Исправление ошибок

Апрель, 2014.

      Для Марины этот год, что они прожили в последней реальности, куда их переместил прибор, пролетел незаметно. Возможно, отчасти потому, что всё время она посвятила работе, продвигаясь вверх по карьерной лестнице. Возможно, ещё и потому, что свободное время, которое у неё всё-таки было, она старалась проводить в компании Сергея, с которым за столько месяцев отношения становились всё ближе.       Аня оставила её спустя четыре месяца их сожительства под одной крышей. Оставаться в этой квартире не хотела и Марина, потому вскоре съехала и сама, уже на свои собственные деньги арендуя неплохую квартиру-студию с большой площадью у семейной пары. Оказалось, что построить заново жизнь в новом мире было легче, чем в мыслях.       Но когда наступил апрель, когда беззаботные дни, наполненные праздниками и улыбками, пролетели — Марину вернуло с небес на землю.       На работе она вышла в оплачиваемый отпуск на несколько недель, и стоило только первому его дню наступить — выключила телефон. Вот так резко обрывая всевозможные звонки и сообщения.       Её накрыло тяжелыми снами и воспоминаниями о брате. Месяц назад это не отзывалось такой сильной болью в груди, но сейчас, когда прошёл почти ровно год, дышать становилось невозможно. Он снился ей, и не сказать, что все сны были хорошими. Где-то он умирал, где-то — она на его руках. Сны казались похожими на воспоминания из чьей-то жизни.       И когда ей уже приснился Никита, о котором она решила отпустить все свои мысли и просто уверила себя еще в первые несколько месяцев жизни здесь, что он в порядке…       Марина не выдержала. Побледневшая, с темными кругами под глазами от каждодневного недосыпа она купила билет на самолёт в Киев спустя два дня отпуска, откуда уже планировала добраться до Припяти. Постоянные мысли, съедающие её нервные клетки по кусочку, не давали покоя. А желание попытаться найти брата и встретиться с ним, хотя бы для того, чтобы убедиться, что он жив — стало напоминать помешательство. А стать сумасшедшей на этой почве — последнее, чего хотела Вершинина.       Она никому не сказала о своём решении и желании. Оставила телефон в своей квартире, так и не включая, и за несколько дней до той даты, когда она потеряла Пашу в холодной Припяти, Марина покинула Москву. Она с радостью бы преодолела весь путь на машине, но арендовать и пересекать границу — дешевле было купить билет на самолет и добраться уже оттуда как-нибудь.       Сидя в самолете и смотря в иллюминатор, Вершинина много думала. Казалось, будто ей кто-то управлял, что все эти решения, с одной стороны — спонтанные, а с другой — тщательно продуманные, выполнялись не ей. Что она просто заперта в этом теле, не более. Разум, посаженный в золотую клетку, которому было позволено управлять. А сейчас контроль забрали.       Но так только казалось. И это было страшнее, но возвращаться обратно Марина не могла. Её тянуло в чертову Припять.       После перелёта Марина решила остановиться на ночь в гостинице неподалеку от аэропорта. И поскольку телефона с собой не было, приобрела самую обычную карту, чтобы понять, в каком направлении ей стоило двигаться, несмотря на то, что на дороге могли быть указатели.       Аренда автомобилей оказалась проще, чем ей думалось. Выложив неплохую сумму наличными, которые в банке поменяла на гривны, Вершининой оставалось только заехать в магазин и отправляться в путь. Что ей предстояло увидеть в Припяти — она не знала и даже не хотела догадываться. Не было никаких мыслей о том, что дома — в Москве — могли начать волноваться из-за её внезапного исчезновения. А, может, и не заметили вовсе. У всех становилось больше дел с каждым месяцем, и эти дни — не исключение.       Конечно, Марина была рада, если у ребят получилось всё легко забыть и адаптироваться к новому миру, узнавать новое и жить совершенно спокойно.       У неё, как оказалось, нихрена так не вышло. Иначе бы не ехала, ведомая своими кошмарами, обратно в Припять.       Но весь сковавший душу ужас бесследно растворился совершенно внезапно. Стоило ей только въехать на машине на территорию Припяти, спокойно миновав все существующие, но брошенные блокпосты. Что в её реальности, что в этой — нигде не было кордонов и ограничений. Возможно, где-то и была дорога, которая вела в зону отчуждения, где всё было совершенно по правилам. Но по тем, по которым ей приходилось уже ездить — нет.       Странно было появляться здесь на автомобиле, но теперь в полном одиночестве. Только она, мертвый город, где не было ни единой души…       … И собака, что сейчас стояла посреди дороги и смотрела на неё поблекшими глазами.       — Чёрт возьми, — Марина успела вовремя нажать на тормоз и плавно остановиться, поскольку это существо находилось далеко. Будто просто наблюдало, но никак не собиралось мешать.       Конечно, Вершинина узнала её, видя уже неоднократно. Во всех реалиях Зона не изменяла себе, вновь и вновь подпитывая жизнью когда-то умершую собаку в далеком прошлом.       Марина покинула машину, заглушив двигатель, и немного настороженно посмотрела на собаку. Но животное будто только и ждало, когда она выйдет на улицу, поскольку сразу сбежало. Вершинина обернулась.       — Ну конечно, куда ещё я могла себя привезти, — она вздохнула и, не думая, шагнула к воротам в парк.       Так до конца она всё ещё и не осознавала, зачем же всё-таки приехала сюда. Медленно прошла по аллеям, по памяти сворачивая на площадь. Постояла у колеса обозрения, рассматривая проржавевшую за годы конструкцию. А после поднялась на крышу одного из стоящего рядом здания и присела, смотря на раскинувшийся перед глазами мёртвый город.       Её присутствие она ощутила сразу же спустя какое-то время. Но продолжала молчать, смотря в сторону атомной электростанции. Почему-то было спокойно, хотя даже в это не верилось. Спокойно в её присутствии — это было невероятным.       Но, скорее всего, Марина просто устала. Сил на эмоции, а тем более страх не было. Она была выжата кошмарами, которые и привели её сюда.       — Это ты посылаешь мне все эти сны? — негромко спросила Вершинина, так и не оборачиваясь.       — Нет, — знакомый голос никак не отозвался в сердце. — Это твоё подсознание. Я не могу влиять на тебя. Ты не слабая. Тем более на таком расстоянии. Но я ждала тебя.       — Зачем? — Марина прикрыла глаза, чтобы через мгновение обернуться и подняться на ноги, смотря на фантом Никиты. — Почему опять он?       — Хочу ответить на вопросы, которые тебя терзают. Он, — Зона указала рукой на лицо созданного фантома, — потому что волнует тебя сейчас сильнее, чем твой брат.       — Он тоже мой брат.       — Ты уверена в этом? — фантом Никиты склонил голову к плечу.       Конечно, Зона знала всё. Стоило только появиться на территории, как ей стали известны все мысли и переживания.       — Твой брат всё это время хорошо поддерживает мое существование, поэтому я сделаю тебе подарок, Марина. Отвечу на вопросы, ради которых ты приехала сюда.       И это тоже было правдой. В груди не ёкнуло от подтверждения, что Паша был жив — в этом она была уверена и не сомневалась ни капли. Стараясь не думать и отвлекаться на всё, что можно, Марину всё это время беспокоили некоторые вещи. Вопросы, на которые хотелось получить ответы. Возможно, она и дальше бы отмахивалась от них, прятала в себе поглубже, если бы не кошмары.       — Та реальность, что была образована с помощью взрыва, который устроил мой брат — она всё ещё существует? Есть ли какой-то шанс попасть туда снова?       И стоило лишь произнести эти слова, дышать стало легче. Будто в голове прояснилось, и Марина более осознанно посмотрела на Зону.       — Я не настолько всесильна, как вы считаете, встретившись с моими силами. Я имела влияние в Америке исключительно благодаря твоему брату. Эти временные парадоксы были вызваны только с помощью Паши, с его влиянием. Ведь ты, как я уже любезно делилась с тобой, не нарушала мой покой, — фантом Никиты растворился перед глазами. Сбоку от Марины появился новый — в облике одного из учёных — Николая Гольдмана, из-за чего Вершинина вздрогнула. — Отвечая на твой вопрос: существует. Нет, вновь туда не попасть. Спроси то, что ты хочешь на самом деле. Не разочаровывай меня.       — Что случилось с Никитой, когда мы отправились в прошлое? — наконец выпалила девушка и поджала губы, кладя руку на свою грудь, где заколотилось сердце от волнения.       Она сама не верила, что за несколько дней человек мог стать настолько ей дорог. Но он же был её братом. Который дважды потерял и её, и своих друзей. Остался один и жил только ради того, чтобы им помочь вернуться домой.       Зону впечатлила решимость Марины. Фантом довольно улыбнулся, обходя девушку по кругу.       — Как я уже сказала… Ты всё ещё мне нравишься. И ты следуешь моему предупреждению — ты не ищешь Пашу. Умная девочка, — Вершинина едва сдержалась, чтобы не скривить губы от такой «похвалы». — Никита, Ник… Или Павел Вершинин? Это последний вопрос, на который я отвечу. После этого тебе следует покинуть мою территорию, как бы мне ни нравилось с тобой общаться. Никита остался жив. Но именно ты и дала ему силы и стимул продолжить жить, а не покончить с собой, Марина.       — Спасибо, — искренне произнесла Вершинина, чувствуя головокружение от накативших на неё волн облегчения. — Я… Что я должна тебе за эти вопросы?       Лицо фантома потеряло четкие очертания, но в глазах появилась странная забота. Он поднёс ладонь к лицу девушки, не прикасаясь, и сказал только несколько слов:       — Ты должна жить дальше. А сейчас — тебе пора поспать, Марина.       — Ты ведь не дашь мне увидеться с братом? — чувствуя дикую сонливость, Вершинина мотнула головой, стараясь устоять на своих ногах.       Но фантом коснулся пальцем её лба, и казалось, что последняя фраза ей уже приснилась, пока она оседала на крышу дома:       — Ещё не время.       Резкий неприятный запах так сильно ударил по рецепторам, что голова дернулась в сторону.       — Давай же, приходи в себя, ласточка, — серьёзный глубокий голос смешался с запахом, который вновь заставил Марину замотать головой.       — Убери эту дрянь, — пробормотала Вершинина, сильно жмурясь. — Ты убить меня решил?       — Ты сама себя в могилу прекрасно сведешь, — раздался сверху ещё один голос, так и сочащийся недовольством.       Марина нахмурилась и открыла глаза, видя над своим лицом Сергея, на чьих коленях она лежала головой. Рядом стоял Егор, скрестив руки, и смотрел на неё так, будто…       — Ты же не собираешься меня шлёпать, как маленькую девочку? — озадаченно спросила Вершинина то, что пришло ей в мысли.       — Стоило бы, — Гурьянов поджал губы. — Если я найду у себя на голове седой волос — я тебя сам закопаю, — Егор перевёл взгляд на Сергея и кивнул. — Я пока её машину подгоню ближе, раз пришла в себя.       — Какое сегодня число? — Марина, помня последним, что была на крыше с фантомом, захотела подняться, но Костенко надавил на её плечи, вынуждая остаться в том же положении.       — Десятое.       — А, значит, тот же день, — она успокоенно выдохнула и прикрыла глаза. Чувствовала напряжение в теле Сергея и наощупь взяла его за руку. — Сильно злишься?       — Ты же не ребенок, Марин, чтобы отчитывать тебя, — вздохнул Костенко, откидываясь на спинку чудом крепкой скамейки в парке, где они сейчас и были. — Представляешь, как я эти дни волновался? Ещё и телефон дома оставила. Я беспокоился за тебя.       — А как вы узнали, что я здесь?       — Ну билет же ты на своё имя покупала, а там дальше понять уже несложно, потому что куда ещё ты бы направилась, — Сергей поднял её руку к своему лицу и поцеловал запястье. — Я прошу, не пугай меня так больше, — он провёл ладонью по её голове, убирая с лица волосы, из-за чего Марина слабо улыбнулась. — Почему ты сюда вернулась?       — Мне снились кошмары, — не стала скрывать она, снова открывая глаза и смотря куда-то в сторону.       Марина рассказала обо всём, что происходило с ней, примерно, последнюю неделю. И о кошмарах, и о решении уйти в отпуск. Она не стала скрывать от Костенко даже всех деталей разговора с Зоной, поскольку знала — он всегда поверит её словам. Да и не видела смысла скрывать от него правду.       А после рассказа поднялась, присаживаясь рядом с ним осторожно на этой скамейке, и поцеловала Сергея в щёку, замирая в таком положении на несколько секунд.       — Прости, я правда ни о ком не подумала, — прошептала Марина. — Я думала, что всё в порядке. Если Паша вернётся — хорошо, а если нет — ну… Значит, такова судьба. Но просто… Год уже прошёл, Серёж.       — Я знаю, — Костенко прижался губами к её виску и обнял за плечи. — Не забывай, ласточка, ты не одна.       — Помню, — Вершинина улыбнулась и прижалась к нему ещё ближе. И вновь сменила тему: — А ещё мне нужно вернуть машину в Киев.       — Ой, поезжайте домой. Я сам верну машину, а потом на самолёте вернусь.       Сергей и Марина обернулись назад, невольно разрывая объятия. Оказалось, Гурьянов уже пригнал арендованный автомобиль и остановился на дороге следом за машиной Костенко. И после недолгих споров, пока Вершинина пыталась убедить их, что она должна сама всё вернуть обратно, последнее слово оказалось за Егором.       — Кстати, — она нахмурилась, — а где вы нашли меня? Я ведь была на крыше.       — Первой реакцией, Марин, когда тебя увидели, были слова. Причем далеко не литературные и не для нежных ушей, — вполне серьезно ответил ей Егор, обойдя их и встав спереди. — Не знаю, скучно что ли вашей аномалии здесь, но ты была у колеса обозрения.       — И тебя охраняла та самая собака, пока мы не нашли тебя, — закончил за него Сергей и потер пальцами глаза. — Ладно, поехали домой. Я ещё планирую хотя бы поспать несколько часов перед работой.       — Я могу сесть за руль, — заявила Марина, поднимаясь с его помощью.       — Нет, я так усну, а предпочитаю отдыхать в своей постели, — Костенко был категорически против. Обнял её за талию, слегка ущипнув, и направился к своему автомобилю. — Мало ли что тебе ещё в голову взбредет, сбежать надумаешь снова.       Вершинина благоразумно промолчала на колкость, поскольку она имела место быть. На деле же, несмотря на то, что пока так и не знала, сколько прошло часов её сна, куда отправила её Зона, Марина чувствовала себя прекрасно. Даже лучше, чем всю последнюю неделю с этими кошмарами. И голова была ясной, и на душе ничего тяжелым грузом не давило. Хотелось улыбаться.       Но Марина знала, что виновата. Хотя бы перед Сергеем и Егором, которые сорвались, наверняка, с работы и приехали в Припять за ней. Проехали и через границу, и столько часов… Искали её. Поэтому промолчать сейчас было лучшим решением, и крепче сжать ладонь, которая держала её.       Ощущать себя молодой девушкой, которая натворила делов, было не очень комфортно. Но вся суть и была в том, что свою вину она понимала. Она никогда не хотела, чтобы за неё волновались близкие люди. Ведь ей ничего не стоило забрать с собой телефон или написать пару строк кому-нибудь, от кого дальше по цепочке пойдет сообщение.       Нет, эмоции и моральное состояние так подкосили её, что стало на всё наплевать. И, получается, что Зона как раз и вытянула её из этого состояния.       — Голодна? — спросил Сергей, вырывая её из размышлений.       Они спокойно выехали за пределы Чернобыля и направлялись в сторону России, где предстояло пересечь границу. Марина забрала свои вещи из арендованного автомобиля и на прощание обняла Егора, шепча и ему на ухо слова извинений. Радовало, что друг был отходчивым. Она была благодарна, что им выпал случай познакомиться — за этот год Егор стал близким человеком, способным развеселить. Чего стоили одни его шутки про свадьбу, которые пусть и не прекратились, но стали гораздо реже.       — Нет, — моргнув, ответила Марина. — Не голодна.       — Отдохни, — Костенко коснулся её ноги и вернул ладонь на коробку передач.       Она хотела бы сопротивляться и, может, вступить в спор. Но не стала. Покорно прикрыла глаза, устраиваясь поудобнее, но сон пока не шел. Вместо этого Марина стала прокручивать в голове воспоминания о разговоре с Зоной. Теперь она могла отпустить воспоминания и волнения за Никиту, поскольку знала — эта чёртова аномалия с разумом не стала бы врать. Возможно, в Марине ещё играла обида, непонимание и какая-то злость на Пашу, поскольку о нём она и правда переживала меньше. Может, сыграло то, что он столько скрывал от неё. И пытался убить.       Но Марина продолжала любить его и ждать, что он вернётся. А с этим неприятным осадком в груди на него как-нибудь справится и научится жить.       Сон поглотил её незаметно, и сейчас, находясь в полной безопасности и чувствуя присутствие важного для неё человека, Марина позволила себе полностью отдохнуть.

***

      — Боже, да пусти меня за руль уже, Серёж! Я нормально умею водить, — возмутилась в пятый уже раз за последний час Марина, не в силах наблюдать, как часто стал зевать Костенко и потирать глаза.       Она проснулась на границе, когда они стояли в потоке из нескольких машин. И больше не засыпала, хотя после возвращения в Россию прошло несколько часов. И последний час Марина старалась уговорить Сергея пустить её управлять машиной, чтобы он мог отдохнуть. Но, какой бы себя упёртой не считала Вершинина, её генерал-майор ФСБ был в сто раз упрямее.       — Останови машину, — нахмурилась Марина, прикидывая в голове последний вариант, какой мог бы помочь ей убедить его. — Пожалуйста.       Сергей молча свернул с трассы, проехав ещё несколько метров, прежде чем автомобиль полностью остановился. Вершинина отстегнула ремень и вышла на улицу, с удовольствием потягиваясь. А после обошла машину, открывая водительскую дверь.       — Давай, выходи. Тебе тоже не помешает размять ноги, — мягко улыбнулась она, протягивая руку.       А через несколько минут с удовольствием прижималась к нему спиной, пока Сергей опирался на капот своего автомобиля. Ветер приятно холодил кожу, но ей не было холодно, поскольку согревали заботливые объятия и поцелуи в висок.       — Поедем дальше? — спросила Марина, прижавшись затылком к его плечу.       — Да, — Костенко в последний раз дотронулся губами до её лба и мягко отстранил от себя, — садись за руль.       Вершинина не сдержала радостной и благодарной улыбки за то, что он прислушался к ней.       В Москве они оказались, когда ночь сменялась утром. Поспав в дороге несколько часов, Сергей, всё же, сменил Марину глубокой ночью. Ему было привычно спать так мало времени, даже зная, что завтра будет рабочий день. Вершинина с легкой улыбкой и сонными глазами наблюдала за тем, как постепенно из-за горизонта поднималось солнце.       — Выпьем в обед кофе? — спросила Марина, когда Сергей остановился у подъезда её дома.       — Лучше поспи, — Костенко улыбнулся ей и подался вперед, давая возможность поцеловать его в губы. — И не забудь включить телефон, ласточка.       — Хорошо, — Вершинина подарила ему ответную улыбку и, забрав свои вещи, покинула машину, направляясь в подъезд и ни разу не оборачиваясь.       Марина отдыхала и приходила в себя несколько дней. Много думала, кратко отписывалась о том, что с ней всё было в порядке. Теперь ничто не мешало ей перестать терзать себя и всё отпустить, оставить позади. Просто сделать глубокий вдох и начать жить для себя на полную, без сомнений. Перестать, в конце концов, бояться будущего и любви. И теперь, с ясной головой и вполне реальными желаниями, Марина была готова броситься в омут с головой, когда год назад всячески этому противилась.       Стоило поговорить с Сергеем. И Марина не стала отказывать себе в этом желании. Взглянула на часы и, быстро собравшись, вызвала такси, чтобы отправиться к нему домой. Время было позднее, но она знала, что он не ложится спать так рано.       Дождь застал их по дороге, хотя, вроде как, сегодня не обещали резкую смену погоды. Водитель остановил машину у шлагбаума, и Вершинина быстрыми шагами направилась к подъезду через всю парковку. Осмотрев свою мокрую одежду и такие же волосы, недовольно нахмурилась и всё-таки нажала несколько кнопок на домофоне.       Сергей открыл дверь ничего не спросив, чему Марина удивилась. И, поднимаясь на лифте, нервно покусала губы, думая, что чему-то могла помешать.       Костенко встретил её с распахнутой дверью и слабо улыбнулся, прислонившись плечом к косяку.       — Твои привычки гулять под дождем, видимо, так и не изменились, — сказал он и покачал головой, пропуская её в квартиру. — Видел тебя в окно.       — Прости, что я так поздно, — извиняясь, улыбнулась Вершинина, снимая обувь, а после потянулась к нему, целуя в щёку. — Хотела поговорить…       — Потом поговорим, заболеешь так. Иди в душ, — Сергей подтолкнул её в сторону ванной, мягко надавливая на поясницу. — Я сейчас принесу полотенце и переодеться.       В груди у Марины потеплело от его заботы, и она покорно скрылась в ванной комнате. Стянула с себя кардиган, а следом за ним и футболку, насквозь промокшую. И замерла, смотря на себя в зеркало. Недовольно покачала головой и собрала волосы в пучок, чтобы не мешались.       — Держи, — она взглянула на Сергея через зеркало, когда он неожиданно появился, оставляя на стиральной машинке стопку вещей.       Видела, как он посмотрел на неё, чувствовала, как спину обдало жаром от его взгляда. Ничего больше не сказав, Костенко вышел и закрыл за собой дверь, позволяя Марине выдохнуть и нервно облизнуть губы.       Теплый душ вызвал мурашки по всей коже, но слишком приятные, поэтому она позволила себе понежиться под водой несколько лишних минут. Вытеревшись полотенцем, Марина не совсем уверенно смотрела на футболку и довольно широкие штаны, которые принёс для неё Сергей. Снова кусая губы, она решительно надела часть своего белья, оставляя бюстгальтер на сушилке для вещей, и натянула на себя футболку, что доходила до середины бедра. Штаны так и остались лежать нетронутыми.       Промокнув волосы ещё раз, она посмотрела на себя в зеркало и тихо покинула ванную. Заглядывая в комнаты, Марина обнаружила Сергея на балконе. Одергивая его футболку на своём теле, она бесшумно приблизилась, но он всё равно услышал её, оборачиваясь.       — Я помешала тебе? Извини, что так поздно пришла.       — Нет, — он покачал головой и закрыл окно, выходя к ней в комнату, после чего обнял, целуя в лоб. — Я рад тебе в любое время, ласточка.       — Меня ждёт разговор о том, что я уехала в Припять? — спросила Марина, слабо упираясь подбородком в плечо Сергея.       — Тебя ждёт чай.       — А поцелуй меня ждёт? — она улыбнулась, отстраняясь назад, чтобы посмотреть в глаза.       Вершинина чувствовала, как его ладонь с лопаток стала опускаться ниже, пока не добралась до поясницы. И эти долгие секунды они молчали, смотря в глаза друг другу. Марина сглотнула подступившую слюну, ощущая возросшее напряжение между ними. Сейчас можно было зацепиться о его фразу о чае, отвести взгляд и отправиться на кухню, вновь делая шажок назад.       Но ведь больше не было никаких препятствий, особенно в её голове. Ведь верно?       А что ещё было важнее — её собственные желания. Они были весь этот год, пока сближалась постепенно с Сергеем, пока целовались, как никогда раньше, не в силах отпускать друг друга. Когда сидела на его коленях так долго, пока он сам её не останавливал и не сажал рядом. Марина многое хотела бы сказать ему, но постоянно отмалчивалась. А Костенко не давил, полностью уважая её границы, её желания. И сейчас она не нашла других слов, кроме тех, что пришли в голову, пока Марина тонула в его глазах.       — Я не думала, что можно влюбиться в человека во второй раз, — прошептала Вершинина, обнимая его за шею. — Но сейчас мои чувства к тебе стали в сто раз сильнее, чем раньше, Серёж.       Его рука опустилась на ягодицы одновременно с требовательным поцелуем, когда он потянулся вперед. Сергей прижал её к себе так сильно, что у Марины подкосились ноги, и она впилась пальцами в его плечи. Было странно ощущать его горячие ладони, что забрались под футболку и касались её тела. Странно, но так правильно и желанно, что Вершинина выгибалась навстречу его прикосновениям и целовала, целовала, не желая прекращать всё это.       — Останови меня сейчас, — шепнул Сергей, целуя её в шею.       — Нет, — выдохнула Марина, закрывая глаза от удовольствия в каждой клетке тела. — Никогда больше, Серёж.       — Ласточка, — он сглотнул, сжимая её ладонями сильнее, — что же ты творишь со мной?       Костенко не дал ей ответить на вопрос, вновь целуя. Чего Марина не ждала, так того, что Сергей схватит её за бедра, продолжая отвлекать своими губами, и подкинет в воздухе, устраивая удобнее на руках. Ей от удивления только и осталось что обнять его за шею крепче и ногами несильно сжать бока.       — Ты снова меня на руках несёшь, — Марина улыбнулась, пальцами водя по его затылку, пока он шёл в спальню.       — Я хочу всегда, когда есть возможность, носить тебя на руках, — признался Сергей и, пройдя оставшиеся шаги, опустил её на постель.       Она не отпустила, хватаясь за края его домашней футболки и потянула её вверх, не прерывая зрительный контакт с ним. Её движения были уверенными, но присутствовало странное чувство смущения, от которого девушка хотела бы отмахнуться. Марина часто за все прошедшее время чувствовала своими руками, какое крепкое у него тело, но видеть своими глазами было в десятки раз приятнее.       Эмоции сменялись другими, и Вершинина не успевала за ними. Хотелось нежности, хотелось подарить ему ласку, хотелось как можно быстрее ощутить в себе — голова кружилась от этого. Оттого, какими сильными были желания, что даже ладони дрожали, пока она холодными пальцами касалась его тела.       Марина покорно подняла руки, позволяя снять с себя футболку, и расправила плечи, на коленях приподнимаясь на постели. Прикусила нижнюю губу, сдерживая довольную улыбку, пока наблюдала за эмоциями в глазах своего любимого мужчины. Но желаннее всего было видеть, как в них разгоралась страсть. Вершинина не позволяла себе думать, но изредка ей снились сны с его участием, после которых просыпаться не хотелось. Было жарко, душно, и кипящее внутри вожделение после таких снов остывало лишь под холодным долгим душем.       Сергей подался вперед, вынуждая Марину лечь на спину, и уперся в постель ладонью рядом с её головой. Улыбнулся уголками губ и прищурился, следя за тем, как его палец касался её тела. Провёл по шее, где чувствовалось сильное биение сердца, спустился ниже, дразняще обходя стороной грудь. Улыбка стала шире, когда она поежилась от того, как он медленно рисовал на её животе узоры, смотря на несколько оставшихся, побелевших со временем, шрамов. А потом наклонился, оставляя на одном из них поцелуй, вызывая у Марины шумный выдох.       Она приподняла бедра, когда Сергей взялся за края нижнего белья, чтобы потянуть его вниз и полностью освободить её тело от любой одежды. Марина не смущалась, позволяя ему рассматривать её. И сама любовалась, впитывала его эмоции и малейшие движения. Вершинина приподнялась на локте и взяла Сергея за руку, чтобы притянуть к себе ближе, лицом к лицу, и жадно поцеловать. Ей необходимо было коснуться его прямо сейчас.       От его горячей ладони, что сжала грудь, Марина тихо застонала в поцелуй и своей рукой провела по его спине, касаясь ногтями, спустилась ниже, пытаясь снять с Сергея всю одежду, чтобы быть на равных. Хотелось чувствовать его кожей к коже, ещё ближе, чтобы дышать с ним одним воздухом в миллиметре от губ.       — Люблю тебя, ласточка моя, — прошептал Сергей, покрывая её шею обжигающими поцелуями и спускаясь губами к плечу, языком провёл по выпирающей ключице, срывая ещё один шумный вздох у Марины.       Терпение было на исходе, а его дразнящие поцелуи распаляли всё сильнее с невероятной скоростью. Всё острее ощущались его пальцы на теле, то надавливания, то поглаживания. Каждая клеточка была пропитана возбуждением. Только она хотела обнять его, прижаться ближе, как почувствовала прохладу на своём теле и пустоту над собой. Марина резко открыла глаза, наблюдая, как Сергей отошёл от постели к комоду, полностью снимая оставшуюся одежду, что низко висела на его бедрах. Послышалось знакомое шуршание, которое ни с чем не спутать, и Вершинина приподнялась на локтях, наблюдая за своим мужчиной.       И стоило ему развернуться, чтобы пройти несколько шагов, разделяющих его с постелью, Марина слегка прищурилась, медленно рассматривая его с головы до ног, полностью обнаженного.       — Знаешь, — хрипловатым голосом произнесла она, пока Сергей приближался, — если бы я знала, как ты горячо выглядишь, то ещё в 85-м году попыталась бы соблазнить тебя.       Костенко рассмеялся и забрался к ней на кровать, ладонями проводя по её ногам вверх, сжимая бёдра. Марина охотно поддалась ему, позволяя раздвинуть свои колени в стороны, и от тяжести его тела над собой, так близко, так желанно, она выжидающе смотрела в его глаза, что сводили с ума своей глубиной и страстью в данный момент.       — Готова? — спросил Сергей, коротко целуя её в губы.       Чувствуя его в себе, Марина готова была поверить в то, что люди видят за закрытыми глазами фейерверки или миллиарды ярких звезд. Она была готова в это все поверить, поскольку сама увидела их. Это было ни с чем не сравнимо, будто она была создана именно для него. Настолько это не описывалось её словами, которые попросту испарились из головы, что Вершинина смогла из себя выдавить осипшим голосом лишь одно:       — Боже…       Зажмурившись от десятков эмоций и ощущений, пронзивших тело, Марина не видела, каким взглядом на неё смотрел Сергей, замерев внутри. Будто не верил, что всё происходило наяву, а не во снах и мечтах о его первой любви. Что ни с одной девушкой он ещё не ощущал себя настолько хорошо. Хотелось касаться, любить и дарить наслаждение ей.       Марина открыла глаза, и одновременно с этим он плавно толкнулся. Вершинина прогнулась в спине, хватаясь ладонями за его предплечья. Всё ощущалось слишком.       Так не бывает. С ней такого никогда не бывало.       Она была не в силах сдерживать свои тихие стоны, хваталась за его руки, плечи. Водила пальцами по груди и тянулась за поцелуями, подаваясь навстречу его движениям. Хотелось быть ближе, просто необходимо.       — Хочу сверху, — прошептала Марина ему в губы, и Сергей ловко перевернул их, помогая ей опуститься на него.       Она не скрывала своего желания, пока рассматривала любимого мужчину горящими глазами. Теперь могла полностью ладонями касаться его тела там, где хотела, пока медленно приподнималась и опускалась на нём снова и снова. А наклониться вниз, прижимаясь грудью к нему, было слишком восхитительно — чувствовать его вот так. Марина с нежностью оставляла поцелуи на его скулах, на шее, одновременно с этим наслаждаясь руками Сергея, которые гладили везде, где дотягивались, сжимали до едва ощутимой, но приятной боли.       Она вновь оказалась на спине и даже не успела сказать и слова, когда он подхватил её ногу под коленом и закинул на свою поясницу, прежде чем вошёл в неё вновь. От такого движения хотелось кричать, но Марина позволила себе лишь более громкие стоны, поощряющие его делать с ней всё, что пожелает. Потому что ей это нравилось не меньше. С ним хотелось испробовать всё, что только можно, чтобы получать такое бесконечное удовольствие.       Вершинина не позволила себе отвести от него взгляд, даже когда он коснулся её пальцами внизу, доводя до конца. Ей казалось это слишком быстрым, но в тоже время — вечным, будто с самого первого поцелуя время остановилось. Замерло, чтобы подарить им столько наслаждения и удовлетворения, сколько готовы вынести их тела и души.       Марина продолжала смотреть в его глаза, когда сильная дрожь сковала её ноги. Стонала и тяжело дышала ему в губы, позволяя поглощать эти вырывающиеся звуки. Смотрела и любовалась, прислушивалась к едва слышному глубокому стону хрипловатым голосом, когда и он достиг своего наслаждения.       Сил едва хватило на то, чтобы посетить душ, а после вернуться обратно в постель. Стоило Сергею зайти через несколько минут следом, Марина, нисколько не смущаясь, опустила голову к нему на плечо и закинула свою ногу на его бедро. Костенко улыбнулся, прижимаясь губами к её лбу и аккуратно поглаживая по руке.       — Серёж, — задумчиво позвала его Вершинина и подняла голову, — возможно, это странно, что мне такие вопросы сейчас в голову приходят, но… Почему ласточка? Я никогда не спрашивала об этом.       — Ласточкой я тебя назвал, потому что ты — моя первая сильная и искренняя любовь. И я полностью доверяю тебе, уверен как в своих чувствах, так и в твоих, Марин. Поэтому ты навсегда для меня будешь ласточкой.       Марина нежно улыбнулась его словам и коротко поцеловала в губы, шепча так тихо, но открывая свое сердце ещё сильнее:       — Я так люблю тебя, Серёж…       — И я тебя, ласточка.