Запах неба

      Окна кабинета доктора Монти выходили в сторону парка, где гуляли пациенты. Он часто наблюдал за ними из окна. Его внимание привлекли два пациента: синьор Росси и синьор Нери.       Теодоро Росси был достаточно долго в их клинике, но ни с кем близко не общался. Он переговаривал с некоторыми пациентами, но сказать, что кто-то из них является его другом, нельзя. Но вот его общение с синьором Нери похоже стремительно перетекало в дружбу. Сам Монти почти ничего не знал об этом новом пациенте. Он поручил его заботе доктора Ода, а тот ни о чем особенно не сообщал. Впрочем, изучив биографию юноши, он не удивился, что тот почти никому не доверяет и его потянуло к взрослому человеку, который не является врачом. Теодоро надо было излить на кого-то свою невостребованную сейчас отцовскую нежность, а Стефан нуждается в отцовской заботе, так что Монти был не против, что они начали общаться. Единственное, что его огорчало последние одиннадцать лет, — Рубен Викториано.       Сначала его отношения с Рувиком были сложными, тот долго не мог принять случившееся, но со временем Монти удалось заслужить доверие синьора Викториано. Монти считал Рубена особенным и достаточно многое ему позволял. Тот, благодаря сохранному интеллекту, смог даже дистанционно получить высшее образование и диплом с отличием. Впрочем, проведя при его поступлении несколько тестов на IQ, Монти этому не удивился. Результаты были весьма и весьма впечатляющими. Единственное, чего он не мог исправить, это замкнутость Рубена. Тот не желал общаться с другими пациентами. Самоизоляция мешала процессу его лечения, но изменить это было не в силах врачей. Прочитав личное дело Нери, он посчитал, что было бы неплохо, если бы он и Рувик начали общаться. Они были почти ровесниками и могли бы поладить. Но Викториано упорно предпочитал одиночество, да и сам Стефан не стремился заводить новых друзей.       Почему доктор Монти решил, что Рубен и Стефан могли бы подружиться? Потому что они были похожи и их биографии - тоже. Только если у Викториано шрамы как снаружи, так и внутри, то при всей внешней красоте Нери, внутри у него много шрамов, возможно, даже больше, чем у Рувика. Но оба вовсе не стремились сближаться. Хотя заставлять их он не вправе, и это огорчало Батисто.       Доктор Ода, в отличие от доктора Кастелланоса, не стал рекомендовать своему юному пациенту ограничивать общение с Викториано. Пока он даже не видел, чтобы они по-настоящему общались. Да и потом, лечащий врач Рувика уверен в его безопасности в отношении других пациентов. Он не знал, стоит ли ему посоветоваться ещё и с бывшим лечащим врачом Викториано. Впрочем, Монти оставил дверь в палату Рубена открытой, а значит считает, что он не опасен для других пациентов. Доктора Ода мало интересовали другие пациенты и их отношения с Викториано, его интересовал только синьор Нери и его внимание к своему необычному соседу.       Стефан всё так же проводил послеобеденное время в обществе Росси. Он хотел от него побольше узнать об их необычной силе или, как называл её Тео, о «даре».       — А ты уверен, что эти силы - это что-то хорошее? — спросил Стефан. — Почему ты так уверен, что они не от… ну там Дьявола, например?       — Дело не в том, хорошие или плохие и откуда они, главное, как ты их используешь, — ответил ему Теодоро. — Это как с оружием.       — С оружием? — не понял его Стефан. Юноша слишком мало знал об окружающем его мире и метафоры Тео не всегда были ему понятны.       — Оружием можно как защищать себя и тех, кто тебе дорог, так и нападать на других. Дело лишь в том, как каждый конкретный человек его использует, — пояснил ему Росси.       — Я всё равно боюсь, что мой телекинез вырвется из-под контроля и я причиню кому-нибудь боль, — покачал головой юноша.       — Чем больше ты будешь его тренировать, тем лучше он будет тебя слушаться, — напомнил ему Тео о важном. — Когда ты научишься его использовать, он перестанет тебя пугать.       — Мне больше нравится лечить, — признался Стефан. — Этот дар точно не может причинить никому боли.       — Никому, кроме тебя, — поправил его Росси.       — Я никому не нужен и моя жизнь не имеет ценности, поэтому я… — начал Нери.       — Меня немного беспокоит твое желание жертвовать собой, — заметил Тео. — Я понимаю, что это очень благородно и прочее, но всё-таки. Тебе надо научиться любить и ценить себя.       — Мне не за что любить себя, — горько отозвался юноша.       — Можно ведь любить и просто так, — ответил ему мужчина.       — Я так не умею, — Стефан опустил глаза. Тео решил не давить на него.       Теодоро почти ничего не знал о Стефане. Тот ничего не рассказывал о своём прошлом. Кроме того, что он с семи лет находиться в различных клиниках, он больше ничего не знал. Тео не лез с расспросами, потому что видел, что юноша вовсе не хочет ни вспоминать, ни, тем более, рассказывать об этом. Он ждал, когда Стефан сам захочет ему всё рассказать.       Рувик последнее время всё больше предавался раздумьям. Его мысли касались его нового соседа. Его лечащий доктор почему-то очень не хотел, чтобы они общались. Доктор Монти, которому он больше доверял, наоборот, считал, что ему было бы полезно прервать его добровольную изоляцию. Он хотел снова встретиться со Стефаном. Но он решил, что пока им не стоит видеться наедине. Он понимал, что после обеда Стефан, скорее всего, прогуливается в парке, погода была прекрасная, но сам он не рисковал выходить на солнце. Возможно, когда будет пасмурно, он всё же решиться встретиться с Нери.

***

      Через несколько дней как раз выдался такой день. Небо затянул плотный слой облаков, но дождя не было. Стефан предпочитал встречаться с Тео именно на улице. Потому что там их разговоры никто не мог бы подслушать, да и он мог показать мужчине, чего пока достиг в своих тренировках. Потому что он честно тренировался каждый день всё время, что находился в одиночестве. Он не хотел, чтобы Тео ранил себя, поэтому лечить больше не пробовал.       После обеда Рувик прикрыл свои шрамы и направился к выходу. Он прекрасно помнил, что где расположено в больнице, хотя давно не покидал своей палаты. Он вышел на крыльцо. Он заметил, что Стефан куда-то идет с каком-то другим пациентом. Впрочем, Рувик не рассчитывал, что их общению может кто-то помешать. Он решил последовать за ними, но не хотел, чтобы они его заметили.       Стефан и этот мужчина сели вдалеке от других гуляющих пациентов. Рубен видел, как они о чем-то разговаривают. Слов он не слышал. Стефан сидел к нему лицом. Он увидел то, что видеть не хотел бы. На губах Нери играла восторженная улыбка, голубые глаза мягко блестели. Рувик от злости сжал кулаки и поспешил уйти, чтобы ничего не натворить. Уже в своей палате он ударил кулаком в подушку. Он хотел ударить в стену, но не хотел, чтобы Кастелланос задавал вопросы, как он поранил руку. Он слишком долго ждал и проиграл. В груди разлилась боль. Он потерял Стефана, тот влюбился в этого мужчину. Он не сможет теперь общаться с ним, потому что не хочет быть третьим лишним, да и потом никто из прежних пациентов его не интересовал, поэтому общение с этим человеком невозможно. Ему хотелось что-нибудь разбить или от души ударить того мужчину. Но вместо этого он прошел в ванну и умылся холодной водой. Он умел подавлять свои эмоции. Он должен просто смириться. Или нет?       Стефан часто, оставаясь один, думал о Рувике. Тот больше не предпринимал попыток с ним встретиться, а значит, скорее всего, потерял к нему интерес или разочарован в нем. Сам юноша был слишком нерешительным, чтобы самому постучаться в дверь напротив. Каждый раз, покидая свою палату, его взгляд скользил по имени «Рубен Викториано», каждый раз он был готов уже постучаться, но останавливался. Что он скажет Рувику? Как тот его встретит? Он боялся, что тот не захочет его видеть.

***

      Утром, зайдя в столовую, Стефан не увидел Теодоро. Это было необычно, тот всегда оказывался здесь раньше него. Он сел на привычное место, ожидая, что мужчина вот-вот появится, сядет напротив него и улыбнется ему. Завтрак уже подходил к концу, но мужчина так и не появился.       На обеде Росси опять не было. Стефана это уже по-настоящему стало беспокоить. Может быть, он заболел и не может приходить в столовую? Ему надо было узнать у кого-то об этом. Он вышел в парк и направился туда, где они обычно сидели и разговаривали. Но там никого не было. На самом деле внутри Стефана нарастал страх одиночества. Конечно, вокруг него были люди, но они все были незнакомцами. Без Тео он снова останется один.

***

      Доктор Монти сидел в своём кабинете и массировал виски, пытаясь справиться с головной болью. Он всегда очень переживал за вверенную ему больницу и, конечно же, за пациентов. Когда происходило какое-то чрезвычайное происшествие, для него это было словно пощечина, личное оскорбление. И сегодня это как раз случилось. Он ожидал следователя. Конечно, у него было подозрение, кто виноват в произошедшем. Но он не хотел, что называется, «выносить сор из избы». Ему нужно использовать всё своё влияние и потянуть за все возможные ниточки, чтобы эта катастрофа осталась внутренним делом больницы. Он бы хотел, чтобы официальная версия отличалась от реальной. Ведь «несчастный случай» звучит гораздо более безобидно, чем «убийство». Он не сомневался, что это именно убийство. Но кто же был убийцей? Монти решил не высказывать своих подозрений. Пусть уж следователь найдет неопровержимые улики, а уж тогда они смогут поговорить на чистоту.       К тому же нужны веские причины для того, чтобы допрашивать пациентов. Медперсонал даст свои показания. Но у некоторых пациентов, если они узнают, что произошло убийство, могут случится срывы. Да и потом найдутся такие, которые будут обвинять других, но будут и такие, которые будут утверждать, что это совершили именно они. Не стоит слишком сильно их нервировать.

***

      Стефан едва дождался прихода доктора Ода. Доктор сразу же заметил, что его юный пациент находится в нервном возбуждении.       — Доктор Ода, Вы ведь знаете, что я последнее время общался с Теодоро Росси? — спросил Нери.       — Да, Стефан, я знаю об этом, — как можно спокойнее отозвался Джозеф, но на самом деле он насторожился.       — Сегодня я не видел его. Может быть, Вы знаете, что с ним случилось? — взволнованно спросил юноша. Доктор на некоторое время замолчал. Он не знал, как сказать Стефану о том, что произошло. Очевидно, что Теодоро много для него значил.       — В общем, с синьором Росси случилось… несчастье, — осторожно начал Джозеф и увидел, как на лице Нери застыла гримаса боли. — Он поскользнулся, упал и ударился головой.       — Он жив? — в голосе Стефана можно было услышать надежду.       — Нет, он покинул нас, — Джозеф ожидал истерики от своего пациента. Но тот оцепенел, его взгляд был расфокусирован. По его лицу текли слезы. Доктор решил всё же, что укол седативного ему не помещает. Стефан едва ли обратил на это внимания. Его веки стали опускаться, и Джозеф уложил его на кровать и укрыл пледом.

***

      Рубен Викториано знал о том, что случилось с Теодоро Росси. Знал о том, что это вовсе не несчастный случай, как говорили всем пациентам, чтобы они не волновались. Это было убийство. Также Рувик знал, что у доктора Монти есть подозрения, кто мог бы совершить нечто подобное. Также был уверен, что он никогда не поделиться этими подозрениями с полицией. Скорее всего он постарается замять это дело, чтобы официально это было объявлено несчастным случаем.       Рувик не любил Тео, потому что, как он считал, он помешает ему общаться со Стефаном. Он подозревал, что Нери уже в курсе произошедшей трагедии. Возможно, ему стоит пойти к нему и постараться утешить его. Но, может быть, он вообще сейчас не захочет никого видеть и предпочтет в одиночестве пережить потерю.       Вечером, как и ожидал Рубен, к нему перед отбоем зашел Батисто Монти.       — Добрый вечер, Рувик, — начал он, присаживаясь на стул.       — Добрый вечер, доктор Монти, — Викториано был с ним всегда вежлив.       — Ты уже знаешь о том, что нашу больницу постигло несчастье? — перешел он к главному, предпочитая не ходить вокруг до около.       — Если Вы говорите об убийстве, то знаю, — согласился Рубен.       — Почему ты думаешь, что это убийство? — деланно удивился доктор. — Это несчастный случай.       — Доктор Монти, Вы прекрасно знаете, что это убийство, — с нажимом проговорил Викториано. — И у Вас есть подозрения, кто в этом виноват.       — Я так понимаю, что у тебя тоже? — поинтересовался главврач.       — Я почти уверен, — серьезно ответил тот. — Вот только ни улик ни других доказательств нет.       — Да, это так, — удрученно согласился доктор. — Доброй ночи.       — Доброй ночи, — отозвался Рувик.       Доктор Монти подумал о Стефане Нери. Может быть, стоило бы попросить Рувика присмотреть за юношей? Но он ещё не говорил с доктором Ода и поэтому ничего не знал о самочувствии и состоянии синьора Нери. Завтра ему стоит это сделать. Учитывая биографию юноши, такая потеря может очень негативно сказаться на его психическом состоянии.

***

      Вчера на ужин Стефан не явился. Впрочем синьорина Кидман была этому вовсе не удивлена, учитывая, как близки он и Теодоро были. Она отнесла ему ужин в палату. Он лежал на постели и смотрел в потолок. Кроме того, что он дышал и моргал, других признаков жизни он не подавал. Через полчаса она вернулась, но юноша к ужину даже не притронулся.       Утром он снова не появился в столовой, Джули снова отнесла ему завтрак в палату. Через полчаса, когда она вернулась, завтрак стоял на столе нетронутым.

***

      Когда доктор Ода подошел к ней, она сообщила ему об отказе синьора Нери от еды. Он решил, что если он до ужина ничего не будет есть, то придется кормить его внутривенно. Он подумал, что, может быть, не стоило говорить Стефану о смерти Теодоро. Возможно, если бы он придумал что-нибудь о болезни Тео, что его увезли в другую больницу, то юноше было бы легче принять его смерть. Но он считал, что неправильно обманывать своих пациентов, а тем более достаточно вменяемых и не агрессивных.

***

      Рувик всё ещё не решался зайти в Стефану. Возможно, он сделает это, но не сейчас. Ему казалось, что Нери не готов ещё говорить о чем-то отвлеченном, потому что слишком погружен в своё горе. Тем более, доктор Кастелланос не рекомендовал им общаться.       Сегодня утром Рубен вспоминал о своей первой встрече со Стефаном. Сегодня ему не хотелось читать, поэтому он подошел к мольберту. Он частенько раньше рисовал, обычно он рисовал подсолнухи, что так любила Лаура, но сегодня ему хотелось совсем иного.       От Стефана исходил аромат весеннего цветения, и поэтому Рувик решил нарисовать такой весенний сад. Ему последнее время такое часто снилось, и он видел в этом саду Стефана. Но он никому об этом не рассказывал. Он не доверял своему лечащему врачу, а с Джули и Монти он об этом не говорил.

***

      Стефан находился в какой-то прострации. Он не совсем понимал, где он и что происходит вокруг. Он ещё не осознал всю боль потери. Это была вовсе не первая потеря в его недолгой жизни. Первая, кого он потерял, была его мать. Ему тогда было всего пять.       Он думал о том, почему все, кто ему дорог, покидают его? Может быть, это его вина? Но ведь он ничего плохо не сделал. Иногда он даже думал, что он проклят, поэтому теряет дорогих людей, поэтому обладает каким-то силами, которые причиняют людям боль.       Тео заставил его поверить, что это не проклятье, что он может помогать людям, что может исцелять. Но что ему делать теперь, когда он стался совсем один? Он резко ощутил своё одиночество. Доктор Ода доверия ему не внушал, и с ним он не мог быть полностью откровенен. Конечно, он знает, что он и Теодоро много общались, можно даже сказать, что стали друзьями. Знал, что потеря друга для Стефана очень болезненна, но исправить это он не в силах. Единственное, что он способен сделать, это вколоть ему седативное или снотворное. Снотворное предпочтительнее, потому что позволяло спать без сновидений, не думать и не чувствовать.       Он не чувствовал голода, потому ничего не ел. Ему казалось, что он вообще перестал что-либо чувствовать. Доктор Ода приходил к нему каждый день, как обычно, и пытался с ним поговорить, но Стефан отвечал ему каменным молчанием. Он ни на что не обращал внимания.       Джозефа это очень огорчало. Больно видеть его лежащим в постели, словно овощ, стойку для капельницы. Джозеф заметил, что кое-что Стефан всё же замечает. Потому что одежду он меняет, посещает уборную и даже принимает душ. Но когда, конкретно он не знал. Он подозревал, что рано утром или ночью. Возможно, что его мучает бессонница, потому что днем Джозеф часто застает его спящим. Он не знал, как вернуть его юному пациенту желание жить. Он решил, что будет пытаться, будет приходить к нему каждый день. Возможно, однажды они снова смогут поговорить.