Особенно страждущим и нуждающимся

      А Субин ведёт. Список по его личности.       Не в физическом виде — было бы максимально странно доставать блокнот и документировать малейшие действия, фразы или реакции, которые в тот или иной раз Тэхён позволяет увидеть. Но мысленно Субин точно постоянно возвращается и добавляет новые строки к уже полученной информации. Точнее, правильнее было бы сравнивать это не со списком, а с классической маркерной доской, где фотографии — это воспоминания и лучший способ запечатлеть чужие эмоции, — а разноцветными нитями соединяются все факты, которые получилось узнать.       Пусть нити и не используются на доске улик уже как лет тридцать. Почему бы не добавить немного романтики в этот образ?       Хотя Субин и ловит себя на мысли, что делает это практически с каждым его знакомым. И самое странное, что это совершенно его не беспокоило до этого, он ни разу не осекался, когда выдавал Ёнджуну информацию по случайному человеку, и не задумывался, почему именно запоминает так много ненужных деталей.       Ну, ни разу до этого момента. Как раз до того, как ему закрыли глаза чужой записной книжкой, в которую каждый раз одним взглядом настоятельно просят не смотреть.       В последнее время на этой маркерной доске всё больше раздражающего пустого пространства, вещей, которые ни с чем не связаны и свободно существуют на белом фоне. Словно до сих пор остаётся что-то, что Субин упускает.       Стоит ли упоминать о том, что именно заполняет его мысли в свободное и несвободное время?       Помимо очевидной, окутывающей Тэхёна дымки загадочности (которую и вовсе не стоило выносить в отдельный пункт, Чхве Субин), есть ещё пару вещей. И реакция на кровь, — а Субин уверен, что именно кровь всему виной, — кажется, находится сейчас на первом месте в чарте хот-сто.       Следователь мог бы предположить, что Тэхёну по каким-либо таинственным и совсем не зависящим от жизненного опыта причинам попросту может не нравиться вид крови. В таком случае привлечение его к делу оказалось бы большей проблемой, чем можно было подумать.       Следователь не мог бы предположить, даже если в какой-то момент взаправду взял бы те романчики с полки в доме матери, а не просто косился на названия каждый раз, когда приезжал провести время вместе, ушёл бы чуть дальше сумбурной аннотации на внутренней стороне обложки и не закрыл бы книгу после первого абзаца, всё равно никаким образом в здравом уме не смог бы предположить, что именно в этот вечер Тэхён окажется у него на пороге в окровавленной рубашке.       Но вот мы здесь.       — Я пришёл актуализировать следствие, — говорит Тэхён в привычной манере, несмотря на очевидную одышку, которая так часто прерывает его слова в ненужные моменты. Облокачивается одной рукой на косяк двери.       А Субину требуется время, чтобы отвести взгляд от красных пятен на чужом светлом пальто, красных пятен на рубашке и красных пятен на шее. Настолько много, словно к нему на порог заявился мстительный призрак жертвы насильственной смерти. Однако по взгляду Тэхёна с непривычно-частым морганием и щепоткой раздражительности так и не скажешь, он терпеливо выжидает, пока следователь соизволит отмереть и молчит, уже практически переведя рваное дыхание.       У Субина, к сожалению, только нецензурные выражения на уме.       Поэтому приходится последовать примеру Тэхёна и тоже сделать глубокий вдох.       — Могу я спросить, что произошло?       Субин делает медленный шаг в сторону и впускает Тэхёна в квартиру, разве что размышляя не забыть закрыть дверь от шока. Мысли ещё не решили, хотят они активно вспоминать рабочую методичку или продолжать гадать о произошедшем, но чувство близости к ответу щекочет кончики пальцев. Субин в нервном жесте встряхивает руками.       — Можешь, — Тэхён проводит рукой от косяка двери дальше по стене и цепляется за шкаф, когда проходит в гостиную.       Опирается.       — Меня сбила машина. — Тэхён садится на край дивана, пока Субин замирает в проходе.       — Не смешно.       — А кто-то шутит? — Он снова моргает несколько раз, пытаясь то ли побороть расплывчатость окружающих вещей, то ли головную боль, и даже не снимает окровавленный тренч. Поэтому Субин исключительно машинально протягивает руку в немой просьбе и после вешает чужую верхнюю одежду у входа. — Тем не менее, круг подозреваемых моментально сузился этим вечером.       — Я не знаю, мне поражаться тому, что ты дошёл на своих двоих до моего дома, или тому, что ты продолжаешь говорить о следствии. Мне вызвать скорую? — Субин задаёт последний вопрос специально смягчая тон и огибает диван только для того, чтобы сесть рядом.       Тэхён всё равно умудряется немного отпрянуть, несмотря на то что сейчас выглядит так, словно его кто-то пожевал. И речь не только о мятой одежде: можно заметить грязь в его взъерошенных прядях волос, видимо, попавших в последствия недавно прошедшего дождя, и лёгкую дрожь при выдохе. Субин осматривает его настолько внимательно, насколько возможно это сделать без физического контакта, и с каждым разом подмечает всё больше деталей. Деталей, которые подмечать не хотелось бы.       Тэхён слабо прищуривается, держа зрительный контакт и смотря настолько пронизывающе, словно Субин только что сжёг его курсовую, которую он из-за чего-то писал от руки и не оставил копий.       — Я выгляжу, как человек, которому нужна скорая?       — Да.       — Тогда проведи повторную оценку моего физического состояния. — Тэхён специально приподнимает руки и расставляет их в стороны, предлагая пересмотреть свои выводы.       Субин и раньше ловил себя на этой мысли, но сейчас в действительности он не может найти каких-либо ран. Ни царапин, ни синяков, ни ссадин — кожа премного измазана в крови, что тревожит в какой-то степени, но теперь следователю кажется, что эта кровь Тэхёну не принадлежит.       Он же не мог жестоко убить кого-то, верно?       — О чём бы ты там ни думал, это в корне неверно, — Тэхён медленно опускает руки и косится на выражение лица Субина. — Меня в действительности сбила машина, но серьёзных ран нет. Мы можем вернуться к следствию?       Простые числа всё никак не хотят складываться. Субин практически уже начинает вести мысли в правильную, как ему чувствуется, сторону, задавать подходящие вопросы, если убрать из них «Какого чёрта, Кан Тэхён?» и «Мне стоит позвонить Ёнджуну?», но обрывается, цепляясь за последнюю реплику аналитика.       — Ты говорил, что круг подозреваемых сузился?       — Да, машина влетела в меня намеренно. Водитель не пытался затормозить.       — Я знаю, что не могу спрашивать это у человека, который всё ещё немного подрагивает, — Субин подаётся вперёд, не отводя взгляд, а аналитик морщится, не понятно, от первой части предложения или от второй, — но ты уверен? Это сильное заявление.       — У вас есть камеры. У меня есть практически точное время и место. Номера автомобиля, правда…       Тэхён только медленно моргает, когда Субин открывает рот, чтобы ещё раз выказать беспокойство, и потому опережает его, сохраняя тон голоса настолько ровным, насколько позволяет ситуация:       — Нет, мне не нужна скорая. Добавьте хотя бы немного профессиональной невозмутимости в ваше выражение лица, пожалуйста.       — Точно не нужна?       — Нет.       С выдохом, полным терпения и усталости. Даже менее неровным, чем все предыдущие.       Субин замолкает, пытаясь совладать с хаосом в голове, который скорее похож на те лужайки в сквере возле участка, с тонкими полосками жёлтой травы, прослеживающимися из-под снега грязными мыслями и тёмными листьями с прошлой осени. Сравнивать происходящее ни с пазлом, ни с головоломкой, ни с, боже упаси, «Рискуй!» желания не возникает.       Глухое жужжание кондиционера обволакивает мысли и позволяет сосредоточиться на своём дыхании в привычном ритме, и на чужом, уже почти не слышном, как если бы Субин и вправду находился в квартире один, если бы только не тренч у входа, лёгкая, ни на что не влияющая радость от присутствия и человек рядом, уже привыкший к тишине от своего собеседника.       Субин собирает в своих глазах блеск искусственных лампочек под потолком, он уверен, потому что чувствует сияние на собственных ресницах, и тянется к чужой щеке, чтобы смазать засохшую кровь. Пройдёт всего пару минут, и он начнёт искать салфетки. Сейчас он хочет ещё совсем немного посмотреть на Тэхёна и на лёгкий ступор на дне его радужки.       Сейчас он хочет выдохнуть.       И произнести что-то поразительно абсурдное.       — Кан, ты вампир?       Пауза.       Актёрской игре Тэхёна стоит выделить отдельное место на доске улик, маркировать красным и приклеить целых три стикера с восклицательными знаками, потому что тот строит настолько поражённо-скептическое выражение лица, что будь на месте следователя кто-то другой, тотчас засомневался бы в сказанном. Субин только слабо наклоняет голову вбок.       — Если это какой-то иносказательный комментарий о моём участии в следствии, Субин… — Тэхён обрывается на полуслове, явно стараясь подобрать слова, а Субин практически может увидеть, как эти слова рассыпаются пайетками по полу. — Вампир ли я? Серьёзно?       К жестокому сожалению человека напротив, который теперь уставше хмурит брови, Субин чувствует внезапный прилив понимания со сладким привкусом на кончике языка. Словно пустые пространства на доске чужой личности наконец начинают иметь смысл.       Субин медленным жестом поправляет волосы Тэхёна, убирая их от глаз и из-за чего-то выдерживая паузу.       — Вот почему у тебя проблемы с машинами, неужели просто дело в зеркале заднего вида? Вампиры действительно не отражаются?       — Чхве Субин, я же говорю…       — И реакция на кровь, — Субин прерывает всякие возмущения и возражения, желая высказать всё то, что проигрывалось у него в голове в последнее время, — абсолютно соответствующая. Но только свежая играет роль, да?       — Мистер Нори, можете ли вы прекратить читать сценарий и послушать то, что вам пытаются донести? — Тэхён резким движением убирает чужую руку от своего лица. — Тебя послушать, так каждый встречный вампир, оборотень или полтергейст. О чём ты вообще?       — Я уверен…       Субин останавливается и плавно переводит взгляд на губы напротив.       Нет, не в этом дело.       — Я уверен, — повторяется чуть медленнее и рассредоточеннее, — что твои зубы были чуть острее однажды. У тебя не получится и дальше препираться, у меня есть неопровержимые доказательства.       Тэхён смотрит на него, собирая в своём взгляде максимум разочарования, который может сейчас выдать, и тяжело вздыхает, словно ему приходится выслушивать бредни ребёнка, помешанного на мистике. А Субин в свою очередь лишь чувствует, что наконец нашёл логичное объяснение всех несоответствий, пусть его и пытаются убедить в обратном. Возможно, он с лёгкостью стал бы утверждать даже о том, что небо на самом деле зелёное, если бы это помогло систематизировать ту кучу отрывных листочков в голове.       — Ты же вампир, Кан Тэхён, — Субин повторяет это мягко, но с нескрываемым восторгом в шероховатостях голоса. Начинает издалека. — Учитывая наше следствие, было бы важным, чтобы хотя бы один человек знал об этом. Один следователь по делу. Я не думаю, что тебе хотелось бы подвергать себя опасности.       Тэхён молчит.       Кажется, в действительности озадаченный предложением, учитывая неотрывный взгляд на случайную точку в пространстве и постукивание пальцами по мягкой обивке дивана.       Субину нравится просто сам факт.       — Жертва не была вампиром.       Большего подтверждения и не требуется. Следователь не из тех, кто специально начал бы давить, чтобы услышать прямое подтверждение своих слов, и он явно не собирался притаскивать зеркало, чтобы доказать себе очевидное и заставить Тэхёна признаться. Тэхёну зеркала явно не нравятся. Поэтому достаточно только того, что он перестал отрицать.       Он перестал отрицать.       Тэхён реально вампир?       — И как ты себя чувствуешь? — Тэхён аккуратно встревает в поток мыслей, выглядя чуть более нерешительно, чем обычно. Ну, обычно он выглядит так, словно на всех в зале у него есть доказательства вины, так что потеря в пару баллов уверенности только придаёт шарма.       — Словно раскрыл тайный заговор.       Это звучит слишком уж сдавленно и поражённо, если судить по тому, что Тэхён слабо усмехается, несмотря на рассеянность. Он немного щурится ещё несколько секунд, пытаясь параллельно поправить чёлку кончиками пальцев.       Останавливает Субина на полпути, ставя между ними локоть, когда тот резко подаётся вперёд.       — Можем ли мы сосредоточиться на следствии? Убийца, как бы, ещё на свободе, дорогой следователь.       — В таком случае, придётся применить многозадачность, — Субин коротко мажет по чужим губам своими и искренне гордится тем, как профессионально звучит в следующей произнесённой фразе прямиком из методички опроса потерпевшего. — В какое именно время произошёл указанный инцидент?       Тэхён ошарашенно фыркает, очевидно, не сильно одобряя решение проблемы, но принимает правила довольно быстро.       — Восемь часов вечера, около двадцати трёх и двадцати девяти, — он шепчет это в самые губы, не отводя глаз. — Уолнат-стрит. Я покажу точное место, как только представится возможность. Будешь ли ты записывать показания?       — Я всё запомню. Ассоциативный метод.       Субин ловит губами его тихое «как непрофессионально» и мягко спускается чуть ниже, очерчивая лёгкими поцелуями сначала уголок рта, а после и линию челюсти.       — Как вы оказались на месте происшествия? — умудряется произносить что-то настолько формальное настолько формальным тоном голоса, но сохранять при этом рисованные мелками звёздочки в глазах.       — Я задержался, — это получается с медленным и шумным выдохом, — на работе. Ты не планируешь адаптировать вопросы?       — Тебе бы это не понравилось.