Just like her father

Одна голова хорошо,

но с телом всё же лучше

      Декабрь 1999       В доме, в котором живёт маленький ребёнок, никогда не бывает тихо. Тони Старк давно познал эту простую истину, поэтому сейчас, вернувшись в тихий дом, он замер на пороге, прислушиваясь. В доме было подозрительно тихо и спокойно, что заставило не на шутку взволноваться. Успокаивало лишь то, что система безопасности не зафиксировала каких-либо нарушений. — Джарвис, где моя дочь? — спросил Тони. — Мисс Старк в своей комнате вместе с мистером Роудсом, — незамедлительно отозвался Джарвис.       Тони кивнул и поднялся на второй этаж, в комнату дочери. За закрытой дверью слышались голоса. Тони осторожно приоткрыл её, останавливаясь на пороге. Роуди сидел на ковре, а рядом с ним и Эбби. — Милая, сосредоточься, — произнёс Роуди. — Это очень важный выбор. — Чем это вы здесь занимаетесь? — спросил Тони, всё же заходя в комнату и смотря на причудливый набор предметов, разложенных перед дочерью. — Папа! — радостно воскликнула она, протягивая к нему руки. — Иди сюда, сокровище моё, — подхватил её Тони на руки и повернулся к другу. — Я попросил побыть с ней всего час. — Говоришь так, будто что-то случилось, — развёл Роуди руками. — Эбби в целости и сохранности. — Но это что такое? — указал Тони себе под ноги.       На розовом пушистом ковре лежал специфичный набор предметов. В самом деле, для каких целей одновременно могли понадобиться мисочки с рисом и фасолью, книга, кисть, молоток, нож, ножницы, красный шнурок, десятидолларовая банкнота и катушка ниток с иголкой? — О, это для ритуала, — отмахнулся Роуди. — Для какого ещё ритуала? — устало вздохнул Тони, вместе с дочерью присаживаясь на ковёр рядом с другом. — Коллега рассказал, в восточных странах этот ритуал часто делают на годик ребёнка. Это своеобразная традиция, — спокойно произнёс Роуди. — Перед ребёнком кладут эти предметы, а он тянется к чему-то из них. В зависимости от того, что он выберет, истолкуют его судьбу. Эбби хоть уже и исполнился годик, всё равно интересно попробовать. — Конкретнее, — попросил Тони. — Если ребёнок выберет рис, то считается, что он никогда не познает бедности, — ответил Роуди. — Почти тоже самое с деньгами — будет финансово обеспечен. Книга отвечает за ум, считается, что ребёнок будет учёным или заниматься чем-то смежным с наукой. Красная фасоль признак честности, трудолюбия и работы с землёй. Молот — будет справедливым, ножницы — будет зарабатывать физическим трудом, нож — станет военным, кисть — станет творческой личностью, катушка ниток с иголкой — будет заниматься рукоделием. — А красный шнурок? — уточнил Тони. — Означает длинную жизнь. — Сокровище, дядя Роуди часто так сходит с ума? — спросил Тони у Эбби. — Да ладно тебе! Это же просто традиция! Разве тебе самому неинтересно? — Ладно, давай попробуем, — вздохнул Тони, плохо скрывая интерес. — То-то же! — воскликнул Роуди.       Он забрал Эбби из рук отца и посадил в центре ковра. Эбби с интересом рассматривала предметы, которые раскладывали вокруг неё. Тони заботливо поправил на ней заколку в виде розового бантика. — Сосредоточься, милая! — попросил Роуди, разложив все предметы.       Эбби вздохнула слишком серьёзно для ребёнка, которому два месяца назад только исполнился год. Она крутила головой в разные стороны, с интересом и долей сомнения смотря на предметы, не решаясь взять хоть что-то. Тони лишь с улыбкой наблюдал за ней. Он во всё это не верил, слишком уж рационален был его мозг, но всё же было интересно, что выберет Эбби. Она же внезапно подняла взгляд с предметов на отца. — Папа! — улыбнулась она ему.       Отмахнувшись от всего вокруг, она поднялась и уверенно зашагала к нему. Тони на это удивлённо расширил глаза, а следом рассмеялся, широко распахнув руки. — Иди сюда, сокровище моё, — притянул он её в объятье. — Хороший выбор, — рассмеялся Роуди. — О чём ты? — не понял Тони. — Папа! — радостно воскликнула Эбби, оказываясь в объятьях отца. — Она сделала правильный выбор, — пояснил Роуди с улыбкой. — Зачем нужно всё это, когда есть такой отец. — Умница, Эбби, — с нежностью погладил Тони её по голове. — Действительно, правильный выбор. Папа всегда будет рядом, чтобы не случилось, какое бы будущее нас не ждало.       Июль 2019       Боль отступала почти так же внезапно, как и появлялась, оставляя после себя последствия в виде слабости и истощения. Привыкшая к таким бедам с головой, Эбби с неприятным удивлением отметила, что этот приступ мигрени был самым сильным за всю её жизнь. От этого не было лекарства. Появившись однажды, мигрень грозилась появляться до конца дней. Можно было лишь только купировать боль, помогать себе медикаментозно, но сейчас, в условиях апокалипсиса, это было проблематично.       Когда туман боли отступил, а в голове наконец-то просветлело, Эбби осторожно открыла глаза. С момента похищения мир вокруг погрузился в своеобразную тишину, и Эбби честно призналась себе, что ей нравилось просыпаться так, а не под звуки шумного города за окном. Было что-то уютное и спокойное в этой тишине, несмотря на ужас ситуации. Вот и сейчас вокруг было тихо, лишь только щебетание птиц доносилось из приоткрытого окна.       Перестав гипнотизировать взглядом потолок, Эбби слегка повернула голову к окну, которое было практически на одном уровне с кроватью, на которой она лежала. Солнце уже давно поднялось над горизонтом, а виднеющийся кусочек неба был голубым и безоблачным. Из-за истощения мозг обрабатывал информацию крайне заторможенно, так что решётку на окне Эбби заметила далеко не сразу. Всё же, отметив её, она слегка вздрогнула, начиная соображать куда быстрее.       Она повернула голову в другую сторону, наконец-то оглядывая помещение, в котором лежала. Комната была небольшой, выкрашенной в белый, почти кремовый цвет. Из мебели была лишь кровать, тумбочка и стул, на котором, привалившись головой к стене, спал Харли. Эбби не заметила, как облегчённо выдохнула, понимая, что он рядом. Без каких-либо задних мыслей она рассматривала его, отмечая отросшую щетину и залёгшие под глазами тени. Она хотела позвать его, но из горла раздался лишь хрип. Харли хватило даже этого, чтобы моментально открыть глаза. — Эбби? Эбби! — шумно выдохнул он, моментально перемещаясь к ней на край кровати. — Ты как? — Пить… — прохрипела она в ответ — Да-да, конечно, — засуетился он.       Слегка приподняв подушку, на которой лежала Эбби, он помог ей принять полу сидячее положение. Через мгновенье в её руках оказалась бутылка с водой, которая дожидалась её на тумбочке. Эбби почти за раз выпила литр и снова откинула голову на подушку, уже полностью ясным взглядом смотря перед собой. Харли протянул к ней руку, осторожно заправляя ей за ухо седую прядь. — Дорогая, ты как? — вновь задал он волнующий вопрос. — Нормально, — ответила она, следом удивлённо замечая, как быстро изменилось его лицо. — Ты чего? — Ты мне до этого так же говорила, а потом отключилась, успев только пробормотать про мигрень, — хмуро произнёс он. — Поэтому, будь добра, ответь более развёрнуто. — Уже намного легче, честно, — мягко улыбнулась она ему. — Боль отступила, светобоязнь тоже, осталась усталость. Признаться честно, это, наверное, один из самых сильных приступов, что у меня были. Это всё выматывает. Я будто пробежала многокилометровый марафон. — Как же ты меня напугала, — вздохнул Харли, сжимая переносицу. — Прости, пожалуйста, — искренне произнесла Эбби. — Я не хотела этого. Но и контролировать приступы я практически не могу. — Почему сразу не сказала, что тебе на столько плохо? — укоризненно спросил он. — Зачем нужно было изображать из себя героя? — Я не изображала, — пробормотала она в ответ. — Слушай, нам крайне повезло, что ты отключилась на подходе к городу. Что бы мы делали, если бы так отключилась посреди леса? У нас с собой толком нет лекарств. — Вот видишь, не зря я промолчала, так хоть до города дошли! — воскликнула Эбби. — Всё же лежать на кровати лучше, чем в лесу на земле. — Если бы ты мне сказала о боли сразу, мы бы остались возле озера! — возразил Харли. — Ты бы нормально отлежалась, и приступ был бы не такой сильный! Ты же в таком состоянии прошла несколько километров! Да и я хотя бы какое-то представление имел бы о ситуации, а не в панике ловил тебя! — Но ведь всё обошлось! — Дорогая моя, — обманчиво ласково протянул Харли, внезапно придвигаясь к ней практически впритык. — Ещё раз так скроешь от меня своё состояние… — То что ты сделаешь…? — резко севшим голосом произнесла Эбби, смотря на лицо парня, зависшее в двадцати сантиметрах от её собственного. — Лучше тебе этого не знать, — усмехнулся он, внезапно ставя ей на лбу щелбан. — Изверг рода человеческого, — хмыкнула Эбби, потирая лоб. — Но я серьёзно, Эбби, — произнёс он уже обычным голосом. — Заболит голова, живот, горло, просто станет нехорошо, то сразу говори мне, договорились? Лучше мы задержимся где-то, отдохнём, поищем аптеки, чем потом будем расхлёбывать более серьёзные последствия. — Я тебя поняла, честно, — кивнула Эбби. — Спасибо, что не бросил. — Как будто я мог поступить иначе, — пожал Харли плечами, переводя взгляд на окно. — Харли, слушай… — запнулась Эбби, тоже переводя взгляд на окно. — А мы где? — В Саммерсвилле. — Это который в Западной Вирджинии? — уточнила Эбби, вскинув брови. — Верно, — кивнул Харли. — Последним чётко обозначенным пунктом был Уайтевилл, — задумалась Эбби. — Далеко мы от него? — Примерно в двухстах километров севернее. — Ничего так ушли с маршрута.       Эбби тяжело вздохнула, потирая лицо. Внезапно она замерла, с удивлением смотря на свои руки, а следом и всё тело. Всё же мозг работал заторможенно, Эбби только сейчас поняла, что лежит в больничной пижаме, а не в своей одежде. — Э, Харли… — растеряно позвала она его. — Да? — вновь повернулся он к ней, уводя взгляд от окна. — А где мы конкретно в Саммерсвилле? — В больнице, — спокойно произнёс он. — Где ты смог найти больницу, тем более функционирующую сейчас? — Эбби, ты только не нервничай, хорошо? — попросил Харли, слегка нахмурившись. — Рассказывай. — Тут не то, чтобы что-то ненормальное, просто… — запнулся Харли, пытаясь сформулировать мысль. — В общем, когда ты потеряла сознание, я подхватил тебя на руки и понёс к городу, на который мы, собственно, и держали путь. Я надеялся зайти в первый возможный дом, чтобы хоть где-то укрыться, всё же можно было ещё наткнуться на иных. В городе было очень тихо, я не встретил ни одной души, зато на самой окраине стояла больница. Ты всё больше бледнела и в себя не приходила, и я решил, что нужно попробовать забраться туда. Только я собрался выламывать дверь, как она открылась сама, а точнее её открыли. Здесь есть врач, Эбби, представляешь? Он один остался на всю больницу, он сразу же пустил нас сюда. Я, честно, был напуган твоим состоянием, так что помощь врача была очень даже кстати. — Звучит всё очень даже неплохо, — ответила Эбби, не понимая, почему он так запинался, рассказывая это. — Только это не обычная больница, Эбби, а психоневрологическая… — тихо добавил Харли. — Так вот оно что, — вздохнула Эбби. — Ну, теперь хотя бы понятны решётки на окнах… — Ты как? — осторожно уточнил Харли. — Как? Да, нормально, — пожала Эбби плечами. — В обычное время я бы не хотела посещать подобные места, но сейчас выбирать не приходится, тем более мне было так плохо. Кстати, а сколько времени прошло? — С момента потери сознания около пятидесяти часов, — ответил Харли, взглянув на наручные часы. — Сколько? — закашлялась Эбби, беря в руки недопитую воду. — У меня больше суток приступы не бывают, а тут в два раза больше… — Ты была уставшая, мы через что только не прошли, — поддерживающе сжал он её руку. — А здесь кроме нас кто-то еще есть? — уточнила Эбби. — Нет, только ты, я и доктор Коул. — А он где? — Я здесь, — раздалось внезапно возле двери.       Эбби испуганно вскрикнула, а Харли молниеносно подскочил на ноги. На пороге палаты стоял мужчина средних лет и среднего роста. Его внешность была бы совсем непримечательной, если бы не рыжая борода и лысая голова. Эбби, чуть успокоившись, с интересом рассматривала его. Всё же с момента начала апокалипсиса они с Харли толком не взаимодействовали с людьми. На докторе Коуле был белый халат. Несмотря на обстоятельства, врач себе не изменял, оставаясь в униформе. Только вот халат потерял свою белоснежность, приобретая застиранный сероватый оттенок. В солнечном луче на груди бликанул бейджик с именем. — Ох, прошу прощения, — произнёс мужчина, приподнимая ладони. — Я совсем не хотел вас пугать. Вижу, вы пришли в себя? — Всё в порядке, — кивнула Эбби. — Спасибо, что пустили нас сюда. — Эбигейл, верно? — уточнил врач, заходя в палату. — Я доктор Эндрю Коул. Как вы себя чувствуете? — Рада знакомству. В целом, намного лучше. Чувствуется сильная усталость, но это нормально после приступов мигрени. Вы позволите ещё немного задержаться у вас? Боюсь, я сейчас буду не в состоянии куда-то идти. — Конечно, это даже не обсуждается, — кивнул доктор Коул. — Оставайтесь здесь столько, сколько нужно.       Он придвинул к кровати стул, сел на него и начал осматривать Эбби. Харли же продолжал сидеть на краю кровати, наблюдая за процессом, который ничем не отличался от стандартного осмотра в больнице в обычное время. Были даже померены температура и давление. — Что же, вы правы, всё в норме, — озвучил врач свой вердикт. — У вас всегда такие сильные приступы мигрени? — Настолько сильный впервые, но и обстоятельства сейчас другие, — ответила Эбби. — Доктор Коул, вы тут совсем один? — Да, — слегка улыбнулся он. — Я не заметил в городе хоть какое-то движение, — заговорил молчавший всё это время Харли. — Когда Эбби стало плохо, у меня не было возможности оценить обстановку целиком. Но пока я сидел тут, я наблюдал за улицей. Ни одного прохожего, ни одного иного. Город будто вымер… — Большая часть людей эвакуировалась, военные вовремя зашли в город, хотя, кто знает, может так эвакуируют каждый город. Связи нет никакой, живём сейчас будто в изоляции, — тяжело вздохнул Коул, проводя рукой по бороде. — В городе были иные, но следом за военными пришли другие люди. Я не знаю, к какой структуре они относятся, но часть иных они увезли с собой, часть уничтожили. — У них были какие-то опознавательные знаки, эмблемы? Нашивки в виде орла или осьминога? — уточнила Эбби. — Я не видел ничего такого и, признаться честно, не стремился с ними контактировать, — ответил Коул. — В городе ещё осталось немного людей, но нас не больше пяти-семи человек. Они приглядывают за домами и своими районами. — Вы не подумайте, я очень признателен вам за всю помощь, но почему вы не уехали вместе со всеми? — спросил Харли. — Зачем остались здесь? — Это моя больница, — улыбнулся врач, но заметив непонимание на лицах слушателей, решил пояснить. — Я родился в этом городе и покидал его только для учёбы в медицинской академии. Я проходил практику в этой больнице, а потом решил остаться полностью. Я уже двадцать лет здесь работаю и не хочу покидать это место даже сейчас. Как видите, всё это не напрасно, вот вам смог помочь. Да и мало ли кому ещё может понадобиться помощь, врач в любое время должен оставаться врачом. — А почему именно такой… своеобразный профиль больницы? — уточнила Эбби. — Мне всегда нравилось анализировать, наблюдать за работой мозга, ведь все наши решения, все наши поступки, они вот здесь, — побарабанил он пальцами себе по лбу. — Психология и неврология очень тонкие, даже деликатные науки, а меня всегда влекло к такому. Вы даже не представляете, насколько наш мозг удивителен, насколько гибкая наша психика, а особенно всегда интересно находить причину того, что заставит всё это выйти из строя. — Пациентов тоже эвакуировали? — спросила Эбби. — Да, и их было всего четыре человека, — кивнул врач. — Никаких тяжёлых случаев, в основном депрессии. — А тяжелые случаи бывали здесь? — Конечно, люди все разные, по некоторым даже сразу и не скажешь, что присутствует расстройство личности. — Всегда такого боялась, — поёжилась Эбби. — Не волнуйтесь, Эбигейл, сейчас здесь никого нет, — слегка улыбнулся ей врач. — Что же, я, пожалуй, пойду к себе. Нужно пользоваться моментом затишья, хоть спокойно могу почитать. В конце коридора душевая и туалет, а на первом этаже кухня. Я показал Харли что здесь и как, чувствуйте себя спокойно, не стесняйтесь. Возле столовой есть кладовка с генератором, я его включаю при необходимости, но бензин лучше экономить. В подвал только не спускайтесь, там прорвало трубу накануне всех событий. Починить успели, но не всё просохло. Сами понимаете, запах не из приятных. — Спасибо вам за всё, — благодарно произнесла Эбби, а Харли лишь кивнул.       Доктор Коул улыбнулся им в ответ и покинул палату, прикрыв за собой дверь. Харли задумался о чём-то своём, смотря в окно. Эбби же, подтянув к себе ноги, смотрела на него. Что-то в его состоянии и поведении ей не нравилось, заставляя волноваться. Потянувшись, она накрыла его ладонь своей, привлекая внимание. — Харли, ты как? — осторожно спросила она. — Я? В порядке, — ответил он, сбрасывая наваждение, разминая плечи. — Как себя чувствуешь? — уточнила она. — Почему спрашиваешь? — Волнуюсь за тебя, — повела она плечом. — Не чужие друг другу вроде как… — Я устал немного, — всё же ответил он, немного помолчав. — Я понимаю, — кивнула Эбби, чуть сильнее сжимая его руку. — Последние дни были немного безумные, и это ещё мягко говоря. Если честно, я сама от всего этого устала. С момента возвращения в Нью-Йорк ни одного спокойного дня, а это вроде как, должно было называться каникулами. Если бы в универе писали сочинения на тему «как я провёл лето», то моё было бы бестселлером. — Да уж, сам бы не поверил, если бы не был там, — хмыкнул Харли. — Так себе контракт, верно? — усмехнулась Эбби. — Я похоже не совсем внимательно прочитал мелкий шрифт, — улыбнулся Харли. — Кто же так документы подписывает? — Вот и расплачиваюсь. Ты сама не жалеешь о том, что приехала? Прилетела на пару дней позже и была бы в безопасности. — Нет, не жалею, — покачала Эбби головой. — Как тебе объяснить… У меня с отцом немного специфичные отношения… Для меня Кембридж — это возможность хоть немного вздохнуть спокойно, хоть и там я выкладываюсь на полную… Но сейчас не об этом. Думаю, если бы не прилетела тогда сразу, то сходила бы с ума от волнения за отца. Я и сейчас за него переживаю, но мы хотя бы в одной стране, и мы с тобой медленно, но верно движемся в нужную сторону. Так бы нас разделял океан, и я не знаю, чтобы тогда делала. Физически я была бы в безопасности, но переживаниями извела бы саму себя. — Слушай, как при всей специфики твоей жизни на тебе нет хоть какого-то маячка? — спросил Харли внезапно. — Это всё так облегчило бы нам жизнь. — Был раньше, куда уж без этого, — хмыкнула Эбби. — Я с детства осознавала, в какой семье я родилась. Маячки были в моих украшениях, иногда и в одежде, про телефон я уже и молчу. — И в какой момент всё пошло не так? — Я… я… — запнулась Эбби. — Несмотря на свой характер, мне очень тяжело противостоять решениям отца… Я всегда была под его контролем, когда-то очень тщательном, когда-то лишь номинальном. Каждое моё личное решение, идущее в разрез с его, давалось мне с огромным боем. Капризами, слезами и просьбами было практически невозможно апеллировать, приходилось действовать хитростью. Знал бы ты, какие сложные тактические ходы приходилось делать, чтобы добиться своего. Не всегда всё получалось, тогда его ответные действия были намного страшнее. Идти против моего отца опасно для жизни, включая моей собственной. В общем, отвоёвывать право на частную жизнь получилось после окончания школы. Мы сошлись на том, что из маячков останется только сигнал с телефона. Будь он со мной, поверь, нас бы не успели даже вывести из Нью-Йорка. — Признаться честно, я представлял тебя и твою жизнь немного иначе, — тихо произнёс Харли. — Куда более беззаботной, заносчивой и избалованной наследницей? — усмехнулась Эбби. — Поверь, у меня не было шанса такой стать, да и немного нас наследников таких. Нет, конечно, есть такие, не спорю, но по большей части все живут под тяжестью возложенной на плечи ответственности. Хорошо тем, кто в семье не один. Хотя в таких случаях вопрос с наследством может разрушить самые крепкие семейные узы. Я же в семье одна, и мне ни в коем случае нельзя будет потерять всё то, что имеется сейчас. Я не должна быть хуже своего деда и отца. — Почему просто нельзя быть собой? — Потому что это никому не нужно.       Харли замолчал и Эбби тоже, оба перевели взгляд на окно. Каждый думал о своём. Не будь всех этих событий, вряд ли бы они смогли быть настолько близки. За окном на ветру покачивалось дерево, небо на горизонте слегка темнело. — Тучи что ли идут? — спросила Эбби. — Похоже на то, — кивнул Харли. — А мы куда-то пойдём? — уточнила Эбби. — Сегодня точно нет, на счёт завтра не знаю, — покачал Харли головой. — У нас нет машины, часть вещей потеряна, но самое главное — это твоё состояние. Пока полностью в себя не придёшь, то точно никуда отсюда не денемся. — Кажется, что всё нужно начинать по новой, — устало вздохнула Эбби. — Всё не так плохо, страшнее было, когда мы только вышли из бункера, имея в запасе только ножи и фонари, даже не догадываясь о наличии в мире иных. Со всем разберёмся, не переживай. — Доктор Коул сказал, что здесь есть душевая. — Хочешь сходить? — уточнил Харли. — Хотя, я и сам хочу. Нужно привести себя в порядок, а потом поедим. — На воздух выйдем? — Без проблем, тут высокий забор вокруг больницы. Давай сегодня просто поживём, а завтра будем думать над дальнейшими планами? — Хорошая идея, мне нравится, — улыбнулась Эбби.       Она выпрямилась и свесила ноги с кровати, осторожно вставая. Тело предательски начало заваливаться в сторону. Харли моментально подскочил к ней, беря под руки. — Тише-тише, осторожнее, — произнёс он. — Куда поскакала? Столько времени лежала, а тут уже понеслась. — Душ животворящий, — пробормотала Эбби, борясь с потемнением в глазах. — Харли, а моя одежда где? — Здесь и постирана, — кивнул он на тумбочку. — Ты постирал мою одежду? — удивилась Эбби. — Прости, не хотел влезать в личное пространство, но пока была возможность постираться, я ей воспользовался, — слегка растерянно ответил Харли. — Ты прав, я бы тоже так сделала, — кивнула Эбби. — Спасибо тебе. — Не за что, — улыбнулся он. — Легче стало? Пойдём, я проведу тебя до душа. — Со мной в душ пойдёшь? — буркнула Эбби. — Ты думаешь, что мы настолько близки? — спросил он, наклоняясь к её уху. — Поверь, я подпустила тебя ближе, чем кого-либо в жизни, — повернула она к нему голову.       Она не думала, что он наклонился к ней настолько близко. Несмотря на то, что она была ниже него, сейчас её нос был в паре сантиметрах от его. Воздух внезапно покинул лёгкие, а сердце забилось быстрее. Эбби во все глаза смотрела на замершего совсем рядом парня. Свои собственные мысли и чувства становилось сложно скрывать уже и от самой себя. — Тебе нужно побриться, — произнесла она в итоге. — Щетина тебе не идёт. — А мне казалось, что так я выгляжу брутальнее. — Тебе показалась, — буркнула она. — Как скажешь, — улыбнулся он, отстранясь. — Легче стало? Идём дальше? — Да, идём, — кивнула Эбби.       Она гордо вскинула голову, смотря на всё своим ледяным взглядом. Харли на это лишь тихо усмехнулся. Слишком уже комично она такая гордая смотрелась в больничной пижаме. Шаг и ещё один чуть более уверенный. Пространство вокруг слегка вращалось, но постепенно обретало чёткость. Эбби не любила такое состояние. Сразу ощущалась беспомощность и зависимость от кого-то. Она и болеть толком не умела, старалась максимально наглотаться таблеток, лишь бы побыстрее встать на ноги. Харли замер на пороге, поудобнее перехватил её и открыл дверь в коридор.       Вокруг было тихо. В обе стороны от палаты потянулся коридор, выкрашенный в серо-голубой цвет. На полу лежал видавший лучшее время паркет. Само здание было старым и выполненным из кирпича. Пройдясь взглядом по стенам и полу, Эбби с уверенностью отнесла постройку к пятидесятым годам прошлого столетия. Сама постройка была выполнена в форме буквы «П». В целом, примерно так Эбби и представляла себе больницы в небольших городах, постройка была типовой.       Из палаты они свернули налево, идя чётко на указатель «Душевая». Эбби одной рукой держалась за Харли, а другой за стену, изучая картины, висевшие в коридоре. Здесь явно хотели создать уют, но было что-то отталкивающее в этом месте, что-то, что чувствуешь душой и не можешь объяснить словами. Эбби списывала это на эмоциональную перегрузку, всё же даже её закалённая нервная система давала сбой. Спустя пару минут мелкими шагами они добрались до душевой. Харли посадил Эбби на широкий подоконник, а сам отправился за одеждой и полотенцем. Эбби провела взглядом по душевым кабинкам, не отмечая для себя ничего интересного. В ряд пять кабинок, кафельный пол и стены, а также лёгкий запах дезинфицирующих средств. — Здесь полотенце и твоя одежда, — вернувшийся Харли протянул ей одну из стопок. — Вот тут мыло и шампунь, явно же захочешь голову помыть. Зубная щётка и паста тоже имеются. — Откуда всё это богатство? — удивилась Эбби. — Сюда никто не пытался залезть, — пожал Харли плечами. — Город эвакуировали, а мародёры если и заезжают, то в психоневрологическую больницу лезть не торопятся. — Хотя, с другой стороны, это даже странно, — нахмурилась Эбби. — Здесь же явно есть специфический набор лекарств, раздолье для зависимых. — Ну, нас с тобой такие вещи не интересуют. Давай раздевайся и иди в душ. — А ты? — Смотреть на тебя не буду, не переживай, но буду рядом, если вдруг тебе станет плохо. — Хорошо, — легко согласилась Эбби.       Харли кивнул и ушёл в дальнюю часть душевой, вставая к Эбби спиной. Она же быстро скинула с себя одежду и скрылась в кабинке. Краны были слегка заржавевшие, но поддались легко. Труба с водой слегка затряслась, но вода пошла исправно. Эбби не сдержала блаженного вздоха. Тёплая вода лилась на голову, мягко обволакивая. Эбби прикрыла глаза, погружаясь в ощущения. — Ты там как? — разнёсся в тишине душевой голос Харли. — Нормально, — отозвалась Эбби, вновь открывая глаза. — Спинку потереть? — с улыбкой предложил он. — Воздержусь, — усмехнулась она.       Взяв себя в руки, Эбби потянулась за шампунем. Казалось, что в канализацию смывается всё: пепел, чужие касания, озёрная вода. В нынешних условиях любая возможность полноценно принять душ была на вес золота. Через десять минут Эбби надела чистые штаны, футболку и рубашку, которую Харли дал ей ещё в Роуз-Хилл. Намотав на голову полотенце, она устало прислонилась к стене. Всё же сил в ней было не так много. Недолго думая, Харли подхватил её на руки, возвращая в палату. — Я же могу и привыкнуть, — улыбнулась Эбби. — Я просто не хочу тебя с пола собирать, — усмехнулся Харли.       Эбби в ответ лишь закатила глаза. Харли вернул её обратно на кровать, протянув расчёску. Взяв полотенце и свою сменную одежду, Харли ушёл в душ. Как только за ним закрылась дверь, Эбби потеряно оглядела палату. Без Харли рядом стало ощутимо не по себе. Потянувшись, Эбби дотянулась до окна, полностью его распахивая. Свежий воздух прогонял тревогу, но решётка на окне не давала расслабиться полностью. Эбби не знала, это последствия детства, похищений или нескольких дней в бункере, но замкнутые пространства её нервировали.       Методично проводя расчёской по волосам, Эбби погрузилась в свои мысли. Жизнь не стояла на месте, а череда бесконечных событий без какой-либо передышки не давала возможность всё обдумать. Думать о своём собственном состоянии Эбби не хотела, боялась, что не вывезет. Мысли ушли в будущее. Эбби чётко понимала, что если в ближайшее время ничто не решится с проблемой иных, то мир потеряет всё. Чем больше иные будут бесконтрольно находиться в городах, то тем больше будет заражённых. А если допустить вариант, что кто-то прорвётся через границу, то тогда они потеряют в начале континент, а потом и планету. Что-то подсказывало, что отец в состоянии разобраться с этим. Эбби знала, на что он способен, но вопрос заключался в том, захочет ли он этим заниматься. — Я знаю, что ты ищешь меня, — пробормотала Эбби. — Но займись всем этим, пожалуйста. Я вернусь сама, не беспокойся за меня. Ты же знаешь, я не подведу… — Кого не подведёшь? — раздалось у двери.       Эбби вздрогнула, резко разворачиваясь. В дверях стоял Харли, проводя полотенцем по волосам. — Не обращай внимания, сама с собой разговариваю, — отмахнулась Эбби, беря себя в руки. — Всегда приятно поговорить с умным человеком, — кивнул Харли. — Ты побрился, — прищурилась Эбби, рассматривая его. — Да, тебе же не понравилось, — улыбнулся Харли. — Действительно, — улыбнулась Эбби в ответ. — Как себя чувствуешь? Голова не кружится? — Нет, всё в порядке. — Вниз есть пойдём? — спросил Харли. — Хочешь, я тебе сюда принесу? — Нет-нет, пойдём вниз.       Эбби свесила ноги с кровати, намереваясь встать. Харли моментально оказался рядом, подставляя плечо. — Там в коридоре видел кресло на колесиках, хочешь прикачу? — предложил он. — У меня обе ноги прекрасно функционируют, — покачала Эбби головой. — Ты всегда была такой гордой? — спросил Харли. — Всегда, — с улыбкой вскинула Эбби голову. — Но я могу принимать помощь, хоть мне и тяжело о ней просить.       Они снова вышли в коридор, в этот раз сворачивая направо. Эбби смотрела на такие же белоснежные двери других палат, в которых ещё не так давно были пациенты. Желание раскрыть все двери нараспашку было тревожно-навязчивым. Эбби подавила его в себе, смотря под ноги, спускаясь по ступенькам. Всего в здании было три этажа, не считая подвального. На втором этаже в обе стороны тянулись такие же палаты, разбавленные процедурными и кабинетами врачей. На первом этаже были зоны приёмов, лаборатории, хозяйственные комнаты и столовая.       Всё так же придерживая Эбби, Харли сводной рукой толкнул двустворчатые двери столовой. Рядами потянулись столы со скамейками, а почти весь солнечный свет был спрятан за жалюзи, из-за этого в помещение было прохладно. Столовая казалась неживой, слишком уж пустой, несмотря на наличие мебели. Эбби заметно поёжилась. — Тут так себе, — кивнул Харли, замечая её реакцию. — Пойдём на кухню, там теплее.       Пройдя через весь зал столовой, они зашли на кухню, в которой было ощутимо теплее. Харли усадил Эбби за кухонный островок и начал осмотр полок. Эбби же просто следила за ним взглядом. Желудок подозрительно не давал о себе знать, хоть ела она в последний раз уже очень давно. — Хочешь, картошку пожарю? — спросил он внезапно. — Картошку? — переспросила Эбби, думая, что ослышалась. — Да, картошку, — кивнул Харли, показывая ей найденную в контейнере вполне обычную картошку. — Хочу, давай, — закивала Эбби головой. — А что ещё есть? — Рыбная консерва, свежий огурец. — Обалдеть, всё буду, — загорелась Эбби. — Горячая еда сейчас на вес золота. — Будет тебе горячая еда, — улыбнулся Харли.       Эбби смотрела, как он ловко чистит картошку. Она сама готовила вполне неплохо, но никогда не получала от готовки удовольствия. Приготовление еды было не больше, чем потребностью организма, голова была вечно занята чем-то другим. — О чём задумалась? — спросил Харли, замечая её состояние. — О том, что повар из меня вряд ли выйдет, — усмехнулась Эбби. — Знаешь, мне мост спроектировать проще, чем, к примеру, испечь торт. — Серьёзно? — удивился Харли. — Серьёзно, — кивнула Эбби. — Я обучена базовым вещам, но вряд ли когда-то буду образцовой хозяйкой дома. Да и не вижу я себя в этом. — А кем ты себя видишь? — Будущей главой Старк Индастриз, — спокойно ответила Эбби. — Это моё по праву, и я это не упущу. Я слишком многим жертвовала и продолжаю жертвовать, чтобы всего этого добиться. — Эбби, а как же семья? — осторожно уточнил Харли, начиная жарить картошку, предварительно включив генератор для электрической плиты. — Возможно, когда-нибудь, но не сейчас, — покачала Эбби головой. — Мне в октябре будет только двадцать один, я не хочу пока обо всём этом думать. Одно лишь знаю, замуж по расчёту я точно не пойду. Мне нужен свой человек, который выдержит мой характер, примет мои обязательства и будет идти рядом со мной по жизни. Подчёркиваю «рядом», я не собираюсь быть трофейной женой и прятаться за спиной мужа. — По расчёту? Трофейная жена? — удивлённо взглянул на неё Харли. — Не смотри на меня так, — повела Эбби плечом. — Знаешь, сколько отцу поступало предложений о заключение «семейного союза». Будто прошлый век или даже девятнадцатый. Я лучше буду одна, чем когда-то соглашусь на такое. К счастью, папа в этом вопросе всецело на моей стороне, хоть иногда в шутку демонстрирует мне потенциальных ухажёров. — Ну и как? Понравился кто-то? — сухо уточнил Харли. — А что? — прищурилась Эбби. — Просто спросил, — ответил Харли, не смотря на неё. — Нет, не понравился, — мягко улыбнулась ему Эбби. — Я свои требования озвучила, пока никто не решился на них согласиться. — Слабаки, — усмехнулся Харли. — И я о том же, — кивнула Эбби. — А что на счёт тебя? — Меня? — удивился Харли. — Да, тебя, — подалась Эбби вперёд. — Мы так много времени проводим вместе, но иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю. — Тебе на меня же целое досье собрали. — Это другое, — отмахнулась Эбби. — Признаться честно, в последние годы было не до постоянных отношений, — всё же начал рассказывать Харли. — В универе всё было проще, хоть я параллельно и работал, семье нужны были деньги на реабилитацию Рози. После заключения военного контракта всё стало одновременно легко и сложно. Я на тот момент был в отношениях, и девушка точно обозначила свою позицию. Она не собиралась меня ждать, ей не подходил такой формат отношений, а я не мог всё время быть рядом. Мы достаточно спокойно разошлись. — Хорошо, когда получается спокойно завершить отношения, — задумалась Эбби. — Нет ничего хуже, чтобы быть рядом из-за обязательств, а не из-за чувств. Хотя, знаешь, у всех же всё по-разному, верно? Кому-то нравятся токсичные отношения, кто-то годами живёт в позиции жертвы и даже не осознаёт этого. Когда я росла, у меня перед глазами не было идеальной семьи. По сути, моя семья, это только мой отец. Моей матери никогда не было до меня дела, я это давно приняла и зла на неё не держу. Пеппер никогда не пыталась заменить мне мать, да и с отцом у неё отношения были далеко не идеальные. Я рада, что они в итоге поженились, но им пришлось через многое пройти, чтобы надеть кольца друг другу. Хэппи, которого я знаю с рождения, женат на работе и не скрывает этого. Детей он не хочет, прямо заявляя, что нанянчился со мной, хоть следом и говорит, что очень меня любит. Лучший друг отца, полковник Роудс, тоже не женат, так что представления о семье, браке и отношениях у меня достаточно специфические. — Думаю, что простые отношения сейчас остались лишь на страницах книг и в фильмах, — кивнул Харли. — Да, прекрасный сюжет, сводящий людей из совершенно разных миров, будь это социальные границы, государственные или фантастические. — И ведь находят же что-то общее, верно? Стыкуются как-то, начинают чувствовать зависимость друг от друга. — Потом происходит что-то душещипательное, обязательно, чтобы кто-то пострадал, а лучше, чтобы сразу оба. — А потом всё чудесным образом решается, возможно через жертву, но даже и она будет благородной. — А дальше извечное «и жили они долго и счастливо». — И умерли в один день. Держи, еда готова. — Спасибо.       Харли сел на соседний стул, ставя перед ними тарелки с едой. Эбби вдохнула запах горячей картошки и поняла, что желудок наконец-то проснулся. Ели они молча, толком ни о чём не думая, приводя мысли в порядок. Вот так спокойно и в безопасности поесть удавалось далеко не часто.       Постепенно солнце клонилось к закату, вооружившись чашками с чаем и найденным печеньем, Эбби и Харли переместились на крыльцо больницы. Постелив плед, они сели прямо на ступеньки, попивая чай. Вся территория больницы была за высоким забором с колючей проволокой. Всё это было не очень жизнерадостным, но сейчас лишь только успокаивало. Большие металлические ворота были закрыты на засов, не давая кому-то проникнуть на территорию извне. — Когда ты принёс меня сюда, ворота тоже были заперты? — уточнила Эбби. — Нет, приоткрыты, — покачал Харли головой. — Доктор Коул сказал, что он не успел их закрыть. Ходил в город на разведку, набрал продуктов, сумки были тяжелые, хотел в начале занести их в больницу, а потом вернуться и закрыть ворота, а тут я.       Эбби кивнула и обвела взглядом территорию. Что-то не давало ей покоя, но она так и не могла понять что. Казалось, что ответ где-то прямо перед глазами, а она не могла прозреть. В целом, вокруг больницы не было чего-то необычного. Центральная дорожка была вымощена плиткой, вдоль неё стояли скамейки. Справа виднелся небольшой парк с маленьким, сейчас неработающим фонтаном. На территории были как деревья, так и кустарники с клумбами, хоть сейчас и немного запущенные. — Этот доктор Коул, — взглянула Эбби себе за спину. — Он не кажется тебе странным? Его не слышно и не видно. — Эбби, честно, мне было не до этого, — признался Харли. — Он обеспечил нам крышу над головой, поделился едой и ресурсами, следил за твоим состоянием. Все мы в какой-то мере странные. — Не спорю, но всё же… — После ЩИТ во всех ищешь что-то подозрительное, верно? — Я доверчивостью никогда не отличалась, но, признаю, это тоже оставило на мне свой след, — кивнула Эбби. — Мы здесь ещё максимум на день и двинемся дальше, — заверил её Харли. — Коул такой же человек, как и мы. Кто знает, если бы мы были в относительной безопасности и не имели какой-то цели, то, может быть, тоже читали книги, ожидая, когда мир решит очередную проблему. — Уже и не помню, когда я в последний раз просто читала книгу, не думая параллельно о каких-то делах, — вздохнула Эбби. — Я тоже такого не помню, — кивнул Харли.       Чай уже давно закончился, а они всё так же продолжали сидеть на крыльце, разговаривая обо всём на свете. Солнце уже окончательно подобралось к горизонту, намереваясь погрузить мир в ожидаемую ночную темноту. Эбби положила голову Харли на плечо, начиная клевать носом. — Дорогая, ты как? — спросил Харли, сжимая её плечо. — Устала, — честно призналась Эбби. — Ничего толком не делала, но устала. — Пойдём во внутрь, — поднялся Харли на ноги, следом протягивая руку Эбби. — Скоро полностью стемнеет, подготовимся ко сну пока хоть что-то видно, не будем тратить лишний раз бензин на генератор. — Да, пойдём, — согласилась Эбби, хватаясь за его руку.       Они заперли за собой дверь и вновь поднялись на третий этаж. В больнице было тихо, а коридоры в сумраке не отличались дружелюбием. Не стесняясь, Эбби ухватилась за руку Харли, который с готовностью её сжал. Через минуту они уже были в палате. — Я могу лечь в соседней, если хочешь, — предложил Харли. — Не хочу! — слишком резко воскликнула Эбби, следом стараясь взять себя в руки. — Я не хочу быть здесь одной. Ты где спал, пока я была в отключке? — Здесь. — Где здесь? — оглянулась Эбби вокруг. — Тут только тумбочка и стул. Постой, ты хочешь сказать, что ты спал вот так сидя? — Я не мог оставить тебя, — пожал он плечами. — Харли… — пораженно прошептала Эбби. — Как ты вообще на ногах стоишь? — Бывали ночи и похуже, — улыбнулся он ей. — Садись, отдыхай, а я прикачу из соседней палаты кровать, удобно, что они на колёсиках.       Эбби кивнула и забралась на кровать. Через пять минут рядом с её кроватью стояла ещё одна. Вместе с кроватью в комнате появились ещё и две книги, найденные в соседней палате. — Почитаем? — предложил Харли. — У нас есть фонарики. — С удовольствием, — улыбнулась Эбби. — Что ты нашёл? — Собор Парижской Богоматери и Маленькие женщины, — взглянул Харли на обложки книг. — О, Маленькие женщины! — воскликнула Эбби. — Как я люблю эту книгу. — Держи, — с улыбкой произнёс Харли, протягивая её ей.       Эбби расплылась в улыбке, будто ребёнок, которому вручили самый долгожданный подарок. Вооружившись фонариком, Эбби вытянулась на кровати, моментально погружаясь в чтение. Пока Харли закрывал дверь, расстилал свою кровать и готовился ко сну, со второй кровати уже доносилось сопение. Эбби уснула, успев добраться лишь до третьей страницы. Харли усмехнулся, забрал из её рук фонарик и книгу, укрыл её одеялом и сам вытянулся на кровати. Сон сморил его через мгновенье.

***

      Эбби проснулась внезапно, будто от толчка. Разлепив сонные глаза, она даже не сразу поняла, где оказалась. Приподнявшись на локтях, Эбби обвела взглядом помещение, вспоминая, что находится в больнице. Она повернула голову, чтобы посмотреть на Харли, но замерла, потерев глаза. Рядом стоявшая кровать была пустой, а дверь в палату слегка приоткрыта. — Харли? — шёпотом позвала его Эбби.       По спине прошёлся холодок. Харли не откликался. Свесив ноги, Эбби практически перегнулась через кровать, всматриваясь в виднеющийся коридор. Вокруг было тихо, а из коридора шёл непонятный свет. Тихо чертыхнувшись, Эбби полностью встала с кровати, выглядывая в окно. На улице было темно, и на рассвет не было ни одного намёка. Эбби запоздало задумалась о местоположение своего пистолета, всё же с ним она чувствовала себя куда более уверенно. — Он, может, в туалет пошёл, а я тут уже панику развожу, — пробормотала Эбби.       Она снова присела на кровать, гипнотизируя взглядом приоткрытую дверь. Харли всё никак не возвращался, а на душе становилось только тревожнее. Как только глаза привыкли к темноте, Эбби поняла, что ждать уже больше не может. Тяжело вздохнув, она подошла к двери, осторожно выглядывая в коридор. Непонятное свечение быстро объяснилось светом ламп аварийного освещения. В обе стороны коридор светился красным.       Эбби снова прислушалась, но в больнице была абсолютная тишина, что пугало ещё больше, чем какие-то фоновые звуки. Сжав кулаки, Эбби вышла в коридор, решив сходить в сторону душевых. Стоило сделать первый шаг, как свет на пару секунд погас. Не успела Эбби полноценно испугаться, как он включился обратно, продолжая окрашивать всё вокруг в красное. — Харли? Ты здесь? — тихо вновь позвала она его.       Ответа никакого не последовало, и Эбби зашагала по коридору, периодически оглядываясь назад. Фантомное ощущение, что за ней кто-то наблюдает, не отпускало. Эбби косила взгляд на закрытые палаты, но из-за закрытых дверей не было ни звука, впрочем, как и впереди. Когда до двери душевой осталось чуть больше метра, Эбби снова обернулась назад, не замечая, как наступила во что-то мокрое. Вздрогнув, Эбби опустила взгляд себе под ноги, с удивлением понимая, что стоит в луже. — Трубу, что ли, прорвало? — пробормотала она.       Иррациональное желание потрогать лужу захватило голову. Присев на корточки, Эбби осторожно опустила в лужу палец. От осознания того, что субстанция была тёплой, стало не по себе. Брезгливо растерев влагу между пальцами, Эбби с удивлением отметила факт того, что пальцы остались чем-то покрыты. Мозг заработал внезапно и истерично. — Вода прозрачная, а это что-то тёмное и тёплое, — прошептала Эбби, следом поражённо распрямляясь. — Тёмное и тёплое… Это кровь… Я наступила в лужу крови…       Она с ноги открыла дверь душевой, которая чуть не слетела с петель. Влетев в душевую, Эбби замерла, в ужасе смотря по сторонам. Стены, пол, душевые кабины — всё было в кровавых разводах. Зажав рот одной ладонью, другой трясущейся Эбби открывала каждую кабинку. В голове не укладывалось, откуда могло взяться столько крови. Казалось, что расчленить должны не меньше пяти человек, чтобы достать столько крови. Стараясь держать себя под относительным контролем, Эбби заглянула в последнюю кабинку, облегчённо ничего и никого не обнаружив.       От запаха крови начало мутить, и с бешено стучащим сердцем Эбби вылетела обратно в коридор. Держать всё под контролем становилось всё сложнее, особенно от следов чьих-то ног, ведущих куда-то обратно по коридору. Эбби прислонилась к стене, пытаясь раствориться в ней и понять, что делать. За спиной был тупик из душевой, вокруг запертые или уже нет палаты, а впереди неизвестность. Кровавые следы тянулись чётко от душевой. От осознания, что кто-то также, как и она, наступил в лужу, пока она была в душевых, становилось только хуже. Эбби никогда не боялась прямого нападения, куда сильнее страшило нападение со спины.       Внезапно захотелось разреветься. Сесть на пол, уткнуться в собственные притянутые колени и завыть во всё горло. В голове роем проносились мысли. Она не знала, что делать. Не знала, где Харли. Не знала, откуда столько крови. Она ничего не знала. До трясучки хотелось домой и наконец-то почувствовать себя в безопасности. Несмотря на то, что отец был опасным человеком, рядом с ним Эбби чувствовала себя под защитой. Тихо всхлипнув, она сделала шаг в неизвестность.       Сейчас издавать лишние звуки было страшно. Осторожно шагая по коридору, Эбби добралась до их палаты. Внутри было пусто, а на двери обнаружился кровавый отпечаток ладони. Казалось, что кто-то приложил окровавленную руку к двери, а затем ею же провёл дальше по стене. Откуда-то снизу внезапно раздался шорох. Отчётливо послышался скрип ступеней.       Эбби внезапно поняла, что на страх больше нет сил. Кто-бы здесь не был, он уже о ней знал, а она же терпеть не могла быть в неведенье. Сильнее сжав кулаки, Эбби быстрым шагом направилась к лестнице. На первый этаж она спустилась за считанные секунды. Звук возни и хрипоты стал отчётливо различим. Эбби резко свернула в коридор, ведущий в столовую, но также резко и остановилась. В конце коридора стояла скрюченная фигура, от которой тянулся кровавый след. Эбби слышала, как колотится её сердце. — Кто вы?! — крикнула она. — Что вы здесь делаете? Вам плохо? Нужна помощь?       Скрюченная фигура замерла, что-то прохрипела и сплюнула на пол. Не предвидя ничего хорошего, Эбби попятилась назад. Источник проблемы был найден, но что с ним делать, она не представляла. Фигура внезапно выпрямилась и завыла. Эбби уже знала, кто перед ней. Этот вой и бездонные чёрные глаза, уставленные на неё, она никогда не забудет. Свет в коридоре внезапно загорелся ярче, освещая истерзанного и окровавленного доктора Коула с бездонными чёрными глазами.       Секунда, и свет погас полностью, а звук торопливых шагов, направляющихся в её сторону, оглушил. Испуганно закричав, Эбби рванула обратно на третий этаж, где ещё горел свет. Оглядываясь назад, она понимала, что за ней неестественно быстро бежит Коул. Лампы начали гаснуть одна за другой, погружая коридор в темноту. Когда до двери палаты оставалось всего пару метров, коридор окончательно погрузился во мрак. Чья-то рука сомкнулась на предплечье Эбби, утягивая её на пол. Над ухом раздался рёв иного. Эбби поняла, что спасения ждать бесполезно.

***

— Эбби, проснись! Да твою же мать, Эбби! Открой глаза!       Шумно вдохнув воздух, Эбби рывком села в кровати, открывая глаза. Сердце грозилось проломить грудную клетку, а лёгкие отказывались сделать полноценный вздох. Тело било крупной дрожью. — Тиши, тише, дыши! — раздался над ухом знакомый и уже такой родной голос. — Да что же тебе приснилось… Эбби, дорогая, ты меня слышишь?       В голове что-то щёлкнуло. Эбби осознанно посмотрела по сторонам. Она сидела на кровати, пытаясь привести дыхание в порядок, а рядом с ней стоял Харли, одной рукой держа её плечо, а другой предплечье. — Харли, это ты? — тихо произнесла Эбби, решаясь окончательно убедиться. — Нет, царица Клеопатра, — усмехнулся он. — Конечно, это я, а кто же ещё. — Ты здесь… — облегчённо прошептала Эбби.       Она кинулась ему на шею, со всех сил сжимая его руками, боясь отпустить. Харли удивился, но следом так же обнял её, чувствуя, как колотится её сердце. — Здесь я, здесь, — тихо произнёс он. — Дыши, слышишь? — Слышу, — слегка кивнула она. — Кошмар приснился? — уточнил Харли. — Ты так кричала…       Эбби обессиленно кивнула. Харли осторожно усадил её обратно на кровать и протянул бутылку с водой. Эбби почти за раз осушила литр. Когда сердце относительно успокоилось, она устало откинулась на изголовье кровати. Харли присел рядом на край, обеспокоенно на неё смотря. — Прости, я не хотела тебя будить, — тихо произнесла Эбби. — Ты и так со мной столько возишься, не высыпаешься, а я тебе снова поспать не даю… — Ты ни в чём не виновата, — заверил её Харли, чуть сжимая её ладонь. — Что хоть приснилось? — Какой-то бесконечный кошмар…       Эбби пересказала ему свой сон, вновь переживая все события. Взгляд невольно скосился на дверь, но та была заперта и подпёрта стулом и тумбочкой. Харли снова о них позаботился. — М-да, жизнерадостные сновидения у тебя, — вынес Харли вердикт, дослушав её. — Что-то в последнее время кошмары участились, — доверительно сообщила Эбби, потирая лицо. — Я даже во сне отдохнуть не могу. Как же всё надоело… — Эбби, это всего лишь сон, эти кошмары не достанут тебя в реальной жизни. — Я знаю, знаю, — тихо произнесла она. — Это всё так жалко выглядит. — Ты не можешь контролировать свои сны и реакцию на них, — Харли попытался успокоить её. — Мне тоже снится разное. Несколько раз я просыпался в таком холодном поту, что приходилось менять постельное белье. — Служба снилась? — аккуратно уточнила Эбби. — И семья, — кивнул Харли, переводя взгляд на окно. — Сны с семьёй иногда получаются самыми страшными, — согласилась Эбби. — Иногда боль причиняют им, иногда они.       Она тоже перевела взгляд на окно. На горизонте начала появляться тонкая полоска восходящего солнца. От осознания того, что солнце снова восходит, на душе стало спокойнее. — Попробуем ещё поспать? — предложил Харли. — Пока солнце не взошло, можно ещё приятно поспать в темноте. — Харли… — осторожно протянула Эбби. — Можно я лягу с тобой, пожалуйста? — Давай лучше я с тобой, у тебя кровать шире, — спокойно ответил он. — Двигайся.       Эбби с готовностью сдвинулась на край кровати. Харли осторожно вытянулся рядом, прихватив своё одеяло и подушку. Эбби в начале повернулась к нему спиной, но достаточно быстро наплевала на все свои предрассудки. Повернувшись к нему лицом, она в наглую прижалась к нему, перекидывая через него руку. Харли на это лишь улыбнулся, обнимая её в ответ. — Спасибо тебе. Не знаю, что я бы без тебя делала, — прошептала она. — Спи, я рядом, — тихо ответил он и, дождавшись сопения, добавил едва слышно. — Я всегда буду рядом.

***

— Идиотский план, мне не нравится, — хмуро произнесла Эбби. — Ты разводишь панику, — спокойно ответил Харли. — Самое тупое, что можно сделать — это разделиться, — закатила Эбби глаза. — Ты что, фильмы не смотрел? Это же первое, что запускает череду трагических событий. — Но мы же не в фильме.       Эбби снова закатила глаза и скрестила руки на груди. Уже миновал полдень, они стояли на крыльце больницы, споря последние пять минут. В целом, утро прошло хорошо. Несмотря на кошмар, Эбби выспалась, и Харли уверял, что тоже. Они спокойно завтракали на кухне, пока к ним внезапно не спустился доктор Коул с предложением сделать вылазку в город. Эбби сильно не возражала, пока Харли не сказал, что она точно сегодня никуда не пойдёт. Эбби честно призналась, что слабость ещё не ушла. Она была не уверена в том, что сможет пройти большое расстояние. Она-то это признавала, но, когда Харли начал приводить те же доводы, она начала протестовать.       Эбби с ужасом призналась самой себе, что не хочет оставаться одной. Она спокойно переносила одиночество, но не сейчас, когда мир был на грани мировой катастрофы. Каждый день преподносил какой-то очередной сюрприз, не давая расслабиться. И Эбби определённо не хотела сталкиваться со всем этим в одиночестве. Она уже слишком привыкла к тому, что Харли всегда с ней рядом, и мысль о том, что он может её покинуть, была невыносима. Осознав это, Эбби слегка поёжилась. Тяжело было признавать, что она стала от него зависима. — Нам нужна еда и вода, — произнёс Харли, кладя ладонь ей на плечо, слегка сжимая. — Мы потеряли часть своих вещей, у нас даже нет второго рюкзака. Я постараюсь найти нам машину, не пешком же нам дальше идти. Город эвакуирован, иных тоже нет, а если и есть, то их явно немного. Эбби, всё будет хорошо, я вернусь, обещаю. — Прошу тебя, будь осторожен, — всё же произнесла она, тяжело вздохнув. — Обязательно, — кивнул он и слегка улыбнулся. — Учти, если всё это в итоге окажется плохой идеей, то я ещё очень долго буду капать на мозги фразой «а я говорила», — усмехнулась Эбби. — Учту, — рассмеялся Харли. — Ладно, идите, не тратьте время, — кивнула Эбби и взглянула на небо. — Вернитесь до темноты. Сегодня очень пасмурно, скорее всего будет дождь, стемнеет рано, да и мокнуть не нужно. — Конечно, — согласился Харли. — Сама, пожалуйста, не делай глупости, не выходи из больницы без необходимости и запри за нами двери. — Да, хорошо.       Обменявшись обещаниями и заверениями об осторожности и осмотрительности, они разошлись. Харли скрылся за воротами вместе с доктором Коулом, а Эбби вернулась обратно в здание, закрыв за собой дверь и подперев её комодом со стойки регистратуры. В больнице было слишком тихо.       Эбби не могла отделаться от мысли, что что-то здесь не так. С момента пробуждения всё здесь казалось каким-то неправильным, даже искусственным. Взгляд постоянно искал подвох, который, казалось, был совсем рядом. Сейчас, когда она осталась здесь совсем одна, это чувство скрытой угрозы только усилилось. Эбби хотела заняться изучением карт, чтобы прикинуть примерный маршрут, но упускать возможность спокойно всё здесь осмотреть она не хотела. Проснулся врождённый авантюризм.       Начать Эбби решила с верхнего третьего этажа. Поднявшись по лестнице, она в первую очередь завернула в палату, в которой они ночевали с Харли. На стуле стоял их единственный рюкзак с вещами. Покопавшись в нём, Эбби вытащила свой пистолет и кобуру, которую сразу же прикрепила. Проверив количество патронов и убедившись в полном магазине, Эбби почувствовала лёгкую уверенность. Хоть она и была в здание одна, всё же отголоски ночного кошмара её не покидали. Пройдясь взглядом по палате и не обнаружив ничего нового и необычного, Эбби вышла в коридор.       В обе стороны от лестницы тянулись симметричные коридоры. В каждой стороне было по десять палат, а в конце коридора душевые и туалеты. Эбби толкнула дверь палаты напротив, и та с лёгкостью поддалась. В целом, палата ничем не отличалась от их собственной. Всё такие же белые стены, на окнах решётка, из мебели только стул и тумбочка. Пустовало место для кровати, но её накануне Харли перекатил в их палату. Не найдя и здесь чего-то необычного Эбби вышла в коридор.       Две соседние палаты были такой же копией их палаты. Эбби ради интереса заглядывала в тумбочки и под кровати, но смогла найти лишь пустой стакан, книгу по психологии и пустой блокнот с карандашом. Она уже думала, что в других палатах картина не будет ничем отличаться от уже увиденной, но дверь следующей палаты оказалась запертой. Эбби удивлённо уставилась на белую дверь, решив, что ту просто заклинило. Приложив усилие и навалившись всем телом, она всё же сделала вывод, что дверь заперта. Аналогичная ситуация оказалась со всеми другими дверьми правого коридора. — Что за хрень, — пробормотала Эбби. — Я бы поняла, если бы закрыты были все двери, кроме нашей. Но тут явно есть какая-то избирательность…       Эбби дошла до конца коридора, заглядывая в душевую. Взгляд невольно скосился под ноги, но кровавой лужи не было, как и разводов на стенах. В душевой не было ничего интересного и нового, так что Эбби вернулась в коридор. Закрытые двери не давали покоя. Эбби ушла в левую часть этажа, обнаружив, что там заперты все десять палат, но душевая была открыта. Внутри были всё такие же пять кабинок, и Эбби уже хотела выйти, когда взгляд зацепился за кафельную плитку в углу последней кабинки. Отчётливо выделялся красный засохший развод, который, казалось, случайно не дотёрли во время уборки. Запах дезинфицирующих средств щекотал нос. Присев на корточки, Эбби изучала развод, не рискуя потрогать его. Нахмурившись, она скосила взгляд на сливное отверстие, в котором хорошо виднелась копна тёмных волос. Казалось, что кто-то совсем недавно мыл здесь голову, с которой очень хорошо сыпались волосы. Поёжившись, Эбби вышла из душевой, быстро возвращаясь в их палату.       Снова направившись к рюкзаку, Эбби вытащила из него нож. Крепко сжав в его в руке, она снова вышла в коридор, направляясь к первой же закрытой двери. Взламывать замки нужно красиво и аккуратно, и она это умела, но сейчас на это тратить время не хотелось. В распоряжении была лишь грубая сила, ограниченное время и желание докопаться до ускользающей истины. Замки были старыми, как и сама постройка. Вывернув нож и руку, Эбби вскрыла первую дверь, смело делая шаг в палату, чтобы через мгновенье замереть на пороге.       Размерами палата была такой же, как и уже изученные. Набор мебели был неизменным, но вот наполняемость палаты была совсем иной. Прямо на кровати был разложен женский комплект одежды, состоящий из платья, чулок и даже нижнего белья. Казалось, что одежда полностью повторяет очертания тела человека. Будто кто-то лёг на кровать и растворился, оставляя после себя лишь одежду. Даже в районе, в котором по-хорошему должны были быть ладони человека, лежали браслет и обручальное кольцо, а чуть выше брошь в виде розы. Эбби слегка сглотнула, не понимая назначения всего этого, но окончательно ей стало не по себе, когда на подушке обнаружился клок волос, схожий с клоком волос в сливном отверстие душевой.       Отступала Эбби тихо на носочках, боясь быть обнаруженной неизвестно кем. Выйдя в коридор, она вернулась в их палату, чтобы осмыслить происходящее. Присев на край кровати, она гипнотизировала взглядом рюкзак, пытаясь понять, можно ли сейчас успеть нагнать Харли, чтобы сбежать. Руки слегка тряслись. Желание покинуть больницу было соразмерно с желанием докопаться до истины. Эбби понимала, что упускать возможность нельзя. Пока было время, нужно было им пользоваться. Поэтому, сильнее сжав нож, Эбби снова вышла в коридор.       Хладнокровно и методично вскрывалась каждая дверь. На всём третьем этаже было двадцать палат, в шестнадцати запертых на кроватях лежала одежда. Она принадлежала мужчинам и женщинам, в равной степени находились юбки и брюки. Комплекты были полные, включающие в себя нижнее белье, украшения, обувь, очки и даже резинки для волос. На каждой подушке неизменно находился клок волос. Казалось, что палаты консервировались, когда наполнялись одеждой. Самые дальние палаты в левом крыле этажа были заперты долгий промежуток времени, слишком сильно чувствовался затхлый воздух и пыль. Палаты, которые были ближе к палате Эбби и Харли, не производили впечатления такой заброшенности.       Выйдя из последней палаты, Эбби слегка ошалело привалилась к стене, пытаясь собрать всё воедино. Факт того, что что-то здесь не так, подтвердился. Только вот разгадка всего этого не была найдена. Эбби чувствовала, что она устала. Всё же она ещё не до конца отошла от приступа мигрени, но время было на вес золота. В любой момент могли вернуться Харли и Коул, и Эбби хотела обладать как можно большим количеством фактов. Собравшись с силами, Эбби спустилась на второй этаж, намереваясь подвергнуть его не менее тщательному осмотру.       На втором этаже она сразу же свернула в левый коридор. В конце этого коридора так же виднелась табличка с обозначением душевой и уборной, но самих дверей было всего четыре. Каждая из них была не заперта и легко поддавалась. За дверью оказались четыре многоместные палаты, вдоль стен которой стояло по четыре кровати. Все палаты были пустые, мебели было минимальное количество, да и забытых или случайно оставленных вещей тоже не было. Уже не зная, радоваться этому или нет, но Эбби снова вышла в коридор, направляясь во вторую часть этажа.       Последние палаты явно остались позади, даже коридор не заканчивался привычной душевой. Дверей было восемь, и на каждой из них висели таблички. Эбби осмотрела процедурные, где остались лишь только кушетки и пустые шкафы. На некоторых дверях висели таблички с фамилиями врачей. За такими дверьми находились рабочие столы, шкафы, стулья и даже кресла. За одной из дверей обнаружился стул, к которому были прикреплены ремни, фиксирующие положение тела человека. Нахмурившись, Эбби отметила, что ремни выглядели сильно потрепанными.       Последняя дверь в коридоре была с табличкой «Доктор Эндрю Коул». Эбби толкнула её, но та оказалась заперта. Вооружившись ножом, Эбби в этот раз решила вскрыть замок аккуратно, не оставляя лишних следов. Провозившись почти десять минут, Эбби всё же справилась с поставленной задачей и шагнула в кабинет. Здесь обстановка отличалась от других кабинетов хотя бы тем, что кабинет был не пустой. В шкафах стояли книги, на стенах висели дипломы и сертификаты, на кушетке был плед, а на столе чашка с недопитым чаем. Осматривая обстановку, Эбби внезапно замерла, собирая всё воедино. — Ты же сказал, что больницу эвакуировали… — бормотала Эбби. — Слабо верю, что вместе с людьми вывезли все вещи и препараты. Почему только у тебя в кабинете всё есть?       Она просмотрела все шкафы, залезла в каждый ящик, но не нашла ни один ответ на всё происходящее. Тяжело вздохнув, Эбби снова вышла в коридор, намереваясь посмотреть всё на первом этаже. Она уже занесла ногу над ступенькой, но остановилась и оглянулась на коридоры. Что-то явно было не так. Эбби прошлась до одного конца, потом до другого, считая шаги. Закалённые Кембриджем мозги сразу же осознали проблему. Эбби практически бегом спустилась на первый этаж и вышла на улицу, намереваясь подтвердить свою догадку.       Небо окончательно заволокло тучами, поднялся ветер и начал моросить дождь. Эбби поёжилась, но не отступила, посильнее закутавшись в рубашку. Она отошла от здания так, чтобы хорошо просматривались окна. Обойдя в начале одну часть здания и посчитав окна, она ушла в противоположную часть. Каждому окну соответствовали помещения или палаты, но во второй части здания одно окно принадлежало помещению, которого явно не было в коридоре. А вот соседнее окно принадлежало кабинету доктора Коула. Подпрыгнув на месте и хлопнув в ладоши, Эбби бегом вернулась в больницу, снова поднимаясь на второй этаж в кабинет врача. Она простучала каждую стену, но они были монолитными, но на одной из стен стоял одинокий шкаф, заполненный пробирками. Площадь шкафа могла прекрасно перекрыть дверь. — Хоть бы тайничок, хоть бы тайничок, — кряхтела Эбби, сдвигая шкаф в сторону.       За шкафом обнаружилась скрытая ото всех деревянная дверь. На секунду Эбби даже не поверила в то, что действительно получилось что-то найти. В крови бурлил мощный коктейль из авантюризма, адреналина и желания докопаться до истины. Снова выглянув в коридор и в окно, она удостоверилась в том, что всё ещё в больнице одна, и смело открыла потайную дверь.       Стоило только сделать шаг, как сразу становилось понятно — это именно то, что она искала. Эбби казалось, что она оказалась в детективном фильме. Все стены в комнате были извешанны различными картами, фотографиями, газетными вырезками и просто листами с надписями. В центре комнаты стоял большой письменный стол, заваленный папками. На полу тоже был склад из листков бумаги, вперемешку с мусором, который Эбби пришлось отодвигать ногами. Сердце стучало где-то в горле. Если бы всё это не касалось её и Харли, она бы даже смогла оценить обстановку, но сейчас нужно было срочно искать ответы.       Эбби приблизилась к стене, которая вся была покрыта различными листами. Первыми привлекли своё внимание фотографии людей, смотрящие на неё с объявлений о пропавших. Эбби осторожно шагала вдоль стены, рассматривая лица. В них не было ничего схожего, это были люди совершенно разных полов, возрастов и национальностей. Единственное, что Эбби смогла определить, так это географию пропавших. Все объявления были напечатаны в соседних городах, лишь только парочка была из Саммерсвилла. Самое позднее объявление было годовой давности, самое новое — месячной давности. Эбби уже хотела изучить следующие вещи, но взгляд задержался на фотографии женщины средних лет. У неё были тёмные, практически чёрные волосы, собранные в высокую причёску. На ней было бордовое платье, на котором была приколота брошь в виде розы. Осознав это, Эбби будто пробило током. Именно такую брошь она видела на одной из кроватей. — Вы все здесь, верно? — шёпотом спросила Эбби у людей с объявлений. — Как? Что с вами случилось? Кто с вами всё это сделал?       От страха и волнения начало слегка трясти. Эбби, в силу принадлежности к достаточно влиятельной семье, знала много того, чего не должны были знать девушки её возраста. Но одно дело знать грязные секреты того мира, в котором ты привык жить, но совсем другое раскапывать те вещи, которые к тебе в обычное время совсем не относились. Следующими на глаза попались газетные вырезки, заботливо вырезанные из газет и прикреплённые к стене. Присмотревшись к чёрно-белому снимку, Эбби признала в снимке здание, в котором она находилась. Первая полоса газеты была украшена большим заголовком: «Психоневрологическая больница Саммерсвила закрывается». Дата на вырезке стояла прошлогодняя. — Не поняла… — нахмурилась Эбби, начиная читать статью.       «После громкого скандала руководством округа было приятно решение о закрытие одной из самых старых больниц штата. Немногочисленные пациенты переведены в другие больницы, персонал даёт показания. Напоминаем нашим читателям, что месяц назад Саммерсвилл был потрясен новостью нападением на молодую девушку, возвращающуюся домой после смены на заправке. Двадцатилетнюю Аманду Браун оглушили, оттащили в кусты и попытались снять с неё скальп. К счастью, трагедию удалось предотвратить. Николас Граунд вовремя заметил, что его девушка не вернулась с работы. Молодой человек решил пойти девушке навстречу, вовремя услышав странные звуки в кустах, девушка не дошла до дома всего тридцать метров. Мисс Браун госпитализирована в главную больницу штата, где сейчас проходит лечение. Нападавшего удалось задержать. Им оказался Джеймс Прайм, пациент местной психоневрологической больницы. После проверки были выявлены многократные нарушения со стороны персонала больницы. Главврач Эндрю Коул взят под стражу. Известно, что он состоял в близких отношениях с пациентом Джеймсом Праймом. Между врачом и пациентом завязалась дружба, перешагнувшая все границы врачебной этики. Доктор Коул позволял тяжело больному пациенту спокойно перемещаться по больнице и отпускал того социализироваться в город без какого либо контроля. Правильность и рациональность такого метода лечения придётся доктору Коулу доказывать в суде.» — Охренеть… — прошептала Эбби. — Твою же мать, Коул, какого чёрта ты здесь? Что ты творишь?       Эбби перевела взгляд на следующую вырезку. Текст на ней так же не отличался оптимистичностью.       «Джеймс Прайм и его личности. Сегодня в наше издание поступили уникальные сведения о диагнозе человека, напавшего на юную девушку. Джеймс Прайм уже десять лет лечился в больнице нашего города. Диагноз неутешительный — диссоциативное расстройство идентичности, а если простыми словами, то раздвоение личности. Мистер Прайм создавал в своей голове личности тех, кем восхищался или тех, кто его впечатлил. Он полностью перенимал на себя эту личность, безукоризненно верив, что он именно эта личность. Значилось, что мистер Прайм заявлял, что он Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн, Карл Маркс. Личности, бесспорно, выдающиеся, но что, если мистер Прайм решит, что он Эдвард Гейн, Тед Банди или другой убийца и насильник, орудующий в нашей стране? Какой личностью жил Джеймс Прайм, нападая на юную девушку?»       Эбби прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. В этом мире её пугало не так много вещей, но в топ первых входили люди с расстройством личности. Эбби была рациональным человеком. Для неё было важно иметь чёткие планы, планировать день, неделю, год. Ей нужен был контроль, постоянство и уверенность. Она понимала, что от людей, даже близких, можно было ждать чего угодно, но их поступки можно хоть как-то объяснить, но вот поступки больных уже никак. Вновь открыв глаза, Эбби перешла к последней вырезке из газеты.       «Случайность или уход от ответственности? Сегодня стало известно, что доктор Коул скончался в камере, не дождавшись решения суда. Признаков насильственной смерти не зафиксировано, известно лишь то, что у доктора Коула были последние годы проблемы с сердцем. Так же поступили сведения, что машина, перевозившая психически нездорового Джеймса Прайма, попала в автомобильную аварию, столкнувшись с фурой на трассе. Водитель скончался на месте, но состояние Джеймса Прайма неизвестно. По предварительным данным, ни он, ни его тело не было обнаружено на месте аварии.»       Эбби отшатнулась в сторону, чуть не снося стол. Руки слегка тряслись, не получалось успокоить нервы. Эбби запустила ладони в волосы, с силой их сжимая. В голове был всего один вопрос, не дающий покоя. — Если Коул скончался в камере, то с кем ушёл в город Харли? — пробормотала Эбби.       Руки нужно было занять хоть чем-то, и Эбби начала бездумно перебирать папки на столе. Большая часть из них была пустой, но руки дошли до папок, подписанных как «Личное дело». Эбби открывала одну за другой, сама не понимая, что конкретно она ищет. Казалось, что что-то из-за всех сил пытается ускользнуть от её сознания. Личных дел оказалось чуть больше тридцати. Какие-то были очень старые, дотированные прошлым десятилетием, какие-то имели более свежие даты. Когда в руки попала папка с подписью «Личное дело №143. Джеймс Прайм», Эбби слегка вздрогнула. Она осторожно открыла её, сразу же натыкаясь на фотографию пациента. Испуганно вскрикнув, Эбби выронила папку. С фотографии на неё смотрел лысый мужчина с рыжей бородой. Мужчина именно с этой внешностью представился им доктором Коулом. Очередная личность Джеймса Прайма осматривала Эбби, а прямо сейчас увела куда-то в город Харли.       Эбби вылетела из потайного кабинета, ей срочно было нужно на воздух. От разгорающейся паники не получалось сделать вдох. Перепрыгивая через ступеньки и чуть не свернув себе шею, она спустилась на первый этаж, выбегая на крыльцо, замирая на его ступенях. Дождь усилился, становясь водяной завесой, ощутимо похолодало. Эбби обессиленно опустилась на ступеньки, роняя голову на руки. От скорости обработки информации, мысли не могли сформироваться хотя бы в одну полноценную. Был лишь хорошо различим страх, сковывающий тело. Эбби отчаянно хотела покинуть это место, но она понимала, что идти сейчас ей просто некуда. Она не могла и не собиралась бросать Харли, который даже не подозревал обо всём происходящем. Эбби оставалось надеяться на то, что военная подготовка не подведёт Харли.       Она не знала, сколько вот так просидела на крыльце. Окончательно продрогнув, она всё же решила зайти в здание, хотя бы для того, чтобы вернуть шкаф на своё место. Настолько очевидные следы своего пребывания она не собиралась оставлять. Со шкафом она справилась быстро, а затем снова вернулась на первый этаж. Сил исследовать больницу уже не было. Эбби казалось, что она и так нашла намного больше, чем планировала. Замерев в центре холла, она ещё раз обвела взглядом больницу, в очередной раз убеждаясь в том, что интуиция её не подводит. С самого начала взгляд искал подвох, теперь он был отчётливо виден. Больница была закрыта больше года, всё оборудование было вывезено. Территория вокруг была запущена, внутри была пыль, которая не могла скопиться за время нынешнего апокалипсиса. Коул-Прайм тщательно прятался, но и поддерживал состояние больницы. Весь этот апокалипсис сыграл ему только на руку. Эбби уже решила подняться обратно в палату, но взгляд внезапно зацепился за дверь под лестницей. — Подвал, в который нельзя ходить, — пробормотала Эбби. — Сырость, трубу прорвало, ты же так говорил? Что ты скрываешь там?       На третий этаж Эбби всё же поднялась, но только лишь для того, чтобы взять фонарик. Вернувшись в низ, она остановилась перед металлической дверью, ведущей в подвал. Никакого замка на ней не было, она лишь закрывалась на обычный засов. Приложив ухо к двери, Эбби поняла, что ничего не слышит. Вытащив из кобуры пистолет, она сняла его с предохранителя, поудобнее перехватывая. Глубоко вздохнув, она миллиметр за миллиметром начала открывать засов, стараясь не издавать лишних звуков. Распахнув дверь, она одной рукой держала пистолет, другой зажгла фонарь. Перед ней появилась лестница, ведущая вниз. Запах сырости действительно был, как и запах чего-то ещё, не менее противного. В самом конце уходящей вниз лестницы была еще одна дверь, но уже деревянная.       Эбби подперла дверь стулом, позволяя хоть какому-то свету проникать вниз. Понимая, что рискует, она начала спускаться вниз. Лестницу она преодолела быстро, но замерла перед дверью, вновь прислушиваясь. Ничего снова не услышав, она открыла дверь слегка дрожащей рукой. Перед ней открылся длинный коридор с развилками и помещениями. Не решаясь сделать шаг вперед, Эбби светила всё вокруг фонарём, морщась от запаха. В подвале действительно когда-то прорвало трубу, на полу и стенах была влага и плесень, но что-то ещё не давало покоя. На самой первой двери была табличка «Котельная», на другой чуть дальше «Щитовая», дальнейшие надписи Эбби не видела. Всё же, набравшись храбрости, она сделала шаг вперёд.       Двери котельной и щитовой она миновала, останавливаясь перед первой же дверью без каких либо табличек. Тревожно стало от того, что дверь была такая же, как у всех палат наверху. От мысли, что здесь когда-то могли быть пациенты, Эбби стало плохо. Осторожно толкнув дверь, она начала водить лучом фонаря по помещению. Почти вся комната была заполнена кушетками, которые по какой-то причине складировали именно здесь. Эбби уже хотела закрыть дверь, но свет фонаря осветил одну из кушеток, показывая то, что явно не нужно было видеть. На кушетке лежало хорошо разложившееся голое тело без волос на голове.       Эбби закричала из-за всех сил, испуганно отшатываясь в коридор. Споткнувшись об одну из кушеток, она создала дополнительный шум. Где-то в темноте и глубине подвала раздался лязг цепей и рёв иных, который Эбби ни с чем не могла перепутать. Не оглядываясь, Эбби побежала наверх. Влетев обратно на первый этаж, она закрыла дверь на засов. Удостоверившись, что с той стороны никто прямо сейчас не собирается на неё напасть, Эбби убежала на третий этаж. Забаррикадировав дверь палаты, она забралась на подоконник, поджимая под себя ноги. Сердце грозилось проломить рёбра, а рука до судорог сжимала пистолет. От ужаса ситуации хотелось разреветься, но Эбби лишь гипнотизировала взглядом дверь, ожидая, когда в неё начнут ломиться. Харли так и не возвращался.       Она давно потеряла счёт времени и очнулась лишь от звуков подъезжающей к зданию машины. Вздрогнув, выходя из оцепенения, Эбби взглянула на окно, с удивлением понимая, что уже давно стемнело. Она с опаской посмотрела на дверь, не желая её открывать, но мысль о том, что это мог быть Харли, оказалась сильнее. Убрав пистолет, но ещё и припрятав нож, Эбби начала выбираться из палаты. В коридорах было тихо, слышно было лишь шум дождя. Эбби осторожно спустилась вниз, выходя на крыльцо. На территорию больницы въехал красный старый фордик. Свет фар слепил, не давая разглядеть пассажиров. Но машину заглушили, фары погасли, и из водительской двери вышла родная фигура. — Харли! — отчаянно закричала Эбби, срываясь с места.       Ей было всё равно на дождь, грязь и лужи, ей был нужен только он. Ей было жизненно необходимо убедиться в том, что с ним всё в порядке. Она врезалась в него, чуть не сшибая с ног, со всех сил обхватывая руками. Он слышала, как бьётся его сердце. Он снова был рядом с ней. — Ты вернулся… — нервно шептала она. — Ты вернулся… — Эбби, дорогая, ты чего? — удивлённо спросил Харли, прижимая её к себе, чувствуя, как она дрожит. — Ты замерзла? Зачем под дождь выскочила? — Я… ты… там… — заикаясь, начала Эбби.       Дверь машины снова открылась. Из салоны вышел доктор Коул, а точнее Джеймс Прайм, проживающий его жизнь. Эбби кожей почувствовала на себе его взгляд. Ещё никогда в жизни ей не приходилось так быстро брать себя в руки. Отец мог бы ей гордиться, его уроки она усвоила в совершенстве. — Вас долго не было, уже стемнело, я так переживала, — произнесла она, поднимая взгляд на Харли. — Прости, мы правда задержались больше планируемого, но мы столько вещей смогли найти, — виновато произнёс он. — Смотри, даже машину удалось завести, бензина только меньше половины бака, но мы с тобой и не с таким справлялись, верно? — Вместе мы со всем справимся, — согласно кивнула Эбби. — Давайте не будем мокнуть, — произнёс Прайм, невольно заставляя Эбби сжать кулаки. — Нужно занести вещи в больницу. — Да, конечно, — кивнул Харли. — Эбби, иди, не мокни ещё больше. — Я помогу, — покачала Эбби головой, не желая уходить от Харли ни на шаг.       В шесть рук они быстро перетащили сумки в больницу. Эбби видела, что в части из них есть одежда, в другой вода и еда, но сейчас ей на всё это было безразлично. Она боролась с желанием затолкать Харли в машину и уехать как можно дальше от этого места. — Разберём всё это завтра, если вы не возражаете? — произнёс Прайм, смотря на них. — Я ужасно устал, пойду отдохну. — Конечно, всё потерпит до завтра, — согласился Харли.       Эбби смотрела в спину Прайма, пока он поднимался по лестнице на второй этаж. Харли же возился со входной дверью. Дождавшись, когда шаги на втором этаже стихли, Эбби схватила Харли за руку, заставляя наклониться. — Нужно поговорить и как можно скорее, — с хорошо слышимой дрожью в голосе прошептала она. — Идём к нам, — кивнул Харли.       Эбби вытащила из кобуры пистолет и тоже кивнула. Харли моментально стал серьёзным, замечая состояние девушки. Последовав её примеру, он достал свой пистолет. До своей палаты они дошли молча, так же молча Харли помог забаррикадировать дверь. Эбби открыла нараспашку окно, создавая дополнительную шумовую завесу. Кивком головы она попросила Харли присесть, а сама начала наворачивать нервные круги по палате. Он с тревогой наблюдал за ней, пока она в итоге не села рядом. — Ты даже не представляешь какой пиздец здесь творится, — произнесла она в итоге обречённо.       Харли не перебивал её на протяжение всего рассказа. Он не менял позы, менялось лишь выражение и цвет его лица, становясь то бледным, то багровым. Эбби же нервно крутила в руке пистолет. — В общем, как-то так, — закончила Эбби, поднимая на него усталый взгляд. — Если ты сейчас начнёшь меня ругать за то, что я снова приняла какое-то необдуманное решение, то клянусь, я тебя ударю. — Одно понять не могу, откуда в тебе столько силы, — произнёс Харли, притягивая её в объятья. — Не знаю, — прошептала Эбби, утыкаясь ему в грудную клетку, проливая тихие слёзы. — Тише, герой, я с тобой, решим всё, — заверил он её, поглаживая по голове. — Пожалуйста, давай уедем отсюда прямо сейчас, — с мольбой попросила Эбби. — Даже если не уедем, то хотя бы уйдём. — Ночь на дворе и льёт, как из ведра, уйдём на рассвете. — Я не усну, — помотала Эбби головой. — Зная, что в соседних палатах лежит одежда трупов, зная, что внизу эти же самые трупы и иные, зная, что здесь психические не здоровый человек, я ни на минуту не закрою глаза. — Сейчас уходить опасно, — вздохнул Харли. — Поверь, мне тоже всё это не нравится, но там ночь и другие опасности. Здесь мы продержимся до утра. — Уверен? — Сделаем всё возможное. — Как я устала от всего этого, — опустошённо произнесла Эбби. — Сколько это ещё будет продолжаться? — Признаться честно, я сам поражён количеству дичи, с которой мы столкнулись за последнее время. Прости, что оставил тебя одну разбираться со всем этим. — Я не планировала нарыть такое, — усмехнулась Эбби нервно. — Во всяком случае, мы теперь знаем, чего ожидать от этого места, — хмыкнул Харли. — Устал? — спросила Эбби. — Как у вас всё прошло? — Устал, — честно признался Харли. — В целом, неплохо. Мы нашли фуру с продуктами, которую не успели разгрузить. Она стояла в закрытых воротах магазина, пришлось повозиться, чтобы вскрыть. Внутри было много испорченных продуктов, но были и с большим сроком годности. Я зашёл в магазин одежды, подобрал для тебя несколько комплектов, а то твои вещи мы потеряли. Надеюсь, что угадал с размером. Машину искали долго, со многих был слит бензин, в итоге нашли этот старый фордик. Мы бы вернулись раньше, но погода всё портила. — Ты такой молодец, чтобы я без тебя делала, — тихо произнесла Эбби. — Жила бы спокойно, — усмехнулся Харли. — Давай ляжем? — Я не усну, — замотала Эбби головой. — Я тоже. Но я хочу хотя бы просто вытянуться.       Эбби слегка заторможено кивнула, вытягиваясь на кровати. Харли лёг рядом, сразу же обнимая её и прижимая к себе. Эбби посильнее перехватила его руку, не желая его отпускать. В коридорах было тихо, а за окном всё так же шумел дождь. — Эбби, всё хотел спросить, откуда у тебя мигрени? — спросил Харли, нарушая минуты тишины. — Последствия сильного сотрясения, — тихо произнесла она. — Меня в первый раз похитили в пять лет, среди штата охраны была крыса. Забрали меня с занятий по гимнастики. Я, если честно, плохо всё помню. Знаю лишь, что со мной не церемонились, привезли в какой-то старый дом. Это сейчас я знаю, как нужно вести себя при похищение, а тогда была совсем маленькой, пыталась отбиваться. Человек, которого ко мне приставили, терпеть это не стал, просто скинув меня в подвал. Я разбила затылок о бетонный пол, мгновенно отключившись. Проснулась уже в больнице, за мою жизнь боролись врачи. Мигрени стали побочным явлением того сотрясения. — Какой ужас, — нахмурился Харли. — Мне так жаль. — Да ладно, это уже пережито, думай о том, сколько капельниц с успокоительным нам поставят, когда вернёмся в Нью-Йорк, — усмехнулась Эбби. — Оптимистично, — усмехнулся следом Харли.       Они оба не заметили, как за тихими разговорами погрузились в нервную дремоту. Оба мгновенно открыли глаза, как только услышали шум в коридоре. Эбби моментально села, беря в руки пистолет. Быстро выглянув в окно, она отметила, что дождь всё так же идёт, но на горизонте начала появляться тонкая полоска солнца. В коридоре отчётливо были слышны хрипы, рычания и тяжелые шаги. Через несколько секунд кто-то начал ломиться в их дверь. — Он выпустил иных? — нервно спросила Эбби.       За дверью раздался отчётливый рёв. Эбби поморщилась, понимая, что впервые чувствует не страх, а усталость и отвращение. Они видели не так много иных, но она успела к ним привыкнуть. Одёрнув саму себя, Эбби лишь сильнее сжала пистолет, понимая, что терять бдительность и расслабляться никак нельзя. — Понимаешь же, что сидеть здесь вечно мы не можем? — спросил Харли, проверяя количество патронов. — На окне решётка, через него не уйдём. — Какой план? — спросила Эбби, окончательно беря себя в руки. — Я не думаю, что иных там много. Этот Коул, а точнее Прайм не знает, на что мы способны, будем пробивать себе выход. В твоих навыках стрельбы я не сомневаюсь, но береги патроны. — Больницу зачищаем? — уточнила Эбби. — По мере необходимости. — Указания по стрельбе? — На поражение. — Так точно, — кивнула Эбби с опасным блеском в глазах. — Что на счёт Прайма? — Эбби, это больной человек, — осторожно подметил Харли. — Он убийца, — жёстко произнесла Эбби. — Мне всё равно, какая личность в этот момент управляла его телом. Людей в подвале не воскресить. — С ним действуем по ситуации, — всё же ответил Харли. — Эбби, не марай руки. — Весь род в крови, помнишь? — оскалилась она.       Харли смерил её внимательным взглядом, понимая, что она на грани. У Эбби была сильная психика, но и она могла в любой момент сломаться. Он чётко понял, что её отсюда увозить нужно как можно скорее. Осталось лишь пробраться к выходу. — Я открываю дверь, ты берёшь на себя первых, дальше я на себя остальных. Ты меня прикрываешь, двигаемся в сторону лестницы, но и контролируем тыл. Ключи от машины у меня, здесь из вещей у нас только рюкзак, я его заберу. Если получится, то захватываем вещи, которые мы сегодня привезли, — спокойно раздавал Харли указания под грохот двери и рёв иных. — Поняла, — кивнула Эбби. — И ещё одно, — произнёс Харли, сжимая её плечо. — Если со мной что-то случится, то ты забираешь ключи и уезжаешь или просто убегаешь отсюда. — Я тебя не брошу, — вскинула она голову. — Эбби, мы это обсуждали, — поморщился Харли. — В таких ситуациях ты делаешь то, что я тебе говорю. — Помню, но я тебя всё равно не брошу, — помотала она головой. — Долго церемониться будем? Они скоро сами снесут дверь. — Эбби… — Я буду осторожна, обещаю.       Харли тяжело вздохнул, но всё же кивнул, отходя к двери и надевая рюкзак. Эбби подняла руку с пистолетом, вставая в стойку. Бросив на неё взгляд, Харли убрал баррикаду с двери и щёлкнул замком. Двое иных, стоявших у дверей, не ожидали потерять опору и повалились на пол. Эбби их не рассматривала, мгновенно выпуская пулю в голову одного, а следом и другого. Харли также открыл огонь, выскакивая в коридор. Эбби побежала следом.       Она слишком давно не сталкивалась с этой своей хладнокровной стороной личности. Палец методично нажимал на курок, оставляя отверстия в головах иных. Эбби уложила шестерых, ещё столько же обезвредил Харли. Они справились быстро, сами того не ожидая. Иные были шумными, но всё же в коридоре было темно. Была вероятность того, что кто-то выскочит из-за поворота, особенно тот, кто обладает хоть каким-то разумом. Эбби вовремя заметила слишком подвижную тень в конце коридора. Палец быстро нажал на курок, и по коридору разнёсся человеческий крик. Тень метнулась к лестнице, скрываясь в недрах больницы. — Прайм! Стой, сволочь! — закричала Эбби, кидаясь за ним. — Эбби, стой! Не лезь! — раздался позади окрик Харли.       Из-за поворота выскочило двое последних иных. Эбби успела отскочить, а позади раздались выстрелы. Она же побежала вниз по лестнице, стараясь догнать ускользающую тень, оставляющую за собой красные капли. Холодная ярость подгоняла. Эбби даже не стала стрелять, боясь, что на эмоциях лишится всех патронов. Тень метнулась в сторону подвала, и Эбби вбежала туда за ней, слыша бег за собой. Она знала, Харли прикроет.       Деревянную дверь подвала Эбби практически снесла с петель. Прайм, шатаясь, бежал вперёд, даже в темноте, прекрасно ориентируясь в подвальных лабиринтах. Эбби понимала, что если упустит его хотя бы на секунду из вида, то никогда не выберется отсюда. Сердце грозилось выскочить из груди, дыхание сбилось, она ещё не отошла от приступа, но сейчас на кону была жизнь и не только её. Где-то впереди раздавался новый рёв иных, и она бежала в самый их эпицентр.       Входя в очередной поворот, Эбби не удержала равновесие, падая на колени. Чертыхнувшись, она поднялась на ноги, с ужасом понимая, что потеряла Прайма. Звук его шагов потонул в рёве иных. Сжав посильнее пистолет, Эбби снова понеслась вперёд, выбегая к тупику с двумя закрытыми дверьми. Это был вопрос удачи, обдумать хоть что-то не было времени. Эбби с ноги открыла левую дверь, понимая, что не ошиблась. Прайм стоял на коленях, вскрывая цепь, к которой были прикованы иные. С его правого плеча капала кровь. Снова выстрел, и уже теперь левое плечо окрасилось алым. Прайм взревел, падая на пол, пытаясь зажать раны. Эбби подскочила к нему, на адреналине оттаскивая от одного из иных. — Эбби! Где ты?! Эбби! — раздалось отчаянное позади. — Здесь! — крикнула она, тяжело дыша. — Девочка моя, помоги, — прохрипел Прайм, потянув к ней окровавленные ладони. — Молчи сволочь! — пнула она его. — Не смей меня так называть, слышишь?! Я тебе сейчас ещё одно лишнее отверстие сделаю! — Эбби! — влетел в коридор запыхавшийся Харли. — Твою же мать!       Он обвёл светом фонаря всё то, что скрывалось во мраке. Окровавленный Прайм с бешенными глазами валялся на полу, с не менее бешенными глазами над ним возвышалась Эбби, держа его на прицеле. В одной из комнат ревело пятеро иных, прикованных к стене цепями. — Как они здесь оказались?! — крикнул Харли, указывая на иных. — Я их лечу! — завыл Прайм. — Да?! А нас ты тоже хотел вылечить?! — снова пнула его взбешенная Эбби. — А пропавших людей ты тоже лечил?! — Да, это мои друзья! — резко заплакал Прайм. — Это пациенты моей больницы! — Это обычные люди, которых похитил ты, больной ублюдок! — Эбби, возьми себя в руки! — приказал Харли, с силой оттаскивая её от уже не представляющего угрозу Прайма. — Их мы не вернём! — Зато отправим его к ним! — крикнула Эбби.       Она выстрелила, но пуля прошлась в сантиметре от головы Прайма. Харли успел сдвинуть руку Эбби, с силой сжимая её. — Ты не убийца, не бог и не правосудие! — крикнул он ей в лицо. — Очнись, Старк, он безоружен! Не проливай ещё больше крови!       Эбби внезапно замерла, а следом обмякла, сползая на пол. Её била крупная дрожь, а пистолет выпал из рук. Голова начала раскалываться на две половинки. — Тише, дорогая, тише, — опустился Харли к ней на пол, беря её лицо в руки. — Дыши, слышишь? Я всё понимаю, честно, но я не позволю тебе сделать это. — Я больше не могу, мне плохо, мне здесь плохо, пусть они все замолчат, — шептала Эбби сквозь рёв взбешенных иных, лязг цепей и плач Прайма. — Пожалуйста, пусть они все замолчат…       Харли оглянулся на валяющегося на полу Прайма. Он прекрасно понимал, что в нынешних условиях он не жилец. Он уже потерял много крови, его рассудок сильно повреждён, он не дотянет до больницы, да и они её не найдут. Пока он бежал за Эбби, он успел заметить несколько тел, похожих на то, что видела Эбби. Сомнений не было, это всё сделал Прайм, а точнее одна из его личностей. В голове промелькнула мысль о том, чтобы бросить его сейчас на растерзание иным. Пусть он испытает всю ту боль, что он сделал с другими. Но так же Харли понимал, что это всё же больной человек, а у него были свои собственные принципы. К тому же, рядом была Эбби, со своей не менее нестабильной психикой. Он не знал и не хотел выяснять, как она отреагирует на крики умирающего от боли человека. Оставался лишь один выход. В подвале прозвучало шесть выстрелов, наконец-то создающих тишину. — Харли… — осторожно позвала его Эбби. — Да? — развернулся он к ней. — Спасибо… — прошептала она.       Она привалилась к стене, смотря на труп Прайма. Харли же подхватил её на руки, унося как можно дальше от этого страшного места. В себя Эбби пришла, когда её ноги коснулись пола первого этажа. Она ошарашенно оглянулась вокруг, казалось, только сейчас обработав всю эту безумную ситуацию. Харли же в это время закрывал дверь в подвал. Когда он закончил, то заметил, что Эбби вышла на крыльцо, опустившись на одну из ступенек. Устало вздохнув, он пошёл к ней, присаживаясь рядом. Дождь всё так же неумолимо шёл. — Прости… — тихо произнесла Эбби, сжимая ладонь Харли. — Прости, что тебе снова пришлось делать всё это… — Вариантов не было, — устало ответил Харли, сжимая переносицу. — Ты говоришь, что я сильная, но это не так, — покачала Эбби головой. — Это ты сильный, Харли. Я не представляю, откуда в тебе столько силы… Как ты только всё это выносишь? Столько решений, столько жизней… — Я устал, Эбби, — честно признался он. — Ты даже не представляешь, как я устал.       Она почувствовала, как по щеке прокатилась слеза. Она не могла подобрать чувств. Его душа была такая же потрёпанная, как и её собственная. Она осторожно опустила ладони ему на плечи, следом обнимая. Он прикрыл глаза, продолжая молча сидеть, постепенно расслабляясь в её руках. Она же гипнотизировала взглядом горизонт. — Солнце встало, — произнёс Харли внезапно через десять минут тишины. — Да, — кивнула Эбби. — Поехали отсюда. — Куда? — Всё равно. — Поехали.       Им хватило двух минут на то, чтобы перенести все вещи в машину. Харли завёл машину, Эбби села рядом на пассажирское кресло. В тишине они покидали место, причинившее боль стольким людям. Они без каких либо препятствий покинули город, выезжая на трассу. Харли не сводил стеклянного взгляда с дороги, Эбби же потянулась к дорожному атласу, который был у них ещё с Гатлинберга. — Я знаю, куда нам нужно, — произнесла она внезапно. — Куда? — безэмоционально спросил Харли. — В один из тайников моей семьи, — спокойно произнесла Эбби. — По всей стране разбросаны небольшие убежища. Их начал проектировать ещё мой дед, до ближайшего примерно шестьдесят километров. Гарантирую, там нас никто не тронет. — Координаты помнишь? — лишь уточнил Харли. — Наизусть, — заверила Эбби. — Поехали.

Апокалипсис — 18 день

До Нью-Йорка — 800 километров