был, да и насколько я знаю, Роджер тоже мечтал стать папой, да никак не срасталось, бедолага, —китаец покачал головой, недовольно хмурясь из-за солнца, —Можешь звать меня мистер Пинг, малыш. Твою бабушку зовут миссис Дженна Стенфорд, а дедушку мистер Роберт Стенфорд, я думаю, они будут счастливы узнать на старости лет, что у них есть внучка. Двое людей вели беседу, неторопливо идя по тротуару по спальному району Нью-Хармони. По словам мистера Пинга «Жизнь, малышка, настолько коротка, что каждый вздох нужно делать с насыщением и удовольствием», лучше пройтись помедленнее, чтобы ощутить вкус к жизни. Т/И открыла для себя новый мир умиротворения и спокойствия, не ощущая летнего зноя, так безмятежно, так по-новому. Китайцы и их мудрости творят чудеса, тут не поспоришь. Мистер Пинг и Т/И дошли до двухэтажного лилового дома с темной дубовой дверью, китаец зашел с девочкой на крыльцо и постучал, ожидая ответа. Дверь открылась не сразу, но седовласая женщина была рада увидеть старого друга и даже предложила войти внутрь, не спрашивая, что за девочка явилась с мороженщиком, такие вопросы с порога не задают, это неприлично. Миссис Стенфорд усадила гостей на кухне и налила чай, зовя своего мужа. Ворчливый мужчина с бородой и лысиной, спустился к гостям и сел во главе стола, отложив газету. Когда все расселись по своим местам, начались разговоры о жизни, в которые, как ни странно, девочке было приятно вникать, поддерживать их, да и вообще она получала удовольствие. Прошло около получаса, прежде чем миссис Стенфорд наконец спросила у друга семьи, что за девушка вмести с ним пришла в гости. —Ой, Дженна, дорогая, — мистер Пинг хлопнул себя по морщинистому лбу, жестом прося Т/И передать папку из донорского центра, —на, почитай. Полезно читать, тебе особенно, с твоим-то склерозом, дорогуша. —мистер Стенфорд прыснул, но тут же получил полотенцем по лысине. Тут уже Т/И не смогла сдержать улыбки. Она сама поползла по лицу, растекаясь чуть ли не от уха до уха. Девочка попыталась ее скрыть, но ничего не получилось. Завидя, как никто из старших Стенфордов не может найти своих очков, мистер Пинг сам сказал всю правду, — да ладно вам! Внучка ж ваша эта девчонка! Вот, смотрите, Роджеровская улыбка, его же, глядите! Он указал на девушку, старавшуюся прикрыть рот рукой, чтобы не выдать своей голливудской лыбы, но мистер Пинг убрал ладонь девочки, приобняв ее за плечи, повернув к бабушке с дедушкой. Мистер и миссис Стенфорд тут же замерли, а Дженна выронила папку, откуда вылетела фотография ее сына. Т/И нагнулась и подняла фото своего отца, а так же медицинскую карточку, затем китаец отобрал у нее фотографию Роджера и вручил Роберту. Тот в свою очередь положил ее на блюдечко и встал из-за стола, подходя к внучке, Дженна последовала его примеру и с другой стороны подошла к дочери своего сына. Девочка не понимала, что от нее хотят, поэтому просто мотала головой, переводя взгляд то на бабушку, то на дедушку. Наконец, миссис Стенфорд не выдержала и с воем кинулась к внучке, целуя ее в щеки и обнимая настолько крепко, насколько хрупкая старушка могла себе позволить. Роберт также обнял своего потомка, целуя Т/И в лоб, пока мистер Пинг уплетал печеньки курабье. —Ты моя золотая-я-я! —сквозь слезы говорила Дженна, гладя внучку по волосам, —Кровинушка моя, хорошенькая! Волосики-то папины, красавица! Внученька любимая, малышка моя, птичка моя! —Как же долго мы тебя ждали, котенок ты наш, уж думал, не увижу своих внуков никогда! —несмотря на внешнюю суровость, дед оказался даже сентиментальнее бабушки и тоже вовсю рыдал, прижимая внучку к груди, пока Т/И пыталась их обоих обхватить своими руками, борясь с желанием заплакать также, как плачут они, —Спасибо, тебе, сын! — мистер Стенфорд как бы глянул в потолок, обращаясь к небу, зная, что скорее всего, его сына уже давно нет в живых, —спасибо, тебе, Роджер. Спасибо.. Мистер Пинг улыбался, смотря на эту картину, затем встал, приподняв свою кепочку, прощаясь с семьей, мол, ему нужно продолжать работу. Стенфорды проводили друга семьи и вздохнули спокойно, стараясь максимально окружить свою внученьку заботой и лаской. Дженна и Роберт интересовались жизнью Т/И, спрашивая о маме, учебе, хобби, друзьях, девочка решила умолчать о Спрингтрапе, поэтому обходила тему друзей стороной, а бабушка с дедушкой и не настаивали. Мистер и миссис Стенфорд отвели ее в комнату Роджера, где принялись разбирать его вещи, смотреть альбомы, упаковывая все, что там было в коробки, чтобы отвести это в дом внучки, ведь частичка семьи все равно должна жить в сердечке каждого ее члена. Вы веселились, много болтали, пили чай и смотрели фотографии. Роджер, оказывается, был не таким уж и страшным, как казалось, нельзя судить людей по обложке. Несмотря на тот факт, что ее отец — убийца, Т/И не боится его, даже прониклась любовью к папе и была бы рада обняться с ним, она даже готова простить ему все злодеяния, ведь каждый заслуживает второй шанс, разве нет? Дженна и Роберт загрузили все вещи своего сына в кузов их пикапа и отправились обратно домой к внучке, в Харрикейн. Было уже ближе к часу ночи, поэтому дед и бабушка не захотели обременять их ангелочка своим присутствием, и оставив коробки в гараже, попрощались и уехали, пообещав, что завтра возьмут ее с собой на дачу, где проведут весь день, чтобы наверстать упущенное. На прощание чмокнув друг друга в щеки, Стенфорды уехали, оставив теплое чувство, что разливалось молоком в груди девочки. Семья — это круто, как жаль, что она так долго не была в настоящей семье, где друг друга ценят и любят, просто потому что ты есть. Но теперь все будет по-другому. Т/И, потирая глаза, заходит в зал, держа в руках отцовскую футболку, от которой пахнет одеколоном, табаком и как ни странно, какой-то печалью и заброшенностью. Фигура, сидевшая на диване, начала хлопать в ладоши, ядовито улыбаясь, предвещая что-то плохое. Только сейчас девочка заметила робо-кролика, что с угрожающим видом восседал на софе, закинув ногу на ногу, словно хищник, выжидая свою жертву. —Ты обещала. —металлическим, злым и колючим голосом выдавил кролик, — Ты, блять, обещала, что не уйдешь никуда! Он подорвался с дивана, в секунду пересекая длинный зал, вплотную подбегая к Т/И, не зная, что вообще хочет сделать с ней в этот момент. Спрингтрап рычит, готовясь прописать нехилую оплеуху, а девочка только сейчас вспоминает, как пару дней назад договорилась с ним, что будет сегодня ждать Спринга у себя, чтобы тому не было одиноко одному, пока Ник и Делс в отъезде. Сейчас кажется, лучше спасаться, потому что тут как с Делией не прокатит — Спрингтрап правда заносит ладонь для удара, а Т/И только остолбенела, смотря на того, кто сейчас одним взмахом руки сможет проломить ей череп. Инстинкт самосохранения сработал в самый нужный момент: Как только кулак с неимоверной скоростью начал спускаться, делая загребущее движение, девочка отпрыгивает, но он все же задел ее, после чего Т/И покачивается, шипя от боли в правой лопатке, даже слыша кажется, ее треск, затем запинывается о свою ногу, из-за искр в глазах и болевого шока, падает лицом прямо на металлическую ручку шкафа. Хруст и ни звука больше. Благодаря болевому шоку, наставшему после удара кролика, Т/И не может почувствовать то, как сильно ее нос раздроблен в мясо, как льется кровь ручьем, пока она пытается встать с четверенек, заливая алой жидкостью ковролин вокруг себя. Спринг моментально отшатывается, смотря то на свою окровавленную правую руку, то на постанывающую девочку, которая из-за темени в глазах не может нащупать опору, чтобы встать. Девушка кашляет, отхаркивая кровь, залившуюся из носа в рот, растирая ее руками по лицу, затем кое-как поднявшись с пола, вся в крови и со слезящимися глазами поворачивается лицом к кролику, заставляя того отпрянуть еще дальше, издав испуганный вздох. Спрингтрап оседает на пол, сжимая голову руками: одна в крови, другая в ее разводах, потому что ее владелец пытался стереть алую жидкость с другой ладони. Как только Т/И отпускает шок, она наконец вскрикнула от боли, прислоняя ладони к носу, пока горячие слезы фонтаном брызнули из глаз. Он мужественно держится на ногах и подходит к роботу, не убирая рук от лица, сейчас она — хозяйка ситуации. ПЛОХАЯ КОНЦОВКА (неканон фанфика): «Honey I'm Home» – GHOST (Vokaloid) —Ты! Ты...—она яростным взглядом смотрит на своего обидчика, а глаза как-будто краснеют, наливаясь кровью, что-то похожее происходит со Спрингом, когда он в гневе: его глаза приобретают фиолетовый оттенок, —ненавижу тебя, блядское ничтожество! Что, кроме как того, чтобы бить детей, да убивать их, ничему не научился, уебище?! Она заносит ногу и подошвой кроссовка привинчивает морду кролика к стене, после чего на бетонной поверхности осталась трещина. А Спринга как будто током прошибло: он не понимает, что происходит, а в Т/И видит себя - такого же разъяренного зверя, который вот-вот перегрызет глотку. Когда же она второй раз ударила его в грудину ногой, заставляя металл скрипнуть, Роджер понял, что надо делать ноги, теперь все кончено: Т/И его ненавидит, поделом ему. Он смотрит на пострадавшую и агрессивную девчонку, а за ее спиной замечает ехидно улыбающихся детей-призраков, они шептались и довольно смотрели на то, что видели, опираясь руками на плечи девочки, поддакивая ее словам, сами удивляясь, как она смогла так быстро догадаться, что не так со Спрингтрапом. А он снова смекнул, что его раскрыли: Т/И поняла, что он детоубийца, поэтому решает, что терять нечего. Если бы Роджер носил рубашку, то засучил бы рукава. Кролик встает с пола и хватает девочку за ногу, хищно улыбаясь, делая отодвигающее движение, после чего она падает, привинченная щекой к полу. Сверху кролик наступает на нее, всего лишь малой частью своего веса давя на нее, чтобы не сломать ребра раньше времени. Затем злобно улыбаясь, нагибается, взяв Т/И под подмышки, сжимая в смертельных объятиях, заставляя ее вскрикнуть от боли в груди и тарабанить руками по его животу, уперевшись головой в мокрую от крови грудину аниматроника. Призраки ахнули, пытаясь криками остановить кролика, чьи глаза уже было не отличить от глаз животного, беспощадного зверя, кажется, Кошмарный Спрингтрап вырвался из снов, теперь он подвластен над ситуацией. —Какая ты умненькая, ха-ха-ха! —Злобно, щетинисто и немного игриво смеется Роджер, натягивая волосы своей дочери на кулак, заставляя ее голову откинуться назад, —Что такое, сучка? Когда понимаешь, что есть тот, кто сильнее и свирепее тебя, уже не так хочется плеваться угрозами? А ведь я просто хотел хорошей концовки для нас всех! Твоя мама, мне, кстати, очень понравилась! Такая милая с виду женщина, я хотел бы с ней познакомиться, буду честен, но кажется, ты против. Слезы непроизвольно полились из глаз новой жертвы, а мужчина лишь грубо швырнул ее вниз, слушая хрипы и отхаркивания самой милой, по его мнению жертвы. Т/И больше не может просто встать и пойти, большинство ребер переломаны, слишком сильно кролик прижимал ее к себе, не зря объятия названы «смертельными». Девочка не планировала просто так лежать, она хотела жить, но не могла встать и пойти, да даже ползти было проблематично: одно неверное движение рукой — осколки костей впиваются в плоть, стимулируя выход крови через рот девочки, лучше просто не двигаться. Т/И, кажется, сдалась. Она часто и неглубоко дышала, смотря на своего мучителя, пока крупные капли слез чертили дорожки по ее щекам, одной из которых она лежала на красном ковре, который когда-то был молочного цвета. Сил хватало только на то, чтобы не кричать, иначе кролик прикончит ее на месте, причем не самым щадящим образом. Лучше переждать, ведь скоро все закончится. Спрингтрап развернулся спиной к девочке и пошел в сторону кухни, где уже по намеченной схеме достал из подставки здоровый кухонный нож, который там же поточил о стертое ребрышко керамической кружки со звездочками, Т/И ее очень сильно любит. Девочка совсем раскисла, чувствуя близкую кончину, причем от рук ее же папы. Она мысленно представила Дженну и Роберта, после того, как они узнают о том, как была измучена и истерзана их возлюбленная внучка, которую они видели живой буквально парочку часов назад. Вот тут Т/И завыла в голос, чувствуя боль своих бабушки и дедушки на себе. Она так хотела еще поиграть с Робертом в шахматы, позаботиться о гладиолусах вместе с Дженной и поболтать в парке с мистером Пингом. Она уже по ним скучает, думает о маме, Николасе, что стал ей немного папой и Делии, своей «сестренке», а также о Шерон, ее второй маме, Гарри, славном малом и Меттью, которого все это время френдзонила. Но облик старших Стенфордов и мистера Пинга, таких теплых, светлых и нежных, засел в испуганном разуме девочки, заставляя ее разрываться плачем. Призраки с жалостью смотрят на испуганного ребенка, а самый младший — Майлз, вечно улыбающийся ребенок тоже заплакал, чувствуя боль девочки, что вот-вот присоединиться ним. Да что уж говорить, все мертвые дети плакали, понимая, что натворили, позволив своей темной ауре выпустить монстра, что прятался в глубине их самых страшных кошмаров. Спрингтрап возвращается с кухни, держа в руках нож, косо и невесело смотря на свою жертву, пока на морде мелькает сомнение. «Опоздал» - Электрофорез —Нет, выбора уже нет, малышка, —мягким басом говорит кролик, присаживаясь на корточки рядом с надрывающейся девочкой, ласково поглаживая ее слипшиеся от крови волосы, пока слезы из ее глаз льются водопадом — что же ты плачешь? Было больно — не плакала, а сейчас? —Заткнись, урод! Не зря тебя все боялись, ты же блять устрашающий, я бы на месте любой женщины думала, что ты ебанутый на всю голову, иди лечись, изолируйся! — выдавливает Т/И, пока Спрингтрап, на мгновение пожалевший обо всем, снова заводится, чувствуя, как на его рычаги давления снова нажали, —Что ты знаешь о семье? Тебя никогда не любили, не любят и не полюбят никогда! Ты меня слышишь?! Никог- Спринг берет ее под шею и пару раз бьет головой об пол, сжимая пальцы на ее глотке, пока девочка бьет руками по мягкому мокрому и теплому ковру. Затем, нащупав пушистые липкие руки кролика, хватается за них, ехидно улыбаясь, смотря на то, как ее отец беспомощно применяет силу к тому, кто мог его по-настоящему полюбить и простить за все дерьмо, что он натворил в прошлом. —ХВАТИТ! — кричит он, хватая нож и втыкая его в живот девочки, —Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ, СУЧКИ КУСОК, СДОХНИ, МРАЗИНА ЕБУЧАЯ! —мужчину охватил даже не гнев, а лютая ярость, переходящая в безумие, он дернул рукоять ножа вниз, слушая болезненный стон под собой, —Ты мне жизнь калечила, я старался быть ласковым с тобой, но ты неблагодарная, и как тебя Земля носит?! Меньше всего в жизни я бы хотел быть твоим родителем! Удар на ударом, но Спринг специально не попадает по самым жизненно-важным органам девочкам, с упоением смотря, как она блюет кровью, плача и крича, постепенно затихая, хватаясь за руки своего мучителя, чувствуя скорый свой конец. Руки Роджера по самый локоть в крови и следах от девчачьих ладоней, Т/И стирала пальцы в кровь, стараясь ухватиться за своего убийцу, но силы постепенно покидали ее. Было больно, даже не описать, насколько. Она мучилась, горела в агонии, но моральная боль была сильнее. В последние секунды жизни в глазах Роджера она видела глаза Роберта, робот на мгновение показался человеком, Т/И ему улыбалась, вводя убийцу в ступор. На последнем издыхании, она решила насрать в душу своему мучителю, понимая, что совсем скоро он найдет папку из донорского центра. Девушка слабо улыбается, уже не в силах ни дергаться, да даже дышать, лишь сжимает руку кролика, которой он держал ее за шею все эти несколько минут. Ее голос на удивление мягок, нежен и ласков, такой сладкий, что становится не по себе. —Я тебя люблю, —эти слова срываются с измученных губ, они еще немного шевелятся, не издав звука, затем взгляд замирает, а губы останавливаются, постепенно синея. Спринг встает с одного колена и выпрямляется в полный рост, довольно смотря на свою работу, затем переводит взгляд на испуганных детей-призраков, кокетливо улыбаясь и пожимая плечами. Мол, сами виноваты, что подружку не спасли. Он разворачивается, смотря на тумбу, о которую в первый раз ударилась Т/И и примечает на том месте упавшую папку, залитую каплями и брызгами крови. Она лежала листами вниз, раскрытая, поэтому ради интереса, берет ее окровавленными и насквозь мокрыми руками, поначалу не замечая вновь, как и несколько часов назад, выпавшую фотографию, а после поднял ее, не сразу смотря на ее содержимое. Пролистав титульный лист, Роджер принимается за чтение, слушая лишь только тишину, прорезающую ночь. Так же, как и его дочь тогда в парке, мужчина меняется в лице, несмотря на то, что является роботом и переводит полный ужаса взгляд на поднятую им фотографию окровавленную фотографию, на которой помимо крови виден след от нежно-розовой губной помады. Поцелуй поставили совсем недавно. Трясущиеся руки разжимаются, папка и фотография падают, а Роджер дикими, полными страха глазами смотрит на бездыханное тело своей дочери, а после переводит взгляд на свои руки. Десять секунд молчания — полный отчаяния, сожаления и скорби плач вырывается из глотки мужчины. Он склонился над истерзанным им же самим телом своей уже возлюбленной дочери, вспоминая ее слова: «Я люблю тебя», а только сейчас он понял, что вдобавок тогда она совсем тихо прошептала «..папа..». ХОРОШАЯ КОНЦОВКА (канон, так как Т/И вроде даже живая): По разбитым зеркалам — Электрофорез. Спрингтрап, сидящий около стены, смотрит на побитую девочку, в глазах которой читается обида, ненависть и отвращение. Кролик вскакивает, скрипя пружинами своего тела и прижимая ее к себе, моля о прощении. Кролик плачет, прижимая ладони к глазам, не смея посмотреть в лицо той, кого очень любит, ведь он так виноват перед ней. —Т/И, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, прости меня, мне так жаль! —он отпустил девочку, и стоя перед ней на коленях, сжимал ее бока, с надеждой смотря в ее холодные очи, такие синие, как лед, они поблескивают в темноте, —Умоляю, я не хотел! Я..я не знаю, что на меня нашло, крольчонок! Я не должен был...Боже..я же так люблю тебя! Как я мог?! Он отпустил девочку и отвернулся, захлебываясь рыданиями, несмотря на то, слезы не льются, ведь плачет его душа. Она изранена, больна и требует ласки и заботы. Спрингтрап сжался в пушистый комочек, согнувшись в три погибели, лишь бы показать девочке, как же ему на самом деле стыдно. Робо-кролик сжимает длинный ворс ковра, тихонько, совсем робко, словно олененок, заглядывая в ее бездонные глаза, которые выражали, на самом деле, безграничную жалость, снисхождение. А самое странное, что заметил мужчина в ее взгляде — любовь. Безграничная, яркая и искренняя любовь. Кажется, Т/И его прощает, раз прижимает его голову к своему животу, позволяя Спрингтрапу зарыться своим носом в него, как бы открывая самую слабую свою часть, намекая, что и тот может ей открыться. —Малыш..пожалуйста, не бросай меня так больше, я так боялся, когда пришел, а тебя не было, —он обнимал девочку за лопатки, поглаживая ушибленную часть спины, что под топиком уже покрылась огромной бордово-фиолетовой гематомой и больше напоминала облако, —Я..я проснулся рано утром, а Ника и Делии уже не было! Они оставили записку, что уехали и не хотели меня будить, они просто свинтили, понимаешь? Почему? Почему они не разбудили меня? —Роджер изменил положение голову, прижимаясь висков к мягкой груди девочки, —а мигом ринулся к тебе, потому что мне было так..так больно и плохо! А ты..Ты ушла! Я боялся, что с тобой что-то случилось, а потом подумал, что ты у Херстов, —он всхлипнул, как ни странно, наверное, это лишь слуховые галлюцинации, но звучало правдоподобно, —но и в их доме не было никого! Я был на грани срыва, я думал, что вы все меня бросили, уехали, и больше не вернетесь! Спрингтрап снова разразился рыданиями и мольбами его простить, пока Т/И сонными заплаканными глазами смотрела в пустоту, понимая, что этот несчастный мужчина чуть ли не сошел с ума. Своим охрипшим голосом она пыталась его успокоить, сюсюкалась, говорила о том, что и не обижалась, что, конечно, было неправдой, осадок в душе все-таки остался. Роджер поднял голову помещая ее на груди девочки, заглядывая преданным собачьим взглядом в ее лицо. Вот только не хватало, чтобы его заячий хвост завилял, тогда точно песиком бы стал. —Правда? О, Боже, я...я не знаю, чем заслужил то, что ты рядом со мной, спасибо тебе, Т/И..спасибо, малышка.. Они пообнимались пару минут, затем решили, что пора бы прибраться, а то они побуянили чутка. Пока Спрингтрап быстро готовил что-нибудь покушать для девочки, она молниеносно убрала лежащую на полу папку, которая упала от тряски тумы, когда Т/И приложилась о нее лицом. Кстати, об этом. Нос был разбит, но не так сильно, как казалось изначально. Спринги помог девочке обработать рану, наложил повязку и держал ее волосы, пока та умывалась, пытаясь оттереть крови от себя. Во время этого процесса, мужчина с ужасом смотрела на гигантскую гематому на лопатке девочки, иногда прикасаясь мягкими пальцами к ней, после чего Т/И шипела и плевалась угрозами, типа: «Я тебя щас в розовый перекрашу, Пасхальный Кролик хренов». Закончив в обработкой ран, Т/И оказалась накормлена самим Роджером. Он кормил девочку сам, как бы извиняясь за то, что причинил неудобства. А девушка и не особо против, когда заботятся — всегда приятно. Затем Спринги уложил Т/И спать, и всю ночь караулил ее, сидя на коленях перед ее кроватью, положив голову на ее мягкий край, иногда проваливаясь в дрему. Спрингтрап: ПК: —НЕТ! НЕТ! НЕТ! ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ЭТО БЫЛ НЕ Я! КАК Я МОГ?! —Роджер сидит на полу перед твоим бездыханным холодным телом, на котором застыла легкая улыбка, —Я..это был не я..Господи..Прости меня, Т/И, твой папа любит тебя, на самом деле любит тебя..Пожалуйста, не уходи от меня, малышка! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Он сокрушен. Он опустошен. Он ненавидит себя окончательно. Как же он смог позволить себе совершить такое зверство? Что же нашло на того, кто хотел встать на правильный путь? Непонятно. Но ясно одно: тебя больше не вернуть. По крайней мере, именно в тот вечер это было невозможно. Он оставил твое тело в доме, ушел и больше никогда не смел возвращаться обратно, он ужасен. Через некоторое время призраки детей исчезли. Они просто перестали быть рядом с Роджером, они растворились, радостно плача и смеясь. Кажется, наконец нашли свое успокоение. Только вот, как и почему? Спрингтрап задался этим вопросом, а ответ пришел сам. Когда он проснулся однажды, была темная ночь в старом заброшенном аттракционе, темень, тишина, лишь звук падающих капель, разбивающихся о кафельный клетчатый пол, и ничего более. Спринг обнял себя руками, бродя по аттракциону, чтобы отвлечься от горестных мыслей, которые были настолько навязчивы, что бегали уже тысячный круг в его голове, шипя самое разное: от того, насколько он ужасен, до того, насколько он несчастен. Когда же Роджер проходил девятый круг по зданию, то в его непроглядной тишине увидел то, что сверкнуло бледным белым светом, и, конечно, последовал за ним. Т/И. Это была она. Ее неупокоенный и израненный дух забился в уголочек за игровые автоматы, тихонько всхлипывая от мировой несправедливости. Она мучилась для того, чтобы давно убитые дети обрели вечный покой. Как же обидно, что самой девочке суждено волочить бессмысленное существование на пару со своим мучителем. По сей день дочь избегает отца. Он не перестает пытаться, но все тщетно. Роджер хочет упокоить ее дух, чтобы она попала туда, где ей самое место, он несет груз вины, да и поделом ему. —Доченька, я просто люблю тебя..—говорит он вслед растворившемуся в воздухе призраку девочки, на котором четко видны все раны и отметины, которые ей достались до смерти. Они все еще болят, и будут болеть, потому что Т/И будет нести бремя того, кто взял на себя мучение шестерых неупокоенных душ детей, —умоляю..дай мне шанс.. ХК: Тысяча извинений, чувство вины. Они сопровождали Роджера долгое время, он не верил, что ты смогла его простить, но и не мог понять, почему его черт в голову ударил просто, пожалуйста, не бросай его больше. Николас Эдвардс: ПК: Он узнал о смерти Т/И на следующий день, тогда с дочерью вернулся обратно домой с курорта. Он был разбит, подавлен, а когда его пустили на место преступления, то вовсе понял, что сейчас потеряет сознание и сляжет с сердечным приступом. Ему так жаль, что он не смог защитить тебя от этого ублюдка, ведь он знал, что Спрингтрап опасен, он знал, что нельзя было подпускать его так близко к его семье и близким. Ник считает, что это его вина. Ведь он же мог спасти тебя от лап этого чудовища. Он по сей день, спустя много лет приходит на твою могилу и кладет букет из свежих синих и фиолетовых ирисов и белых хризантем, так как прочитал о том, что с помощью живых цветов можно передать свои чувства покойнику. Он много читал о значениях цветов, поэтому составил букет: фиолетовые, синие ирисы и хризантемы. Синие ирисы символизируют надежду и веру, а фиолетовые — уважение и почтение, белые хризантемы говорят о том, что человек просит прощения, сожалеет и признается в своей верности. Тем самым Ник хочет сказать своей «второй дочери», что верит, что она найдет вечное спокойствие, таит надежду, что она его услышит, он уважает ее за то, что мужественно вытерпела мучения и просит о прощении, что не смог помочь, уберечь и спрятать юную, красивую девочку, у которой вся жизнь была впереди. Он сильно плакал на похоронах, он выл на пару с Робертом и Дженной, в то время, как твоя мать даже не приехала на похороны, работа прежде всего. ХК: Ник был в лютом бешенстве, когда увидел твою спину, которая покоилась под толстым слоем фиксирущих бинтов, а также твой нос, размажженый железной ручкой. Казалось, Ник готов был сожрать Спринга с потрохами, которые уже засохли и прилипли к эндоскелету костюма, но ты вовремя его остановила. Ведь не произошло самого страшного, есть с чем сравнивать. Делия Эдвардс: ПК: У нее в ту ночь был, как ни странно, здоровый и крепкий сон, потому что Кошмарный Спрингтрап терзал в тот момент тебя. Она крепко спала, ты подарила ей долгожданный отдых, о котором она могла мечтать. На утро отец сказал, что ты умерла, тебя убил ее любимый робо-кролик. Конечно, Ник так предположил, потому что утром пропал и Спринг, его не было нигде. У Делии началась истерика, когда она поняла, что могла оказаться на месте своей любимой подруги, но еще больше она плакала тогда, когда увидела твое истерзанное дело, лежащее в гробу. Ты была такой красивой на самом деле: закрытые глаза, омытое лицо, красивая укладка на волосах, твои любимые сережки, и та самая легкая улыбка на лице. Милое фиолетовое платье было по фигуре, оно подчеркивало твои мертвые заострившиеся черты. Косметическое восстановление не полностью помогло: гематомы на твоей шее от больших мужских ладоней, разбитые губы и ножевые ранения были видны в некоторой степени. В твои похороны с небес лило как из ведра, было холодно. Сначала прошел дождь, а когда тебя закапывали — снег, град, и все покрылось инеем. Делия принесла в тот день букет из нарциссов, которые означают сочувствие и скорбь, и так же фиолетовые фиалки, которые несут значимость нерушимости человеческой души и ее вечной жизни на небесах. Дели плакала на твоих похоронах, заливаясь слезами как никогда, ее сердце разбито, она так и не смогла поцеловать тебя в губы на прощальной церемонии, о чем жалела всю свою оставшуюся жизнь. ХК: После того, что Дели увидела на твоем теле, она не смогла спокойно уснуть в тот день, и боялась шаг не в ту сторону сделать, лишь бы Спринги на нее так не разозлился, но ты убедила ее, что все просто отлично и не стоит его бояться. Шерон Херст: ПК: Она была одной из тех, кто обнаружил твое тело. Шерон с Мэтт приехали рано утром следующего дня к тебе домой, оставив спящего Гарри в машине ,чтобы зайти и поздороваться, видя их окна, что компьютер в твоей комнате горит. Первым в дом зашел Мэтт, он же и стал самым первым опрошенным свидетелем. Следом зашла его мать и закричала на весь дом от страха вперемешку с непониманием. Шерон, несмотря на все правила нахождения трупа, подскочила к твоему холодному окровавленному телу, заливаясь горячими слезами, взяла тебя на руки, смотря в твои бездонные и безжизненные посеревшие глаза. Ты улыбалась уголками рта, и даже слезинки засохли на твоих щеках, оставив трупные пятна на коже. Шерон много плакала, пока Мэттью весь на ватных ногах вышел к машине и вызвал полицию. Тебя, точнее твое тело, увезли в морг, а Шерон была опрошена, накачана успокоительными и отправлена отсыпаться. Она была на твоих похоронах, но не плакала. Она уже чисто физически не могла выдавить и ни одной слезинки из своих глаз, поэтому. Оставив букет из красных гвоздик, что означали тоску по усопшим и из желтых тюльпанов — вестников разлуки, она ушла, покачиваясь на ватных ногах, пока Гарри поддерживал маму, ведя до машины. Она не смогла больше приходить на твою могилу, для нее это слишком больно, поэтому передавала цветы вместе с Ником, что наведывался к тебе в последнее воскресенье каждого месяца. ХК: Вы когда-нибудь видели, чтобы слабая женщина была двухметрового робо-кролика тапком? А теперь видели. Гаррисон Херст: ПК: Он спал в машине после долгой поездки на пешую прогулку в горы, где они с семьей знатно отдохнули, поэтому проснулся только тогда, когда Мэтт хлопнул дверью автомобиля, чтобы вызвать копов, а затем и услышал: «Алло, полиция, приезжайте, здесь труп». Он спросил про конкретику, а брат ответил сухим и безразличным голосом: «Т/И больше нет. Этот пидор убил ее, Гарри. Нашей Т/И больше нет, братишка». Это был первый раз, когда Мэтт назвал Гарри «братишкой», что ж, видимо, после твоей смерти многое поменялось. Отношение Мэттью к жизни и близким людям в том числе, теперь он ими действительно дорожит и оберегает. Хоть вы с Гарри не были особыми друзьями, но он искренне скорбел по тебе, плакал на похоронах, обнимая Николаса и Делию, стараясь их успокоить. Ему тоже было больно, он же знал, что рано или поздно, что-то подобное случится. На твои похороны он принес черные георгины — символ горя, предательства, а также символ жизни, стойкости и вечной свободы. Этим мальчик хотел сказать: «Т/Иша, я скорблю по тебе. Тебя предали, случилось горе, но ты всегда будешь жива в моем сердце, ты навеки свободна, теперь ты будешь счастлива, я скучаю по тебе». ХК: Если бы вы только знали, как Спринги теперь по струночке ходит, чтобы пацан не сделал что-либо плохое, ужас. Прямо дрессированный кролик, осталось в цирке выступить. Мэттью Херст: ПК: Он любил тебя. И всегда будет любить. Ты стала для него новой отдушиной, смыслом. Он обожал твой смех, ты его покорила им, твой вой подыхающей чайки придавал смысла ему вставать по утра и продолжать эту жизнь. Он влетел к тебе домой, держа букет ромашек и незабудок, он хотел твердо при всех сказать: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ», но нет. Это не случилось. Он лишь увидел твое безжизненное изрезанное и окровавленное тело, что лежало за диваном в луже вязкой свернувшейся крови, что была по цвету как чернила. Твою посмертную улыбку он не забудет никогда. Он будет молиться каждую ночь, чтобы ты ему приснилась, он будет молиться каждый день, чтобы ты упокоилась с миром. Он принес тот букет на твои похороны, как символ его не первой, но последней любви, своим подарком он хотел сказать: «Эй, ты была так бела, чиста и невинна, как эти ромашки. Ты ромашка, а я — незабудка, потому что я тебя никогда не забуду». Он с Ником были единственными, кто стояли без зонта, отдавая себя проливному дождю, граду и снегу, потому что хотели прочувствовать, как мучилась ты, замерзая, покрытая своей же кровью, задыхалась и плакала. Он верит, что весь этот дождь — твои слезы, которые ты пролила, пока умирала. ХК: —Я ЩАС БЛЯТЬ... Он зассал, когда Спринг косо на него посмотрел.