Взгляд ангела

       Дверь в крыло Аида громко открылась, а после так же громко закрылась. Уже все евнухи его территории знали, что император пришел злой. А как не злиться, когда твоего любимого травят у тебя же на глазах? Конечно, он был в ярости, желая стереть в порошок того, что посмел покуситься на его ангела.       Мин шел хвостиком, теребя пальцы. Лучшая защита — нападение, так что он сам пошел и все доложил прямиком императору. Повезло, что тот прогуливался у Госпожи Сио Ли с императрицей. Не то что бы это было частым явлением, ведь это две соперницы, однако, казалось, будто добродетельная супруга Сио Ли могла подружиться хоть с самим Чжун Куем. Что уж говорить о достаточно сдержанной Императрице Эпан.        — Аид! — Цинь почти влетел в покои своего ангелочка, скалясь, но тут же остановился и расслабился. Охотник остался за дверью.       Бог лежал в постели на животе, обняв одеяло, пока самого закрывали пушистые крылья. Распушился, видимо замерзнув. Казалось, он спал, но от рявканья Шихуанди сонно открыл глаза. Вид такого милого и невинного мальчика ни мог не остудить яростного императора. Тот тихо сел рядом, поглаживая любимого по волосам и крыльям, перебирая перья.       — М… Цинь? Ты чего пришел? — Этот святой слишком обворожителен спросонья.       — Как ты? Мин Лай сказал, что ты отключился после того, как тебе поставили метку. — Мужчина обеспокоенно смотрел на любимого сквозь повязку.       Аид же сел, выпрямляясь и расправляя не надолго крылья, отчего пара перьев упало и сразу растворилось. Сам он выглядел задумчиво и чуть устало. Мешки под глазами начали появляться, кожа становилась болезненно бледной. Нет, это не его природный, благородный белый тон. Это цвет мертвеца, что уже окоченел.       — Не беспокойся, человеческие яды не могут меня убить. Это было скорее… опьяняющее чувство. Да, так выразиться правильнее. Все начало расплываться, а после я совсем потерял связь с реальностью. Это явно сделал не Мин, иначе, он бы не стал так яростно отбирать меня у Чжао Гао. — Наложник поправил волосы, а после глянул на императора, что аккуратно оглаживал крылья. Все ещё безумно любит их.       — Отбирать? Чжао Гао хотел тебя забрать? — Рука тут же остановилась, а Цинь строго глянул на любимого.       — Я не помню точно, но вроде. Так странно себя чувствовал… и чувствую. — Бог сжимал и разжимал руку, стараясь сконцентрироваться на ней. Голова ужасно болела.       — Тогда отдыхай, а я разбираться с этой чертовщиной… — Шихуанди напряженно выдохнул и потер переносицу.       — Ваше Императорское Величество… — В дверь тихо постучали, отчего крылья и ели видный нимб тут же растворились.       Из щели выглянул привычный золотой ротвейлер по имени Мин Лай. Парень мялся с ноги на ногу, нервно теребил пальцы, да и сам по себе выглядел растрепанно и явно испуганно. Любовники переглянулись, а после император кивнул евнуху в комнату, дабы тот зашел. А Мин, только зайдя, упал на колени.       — Простите! Это из-за меня господин пострадал! — Извинения заинтересовали обоих. Если Цинь нахмурился, то Аид лишь непонимающе приподнял одну бровь. — Я-я могу говорить с вами честно?       — Конечно. Только так ты и должен говорить со своим императором. — А сам мужчина нахмурился, как губ коснулись холодные перебинтованные пальцы, отчего черные брови тут же расслабились.       — Не бойся никого. — Бог аккуратно огладил щеку любимого, дабы усмирить его. Видел ведь, как Мин трясется. Он стал слишком сердобольным и мягким.       — Хорошо. Это- ваша матушка, господин император, передавала вкусности. Она говорила, что это вы их отдаете и не можете прийти лично. — Евнух говорил все в поклоне, пока руки императора с каждой секундой сжимались все сильнее. — У меня есть доказательства. Другие евнухи из крыла Господина Аида могут это подтвердить, а так же служанки госпожи.       — Достаточно. Иди, я приму к сведенью. — Парень поклонился и шустро убежал после получения приказа.       Аид тяжело вздохнул и утянул любовника к себе в объятья, закрывая его вновь появившимися крыльями. Цинь не сопротивлялся, спокойно прижался и уткнулся в любимую грудь. Почему все не может быть так же просто, как было на начале их отношений? Когда они просто дурачились, гуляли, пили вино и все казалось таким беспечным…       — Теперь понятно, почему она скрыла факт своей беременности. — Подал человек голос. — Если мать императора в положении, она обеспечивает себе безопасность, ведь носит будущего наследника. Так она обезопасила себя, но ведь… откуда прознала о тебе? Отравления начались, когда приехала Эпан, но это не в её нраве строить такие козни. Да и с матушкой моей она не ладила никогда…       — Её могли подставить. Твоей матери явно было на руку то, что мы заподозрим твою жену. Обезопасит себя и уберет жену императора. А опечаленный ты станешь легкой мишенью. Остается вопрос того, кто рассказал ей обо мне… — Бог и сам уткнулся в черную макушку, аккуратно в нее целуя. — Чую, что не просто так это все.       — Я тоже. Возможно, во внутреннем дворе завелся один из адептов клана Хань. — Шихуанди хмурился, а тон его голоса становился все мрачнее.       — Думаешь?       — Сердце так говорит и разу-       — А как по мне оно говорит, что ты устал и тебе срочно нужны объятья, поцелуи и покой. — Перебил его Аид.       Резко Цинь услышал нечто странное. Рядом с ними пели птицы, шуршали листья на ветру и били о берег волны. Он удивленно отстранился и отодвинул повязку. Его ангелок закрывал его крыльями не просто так, а что б переместить в излюбленную рощу. Уже было не так тепло, как в их первую встречу, и ветер продувал сквозь одежду, доставая до кожи и касаясь её, что вызывало мурашки.       — У меня ведь дел полно… — Он тоской глянул на волны, что ударялись о песчаный берег.       — Дела подождут. Давай, иди ко мне. — Бог аккуратно поднял его на руки, чем заставил улыбнуться. — Не только же тебе меня таскать на руках.       — Вот стану твоим секретарем — будешь носить, а сейчас ты мой верный наложник. — Он беззлобно фыркнул в улыбке, пока его несли на руках, как какую-то девицу.       Однако, юноша не переставал удивлять. Дойдя до любимой беседки, он сел сам, а после усадил к себе на колени любимого. Император такого явно не ожидал, краснея и завязывая повязку на лбу.       — Кто-то решил по доминировать? — В шею мужчины уткнулся холодный нос его ангелочка, что вызвало мурашки.       — Мгм. Решил, что могу по главенствовать, пока ты отдыхаешь. — Аид расслабленно прикрыл глаза, обнимая слепыша чуть ниже груди.       — Если будешь послушным, то позволю над мной доминировать. — Усмехнулся Цинь, поглаживая перебинтованные ладони. — А если не будешь, я тебя угомоню и не оставлю выбора. Сделаю послушной женой настоящего императора!       — Пхах, а вы не слишком наглы, Первый император Цинь Шихуанди? — Засмеялся бог, прижимая человека к себе.       — Ни чуть! Я — император и я достоин всего самого лучшего, даже если это чертов своенравный бог! — Он гордо задрал нос, выпрямляясь и будто напоминая, что вообще-то он выше своего наложника, пусть и не много. Неужели святоша подрос...?       — Мне больше нравилось, когда ты говорил обо мне с использованием «ангела». Ещё не привык быть богом, хах. — Он лишь умиленно смотрел на своего человека, а после поцеловал в загривок, чем заставил покраснеть и пискнуть. На слегка покрасневшее ухо донесся томный и тихий голос. — Мой гордый дракон.       — Моя благоухающая лилия. — Теплая ладонь легла на ледяную щеку, мягко оглаживая. Вот это описание Аид слышал впервые.       Цинь расслабленно облокотился о грудь ангелочка, прикрывая глаза и укладывая голову на плече, пока рукой продолжал поглаживать скулу. Такой бесстыдник, заставил краснеть от одной лишь фразы. Однако, бог был не против. Он прикрыл их крыльями, уткнулся в мягкие черные волосы и начал тихо напевать. И только его человек знал, что это за мелодия. Их песня дождя. Песня вечной любви ангела, что отдал всего себя смертному в обмен на счастье.       — Что будешь делать с матерью? — Даже возвращение к волнующему вопросу не привело тело в напряжение.       — Дождусь, как родит, а после… не знаю. Ребенку нужна опека, а мне совсем не до этого. Наложницам или кормилице отдам, а её запру и ограничу власть. Нужно ещё найти адептов клана Хань. — Шихуанди все так же спокойно лежал, закрыв глаза и расслабившись.       — Вот как. — Юноша помолчал, а после резко предложил нечто неожиданное. — А отдай его мне. Я трех братьев воспитал, а ребенком могу доказать, что правда девушка.       — Постой, что? Аид, ты уверен? — Император поднялся и обернулся на любимого, заглядывая в его фиолетовые глаза. Такие яркие, светлые и полные жизни.       — Да, уверен. Сам подумай, это ведь решение многих проблем. Для начала, проблема воспитания ребенка, ведь его могут настроить против тебя. Так и начинаются семейные войны за власть. Дальше — вопрос моего пола и слухов о тебе. Если все поверят, что я любящая м… мать? Допустим. То и слухи о твоем «совращении юнош» изживут себя. К тому же, не забывай и о безопасности наследника. Под крылом бог ему явно будет безопаснее всего. А после смерти у меня будет прекрасный помощник. — Цинь удивленно смотрел на такого спокойного ангелочка, что был готов взять на себя тяжелый груз ответственности даже не за свое дитя.       — Но это ставит под угрозу твою безопасность. Попытки покушений и так частые, а с появлением наследника они станут ещё большей проблемой. — Мужчина напряженно опустил взгляд, задумываясь.       — Слепыш. — Из мыслей вывели ледяные ладони, что легли на щеки и огладили. — Я — бог. Высшее существо. Вечное, несломимое и идеальное. А вы — смертные, что могут умереть от чиха. Ты думаешь, они могут мне что-то сделать? Ваши яды для меня — не больше снотворного или того дурмана. — И это высшее существо было безвольно влюбленно в полного дурака, что сейчас расплылся в улыбке и налетел на него с объятьями.       А смертный крепко прижимал любимого к себе, сидя на его коленях и утыкаясь в шею, ощущая этот волшебный холод на спине. Холод и жар смешивались во что-то среднее, теплое и светлое. Яркий и энергичный свет, что до безумия любит забвенную и спокойную тьму, образовывая нечто сродное и с обоими. Теплую тьму, в которую они погружаются, обнимаясь на берегу, сопровождаемы лишь ветром и звуком волн.       Хотелось бы вечно наслаждаться этими касаниями, этими глазами в отблесках которых играют лучи солнца. Такие разные, но схожие. Холодные, но теплые. Темные, но светлые. Так думали оба друг о друге, утопая в любви друг к другу.       — Аид.       — М?       — Я не перестану любить тебя, даже если ты разлюбишь меня за эту вечность.       — Дурность не говори. Как я могу разлюбить того, кто каждый раз показывает мне себя с другой стороны? — Бог говорил в улыбке, приобнимая человека крыльями.       — Хах, взаимно. Я… кажется, никогда не узнаю тебя целиком. — Цинь тихо посмеялся в шею своего ангелочка, повиснув в его руках и положив голову на плече.       — У нас целая вечность впереди. Успеем ещё друг другу надоесть.       — Вот теперь дурость сказал ты.       — Бухао… — С этого тихого слова Шихуанди в голос засмеялся, прижимая любимого ближе к себе.