Одна история

20 лет назад.

Мышь и крыс живут под одной крышей? Раньше, услышь такое, Нью бы рассмеялась в глаза сморозившему эту глупость. Марсианцы всегда были врагами крыс. Точнее – не было таких крыс, что желали бы мира с «чистоплюями» мышами. И потому – эти две расы никогда не ладили. И даже на одной планете им было бы тесно. Точнее – уже было. На Марсе, где до сих пор шла война, где-то тут, то там шныряли подосланные Плутарком крысы. Что уж тут говорить про один дом? Ха-ха, два раза и – нет. Такого не случалось. Такого и не должно было случиться. Но теперь Нью предстояло жить с крысом в одном доме. Видеться с ним каждый день и стараться сдерживать свои порывы, свое желание убить его. Ведь… Тогда смерть заберет и ее. … А она, как оказалось, умирать не желала. Но можно ли теперь назвать теперешнюю ее жизнь – «жизнью»? Она, конечно, была жива, дышала, ее сердце билось. Но теперь она была несвободна, привязана навсегда к крысу – мерзкому крысу, что смел надругаться над ее телом! – и не могла вернуться домой. К матери… Как она там? Наверняка жива и здорова! И… Наверняка уже похоронила свою дочь. И так правильно. Ведь уж лучше она ее оплачет, чем будет ждать остатки своей жизни. Бесполезно и терзаясь болью. Ведь им не увидеться больше. Нью к ней не вернется… Такие мысли терзали мышку на следующее утро после того вечернего ее разговора с крысом. И она даже не удержалась и беззвучно всхлипнула, прикрыв глаза, когда вспомнила мать. Но почти сразу, вся как-то внутренне сжавшись, сумела остановить поток слез, побороть свои горе и боль. И, глубоко вдохнув и выдохнув, убрала руки от лица и села. Сегодня она впервые за долгое время спала на кровати, а не на полу около какой-нибудь стены. И пусть и просыпалась раз десять за ночь от воображаемых и реальных шорохов и скрипов, которых просто не может не быть в старом доме, Нью могла почти с уверенностью сказать, что почти действительно выспалась и отдохнула. И, наверно, потому ей в голову и полезли все эти мысли, которых она старалась не касаться, готовая – уверенная, что готовая, - умереть. Но – ей не стоит даже «затрагивать» их. Даже теперь. Ведь мать, Марс, Сопротивление – все это теперь для нее в прошлом. И ей лучше не оглядываться, чтобы не проявить слабость перед… Врагом? Пленителем? Почти что «товарищем» по несчастью? … Нет. Он ей точно не товарищ. Не друг. Просто… Необходимый ей живой крыс? Да, скорее – как-то так. И, раз так, она может не быть с ним ни милой, ни доброй. Вообще почти не общаться с ним. То не нужно. Увидеться раз в день – желательно с утра, - и разбежаться по своим делам, комнатам в доме – этого ей вполне хватит, чтобы остаться живой, а ему – убедиться, что «спасенная им мышь» - еще жива. Вот и все. Подумав так, кивнув на эти мысли – Нью невольно и почти безразлично окинула свою комнату – что-ж, теперь это действительно ее, Нью, комната, - взглядом. Она была небольшой, со светлыми, но покрытыми пока пылью, стенами, крепкой дверью с замком, и большим окном, из которого открывался вид на соседские поля. Также, в комнате почти не было мебели: кровать, небольшой шкаф в углу у двери, да небольшой стол у самого окна. В целом – так даже было неплохо. Но Нью вдруг подумала, что еще не отказалась бы и от стула. … А еще, прямо сейчас, она не отказалась бы позавтракать. Съесть хоть что-то. Живот девушки жалобно заворчал, и она невесело подумала, что – да, - поесть было бы действительно неплохо. Ведь вчера – она лишь поужинала и то, смогла пропихнуть в свое горло, после всех потрясений, совсем немного. Теперь же – на нее накинулся настоящий голод. Который буквально вытолкнул ее из постели, но прежде чем утолить который – она сперва все-же завернула в ванную комнату, что, на удивление, в этом старом домишке была. В этом доме было всего пара спальных комнат, ванная, в которой был и туалет, и что была совсем рядом с комнатами. Далее – от комнат вел коридор, что заканчивался поворотом в прихожую и проходом на кухню. И, посетив ванную комнату, сделав все утренние дела, она буквально нырнула в этот коридор и плавно, стараясь создавать не слушком много шума, буквально заскользила вперед. В надежде не столкнуться там сейчас с крысом, имени которого она еще так и не знала – или слышала его и забыла? - и даже была не очень уверенна, что хочет знать его. Ведь тот в любом случае остался бы для нее крысом. Которого она не хотела сейчас видеть. Ведь от встречи с ним у нее точно вновь испортится аппетит. Так она думала. И чуть было обреченно не застонала, когда почувствовала доносящийся с кухни сладковатый запах какой-то выпечки. Кто мог готовить ее в ИХ доме? Раз не она – мастерица делать только бутерброды, да варить какие-нибудь простенькие каши, да картошоки, - то только он. А значит – не столкнуться с ним теперь до еды было просто невозможно. Ну, она конечно могла развернуться и вернуться в свою комноту, дождаться, когда он уйдет с кухни… Но не факт, что так будет. Он мог остаться там и долго ждать ее… А и без того голодная, учуяв запах выпечки, Нью поняла – что долго она без еды не протянет. Грохнется в обморок. Сдохнет голодной смертью. Своей слюной захлебнется, ведь марсианские боги! Как же вкусно сейчас пахло с кухни! И, так и не сумев совладать с собой, но вполне совладав с нежеланием общаться с крысом до еды, она уверенно и уже громко шагнула в кухню. И сразу же столкнулась взглядом с темно-серыми глазами, что посмотрели на нее внимательно и словно оценивающе. Но смотрел на нее крыс не очень долго, так окинул ее взглядом и снова повернулся к духовке, которую только что открыл. И вынул из нее на свет пухлый, румяный не то круглый хлеб, не то пирог. И уже с ним в руках разогнувшись, развернувшись и шагнув к столику, что был здесь, пусть и неприветливо, прохладно даже, но сказал Нью: - Будешь завтракать? «Таким тоном спрашивать надо «мертвеца закопать?» или еще что-то в этом роде, а уж точно не это» - невольно дрогнула на его слова девушка, и сама же, разозлившись от этого, гордо вздернула свой очаровательный носик и заявила. - Да. Но теперь я буду готовить себе сама. Он спорить не стал. Пожал лишь плечами с таким взглядом «мол, хозяин-барин» и, взявшись за нож, аккуратно отрезал от своей выпечки приличный кусок. В краях разреза мелькнули какие-то ягоды и чтобы еще сильнее не истечь слюной – Нью поспешила отвернуться, перестать смотреть на этот, все-же, пирог, и шагнуть к двум кухонным тумбам, что стояли около холодильника. И замерла, не зная, что дальше делать. Ведь, как говорилось, готовила она плохо – могла сварганить, не уничтожив и профессионально не спалив кухню и весь дом, лишь бутеры, да какую-нибудь безвкусную кашу. А позади нее теперь был ароматный, вкусный пирог, зная о котором, она теперь просто не сможет затолкнуть в себя и крошки своей стряпни. Но его приготовил крыс! Тот самый крыс, которого она терпеть не может! Но который… Кормил ее уже с ложечки, а теперь так аппетитно хрустел за ее спиной корочкой своего творения, что она просто… «Ну, он меня точно не отравит, а я не рассыплюсь, если и сейчас поем его стряпни…» - подумала так и вновь развернулась к крысу, что вновь внимательно смотрел на нее, запивая еду чем-то из стеклянной кружки. Мышка развернулась к нему и, глубоко вдохнув, как можно более грубо фыркнула. - Впрочем, ты ведь не съешь весь пирог, и остатки придется выкинуть. Расточительство. За такое на Марсе меня бы по головке не погладили. Так что… - тут она начала сбиваться, почувствовала уже сомнение в своем решении, даже желание сбежать, и потому последние слова буквально пропищала. Уже не грозно, а совсем уж как-то жалко. – Отрежь… и мне кусочек. Услышав это, он как-то весело фыркнул - в его глазах, как показалось Нью, даже проскочила какая-то искра, - но кусочек пирога все-же отрезал. И положил на тарелочку, что она достала из одного из навесных шкафов, что тоже имелись на кухне. После чего она села за стол напротив него и впилась зубками в горячую выпечку. И чуть было, словно была кошкой, а не мышкой, не замурчала от удовольствия. Было вкусно. Настолько, что она даже словно на пару мгновений выпала из реальности, погрузилась в это ощущение, а когда «вынырнула» из него – перед ней уже стояла кружка, в которой чуть ли не до краев было налито что-то белое. - Что это? – не смогла не полюбопытствовать она из здоровой паранойи. Крыс хмыкнул. - Молоко. Молоко… Нью пила лишь молоко матери и то, когда была младенцем. Став взрослее – она более не пробовала никакого молока. Не довелось. Ведь животных на Марсе, тех, которых можно было бы доить – почти не осталось. И с этим продуктом на Марсе стало туговато. Впрочем, как со многими другими. На Скайтроуке, похоже, с этим было чуть проще. Ведь даже ее мерзавец сумел добыть молока. Но… Что если она попробует сейчас молоко, оно понравится ей, а достать еще – у крыса не выйдет? Тогда – будет грустно. Но… Попробовать как можно больше всего! Разве не это цель жизни большого количества живых и разумных представителей разных раса? Не ее, конечно… Но, разве Нью должна отказываться от чего-то, что может получить сейчас, но не получит потом? «Не откажусь» - решила она и, пусть и неуверенно, но взяла кружку в руки и сделала глоток. И… Само молоко показалось ей «обычным». Ну, какого-то трепета от его вкуса она не испытала. Оно показалось ей даже слегка мерзким и пахло так странно… Но когда она откусила еще кусочек ягодного пирога и тут-же вновь сделала глоток – молоко и пирог показались ей куда вкуснее, чем были. «Возможно и с крысами и мышами так, - сыто и лениво, подумалось мышке, когда она проглотила последнюю часть третьего кусочка, и вновь посмотрела на крыса, что смотрел в окно кухни и о чем-то явно напряженно размышлял. – Мы разные, по отдельности можем быть не идеальны. Даже враждовать можем. Но что было бы с нами, попробуй мы жить мирно? Какими мы бы стали?». Она не знала. Но она, даже в пределах этого лишь дома, и только с одним крысом – но решила попробовать это. Жить в относительном, но мире, а не просто существовать, почти игнорируя друг друга. И что из этого получится? Это могло показать лишь время… Ну, а пока… Нью тоже посмотрела в окно. Сидя в тишине, за одним столом с крысом, в одной комнате с которым ей уже было не так неуютно, как прежде.