Memento Vitae

Тихую тёмную комнату наполняют приглушённые нервные всхлипы. Руки трясутся, и Натаниэль не может понять, почему это происходит. Может в дрожи виноват выпитый алкоголь, может начинающаяся истерика, а может и… Тяжёлый кинжал явно норовит вот-вот выпасть из рук молодого мясника. На холодное лезвие падает всё больше солёных капель, быстро высыхающих на кинжале. Медленно, неуверенно, мечась от одной мысли к другой, Веснински всё-таки перехватывает рукоять поудобнее, принимаясь намечать линию, которая поможет перекрыть его страдания. В этот момент парня перемкнуло. Нет. Он не отбросил идею, не остановился. Произошло худшее. Он начал воспринимать происходящее как обычный, уже осточертевший рабочий процесс. Натаниэль всегда питал отвращение к трупам, которые ему доводилось расчленять. Они виделись для него такими слабыми и глупыми, не умеющими даже от долгов нормально сбежать. Сейчас — он такой же. Самоубийство — его попытка убежать, его правильный конец. Но в тоже время это конец, являющийся уделом сломанного, бездарного и бессильного человека. Воспоминания о недавнем надругательстве только и делали, что приводили ворона в состояние беспомощности, начинающей душить, перетягивать абсолютно всё внутри. От этого чувства надо избавиться, вырезать из-под кожи и выкинуть, в надежде, что оно не потащит за собой ниточку, соединяющую Натаниэля с этим миром. Жестоким и пустым.  Пустота — это то, что сейчас застыло в глазах Веснински. Нажим. Красная струйка стекает по предплечью. Правый глаз на секунду оказывается прикрыт. Движение. Красная полоса удлиняется, идёт вверх, проходясь по синим ветвям вен. Слёзы мешают нормально разглядеть «рабочую» область. Боль быстро приводит в себя. Нат это понял, одёргивая руку и сдавленно хрипя. Его холодный, пытающийся сосредоточиться взгляд метался по комнате, выискивая спасительный прямоугольник телефона. Он далеко. На столе. Сердце заходится бешеным темпом, заполняет комнату своим стуком и нервирует. Струя алой крови медленно превратилась в растекающуюся реку, оставляя следы на одежде, полу и ближайшей мебели, пока Натаниэль пробирался к столу. Пелена слабости уже начала наводить муть на всё, что видел парень перед собой. Последний полноценный рывок. Рука захватывает смартфон. Быстрый набор. Гудки. Тяжёлое дыхание Натаниэля раздражает его самого. Гудки. Молчание. Оно недолгое, но ворону казалось вечным. — Алло? Ты по делу? — холодное при остальных, но сейчас заботливое и тёплое обращение. Веснински последний раз глубоко вздыхает, набирая силы и тратя время наследника. «Спаси меня, Ичиро», — думает молодой мясник, но выдаёт в слух только: — Молю, приезжай в ту квартиру, — на которое хватает сил, как моральных, так и иссякающих физических. Голос в миг перестаёт дрожать. Звонок окончен. Рука опущена. Нат так и не понял, кто нажал на «завершить». Глухой стук об пол. Долгий сон.