While True

У Лорда Волдеморта не было друзей. Не потому что он был «старым душным типом» и не умел болтать о пустяках. И не потому что он был израненным, глубоко травмированным человеком с дефицитом доверия. Нет, то был осознанный жизненный выбор, сделанный еще в приюте. Волдеморт не нуждался в теплых объятиях, идею чужих свитеров находил отвратительной, а делиться с кем-то личными переживаниями считал не просто бесхребетностью, а граничащим со слабоумием безрассудством. Молчи, скрывайся и таи, и только в этом случае у тебя будет шанс выжить и добиться хоть какого-то успеха. У Лорда Волдеморта не было друзей, зато были слуги, приспешники и последователи. Еще у него были враги, чье количество значительно превышало число последователей, и он считал это правильным. В отличие от Дамблдора, вербующего в свои ряды любого встречного, от оборотней до вороватых бродяг, Волдеморт был придирчив в выборе приближенных. Слуги почитали и боялись его, враги — боялись и ненавидели. Те же, кто не входил ни в одну из двух категорий, были не более чем аморфной безликой массой, не заслуживающей ни йоты его внимания. А еще была Гарри Поттер.

***

— Ты с семи утра тут сидишь. — Потрясающая наблюдательность. — Сейчас пять вечера. — Поттер, хватит перечислять факты. — Ты ничего не ел весь день. — В этом нет необходимости. — Ты не выходил на свежий воздух. — Если тебе нечем заняться… — Так, пошли-ка. А ведь он мог покончить с этим в Аркхеме, думал Волдеморт полчаса спустя, сидя на просторной террасе где-то на юге Нормандии, куда Поттер приволокла его с целеустремленностью тролля на выпасе. Что его дернуло спасать девчонку из пучины? Что за извращенный порыв помутненного рассудка? — Как тебе устрицы? — …Неплохо. Назад пути нет. Живи же в проклятом мире, который сам создал. — Еще вина? — …Прошу. Да поможет ему Мерлин.

***

Гарри Поттер вломилась в жизнь Лорда Волдеморта с изяществом плохо выдрессированного гиппогрифа. Одетая в маггловские обноски и не понимающая концепции субординации, она была занозой, неустранимым фактором хаоса в его тщательно выстроенной иерархии власти. Начав с категории врага номер один, она упрямо отказывалась следовать предписанной ей роли, раз за разом разыгрывая перед ним спектакль показного дружелюбия. Лишь раз она изменила выбранной стратегии, открыв, как ему тогда показалось, свое истинное лицо. То утро в особняке Малфоев Волдеморт запомнил хорошо — запомнил и сделал выводы. Поттер не была слабой, как он думал вначале. Да, у нее были синдром спасателя, проявляющийся в самый неподходящий момент, и доходящая до абсурда жалостливость к сирым и убогим, но также у нее были зубы, она могла дать отпор. Что ж, тем приятнее будет ее уничтожить. А потом случился Аркхем. Он избегал вспоминать тот день, но мертвый город сам преследовал его. В предрассветные часы, в те семнадцать минут между сном и явью, когда магия петли переносила его сознание в спящее еще тело, его сны заполоняли кошмары. Испещренные отверстиями сетчатые глаза, из которых вытекает плотными сгустками безумие. Он падает в дыру, узкий, бездонный, как зрачок, колодец, он пытается ухватиться за камни, но лишь срывает ногти, он пытается кричать, но захлебывается зловонной жижей околоплодных вод. Он шарит руками вслепую, нащупывает в ледяной воде тяжелую, пропитанную илом и песком толстовку и узкие плечи, в которые вцепляется с отчаянием утопающего. Он трясет ее, но ее тело неподвижное и ледяное, столь же мертвое, как его мертвая мать, скребущаяся в окно тонкими, как ветки, руками. Синяки на шее, разбитые очки, черные волосы слиплись от крови. Он знает, что сделал это сам, сам лишил себя последней надежды, и он задыхается, слепая паника пульсирует и дергается под коркой паралича, гнилая вода заливается в легкие, утягивает в рваную пасть погребального кургана… И вдруг… Вспышка! Удар молнии, электрический тр-р-р-р-реск, тело в его руках вспыхивает сухим хворостом, распространяя вокруг себя слепящий свет. Огонь ревет, гудит, перекидывается на него, но он все равно держит, не отпускает, зажмуривает слезящиеся от жара глаза, распахивает рот в беззвучном крике, когда животворящее пламя зарождается в груди и устремляется навстречу, разрывая все внутри непредставимой доселе, болезненной верой, мучительной, как клеймо. Тело в его руках уменьшается, сжимается, превращается в нечто иное, маленькое и невесомое, меньше, чем дух, чем самое захудалое привидение… Тьма отступает, черная вода испаряется, и он остается нагим, коленопреклоненным, в белом пустом пространстве, укачивая на руках завернутого в пеленки младенца. Не плачь… Не плачь, пожалуйста, ну что мне сделать, чтобы ты не плакал? Ты голоден? У меня совсем нет еды… Хочешь, я спою тебе? Хочешь?.. Сейчас, погоди, как же там было… Если бы я могла закупорить время в бутылку, первое, что бы я сделала — сохранила бы каждый прожитый день, как сокровище, чтобы вновь провести их с тобой… Я бы вновь провела их с тобой… С тобой… На этом моменте сон обрывался, и Волдеморт долго лежал без движения, уставившись в окрашенный сизым потолок, слушая медленно затихающий стук крови в ушах. После, стоя под потоком горячей воды, он настойчиво гнал от себя въедливые, но не имеющие никакого смысла образы, приводя мысли в порядок, сосредотачиваясь на актуальных вопросах. Он ошибался, думая, что Поттер необходимо уничтожить. Теперь он понимал, что это было бы… неоправданной тратой ресурса. Не говоря уж о частичке его души внутри. У него осталось не так много крестражей, чтобы ими разбрасываться, и, если подумать, Поттер с ее феноменальной живучестью идеально подходила на роль вместилища. Решено. Гарри Поттер будет жить. Только вот подразумевалось, что жить она будет на его условиях и по его правилам. Разумеется, у девчонки было собственное мнение на этот счет.

***

— Зачем мне колдомедицина? Это же бесполезная нудятина. Если поранился, можно просто спрыгнуть с Астрономической башни. — Ты больше не будешь прыгать с башен. — Выпить яду. Утонуть. Застрелиться. — Ты больше не будешь убивать себя никаким из возможных способов. Мне не нужно, чтобы, когда мы выберемся из петли, ты на следующий же день по привычке аппарировала под поезд, потому что у тебя похмелье. — Да это было-то всего пару раз! И то потому что я вовремя не отрубилась. — … — Кхм. Ладно, допустим. Но при чем здесь медицина? Просто попрошу у Снейпа зелье… — При том, что алкоголизм не единственная твоя проблема, девчонка. Ты должна уметь оказывать себе первую помощь в случае, когда все же сделаешь какую-то глупость. — Только первую? А кто окажет вторую? — Я. — О-о-о-о, мой принц!.. АУЧ! Ты чего?! — Контрольная работа. Проверим, как хорошо ты освоила вправление суставов.

***

«Я предлагаю тебе дружбу» сказала Поттер с таким видом, будто открывает для него дверь в новый чудесный мир. У Лорда Волдеморта не было и быть не могло никаких «друзей», так что предложение он всерьез не воспринял, впрочем, подыграв на словах. Ход был удачный, «дружба» оказалась крайне полезным крючком, за который он не забывал дергать время от времени. Предложенный им самим термин «союзник» выигрывал в сравнении с сопливо-детским «друг», однако подходил Поттер еще меньше. Союз предполагал заранее согласованный список обязательств, четкие границы взаимодействия и гарантии выполнения договоренностей. Союз не подразумевал ни эмоциональной близости, ни безоговорочного доверия — только расчет, логику и, в идеале, существенную выгоду для обеих сторон. Проблема была в том, что девчонка не мыслила категориями выгоды. Иногда Волдеморту казалось, что она не мыслила вообще. Имея фору в три тысячи лет, Поттер использовала ее не для того, чтобы стать мастером во всех магических науках, накопить силу, знания и могущество, что не снилось смертным, а чтобы посмотреть все когда-либо снятые маггловские фильмы, перекусить во всех существующих забегаловках и научиться выигрывать в покер у Снейпа (задача, которая, по ее словам, отняла больше времени, чем фильмы и кафе вместе взятые). Невыносимая, неудобная, не вписывающаяся. Она глупо шутила, смеялась без повода, разговаривала сама с собой и с неодушевленными предметами, неизбежно впадала в ступор, стоило ей вспомнить что-то из прошлого, а еще могла потратить огромное количество времени на абсолютную ерунду. — Убийство времени — самый необходимый навык в петле. Либо ты его, либо оно тебя, третьего не дано, — утверждала она, объясняя, почему потратила три недели на конструирование настольной катапульты, без промаха попадающей комком бумаги в мусорную корзину. Не враг более, но еще не последователь и совершенно точно не серая масса, Поттер, тем не менее, присутствовала в его жизни как неустранимый фактор. Он не мог определить ее роль, и эта неопределенность страшно его раздражала. Как раздражали ее фамильярность, магглолюбие, лень и внешняя неопрятность. Особенно неопрятность. Внешний вид — это инструмент влияния, управления людьми. Внешний вид важен, это прописная истина, но девчонке не было дела до прописных истин. Под безразмерной кофтой Поттер носила растянутую футболку, которая постоянно куда-то сползала, оголяя то острое плечо, то по-мальчишески плоский живот. Тощая и невысокая, угловатая, без изящных форм, ещё не до конца превратившаяся в женщину. Иногда Волдеморт оставлял дверь в хранилище приоткрытой и наблюдал, скрытый глубокими тенями, за тем, как она смотрит фильмы, растянувшись на диване. На разукрашенной проектором белой стене люди с глупыми именами в нелепых разноцветных трико на протяжении недель разыгрывали дешевый спектакль про покорение космоса, и судя по смеху и взвизгам, Поттер была в восторге. Иногда при взгляде на нее такую, расслабленную и вызывающе беспечную, у Волдеморта во рту начинали чесаться фантомные ядовитые железы. Хотелось накинуться, обернуться кольцами, вонзить клыки и душить, пока последние судороги не прекратятся, пока не зальет все золотой свет. В такие моменты он кусал язык, упиваясь густым резким вкусом отнятой у нее крови, раз за разом прокручивая в воображении манящую картину. Гарри… Пальцы конвульсивно подергивались, сжимая воздух. Гарри Поттер… Постепенно инстинкты стихали, и к Волдеморту возвращается трезвый рассудок, вопрошающий, что это за дикие фантазии. Нет, раньше подобные чувства были уместны, но ведь они заключили перемирие… Так зачем ему, во имя Мордреда, убивать и съедать девчонку? Он догадался об источнике этой болезненной тяги довольно быстро. Десять лет в телах змей: ежесекундная борьба с чужой волей и отчаянное стремление сохранить то, что осталось от его личности. Лорд Волдеморт. Он повторял свое имя вновь и вновь, пока оно не вплавилось в подсознание, засев так глубоко, что в плохие дни он забывал, что они — одно. А еще он давал имя маленьким теплокровным зверькам — своим жертвам. Всегда одно и то же имя — ненавистное, проклятое. Гарри… Гарри Поттер… Так их кровь казалась слаще, а предсмертные судороги наполняли огрызок души восторгом. Десять лет он существовал ожиданием мести, и его жажда так и не была удовлетворена: она притаилась глубоко в костях и подкрадывалась исподволь, изводя его долгими вечерами. Но все же на его стороне были разум и воля, держащие иррациональный голод в узде. В тот день воля дала сбой. Поттер растянулась на диване. Не спала, конечно, просто лежала с закрытыми глазами, как расслабившееся и потерявшее бдительность животное. Как добыча… В голове зашумели деревья, вкус влажной земли окрасил язык бордовым. Он выскользнул из хранилища, влекомый едва слышным биением ее пульса: ритм чуть быстрее, чем у других людей. Его зрение заострилось, сфокусировалось, шаги стали плавными и беззвучными. Древний, как сама жизнь, инстинкт тянул его вперед. Ближе… еще ближе… Ему нужно было вновь ощутить эту сладость, этот упоительный восторг расправы. Наброситься. Впиться. Сдавить. Поглотить… Он протянул руку… Прилетевшая в лицо подушка заставила отпрянуть. Разум просветлел, мигом накидывая удавку на поработивший его хищный голод. Он потерял бдительность! Проклятое змеиное нас-следие… — О, черт! Прости! Девчонка смотрела испуганно и виновато. Кажется… кажется, она вообще не поняла, что произошло… Что ж, тем проще. Волдеморт вскинул голову и смерил Поттер убийственным взглядом. — Как ты посмела? — Я перепутала! Ты передвигаешься так же беззвучно, как и он, я подумала… — Как кто? — перебил он, чувствуя уже подлинное раздражение. Что она несет? Поттер обвела рукой пол вокруг дивана. — Он! Волдеморту потребовалась пара секунд, чтобы понять эту идиотскую пантомиму. — Ты имеешь в виду песок? — Тш-ш-ш! — Поттер с опаской огляделась (что не имело никакого смысла, ведь песок был буквально повсюду). — Мне кажется, он меня преследует… Это был не первый раз, когда Поттер говорила о песке в таком духе. Самого Волдеморта песок избегал, расступался перед его обнаженными ступнями, как расступалось море перед тем колдуном, коего магглы в своей бесконечной наивности приняли за пророка, зато к Поттер тянулся, как шерсть к наэлектризованному одеялу. До этого момента Волдеморт думал, что это просто свойство их магии, но тут заметил, как при ее словах шлейф песка дрогнул и спешно отполз от дивана, явно пытаясь замаскировать свои намерения. Волдеморт прищурился. У песка были намерения. — Он всегда так себя ведет, когда хочет отправить меня в приключение. Мне хватает впечатлений и без твоих выкидонов! — рявкнула Поттер, запустив в пол еще одной подушкой. Если бы у песка было лицо, способное выражать эмоции, Волдеморт сказал бы, что тот отступает с неискренним выражением вины. — Что значит «в приключение»? — с подозрением уточнил он. — Устраивает мне аттракцион Юрского периода. Неважно. Главное, сам не попадись. Никогда не оставайся здесь во время отката, иначе… — Иначе что? — Тебе не понравится, — мрачно пообещала Поттер. — Хотя… — внезапно взгляд ее стал отстраненным. — М-м-м… Да, может сработать… Поднявшись с дивана, девчонка рассеянно, как лунатик, подошла к верстаку и начала доставать из ящика какие-то инструменты, напрочь забыв о чужом присутствии. Волдеморту не нравилось, когда его игнорируют, но на этот раз он не стал возражать. Кровавое предвкушение еще владело им, жажда была сильна, и он тихо отступил в прохладную тьму хранилища. Нельзя, чтобы оно вырвалось на свободу, нельзя, чтобы она увидела… Нужно научиться контролировать это, пока это не начало контролировать его.

***

Поттер пробиралась по узкому проходу между стеллажами, ее ноги вязли в песке. В руках у нее был ящик с чем-то потрескивающе-звенящим, она нервно оглядывалась, периодически выкрикивая его имя. Волдеморт пока скрывал свое присутствие, наблюдая за ней из теней. С последнего инцидента прошло несколько дней, в течение которых они почти не виделись. Сам он заперся в хранилище, погрузившись в душедисциплинирующую рутину, а Поттер не отходила от верстака, что-то сосредоточенно мастеря, без перерывов на столь любимые ею завтрак, второй завтрак, обед, ланч, полдник и ужин. И вот, похоже, работа была завершена. — Волдеморт! Ты тут? — Поттер остановилась на перекрестке и, недоуменно щурясь, вгляделась в новенький указатель. — Некромантия… Техномагия… Ого… Эй! Лорд! Волди! Ви! — Не смей коверкать мое имя. Поттер подпрыгнула, выронив ящик, и тот с возмущенным взвизгом упал ей на ногу. Волдеморт почувствовал мстительное удовлетворение. Девчонке непередаваемо шел испуганный вид. — АЙ! Вот обязательно надо подкрадываться?! Лорд не стал утруждать себя ответом. Поттер какое-то время раздраженно пыхтела, потом нехотя успокоилась. — Здорово ты все обустроил, — она указала на стайки светлячков, освещающих проходы между книжными шкафами, на многочисленные указатели и таблички, категоризирующие содержимое библиотеки по темам. — Не думала, что этот бардак возможно разгрести. Волдеморт молча приподнял бровь. Уж не воображала ли она, что он будет в этом бардаке существовать? — Я тут тебе кое-что прине… — тут Поттер запнулась, заметив тетрадь в его руке. Ее глаза возмущенно расширились. — Эй! Это же из личного раздела! Она кинулась вперед и попыталась вырвать дневник, но Лорд не позволил, подняв его над головой. — Отдай! Это мое! — Я думал, мы друзья, — он издевательски усмехнулся, придерживая разбушевавшуюся избранную за капюшон уродливой кофты. — Разве между друзьями могут быть секреты? На лице Поттер отразилась досада человека, угодившего в собственную ловушку. — Почему-то ты вспоминаешь об этом только когда тебе выгодно, — буркнула она. — Ну и ладно. Все равно там ничего интересного нет. Поттер ошибалась, но он не стал ее разубеждать. — Зачем ты пришла? Вопреки его ожиданиям, Поттер не нагнулась к ящику, вместо этого запустила руку в карман, достала что-то маленькое и протянула ему. Блеснуло золото, очерчивая тонким бликом окружность. Помедлив, он осторожно взял кольцо. — Это ПОЖА: предсказательный определитель жизненной активности. Впрочем, над названием еще стоит подумать… Волдеморт покрутил кольцо, внимательно изучая детали. Он чувствовал заключенную внутри магию, но не мог на глаз определить ее природу. Зато мгновенно узнал оправу. — Это что, переделанное кольцо Гонтов? — уточнил он холодно. Поттер смутилась. — Э-э-э… да. Только камень сменила. Старый… потрескался. «Потрескался», вот как она это называет? Напоминание о том, что Дамблдор уничтожил один из его крестражей, резануло по больному. — По-твоему, это забавно? Решила поиздеваться? — вскинулся он. Глаза Поттер за стеклами очков испуганно округлились. — Нет, что ты! Просто это твоя фамильная драгоценность, я подумала, что будет справедливо вернуть тебе хотя бы часть… В ее взгляде не было насмешки. А еще она покраснела. Смущение? Любопытная реакция. Ярость нехотя отступила. — Что оно делает? — коротко спросил Волдеморт. — Высчитывает вероятность моей смерти или сна. За пять минут до перезапуска петли начнет светиться и припекать, чтобы ты успел выбраться наружу. Теперь можешь спокойно работать в хранилище, пока меня нет. Помедлив, Волдеморт надел кольцо на указательный палец, и оно тут же подстроилось под нужный размер. Камень был теплым. В его рубиновой глубине что-то мягко мерцало в знакомом ритме: чуть более быстром, чем у других людей. — Как ты это сделала? Ответа не последовало. Поттер смотрела на его пальцы с очень странным и немного глупым выражением лица. Он щелкнул языком, привлекая внимание, и девчонка встрепенулась, отчаянно покраснев. Да что с ней? Перетрудилась? — П-прости, я прослушала… — Я спросил, как ты это сделала. — Песок времени, руны вероятности, капелька моей крови — и вуаля. Только не забывай снимать его перед выходом, перезапуска оно не переживет. Что ж, это будет полезно. — А это что? — он кивнул на ящик у ее ног. Поттер небрежно махнула рукой. — А, это… Просто небольшой бонус, нашла, когда разбирала стол. Я знаю, ты любишь цацки. Посмотри, может, что понравится. Внутри ящика что-то тихонько задребезжало, крышка приподнялась, выпуская наружу обрывок таинственной мелодии. Цацки? Какое оскорбительное предположение. Лорд Волдеморт не любил «цацки», лишь «цацки» с особой историей и «цацки», отобранные у врагов — трофеи. Впрочем, на этот раз он решил спустить девчонке ее наглый тон. Он щелкнул пальцами. Послышался металлический перестук, и из-за стеллажей вынырнули его помощники. Ловко перебирая множеством механических ног, они подбежали к опешившей Поттер, подхватили ящик и потащили в сторону его рабочего места. — Это… что, робо-акромантулы? — Часовые, — Лорд поманил отставшего, протянул ему тетрадь и коротко приказал: — Вернуть на место. Часовой схватил дневник медной прицепкой и спешно поцокал в сторону личного архива. Поттер выглядела впечатленной и немного встревоженной. — Ух ты. Круто. Я тоже таким баловалась, правда, не для переноса тяжестей, а, так сказать, для души. Даже пыталась создать органику, но она исчезает при откате, так что роботы — единственный выход, — она помрачнела. — Кстати, я совсем про них забыла. Будь осторожен, наверняка они еще где-то здесь, только совсем одичали… — Я справлюсь. — Действительно, о чем это я. Самая опасная тварь тут — это ты. — Следи за языком, Поттер. — Просто дружеская подколка! Наглая ведьма. Наглая, бесполезная и назойливая. Ее необходимо было поставить на место. Осталось понять, что это за место. Он размышлял об этом, провожая Поттер до выхода. В очередной раз проигнорировав неуместное предложение посмотреть «какой-нибудь фильмец», он запер за ней дверь, вернулся к столу и открыл принесенный ящик. Запустив внутрь руку, он вытащил… ожерелье. Множество легких звонких цепочек, не толще струны, украшенных кристаллами, мерцающими неторопливо и загадочно, как звезды. Камни светились изнутри отражением далеких туманностей, пойманных в кристальную ловушку, нетерпеливо вибрировали от наполняющей их магии, пуская солнечные зайчики по стенам помещения, что отродясь не видело солнца. Это было не просто украшением, но произведением искусства, и хоть обычно Лорд Волдеморт был равнодушен к подобным вещам, оценивая их исключительно с точки зрения утилитарной выгоды, он все же обнаружил себя странно захваченным. С неохотой отложив в сторону ожерелье, он вновь полез внутрь ящика, с каким-то давно забытым детским нетерпением выуживая один предмет за другим. Губная гармошка, украшенная сапфирами, сама по себе высвистывающая смутно знакомые мотивы; несколько волшебных палочек, с охотой ищущих его ладонь теплой шероховатью деревянных рукояток; тяжелые пахнущие кедровым маслом карманные часы с семнадцатью стрелками; компас, указывающий, согласно гравировке, на то, что ты желаешь больше всего на свете; нефритовая статуэтка, способная хранить и отдавать магию; увитый искусной резьбой костяной гребень; кинжал с лезвием, способным рассечь свет и отделить душу от тела; и множество колец, браслетов и диадем, покрытых благородной патиной и тончайшей рунной вязью. Волдеморт потерял счет времени, перебирая драгоценности и артефакты, впечатленный помимо воли. Содержимое ящика тянуло на состояние, за которое можно было бы выкупить поместье Малфоев целиком, вместе со всеми портьерами, павлинами и уродливыми диванчиками. И вот Поттер отдает это сокровище ему словно какой-то ненужный хлам. Разумеется, он заберет все. Ему потребуется финансирование, когда он примется за Европу. Кроме того… это просто было красиво. Может, он даже оставит кое-что себе для… личного пользования. Неожиданная мысль промелькнула алой вспышкой и тут же пустила корни, вцепившись в него с силой дьявольских силков. Он мог бы огранить ее. Да, Поттер была упрямой и наивной, и все же… у нее был потенциал. То, с какой легкостью она чувствовала магию, как управляла ее потоками, заключая их в рунные цепочки… До сего момента он замечал это качество только за собой. Так что же будет, если приложить немного усилий, направить ее способности в правильное русло… О, он мог бы сделать столь многое… Мог бы высечь из нее фигуру, сравнимую по масштабу с ним самим, того, кто станет по правую руку… Эта идея не отпускала Волдеморта до конца дня, навязчиво жужжала за плечом, пока он тщательно упаковывал и прятал в сундук принесенные ею сокровища, отвлекала от весьма многообещающего манускрипта в библиотеке Блэков и обрела, наконец, видимое воплощение, когда золотая вспышка подхватила и унесла его разум в сновидение. Вместо осточертевшего уже кошмара ему приснилась Поттер. Но то была не раздражающая девчонка в рваных маггловских обносках, о нет… Длинные волосы, развевающаяся мантия, ураган силы. Ярость и лед в зеленых глазах. Она уничтожила его врагов взмахом руки, а после склонилась перед ним. — Каков будет ваш следующий приказ, Учитель? Он проснулся с вихрем в крови и практически готовым планом в голове. Любое, даже самое буйное дерево можно постричь по форме. Любого человека можно перевоспитать. Он огранит ее, а после подберет достойную оправу. Она станет смертоносным и великолепным украшением, желает она того или нет. Его украшением.

***

— Люблю делать вещи руками. Это помогает чувствовать себя живой. На кухне Хогвартса было просторно и пусто: все домовики разбежались, стоило Волдеморту переступить низкий порог. Их уже традиционная сиеста в этот раз началась с желания Поттер лично приготовить им «что-нибудь прикольное». — Магия делает все за тебя и в то же время многого лишает. Звуки, запахи, холод рукоятки ножа, вибрация в запястье, когда лезвие прорезает луковые слои. То, как щиплет глаза, — ведьма вытряхнула лук в сковородку, и масло в ней довольно зашкворчало. — Ощущения — плоть и кровь жизни. Нельзя же вечно быть погруженным в планы и воспоминания, их ведь не существует здесь и сейчас, а значит, не существует и тебя. Волдеморт скривился и создал небольшой вихрь, разогнавший едкий луковый дух. — Ты говоришь глупости. Концентрация на планах позволяет их достичь. Стоит дать себе расслабиться, и вот ты уже бессмысленная амеба, плывущая по течению. Вооружившись влажным полотенцем, Поттер вытащила из раскаленного жерла духовки большой глиняный горшок. Судя по сдавленным ругательствам, полотенце не помогло. С грохотом сбросив горшок на столешницу, она поспешно отдернула руки и потрясла обожженными ладонями. Выглядела она, вопреки происходящему, до омерзения довольной. — Что толку от планов, если ты даже не можешь насладиться их результатом, сразу начиная строить новые? И что плохого в том, чтобы быть амебой, если при этом ты счастлив? — Мышление животного, — отрезал Волдеморт, — или безумца. Я обладаю силой, способной подчинить мир, а ты предлагаешь отказаться от нее ради возможности обжечься или порезаться? Не говоря уж о том, что это медленно и неудобно. — А что, мы куда-то торопимся? — девчонка подхватила тяжелую чугунную сковородку, поднесла к горшку и с усилием перевернула. Шипящий поджаренный лук с мягким шлепком упал прямо на глиняную крышку и медленно сполз вниз. — Ой… Впрочем, Поттер было не смутить такими пустяками. — Ну и ладно, лука все равно в рецепте не было, — легкомысленно заявила она, с грохотом бросая сковородку в раковину. На этом моменте Волдеморту стоило бы напрячься (чего еще не было в рецепте? что за творческие импровизации?), но по какой-то неведомой причине он решил не вмешиваться. Поттер была женщиной, а значит, a priori разбиралась в приготовлении еды. Подняв измазанную маслом крышку, девчонка пошерудила в горшке длинной поварешкой. Движением фокусника-новичка достав из-за спины тарелку, она вывалила туда половник получившегося варева, присыпала сверху пармезаном, положила листочек базилика и поставила на стол перед Волдемортом. Лорд колебался. На вид это было похоже на жаркое, на запах напоминало что-то азиатское. Не к месту вспомнились блинчики и змеиный суп. Терзаемый непонятно откуда взявшимися дурными предчувствиями, он мысленно потянулся к Нагайне и успокоился только почувствовав ответный импульс. — Попробуй! — стоящая рядом Поттер подпрыгивала от нетерпения. — Я старалась! Подавив беспокойно ворочащуюся интуицию (глупости, это тело устойчиво к ядам, да и с чего бы Поттер его травить?), он подцепил вилкой что-то отдаленно напоминающее мясо, положил в рот и замер. Сплюнуть было недостойно статуса величайшего темного волшебника, но проглотить эту дрянь он бы не смог даже если бы на кону стояла его жизнь. Увидев его лицо, мордредова ведьма расхохоталась. — Да я вообще готовить не умею, мне просто процесс нравится. Пошли, в Салониках есть отличная забегаловка, вкуснее гироса нигде не найдешь. … Ему предстояло много, очень много работы.