О вреде секретов и пользе от маленьких детей

— Месяц, Джейми, месяц!   Голос Регулуса доносился как будто издалека, продираясь сквозь шум и препятствия в виде капитальных стен, покрытых толстым слоем штукатурки. Как будто бы Джеймс прятался под толщей воды, пока с берега к нему взывала любовь всей его жизни в виде стройного парня с беспорядком на голове и мраморной, почти белой кожей. Как будто бы, застряв посреди пустыни, он видел мираж, состоящий из тусклого отражения собственных мыслей.   А потом Регулус его поцеловал, и невидимые стены рухнули. Они наконец-то снова были вместе. Осознание того, что, оказавшись в пустой квартире, Джеймс мог прикасаться к Регулусу, обнимать и бесстыдно засовывать руки за пояс его штанов, чувствовалось как солнечный удар, от которого знатно кружит голову. Руками он хватался за всё, что попадалось ему на пути: за плечи, шею и даже волосы; небрежно сжимал бёдра, стараясь удержать Регулуса на месте; попутно пытался расстегнуть молнию на джинсах, но пальцы соскальзывали с бегунка.   — Чем ты вообще думал? — гневно продолжил Регулус. Его губы заскользили по шее, и Джеймс почувствовал, как по коже побежали мурашки. — Зачем согласился?   — Я тоже скучал, Реджи, — усмехнулся Джеймс.   — Ты уже говорил.   — И я готов повторять это снова и снова, пока не забуду, как это быть так далеко от тебя.   Регулус вдруг остановился и поднял взгляд на Джеймса. Серые глаза изучающе оглядывали его лицо, тонкие пальцы ласково коснулись щеки. Он рассматривал Джеймса так, словно не нагляделся на него за то время, что они добирались с вокзала домой. На белой коже проступил едва заметный румянец, и Джеймс не смог сдержать улыбки. В голове что-то бешено загудело, по спине прошла волна жара и рубашка тут же прилипла к коже в тех местах, где Регулус его касался.   — От твоих слов мне хочется уткнуться в подушку и закричать, — прошептал Блэк, покраснев ещё сильнее.   — Мы можем это устроить...   — Ненавижу то, как ты заставляешь меня чувствовать все эти чувства.   Прежде чем Джеймс успел выдать саркастический ответ, Регулус, положив руку ему на щеку, самым наглым образом засунул свой язык ему в рот. И это был лучший способ выразить всё, что накопилось за целый месяц. Джеймс и раньше уезжал в командировки, но в первый раз он задержался в Риме так надолго. Недели казались бесконечными, и, даже несмотря на то, что они с Регулусом разговаривали каждый вечер по несколько часов, он постоянно ощущал эту странную потребность обнять того, кто был в тысячах километров от него.   Их воссоединение он, конечно, представлял совсем не так. Отчего-то Джеймс считал, что после поезда они сходят на обед, зайдут к Лили, чтобы увидеть Гарри, и только после уединятся в теплоте небольшой квартиры на третьем этаже. Он представлял, как будет покрывать поцелуями кожу, ласкаемую лучами закатного солнца, и как, засыпая, расскажет о своём путешествии и о том одиночестве, которое мучило его всё это время. Однако Регулус не собирался дожидаться вечера, чтобы раздеть Джеймса.   Свободной рукой он ловко расстегнул пуговицы на рубашке Поттера и стянул её с плеч, обнажая загорелую кожу. Попытался стащить рубашку ниже, но рукава застряли в изгибах локтей. Снова прижался губами к шее и оставил небольшой засос на нежной коже. В каждом его прикосновении, в каждом поцелуе и в том, как он ёрзал на коленях Джеймса чувствовалось нетерпение.   Этим невозможно было не наслаждаться. Несмотря на то, что все движения были быстрым, порой едва уловимыми, Джеймс успевал прочувствовать всё в полной мере. Регулус никогда не признается, что он скучал. Он скорее замучает Джеймса до смерти, чем скажет что-то настолько трогательное вслух. Уткнувшись носом в сгиб шеи, Блэк что-то невнятно пробормотал и облизал кадык, следом укусив его.   — Люблю запах твоей кожи, — уже более внятно сказал тот и сделал глубокий вдох.   — Это Шанель номер пять, — усмехнулся Джеймс. — Могу одолжить тебе флакончик… Регулус потёрся щекой об его плечо.   — Не порти момент, — шикнул он. — И сними рубашку.   — Нет, — самодовольно заявил Поттер. Сцепив руки в замок за спиной и крепко стиснув Регулуса, Джеймс вместе с ним поднялся и, развернувшись, уложил того на кровать. Он навис над Блэком и поцеловал теперь сам, давая волю своим чувствам и эмоциям. В отличие от Регулуса, Джеймс никуда не торопился, целовал медленно и осторожно и чувствовал, как под губами дрожала горячая кожа. Рубашку он всё-таки стянул и отбросил на прикроватную тумбочку. Белая ткань накрыла собой фотографию в рамке и горшок с цветущим кактусом. Ему по-прежнему мешала бежевая толстовка Регулуса, но и тут Джеймс не шёл ва-банк. Задрав кофту, он гладил пальцами живот и бока, наслаждаясь тем, как тело под ним реагировало на эти прикосновения. А потом Регулус резко обнял его ногами за талию и пригвоздил к себе. Расстояния между ними совсем не осталось, и Джеймс чувствовал чужое возбуждение так близко и так сильно, что не сдержал тяжелого вздоха. В этот момент чужие руки добрались до ремня и молнии на его штанах. — Реджи, — мягко сказал Джеймс, стиснув руку на его правом боку, — ты настолько соскучился? — Просто давно не видел тебя голым, — ответил тот и, ухмыльнувшись, укусил его за подбородок. — А как же тот видеозвонок, когда я принимал душ, а ты не отключился? — Не считается. В тот раз камера запотела, потому что ты предпочитаешь мыться в кипятке. До Джеймса донёсся тихий смешок. Ремень, одним движением вытащенный из шлёвок, упал на пол. Штаны начали понемногу сползать. Пальцы Регулуса бесстыдно скользнули под резинку трусов, но в их прикосновениях не было ни резкости, ни настойчивости, только неозвученное вслух любопытство и проверка на выносливость. Джеймс не повёлся на провокацию и продолжил целовать всё, что мог — шею, щёки, губы, упираясь одной рукой в кровать. Второй рукой он провёл по боку вниз и остановился на спрятанном под тонкой джинсой бедре. Неожиданно Регулус выгнулся ему навстречу, подставляясь под поцелуи и вжимаясь всем телом в его, прикусил губу и застонал. В одно мгновение дыхание Джеймса сбилось, и он понял, что в норму оно вернётся ещё не скоро. По телу прошла волна жара, задержавшись ровно в тех местах, где любимые руки его касались: в паху и на шее. Поддавшись инстинкту, он двинул вперёд бёдрами на встречу ласкающей его ладони. В этот раз Регулус укусил его за плечо, и отчего-то это показалось таким сексуальным, что Джеймс издал странный рык. — На тебе слишком много одежды, — пожаловался Джеймс, пытаясь добраться губами хоть куда-нибудь. Желание вылизать Регулуса с головы до ног возрастало со страшной силой и путало его мысли. Рычаг, державший его в узде, сдвинулся. Ему так хотелось коснуться каждого изгиба, поцеловать каждую родинку, оставить несколько засосов в таких местах, где никто кроме самого Блэка их не увидит. Он попытался было снять с Регулуса эти ужасно узкие джинсы, которые выглядели как вторая кожа, но ничего не вышло — желанное тело было слишком близко к его собственному, да и ласкающая член рука оказалась тем ещё препятствием. — Mio astro, — тихо, с той ноткой интимности, которая так нужна этому моменту, сказал Джеймс и, убрав руку с бедра Регулуса, остановил его ласки, — ты мне позволишь? Регулус, раскрасневшийся и с прикушенной губой, кивнул, ослабляя хватку своих ног вокруг талии Джеймса. Почувствовав свободу в движениях, Джеймс первым делом поцеловал живот. Задранная толстовка никак этому не мешала, как не мешала и Регулусу, который, опустив ноги на кровать, наблюдал. Он прикрыл рот рукой, его стального цвета глаза блестели безумием. Как только Джеймс спускался поцелуями ниже, Регулус следовал за ним, подставляя под его губы одно и то же место. В конце концов, Джеймс оказался сидящим на полу подле. Регулус всё так же лежал, смотрел на него, наклонив голову, и держал задранную толстовку. Вид на него такого — с покрасневшей кожей, влажным от поцелуев животом и стояком, спрятанным в тесных джинсах — открывался потрясный. Собственное белье вдруг показалось Джеймсу кандалами, и он поспешил стянуть трусы до колен. Следом он разобрался со штанами и бельем Регулуса. В несколько быстрых движений и те, и другие оказались на прикроватной тумбочке, приземлившись аккурат поверх рубашки. Всё то нетерпение, которое выражалось в резких движениях Блэка утихло, и тот лишь улыбался. А Джеймс чувствовал, как это самое нетерпение приходит к нему, как окутывает его, как сводит с ума. Месяц действительно слишком долгий срок для разлуки. Джеймс провёл рукой по члену, поцеловал живот и напряженно выдохнул. Ему хотелось ещё немного полюбоваться вот таким уязвимым Регулусом, бледным румянцем на его коже, ласкающим взглядом. Он взглянул на растянувшегося как кот парня и прикусил губу. Тот, приподнявшись, дотянулся до лица Джеймса, погладил по щеке и, сняв его очки, положил их где-то рядом. Это было что-то вроде ритуала. Джеймс никогда не снимал очки сам, даже если они мешали ему так сильно, что желание кинуть их под колёса огромного грузовика грызло изнутри. Оставлять его уязвимым, почти не видящим чётких границ, всегда была и всегда будет прерогатива Регулуса. Первый поцелуй пришёлся на внутреннюю сторону бедра. Следующий поднялся выше. Джеймс провёл языком по головке члена и только после взял в рот наполовину. Регулус, в попытке сдержаться, резко откинулся назад, на кровать. Его тело дрожало, кожа под руками Джеймса нагрелась. Сделав несколько движений головой вниз и взяв член чуть больше, чем на половину (не потому что не мог больше, а потому что хотел подразнить), он выпустил его. Тяжелое дыхание Регулуса заглушало тишину комнаты. — Всё ещё не признаешься, что скучал по мне? — со смешком спросил Джеймс, но ответить не дал, вернувшись к своему занятию. Он снова взял член в рот, снова вздрогнул от стона, донесшегося сверху, и стал ласкать, в этот раз даже не собираясь останавливаться. Пальцами правой руки погладил живот Регулуса, левой сжал бедро, используя его как опору. Ощущения были умопомрачительными, мозг плавился от осознания происходящего. Ожидания себя оправдали настолько, что даже стоны уже казались ему чем-то далёким, и только размытый силуэт Регулуса и его рука, запутавшаяся в волосах и направляющая движения головы, имели для него значение. Потянув за волосы особенно сильно, Регулус заставил его раскрыть рот и, наклонив его голову, развернулся. Джеймс почувствовал прикосновение влажной головки к губам, поцеловал и облизал, и, когда уже надеялся услышать сладкое «Джейми» вслед за очередным стоном, резко остановился. Потому что Регулус произнёс совсем другое имя. — Сириус?! В следующую секунду со стороны двери донесся вопль, полный отчаяния. Как будто коту наступили на хвост. Джеймс почувствовал, как чувство вины волной обрушилось на него. Он уже не ощущал Регулуса рядом, но видел его размытым пятном, в котором особенно выделялась бежевая толстовка. — Как ты мог, Сохатый? К-как ты мог?! — продолжал вопить Сириус, а его голос всё больше походил на сирену скорой помощи. Регулус молчал, как будто его и вовсе здесь не было. Джеймс водил руками по кровати, пытаясь найти очки, и вместе с этим перебирал все те фразы, которые заготовил много месяцев назад как раз на такой случай. Это, вроде как, обязательно, когда начинаешь романтические отношения с младшим братом своего лучшего друга. Наконец, он почувствовал руку Регулуса на своем плече, и тот вложил в его ладонь очки. Надевая, их, Джеймс по-прежнему не знал, что сказать. Он не боялся, что Сириус ударит его или что проклянёт всей силой семейства Блэков, но боялся потерять лучшего друга в его лице. Когда мир приобрел четкие очертания, Джеймс развернулся в сторону двери, наконец посмотрев Сириусу в глаза, и со всей серьезностью ляпнул: — Это не то, о чем ты подумал. Сириус, как и всегда разодетый в стиле молодого рокера, на несколько секунд застыл. На его лице смешалось столько эмоций, что сложно было выделить одну единственную: гнев прочертил тёмной тенью складки кожи между бровей, недоумение горело в глазах ярким пламенем, сильно сжатые губы, превратившиеся в тонкую полоску и напоминавшие шрам от пореза, выражали не то отвращение, не то ужас. Казалось, что он вот-вот взорвется. Регулус встал с кровати и оказался рядом с Джеймсом. Его руки тянули вниз бежевую толстовку. Он смотрел на Сириуса совершенно не читаемым взглядом, а потом, приподнявшись на носках, тихо прошептал Джеймсу: — Плохой выбор. Его рука легла на плечо Джеймса. Сириус вновь завыл сиреной. Оставалось надеяться, что никто из соседней не решит вызвать полицию. — Не то, о чём я подумал?! — Сириус ухватился за дверной косяк. Он побледнел, теперь ещё больше напоминая аристократов из старых, чёрно-белых фильмов. Его взгляд скользнул по Джеймсу и Регулусу, и он закричал громче прежнего: — МОИ ГЛАЗА! Он закрыл лицо руками, прокрутился вокруг себя и побежал куда-то в сторону, пропав из виду. Послышался гулкий стук удара — Сириус наверняка врезался во что-то — а следом с громким хлопком закрылась дверь в ванную комнату. Щелкнул замок. И только тут до Джеймса дошло, что он стоял абсолютно голый со вставшим членом и с комком из штанов и нижнего белья в ногах перед своим лучшим другом и обнимал его младшего брата, тоже не совсем одетого, за талию. — МОИ ГЛАЗА! — вновь донесся крик из ванной. Послышался звук плещущейся воды. Регулус вздохнул и упёрся лбом в плечо Джеймса. Его рука скользнула по голой спине, пальцы сжали кожу на боку. — Я же тебе говорил, что всё так и будет, — прошептал он. Его губы, касаясь кожи, подрагивали. Джеймс кивнул и поцеловал Регулуса в макушку. — Надо что-то сделать, чтобы Сириус перестал строить из себя королеву драмы. — Предлагаю заказать пиццу. Рано или поздно он проголодается и тогда мы сможем нормально с ним поговорить, — Джеймс улыбнулся. — Для начала предлагаю надеть штаны, — язвительным тоном сказал Регулус, а понизив голос добавил: — Хотя без штанов ты мне больше нравишься. Несмотря на очень приятное замечание Регулуса, Джеймс всё-таки надел штаны. И футболку. Разбросанные по полу и комнате вещи он хотел было закинуть в корзину для грязного белья, но потом вспомнил, что та стояла рядом со стиральной машинкой в ванной комнате. Собрав всё в кучу, он сложил вещи на кровать, и, освободив кактус и прикроватную тумбочку от тканевого плена, накрыл всё это безобразие своей рубашкой. Регулус тоже втиснул свои стройные ноги в джинсы, но его трусы так и остались лежать на кровати. Джеймс сделал вид, что не заметил такой очевидной беспечности и поспешил выйти из комнаты. Поперёк небольшого коридора лежала подставка для зонтов в форме ноги — подарок Сириуса — и два зонта, которые, должно быть, вылетели в тот же миг, как Сириус сбил подставку. Ключи, висевшие на аккуратных металлических крючках, тоже упали на пол из-за сильного хлопка двери. Зашнурованные по всем правилам ботинки высотой сантиметров тридцать стояли на коврике возле двери. Из-за закрытой двери в ванную комнату всё ещё доносился шум воды и тихий шёпот. Джеймс принялся убирать бардак, тогда как Регулус с важным видом прислонился ухом к двери. Он то хмурился, то улыбался как злодей из фильмов, то и вовсе на его лице проступало непонимание. В конце концов, отпрянув, он серьёзно посмотрел на Джеймса, который поправлял ключницу. — Он разговаривает с Римусом, — сказал Регулус. — Хорошо, что он не маменькин сынок. — С вашей мамой такое не прокатит, — хмыкнул Джеймс и повесил две связки ключей на положенное им место. — Надо было сразу всё ему рассказать, — продолжил Регулус. — Мы бы не оказались в такой ситуации... — Если бы я сразу сказал ему, что хочу тебя трахнуть, то сейчас ты бы стоял над моей могильной плитой. — Не драматизируй. — Даже не начинал. И это, кстати, ты не хотел ничего ему говорить. Регулус, прищурившись, посмотрел на Джеймса и фыркнул. Он сложил руки на груди, а спиной оперся на стену. Сколько раз они продумывали и обговаривали подобный сценарий, не сосчитать, но каждый раз они приходили к выводу, что, одумавшись, Сириус простит Джеймса и будет рад, что его брат — после нескольких ужасных отношений — наконец счастлив. Вот только почему-то ни разу они не озаботились тем, что именно заставило бы Сириуса одуматься. — Бродяга, — Джеймс постучал костяшками по двери, — выходи, нам надо поговорить. — Нет, — визгливо отозвался Сириус. — Даже не смей со мной разговаривать, не после того как... О боги! Послышались всплески воды, как будто Сириус решил умыться. Джеймс покосился на Регулуса, но тот лишь пожал плечами. Тогда он снова постучал. — Открой дверь. — Ни за что, предатель, — недовольно огрызнулся Сириус из-за двери. — Как ты мог? Мой маленький Регги... — Я не делал с ним ничего такого, что ему бы не нравилось, — выпалил Джеймс, — так что не надо превращать меня в главного подонка. Регулус улыбнулся и захихикал. И в любой другой момент Джеймс бы порадовался, но сейчас не смог даже улыбнуться в ответ. Потому что он слишком хорошо знал Регулуса, и его реакция больше походила на начальную стадию истерики, чем на попытку посмеяться над забавной ситуацией. Сириус, отказывающийся открывать дверь, по-прежнему обвинял Джеймса во всех смертных грехах. — ...Я не ожидал от тебя такого, Джеймс Флимонт Поттер, так что я не выйду отсюда, пока вы оба не пообещаете мне, что такого больше не повториться, — сказал Сириус. — Не входи в комнату без стука, тогда и не будешь свидетелем таких сцен, — подал голос Регулус. — Нет, братец, — Сириус завопил во весь голос. — Не знаю, что у вас там за интрижка, но вы должны это прекратить! Немедленно! Никаких обжиманий, поцелуев и вообще, Поттер, держи подальше от моего брата свои руки и другие части тела. — Я не собираюсь расставаться с Реджи, Сириус, — твёрдо сказал Джеймс. Он хотел было сказать ещё что-то, но тут почувствовал знакомое прикосновение к плечу и повернул голову. Регулус стоял позади него. Его волосы растрепались. Румянец со щёк уже ушёл, но он всё равно выглядел до неприличия мило и сексуально. Приступ нежности, с которым Регулус подошёл к Джеймсу, продлился недолго, потому что Сириус опять начал выкрикивать свои требования. Снова и снова он повторял одно и то же, на правах старшего брата заявляя, что Джеймс — не подходящая кандидатура для его брата. И снова и снова игнорировал простое «Почему?», в порыве слетевшее с губ Поттера. — Похоже, нам и правда придётся заказывать пиццу, — вздохнул Регулус. Он стоял так близко, что Джеймс почувствовал, как от его щёк пахнет знакомым, давно приевшимся парфюмом. — «Четыре сыра». Сириус ненавидит горгонзолу. Джеймс рассмеялся и, не сдержавшись, поцеловал Регулуса. Чтобы культурно пообедать в коридоре возле ванной комнаты, Джеймс достал столик для завтрака и принёс две диванные подушки. Выбирав пиццу из каталога, они с Регулусом решили просто сидеть и ждать, когда Сириус соизволит с ними пообщаться. Пока Джеймс готовил чай, Регулус, сидя на диванной подушке в проходе, наблюдал за ним и улыбался. Чуть-чуть задорно, чуть-чуть нежно, и сколько бы косых взглядов Поттер не кидал на чёрноволосое чудо, никак не мог понять, что же у него на уме. Но в душе радовался, что тот до сих пор не сбежал. Когда они сели за импровизированный обеденный стол с пиццей и двумя чашками ароматного чая, Джеймс стал рассказывать о командировке. О том, как часами сидели за столами переговоров, и о том, как один единственный раз сходил с итальянцами на вечерний променад. Он настолько погрузился в обыденный разговор, что совсем забыл о том, что за дверью ванной комнаты сидит его лучший друг и выражает молчаливый протест против его романтических отношений. Он говорил о странном графике работы продуктовых магазинов и аптек, о ресторанах, открывающихся под вечер и работающих только до полуночи, и ругался на общественный транспорт, движение которого, по ощущениям, зависело от настроения начальника смены в транспортном бюро. — Самым странным был тот вечер, когда по дороге в отель я встретил двух очень уверенных в себе итальянцев, которые очень хотели поговорить. — Я помню, — Регулус улыбнулся. Он отломил корочку от куска пиццы и обмакнул его в контейнер с томатным соусом. — Ты тогда позвонил мне, как только зашёл в отель. — А ты сказал, что они искали третьего для гейской групповушки, — вспомнил Джеймс. — И потом хихикал каждые десять минут. — Если они действительно хотели заняться с тобой сексом, я не могу их осуждать. Едва Регулус успел закончить фразу, как из ванной комнаты донёсся новый вопль и стук по двери. Он вздрогнул от испуга. Корочка, измазанная в томатном соусе, выпала из рук и упала прямо на светлую толстовку. Джеймс с ужасом наблюдал за тем, как по бежевой ткани расползается красное пятно. Бутылка энзимного пятновыводителя была заперта в ванной вместе с Сириусом. В порыве гнева Регулус начал ругаться на французском. Сириус отвечал ему тем же, его голос звучал резко, как собачий лай, и сопровождался яростным постукиванием по двери. Возможно, Сириус использовал азбуку Морзе, но Джеймс не понимал её точно так же, как не понимал и французский язык. Удивительно было наблюдать за тем, как гневно Регулус сжимает губы, как хмурится, вслушиваясь, и стискивает руки в кулаки, сдерживая гнев. Но Джеймсу хотелось, чтобы вся эта злоба ушла. Он устал созерцать недовольного, расстроенного Регулуса ещё в подростковые годы. — Знаешь зачем он явился сюда? — спросил Регулус, тяжело дыша. Его лицо покраснело, тёмные волосы, сколько бы он их не приглаживал, так и торчали в разные стороны идеальными завитками. — Он вспомнил, что ты просил его поливать цветы! В последний день перед твоим, блять, приездом! — Реджи, — тихо сказал Джеймс. — Я поливал эти цветы, Джейми, весь, блять, месяц! Я, а не он! Но его вдруг замучила совесть, и он подумал, что успеет до твоего возвращения уничтожить улики в виде сухой земли и... — Ты поливал цветы? — переспросил Джеймс, надеясь перевести тему. — Ты же живешь в трех кварталах отсюда и... — Сэр Генри скучал по дому, — уже тише и мягче ответил Регулус. — Я водил его на прогулки. Кстати, ему очень понравилось ездить на метро. — Давай снимем с тебя эту толстовку. Надо... — Убери свои грязные руки от моего брата, Поттер! — донеслось из-за двери. Регулус снова что-то сказал на французском, в этот раз на его губах сияла улыбка. Сириус ответил ему тем же. Джеймс вздохнул. Кто-то позвонил в дверь. Регулус ругнулся, теперь на чистом английском. Сириус по-прежнему говорил по-французски. Джеймс, заглянув в глазок, снова вздохнул и, отперев замок, толкнул дверь. Через порог в коридор шагнул Римус Люпин. Выглядел он так, как будто всю ночь просидел без сна. Под глазами залегли синяки, отчего шрамы на его лице казались почти не заметными. Вместо аккуратно уложенных волос у него на голове было что-то, напоминающее кучу спагетти. На левом рукаве было пятно то ли от чая, то ли от некрепкого кофе. На плече висел старый, потрепанный рюкзак. Джеймс никогда не думал, что человек, пытающийся защитить вторую докторскую и преподающий в институте, может выглядеть так. — Где он? — устало спросил Люпин, покосившись на пятно на толстовке Регулуса. — А он тебе не сказал? — фыркнул тот в ответ. — У меня нет сил выслушивать истерики сразу двух Блэков. — Сириус заперся в ванной, — сказал Джеймс, не желая доводить Люпина до ручки. Римус что-то пробормотал себе под нос и, обойдя столик для завтрака, подошёл к двери, за которой прятался Сириус. Он прислонился к ней и тихо постучал. Стук был необычный, в нём чувствовался скрытый смысл, и Джеймс был уверен, что это было музыкальное послание, которое мог расшифровать только один человек. Через несколько секунд раздался голос Сириуса. — Лунатик, не позволяй Поттеру прикасаться к моему брату! — воскликнул тот через дверь. — И помоги мне придумать план мести. — План мести? — переспросил Римус удивлённо. — Джеймсу? Твоему лучшему другу? Парню, за которого ты сел бы в тюрьму? — Я не сел бы за Джеймса в тюрьму. — Ты вчера сам мне об этом сказал. — Я передумал. — Он передумал, — повторил Римус и взглянул на Джеймса. — Если бы ты сказал ему, что приезжаешь сегодня, то всего этого бы не случилось. — Хочешь сказать, что это я во всем виноват? — Поттер бросил недоуменный взгляд на измученного Люпина. — Не я же сплю с братом своего лучшего друга, — покачал головой тот. Регулус обиженно фыркнул. — Почему в таком случае он не злится на меня? — спросил он серьёзно. — Я ведь сплю с его лучшим другом. — Двойные стандарты? Смотреть на убитого всеми перипетиями жизни Люпина было физически больно. Пока тот переговаривался через дверь с Сириусом, Джеймс сварил ему кофе, запах которого разнёсся по всей квартире. Римус пил кофе, не отходя от двери ванной комнаты. Он сел, облокотившись на дверь спиной, и разговаривал. Голос Сириуса уже звучал на пару тонов спокойнее, но он всё равно бесился из-за того, свидетелем чего он стал. Регулус побелел от ярости, когда Сириус рассказал Римусу о том, как поймал его и Джеймса с поличным. Старший Блэк вложил в свой рассказ столько артистизма, что появилось желание похвалить его как талантливого актёра, но в то же время он настолько перевернул всё с ног на голову, что впервые в жизни Поттеру захотелось дать ему затрещину. Просто потому что он видел, как Регулус кусал губы, сжимал руки в кулаки и тряс ногой в нервном приступе. — Бродяга, — громко, чтобы Сириус наверняка его услышал, сказал Джеймс. — Всё было не так. — Да какая разница, как всё было, — гулко отозвался Сириус из-за двери. — Ты меня предал. И вы двое пошатнули моё ментальное здоровье. Ты вообще представляешь, каково это увидеть лучшего друга абсолютно голым со вставшим членом? — Я видел моего лучшего друга со вставшим членом, — вмешался Римус. Регулус напрягся, с сомнением глянув на Джеймса. Он стал похож на кота, увидевшего собаку. Вернулась его холодная осанка, от которой так и веяло испорченным детством. Его глаза блеснули льдом. Дышал редко, словно тренировался нырять с аквалангом. — Что?! — Сириус вложил в короткий вопрос всю драму, на которую был способен. — Ты видел... Что?! — Сириус, — устало простонал Римус, протянув Джеймсу пустую чашку, — ты мой лучший друг. Сириус за дверью издал странный, ни на что не похожий звук. В воображении Джеймса именно так звучал первый звук котёнка. Такой пронзительный писк, от которого лопаются барабанные перепонки. Но Римус отчего-то улыбался. На миг усталость исчезла с его лица, а щёки вспыхнули здоровым румянцем. Он словно вернулся во времени, в те дни, когда он по привычке таскал за спиной гитару и неумело флиртовал с Сириусом. — Я люблю тебя, Луни, — отозвался Сириус, — но мои условия прежние. Заставь Поттера оставить моего брата в покое. Джеймс вздохнул. Он прекрасно знал, насколько упрямым может быть Сириус. Только из-за этого непоколебимого упрямством левую лодыжки Сириуса украшала татуировка в виде морской звезды, а в правом ухе было больше дырок, чем нужно. Из-за этого же упрямства в его гардеробе водилось множество кожаных вещей, вещей с цепочками, дырявых джинс и футболок с логотипами рок-групп. Римус не смог отговорить Сириуса от эпиляции зоны подмышек воском, вряд ли ему удастся заставить его принять романтические отношения, завязавшиеся между лучшим другом и младшим братом. Погрузившись в эти мысли, Джеймс попытался найти компромисс или хотя бы предлог, чтобы вытурить Сириуса из клетки, в которой тот запер сам себя, но всё как-то не складывалось. Он не мог устроить пожар или вызвать полицию, как и не мог принять выставленный другом ультиматум. Из мыслей его вытащил голос Регулуса, раздавшийся так близко, что Джеймс дёрнул плечами, ударившись о стену. — Мне нужная другая одежда, — повторил Регулус, демонстрируя разросшееся пятно от томатного соуса. — Могу я одолжить твою? — Ты знаешь, что и где лежит, — кивнул Джеймс. Он хотел было поцеловать Регулуса в лоб, но не стал. Пока Регулус выбирал себе одежду, Джеймс и Римус переглядывались. Ни один из них не торопился начинать разговор, однако Сириус за дверью по-прежнему недовольничал. Он повторял своё требование о расставании, называл Джеймса предателем и выстукивал тайные сообщения для Римуса азбукой Морзе. Судя по его лицу — сообщения содержали ещё больше ругательств, чем Сириус озвучивал вслух. Наконец, Люпин, поднявшись на ноги, подошёл к Джеймсу. — Ты понимаешь, что тебе придётся доказывать серьёзность своих намерений? — шёпотом поинтересовался он. — У вас ведь всё серьёзно, я прав? — Да, — так же тихо ответил Джеймс, посмотрев на Люпина. Тот не нервничал и выглядел так, словно он был детективом, собирающим доказательства. — Всё более чем серьёзно. Ты знаешь. — И как... Как много Сириус увидел? Он написал мне какую-то неразборчивую чушь, так что... — Да почти ничего, — отмахнулся Поттер, вспоминая как ужасно он себя чувствовал, когда вместо своего имени услышал имя лучшего друга. — Я заставал вас и в более пикантной обстановке. Реджи, я думаю, тоже. — Вряд ли этот аргумент вас спасёт, — Римус немного покраснел и кивнул. В этот момент из спальни вернулся Регулус. Вместо перепачканной толстовки он надел старое худи красного цвета с жёлтой надписью: «Поттер» на спине. Джеймс расплылся в улыбке. Он уже и забыл про старую толстовку, которая осталась у него с тех времен, когда он был частью команды колледжа по футболу. Регулусу эта толстовка подходила как по размеру, так и по цвету, и, конечно, Джеймсу особенно нравилось видеть на ней свою фамилию. Его фамилия на спине Регулуса выглядела так же кричаще как засос на шее или кольцо на безымянном пальце. И с такой же силой подпитывала чувство собственничества, которое обострялось в такие вот моменты, когда младший из Блэков не гнушался подобных меток. Это выглядело как исполнение подростковой мечты, как воплотившийся в жизнь сон, как изменившаяся по щелчку пальцев реальность — и чем дольше Джеймс об этом думал, тем сильнее желал, чтобы этот маленький бунт никогда не заканчивался. — Не сдаётся? — спросил Регулус, встав рядом с Джеймсом и кинув на него самый хитрый из его взглядов. Римус помотал головой и отошёл к двери ванной комнаты. — Если ты не сможешь избавиться от паразитов в этой квартире, придётся искать другую. Сэр Генри не сможет делить территорию с таким зверем. От него же псиной пахнет. — С тобой же делит, — Джеймс усмехнулся. Регулус в ответ лишь скромно улыбнулся. — Но ты прав. Нам нужна помощь. Как думаешь, если Римус не справился, то кому под силу вытурить твоего брата из моей ванной? — Тебе нужна тяжёлая артиллерия, перед которой он не сможет устоять. — Но Римус уже здесь, и он — моё главное оружие. Регулус покосился на Римуса. В его взгляде мелькнуло сочувствие — как никак он знал, что значит жить с Сириусом — но в большей степени Джеймс видел в его глазах сомнение. Потому что Римус и правда не походил на оружие. Тот выглядел усталым, слабым и потерянным, а руки его дрожали как будто он перепил энергетиков. — Джейми, — губы Регулуса растянулись в той самой хитрой, фирменной улыбке Блэков, — я же говорю, что тебе нужная тяжёлая артиллерия. Нужен кто-то, кто умеет противостоять бессмысленным аргументам и сопротивляться беспричинной истерике, а ещё имеет опыт выманивая котов из самых укромных мест. — Ты хочешь, чтобы я... — Именно. С минуту они играли в гляделки. Это ощущалось как бесполезная партия в пинг-понг, в которой никто так и не открыл счёт. От напряжения свело левое плечо, и Джеймс размял мышцу рукой. Регулус продолжал смотреть на него, как на музейный экспонат. И что он пытался разглядеть? — Если не позвонишь ты, позвоню я, — сказал Регулус и в его голосе было столько требовательности, что у Джеймса подкосились ноги. Он любил, когда его Реджи был таким, но сейчас смотрел на такое проявление характера с долей обиды. — Спорить бессмысленно. — Спорить о чём? — вмешался Люпин. Регулус, привлёкший внимание Римуса, выглядел довольным собой. Заполучить в союзники одного из лучших друзей Джеймса, ему было только на руку, ведь именно так снижались энтузиазм и способность к спору. Покосившись на друга, Джеймс хмыкнул что-то нарочно неразборчиво и, насколько позволяли очки, потёр переносицу. — Регулус хочет, — сказал он так тихо, чтобы Сириус за дверью ничего не услышал, — чтобы я позвонил Лили. Римусу не удалось скрыть своего удивления. — И почему это такая проблема? Джеймс промолчал и, под самоуверенным взглядом Регулуса, набрал номер своей бывшей жены. Лили появилась на пороге его квартиры двадцать минут спустя. В её ярко-зелёных глазах без труда читалась ироничная усмешка. Рядом с ней, хватаясь маленькой ручкой за лёгкую ткань плаща, стоял Гарри. Его очки съехали набок, а взгляд был устремлён вниз и бегал по имитировавшему паркет линолеуму. Прежде чем Джеймс успел обратиться к сыну, тот отпустил плащ Лили и с криком побежал к Регулусу. Блэк даже присел, чтобы обнять мальчика. — Что ты наделал, Джеймс Поттер? — усмехнулась Лили, закрыв за собой дверь. Джеймс рассказал Лили всё, что произошло, умело опустив все те ненужные, достаточно интимные детали. Рассказ получился короткий, но и этого хватило, чтобы заставить Лили широко улыбаться. — Я тебе говорила, что всё так и будет, — пролепетала она, глянув на Гарри и Регулуса, игравших в хлопки. — Надо было рассказать обо всём давным-давно. Вы хотя бы кормили его? — У меня с собой только энергетик, — пожаловался Римус. И только тогда Джеймс понял, что Лили говорила о Сириусе. — Не лучший вариант для обеда в его-то состоянии. Лили порылась в сумке. Её сумка с виду казалась маленькой и скромной, такой, в которую не сложишь много вещей. Однако со стороны её поиски выглядели так, как будто она перебирала набитый холодильник. То в её руке появлялся какой-нибудь фрукт, то пакетик мармеладок, а то и упаковка детского пюре. Наконец, словно с самого дна она выудила шоколадный батончик с арахисом и протянула Римусу. — И что я должен с этим делать? — удивился тот. — Там есть кошачья дверца, — объяснил Джеймс. — Для сэра Генри. Только она закрыта. С той стороны. Так что если Сириус проголодался, ему придётся... Не успел Джеймс договорить, как маленькая дверца открылась. Рука Сириуса показалась всего на мгновение, его тонкие пальцы, увешанные серебряными кольцами, резво вцепились в «Сникерс», а потом рука исчезла. Из ванной комнаты донеслось шуршание обёртки, на которое тут же среагировал Гарри. Как однажды заметил Регулус, Гарри порой вёл себя в точности как кот Джеймса: путался в ногах, таскал в руках всякий мусор и поворачивался на шуршание обёрток с таким видом, будто ненужный фантик звал его по имени. Заинтересованный Гарри поспешил к дверце для кота и, сев прямо на пол рядом с Люпином, несколько раз толкнул её рукой. Через несколько секунд мальчик повторил ровно то же самое и продолжил с ожиданием смотреть на кошачью дверь. В какой-то момент он наклонился так, что его очки упали с головы, но Римус успел их поймать. Однако Гарри как будто не заметил пропажи важного для его зрения аксессуара и снова толкнул дверь, но на этот раз ногой. — Гарри, — позвал его Джеймс, и тот повернулся на голос. Он не мог сфокусировать взгляд, из-за чего тёр глаза кулачками. — Что ты делаешь? — Зову сэра Генри, — сказал ему в ответ сын. — Я слышал, как шуршал фантик. Сэру Генри нравятся фантики. На помощь сыну подоспела Лили. Опустившись на колени рядом, она забрала у Римуса очки и опустила их на нос Гарри, после чего тот сразу завертел головой. Он всё искал взглядом кота, надеясь заметить кончик рыжего хвоста или промелькнувшую быструю тень. Лили поправила его очки, пригладила волосы и принялась объяснять, что сэра Генри в квартире нет, напомнив сыну, что его рыжий любимец всегда гостит у Регулуса, когда папа уезжает по делам. Впрочем, Гарри не особо ей верил, ведь за дверью ванной комнаты кто-то по-прежнему шелестел фантиком. — В ванной прячется дядя Сириус, — сказал Джеймс, решивший прийти на помощь Лили. Он-то прекрасно знал, что Гарри не успокоиться, пока не увидит кота. — Бродяга? — глаза Гарри загорелись, и он запрыгал на месте. Наблюдавший за этим Регулус недовольно фыркнул: он немного завидовал Сириусу, когда дело касалось Гарри. — Он прячется от меня? — От меня, — Джеймс тепло улыбнулся, сев на пол рядом с Лили. — Я его обидел, и он не хочет со мной разговаривать. Регулус одарил Джеймса удивлённым взглядом. Римус, явно нуждающийся в ещё одной порции кофе, опустил голову. На лице Лили появилась хитрая ухмылка. Сириус, то ли в порыве гнева, то ли из вредности, со всей дури вышвырнул обёртку от шоколадного батончика через кошачью дверь. Фантик ударился о ноги Гарри и упал на пол. — Помнишь, я рассказал тебе один секрет? — продолжил Джеймс. Под взглядом Регулуса разговаривать с Гарри о секретах было неловко, несмотря на то, что Регулус и был тем самым секретом — его большим и самым любимым секретом, тщательно скрываемым от Сириуса Блэка. — И ты пообещал, что никому не расскажешь? Гарри кивнул с невероятно серьёзным видом. В его не совсем осмысленном взгляде без труда читалось то, что секрет, который его отец разделил с ним, был надёжно защищён и что хранить его — великая честь. Единственной промашкой оказался мимолетный кивок в сторону Регулуса, который облокотился на дверной косяк кухни. — Кто-то рассказал Бродяге твой секрет? — спросил Гарри испуганно. — Это значит, что я больше никогда не смогу играть с Реджи? Мало кто использовал такую уменьшительно-ласкательную форму имени, когда дело касалось Регулуса. Обычно так баловался только Джеймс, пользуясь своими привилегиями. Сириус обращался к брату так исключительно с иронией и сарказмом. Римус воспользовался этим вариантом имени лишь однажды, о чём в тот же миг и пожалел. Лили, как и всё остальное окружение, называла его исключительно полным именем. Поэтому, когда Гарри так легко и беззаботно назвал его Реджи, все, включая самого Гарри, уставились на Регулуса с таким видом, будто ожидали, что вот-вот случится катастрофа. — Никто и никогда не запретит мне играть с тобой, — спокойным тоном сказал Регулус. И Гарри, уже забывший об узнике ванной комнаты, шуршащем фантике и отсутствующем коте, побежал к Регулусу. Вдвоем они вошли на кухню, послышался щелчок электрического чайника и скрип открывающегося кухонного шкафа. Джеймс, наблюдавший за этим с трепетом в сердце, сглотнул. Он вдруг вспомнил все те разговоры, за которыми они проводили то дни, то ночи, решая кому можно рассказать об их отношениях. Вспомнил то, как Регулус переживал из-за Гарри, пытаясь предугадать, как маленький мальчик сможет пережить, что у его папы теперь есть парень. Он волновался и боялся, не сразу решился и, только доверившись, наконец позволил Джеймсу всё рассказать сыну. Регулусу было по-настоящему страшно. Но он сделал тот самый шаг, чтобы побороть не только свой страх, но и облегчить им с Джеймсом жизнь. И неужели хоть раз в жизни Джеймс Поттер не мог поступить так же? Резко поднявшись, Джеймс подошёл к двери ванной комнаты и так сильно ударил по ней, что Римус спиной почувствовал вибрацию. — Сириус, — громко сказал Джеймс, — переставай глупить и давай поговорим. — Только после того, когда ты пообещаешь, что больше не будешь крутить шашни с моим братом, — отозвался тот из-за двери. — Тогда тебе придётся просидеть в моей ванной вечность, — нарочно громко продолжил Поттер. — Потому что я не собираюсь бросать твоего брата из-за твоей прихоти. — Это не прихоть! Это... Так работает Вселенная, не я придумываю правила. Нельзя тра... — Сириус осёкся, должно быть вспомнив о Гарри, — ...встречаться с братьями своих лучших друзей. Это же почти инцест! — Неправда, — Джеймс чувствовал, как на него опускался гнев. Не потому что Сириус вёл себя, как ребёнок, к этому он давно привык. А потому что чувствовал себя как загнанный в тупик зверь, совершенно не зная, куда бежать дальше, чтобы не оказаться жертвой грозного хищника. — Мы с Реджи не родственники. И с тобой тоже. — Да почему ты вообще решил сойтись с моим братом? Что во всем Лондоне не нашлось другого сухопарого брюнета с бледным лицом? — Да потому что я люблю твоего брата, придурок, и надеюсь, что он меня тоже любит. Тишина была самым неожиданным ответом. Джеймс приготовился отбиваться от любых аргументов Сириуса, в конце концов он так много раз репетировал этот разговор, что отвечал другу не думая. Стоял у двери и тяжело дыша от злости, он всё ждал, когда Сириус вновь заговорит с ним, но тот молчал. И что он там делал? Переваривал новую информацию? Подбирал слова, способные увеличить концентрацию драмы? Справлял нужду? Тут, к удивлению Джеймса, Римуса и Лили, в коридор вбежал Гарри. Он выглядел взволнованным. Его щёки чуть покраснели, а к губам прилипли крошки от шоколадного печенья. Набрав в лёгкие побольше воздуха, он выпятил грудь вперёд и с авторитетом опытного спикера заявил: — Я хочу писать! Через несколько секунд простая просьба превратилась в детскую истерику. Гарри по очереди смотрел на Джеймса и на Лили, наотрез отказывался писать в раковину на кухне и без перерыва стучал в дверь. Ещё через минуту Сириус с огромным сожалением на лице вывалился из ванной комнаты и пропустил туда Гарри и Лили. Римус, стоявший ближе всех, схватил Сириуса за руку и не дал тому сбежать. Вопреки всем ожиданиям, Сириус не выглядел злым или рассерженным и не смотрел на Джеймса взглядом, полным ненависти. Да и вообще казался таким спокойным, каким бывал ужасно редко. Однако направленный на Джеймса взгляд был строгим, как у инспектора полиции во время важного расследования. — Ты и правда любишь моего брата? — спросил Сириус, не моргнув. — Вот прям любишь? — Прям люблю, — уверенно сказал Джеймс. — И давно вы... вместе? Регулус прижался к нему со спины так неожиданно, что Джеймс вздрогнул. Он почувствовал прикосновение рук и не сразу осознал, что происходит. Только когда руки сомкнулись в замок на его талии, он понял, что его Реджи, должно быть, всё это время стоял в дверном проёме кухни. — Полтора года, — ответил Регулус за него. — Плюс-минус. И это была моя идея не говорить тебе, так что Джейми здесь не причем. Несмотря на страх скорой смерти, он хотел всё рассказать тебе с самого начала. Сириус что-то пробурчал себе под нос. Нарочно невнятно. А потом смотрел в одну точку, словно обдумывая свой следующий шаг. Через полминуты в коридор вернулись Лили и Гарри. Гарри, с улыбкой глянул на Регулуса, а потом обнял Сируиса за ноги. Тот тоже заулыбался, и одолевавшая его злость совсем ушла: маленький крестник растопил его ледяное сердце. — Бродяга! — воскликнул Гарри звонков. — Пошли пить чай. Реджи налил всем. — С удовольствием, — сказал Сириус и взглянул на Джеймса. — Теперь ты мой лучший друг, Гарри. Гарри в припрыжку побежал на кухню, что-то вереща. — Вот этот Поттер уж точно никогда не будет крутить шашни с моими родственниками, — заявил Сириус и, потянув Римуса за собой, скрылся на кухне. Лили, прокашлявшись, последовала за ними. Назвать коридор уединенным местом было сложно. Дверь ванной комнаты была открыла и скрывала обнимающихся Регулуса и Джеймса от глаз тех, кто засел на кухне, и только это помогло им сохранить хоть немного приватности. С кухни доносились голоса: Гарри хихикал, Лили пыталась накормить его чем-то, что прятала в своей сумочке, Сириус и Римус перешёптывались, но слов было не разобрать. Несмотря на то, что им обоим явно следовало пойти вслед за друзьями, ни Джеймс, ни Регулус даже не попытались ускользнуть от явно напрашивающегося разговора. Спрятавшись за дверью, как за ширмой, Джеймс наконец обнял Регулуса сам, прижав его к своей груди, и коснулся губами тёмной, растрёпанной макушки. Сжимать его в объятиях было до неприличия привычно, точно так же как и, стоя так близко к нему, прятаться от чужих глаз. — Так ты, — Регулус начал первым, — значит, меня любишь? — И я бы предпочел сказать это тебе, а не твоему брату, — чуть виновато сказал Джеймс. Регулус поднял на него взгляд, и на долю секунды Джеймс потерялся в серо-серебристых глазах. Со всей этой суматохой, он и забыл, как сильно скучал. — Так скажи. Или ты ждешь особого приглашения? В груди что-то ухнуло. В горле неожиданно стало сухо. По спине пробежали мурашки. Но ничего из этого не могло заставить Джеймса отступить. На его лице засияла улыбка. Очки чуть-чуть сползи на нос. — Я люблю тебя, Регулус Блэк, — сказал он и выдохнул. — И я тебя люблю, Джеймс Поттер, — с огоньком в глазах ответил Регулус. И, не дав опомниться и осознать первое, долгожданное признание в любви, он поцеловал Джеймса. Сжал пальцы на его плечах и вжался в объятия, словно желая слиться с любимым телом. Где-то там, за белой дверью, их друзья и маленький Гарри о чём-то беседовали и пили чай с итальянским печеньем. Этот момент был таким невероятно прекрасным, который определённо должен запомниться на всю жизнь. Джеймс, отвечая на поцелуй, старался запомнить каждую, даже самую мелкую деталь — от расположения пальцев Регулуса на его плече до ощущения вышитой на худи фамилии «Поттер», теряющуюся под ладонями. Но всё испортил Сириус, и в голове мелькнула мысль о том, что внезапное появление лучшего друга в такие вот интимные моменты станет его новым страхом. — Сохатый, а ну-ка объясни почему о ваших шурах-мурах знали все кроме меня, даже… — Сириус резко замолчал. Регулус и Джеймс отлипли друг от друга. — Если я ещё раз застану вас за этим, вам придется пожениться. — Только после вас с Люпином, — заявил Регулус уверенно. Сируис, нахмурившись, окинул парочку взглядом: те всё ещё обнимались, как школьники на дискотеке. А потом громко, как сирена скорой помощи, закричал: — Ри-и-имус! Регулус, хихикнув, ласково укусил Джеймса за подбородок.