окунись в свои сны

Холодные губы оставляли за собой обжигающий след на каждой открытой части её тела. Она едва дышала, теряясь в собственных ощущениях, не зная, куда деть дрожащие руки и как совладать с собой. Широкие плечи плотно прижимали её к прохладной стене, а грубые, натруженные ладони скользили по тонким запястьям, вызывая рой мурашек, растекающихся по спине. Юми всегда нравился Харучиё именно в такой роли — любовника, с которым не нужно было строить иллюзий. Просто секс. Просто удовольствие без обязательств. Она никогда не просила большего, ведь прекрасно понимала, он этого не даст. Это было похоже на игру, где каждый знал свои правила, но всё равно раз за разом сгорал в этом притяжении. Харучиё жадно поймал её губы, покусывая их, пока его ладони уверенно изучали тело девушки, скользя по изгибам и проскальзывая под тонкую ткань платья, которое лишь подчёркивало каждую линию её тела. Его губы дрогнули в ухмылке, когда он, приблизившись к уху Юми, прохрипел своим низким, бархатным голосом: — Сегодня ты особенно настырная, неужели так сильно соскучилась по своему папочке? — тихо проворчал он, стягивая лямки платья с её плеч. Юми судорожно втянула воздух, но быстро взяла себя в руки. — Хватит, Хару… Давай закончим с этим быстрее, пока никто не заметил нашего исчезновения. Было бы глупо, если бы нас нашли здесь вместе… — её голос дрожал от возбуждения и страха одновременно. Но Харучиё только усмехнулся, его низкий смех эхом разнёсся по узкой комнате. Он снова вписался в её губы, на этот раз поцелуй стал грубее, настойчивее, а его руки без стеснения забрались под платье, пробираясь всё ниже, скользя по горячей коже и дразня до боли. — Ты зря переживаешь, мышка. Все и так всё знают, — хрипло выдохнул он, ухмыляясь, и, не торопясь, стянул с неё тонкие трусики, — А теперь будь хорошей девочкой, и дай мне сполна насладиться тобой. Её сердце колотилось, дыхание сбилось, но сопротивляться он не дал — Харучиё уже ловко и уверенно подчинял себе каждую частичку её тела.  Юми закусила губу до крови, но звук её дыхания всё равно был слишком громким в этой тесной комнатке. Её тело уже перестало слушаться, будто каждая клетка принадлежала только ему. Харучиё это чувствовал и лишь сильнее ухмыльнулся. Он медленно провёл пальцами по внутренней стороне бедра, наслаждаясь тем, как она вздрогнула под каждым его прикосновением. — Ты такая послушная сегодня… Или просто очень хочешь меня, да? — шепнул он, прикусывая мочку её уха. Юми всхлипнула, уткнувшись лбом ему в плечо, но не ответила. Она ненавидела, как легко он доводит её до такого состояния — униженно зависимой от его прикосновений. Но сделать с этим уже ничего не могла, ведь ей было до жути приятно.  Харучиё тем временем сжал её бедро, поднимая ногу, чтобы открыть доступ к самому заветному месту. Губы скользнули по её шее, оставляя влажные следы. — Чёрт… такая красивая, — выдохнул он. — Знаешь, что меня заводит больше всего? Этот твой взгляд… будто ненавидишь меня, но всё равно не можешь отказаться.  Он резко, почти грубо притянул её к себе, заставив почувствовать его возбуждение. Юми зажмурилась, вцепившись пальцами ему в спину. — Заткнись уже, и сделай, наконец, что должен, — прохрипела она, сама удивляясь, сколько страсти было в её голосе. — Как прикажешь, мышка, — нахально ухмыльнулся Харучиё. Он больше не медлил, пальцы уверенно скользнули между её ног, дразня и сводя с ума. Юми задыхалась, уткнувшись в его шею, сдерживая стон, но он всё равно прекрасно слышал её. — Вот так… Хорошая девочка, — выдохнул он, продолжая мучительно медленно дразнить её. Комната будто сжалась до размеров их тел, воздух стал тяжелым, липким. Здесь не было места ничему — ни разуму, ни сомнениям. Только желание, страсть которая их переполняла, и только они. Харучиё не отпускал её взгляда, наслаждаясь каждым звуком, каждым движением Юми. И в этот момент они оба знали, ни к чему вести эту игру. Итог всегда останется одним.  — Расслабься, дальше будет только лучше, — усмехнулся он, подхватывая её на руки и унося к ближайшей поверхности, где всё и продолжилось. Он поднял её легко, будто она совсем ничего не весила, и усадил на старый деревянный стол, который жалобно скрипнул под её телом. Юми с трудом выровняла дыхание, чувствуя, как его руки обхватывают её бёдра, удерживая крепко, не давая ни малейшего шанса вырваться. Харучиё провёл губами по её шее, задержался на ключице, оставляя мокрые следы и еле заметные укусы. Он наслаждался каждым сантиметром её тела, каждым её вздохом, каждым сдержанным всхлипом. — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя сейчас хочу… — прошептал он хрипло, почти срываясь на рычание. Юми сжала пальцы в кулак, стараясь не потерять контроль, но он не дал ей и шанса собраться. Его ладонь скользнула вверх, обхватив грудь, пальцы жадно сомкнулись на соске, и она вздрогнула, едва не вскрикнув от наслаждения. — Хару… — выдохнула она дрожащим голосом, но он только усмехнулся, глядя на неё с каким-то диким огнём в глазах. — Тише… не спеши. Я хочу, чтобы ты запомнила каждую секунду, — пробормотал он, целуя её грудь, дразня языком, в то время как вторая рука снова скользнула между её ног. — Твой драгоценный муж… он же не может сделать с тобой даже половины того, что я сейчас, да? — усмехнулся Харучиё, прикусывая кожу на её груди. — Или вы уже давно даже не трахаетесь? Спит рядом и даже не представляет, какая ты на вкус… Моя грязная маленькая мышка. Он рывком притянул её за бёдра ближе к себе, заставляя почувствовать каждое своё движение, каждую каплю власти, что он сейчас имел над ней. — Только со мной ты такая… распутная. Пальцы ловко скользнули по чувствительной коже, вызывая дрожь и тихие, срывающиеся с губ Юми стоны. Он двигался медленно, нарочно растягивая это мучительное удовольствие, наблюдая, как её тело предаётся ему всё больше. — Уже вся мокрая, — усмехнулся Харучиё, чувствуя, как она выгибается навстречу его пальцам. — Ты всегда такая честная со мной, даже когда молчишь. Он проник в неё двумя пальцами, медленно и глубоко, ловя каждый её стон, каждый дрожащий вдох. Юми вцепилась в его плечи, не в силах больше сдерживаться, её дыхание уже давно сбилось, а спина выгнулась от нахлынувшего наслаждения. — Хочу видеть твоё лицо, когда ты кончишь, — и он увеличил темп движений пальцев, пока её тело не задрожало, а из её уст не вырвался первый хриплый стон. — Чёрт… Хару… — простонала Юми, теряясь в этом вихре ощущений. Он не остановился, продолжая добивать её, пока в какой-то момент Юми не вскрикнула, забыв обо всём на свете. Оргазм накрыл её сильной волной, неожиданной, обжигающей. Она дрожала в его руках, вцепившись в него до боли. Харучиё усмехнулся, глядя на неё с каким-то хищным удовлетворением. — Вот так, моя хорошая девочка, — прошептал он, притягивая её к себе и снова вписываясь в губы с жадным поцелуем. — Это только начало, мышка. Я тебя сегодня не отпущу так быстро. Харучиё медленно отстранился, не сводя с неё взгляда. На секунду его руки исчезли, и Юми услышала негромкий звон, металл пряжки ударился о пол. Мужчина, неторопливо снимая ремень, расстегнул штаны и слегка спустил боксёры, облегчённо выдохнув, когда наконец освободил себя. Он снова подошёл ближе, нависая над ней, взял её за руку и провёл пальцами по своей горячей плоти, давая прочувствовать, насколько сильно она его заводит. — Чёрт, ты даже не представляешь, как сильно ты сводишь меня с ума, мышка, — прошипел он, оседая между её разведённых бёдер. Не дав ей времени опомниться, Харучиё одним мощным толчком вошёл в неё до самого конца, срывая с её губ громкий стон. Юми резко зажала рот рукой, едва сдерживая очередной громкий всхлип. Но от этого чувства стало только острее — запрет, страх быть пойманной, и то, как он заполнял её полностью, заводило её ещё больше. — Шшш… — усмехнулся Хару, обхватывая её за талию и двигаясь медленно, мучительно растягивая удовольствие. — Ты же не хочешь, чтобы все услышали, как ты сладко стонешь подо мной? Хотя, честно, я бы с удовольствием всем показал, кто тебя имеет прямо в разгар этой вечеринки. Юми закусила губу, вцепившись ногтями ему в плечи, но Харучиё только сильнее сжал её бёдра и ускорил темп. Его движения становились жёстче, глубже, каждый толчок выбивал воздух из её лёгких. — Знаешь, если бы я тогда прилетел раньше, — выдохнул он в её ухо, — я бы никогда не позволил тебе выйти за этого ничтожного ублюдка. Чёрт, я бы прямо там, перед всеми, забрал тебя себе. Он зарычал и вписался зубами в её шею, оставляя едва заметные отметины. Юми зажмурилась, подавляя стоны.  — Ты моя, слышишь? Ты всегда будешь моей, — хрипло прорычал Харучиё, вбиваясь в неё всё глубже и грубее. Она чувствовала, как сгорает под ним, как тело дрожит от слишком острого удовольствия, граничащего с безумием. Внутри всё сжималось, будто в любой момент она сорвётся и потеряет контроль. — Хару, я… — выдохнула Юми, не в силах больше держать себя в руках. Он только усмехнулся, вцепился в её волосы и заставил смотреть прямо ему в глаза. — Кончи для меня, мышка. Только для меня. Он ускорил темп, доводя её до предела, пока в следующий миг Юми не вскрикнула, запрокинув голову назад, сгорая в очередном ярком, разрывающем оргазме. Но Харучиё даже не подумал останавливаться. — Я тебя не отпущу, пока сам не кончу внутрь, — прошипел он, продолжая вбиваться в её дрожащее от удовольствия тело. Юми тяжело дышала, дрожа в его крепких руках, но Харучиё не дал ей ни секунды отдыха. Он крепко схватил её за талию и продолжил ритмично вбиваться в неё, каждым движением вызывая из её горла новый громкий всхлип, который так приятно звучал для его ушей. — Ты чертовски хороша… — прошипел он, чувствуя, как она всё ещё сжимается вокруг него. — Такая тугая, мокрая. Я с ума схожу от тебя, мышка. Его дыхание становилось всё более рваным, движения — грубее и резче. В глазах горел тот самый голод, который Юми уже знала, он был на грани. Мужчина снова вписался в её губы, целуя жадно, будто хотел вырвать из неё душу. Руки скользнули по её телу, сжали грудь, оставляя красные следы. Каждый толчок был сильнее предыдущего, и Юми больше не могла сдерживать стоны, захлёбываясь в этом диком удовольствии. — Чёрт, ты сведёшь меня с ума, мышка, — выдохнул Хару, прижавшись лбом к её плечу. Он резко вбился в неё до самого конца, зарычал от наслаждения и замер, выгнувшись всем телом. Юми почувствовала, как он с силой сжимает её бёдра, в тот момент, когда горячие волны его разрядки рванули глубоко внутрь неё. Харучиё тяжело дышал, крепко прижимая её к себе, будто боялся отпустить даже на секунду. Несколько секунд в комнате стояла только тишина, разбавленная их сбивчивым дыханием. — Чёрт… — хрипло выдохнул он, медленно проведя рукой по её спине.  Опустив голову ей на плечо, продолжая держать её так, будто она была его единственным якорем в этом грёбаном мире.  Харучиё отстранился совсем чуть-чуть, чтобы просто смотреть на неё, жадно ловя каждую дрожь её тела, каждый сбивчивый вдох. Пальцы медленно скользили по горячей коже, будто даже сейчас он не мог позволить себе отпустить её. Юми сидела, обхватив себя руками, опустив взгляд в пол, словно пыталась спрятаться от всего мира. Она до сих пор ощущала, как он был в ней, каждый толчок, каждый поцелуй оставил в ней след. — Ты же понимаешь, что эта игра заканчивается? — голос Хару был хриплым, срывающимся. Он обхватил её лицо ладонями, заставляя посмотреть в глаза.  — Этот твой «муж»— всего лишь ширма. Пустая оболочка, он даже не касается тебя так, как бы хотела нормальная женщина. Не дышит тобой, не сходит с ума от твоих громких стонов.  Она сжала губы, в глазах стояли слёзы от ярости к себе, от бессилия, от того, что он в который раз прав. — Посмотри на меня, Юми, — приказал Харучиё, и она послушно подняла взгляд. — Ты чувствуешь это? Ты вся дрожишь подо мной, потому что принадлежишь только мне. Ты моя. Всегда была, и будешь. Он провёл рукой по её щеке, чуть грубее, чем нужно, оставляя на коже следы, чтобы она запомнила, он здесь, и он никуда не уйдёт. — Я заберу тебя. Ты сама знаешь, что выбора у тебя особо нет. Этот брак, твоя роль, ты чужая в его доме, но ты до чёрта родная мне, — он усмехнулся, но в его взгляде не было никакой улыбки.  — Поехали со мной, прямо сейчас. Мне плевать на него, я раздавлю этого ублюдка немного позже, хочешь, ты даже не узнаешь когда и как? — Он ухмыльнулся.  Юми всхлипнула, прижалась к нему, цепляясь за рубашку пальцами до белых костяшек. — Я боюсь… — выдохнула она одними губами, и наконец призналась. — Если я уйду, всё рухнет. Всё, что мы когда-то строили. — Юми, всё давно рухнуло, — он сжал её сильнее, прижимая к себе. — С того момента, как ты впервые открыла для меня эту дверь. Мы оба знали, чем всё закончится, но я не позволю тебе дальше гнить рядом с ним. Он отстранился, ловя её взгляд, цепляя её страхи и рвущееся наружу желание. — Выбирай прямо сейчас, — голос его стал жёстким, уверенным. — Или ты возвращаешься к нему, в эту холодную постель и жизнь, которую так  ненавидишь или идёшь со мной. Сейчас, и с этого дня ты будешь принадлежать только мне. Молчание. Лёгкий, едва слышный всхлип. А потом — еле заметный кивок. — Хорошо, — хрипло выдохнула Юми. — Только забери меня отсюда.  Харучиё усмехнулся, дёрнул её на себя и нежно поцеловал, впечатываясь в её губы так, будто ставил клеймо. — Ты даже не представляешь, что ты сейчас подписала, мышка… — прошипел он ей в губы. — Я тебя больше никуда не отпущу, ни на шаг. Он отстранился, в его глазах было видно животною яростью и желанием. — Одевайся, мы уезжаем. А с этим ублюдком, я разберусь сам. Позже. В тот момент сердце Юми сжалось от тревоги, но эта тревога была необычной, она чувствовала в себе силу, которую давно не ощущала. Впервые за долгое время она поняла, что на самом деле жива. Всё, что она была готова отдать,  душу, тело, мысли — принадлежало не пустым обязательствам, не чужому мужчине, а этому человеку, стоявшему прямо перед ней, которому она уже не могла отказать. Харучиё смотрел на неё, будто проникая в самую её душу. В его взгляде не было места сомнениям, только чёткая и безжалостная решимость. Он знал, что она его, и был готов взять её, не отпуская. Его голос звучал низко, без тени колебаний: — Ты сделала свой выбор, Юми. И я не позволю тебе передумать. Юми ощущала тяжесть его слов, но внутри её что-то обрело форму, неведомую ей раньше. Она не могла вспомнить, когда последний раз чувствовала такую уверенность. В её груди билось новое ощущение, не страх, а желание быть свободной от оков, которые её сдерживали. С лёгким вздохом, она посмотрела в его глаза, пытаясь понять, что будет дальше. Но в этом взгляде была только одна дорога — вперед, и не было пути назад. — Я с тобой, — произнесла она тихо, но уверенно. И в этот момент, словно всё вокруг замерло, они оба поняли: теперь они неотделимы друг от друга. Харучиё шагнул к ней, нежно, но властно, коснувшись её щеки. В его пальцах была сила, но и нежность, как у человека, знающего, что получил то, что было ему нужно. — Ты принадлежишь мне, и я заберу тебя с собой, — прошептал он, притягивая её к себе. Она не сопротивлялась. Лишь на мгновение задумалась, а затем шагнула навстречу его губам, поглощая его поцелуй, который был полон решимости и страсти. Изначально она не думала, что эта интрижка приведет к чему-то большему. Он был безжалостным убийцей, который не заботился о чувствах других, и она знала, что для него это всего лишь игра. Но в ней было что-то особенное, что заставляло его проявлять интерес — то, чего не было у остальных. Здесь не было любви, скорее, страсть, взаимная зависимость и желание подчинить друг друга. Но это уже другая история, в которой, возможно, итог будет совсем не таким, как кажется сейчас. Со временем она начнёт осознавать, что их отношения приобретают новые оттенки. Не просто игра, не просто доминирование. Теперь в связи с этим было что-то большее, что нельзя было просто игнорировать. И, хотя их путь был опасным и непредсказуемым, она чувствовала, что этот союз приведет к чему-то неизбежному — чему-то, что сможет изменит их обоих.