Бесконечный реквием

      Следующие несколько часов Кайл потратил на то, чтобы узнать всё и вся о людях, подверженных суициду. Признаки, что у них в голове, как им помочь, что говорить и не говорить, да всё что угодно. Он изучал видео и статьи так усердно, как никогда в жизни не изучал ничего другого. Всё, что он узнал, он опробовал. Он говорил Стэну, как много тот для него значит, что он всегда может с ним поговорить, постоянно спрашивал, всё ли у него в порядке, и что он будет рядом, несмотря ни на что. Но всё это не помогало.       На этом этапе Кайл решил не оставлять Стэна. С той самой секунды, как Марш забрал его, Кайл предложил ему прогулять уроки, прижимался к нему во время обедов и оставался с ним после уроков, даже когда Стэн, казалось бы, хотел побыть один. Еврей физически показывал Стэну, как тот ему дорог, но и это не помогало. Он каким-то образом скрылся из поля зрения Кайла, когда тот готовился к ужину перед фестивалем, а позже вечером полиция, как всегда, нашла его уже мёртвым. Может, он был слишком навязчив? Кайл немного отстранился от Стэна и не стал контролировать все его действия.       Брофловски повторял цикл за циклом, делая всё возможное, чтобы переубедить Стэна, за исключением того, чтобы сказать ему, что он оказался во временной петле. Кайл боялся, что упоминание об этом повлияет на его выход из нее, но также он не думал, что упоминание об этом Маршу поможет ему. Всё, что можно было сделать – это заставить Стэна отложить свою смерть до тех пор, пока Кайл не выйдет из петли. Тогда у Кайла не останется шанса сохранить Стэну жизнь.       В четверг Кайл выбрал строгую тактику, а более мягкие, отчаянные попытки приберёг для пятницы. Кайл узнал, что людям, склонным к суициду, страшнее всего в тот день, который они выбрали своим последним. Они самые счастливые, их переполняет чувство эйфории от того, что время пришло. Именно тогда им больше всего нужно знать, что они кому-то важны.       Он не знал, как не заметил этого раньше. Первые два раза Кайл посчитал это искренним счастьем. Он не мог поверить, что упустил такое.       Если он что-то и извлёк из всего этого испытания, так это то, что он был по-настоящему дерьмовым парнем. Он пропустил все признаки, позволил Стэну поверить в то, что тот обуза, и в довершение всего не смог помешать ему покончить с собой, когда ему предоставили кучу шансов! Буквально. Он буквально не мог остановить Стэна, потому что не смог его найти. Каждый раз, когда наступал вечер пятницы, он не сдавался и пытался застать его до того, как Марш дойдёт до леса, но где бы он ни ждал и как бы долго ни находился, он всегда опаздывал.       Всё остальное было неизменным и предсказуемым – Айк, появляющийся в самом начале, тесты, перепалки с Картманом (в которых он, по крайней мере, успешно выигрывал), даже то, что крутили по телевизору в любой момент этих чёртовых дней. Он сбился со счёта сколько раз просыпался по будильнику в четверг, впрочем, он не удивился бы, узнав, что это длится уже месяц. Этого точно хватило бы, чтобы запомнить реплики из шоу, которое смотрел Айк, разговоры одногруппников, проходящих мимо в коридоре, и каждую скучную лекцию на каждом уроке. Однако ничто не ранило так, как воспоминание о смерти Стэна.       Но он никогда не сдавался. Брофловски всегда вставал с постели по сигналу будильника и пробовал сделать что-то ещё. Даже если его возможности были исчерпаны, он не сдавался и находил что-то новое. Кайл пробовал всё: от выполнения домашних заданий Стэна до его ночного укладывания спать. Кайл даже предлагал всего себя, что, конечно, было очень плохой идеей, которую мог бы сделать тот, кто подвергался насилию в токсичных отношениях, но он был в таком отчаянии. Стэн, будучи хорошим парнем, не воспользовался этой ситуацией и заставил Кайла сесть и поговорить об этом.       С каждой неудачей, с каждой смертью решимость Кайла постепенно ослабевала. Как бы он ни старался, судьба Марша не менялась. После очередного субботнего вечера, проведенного в одиночестве в своей комнате, когда он просматривал список, который должен был переписывать каждые три дня, и вычеркивал всё, что пробовал, у него остался полностью исчерканный список. Кайл скомкал его и выбросил, затем хлопнул головой об изголовье кровати, чтобы ускорить действие принятой им большой дозы снотворного, и вновь очнулся в четверг.       Он вытянул руку и выключил будильник после очередного звонка, даже не отрывая взгляда от потолка. Ничего не вышло. Возможно, Кайлу придётся сдаться с потрохами. Он не мог спасти Стэна.       Распахнулась дверь, — Я стащу твой...       — Он в шкафчике с лекарствами.       — ...Чё?       — Ты зачем-то положил пульт в аптечку, — еврей отмахнулся от Айка рукой, подойдя к комоду.       Несколькими секундами позже, — Дерьмо, и зачем я его туда положил? — он вернулся к двери Кайла. — И почему ты не положил его на место, если знал об этом?       — Какая разница? — Брофловски застегнул молнию на джинсах. Вместо того, чтобы почистить зубы, он обошёл Айка и решил прополоскать рот, затем достав из сумки жвачку.       — Доброе утро, пупсик! — поприветствовала его мама.       — Привет, мам. Я хочу пойти сегодня пораньше. Позаниматься немного дополнительно.       — Ну хорошо. Захвати с собой немного тостов!       Кайл взял упакованные мамой тосты и вышел, направляясь прямо к школе. К счастью, идти было недалеко, даже по стандартам пешеходных прогулок.       Возможно, он не может спасти Стэна, но может кто-то другой. Кайл не собирался сдаваться, и если для этого нужно было обратиться к другим, а не делать всё самому, он был готов так поступить, если это сработает.       Он уселся на их обычное место, поджидая парней. Это немного успокаивало: поскольку он пришёл раньше обычного, то хоть на этот раз смог услышать новые разговоры. Ему казалось, что он начинал сходить с ума, слыша одни и те же слова снова и снова. Он узнал о свидании Крейга и Твика, которое они устроили после школы, – приятно знать, что хоть у одной пары всё хорошо, – и услышал из первых уст рассказ Толкиена о том, как Клайду прилетел в лицо баскетбольный мяч.       Когда появился Стэн, начались обычные, повторяющиеся разговоры, пока на полпути к классу Кайла громкоговоритель не попросил Марша пройти в кабинет психолога. Они с Кенни растерянно переглянулись. Кайл сжал руку Стэна, сказав ему, что ему лучше пойти, а затем продолжил путь в свой класс вместе с Кенни.       — ...Интересно, к чему это? — довольно глухо спросил Маккормик.       — Ему это только на пользу, — ответил Кайл, стараясь произнести это безэмоционально.       Стэн явно не считал, что это ему на пользу. В середине обеда он зашёл в кафетерий как раз в тот момент, когда ребята обсуждали, что его отстранили от занятий. По словам Клайда и Крейга, которые учились с ним в одном классе, Стэн не появлялся и на них, однако у того были оправдательные пропуски. Все наблюдали за тем, как он подходил, но прежде чем они успели задать вопросы, он повернулся к Кайлу с недовольным лицом.       — Могу я поговорить с тобой?       Брофловски молча встал, позволив Картману стащить свой поднос с обедом, и последовал за Стэном к выходу из кафетерия. Они шли молча, и разговоры в кафе и на улице стихли. Марш остановился возле их шкафчиков и обернулся, нахмурившись ещё сильнее, чем перед ребятами, — Почему ты сказал психологу, что у меня есть суицидальные наклонности?       — Потому что я хочу, чтобы тебе стало лучше, и я подумал, что он сможет помочь.       — Всё утро мне приходилось выслушивать лекции и видео о предотвращении самоубийств, рассказывающие о том, что то, что я чувствую – "нормально", что я "особенный и нужный", и всё подобное тупое дерьмо!       — Тебе важно это знать. Сейчас же знаешь, так ведь? — спросил Кайл с некоей надеждой. — Поэтому он тебя и выпустил?       — Нет, он выпустил меня, чтобы я мог повидаться с друзьями и узнать, насколько я им "дорог и нужен". После обеда меня отправят обратно прямиком в эту идиотскую комнату с моими грёбаными родителями, чтобы я выслушал, как рыдает мама, а папа пускает сопли мне на волосы, пока мы "будем выговариваться, — Стэн хмыкнул. — Поговорим, да, как будто это что-то даст. Суицидники так не думают в первую очередь.       — Люди, склонные к суициду, считают себя обузой для окружающих и думают, что для всех было бы лучше, если бы их не существовало, — сказал Кайл, показывая, что он в курсе. — Вот почему так важно показать тебе, что ты небезразличен и нужен людям!       Марш вскинул бровь, услышав такой ответ, — Не знаю, откуда ты столько всего знаешь, что это звучит как определение из учебника, но я имел в виду тему, касающуюся родителей. У меня уже есть проблемы с отцом; его слова "Стэн, я люблю тебя, не убивай себя" ничего не значат, потому что у нас уже был такой разговор, когда он был пьян и мы поссорились!       — У вас уже был такой разговор? — уточнил еврей, с треском в голосе. Он впервые слышал об этом.       — Это было не так серьёзно, поэтому я и не стал поднимать эту тему, — пренебрежительно сказал Стэн. — Просто одна из его пьяных речей перешла в спор.       — Это серьёзно, Стэн! Я знаю, что ты не хочешь просить о помощи или принимать её, но я не позволю тебе покончить с собой!       Тот уставился на него, сделав глубокий вдох, — Тогда почему ты не поговорил сначала хотя бы со мной, а не с этим тупым психологом?       — Да, но это не работает! — воскликнул Кайл, сумев вовремя не выдать себя, чтобы не отвечать на вопросы о петле времени.       — Потому что он может оказать тебе необходимую помощь, — решил Брофловски. Прозвенел звонок с обеда, и Стэн застонал, услышав, как громкоговоритель снова позвал его. — Даже если сейчас тебе это не нравится, я надеюсь, что потом ты это оценишь.       — Неважно, — сказал Марш себе под нос. — Увидимся, если тебя в конце концов вызовут для разговора, — и он ушёл.       Кайл сдержал дрожащий вздох и прошёл остаток пути до своего последнего урока. Примерно в середине урока Стэна вызвали в кабинет психолога. Он взял свои вещи и вошёл в кабинет, где его встретила заплаканная Шэрон, Рэнди, поглаживающий волосы Стэна, который всё время сваливал вину на алкоголь, а сам Стэн ссутулился, сложив руки на груди, а мистер Макки сидел за своим столом с таким видом, будто пожалел, что вообще позвонил его родителям.       Брофловски сидел спокойно, стараясь оставаться специалистом и говорить искренне и с любовью. Он честно отвечал на все вопросы мистера Макки, не стыдясь признаться, как сильно Стэн для него дорог. У него было много дней на то, чтобы высказать всё, что он думает о нём, и он выложил всё в этом кабинете. Когда прозвенел звонок, чтобы идти домой, он всё ещё был там, говоря о том, как много Стэн для него значил, а когда его отпустили, Марш всё ещё выглядел раздражённым из-за того, что ему пришлось там находиться, но уже не так сильно. Помимо всех прочих эмоций, еврей увидел в глазах Стэна и привязанность.        На следующий день Стэн заехал за ним и во время поездки молчал: видимо, всё ещё злился.        — Итак... Ты готов к сегодняшнему дню? — спросил Брофловски, больше не в силах слушать My Chemical Romance.       Стэн бросил на него взгляд, — Нет, — категорично ответил он. — Мне нужно снова идти к психологу и говорить о каком-то плане, который я должен был составить.       — О чём?       — Причины остаться в живых.       — Долго ты его писал? — Кайл не мог не спросить. Его сердце ёкнуло, когда Стэн ответил:       — Я его не делал.       — Почему?!?       Марш подъехал к школе и агрессивно припарковался, — Потому что мне не нужна чёртова бумажка, чтобы сказать, что делает меня счастливым. Для этого у меня есть свои мысли.       Они шли молча, в основном потому, что Кайл не знал, что сказать. Кенни встретил их, и при одном взгляде на лицо Стэна он тоже замолк.       Не успел прозвенеть звонок, как по громкоговорителю прозвучало объявление, в котором вызывали Стэна. Тот закатил глаза и с раздражением вздохнул, захлопнув шкафчик. Он начал идти к кабинету психолога, ненадолго остановился посреди коридора, пока не зашёл слишком далеко, и посмотрел на Кайла, — Удачи на тестах, — искренне сказал он, прежде чем уйти.       Кайл успешно справился с тестами и первым добрался до кафетерия благодаря лишнему времени. Пока все собирались, он с тревогой следил за тем, чтобы Картман не украл его обед или поднос, который он взял для Стэна. Марш снова появился с опозданием, был немногословен и ковырялся в еде. На протяжении всего обеда Стэн намеренно не смотрел ему в глаза, не желая говорить об этом в присутствии остальных – хотя все они, кроме Картмана, в конце концов были вызваны для беседы с ним. Когда все убрали подносы и стали собираться по своим классам, Кайл подтолкнул Стэна, заставив того наконец посмотреть на него.       — Ты как?       — Я в норме.       Еврей вздохнул и посмотрел на пол, — Я просто волнуюсь за тебя, Стэн.       Марш помолчал, затем испустил тяжелый вздох, — Я знаю. Но это было так неожиданно. Сначала ты совсем не думал о моем психическом здоровье. Чем был вызван перелом в твоём сознании и почему ты сначала не поговорил об этом со мной, чтобы убедиться или опровергнуть это?       — Потому что ничего не помогало, — признался Кайл.       — Ты даже не пытался.       — Боже, ты даже половины из всего не знаешь, — сказал Кайл, но позже промолчал, чтобы не объяснять про петлю времени. — Прости, если это выглядело так, будто мне было всё равно. Я не относился к тебе так, как должен относиться парень. Я видел, что ты чувствовал в последнее время, и я жалею, что не предпринял ничего раньше, но я не могу потерять тебя, Стэн, — его глаза начали слезиться. — Я вижу, что тебе нужна помощь, чтобы пройти через это.       Брофловски вспомнил все свои неудачные попытки. "Я испробовал всё, чтобы спасти тебя", — подумал про себя он, глядя на пол и закрывая глаза. Следующая мысль прозвучала шепотом: — Но моих усилий недостаточно.       Лицо Стэна смягчилось, — Да, ты–       — Но мне не важно, так ли это, для меня это не важно, я просто хочу, чтобы ты поправился. Мне нужно, чтобы ты поправился!       Марш провёл рукой по щеке Кайла, заставляя того взглянуть на него. Он вытер слезу с левого глаза Кайла, — Не вини себя ни в чём. Я знаю, что в последнее время я был отстранённым, но со мной всё будет в порядке. Обещаю.       Кайл протянул руку и сжал тыльную сторону ладони Стэна своей. Он всхлипнул и улыбнулся под ласковым взглядом Марша, — Я удивлён, что ты не злишься на меня ещё больше, — признался еврей. — Если бы всё было наоборот, я бы тебя отчитал.       — Консультирование – полный отстой, и я правда, правда хочу, чтобы мы поговорили об этом, но я знаю, что ты желаешь мне только добра. Я ценю, что тебе не всё равно, даже если в этом нет необходимости. Это довольно лестно, но слегка раздражает.       — Ты собираешься снова остаться после школы? — спросил Брофловски.       — Придётся.       Кайл не расстроился, потому что, похоже, всё шло хорошо: Стэн выглядел спокойнее, не был слишком радостным, как в предыдущие пятницы, и почти всегда находился в поле зрения, — Ты по-прежнему собираешься идти на ужин и фестиваль?       — Сейчас мне нельзя прикасаться даже к ножам для масла, мама попыталась накормить меня ужином и завтраком, а отец спал со мной в кровати прошлой ночью. Не думаю, что они на какое-то время выпустят меня из виду.       Окей, всё оказалось настолько плохо. Теперь ему было немного жаль Стэна.       — Я буду постоянно писать тебе, чтобы держать тебя в курсе. Ты даже не поймёшь, что тебя там нет.       Стэн улыбнулся, — Звучит неплохо, — повернув Кайла к себе, он похлопал его по спине. — А теперь иди в класс, пока ты не разозлился на меня за то, что я испортил тебе идеальную успеваемость.       Оставшуюся часть дня Брофловски провёл более расслабленно, чем за последние несколько недель. Однако он всё ещё не до конца расслабился – он не смог бы этого сделать, пока Стэн не доживёт до субботы. В течение всего дня он постоянно писал Маршу сообщения, и ответы приходили довольно быстро, поскольку тот сидел дома.       Кайл попросил Кенни подвезти его на ужин, поскольку его машину так и не починили, а Стэн всё ещё отвечал на смс, что было уже не в первый раз, слава богу. Еврей продолжал переписываться с ним, не обращая внимания на комментарии друзей о том, чтобы он перестал интимно переписываться, когда они пытались поесть. Он продолжал переписываться с Маршом в машине, едя на фестиваль, и вот тут-то сообщения Кайла стали более скудными. Он по-прежнему писал ему, когда была возможность или если его не отвлекали, но когда Маккормик достал спиртное и все стали сходить с ума, стало сложнее работать в режиме многозадачности. Кайл решил отказаться от алкоголя, но ему определённо было весело. Он часто бывал на фестивалях, но его постоянно отвлекали, и до стадии пьянства доходило всего пару-тройку раз.       Кайла забавляли шутки Джимми и пьяный лепет Клайда, но вскоре он перестал обращать внимание на всех, так как Стэн всё ещё писал ему.       — Ну же, Кайл, — сказал Толкиен с лёгкой грубостью в голосе, — положи телефон на время и наслаждайся фестивалем!       В ответ на это Брофловски лишь посмотрел в телефон.       — Уверен, Стэну ужасно жаль, что он не смог приехать, но он наверняка не хотел бы, чтобы ты сидел здесь и ждал от него вестей, вместо того, чтобы развлекаться, — попытался обнадёжить Баттерс.        — ...Да, наверное, ты прав, — еврей отложил на минуту телефон, и все снова принялись веселиться.       Марш написал ему куда позже, чем до этого, скорее всего, отправился спать, поскольку ему нечем было заняться.       — Хэй, Кайл! Т-ты к-ку..к-куда? — спросил его Джимми, заметив, что Кайл стал медленно уходить.       — Прости, мне просто... нужно кое-что проверить. Я вернусь... Может быть, — Кайл ушёл, не дожидаясь ответа. Он быстро проскочил мимо всех присутствующих на фестивале и набрал номер Стэна, потом Шэрон, а когда она не ответила, то и Рэнди. Он трясущимися руками убрал телефон и приготовился бежать, но никто из них не ответил.       — Кайл! — воскликнул Кенни, торопясь догнать Брофловски, когда тот начал мчаться со всех ног.       — Не надо пытаться меня остановить! — крикнул он, не сбавляя скорости.       Маккормик догнал его и побежал рядом, — Я пойду с тобой!       Они встретились взглядами, и Кайл понял, что Кенни так же сильно хотел найти Стэна. Они оба набрали скорость, причём достаточно отличную, чтобы ледяной ветер свистел в ушах и обдавал холодом лица.       Кайл пытался успокоиться и мыслить логически, приближаясь к пруду Старка.       Возможно, никто из них не ответил, потому что были заняты.       Найдись, Стэн.       Наверное он уснул!       Навечно.       Ночь только наступила. Он в порядке. Он в порядке.       Даже в кромешной тьме Брофловски ориентировался среди деревьев, а Кенни следовал за ним по пятам. Когда он добрался до места, то остановился на месте, задыхаясь от невнятных всхлипов.       Знакомая поза, которую он столько раз видел по наброскам, сделанным полицией, только на этот раз там не было полицейской ленты, а было настоящее зрелище.       — Стэн!!! — закричал Кайл, сползая на колени прямо к груди Стэна. Было темно, светила только луна, едва пробивавшаяся сквозь заросли деревьев. Он мог видеть только чёрные очертания парня, но Кайл всё прекрасно ощущал. Он чувствовал кровь на своих руках, прижимая два пальца к шее, запястью и груди, пытаясь нащупать пульс. Ничего.       Он был ещё тёплым.       Еврей сблизил их лбы, не заботясь о том, что испортит одежду или запачкает всё вокруг. Разум отступил перед всепоглощающим страхом и болью в сердце. Он захлебнулся, схватившись за голову Стэна с обеих сторон, и его тело не стало сопротивляться движению. Кайл безутешно рыдал, не заботясь о том, что его кто-то увидит или услышит.       Кайл не заметил, как к нему подошёл Кенни и тоже стал лихорадочно искать признаки жизни, а офицеры, прибывшие по вызову о помощи, услышали выстрел. Брофловски слегка отпрянул назад, увидев сбоку свет фонариков. Кенни поднял руки вверх, когда им приказали замереть, но Кайлу было всё равно, он не двигался и по-прежнему прижимался к Стэну.       — Он наш друг. Мы искали его, когда он не отвечал на наши сообщения и звонки, — ответил за двоих Маккормик.       Один из офицеров – его было трудно разглядеть при таком освещении, но это был мужчина средних лет с темными волосами, возможно, каштановыми – обругал их и попытался выгнать, но его коллеги обернулись к нему и обругали его в ответ за невнимательность; одного взгляда на жалкое состояние Кайла и Кенни было достаточно, чтобы понять, что они не были виновниками случившегося и явно испытывали адские страдания.       Полицейские начали перекрывать территорию для осмотра. Видимо, они задавали ему какие-то вопросы, но Кайл не отвечал ни на один из них и не отпускал Стэна, когда его пытались оттащить от тела. Один из офицеров опустился на колени и осторожно заговорил с Кайлом, убеждая его аккуратно опустить Марша обратно на холодный снег. Кенни опустился на колени, заполнив пустое пространство в трясущихся руках Кайла и мягко отодвинул его немного в сторону, чтобы офицеры могли выполнять свою работу.       Брофловски, не отрываясь, смотрел на тёмный силуэт, скрытый от лунного света. Он несколько раз пробормотал имя Стэна, его тело и разум всё ещё пребывали в шоке. Он догадывался, что это могло произойти, это случалось уже более десятка раз, и хотя у него всегда замирало сердце, он никогда не был свидетелем произошедшего, и это было куда более травматично, нежели просто видеть чёрные очертания.       Один из офицеров подошел к телу Стэна. Он включил фонарик и посветил на него, начиная с ног и области вокруг них.       Глаза Кайла расширились, когда тот посветил на торс и шею Марша. Шея была вся в ещё свежей крови, блестящей в некоторых местах от света, медленно высыхавшей на челюсти и шее или же впитывающейся в куртку. Еврей издал ещё один сдавленный вопль, глядя на эту сцену, от которой не мог оторвать глаз. Офицер не услышал его, продолжив рассматривать тело Стэна, передвинув фонарь повыше.       Маккормик быстро схватил Кайла за голову, заставив того отвернуться, как только фонарик осветил голову Стэна. Кайл просто уставился перед собой, широко раскрыв глаза и задыхаясь, при этом испытывая самый страшный приступ паники в своей жизни. Перчатки Кенни были такими же мокрыми, как и лицо Кайла, ведь он продолжал держать его голову на случай, если Брофловски попытается оглянуться на тело. Кенни пытался помочь тому справиться с приступом паники, но это было невозможно, учитывая, что он только что видел мёртвое тело своего парня.       Кенни было не лучше, но он понимал, что должен оставаться сильным для них обоих. Он держал Кайла на месте, наблюдая за тем, как его глаза пусто смотрели перед собой, до тех пор, пока полиция не накрыла Стэна мешком.       Когда один из полицейских нашел телефон Стэна и спросил, знает ли кто-нибудь из них пароль, Кенни взял телефон в трясущуюся руку, разблокировав его. Кайл поднял глаза и хныкнул, придав этим самым лицу Кенни ещё более скорченный вид, когда им принесли предсмертную записку Марша. Все четыре абзаца, которые Кайл запомнил, слыша, как Шэрон каждый раз говорила ему, что в ней написано, и видя их впервые, он открыл в Заметках.       Кайл не заметил, как полицейский зачитал часть текста вслух, а другой подобрал окровавленный пистолет у тела, и группа сочла всё это самоубийством. Кайл сцепил пальцы на руке Маккормика, чем, вероятно, перекрыл другу кровообращение, но Кенни никак это не прокомментировал. Полицейские закончили осмотр территории, обрисовали, накрыли и переместили Стэна, а затем сказали, что вернутся днём. Они спросили и взяли у обоих адреса на случай, если у них возникнут ещё вопросы, а потом ушли.       Они сидели в тишине, в то время как снег медленно начинал падать.       — ...Мы должны вернуться домой, — прошептал Кенни.       Еврей отпустил руку Кенни и упёрся ладонями в снег. Он направил все оставшиеся силы на руки, чтобы подняться. Поднявшись, он сделал два шатких шага, прежде чем у него отказали ноги, и рухнул перед их деревом. Кайл обхватил его руками, не обращая внимания на рвущуюся кожу и одежду и, зажмурив глаза, дал волю слезам.       — Почему, Стэн? — пробормотал он.       Маккормик, пошатываясь, встал и подошёл к Кайлу, — Ты весь в царапинах, — заметил он. Только что он был свидетелем того, как один из его лучших друзей умер, истекая кровью, и ему было невыносимо смотреть, как Кайл едва не покончил с собой.       Брофловски отпустил дерево и опустился на ноги. Он медленно поднял голову и уставился на вырезанное "S+K", обведённое неровным сердечком, которое удерживало сломанную кору на месте. Символ простых и счастливых дней. Кайл поднял руку вверх и оторвал её , желая вернуться в те дни, в то чувство любви, блаженства и отсутствия душевной боли.       Кайл поднёс деревяшку в форме сердца к лицу и сжал её так сильно, что она треснула, — Пусть наступит четверг, — сдавленно попросил он. — Пусть этот ад закончится, пусть он будет в порядке. Пусть наступит четверг, пусть наступит четверг, пусть наступит четверг, — повторял он срывающимся голосом, пока кору пропитывали его слёзы.       Как только еврей сдвинул деревяшку с места, что-то внутри неё зашевелилось и после порыва ветра упало к основанию дерева, прямо возле колен Кайла. Он поднял это и просмотрел сложенную бумагу. Было слишком темно, чтобы читать, и он не хотел выпускать из рук деревянное сердце, которое держал в другой руке, поэтому он положил бумажку в карман, на случай, если это было от Стэна. Брофловски пошатнулся и поднялся так, что оказался на уровне глаз от дыры, обнаружив там ещё больше скомканных бумаг. С помощью Кенни он поднялся на ноги и забрал их, после чего они отправились в долгий, полный переживаний путь домой.       Они молчали на протяжении всей прогулки, поговорив лишь раз, когда Кенни бросил взгляд на улицу и увидел заброшенную стоянку военного аэропорта. Это было старое здание, которое несколько военных ветеранов превратили в небольшое место для встреч.       — Что здесь забыла машина Стэна? До фестиваля больше мили, а до леса ещё дальше.       — Не знаю, это чертовски странно. Его построили, когда экспортировали солдат. Сейчас туда ходят только ветераны, — Кайл посмотрел на землю. — Быть может, последняя ночная прогулка.       — Или у него лопнуло колесо, и ему пришлось остановиться здесь, — Маккормик указал на шину, и при дальнейшем осмотре переднее колесо, освещённое уличным фонарем, явно выглядело спущенным.       Это объяснило то, почему Кайл так и не обнаружил его машину в предыдущих петлях, дожидаясь времени, чтобы попробовать его остановить – он всегда ходил пешком. Однако уже было поздно. Брофловски икнул, и при виде его машины на глаза навернулись слёзы. Кенни обхватил его за плечи и, фыркая и плача, потащил их дальше, пока они не добрались до дома Кайла.       Когда еврей открыл дверь, родители были в гостиной, готовые отругать его за то, что он так поздно пришёл домой и игнорировал их звонки, но когда они увидели его окровавленную одежду и залитое слезами лицо, то прижали его к себе и успокоили. Они спросили, что случилось, но голос Кайла был сорван, душа выжата, а бродил он по дому как пустая оболочка.       Пока родители приводили его в порядок, Кенни сидел в комнате Кайла до тех пор, пока они не отвели Кайла обратно в комнату. Те до сих пор не знали, что произошло, но они выяснят это примерно через четыре часа, когда Марши позвонят в дверь.       — Что ты взял с дерева? — спросил Маккормик, решив, что молчание затянулось.       Глаза Кайла медленно поднялись на Кенни, а затем медленно опустились на свою свежую рубашку. Родители, видимо, решили, что пиджаку конец, и выбросили его, поэтому Кенни взял бумаги, пока они обрабатывали раны Брофловски, и положил их на тумбочку.       Без всяких эмоций еврей схватил бумажки и, развернув их, начал бегло просматривать. Кенни сел на кровать и тоже взглянул на них, но в недоумении. Все они были испачканы в их со Стеном крови, но, судя по тому, что они смогли разобрать, это были не записки, написанные Маршем. Более того, казалось, что они не имели к нему никакого отношения. Это была просто смесь контрактов, интервью и газетных вырезок. Вероятно, кто-то положил их туда неизвестно сколько лет назад: бумаги выглядели немного старыми, а запихивать бесполезные обрывки в случайное дерево было похоже на то, что сделал бы наркоман.       Но всё же Кайл поднял их и прижал к груди, вспоминая последнее, что связывало его со Стэном, даже если это не имело к этому никакого отношения. Его рука покраснела, пока свежие слёзы смешивались с засохшей кровью, скатываясь по руке. Кенни крепко его обнял, и они оба сидели так, чувствуя полное горе, пока не настала суббота. Брофловски часами смотрел на стену, пытаясь понять, что пошло не так и что ему делать дальше, но в голове всё время возникал труп Стэна. Он пытался избавиться от этой мысли, напоминая себе, что Стэн вернётся и будет жив всего лишь через 12 часов.       — Боже, пусть всё это закончится, — пробормотал Кайл, резко схватившись за кудри.       В этот момент Маккормик приподнялся с кровати, но Кайлу было не до того, чтобы посмотреть на него. Дыхание снова стало неровным, как только накатила очередная волна эмоций. На долю секунды ноющая боль, которую чувствовал еврей в сердце, перешла на голову, а затем зазвенел будильник.       Брофловски уставился в потолок: в приглушённой комнате продолжал пищать будильник. Он медленно повернул голову и уставился на вопящее устройство. Протянув руку, Кайл осторожно выключил его, после чего его тут же вырвало в прикроватное мусорное ведро.       Поставив мусорное ведро на пол, Кайл с ворчанием опустился на спину и закрыл голову руками. Он вздрогнул, когда в голове промелькнул образ Марша на снегу. Еврей перевернулся на живот и снова тихо заплакал, как вдруг в комнату ворвался Айк, забрал пульт и ушёл, не обратив внимания на то, в каком состоянии был брат. Он так и остался лежать в кровати, не в силах найти в себе силы пошевелиться.       — Кайл! — крикнула ему мать, приближаясь к двери. — Чем ты сейчас занят? Ты опоздаешь в школу! — так как он ничего не ответил, она поднялась и стащила с него одеяло. — У тебя загружённая неделя, ну же! — Кайл лишь пробормотал несвязные слова, на что Шейла ущипнула его за обе щеки. — Давай, малыш, я приготовила тебе завтрак, чтобы ты, наконец, встал.       Брофловски не был уверен, что сможет даже встать, не говоря уже о том, чтобы что-то съесть в течение следующих двух петель. Шейла по-прежнему заставляла его встать, торопила и ругала, пока они не услышали, как Стэн посигналил, извещая их о своём прибытии. Услышав Марша, еврей заторопился и, спотыкаясь, забрался на пассажирское сиденье.       — Привет, чувак, — поздоровался Стэн, не отрываясь от телефона. Он выбрал несколько песен, затем отложил его и посмотрел на Кайла, и за секунду его выражение лица изменилось на встревоженное. — Что случилось?       Кайл просто смотрел на него с такой гримасой, каких Стэн еще не видал за всю свою жизнь. Тот выглядел усталым, бледным, с опухшими глазами. Казалось, его вот-вот стошнит, он потеряет сознание, разрыдается или сделает всё вышеперечисленное одновременно. Марш протянул руку и ласково провёл по его щеке.       Как только его рука коснулась щеки, еврей потянулся и сжал её, позволяя холодной руке Стэна впитать тепло от его лица и ладони, — ...Тяжёлая была ночь, — вымолвил наконец он.       — Не хочешь поговорить об этом? — Стэн хотел провести пальцем по его щеке, но Кайл вцепился в тыльную сторону его руки, и все оставшиеся пальцы оказались сжаты воедино.       — Нет, — быстро ответил Брофловски. Он закрыл глаза и сильнее сжал руку Стэна. — Я просто хочу выкинуть эту тему из головы.       Стэн наклонился над центральной консолью, обхватил лицо Кайла обеими руками и впился в него долгим, искренним поцелуем. Он откинулся на спинку кресла и испугался, увидев, что Кайл в итоге расплакался.       — Извини, я не хотел...!.. Гм...! — еврей сдвинулся с места, не понимая, что именно сделал Стэн, вывев его из себя, и как теперь того успокоить.       Кайл сел вперёд и попытался сделать глубокий, протяжный вдох, — Всё о-окей, — они стояли на его подъездной дорожке, пока Кайл приходил в себя. — Всё хорошо, я в порядке, — пробормотал он себе под нос. Взглянув на Стэна, он выдавил из себя улыбку. — Теперь можем ехать.       — Эм... У тебя всё ещё мои руки.       Опустив взгляд, Кайл в самом деле заметил, что сжимал руки Стэна, прижимая их к своей груди. Он не понимал, как Стэн так спокойно к этому отнёсся, ведь он держал чертовски крепко. Еврей тут же отпустил их и извинился.       Как только Стэн выехал задним ходом с проезжей части, Кайл опустил взгляд на свои колени и снова перевёл взгляд на машину. Он беззвучно подавил в себе дрожь, глаза жгло, несмотря на то, что ранее он уверял, что с ним всё в норме. Выехав на дорогу, Марш снова протянул руку – ему была необходима только одна, чтобы вести машину. Кайл взглянул на неё, потом молча взял и снова прижал к груди, пока они не оказались на школьной парковке. С неохотой он отпустил руку, чтобы они могли выйти из машины, но Стэн снова предложил ее, и Кайл с готовностью принял руку.       Всё это время Брофловски неотрывно смотрел на руку Стэна, не обращая внимания на друзей, позволив Маршу вести его, прежде чем прозвенел звонок. Он поднял голову, заметив, что тот остановился, и понял, что они подошли к двери класса, в котором у Кайла был первый урок. Кайл даже не заметил, как они покинули двор.       — Кайл, — тихо сказал Стэн. Еврей посмотрел на него, и Стэн увидел в его глазах грусть и страх. — Кай, — он протянул руку и провёл по его щеке. — Что случилось? Тебе кто-то сделал больно? Ты в порядке?       Кайл уставился на него широкими стеклянными зелёными глазами, — Ты?       Марш отшатнулся назад, ошеломлённый ответом. Он посмотрел в сторону, затем мрачно улыбнулся, — ...Я вернусь. Скоро, — он снова посмотрел на Кайла и улыбнулся. — Обо мне не беспокойся.       Оглянувшись на него, на физически и морально уставшее лицо Стэна, Кайл кое-что понял. Или, может быть, наконец осознал.       Перед ним был Стэн, совершенно живой Стэн, но каждый раз, когда он закрывал глаза, за веками всплывал образ хромого тела и окровавленного торса. Сейчас он был жив и смотрел на него, но и на том снегу был он. Всегда был и всегда будет, раз Кайл не мог его спасти.       Тогда впервые в жизни у него возникло чувство безнадёжности.