По следам господина Рай

      Сегодня меня пытались сосватать. Опять.       В последние месяцы к нам с визитами зачастила Маниш Банерджи. Она была близкой подругой моей матери, хоть и намного младше её, поэтому и Амриту считает фактически племянницей. Мне не особенно нравится, что она вбивает в голову сестре всякую чушь о послушании и замужестве, поэтому оставляю их наедине, чтобы не искушаться на споры, но недавно госпожа Банерджи обратила на меня всё своё внимание. Она украдкой выспрашивала у слуг о наших доходах, доме и приданном Амриты, неверно думая, что верность моих шудр продаётся за ласковое обращение, поэтому об этом мне стало известно сразу. Я превратно истолковал её интерес и решил в скором времени ждать просьб о займе — дела в типографиях Бенерджи критически плохи. Лучше бы я оказался прав.       Кажется, с возрастом люди действительно тупеют, потому что я до последней минуты не понимал, чего ради Маниш попросила меня составить им с Рати и Амритой компанию за чаем. Дочь она привезла впервые, так что я даже подумал, будто присутствие девушки должно меня разжалобить, настолько испуганной и потерянной она выглядела. Не готовый говорить о деньгах, кои нет смысла давать в руки столь убыточным управленцам, я несколько раз пытался смыться, отговариваясь то бумагами, то встречами с работниками, но у гостьи всё находились темы для разговора, требующие участия лишь двух людей — меня и её дочери. Рати забилась в диванные подушки, как испуганная мышка, и поглядывала на меня из-за чашки, казалось, не мигая. Все её слова напоминали мычание, так что разобрать можно было только «да» и «нет», поэтому я всё время старался перетягивать внимание на Амриту, которая отлично ладила с Рати и даже умудрялась разбирать её тихий лепет. Гостья боялась меня и не могла справиться с эмоциями даже после недовольных гримас матери, за лицом которой я тщательно следил, ища ответы.       Меня боятся все молодые девушки в округе, словно за плечами я таскаю не груз прошлого, а огромную чёрную тень с большущим, полным острых зубов, ртом. Этот страх меня не заботит, но бедные девочки, чьи матери от опасений за благонравие дочерей рассказали им гнуснейшие из историй, трясутся от ужаса, словно паутинки на ветру, и перебегают улицу, если замечают меня вдалеке. Это забавляет, особенно когда в моей корреспонденции уже лежат письма от их родителей с приглашением на обед, сдобренные тонким намёком на знакомство с молодой госпожой. Для человека со столь дрянной репутацией в прошлом подобных писем слишком много, поэтому я сразу выбрасываю половину, но некоторые из приёмов всё же посещаю для поддержания статуса доброго соседа, друга или благодетеля. Хотя зачем кривить душой перед самим же собой — делаю я это веселья ради, ведь играть роль демонической сущности, охотящейся за молодой плотью, мне вполне нравится. Столь маленькие шалости так ценны в моём возрасте.       Раньше сводники раздражали, но сейчас отбиваться от них даже весело, ведь когда я не вижу своего будущего в женитьбе и содержу дела семьи в рукавицах из золота, мне не нужны союзы. Мысля заплесневелыми идеями, что исчерпали себя десятилетия назад, они лишаются слишком многого ради столь малого.       Ситуация с Рати сложнее — её мне действительно жаль. Девушка покорна и ответственна, а значит, готова пойти в любое направление, куда укажет мать. Не слишком предусмотрительно в стремительно меняющемся мире, но если брать во внимание истощение богатств Банерджи, это вполне взрослый поступок, который, тем не менее, не принесёт Рати счастья. Бедное трусливое сердечко.       Они ушли ни с чем, так и не увидев моего демона, а о стремлениях Маниш я узнал только от Амриты, которая бросилась выяснять, понравилась ли мне Рати, едва за ними закрылась дверь.       Дурак. Кажется, я был даже… Мил? Надо пустить слух, что в брачную ночь у меня раздвоится язык и появится ещё один ▓▓▓. [зачёркнуто с особым усердием]