Я соберу тебя по частям

Всю ночь он провёл, обзванивая людей, в попытках найти тех, кто сможет помочь с препаратом. С телефоном в руках он набрал не меньше двадцати номеров, каждый раз надеясь, что кто-то из его обширных связей сможет выручить. Его репутация была безупречной, его знали и уважали, но на этот раз всё будто пошло не так. Никто не соглашался сотрудничать. А может, ему просто не договаривали чего-то? Ответы становились всё более уклончивыми, а терпение — всё короче. Под утро измотанный хирург, наконец, провалился в сон прямо за столом, усыпанным бумагами. Его голова безвольно опустилась на документы, и он проспал так несколько часов, погрузившись в смутные, бессвязные сны. Когда он проснулся, потянулся и зевнул, будто не замечая, что всё тело затекло. С трудом поднявшись, он направился на кухню, чтобы сделать себе своё любимое латте. Пока кофе струился в чашку, мысли его были заняты только одним: кого ещё он мог не обзвонить? У него действительно было много знакомых — в этом городе и далеко за его пределами. Но почему именно в этот момент, когда ему нужна их помощь, всё словно против него? Подавляя раздражение, он взглянул на телефон, чтобы узнать, сколько времени.  04:00 утра в понедельник. Время прошло не так уж много с того момента, как он проснулся. Вспомнив о своем обещании помочь Скаре, Кадзуха почувствовал стыда. Он боялся оказаться бесполезным, и не исключал, что из-за него криминалист может потерять свою должность. Но потом он вспомнил, что в кабинете Бай Чжу в больнице должны быть номера более высокопрофильных людей. Конечно, он мог бы предоставить все необходимые данные, но не факт, что это окажется полезным. Зная его, Бай Чжу мог бы просто ответить, что это не его заботы. Рассказывать о союзничестве, естественно, Кадзуха никому не собирался. Кабинет Бай Чжу находился на первом этаже, и через окно вполне можно было попасть в помещение. Охранники не станут задавать вопросов, если увидят его, а вот ключа у него нет.  Кадзуха решил действовать. Быстро одевшись потеплее, он выехал на машине и уже через десять минут оказался у больницы. Подойдя к окну, он снял защитную сетку и вскоре оказался в кабинете. Мысленно извиняясь перед главврачом, он принялся рыться в документах. Глаза быстро бегали по бумажкам, его действия были быстрыми и умелыми от адреналина. Ничего необычного. Скорее всего, в шкафу был какой-то блокнот. Вдруг… он услышал, как открывается дверь. Кадзуха не знал, куда себя деть, поэтому спрятался в шкафу. Время для маневра было ограничено, и, быстро прилаживая документы на свои места, он нырнул в укрытие. Охранник его так легко заметил? Шаги по полу становились все громче, и вдруг раздался голос: — Ну что, повезло мне, сразу тебя поймаю, хирург, — протянул Скарамучча с лёгким насмешливым оттенком в голосе. Кадзуха замер на месте, пока не понял, что этот голос ему знаком. — Ты ведь не мог так быстро свалить, — продолжил Скарамучча, его взгляд остановился на шкафу, и он шагнул к нему. Кадзуха в последний момент успел сжать кулаки, пытаясь не выдать своей нервозности. Подходя к шкафу, Скарамучча без замедлений распахнул дверцы, и его взгляд встретился с удивлёнными глазами Каэдэхары. — Каэдэхара… — произнёс Скарамучча, чуть приподняв брови. На лице появилось недоумение, которое быстро сменилось на небрежную усмешку. — Ну и дела.  — Скарамучча! — Кадзуха попытался отдышаться, чувствуя, как его бросает в холод. Конечности немели. — Что ты здесь делаешь? — Это я должен был спросить, придурок, — ответил Скарамучча, его голос едва скрывал ехидство. Он медленно осмотрел измотанного хирурга, оценивая его состояние. — А ведь ты сам говорил, что белый и пушистый. Не такой ты уже и невинный. — фыркнул он с лёгким удивлением в голосе. Кадзуха, ощущая, как неловкость заставляет его плечи сжаться, опустил взгляд. Он попытался сделать виноватое лицо, (он ни о чем не жалел). Вся ночь, потраченная на бумаги, не принесла результата, и теперь, когда он стремился хоть что-то узнать, его поймали. — Да я хотел не многого. — протянул Кадзуха, опуская плечи. — Я всю ночь просидел за бумагами, так и не найдя ничего полезного. В конце концов, решил поискать у Бай Чжу. — Очаровательно, — с сарказмом ответил Скарамучча, понимая, в какой переделке оказался его коллега. — Извини, — Кадзуха бросил виноватый взгляд в сторону Скарамуччи. — Я действительно пытался найти информацию по фармацевтам. Обзвонил около двадцати человек, но так и не добился ничего. Скарамучча хмыкнул, всем видом показывая, что ничего другого он и не ожидал. — Пф, забей. Раз уж ты тут, то пойдёшь со мной, вылезай со шкафа— бросил Скарамучча, деловито развернувшись. Но Кадзуха так и не получил ответ на свой вопрос. А что вообще делает этот человек в такое время в больнице? — Так ты что тут делаешь в 4 утра? — подозрительно спросил он. — Доброе утро, солнышко, — ухмыльнулся Скарамучча, скрестив руки. — Ну, а что мне ещё тут делать кроме того как ловить убийцу? — Убийцу? — переспросил Кадзуха, удивлённо приподняв бровь. — О чём ты вообще? — Убийца, гений, всегда возвращается на место преступления. Их прям тянет туда, как мух на сладкое. Вот мы и решили устроить ночное дежурство. Хэйдзо сейчас дежурит на месте последнего происшествия, а я — здесь. Мы подумали, что этот псих мог оставить ещё что-нибудь, или, может, ему придёт в голову вернуться. Но, как ни странно, пока никого. Может, в следующий раз камеры расставим? Хотя… я уже предлагал, но Хэйдзо, умник, отмахнулся, мол, “Камеры создают лишнее напряжение, преступники их замечают и становятся осторожнее” — Рассказывая об этом, Скарамучча чуть заметно вздохнул, в его голосе появилась едва уловимая нотка усталости, как будто вся эта ситуация его начинала утомлять. Вероятно, он тоже не выспался, но не проявлял этого особо, ведь его мысли были заняты чем-то другим. Вслух он почти не думал о том, что хотел бы отдохнуть. Его единственная цель была найти ответы, поэтому соглашался со всем Хэйдзо.  Кадзуха удивился. — Камеры менее заметны, чем человек, не находишь? — он чуть приподнял бровь, намекая на абсурд ситуации. — Да я о том же! — вспыхнул Скарамучча, резко расправляя руки.  — Но ты не знаешь этого Хэйдзо. У него паранойя, вечно что-то придумает. Никому не доверять, кроме меня, Сайно и ещё парочки ребят. Вот и камеры, по его словам, нельзя. А если кто-то подделает записи? Помнишь тот случай? Взяли, заменили запись на ту, что была неделю назад. Хэйдзо с тех пор камера исключил с расследования.  Он замолчал, прищурившись на Кадзуху, а затем с нажимом добавил: — А тебе особенно не доверяет. Поэтому слушай сюда. Держи язык за зубами, ясно? — Я могила, клянусь, — Кадзуха приложил руку к сердцу, другая взмыла вверх, словно он давал священную присягу. Скарамучча недоверчиво фыркнул, покачал головой. — Если меня попрут из-за тебя… — Он прищурился, его взгляд был серьезным, как иголки. — Только попробуй что-нибудь выкинуть.    Кадзуха едва заметно усмехнулся, его тон стал серьёзнее: — Что бы я ни сделал, я возьму всю вину на себя. Ты в эти неприятности не влезешь, можешь быть уверен. — Его голос звучал спокойно, уверенно, даже холодно. Это не была пустая болтовня - скорее, твёрдое обещание. Скарамучча замер, прикусив губу, его взгляд блеснул сомнением. — Посмотрим, — буркнул он, разворачиваясь. — А теперь пошли за мной. — Уже собираясь направиться к выходу, как все же хирург решил закончить свое дело. — Минутку, — бросил Кадзуха и, не дожидаясь ответа, подошел к шкафу, начав рыться в бумагах. — Пушок, не наглей, — усмехнулся Скарамучча, скрестив руки на груди и опираясь на стену. — Все ради тебя, милый, — пробормотал Кадзуха, сосредоточенно перетряхивая стопки документов. Он быстро и методично перебирал папки, пока, наконец, не нашел то, что искал: небольшой блокнот с номерами. Кадзуха точно знал, что у Бай Чжу такой был. Тот часто диктовал с него контакты, так что именно здесь могло быть что-то полезное. — Нашел, — он аккуратно спрятал блокнот в карман куртки. — Воровать плохо. — бросил Скарамучча, насмешливо приподняв бровь. — Верну потом, — отмахнулся Кадзуха и направился к выходу. Скарамучча, цокнув, двинулся следом. Он достал связку ключей, которую ему выдали на случай подобных ситуаций, и, бросив взгляд на Кадзуху, захлопнул дверь, повернув ключ в замке. — Уже светает, — заметил Скарамучча, пряча ключи в карман. — Убийца вряд ли появится. Поехали к архиву. С машины было бы палевно его ждать, но, к счастью, ты тут. — Как бы так идеально не слаживалось, но судьба их всегда сводила. Светловолосый с пониманием кивнул, и направился к выходу. Они быстро добрались до машины.  — Значит так, — начал Скарамучча. — Нам нужно в Национальный центр криминальной информации. Это в штаб-квартире ФБР. Но просто так туда не попасть. Надо запросить доступ через моего начальника, то есть Сайно. — Кадзуха кивнул, внимательно слушая. Несмотря на всю мороку с этим процессом, он знал, насколько это может быть важно. Однако вопрос все же назрел: — А откуда такая уверенность, что там что-то есть? — Скарамучча бросил на него хитрый взгляд, улыбнувшись краем губ. — Думаешь, я просто сижу на месте? — Он пристегнул ремень и продолжил. — Я поискал информацию. Похожие случаи уже были. Не раскрытые причем. Я не буду ждать, пока убийца снова объявится, чтобы его признали серийным. — Кадзуха молча наблюдал за ним, осознавая, слушая, что тот действительно проделал работу, что вызвало у него уважение. Архив ФБР был их лучшим шансом, и хотя предстояло нелегкое задание, это не имело значения — главное, что это могла быть первая зацепка. До полицейского участка доехали всего пять минут, и вот они уже подъехали. Скарамучча, заметив давно знакомое здание, начиная растягивать ремни.  — Жди здесь, Сайно не должен знать, что ты со мной, — сдержанно предупредил Скара, после чего вышел из машины и направился к полицейскому участку, где продумывая аргументы для разговора с начальником. Он всегда придерживался строгих принципов и знал, что ему предстоит пройти через допрос, как и любой следователь. Ему нужны были весомые доводы. Подходя к двери, он выстраивал в голове сто причин, почему ему нужно получить доступ к архиву, и, постучав в дверь, с надеждой ждал, что тот будет на месте. — Входите, — раздался голос из-за двери. Скарамучча вздохнул и тихо вошел. —  Сайно, мне нужен доступ к архиву, — сказал он, чувствуя, как к каждому слову прилагается тяжесть. — Хорошо, — коротко ответил тот, так что даже Скарамучча не сразу понял, расслышал ли он ответ. — Мне нужно… — он замолчал на полуслове, пытаясь осмыслить реакцию, все еще не уверенный, можно ли доверять этому согласию. — Мне нужен доступ в Национальный центр криминальной информации, — уточнил он, надеясь, что это вызовет хоть какой-то вопрос. — Я позвоню и договорюсь, — ответил тот, заметив серьезность в его выражении лица. Похоже, Сайно не шутил. — Что, Тигнари сегодня вам дал? —  спросил криминалист. Удивленно поднимая бровь, генерал привстав с места, уперся руками в стол. — Хэйдзо буквально попросил тоже самое пару минут назад. Сказал, что тебе ничего не говорил, но уверен, что ты тоже захочешь побывать там. Так что иди, пока я не передумал.  Эх… А Скара думал, что он первый. Было бы странно, если бы детектив сидел без дела. Да и что-то похожее они с Хэйдзо недавно искали, какую-то информацию по другому убийце. Хэйдзо все нашел и дал Скарамучче почитать, спрашивая его мнение. А вот Кадзухе сейчас нужно найти место для парковки, где их никто не заметит. — Мне-то проще. Спасибо, надеюсь, Тигнари все-таки даст. — сказал он, успевая закрыть дверь, едва успев избежать летящего в него предмета.  Ликуя от их короткого, но очень продуктивного разговора, Скарамучча быстро направился к машине. Не теряя времени, он пристегнул ремень безопасности и на ходу начал объяснять Кадзухе маршрут: как лучше добраться, какие дороги выбрать, и где припарковаться так, чтобы не привлекать внимания. Кадзуха слушал его внимательно, кивая в ответ. Он завел машину, и они тронулись с места. Ехать предстояло примерно час, но было только пять утра, так что времени у них хватало. Рабочий день начинался в восемь, и, если все пройдет гладко, они успеют. В салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь монотонным голосом навигатора, который подсказывал дорогу. Кадзуха чувствовал себя уставшим, сон начинал брать свое, и он знал, что вскоре придется остановиться, чтобы купить энергетик. Но пока они только начали путь, он решил отвлечься от дремоты разговором. — Скара, — позвал он после небольшой паузы, собираясь с мыслями. — Почему ты решил работать в полиции? Скарамучча сначала ничего не ответил, лишь бросил на него косой взгляд, а потом вернулся к созерцанию улиц за окном. — Повторяешься. Это скучно, — отозвался он с ленивой усмешкой. — Нет, это другой вопрос, — настаивал Кадзуха, не отводя взгляда от дороги. Криминалист, кажется, это понял, но все еще не торопился включаться в беседу. — Чего ты так копаешься в моем прошлом? — протянул он наконец, с легкой долей раздражения в голосе. — Хотя, ладно. Мне нечего стыдиться. Знаешь, я всегда был таким же пиздатым, как сейчас. — Таким же мелким пиздюком, — тихо пробормотал Кадзуха про себя, чтоб тот не слышал, все же ожидая продолжения. Скарамучча усмехнулся и повернулся к нему уже полностью, будто собираясь рассказать что-то действительно важное. — Когда я был я мелким пиздюком как ты и сказал. Лет семь или восемь. Получил двойку по математике. Ну, батя забирал меня из школы, а классная, умная женщина, позвонила ему и пожаловалась. Представляешь? Он меня вычитывал всю дорогу домой. И так увлекся, что на красный свет переехал. Тут его и тормознул патруль. Кадзуха молча слушал, едва не закатывая глаза. — Полицейские его так отчитывали, что мне даже жалко стало, — продолжал Скарамучча, а потом рассмеялся. — Ну и я, мелкий такой, подхожу к одному из них и говорю: «Я хочу быть, как вы». А он мне: «Как мы, преступников ловить хочешь?». А я, не моргнув глазом, отвечаю: «Нет. Хочу папу отпиздить». Кадзуха бросил на него взгляд, полный недоумения. — Ты серьезно? — пробормотал он, пытаясь понять, шутит Скарамучча или нет. — Абсолютно, — с довольной ухмылкой ответил тот. — И знаешь что? Он похлопал меня по голове и сказал: «Из тебя выйдет толковый коп». Так что вот. Кадзуха покачал головой, окончательно убедившись, что имеет дело с абсолютным придурком. — Вижу, тебе не зашло, — буркнул Скарамучча, закатив глаза. Затем на мгновение задумался, стоит ли продолжать, словно обдумывая, насколько глубоко стоит погружаться в воспоминания. — Мой отец был адвокатом. Хорошим адвокатом, если судить по его репутации. Но знаешь, чем он за это платил? Часто оправдывал людей с кровью на руках. Работал с влиятельными, и если не мог добиться того, что они хотели, мы переезжали. Угрозы поступали постоянно — люди, как оказалось, не самые приятные существа. А если он защищал невинных, угрозы приходили от другой стороны. Он сделал паузу, будто проверяя, слушает ли его Кадзуха. — Я ненавидел его работу. Ненавидел, что за деньги можно купить свободу, даже если у тебя руки в крови. Адвокатом я точно не хотел становиться. Но криминалистика… это другое. Тут не надо защищать за деньги. Ты просто находишь убийцу, и всё. А если делаешь это хорошо, то можешь спать спокойно. Так я и познакомился с добросовестными людьми, как Хэйдзо и Сайно. Они честные, знаешь. Не идеальные, конечно, но с ними можно работать. Он отвернулся к окну, давая понять, что на этом его откровенность закончилась. Кадзуха всё это время внимательно слушал, осмысливая услышанное.              Прошлое Скары Он пришёл из школы, недовольно захлопнув дверь. Несколько месяцев в новом месте, и ничего не меняется. Общение с одноклассниками? Даже не пытался. Зачем? Всё равно скоро переедут. Это бесконечное повторение уже порядком достало. Он бросил рюкзак в угол, снял обувь и сразу направился на кухню. Домом это место назвать было сложно — временный ночлег, не больше. В голове уже мелькала мысль забить на уроки и просто сыграть в какую-нибудь игру. Учёба? Да плевать. Для него важны только вступительные экзамены. В 10 классе он собирался прожить год так, как сам хотел. Отец был дома. Ещё до того, как Скарамучча дошёл до кухни, он услышал тяжёлые шаги и глухие звуки из гостиной. Запах перегара ударил в нос. Пьян? Отлично. Это случалось редко, и потому могло означать одно — снова какая-то катастрофа. — Бать, что на этот раз? — спросил он с раздражением, даже не пытаясь скрыть злость. — Сёгун Райден… — промямлил отец, опёршись руками о стол. Его голос дрожал, а глаза смотрели куда-то в пустоту. — Она нас убьёт, если найдёт. Нужно срочно валить. Из штата. Немедленно. Скарамучча застыл. Словно что-то внутри его груди снова сжалось от злости. Та же история, та же тупая пластинка. Почему он, подросток, должен бесконечно страдать из-за работы своего отца? Из-за его решений? — Ты серьёзно? Блять, сколько можно? — воскликнул он, бросив взгляд на жалкую фигуру мужчины. — Может, уже сменишь свою хреновую профессию, раз ты ни на что не способен? — Его голос был резок, он не заботился о том, как это прозвучит. Даже если отец начнёт буянить, ему всё равно. Он устал закрывать глаза на этот бред. — Закрой рот! — рявкнул мужчина, и его голос эхом отозвался в пустой квартире. — Ты ничего не понимаешь в жизни взрослых! — Я понимаю достаточно, чтобы знать, что твоё «быть взрослым» — это жалкое зрелище, — бросил Скарамучча, прищурившись. — Ты покупаешь свободу убийц и воруешь у честных. Да, знаю, ты в этом хорош. Вот только семье это не принесло ни денег, ни безопасности. Может, ты не «адвокат», а просто очередной трус, который спрятался за купленные законы? Его голос был полон сарказма и ярости. Мужчина резко повернулся к нему, лицо налилось злостью. — Проваливай отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели! Скарамучча коротко фыркнул, бросил взгляд на отца и вышел из комнаты. Он знал, чем всё это закончится: сбор вещей, новый переезд, новая школа, новые лица, которые он не собирался запоминать. Всё это уже порядком утомило. Но больше всего его раздражала безысходность. Он никогда не уважал своего отца. Любовь? Возможно, когда-то она была, но это было давно. Уважение исчезло, когда его жизнь впервые превратилась в череду побегов. Всё началось, когда ему было девять. Тогда он учился в третьем классе и ещё не понимал, почему их жизнь превращается в хаос. Поначалу это случалось с большими перерывами, но потом… потом он понял, что это не остановится.  Отец втягивал их в неприятности своими делами, а они с матерью оказывались в эпицентре его проблем. Были и угрозы, и постоянные переезды, и попытки защитить мать, чтобы она не получила по лицу в пьяной истерике отца. Даже попытки сбежать из дома ни к чему не приводили — его всегда находили. А оставаться на месте казалось ещё хуже. “Мать точно будет в ярости,” — мелькнула мысль. Они снова будут ругаться. И он, конечно же, вмешается, чтобы защитить её. Всё это давно стало привычным сценарием. Он зашёл в свою комнату, опустился в кресло и прикрыл глаза, пытаясь собрать мысли. Переезжать снова… хотелось ли ему этого? Нет. Он просто устал от этого бесконечного повторения. Уставившись в телефон, он раздумывал, стоит ли позвонить матери. Сначала он отверг эту идею, но через минуту всё же нажал кнопку вызова. — Ма, можно на пару слов? — спросил он, стараясь не выдать внутреннее напряжение. Она была на работе, это он знал. И знал, что ей будет неприятно прерываться. Но разве это имеет значение? Она уже начала устраиваться в новой жизни: нашла работу, влилась в социум, начала верить в стабильность. Даже расцвела. А теперь… всё это снова рухнет. — Да, сынок, только недолго, — ответила она, её голос звучал тепло Скарамучча замолчал, чувствуя, как в груди сжался ком. Ему было трудно говорить. Он ненавидел такие моменты, ненавидел, что приходится снова это объяснять. — Почему ты молчишь? — спросила мать, в её голосе послышалась настороженность. Он глубоко вдохнул и вывалил всё разом: — Батя опять напортачил. Какой-то шишке не угодил, теперь мы снова переезжаем, иначе нас убьют. Готовься. Хотя я бы на твоём месте давно послал этого придурка к чёрту, но ты же у нас верная жена. — В его голосе сквозило раздражение и горечь, но и правда, которую он озвучивал, была такой же прямой, как всегда. На том конце линии наступила тишина. Затем мать заговорила сухо и безжизненно, словно вся её энергия исчезла. — Я скоро буду дома. — И она повесила трубку, не дав Скарамучче возможности ответить. Он откинулся в кресле, глядя на телефон. Снаружи уже начинало темнеть, а в его голове вертелась только одна мысль: “Как же это всё заебало”.                      Настоящие  Кадзуха всё это время лишь слушал, иногда бросая мимолётные взгляды на Скарамуччу. Он не столько поражался историям криминалиста, сколько тому, через что ему пришлось пройти. Почему-то все, кто был ему не безразличен, словно носили с собой груз из прошлого. Вздохнув, Кадзуха посмотрел на Скарамуччу — без жалости, просто с пониманием. — Надеюсь, этот ублюдок получил свою карму, — тихо произнёс он, и в его голосе действительно прозвучала надежда на справедливый конец. Скарамучча лишь хмыкнул, бросив взгляд в окно: — Я просто от них свалил. Мать жалко, помогал как мог, но она уходить не собиралась. Где они сейчас — не знаю. Номера сменили. Так было нужно. Хорошо, что ушёл вовремя, иначе, боюсь, всё стало бы куда хуже. Кадзуха понимал, что дальше лезть в эту тему не стоит. Даже если разговорить Скарамуччу, вспоминать такое, похоже, ему было неприятно. Он сделал вид, что обдумывает что-то своё, но вскоре Скарамучча нарушил тишину: — А ты почему стал хирургом? Сейчас будет история про доброе сердце и всё такое, да? Вопрос звучал легко, даже безобидно, но Кадзуха почувствовал, как что-то внутри сжалось. Он сжал руль и попытался не выдать своего состояния. — Да, ты угадал, — ответил он, стараясь держать ровный тон. — Просто родители врачи, вот и я тоже. Он отмахнулся, словно не придавал этому значения, надеясь, что Скарамучча оставит тему. — Маменькин сынок, — бросил тот с кривоватой усмешкой. Это не прозвучало как оскорбление, скорее как нейтральное замечание. Однако Скарамучча, похоже, не собирался заканчивать диалог. Спустя паузу он внезапно сменил тему: — Какая у тебя ориентация? Кадзуха удивлённо посмотрел на него, но быстро расслабился, вновь сосредоточившись на дороге. — Я себя ни к какой ориентации не отношу, — пожал плечами Кадзуха. — Да и вообще не думаю, что пол как-то влияет на то, за что любить человека. Скарамучча, напряг брови, бросил ехидное замечание: — Так ты, выходит, сексуально неопытен? Кадзуха на секунду перевёл взгляд на него, сохраняя невозмутимое выражение лица, но в глазах мелькнула лёгкая насмешка. — Сексуально неопытен? — Кадзуха на мгновение остановился и повернул голову к Скарамучче, его лицо оставалось совершенно спокойным, но в глазах мелькнула искорка. — Скажи, если ты так сильно переживаешь о моём опыте, почему не предложишь свою помощь? — Его тон был непринуждённым, но с лёгким любопытством, что заставило Скарамуччу задуматься над ответом даже.  — Пф, сам себе помогай, рука в помощь.— Сложил руки на груди, однако, поняв, что разговор себя исчерпал, вновь перевел взгляд на дорогу. Так они и ехали, пока время не пролетело незаметно — 20 минут проскользнули быстро, словно мгновение. Машина остановилась у небольшой придорожной кафешки. Витрины, украшенные гирляндами, сияли мягким теплым светом, приглашая заглянуть внутрь. — Ты идешь? — Кадзуха, уже отстегнув ремень, потянулся к дверной ручке. Его тон звучал так, словно он не собирался долго раздумывать, остаться голодным Скаре или все же составить компанию. — Это приглашение? — Скарамучча приподнял бровь, наигранно удивившись, и ухмыльнулся, словно его достоинство оскорбили. — Одноразовое, — с легким раздражением ответил хирург, на миг взглянув на напарника. Он дал понять, что не будет его уговаривать, а тем более ждать. Скара понял этот намек, усмехнулся и выбрал более выгодное для себя решение: пойти. Бесплатная еда, почему бы и нет? Он открыл дверь машины и поспешил за Кадзухой. Кафе внутри выглядело довольно уютно и не слишком людно. На стенах висели деревянные панели с небольшими старыми фотографиями городских улиц. Над каждым столиком располагались простые абажуры с теплым желтым светом. У дальнего окна стоял высокий фикус в горшке, придавая пространству ощущение уюта. В углу негромко играла мелодичная музыка, а запах свежей выпечки и кофе наполнял помещение, обволакивая теплом и спокойствием. — Даже мило, — пробормотал Скарамучча, оглядываясь по сторонам. Они сели за столик у окна, откуда открывался вид на пустынную дорогу, окруженную небольшими деревьями. Официантка подошла быстро, с приветливой улыбкой, и приняла заказ. Кадзуха, не особенно церемонясь, сразу же заказал горячий кофе и какой-то питательный сэндвич, а Скарамучча, не теряя времени, выбрал самое дорогое блюдо из меню. — Ты серьезно? — приподнял бровь Кадзуха, увидев выбор напарника. — Ты сказал, что это приглашение, — парировал Скарамучча, сложив руки на груди ощущая вкус победы. Кадзуха лишь вздохнул, поджимая губы, чтобы не сказать лишнего. Все равно он уже привык к этой манере Скары — вести себя так, словно ему весь мир должен.  Когда официантка принесла заказ, они молча приступили к еде. К счастью, Скарамучча, несмотря на свою склонность к драме, на этот раз ограничился лишь дерзким выбором блюда и дальше не стал наглеть. Кадзуха молча наблюдал за ним краем глаза, отметив про себя, что, по крайней мере, он умеет есть культурно. Закончив, оба вышли из кафе, возвращаясь к машине.Дорога продолжилась, тихими разговорами, периодическим включением музыки и даже коротким сном Скары. Пару раз они останавливались, чтобы покурить, но Кадзуха все время помнил про ограничение по времени. До 8 часов нужно было вернуться на работу, и он не мог позволить себе задержаться. Наконец, мучительное путешествие подошло к концу, и они добрались до места. Это был национальный центр криминальной информации — здание, напоминало крепость. Высокое строение из серого бетона, с небольшими окнами, идеально отражало сдержанность и строгость правительственного учреждения. Над входом  висел герб ФБР, который подчеркивал статус здания. Кадзуха умело припарковал машину в самом неприметном месте на стоянке. Он посмотрел на напарника, едва заметно кивнув. Скарамучча, поймав сигнал, вылез из автомобиля, поправил пальто и, сунув руки в карманы, уверенной походкой направился ко входу. Приближаясь к зданию, он мельком огляделся — ни души вокруг, кроме охранника у турникета. Войдя внутрь через тяжелую стеклянную дверь. Белоснежные стены, холодный блеск полированных полов. Люди в строгих костюмах бесшумно передвигались из одной части здания в другую, создавая ощущение идеального механизма. Подойдя к ресепшену, Скарамучча показал удостоверение полиции и произнес ровным, но уверенным голосом: — Необходимо временное разрешение на доступ к архивам. У нас официальный запрос. Женщина за стойкой внимательно посмотрела на него, изучила документы и кивнула. — Пожалуйста, пройдите в комнату для ожидания. Мы проверим ваш запрос. Пока она выполняла процедуру проверки, Скарамучча чувствовал на себе взгляды — сотрудники ФБР явно не жаловали посетителей из полиции, но его это совершенно не волновало. Закончив с проверкой, ему выдали пропуск, и охранник у турникета жестом пригласил следовать за ним. Скарамучча шел за охранником по длинным коридорам. Холодный свет ламп падал на стены. Наконец, они подошли к массивной двери с надписью «Архив». Секретное место хранило информацию из всех уголков страны. Охранник приложил пропуск к сканеру, и дверь с легким щелчком открылась. — У вас ровно час, — напомнил сотрудник, провожая их взглядом. Скарамучча уверенно шагнул внутрь помещения. Его встретили длинные ряды стеллажей, уставленных папками и коробками, а также несколько терминалов с сияющими экранами, где можно было получить доступ к электронным базам данных. — Я уже думал, ты не приедешь, — послышался знакомый голос. Хэйдзо стоял у одного из терминалов, погруженный в работу, но поднял взгляд, чтобы поздороваться. — Долго ждёшь? — спросил Скарамучча, подходя ближе. — Минут десять. Но времени мало, так что давай начнём. Я уже открыл дело Розарии, которое мы нашли пару дней назад. Тут вся его биография. Выписал основные моменты. — Хэйдзо показал рукой на экран и жестом позвал его ближе. Он быстро обошёл Скарамуччу, сел за терминал и ввёл логин и пароль. На экране мгновенно появилась база данных с длинным перечнем дел. Он начал вводить номер дела, аккуратно набирая цифры на клавиатуре. — А как ты сюда добрался? Все патрульные машины остались на местах, — бросил Скарамучча вопрос в лоб. — Потом, — коротко отмахнулся Хэйдзо, сосредотачиваясь на поиске. — Смотри, — Хэйдзо указал на текст, прокручивая его на экране. — Розария имела проблемы с наркотиками. Тело нашли в жутком состоянии: многочисленные следы побоев, а почки отсутствовали. Знаешь что из все объединяет?  — Наличие органов? — задумчиво спросил Скарамучча, не отводя взгляда от экрана.  — Думай. — Шутка была классная, он бы посмеялся будь они в других обстоятельствах.   — Суворое реалити? — Продолжая предполагать криминалист. — Баран, зависимость, — ответил Хэйдзо с тяжёлым вздохом. — Все жертвы так или иначе связаны с веществами. — Значит, убийца чистит город от наркоманов? — предположил Скарамучча, скрестив руки на груди.  — Но не все так просто. — кивнул Хэйдзо.  Он начал вводить новый номер дела. Через несколько секунд на экране появилась информация о другой жертве. — А вот этот, например, наркотики не употреблял, — заметил Хэйдзо, указывая на строку биографии. — Ну и что? Это могли просто не написать в отчёте, — пожал плечами Скарамучча. — Даже если так, — задумался Хэйдзо, — почему убийца вырезает только один орган? Если он занимается торговлей, это невыгодно. Да и зачем пробираться в больницу ради пары костей или фрагментов тканей? Всё слишком сложно для банального заработка. — Ты хочешь сказать, что мотив не в деньгах? — уточнил Скарамучча, нахмурившись. — Именно. Деньги тут не причём. И слава тоже. Я думаю, мы имеем дело с кем-то, одержимым своей идеей. Маньяк с манией величия, который, возможно, считает себя своего рода судьёй. — Судьёй? — переспросил Скарамучча, начиная понимать направление мысли. — Да. Возможно, он считает, что избавляет мир от “грязи”. Но его методы извращённые. Не забывай, он мучает своих жертв перед смертью. Это не просто расчётливость, это жестокость ради удовольствия или доказательства своей “силы”. Он хочет показать, что контролирует жизнь и смерть. — Скарамучча нахмурился, обдумывая услышанное. — Такой тип обычно не просто убивает. Они оставляют след, послание, что-то, что указывает на их мотив. Ты что-то нашёл в других делах? Хэйдзо кивнул. — Если брать фото, то разрезы на теле жертв одинаково аккуратные, явно хирургической работы. В каждом из них находили следы медофалина. В разных штатах его прозвали Хирургом, но никто так и не смог установить его личность, — сказал Хэйдзо, листая папки с отчётами. В его голосе звучала смесь тревоги и скрытого раздражения. Преступник явно был куда опаснее, чем казалось на первый взгляд. — Похоже, он играет с вами, — сухо заметил Скарамучча, опираясь на стол. Хэйдзо отвёл взгляд от экрана, хмурясь. — И это самое страшное. Он умен. Слишком умен, чтобы допускать ошибки, — пробормотал он, погружённый в свои мысли. — Тогда искать нужно не там, где он ошибся, а там, где он уверен в своей безупречности, — добавил Скарамучча, его взгляд стал серьёзным. Они на миг обменялись понимающими взглядами. В этом деле мелочей не существовало. — Кстати, я впечатлен, как быстро ты связываешь факты, — сдержанно похвалил Скара, ведь за 10 минут произошел поток полезной информации. Тем не менее, у детектива была тень сомнения: очевидных фактов недостаточно, чтобы найти убийцу, здесь требовалось нестандартное мышление. Хэйдзо замер, словно поймал внезапную мысль, и поднял голову: — Скара, чтобы знать, как человек “нагрешил”, убийца должен досконально изучить жертву, не так ли? Это значит, он копается в их биографии. Нам нужно узнать, с кем они контактировали в последние дни жизни, кто был близок с ними. Это может помочь выйти на его след. Скарамучча задумчиво потер подбородок, анализируя идею:  — Всё происходило довольно давно. Во-вторых, многие родители или близкие могли сменить номера. Да и кто сказал, что убитые делились своими связями с родственниками? — Оставь это мне. Я составлю список контактов и попробую дозвониться. Если кто-то из них всё ещё доступен, мы получим важные детали, — уверенно сказал Хэйдзо. Они продолжали изучать файлы и сводки, проверяли записи из архива, но всё казалось безрезультатным. Хирург действовал безупречно: ни одного явного прокола, ни одного следа, ведущего к нему. Хэйдзо закрыл очередной файл, тяжело вздохнув. Он чувствовал нарастающее напряжение. Убийца был настолько точным, что в нём начинали сомневаться — мог ли это быть вообще человек? Возможно, у них действительно не останется выбора, кроме как ждать, пока он оступится… если такое вообще случится. Размышления прервал сотрудник ФБР, появившийся в дверях: — Время вышло. Хэйдзо кивнул, забирая записки и документы, которые успел выписать. Скарамучча молча следовал за ним. Они вышли из архива, каждый погружённый в свои мысли, чувствуя, что впереди их ждёт куда более сложный этап охоты.  Расходясь с детективом, обменявшись формальными рукопожатиями. Теперь впереди их ждала бумажная рутина, пока Хэйдзо не найдет новую зацепку. Скарамучча молча сел в машину, пристегнул ремень и тихо пробормотал: — Уезжаем как можно быстрее. Кадзуха молча завел двигатель, и машина плавно тронулась с места, унося их прочь от очередной суматохи. Ехать предстояло долго, а время поджимало. Хирург, мельком взглянув на часы, быстро написал сообщение Бай Чжу, сославшись на мигрень — простая отговорка, чтобы прикрыть своё опоздание. Конечно, это была ложь, но в сложившейся ситуации иначе поступить было невозможно. Немного расспросов о том что находилось в архиве, в скорее криминалиста начало пробирать в сон, его голова чуть покачивалась в такт неровной дороге. Кадзуха скользнул взглядом на его расслабленное лицо, в котором сейчас не было ни следа той язвительности, что обычно не покидала криминалиста. В этот момент он казался почти беззащитным, и хирург, краем губ улыбнувшись, вновь сосредоточился на дороге. Но его собственные мысли не давали покоя. Ещё несколько минут он боролся с желанием нарушить тишину, пока одна любопытная мысль окончательно не взяла верх. — У меня есть друг, Горо. Он недавно упоминал, что начал встречаться с кем-то… Кажется, с Хэйдзо? Скарамучча моментально проснулся, обернулся к Кадзухе и прищурился. — Ты ошибся. Сам Хэйдзо мне говорил, что у него нет отношений. — У меня память хорошая, особенно на имена, — настаивал Кадзуха, с улыбкой глядя на реакцию напарника. — Бред. — буркнул Скарамучча и попытался снова задремать, явно не собираясь продолжать этот разговор. Остаток поездки прошел тихо. Скарамучча иногда проваливался в сон, а Кадзуха терпеливо вел машину, сосредоточенный на дороге. Приехав в город, криминалист попросил заехать в больницу, чтобы поговорить с фармацевтом. Они быстро добрались до места, и хирург разбудил Скарамуччу лёгким толчком в плечо. — Вставай, мы на месте. Они вышли из машины и направились к больнице. Но едва войдя внутрь, на первом этаже они заметили Хэйдзо и Бай Чжу, увлечённо обсуждавших что-то. Атмосфера сразу стала напряжённой. — Что ты здесь делаешь, Хэйдзо? — с недоумением спросил Скарамучча, глядя на детектива. Хэйдзо бросил на них быстрый взгляд, особенно задерживаясь на Кадзухе, затем снова повернулся к Бай Чжу. — Так вы говорите, кто-то проник в ваш кабинет и украл блокнот с важными номерами? — Да, — ответил главный врач. — В шкафу всё выглядело на месте, но на столе хаус. Бумаги валялись как попало, а блокнот просто исчез. Хирург внутренне напрягся. Если бы не его поспешность, он бы привел кабинет в порядок и не оставил следов. — Скара, разве ты не был в здании всё это время? — внезапно обратился Хэйдзо, пристально глядя на него. — Я уехал около пяти часов, — быстро ответил он, тщательно выбирая слова. Едва не соскочило «мы», но он вовремя сдержался. — Если это действительно дело рук хирурга, стоит подумать о дежурстве ночью, — предложил Хэйдзо, явно собираясь организовать наблюдение. А это означало ещё бессонные ночи, в которых не видел смысла. Скарамучча уже открыл рот, чтобы возразить, но Кадзуха вмешался, отвлекая внимание. — Если вы предполагаете, что это хирург, то он возможно знал, что мы были здесь. Возможно, у него остался доступ к камерам, как и в прошлый раз. Я бы порекомендовал обратиться к специалистам по кибербезопасности. Они могли бы выяснить, кто ещё подключен к системе. — Все уставились на него. В помещение появился не большая пауза, Хэйдзо посмотрел на него теперь немного по другому, с лёгкой улыбкой, задумавшись над его словами. — Мне нравится. Хороший совет, — одобрительно кивнул он. Затем повернулся к Скарамучче и добавил: — Увидимся, Скара… и ты, Кадзуха. С этими словами он ушёл, оставляя их вдвоём. Кадзуха вздохнул, понимая, что только что избавил напарника от ночного дежурства. — Спасибо. — коротко ободрительно бросил Скарамучча. — Ладно, пошли. Нам ещё нужно поговорить с фармацевтом. Кадзуха уверенно зашагал вперед, слыша за собой шаги Скарамуччи. На последний, пятый этаж больницы они поднялись быстро, хотя криминалист, отставший на пару ступеней, уже тяжело дышал. Хирург обернулся и с усмешкой заметил: — Курить меньше надо, тогда бы сейчас не задыхался. Скарамучча бросил на него недовольный взгляд, останавливаясь на секунду, чтобы перевести дыхание. — Не умничай, — коротко огрызнулся он, догоняя напарника. Перед ними оказался кабинет, на двери которого значилась табличка “Фармацевтический отдел”. Кадзуха постучал, и вскоре дверь открыл Альбедо, фармацевт, известный своим профессионализмом и вниманием к деталям. — Каэдэхара Кадзуха, рад видеть. Чем обязан вашему визиту? — приветствовал он, мельком окинув взглядом Скарамуччу, словно оценивая его. Криминалист решил первым высказаться, спокойно объяснил: — Это по моей просьбе. Ваша больница сотрудничает с нашим.Нам нужно узнать точный состав модафинила и дозировки, при которых может наступить передозировка. Честно скажу, я не сталкивался с такими веществами раньше, поэтому мне нужна консультация. — Альбедо внимательно слушал, после чего жестом пригласил их войти. Закрыв за ними дверь, он указал на стулья у своего стола. — Модафинил, говорите? — уточнил он, усаживаясь напротив. Его лицо приняло сосредоточенное выражение. — Лекарственное средство из группы стимуляторов, обычно применяется для лечения нарколепсии, расстройств сна. В небольших дозах улучшает концентрацию и снижает усталость. Но при превышении дозировки… последствия могут быть крайне опасными. — И сколько примерно нужно, чтобы спровоцировать подобное? — Продолжая интересоваться криминалист.  — Стандартная терапевтическая доза - 100–200 миллиграмм в день. Всё, что выше 400, уже считается токсичным, а доза около грамма - это смертельно опасно, — ответил Альбедо. Скарамучча откинулся на спинку стула, его взгляд был задумчивым. — Значит, если убийца использовал модафинил, он явно понимал, что делает. Альбедо слегка наклонил голову. — Верно. Это не тот препарат, который можно просто так достать или использовать случайно. Вам придется проверить поставки и, возможно, аптеки, связанные с вашей больницей, если подозреваете утечку. Кадзуха резко перевел взгляд на Скарамуччу. — Ты говорил, что у нас есть основания полагать, что вещество используют для пыток. А при какой дозе это может происходить? Альбедо задумался, постукивая пальцами по столу. — Если давать небольшими порциями, например, 200–300 мг с интервалами, это вызовет сильную стимуляцию организма, но без быстрого летального исхода. Человек будет испытывать сильное беспокойство, головные боли, его тело буквально будет работать на износ. Скарамучча нахмурился ещё сильнее. — Значит, с таким знанием убийца, скорее всего, хотел, чтобы жертвы страдали как можно дольше. Альбедо кивнул, его лицо оставалось спокойным, хотя в глазах читалась настороженность. — Если вы что-то расследуете, могу порекомендовать проверить записи о заказах на препараты подобного рода. Все рецептурные данные фиксируются, но это потребуется одобрение руководства. Кадзуха поблагодарил Альбедо за помощь. — Мы обязательно свяжемся, если потребуется. И, возможно, вернемся с дополнительными вопросами. Скарамучча, вставая, глухо пробормотал: — Спасибо за информацию. Альбедо провожал их взглядом, когда они вышли из кабинета. — Что дальше? — спросил Скарамучча, когда они вышли в коридор, оставив кабинет фармацевта позади. — Теперь ищем поставщиков и анализируем записи, — ответил Кадзуха, задумчиво ведя пальцами по подбородку. — А если это не даст результата, придется искать другие пути. Менее легальные.  — Его взгляд был сосредоточенным, явно продумывающим следующий шаг. Конечно, у него оставался блокнот с номерами, которые он успел собрать, но обзвон ни к чему не привел. Никаких полезных зацепок. Значит ли это, что убийца доставал препарат где-то ещё? Или, возможно, использовал свои связи, чтобы избежать лишнего внимания? — Как сегодня, например, когда я встретил тебя в кабинете? — Сказал криминалист, вспоминая недавний инцидент. Кадзуха выпрямился, уловив в голосе намек. — Если “быть легальным” означает играть по правилам, когда другие их нарушают, то мне такая игра не по душе, — спокойно признался он, выдержав паузу. В его словах прозвучала тень усталости, накопившейся за последние дни. Всё это время он пытался держаться в рамках закона, но хаос, который принесло расследование, заставил его пересмотреть свои принципы.  Скарамучча молча слушал, пристально наблюдая за напарником.  — Значит, ты готов переступить через правила? — Скарамучча слегка приподнял бровь, его голос звучал так, будто он испытывал напарника. Кадзуха задумался, прежде чем ответить, как будто сам пытался понять, где для него проходит черта. — Готов, если это поможет спасти жизни или остановить убийцу. Иногда правила служат лишь для того, чтобы оправдать бездействие, — спокойно сказал он, глядя прямо перед собой. Скарамучча усмехнулся, но в его взгляде появилась тень одобрения. — Хм, неожиданно. Ты не производил впечатления человека, который готов рискнуть ради результата. — Кадзуха не отводил взгляда от него. — Я хирург. Каждый день, стоя у операционного стола, я рискую. Просто тут ставки другие, — он на мгновение замолчал, словно подбирая слова для продолжения, но так и не нашел, чем еще дополнить мысль.  — Знаешь, с тобой точно не соскучишься, — вдруг сказал Скарамучча с легкой, чуть насмешливой усмешкой. — Иногда ты заворачиваешь в такие философские дебри, что кажется, будто сидишь на лекции… А иногда вытворяешь что-то неожиданное. Ты головоломка, Каэдэхара. Наблюдать за тобой  - одно удовольствие.  Быть в компании Скарамуччи было… странно, но определенно не скучно. Возможно, в этом был плюс, а может, скрытый риск. Кадзуха не был уверен, как долго такой баланс продержится, и что случится, если интерес его напарника иссякнет. Но вместо того чтобы размышлять об этом, он решил задать вопрос в лоб - и добавить к нему немного иронии. — Тогда, если когда-нибудь тебе надоем, просто дай знать, — спокойно сказал Кадзуха, бросив на него быстрый взгляд. — Я постараюсь сделать так, чтобы ты продолжал интересоваться мной. По крайней мере, пока мне это не перестанет быть выгодным. — Скарамучча замер на месте, сложив руки на груди и удивленно посмотрев на него, будто пытался понять для себя что-то. — Это ты сейчас серьёзно? — спросил он, немного склонив голову. Кадзуха чуть улыбнулся, его взгляд оставался спокойным. — Как думаешь? — Думаю, ты высоко мнение о себе. — отозвался Скарамучча, прислонившись плечом к ближайшей стене. — Но это не значит что ты мне не интересен.  Кадзуха тихо рассмеялся, шагнув чуть ближе. — Значит, пока я тебе интересен - все в порядке. — Пока, — протянул Скарамучча. — Но учти: это не долго продлиться.  Их разговор мог бы продолжаться бесконечно — лёгкие подколы, язвительные любезности, которые то сближали, то бросали вызов, словно между ними шла игра. Однако их увлечённость друг другом была прервана неожиданным появлением Тартальи. — Кадзуха, ты чего тут стоишь? — раздался громкий голос медбрата. — У тебя есть обязанности, между прочим! Операция на носу, а мы с Итэром уже целый час тебя найти не можем. Кадзуха моргнул, словно возвращаясь к реальности, и краем глаза заметил, что и Скарамучча слегка напрягся. Кажется, время действительно пролетело незаметно, а теперь его снова звала привычная рутина. Он вздохнул, но не от досады — свою работу он любил, хотя мысль о том, что этим утром что-то ценное осталось незавершённым, настойчиво гнездилась в сознании. — Прости, Тарталья, — спокойно сказал он. — Я проводил Скарамуччу к фармацевту, поэтому задержался. — Ладно, — медбрат махнул рукой, но заметил прищуром глаза, что хирург был всё ещё в обычной одежде. — Ты даже не переодет! Уже десять часов, а ты всё где-то бродишь. Давай марш в раздевалку. В последнее время ты слишком много крутишься возле… этого. — Он кивнул в сторону криминалиста, не утруждая себя даже назвать его по имени. Скарамучча, который уже собирался держаться в стороне, сложил руки на груди, и в его глазах мелькнуло явное раздражение. — Этого? Ты ахерел? — криминалист резко потянул руку к шокеру, и хирург, заметив это, инстинктивно напрягся, готовый к любому развитию событий. Тарталья, однако, только хмыкнул, как будто его слова и действия были вполне оправданы. Он не видел в этом ничего страшного, считая, что Скарамучча не решится действовать. Но Кадзуха был другим. Он знал, что иногда лучше предотвратить конфликт, чем позволить этому выйти из-под контроля. Встав между ними, он повернулся к Тарталье, выражая явное недовольство. — И что с того? — спокойно, но твёрдо произнёс хирург. — Мои личные дела - это не твоё дело. Кто и с кем я общаюсь, никак не касается твоих обязанностей. Мы коллеги на работе, и не более того. Ты, конечно, можешь быть моим другом, но это не даёт тебе права распоряжаться моими действиями и тем более так выражаться. И перед Скарамуччей извинись, он - сотрудник полиции, и дело, над которым он работает может спасти нам жизни. Ты, как взрослый человек, должен уметь вести себя с уважением. — Медбрат замер на мгновение, понимая, что тон Кадзухи был серьёзным. Скарамучча, стоявший в стороне, заметил, как напряжение в коридоре постепенно снижалось. Тарталья, несмотря на свою самоуверенность, явно чувствовал, что переборщил. Он выдохнул и, немного смущённый, ответил: — Ладно, ладно. Извини, Скарамучча. Я не хотел тебя обидеть. Просто порой эмоции переполняют, но ты прав - не следовало так говорить. — Хирург коротко кивнул, не проявив дальнейшего раздражения, и, как ни в чём не бывало, направился с медбратом в операционную. Скарамучча остался стоять, но взгляд его стал более спокойным. Сопровождая их взгляд, он покинул больницу.