Unverletzlichkeit

      До будильника оставалось ещё несколько минут. Третий Рейх сонно приоткрывает глаза, проснувшись по строгим биологическим часам, и пару раз моргает, пытаясь уловить связь с реальностью и избавиться от чересчур приятного наваждения. Ему редко снятся сны, в особенности хорошие или же приятные, зачастую в них мелькают образы насущного времени, с тем или иным подтекстом потаённого страха. Однако этой ночью уставшее подсознание решило порадовать его настоящими грёзами. Простыми, такими по-человечески понятными и сильно желаемыми. С первых секунд пробуждения сладкий лик сновидения рассеялся, немец только смутно припоминал свои ощущения, но совсем не помнил суть, лишь чётко осознавал, что главный герой его сонной утопии сейчас спит у него в объятиях.       Мужчина окончательно проснулся и приподнимает руку. Ладонь плавно, почти невесомо, коснулась белокурой макушки. Надо же, за всю беспокойную ночь Россия даже не откатился от него на другую сторону немаленькой кровати и не попытался придушить во сне. Не это ли столь желанный прогресс? Рейх бесшумно усмехается краешком губ, всматриваясь в спящее лицо русского, точнее в то, что видно. Младший настолько силился огородится от него, что даже во сне неосознанно или очень даже осознанно прикрыл лицо ладонью, скрывая верхнюю часть, оставляя для обозрения только едва-едва поджатые губы. Не обнимай его фюрер лицом к себе, может и в клубок бы свернулся.       Немец выключает будильник до того, как раздалась звонкая трель и потянулся аккуратно встать, чтобы не разбудить пригретого русского, но, неожиданно, чувствует, как младший слабо сжимает его одежду и словно тянет обратно. На мгновение фюреру подумалось, что маленький хулиган давно проснулся и просто притворялся спящим, но, замерев и выждав почти минуту, Рейх не замечает более со стороны русского никаких движений. Тянется повторно встать и вновь чувствует, как его почти неощутимо тянут за одежду обратно. Похлопав глазами и обработав ситуацию, мужчина прикрывает лицо ладонью, скрывая до безобразия умилённую улыбку, хоть и скрывать её было незачем. Этот русский даже спящим сводит его с ума!       — «Ну каков хитрец», — мысленно «ругает» младшего Третий Рейх, уже откровенно любуясь тем, как Федерация убрал руку от лица, и можно заметить, как он чуть нахмурился, по всей видимости, во сне решив, что большой комок человеческого тепла сейчас покинет его. В целом, он будет недалёк от истины. — «Очень очаровательный хитрец», — подытожил сам для себя немец.       Пораскинув мозгами, вспоминая, какие планы строились на день и сильно ли убудет с того, что Рейх не приедет утром в штаб, фюрер решил махнуть рукой на некоторые планы и просто немного, самую малость, понаслаждается таким безоблачным утром рядом с вредным спящим русским. Так уж и быть, он поддаться на провокацию, но только потому, что сам этого хочет.       Вернувшись в исходное положение, Рейх протягивает руки за спину РФ и мягко обнимает его, подтягивая ближе к себе. Россия во сне, кажется, довольно фыркнул, пряча холодный нос в грудь немца, и стих. Как же Рейх желал, чтобы дни, подобные этому, длились бесконечно. Где ему не нужно управлять целой армией и давить силой бывшего союзника и друга, а просто жить, как до этой войны. Может, не будь его верхушка так жадна до власти и мирового господства, у самого Рейха мог бы быть шанс построить свою жизнь иначе, но немец точно не из тех, кто уподобится несбыточным грёзам. Сейчас важная часть его жизни у него в руках, он уже старается построить жизнь так, как того хочется. Жаль лишь, что цена теперь за это очень высока. Фюрер всё ещё сомневается, готов ли он до конца заплатить её.              Крепко задумавшись, мужчина мыслями плыл где-то не в настоящем, а потому не заметил, как спустя минут двадцать глаза русского тихонько открылись и голубые зёнки уставились сперва на дорогую ткань, а потом плавненько попытались подняться выше. На самом деле это чудо, что парень не заехал по пробуждению немцу в челюсть, вовремя вспомнив, что сам на эту авантюру согласился и даже сам пришёл к её исполнению. Но это не помешало парню ошалеть, когда к нему пришло осознание, в чьих объятиях он тут проснулся. Смотреть настолько исподлобья всё-таки оказалось непосильной задачей для глаз русского, а потому пришлось подать хоть какой-то признак бодрости. РФ слабо завозился, пытаясь выбраться из тёплых объятий. Силу применять не пришлось, к удивлению русского, немец не стал его насильно удерживать и легко отпустил.       — Доброе утро, — улыбается губами фюрер, старательно прогоняя из мыслей все тяжёлые образы, что успели там поселиться.       Россия сонно щурится и отодвигается слегка назад. Третий Рейх ничуть не расстроен. Он целую ночь имел радость обнимать и спать с ним, утренняя вредность ни в коем случае не перечёркивает предыдущий опыт.       — А, да, утро, — специально опускает прилагательное парень и плавно принимает вертикальное положение, следом начав интенсивно тереть глаза кулаками. Заметно отросшие волосы забавно торчали во все стороны, так и хотелось пригладить их или закрутить пару локонов на палец. Парень проморгался и более-менее проснулся, начав активно думать. Думы его сразу окунули в сомнительную реальность, напомнив, какие у русского планы касаемо одного немца.       Россия замер и заторможённо обернулся на всё ещё вальяжно лежащего фюрера, который совсем никуда не торопился, наблюдая за утренними махинациями младшего, чуть прикрыв глаза. Судя по темноте за окном, сейчас раннее утро. Спрашивается, какого хрена русский вообще так рано проснулся?       — Эм, — сбито пытается что-то сказать Федерация, проводя нервно ладонью по шее. Тишина давила. — Ты никуда не торопишься?       Третий Рейх удивился вопросу, но как-то показывать это не стал.       — А ты что, да? — от встречного вопроса русский поёжился. Какой-то совсем дурацкий диалог у них получается. Но вот сам фюрер так не считал. Как раз таких необремененных разговоров ему не достаёт в последнее время. — Я планировал уехать по службе утром, но ты так мило не отпускал мою одежду, что мне духу не хватило встать, — мужчина подставляет под голову кулак и улыбается. Пусть этого фактически не видно, но улыбался он искренне.       Услышав о деяниях своего бессознательного тела, Россия был готов взвыть. А ведь ему ещё отец много раз говорил, что у спящего сына есть странная привычка цепляться за всё подряд, кто же знал, что оно и на немца сработает! С другой стороны, не этого ли он добивался? Чтобы Рейх оставался дома как можно дольше? РФ теряется в своих ощущениях, ведь вроде радоваться должен, что план исполняется без его активного участия, но всё равно как-то стыдно.       — Я к себе, — спешно старается ретироваться слегка покрасневший русский, но едва соскочив с кровати и сделав шаг в сторону двери, его хватают за руку и валят обратно. Младшая держава и пискнуть не успел. — Эй, мы так не договаривались! — возмущается поваленная жертва, как только чужие руки крепко обняли его, не давая и шанса на новый побег. Тогда парень задёргался, ну, не прям задёргался, а задрыгал ногами, ибо руки и туловище скованы.       — Ну чего тебе стоит полежать со мной ещё немного? — только дождавшись, когда РФ успокоится, подаёт голос немец, тихий и чуть хрипящий. Уж больно соблазнительной оказалась идея понежиться в кровати с русским ещё минут десять. И тогда он встанет, честное слово, только дайте ему эти блаженные десять минут.       Федерация поджимает губы в возмущении, но молчит, и ногами дёргать перестал. «Помни про план!» — билась усиленно мысль в голове, смиряя буйный характер и желание трусливо сбежать. А, собственно, что плохого в его положении? Его просто обнимают, он лежит в мягкой кровати, и ему потом абсолютно никуда не надо. Счастье? Да как бы ни так, но упрямо заявлять об этом немцу теперь нет стратегической надобности.       — Ты бы хоть разрешение спрашивал ради приличия, — фыркает в привычной манере парень, как бы смирившись со своей участью. Рейх помнит ещё со вчера, что поведение русского начинает вызывать у него вопросы, но… Он не хочет ничего говорить и что-то замечать. Пока что.       — А ты прям разрешение будешь давать? — посмеивается лениво мужчина, прикрывая глаза, словно намериваясь ещё немного подремать перед работой.       Россия снова помалкивает, не зная, как бы так съязвить да поостроумнее. Он по утрам не самый блистательный оратор, а немец этим будто нагло пользуется, хотя, откровенно говоря, Рейху и выжидать такого момента не надо. В итоге русский просто неразборчиво бурчит себе под нос, завозившись в чужих объятиях, но не совсем с целью убежать. Ему банально неудобно лежать спиной на груди у фюрера. Третий Рейх чуть-чуть расслабляется, позволяя младшему совершить задуманное, но, когда РФ почти перевернулся, к нему в голову запоздало пришла мысль о том, что лежать лицом к нацисту будет ещё более плохая затея. Так и замер в положении «Ни так ни сяк», глупо хлопая глазами.       — Что-то ты совсем не проснулся, — беззлобно подшучивает мужчина, наблюдавший за вознёй русского со снисходительной улыбкой. Весь день бы только за Россией наблюдал, можно даже его не трогать, он и без того чудить любит. Рейх ласково потрепал парня по волосам и отпускает его, позволяя перекатиться со своего торса обратно на кровать. Федерация безвольно шмякнулся на живот и только голову на бок повернул, дабы отслеживать любые подозрительные действия со стороны фюрера. — Сильно ты увлёк меня утром, пора бы и собираться, — сообщает задумчиво немец и, поднявшись на ноги, сонно потянулся.       — Ничего подобного, ты сам виноват, — возмущённо бурчит Федерация, тоже поднявшись, но только присев на пятую точку, и потянулся не хуже старшего, аж все позвонки в спине прохрустели.       — А знаешь, возможно, ты прав, — признаёт правоту русского Рейх, отчего младший аж вскинулся, не поверив своим ушам. У него по заводским настройкам в голове жила мысль, что немец никогда с подобным не согласится. — Но это не отменяет того факта, что ты увлёк меня, так что поделим вину пополам, — шутливо улыбается фюрер, щёлкнув младшего по кончику носа. Совсем слабо, только чтобы подразнить. Россия едва рукой замахнуться успел, чтобы дать сдачи, но так и опустил её обратно, досадливо фыркнув. — Иди умывайся и спускайся на завтрак, — командует мужчина как-то совсем по-отечески, на что Россия несогласно хмурится и скрещивает руки на груди. Не нравится ему, когда немец так делает. — Или ты хочешь со мной в душ сходить? — лихо меняет тактику фюрер, зазывающе протянув руку к младшему, а того уже пулей унесло в свою комнату, только чудом не врезался по пути в дверь или косяк. Вслед ему Третий Рейх звонко рассмеялся, как наяву представив, насколько заалело лицо русского.       Залетев к себе и от души захлопнув дверь, Федерация подпирает её спиной и схватился за левую часть груди, где дико клокотало сердце. Очевидно же, что немец говорил не всерьёз, но молодое воспалённое сознание вывернуло всё наизнанку. За какие-то жалкие пару секунд фантазия успела начать представлять то, что Рейх предложил. И то ли русский сам по себе стеснительный, что подобные картины заставляют его гореть олимпийским огнём, то ли вчерашняя мысль перед сном имеет куда более глубокие корни в сердце, чем стоило ожидать.       «Чёртов Рейх!» — злобно сцепливает зубы парень, отметая в сторону второй вариант. Устроив себе небольшую дыхательную гимнастику, будущая держава успокоился и смог без сомнительных мыслей умыться. Хотя нет-нет, да проскользнёт на подкорке сознания «удачная шутка» Третьего Рейха, заставляя агрессивнее тереть лицо полотенцем.       Завтракать вместе с хозяином дома после такого совсем не хотелось. Россия рассчитывал прогулять сие радость, сделав вид, что совсем забыл о приёме пищи, но долго ему отсутствовать не случилось. Вскоре к нему заглянула Линда и вежливо поинтересовалась, не случилось ли чего и почему РФ всё ещё не спустился? Если её отправил сам фюрер, то это чертовски гениально, ведь кому, а Линде отказывать русский не хотел, а потому пришлось на ходу выдумать историю о том, что парень просто за временем не уследил, и спуститься к трапезе. Третий Рейх как раз терпеливо его дожидался, только крепкий кофе попивал, вдумчиво читая газету.       На мгновение остановившись в дверном проёме и увидев немца, Федерацию вновь посетили постыдные отголоски мыслей про совместный душ, отчего младшая держава от души хлопает себя по лицу, почти дав себе пощёчину. От такого звонкого шлепка поднял глаза фюрер и обернулась хлопочущая на кухне Клара.       — Всё в порядке, — на опережение отвечает РФ, упрямо смотря в пол, и опустился на привычное место напротив хозяина дома. Боже, какой стыд! Как ему такие мысли вообще в голову могут лезть?       — С трудом верится, — слегка изгибает брови фюрер, но подтрунивать над младшим дальше не стал. Ему самому надо теперь с мыслями собраться и настроиться на рабочий лад. Вот вернётся со штаба и можно будет продолжить, но что именно продолжить, немец только размышляет.       Завтрак прошёл почти в тишине. Россия старался поесть, как можно скорее и сбежать, но сколько не пытался ускориться, получалось плохо. Виной тому его прежняя неспешность и нежелание вообще нормально питаться, теперь вот пожинает плоды своего упрямства. Пришлось смириться на время и сгорать постепенно со стыда, ведь буйная фантазия не желала оставлять парня в покое даже во время трапезы, из-за чего РФ боялся лишний раз глаза на мужчину поднять. И так чудится всякое. К несчастью для младшего, Третий Рейх его непривычную застенчивость заметил и теперь к вечеру у него прибавился ещё один пункт, который он должен обдумать.