Я соберу тебя по частям

Стук колес по кафельному полу эхом разносился по пустым коридорам, сбиваясь в тревожный ритм. Казалось, больница затаила дыхание, наблюдая за тем, как каталка с пациентом пролетает мимо. Необходимо было как можно быстрее доставить пациента в палату, чтобы за короткую минуту, нет, секунду с ним ничего не случилось. Эта секунда могла спасти жизнь, поэтому санитары спешили довезти пациента до операционной. Он лежал на спине, его лицо, как и всё тело, было укрыто медицинским покрывалом. Лицо казалось бледным - как будто жизнь покидала его, словно душа держалась на тонких нитях времени. Медбратья и санитары постоянно проверяли его состояние, пытаясь продлить его жизнь хотя бы на несколько минут. Капельница продолжала капать, поддерживая его в полуживом состоянии. Пациента везли тревожно, стараясь как можно быстрее доставить его в операционный блок к хирургу, способному провести операцию немедленно. Однако, в ночную смену работал всего один хирург. Не теряя надежды спасти еще одну жизнь, медбрат спешил как можно быстрее. Но время, словно на зло, становилось всё плотнее и бесценнее. У самого медбрата сердце билось тяжело, как будто от этого зависела его собственная жизнь. Он стиснул зубы и пронесся мимо палат, где пациенты мирно спали, не подозревая, насколько близка смерть одного из них. Весь этот хаос уже был доведен до сведения хирурга, который не успел даже снять свой халат после предыдущего случая - ему сразу пришлось готовиться к следующей тяжелой операции. Его лицо оставалось спокойным, но по глазам можно было прочитать, что он готов действовать как можно скорее. Адреналин витал в воздухе, но Казуху это не касалось. Медсестры, обладающие большим опытом, уже готовили операционный стол, разворачивая оборудование. — Готовьте анестезию, — произнес он серьезным, но спокойным голосом, надевая перчатки. Он был готов подойти к пациенту, в то время как медбрат Чайлд укладывал его на операционный стол, как другие сотрудники, слаженно, как по часам, разворачивали оборудование, их движения были отточенными до автоматизма.   Аккуратно уложив пациента, Кадзуха подошел ближе, чтобы оценить глубину ранений. Убрав покрывало, он увидел, как на бледной коже ярким контрастом выделялась кровь. — Внутреннее кровотечение, — сухо констатировал Кадзуха. Всё зависело от того, успеют ли они восстановить то, что уже было повреждено, и насколько серьёзны раны. С каждой минутой надежда угасала, и ситуация казалась всё более безнадежной, но никто из присутствующих не мог позволить себе думать о поражении. Инструменты заблестели под ярким светом ламп. В тот момент, когда хирург взял первый инструмент, наступила полная тишина. Даже машины и приборы словно притихли перед важностью момента. Операционная наполнилась стуком сердец всех, кто присутствовал. Несмотря на усталость, недосып и тревогу, никто не прекращал делать своё дело. Кровь, которая текла из раны, была последним напоминанием о том, что время почти вышло. Но у Казухи было одно бесспорное оружие — его опыт и уверенность, которые могли перебороть даже самый критический исход.                                    Утро.  Первые лучи солнца едва пробиваются сквозь окна, но ты не чувствуешь обычного утреннего обновления, лишь обострение тяжести, каждая мышца отзывалась на малое движения, будто продолжала выполнять сложную работу благодаря какой чувствовалась каждая мышца. Голова слегка кружится, мысли размыты, будто смотришь на мир через пелену тумана. Утро после семичасовой операции без сна ощущается как странное сочетание усталости и облегчения. При этот парень все ровно оставался довольным тем что смог спасти ещё одну жизнь, не смотря на все долгие усилия, Кадзуха чувствовал себя счастливым. Хотелось себя побаловать горячим кофе с утра по раньше, так как глаза пекли от усталости. Тишина вокруг кажется тяжелой, но ты ловишь себя на том, что, несмотря на физическое истощение, в голове все ещё крутятся детали операции: каждое движение, каждое принятое решение. несмотря на усталость, ощущает глубокое удовлетворение. Его плечи расслаблены, взгляд спокоен, а на губах невольная тень улыбки. Внутри всё пульсирует тихим чувством гордости за проделанную работу. Он знает, что сделал всё, что было в его силах, и сейчас это приносит ему внутреннее спокойствие.  Тихо вздыхая про себя, такие мысли способны успокоить, унять ноющую усталость по телу. Так и справлялся на своей работы.   Взяв кружку в руки, хотел уже пойти в своей кабинет, возможно немного отоспаться, так как заметил рядом стоящий силуэт  — Как ночка? — рядом неожиданно появился его коллега. Кружка в руках Кадзухи слегка дрогнула - он даже не услышал шагов. Сяо стоял рядом, плечи напряжены, взгляд чуть прищурен, словно изучая Кадзуху, оценивая степень его измотанности. Они работали вместе уже давно: Кадзуха - в ночную смену, Сяо - в утреннюю. А познакомились ещё до работы в больнице, поэтому их общение было проще, свободнее, без той сдержанности, что он испытывал с другими коллегами. — После семичасовой операции чувствую себя не лучшим образом, честно говоря, — выдохнул Кадзуха, лениво потерев шею. Голос был хрипловатым, в словах слышалась усталость, но где-то глубоко внутри теплилось ощущение удовлетворения - он сделал всё, что мог.   Сяо молча облокотился плечом о стену, скрестив руки на груди. — Пациент? — В реанимации. Но было непросто… будет надеяться, что его состояние стабилизируется. — Кадзуха пригубил кофе, поморщился. Горький, холодный. Как и каждая ночь в операционной. Он сделал ещё один глоток, но удовольствие это не принесло - только напомнило, как вымотался. — Разрыв селезёнки, обширное внутреннее кровотечение, пульс слабый… Пару раз казалось, что потеряем. — Сяо коротко кивнул, не отводя взгляда. Он слишком хорошо знал это ощущение - когда жизнь человека висит на волоске, а твои руки решают, оборвётся этот волосок или нет. — Сейчас моя смена. Ты можешь уходить и отдохнуть дома, — спокойно заметил он. Кадзуха опустил взгляд на свою кружку, задумчиво покрутил её в руках. Внутри него боролись два чувства - изнеможение и гордость за проделанную работу. — Да, но я хочу дождаться Чайльда - нашего мед брата. Он должен вернуться от Бай Чжу - глав врача. — ответил он, машинально потирая пальцами переносицу. Сяо негромко вздохнул. На миг его напряжённое лицо смягчилось, но он быстро вернул себе обычное выражение - спокойное. Между ними повисла короткая пауза, заполненная гулкими звуками больничного коридора: где-то щёлкнул выключатель, за дверью кто-то негромко переговаривался, вдалеке мерно гудел монитор. — С этой работой на личную жизнь вообще времени не остаётся, — хмыкнул Кадзуха, чуть повернув голову к другу. — Не хочешь как-нибудь встретиться на выходных? Сяо бросил на него короткий взгляд, затем покачал головой. — Не на этих. У меня конференция в другом городе. — Что на этот раз? — Кадзуха прищурился, слегка склонив голову набок. Сяо выпрямился, ненадолго прикрыл глаза, будто собираясь с мыслями, а потом негромко выдохнул - с явным нежеланием обсуждать тему:  — Посвящение современным методам трансплантации органов, биоинженерии и альтернативным методам реабилитации пациентов после пересадки. —  Он говорил сухо, без малейшего энтузиазма, словно просто озвучивал информацию, которая его совершенно не интересовала. Кадзуха поднял брови, пристально вглядываясь в друга. — Звучит интересно, но ты, как всегда, не в восторге, — заметил он, скрестив руки на груди. Сяо тихо хмыкнул, скользнув взглядом по стенам коридора. В мыслях невольно мелькнуло: Как будто это что-то изменит. Громкие слова, пафосные доклады, а на деле - всё как всегда: нехватка финансирования, бюрократия, и пациенты, которым не хватает шансов…Сяо  сухо бросил и, не меняя безразличного выражения лица:  — Почему Бай Чжу не отправил тебя? — Кадзуха усмехнулся, но в его взгляде скользнула лёгкая насмешка. — Считает тебя более презентабельным, — с колкостью бросил он, чуть приподняв бровь.    Сяо скрестив руки на груди. В глазах мелькнуло раздражение, но он даже не попытался его скрыть. — Весь этот восторг исчезнет, как только я открою рот, — буркнул, уводя взгляд в сторону. Прежде чем Кадзуха успел что-то добавить, к ним приблизился Чайльд. В руках он держал блокнот, и по выражению его лица было ясно - новости не самые приятные. — Каэдэхара Кадзуха, вы просили сообщить о состоянии пациента, — начал деловым тоном. — Мы предполагаем, что пациент останется в реанимации ещё долго. Осложнений нет, главный врач одобрил список препаратов и капельниц для дальнейшего лечения. Но есть одна проблема… Мы не знаем, кто его родственники. — Кадзуха слегка нахмурился, пропуская информацию через усталый разум. Операция была лишь половиной успеха. Без близких, готовых принять участие в восстановлении пациента, процесс лечения мог затянуться или вовсе пойти не по плану. — Никто не приходил? — задумчиво спросил он, окончательно отставляя чашку. В голосе прозвучала лёгкая тревога. Он сделал шаг ближе к Чайлду, словно надеясь, что в ответ тот скажет хоть что-то обнадёживающее. — Никто. Пациента привезли в экстренном порядке, и с тех пор никого не объявилось. Мы проверили все возможные данные, но, похоже, он поступил без каких-либо документов. —  Кадзуха на мгновение замер, ощущая знакомое чувство тяжести на плечах. Ответственность снова легла на него - не только как на врача, но и как на того, кто должен разобраться в этой непростой ситуации. В голове уже возникали мысли о том, как можно попытаться связаться с кем-то, кто мог знать пациента. — Хорошо, — сказал он наконец, переводя взгляд на медбрата. — Мы продолжим наблюдение и постараемся выяснить, кто его родственники. А пока продолжайте терапию по назначению. Я займусь остальным. — Кадзуха, сейчас моя смена, — раздался спокойный, но твёрдый голос Сяо. Кадзуха на мгновение замер, словно только сейчас вспомнив, что его смена закончилась, и уже давно должен был прийти Сяо. Он устало провёл рукой по лицу, осознавая, что вновь потерял счёт времени. Оставаться в операционной дольше положенного было для него привычным делом, но Сяо напоминал, что у всего есть предел, за что был ему благодарен.  — Верно, — Кадзуха слегка кивнул, пытаясь прийти в себя. Он чуть увлекся, и даже отошел назад.  — Иди отоспись. — Кадзуха вздохнул, ощущая, как напряжение немного отпускает - операция позади, пациент жив. Но тревога всё ещё грызла его изнутри. Его состояние… Почему он в таком ужасном виде? Что с ним произошло? Он ещё не успел разобраться в деталях, а вопросов становилось только больше. Кадзуха провёл ладонью по лицу, прогоняя остатки усталости.   — Меня много что напрягает.. — Невольно вырвалось, прежде чем успел сдержаться.  — Ты ещё здесь? Может тебе колыбельную спеть? — Сяо перевёл на него взгляд, будто вырывая из тревожных мыслей. В уголках губ мелькнула едва заметная усмешка - лёгкая, но цепкая. В этот момент Каэдэхара почувствовал, как остатки усталости начинают рассеиваться, уступая место чему-то более лёгкому. — Колыбельная от тебя? Это уже перебор,  — ответил светловолосый, изобразив притворный ужас. Но всё-таки ощущалось тепло от того, что друг пытается разрядить обстановку. — Так что ж ты тогда ещё стоишь? — Не унимался Сяо, поднимая бровь и уже делая шаг в сторону операционной, закрывая за собой дверь. Что оставалось Кадзухе, это смотреть ему в след, стоя не месте, пока за ним дверь не закрылось. Чальлд тоже ушел, оставляя хирурга одного, поэтому решил отложить свои вопросы на потом. Гул операционного отделение постепенно стихал, и ноющее чувство того, что его работа закончилась никак не покидало его. Сделав глубокий дох, чтоб хоть как то себя образумить.. Теперь уже, он не нужен был до следующего вечера, перед ним оставалось одно: вернуться домой и позволить себе выспаться.                       Со стороны Сяо Как только дверь операционной захлопнулась за Сяо, он позволил себе на мгновение остановиться и глубоко выдохнуть. Тишина коридора резко контрастировала с тем напряжением, которое всегда висело в воздухе операционной. Здесь, за пределами стен, всё казалось чуть более обыденным: приглушённые шаги коллег, мерное гудение аппаратуры, приглушённые разговоры. Но это спокойствие было обманчивым Сяо знал, что любая минута могла принести новые вызовы. Ему предстояло погрузиться в бумажную рутину, следить за пациентами и постоянно держать в голове графики и назначения. Операционная хоть и была его место, но не единственной частью работы. Организация, контроль за состоянием пациентов, взаимодействие с медсестрами и врачами - всё это требовало постоянного внимания.    Он сел за стол, развернув перед собой медицинские карты, стараясь сосредоточиться на своей работе, начиная что-то выписывать. Ситуация с новым поступающим в больнице была сложна. Не только состояние, а ещё тем что стоило найти родственников потерпевшего. Для этого он подключил Чайльда, который этим займется на данный момент. Работа шла своим чередом, пока кто то решил не потревожить его тишину. — Сяо! Занят? — В дверном проёме появился Чайльд - как всегда, с лёгкой улыбкой и уверенностью в голосе. Он был человеком, который находил общий язык со всеми, легко заводил разговор и умел разрядить обстановку, даже в самую напряжённую атмосферу. Конечно, он не мог пройти мимо своего приятеля, учитывая что утром они так нормально и не поговорили.  — Ты писал, что ночью была сложная операция, — спокойно отметил Сяо, не отрываясь от бумаг. Голос его был ровным, но в нём скользнул едва уловимый интерес. Он не волновался - он просто собирал детали. Если пациент попал в реанимацию, значит, впереди ещё много работы. — Привезли около одиннадцати вечера, состояние тяжёлое. Операция длилась почти семь часов, — Чайльд постарался сделать тон менее напряжённым, словно сглаживая серьёзность произошедшего. — Но Кадзуха, как всегда, справился на высоте. Так что можешь не переживать. Сяо не переживал. Вопросы были не из беспокойства, а из необходимости. Ему важно было знать каждую деталь. — Что с родственниками? И в каком он сейчас состоянии? — Наконец, он оторвался от бумаг и перевёл взгляд на Чайльда, полностью переключаясь на разговор. — Пока нашелся только близкого друга, — ответил тот, нахмурившись. — По его словам, у пациента нет семьи. Честно говоря, выяснить многое не удалось. Друг был… слегка с белочкой. — А что с самим происшествием? — Когда мы приехали, на месте был мужчина, который вызвал скорую. Говорил, что просто проходил мимо и услышал странные звуки. А там парень - весь в крови, но в сознании… — Сяо потёр переносицу. Возможно, обычная уличная драка. Но почему он оставался в сознании при таком повреждении? Высокий болевой порог? Адреналин? Или что-то ещё? — Мне нужно отойти, — коротко бросил он, проходя мимо Чайльда. Тот удивлённо моргнул, не понимая, что так резко насторожило хирурга, но, не задавая лишних вопросов, всё же отозвался: — Д-да… конечно. Рад был поболтать, Сяо! — Чайльд с привычной улыбкой помахал ему на прощание, проводя того взглядом. Тёмноволосый лишь коротко кивнул, не оборачиваясь, и скрылся за дверью, снова погружаясь в водоворот мыслей и дел. Быстрым шагом он двигался по коридору, едва замечая суету вокруг. Его мысли были сосредоточены на одном - найти Альбедо. Он знал, что если кто-то способен пролить свет на ситуацию с новым пациентом, то это именно этот парень. Альбедо всегда отличался внимательностью к деталям, а в хирургическом отделении был незаменимым ассистентом Кадзухи. В этой больнице у каждого хирурга был свой ассистент - таков был установленный протокол.    Пока Сяо проходил мимо палат, мимолётно отмечая занятых медсестёр и врачей, он наконец заметил светловолосого стоявшего у стойки регистрации и что-то объяснял молодой медсестре, Гань Юй, жестикулируя размеренно, но выразительно. Он всегда выглядел собранным, его движения были точными, а слова - верными.  Заметив приближающегося Сяо, Альбедо тут же отвлёкся от разговора и повернулся к нему из спокойным выразительным лицом. — Сяо, приветствую. Чем могу быть полезен? — Голос его звучал монотонно, привычным. — Знаю о случившемся. Кадзуху не стал донимать, но хочу узнать подробнее о состоянии пациента? — Сяо говорил прямо, без лишних предисловий. — Рыжий… проговорился про то, что тот был в сознании.  — Альбедо слегка нахмурился, точно проверяя в памяти детали. — Да, пациент действительно был в сознании, что уже странно при таком состоянии, — засунув руки в карманы, продолжая рассуждать вслух. — Даже после 106 мг пропофола пришлось вводить больше препарата, чтобы он уснул. Порог боли у него явно выше среднего. — Сяо скрестил руки на груди, чувствуя, как в нём нарастает недопонимание. —Он не только оставался в сознании, но и мог терпеть это без анестезии? — Именно. Тигнари скоро должен будет взять кровь у пациента. —  Альбедо задумчиво постучал пальцами по стойке, как будто обдумывал возможные причины происходящего. Сяо молча кивнул, собрав все кусочки в единую картину. Вопросов становилось всё меньше, он решил не забивать себе голову лишними мыслями. На каждый вопрос найдется свой ответ. Рука невольно потянулась к подбородку, он размышлял, что это может быть, опираясь на свой обширный опыт, но их раздумья прервал Чайльд. Слишком много его было сегодня, да и всей этой суматохи тоже.  — Сяо! Простите, что потревожил, но кажется, тот самый друг пришёл, и он требует хирурга. По его… крикам… э-э, словам - ему срочно нужно в палату. — Чайльд выглядел слегка ошарашенным, а его голос звучал напряжённо - явно было слышно, что ситуация за гранью обычных беспокойных визитеров. Темноволосый устало прикрыл глаза. Не хватало только этого… Самая неприятная часть работы - успокаивать встревоженных родных. Ему приходилось делать это не раз, но каждый раз раздражение поднималось внутри, пусть он и старался его не показывать. Он не любил приукрашивать ситуацию, предпочитал говорить прямо. Люди должны знать правду, так они быстрее её примут. Но всё же, он никогда не чувствовал себя комфортно в таких ситуациях. Не потому, что его трогали эмоции других, а потому, что он просто не знал, какие слова нужно говорить в ответ.  Сяо молча кивнул Альбедо и Гань Юнь, после чего развернулся и уверенным шагом направился вслед за Чайльдом. Спина выпрямилась, движения стали точными и собранными. Сейчас ему предстояло заниматься тем, что не входило в его обязанности, но, видимо, выбора у него не было.  — Я привел хирурга, который… вам всё объяснит. Пожалуйста, успокойтесь, — сказал Тарталья с легкой шутливой интонацией, но его слова потеряли всякий юмор, когда парень вдруг подскочил и подошел слишком близко к хирургу. — Как он? Пожалуйста, скажите, что с ним всё будет хорошо! — Венти подошел еще ближе, его голос сорвался от отчаяния. Врач инстинктивно сделал шаг назад, делая между ними дистанцию. Не любил, когда люди вторгались в его личное пространство, особенно в такие моменты, но это казалось важным, даже если ему это не нравилось.  — Мне жаль, но нам ещё ничего не известно. Пациент в реанимации, в тяжелом состоянии. Мы не можем утверждать, что всё будет хорошо, и пока говорить ничего нельзя. — Ответил хирург, не пытаясь скрыть сухость в голосе. Он знал, что слова не могли помочь, а говорить что все будет хорошо - лишь пыль в глаза.   От этих слов Венти едва не потерял себя. Он схватился за грудь, как будто его сердце вот-вот вырваться с тела. Тарталья, наблюдавший за происходящим, почувствовал, как боль этого человека передалась и ему, хотя он старался держать себя в руках. — Пожалуйста, впустите меня в палату! Вдруг с ним что-то случится? — Умолял Венти, его голос стал тонким и дрожащим от страха. Он попытался сдержаться, но не смог, когда слёзы, как ручьи, начали катиться по щекам. Врач тихо вздохнул, его взгляд снова стал холодным, но внутри всё равно была эта странное чувство. Он не привык к таким проявлениям эмоций, но сейчас они были неотъемлемой частью этой ситуации. — Как вас зовут? — спросил Сяо, стараясь контролировать голос. — Венти… — Еле выговорил своё имя.  Сяо стоял, ощущая, как в его груди что-то кольнуло. Он привык быть строгим и беспристрастным, но вот этот момент заставил его усомниться. Любого врача, заставило бы это усомниться. Вздохнувши, пытаясь вернуть себе контроль. — Так вот, Венти. Это против правил. Вы не родственник пациента, — Казалось, знал, что делает правильно, но что-то в его сердце не соглашалось. — Ну пожалуйста! У него нет родственников. Я покрою все больничные счета! Только, пожалуйста… я заплачу любые деньги! Вдруг это последний раз, когда я его вижу? — Венти накрыла истерика, и его слёзы обжигали лицо.  Это давление было невыносимым… а вдруг это действительно последний раз? Он ведь следует правилам, но и он - человек. Каждый из нас может потерять того, кого любит, в любую секунду. Тарталья, не выдержав, сделал шаг вперед. Он взглянул на Сяо и, видя, как тот борется с собственными переживаниями, тихо произнёс: — Сяо, давай сделаем исключение? Это не навредит никому, правда? — его голос был мягким, полным понимания. Рыжий тоже не особо любил нарушать правила, но, глядя на Венти, он не мог просто стоять в стороне.  Темноволосый тяжело вздохнул, его лицо оставалось строгим, но в глазах было видно колебание. Он не знал, как поступить, но в этот момент, когда его рука сжалась в кулак, он, наконец, решил. — Ладно. У вас есть пять минут, ни секунды больше, — произнёс он, чувствуя, как его внутренняя борьба наконец затихает. Он знал, что нарушает правила, но понимал, что иногда нужно поступить иначе.  Венти не мог сдержать радости. Он кивнул, едва сдерживая слёзы благодарности. Тарталья с облегчением улыбнулся, зная, что сделал правильный выбор. Врач повернулся и, чувствуя, как его сердце снова тяжело бьется в груди, оставил их. Он поручил Чайльду следить за Венти, а сам ушёл, вернувшись в рутину.  Закончив с бумагами, прошло, наверное, несколько часов. Но все же это было приятнее, чем устраивать себе эмоциональные качели. Пока не… что-то вдруг запищало на всю больницу. Это были аппараты из реанимации. Сяо моментально среагировал и вылетел из кабинета. Он сразу понял, откуда этот сигнал -  палата 45, где находился друг Венти. Неужели все старания Кадзухи оказались напрасны?  Он уже не помнил, как оказался в палате, но как только вошел, его слова прозвучали чётко: — Разряд, готовьте! — Он быстро оценил состояние пациента. Взгляд метнулся на монитор - отсутствие пульса. Время, казалось, остановилось. Чайльд и остальные уже были рядом, протянули дефибриллятор. Сяо сделал глубокий вдох, ощутил холод металла в руках и, подключив прибор, чётко произнёс: — Разряд. Отходим! — Комнату наполнило молчание, прерываемое лишь механическими разрядами дефибриллятора и напряжённым отсчётом медсестёр. С каждой вспышкой разряда команда затаивала дыхание, смотрела на монитор, надеясь увидеть хоть малейший признак жизни.  Но взгляд Сяо задержался на другом - под простынёй медленно расплывалось пятно крови. Он потянул край простыни и приподнял его, ожидая увидеть обычные следы послеоперационных швов. Но то, что открылось, заставило его сердце сжаться. Там, где должны были быть кости и сухожилия ног, остались лишь пустые, хирургически обработанные участки На мгновение он застыл, прокручивая в голове: кто-то словно вырезал их с хирургической точностью.   Холодок пробежал по спине, но Сяо вынужден был быстро взять себя в руки. Он встретился с тревожными взглядами своей команды. Даже Тарталья, обычно жизнерадостный парень, шутник в компании даже при острых ситуаций, сейчас стоял, не сводя с него напряжённого взгляда, очевидно, ожидая указаний. Сяо не сразу нашёл слова - будто его голос застрял в горле, от увиденного. Несколько долгих секунд он молчал, ощущая, как сковываются мысли и движение. Наконец, обретя способность говорить, он произнёс, низким, едва узнаваемым голосом:  — Немедленно... доложите Бай Чжу и вызовите полицию. Здесь определённо был кто-то ещё. — Это единственное что приходило в его голову от увиденной картины. Такого быть просто не могло.   — Сяо… Тогда я… — Не успел Тарталья договорить, как Сяо уже стремительно направился к кабинету главврача - человеку, которому принадлежала вся больница - Бай Чжу. Тарталья только взглянул ему вслед, осознавая серьёзность ситуации, и сразу взял телефон, чтобы вызвать полицию, его лицо отражало то же тревожное напряжение, что находилось в комнате.                Со стороны Кадзухи Квартира встретила его гулкой тишиной и пустотой, давно уже потерявши своё тепло. Она казалась теперь не домом, а лишь временным ночлегом, куда приходил изредка. Единственным живым существом здесь был белоснежный кот с пушистой шерстью и яркими золотистыми глазками, который всегда отзывался на его шаги, голос. Когда Кадзуха открыл дверь, кот мягко спрыгнул с подоконника и подошёл к нему, тихо мурлыча, словно приветствуя и одновременно успокаивая. В его доверчивых глазах читалась преданность, а нежное прикосновение пушистого хвоста к ногам напоминало, что здесь, в этой квартире, его всё-таки кто-то ждал. Пускай он дома не так часто перебирает, но этот котенок никогда не забывал голос Кадзухи, всегда приветствуя его своим мурчанием.   — Милисса, я рад тебе, моя девочка. — Рука прошлась по мягкой шерстке, поглаживая. Парню пришлось присесть на пару секунд, чтоб оказаться на одному уровне, чтоб было удобно гладить. Взгляд разносился по квартире.    В квартире была почти стерильная чистота, словно это был кабинет врача, а не личное пространство. Белые стены отражали мягкий свет, исходящий от встроенных светильников на потолке, добавляя комнате ощущение воздушности и спокойствия. Мебель была минималистичной и лаконичной - светлые оттенки, чёткие линии, без лишних деталей, будто всё здесь напоминало об аккуратности и дисциплине его профессии.     Полы из гладкого, светлого дерева были безупречно чистыми, на кухонном столе и полках - ни единой крошки, ни одной лишней вещи. На белом диване лежало только одно шерстяное серое покрывало, сложенное с почти математической точностью. Даже кот сливался с этим идеальным интерьером - его белоснежная шерсть казалась частью пространства. Всё здесь говорило о порядке, но также ощущалась лёгкая отстранённость.   — Милисса, к тебе же Горо приходил? — Кадзуха проговорил с лёгкой улыбкой, обращаясь к коту, который тут же потянулся к нему, ласково прижимаясь. Горо, его сосед и верный друг, которому он давно доверял, часто заботился о квартире и о Милиссе в его отсутствие. Кадзуха оставил ему дубликат ключей не только из практичности, но и из уверенности в своём друге, зная, что тот всегда рядом, когда нужно.      Горо был человеком надёжным, с искренней теплотой относился и к самому Кадзухе, и к его пушистому компаньону. Так что он не беспокоился, наоборот, так было куда спокойнее.     Кадзуха аккуратно взял Милиссу на руки и, ласково поглаживая её, прошёл на кухню. Он опустил кошку рядом с кормушкой, насыпал её любимого корма, а сам тем временем успел набрать короткое сообщение Горо: «Уже дома, до вечера свободен». Наблюдая, как Милисса ест с удовольствием, Кадзуха ощутил, как желудок напомнил о себе долгим урчанием - за весь день удалось поесть лишь один раз, и то наспех.   Он решил приготовить себе что-то, побаловать едой. Сделал себе сытный бутерброд с нежным авокадо и Филадельфия, собрал свежий салат с хрустящими листьями римского салата и тертым пармезаном - салат цезарь. А также добавил рис с подливой, приготовленный заранее. Наслаждаясь каждым кусочком, он наконец-то ощутил, как возвращается к жизни. Закончив есть, Кадзуха направился к гостиной, где мягкий диван уже ждал его. Включив телевизор на какой-то спокойной передаче, он устроился поудобнее, и, не заметив сам, как, окунулся в глубокий, умиротворяющий сон.    Звонок телефона вырвал его из сна. Даже не открывая глаз, он нащупал рукой устройство на столике рядом. Поднеся телефон к уху и слегка потирая переносицу, Кадзуха с усилием вернулся к реальности. Гулкий голос собеседника на том конце линии звучал отдалённо, как будто из другого мира, но он уже интуитивно понял: если звонят в такой час, значит, дело срочное. — Кадзуха, друг мой. Прости, что вырываю из сна, но больница заполнена копами.  — Эти слова мгновенно пронзили его, словно удар током. Он резко открыл глаза и сел на диван, прижимая телефон крепче к уху. Его сонная расслабленность исчезла, уступив место тревожной настороженности. “Копы? В больнице?” - мысли метались в голове, пытаясь осознать, что могло случиться за эти несколько часов. — Что за чёрт?.. — Выдохнул он, его голос ещё сохранял остатки растерянности, но уже приближался к отчаянию. — Сами хотели бы понять… Дружище, тут такой переполох. — ответил голос на другом конце. — Нашли что-то странное в одной из палат. Руководство не пускает никого, кроме полиции. Так как ты был хирургом этого пациента, тебе нужно быть на месте происшествия. — Кадзуха на миг замер. Его отсутствие было кратким, но теперь, что-то страшное случилось в больнице. Он быстро встал с кровати, пытаясь сосредоточиться, его мысли смешивались с волнением. — Я выезжаю, — сказал он, коротко и решительно, заканчивая звонок. Уже хватаясь за одежду, он ощущал, как напряжение растёт. В голове крутились вопросы, но ответить на них можно было только там, в стенах больницы. Лучше разобраться на месте.   Кадзуха выскочил на улицу, и дождь хлестнул его по лицу - крупные холодные капли, словно торопили его, смывая последние следы сна, позволяя окончательно пробудиться. Он натянул капюшон и быстро сел в машину, включив дворники, которые едва успевали разгонять поток воды на стекле. Улицы были пустынны, и под светом фонарей вода мерцала на асфальте, словно зеркало, отражая огни ночного города. Дождь барабанил по крыше, приглушённо стучал в окна.  Машина мчалась через осенней город, и Кадзуха, не отрывая взгляда от дороги, обдумывал всё, что могло произойти в его отсутствие. Проливной дождь затруднял видимость, но он уверенно держал руль, стараясь ехать быстрее, чем обычно. Мысли путались, сердце глухо билось в груди, и чувство тревоги становилось всё сильнее, тяжёлое предчувствие. Кадзуха с трудом удерживал руки на руле, стараясь, чтобы напряжение не сказывалось на управлении машиной. Дорога длилась около десяти минут, но с каждой секундой казалась длиннее. Когда он наконец подъехал, у входа в приватную больницу его взгляд сразу зацепился за патрульные машины с мигающими огнями. Порывистый дождь усилился, и, выбежав из машины, он прижал руку к лицу, прикрываясь от холодных капель. Не тратя ни секунды, он бросился к входу, чувствуя, как внутри постепенно нарастает тревога, пока снаружи шелест дождя только подчеркивал мрачность происходящего. Вошел в больницу, его приветствовала Гань Юнь на рецепшине. —  Каэдэхара Кадзуха! Они на третьем этаже, скоро начнется следствие… — Голос Гань Юнь дрожал, в глазах плескался страх, будто сама сцена только что пронзила её душу. Но Кадзухе некогда было её успокаивать - он быстро положил ладони ей на плечи, пытаясь вернуть её к ясности. — Гань Юнь, успокойтесь, — произнес он спокойно, хотя в нём самом уже начинала нарастать тревога. Однако девушка лишь сильнее задрожала. — Пациент… которого вы оперировали… — Голос её сорвался. Слова эхом ударились о сознание Кадзухи. Его сердце сжалось, и в голове промелькнула мрачная догадка. Он отпустил Гань Юнь и без промедления бросился к лестнице. Время будто замедлилось, а каждый пройденный этаж лишь усиливал тревогу, тянувшуюся за ним. Возле палаты где должен быть его недавний пациент стояла толпа людей. Полиция.. Бай Чжу что-то говорил следовало. Тарталья стоял рядом и о чем-то говорил Сяо, а тот его лишь слушал. Лица расплывались.. когда Кадзуха подошел ближе, то Бай Чжу сразу его заметил.    — Кадзуха, ты в порядке? — Голос Бай Чжу звучал мягко, но настойчиво, как будто пытаясь достучаться до хирурга, потрясённого происходящим. Кадзуха не сразу нашёл слова - его волосы были растрёпаны от дождя, а на его лице отражалась глубокая тревога. — Бай Чжу… что с ним? — Голос его прозвучал глухо.   Главврач внимательно посмотрел на него, замечая, как сильно тот переживает. Его голос стал мягче, стараясь вернуть Кадзуху к спокойствию. — Кадзуха, сначала тебе нужно прийти в себя. Пойдём в мой кабинет. Там всё обсудим. Пойдём, хороший, пойдём. —  Его слова звучали как приказ, но с заметной заботой, не оставляя Кадзуху выбора. Тот кивнул, ощущая, что не сможет справиться, если останется в этом состоянии.  Шаг за шагом Кадзуха последовал за Бай Чжу в кабинет, пытаясь взять себя в руки и осознать весь масштаб происходящего. Мысли терзали его, противоречивые и спутанные. Он не знал, насколько стоило переживать. Он примчался сюда с ощущением гнета, с тревогой, что в больнице, возможно, произошло не что неисправимое. Всё указывало на смерть, при чем не самостоятельную: состояние пациента не предвещало такого внезапного исхода, а полиция явно не пришла для формальной регистрации смерти. Палата была окружена жёлтыми ленточками, как знак того, что произошло нечто большее, чем просто смерть.        В голове прокручивались разные версии, но ни одна из них не давала ответа. Он только мог надеяться, что Бай Чжу внесёт ясность, подскажет что могло случится.   Погружённый в свои  мысли, Кадзуха даже не заметил, как они с Бай Чжу дошли до кабинета. Открывши дверь и, слегка кивнув, пригласив его войти. Кабинет встречал светлыми, мягкими оттенками на стенах, от которых веяло спокойствием и умиротворением.  — Снимай верхнюю одежду и садись напротив, — предложил Бай Чжу, жестом указывая на удобное кресло. — Я сейчас приготовлю нам травяного чая. —  Он знал, что вначале важно чем то отвлечь внимание хирурга. Ведь впереди был разговор не из лёгких: следствие намерено допросить Кадзуху, и на нём, как на оперирующем хирурге, лежала ответственность за объяснение всей ситуации. Бай Чжу понимал, что такая беседа должна начаться с доверия и спокойствия, и травяной чай, несомненно, был лучшим способом поддержать его перед непростыми вопросами.  Кадзуха устроился в кресле, наблюдая за каждым движением Бай Чжу. Спокойная атмосфера кабинета, теплый свет и плавные жесты коллеги понемногу расслабляли, даже навевая легкую дремоту. Но внезапный звук, с которым Бай Чжу поставил чашку на стол, вернул его в реальность. — Ты любишь что-нибудь к чаю? У меня есть несколько сортов шоколада, — предложил Бай Чжу, указывая на фарфоровую вазу для сладостей, стоящую рядом.  Кадзуха поднёс чашку к губам, делая первый глоток горячего травяного чая, мягкий вкус которого, как всегда, успокаивал. Бай Чжу заметил, как напряжение стало спадать с его лица, и с доброй улыбкой наблюдал за ним. Но затем выражение его изменилось, становясь серьёзным. — Знаю, что вырвали тебя из заслуженного отдыха, но твоё присутствие было необходимо, — Сказал он ровным тоном. — С твоим пациентом произошло нечто ужасное. У него обнаружили серьёзные повреждения, которые… весьма пугающи. — Убийство? — Кадзуха отставил чашку, голос его был твёрд, как будто это утверждение не подлежало сомнению. Бай Чжу на мгновение растерялся, не ожидая такой уверенности. — Официально это пока не подтверждено… но дело и правда серьёзное. Пациент лишился некоторых органов  - как и почему это произошло, не ясно. Либо это сделал кто-то из наших, но я отказываюсь в это верить. Каждый из сотрудников для меня как близкий. Второй вариант -  возобновление незаконного оборота органов, что кажется более вероятным. — Его голос был спокоен, но за этим спокойствием скрывалось беспокойство -  понимание того, что произошедшее выходит за пределы обычного медицинского дела.  — Такое уже случалось? — голос Кадзухи звучал тихо, но в нем угадывалась тень тревоги. Он был готов к сложным исходам, всегда переживая за каждого пациента, особенно если операция шла не по плану. Но сейчас всё было иначе - эта ситуация казалась мрачнее любых неудач. Ему безумно жаль пациента, и что-то тяжелое холодом осело в груди. Бай Чжу вздохнул, на секунду задержав взгляд на собеседнике, прежде чем ответить: — Такие люди есть везде, Кадзуха. То, что они дошли до нашего региона - неудивительно. Пускай этим займется полиция. Но за больницу я действительно беспокоюсь. Если в реанимации, под нашим контролем, могли вырезать органы… это значит, что подозрительным людям удалось проникнуть в самое сердце нашего учреждения. Нам, возможно, придется указать в отчете, что пациент просто умер в реанимации, чтобы избежать шумихи тревог. —  Эти слова были словно груз, который не хотел оседать. Лицо Бай Чжу хранило спокойствие, но по едва заметной складке на его лбу Кадзуха мог понять, насколько тяжело ему давалось это решение. — Нашу больницу рискуют закрыть, а весь персонал поставить под наблюдение… Бай Чжу… — Голос Кадзухи дрогнул, напряжение сжимало горло. — Ещё не ясно, Кадзуха. — Главврач говорил спокойно, но в его голосе слышалась осторожность. — Вполне возможно, что пациента избили люди, с которыми он пересёкся не на той стороне жизни. Он пришёл к нам в ужасном состоянии. Возможно, его просто настигли его же враги, а теперь кто-то пытается нажиться на последствиях. — Слова звучали логично, даже разумно… но всё же оставляли неприятный осадок. Кадзуха почувствовал, как тревога немного ослабла. — А как же камеры? — внезапно вспомнил парень о них. Вспомнил, как эти устройства всегда фиксировали происходящее вокруг, как могло случиться что-то подобное без их ведома? — К сожалению, камера показывала нарезки за 10 число, а не за 20, — ответил Бай Чжу, его голос наполнился недопониманием. Эти слова задели Кадзуху еще глубже. Что могло произойти, если кто-то смог получить доступ к системам больницы? Неужели это было преднамеренное действие? — Значит, у нападавшего был доступ к камерам… — Кадзуха задумчиво провёл рукой по подбородку, его разум вновь начал собирать фрагменты пазла. — Нужно узнать историю этого человека! — Смекалка начала работать как нужно. В этот момент он понял, что просто стоять в стороне и наблюдать за происходящим не сможет. — Постой… — Бай Чжу взглянул на него с лёгким недоумением. — Почему ты так спешишь? Это не твоя забота. — Я хочу просто предотвратить шумиху. — Кадзуха говорил твёрдо, но в голосе сквозило напряжение. — Наша больница и так под ударом, репутация сильно пострадает. Возможно… мне даже придётся взять на себя главную роль, ведь именно я был его хирургом. — Ты понимаешь, что вмешиваясь в это, берёшь на себя огромную ответственность? — В его голосе не было осуждения, только усталость и волнение за юного парня.  — Я хирург. — Этим одним словом он сказал все. И главврачу не оставалось ничего сказать, как лишь кивнуть.  Кадзуха шел по коридору быстрым, уверенным шагом. Его мысли были сосредоточены на одном – разобраться в случившемся и не допустить, чтобы этот инцидент разрушил больницу. Если информация просочится в прессу, их репутация окажется под угрозой, а персонал – под пристальным вниманием проверяющих. Но главное – что именно произошло с пациентом?   Впереди он заметил знакомые фигуры. Сяо, Альбедо и Чайльд стояли в стороне, ведя напряжённый разговор. Их выражение лица были напряженные, а разговор очень тихий, и локальный. Видно было, к чему разговор их шел.  — Сяо! — окликнул он, прибавляя шаг. Все трое обернулись, и Альбедо лишь коротко произнес: — Мы тебя ждали. — Кто-нибудь объяснит мне, что именно произошло? — Кадзуха резко остановился перед ними, глядя то на одного, то на другого. — Кто-то из родственников уже был здесь? Они в курсе? Чайльд, стоявший чуть в стороне, кивнул, но не выглядел уверенным. — Мы нашли его… не в лучшем состоянии, — начал он, но замолчал, подбирая слова. Видно было, насколько он шокирован происходящим, даже напуган. — Бай Чжу, вероятно, уже сообщил тебе детали. Мы сами пока не понимаем всей картины. Больница на грани паники: пациенты напуганы, персонал не знает, как реагировать. Мы стараемся сдержать панику, но если ситуация выйдет из-под контроля… — Что с Венти? — перебил Кадзуха. Чайльд тихо выдохнул: —Пока не сообщал. Ситуация и без того достаточно накалена. — Кадзуха провел рукой по лицу, устало прикрыв глаза. День закончился хуже некуда. В этой суматохе нужен был четкий план действий. — Тогда так. Чайльд, займись Венти. Сообщи ему только необходимую информацию, без лишней паники. Сяо, Альбедо – держите персонал под контролем, пусть никто не делает поспешных заявлений. Я поговорю с полицией. Нужно убедить их не раздувать скандал и провести расследование максимально конфиденциально. Если потребуется… я возьму ответственности на себя. Сяо взглянул на него, будто собираясь что-то сказать, но промолчал. Альбедо лишь нахмурился, но спорить не стал. Чайльд усмехнулся, но в этот раз без привычной насмешки. Напряжение повисло в воздухе, словно удушливый туман. Кадзуха не стал задерживаться. Он развернулся и быстрым шагом направился по коридору, стараясь не поддаваться нахлынувшему раздражению. Всё происходящее вокруг напоминало хаос: кто-то из персонала испуганно перешёптывался в углу, полицейские, словно тени, сновали туда-сюда, задавая вопросы, от которых хотелось только сильнее сжать челюсти. Всё выглядело, как официальное оформление смерти, но даже тем, кто был далёк от медицины, было очевидно - что-то тут не так. Больница кишела копами. Хорошо, что был вечер, и пациенты редко покидали палаты. Паника среди них сейчас была бы лишней. Кадзуха пытался выцепить кого-то из следователей, но наткнулся лишь на равнодушные взгляды. Никто не собирался давать ему объяснения, что только сильнее его раздражало. Он ведь был хирургом этого пациента. Разве это не даёт ему хотя бы право знать, что тут происходит?  Детектива так и не было. Следователь должен был приехать позже. Оставалось лишь ждать. Или заняться работой, чтобы не сойти с ума от догадок.  Глубоко вдохнув, он развернулся и направился к себе. В голове крутились десятки мыслей, но он гнал их прочь. Нужно было прийти в себя. Вскоре предстояла операция, и он не мог позволить себе терять концентрацию. Заполнить бумаги, проверить пациентов - пусть хотя бы рутина поможет вернуть контроль над ситуацией. Дверь в кабинет приоткрылась с едва слышным скрипом. Кадзуха нащупал выключатель и щёлкнул им. Свет резко вспыхнул, заливая помещение тёплым жёлтым оттенком. Кадзуха замер. За его столом сидел незнакомец. Совершенно спокойно, будто это его законное место. Одна нога была небрежно закинута на другую, а в руках он лениво вертел один из медицинских листов, разглядывая его с откровенным любопытством. Фиолетовые волосы падали мягкими прядями, скрывая часть лица, но в тусклом свете лампы глаза незнакомца ярко сверкнули - насыщенные, глубокие, тоже фиолетовые, пронзающие взглядом, словно лезвие скальпеля.  Он явно не торопился объясняться. Напротив, его пальцы продолжали неторопливо перебирать бумаги, словно в них было что-то особенное. Кадзуха сжал пальцы на дверной ручке. Как только свет окончательно осветил кабинет, незнакомец медленно поднял голову. Их взгляды встретились. В выражении его лица не было ни тени смущения - только уверенность, насмешка и лёгкое, едва заметное веселье, будто вся эта ситуация забавляла его. А потом он улыбнулся. Нагло. Спокойно. Будто это он здесь хозяин.  — Я думал, я успею уйти, прежде чем ты успеешь прийти, — произнес парень с фиолетовыми волосами, его голос звучал так, будто он просто аа подшучивает над ситуацией.