7 | Битва за Штормград

Как только тряска прекратилась, патруль пугливо начал осматриваться по сторонам. Батарейка ворочала головой, осознавая, что их комната оказалась во тьме. — Что со светом? Волшебные лампы оказались отключены. Свалив это на землетрясение и проблемы со строением учебного заведения, принцесса волшебного мира подняла пальчики, пытаясь создать слабенький огонёк, но, увы, у неё ничего не получилось. — Какого… Магия не работала, но это слабо устраивало спасителей планеты, а особенно факира, который сразу же поднялся с кровати, выискивая в абсолютном мраке тапки. Ему было необходимо поговорить с той, кто, по его мнению, и замешан в произошедшей катастрофе. — Саша, — позвала его ласковая волшебница воды, протягивая маленькую свечку с запахом ванили и корицы, — зажги спичками. Какое счастье, что фокусник и впрямь носил те всегда в своём портфеле. Взяв «фонарики», ребята медленно выбрались из комнаты. Брели вперёд по абсолютно чёрным коридорам, где виделось что-то лишь возле окон и того света, что даровала луна да звёздное небо. они точно друг за другом, Их взору ещё вовсе не предстала разрушенная башня, куда помчался их товарищ, невзирая на плохую ориентировку в пространстве и полную темноту, но этот мрак, где лишь иногда из-за двери появлялись мордашки иных студентов с вопросом о происходящем, пугал их очень сильно. Преодолев расстояние до ближайшей лестницы, Абрикосов обернулся к подругам, пытаясь оповестить их, что они пойдут вниз, ибо ему надобна комната властительницы иллюзий. Не успел он вымолвить и слова, как мозг команды объявил иной план: — Нам надо вверх! К Астеру в спальню! Перечить ей не позволили вовсе, потому что девушка, лишь ухватившись за ощутимые перила и вцепившись в те, поспешила вверх. Её любимый также был во мраке, чем лишь сильнее убедил потерянных ребятишек, что проблема обесточивания постигла весь колледж, но света от панорамного окна оказалось достаточно, чтобы правительница земли поскакала вперёд своих товарищей, сгораемая от стремления поскорее встретиться с тем кто, по её мнению, знал явно больше, чем она. Она вовсе не откликалась на зовы толпы, выходя из большого коридора прямо на перекрёсток с длинным. — Маша! — закричала Снежка, видя, как со стороны шло нечто неясное, отдающее пугающим слепящим фиолетовым оттенком. Странное, необъяснимое по структуре создание явилось со следующего прохода и направилось прямиком в сторону девушки, не давая ей шанса сбежать или как-то ему противостоять. Всё, что она успела, прежде чем дымка приблизилась к ней, — это пискнуть и скрестить руки, спасая лицо, что помогло, когда книга, взявшая в себе пугающую душу, рухнула прямо на неё. Закрыв глаза, волшебница даже не увидела, как раскрытый фолиант, возникший из ниоткуда, оказался прямо пред ней и как туда, словно пыль в пылесос, засосало нападающую, но необъяснимую противницу. Рукопись упала, а ничего не осознающая колдунья продолжила испуганно стоять: лишь спустя несколько секунд поняла, что всё миновало. Увы, это оказалось не совсем правдой. Как только она отпустила щит из рук, непонятная поволока потянулась к ней из того же коридора, но уже с другой стороны. Увидела её она куда раньше, но исполнить хоть что-то не успела: куда более быстрый и резкий анимаг сориентировался быстрее неё и ловко схватил бывшую за плечи, попросту вжимая ту в ближайшие установленные шкафчики. Чёрные волосы вороньей структуры тут же очутились прямо над её лицом, благодаря чему она не сразу и распознала спасителя. Выдала тому слабое зажёванное «спасибо». В нём он явно не нуждался, учитывая то, с какой брезгливостью глядел бездонными серыми зеницами на неё. Пока однокурсница в его крепких руках тяжело дышала, пытаясь очухаться от этого сковавшего страха, Корвин лишь прыснул, наблюдая за её уменьшенными во много раз зрачками и раскрытым ртом и, исполнив шаг назад, отпустил жертву субстанций из захвата, буквально передавая прибежавшим друзьям. — Что это было?! — испуганно заверещала богиня огня. — Ты в порядке, Машенька?! — Марево прибежали по нашу душу, напав с тыла, — укоризненно заприметил чернокнижник, отклонив голову назад и сложив руки в карманы. — Очередная усобица с хмарью абсолютно не входила в мои планы. — Ты знаешь, что это?! Вопрос факира вызвал у много читающего и воистину гениального мальчишки смешок, когда он, не обратив никакого внимания на пристальный взор своей некогда возлюбленной, побрёл медленно за книгой, слыша шаги. Как только он взял в руки историю королевских английских родов Ланкастеров и Йорков , из коридора возникла парочка, очутившаяся во время припадка в оранжереи. Воскликнув имя возлюбленной, Астер преодолел расстояние до неё, сразу прижимая всё ещё дрожащую девушку к себе. Вцепившись почти ногтями в его шею, она пищала что-то нечленораздельное, на что любитель книжных изданий закатил глаза. — Что это было?! — пищала Снегурочка. — Кажется, что произошёл какой-то взрыв! — Но почему? Совсем случайно, точно не обдуманно, Абрикосов начал искать в руках протеже своей Психеи то же дарование, что имел и он. Само письмецо тот не увидел, но оно оказалось не надобно, когда пара темно-зелёных глаз впились в него, ощущая ниточку привязанности и ясное понимание о наличии общего секрета. Несколько секунд, и они отворачиваются друг от друга, сжимая плотно челюсти. Они не расскажут о своих помыслах и знаниях. — Было это… Что это, Корвин?! — Почему ты спрашиваешь меня, Нон грат? — укоризненно обратился анимаг, прищурив безразлично глаза. — Ты умный! — плохо ориентируясь в создании предложений, выдал объяснение преподаватель травологии. — Ты либо догадываешься, что это было, либо точно уверен в варианте. — Нас посетили величественные и могущественные дикие ветра, причём, кажется, эти приходились детьми Эвр. — Чуть повернув голову к Александру, мальчонка обратился к нему. — Восточные ветра очень умело могут служить волшебницы мыслей. — Только для чего это Любаве?! — обратилась уже девчонка-динамит, не позволяя бонвивану травить своего молодого человека обвинениями, к которым он явно не имел никакого отношения. По крайней мере, по её мнению. — Она моразматичка! — Захлопни свою варежку! — Девочки! Если бы перепелка началась между кем-то другими, обитель звёздного неба бы, верно, не вставил бы вовсе свои пять копеек в конфликт, но сражений между близкими людьми он не желал никак. Хватало того, что его любимая не переносила Кику из-за лени и безразличие к учебному процессу, а если возникнут ещё причины для расприи, то вряд ли он сумеет остановить последующую сумасшедшую ахинею, на что в нынешней ситуации у них явно не имелось времени. — Я не права?! Твоя подружка — психопатка, с подтверждённым диагнозом биполярки, пытающая окружающих людей! — не замолкала земляная волшебница. — Ей не надобно причины, чтобы раздолбать чьё-то бытие по каким-то необоснованным причинам! — А все остальные у нас жизни друг другу не портят вовсе… — высказав свою обиду, влез анимаг. — Это явно с психичкой не сравнится! — Прекрати, Маша! — завопил Абрикосов, сцепляя от ярости зубы, ощущая, как у него плоть пылала не столько от злобы на явно вытворившую эту подругу, сколько от боли, что о ней так много нелестного, пусть и верного, говорят. — Любава никогда не делает ничего просто так! Да, она любит травить другим жизни, но она не будет тратить в пустоту такие силы чисто, чтобы выбесить тебя! Каждое её деяние — это часть какого-то огромного и масштабного плана и… От предположения хотелось визжать. — На него похоже, — печально заметила Алёнка продолжая держаться за руку факира. — Сначала взрыв, а после прекратила работать магия… — Судя по всему, прокатилась силовая волна, лишившая нас способностей… — Как ты смог пленить дикий ветер? — обратился астроном к бывшему молодому человеку своей возлюбленной. Тот обратил внимание на книгу в своих руках, давая понятие, куда делись опасные враги. — Ты кинул его прямо под нож Эдварда Йорка ?! — Волна не дала мне шанса скреститься с ним рукоятью меча самому, так что, пусть хоть ветра удостоятся подобного и подерутся за английский престол. — Где Варя?! Разговоры о борьбе за корону заставили крутиться мозг несчастного фокусника сильнее, и, наконец, тот распознал очертания плана Сатаны. Он собирал картины воедино: ненавидящая и абсолютно в ничто не ставящая Варварию Любава, странные подвижки и её безумное стремление к тонкому миру, углублённое психологическое потрошение родственницы… — У неё должно быть свидание с Владом в башне Звездочёта… — А что взорвалось… — Я… — Уважаемые студенты! — послышался звук из граммофонов. — Каждый из вас немедленно должен явиться в главный зал волшебного колледжа! Повторяю… Волшебница мороза пыталась призвать друзей послушаться сигнала, что, естественно, сделать не смогла. Анимаг, быстро воспринявший, что, вероятно, Ветрова пострадала, стоял, как вкопанный, готовый хоть сейчас превратиться и лететь прочь, и он видел, что на таком же взводе, намеренный бежать следом, и герой. Пускай они слабо понимали, как будут в абсолютной темноте брести в башне, они точно понимали, что туда кинутся. Попытка и произошла, как только анимаг, показательно развернувшись прямо во время указов преподавателя, подготовился к перевоплощению. И шага он не успел сделать, как из коридора на него понеслась завеса дыма. Кика бросила первую попавшуюся рукопись в его сторону, позволяя тому спастись от тумана. — Хоть на что-то твоя убогая домашка сдалась, — обратилась к отличнице ядовитая крапива. — Это моя тетрадь?! — Я зачту тебе это домашнее задание, — пытаясь успокоить любимую, лепетал астроном. — Даже при учёте того, что в нём исключительно много воздуха? Взяв спасшую его рукопись в руки, он протянул её Астеру, налаживая контакт глаз вначале с ним, знаменуя, что ныне он послушен, а после и с Сашей, с которым безмолвно договорился, что они никуда не идти Такой риск крайне опасен. Факир аж отвернулся от его лица и своей любимой девушки, выражая ничего не меняющее несогласие. Шли в безопасное место они всё равно вместе. Самый старший из них повёл их в требуемое граммофонами место, сам заикаясь и сильно нервничая, из-за чего часто ударял себя по носу использованной под тюрьму тетрадью, порой даже тыкая той себе в глаз. Лишь волей случая и невозможности разделения линии мыслей и говорения, он и кинул открытую подсказку своей ученице и верной подруге детства: — Фу! Так сильно гарью пахнет! Услышав это, Кика внезапно поняла, что вместо с явленным наружу письмом она точно учуяла ещё дополнительный запах, отдалённый от оранжереи и того шквала ароматов, что она несла с собою. Тот отличались резкостью, но при этом нежностью, будто ласковая отрава, что проникала под кожу и казалась чем-то полезным, позже сжигая её. Иные шагали вперёд, продвигались медленно, а она очень быстро потянулась в карманы, комкая в руках полученный конверт и, будто астматик , нуждающийся в ингаляторе, прижала тот к себе, пытаясь прочувствовать, какая трава спрятана в сем дуновении. — Эй, пойдём! О розовую бумагу зацепился её жидкий и неприятный волос с коричневым отсветом, который после остался и на её губах, но это никак не остановило девушку, что, будто ищейка, внюхивалась в миллиметры, пытаясь распознать леса. Лилия, календула, может, амарант? — Уртика, — совсем тихо шипел ей Астер, припоминая её искажённое прозвище. На крапиву аромат тоже походил слабо, но мысли о той стезе дали куда больше ответов. Маленькие дорожные тропы, редкие кусты, такие красивые, но такие колкие, и, всегда казалось верным, если бы Влад собрал букетик из него, преподнеся своей принцессе. — Шиповник, — пробормотала вредина, отводя записку Запах проходил в её носовые полости, заполнял их, вместе с запахом напоминая и значение. — Кика… «Залечи раны». Лишь на долю секунды приподняв зеницы на «братца», девушка выпучила глаза, будто только этим жестом уведомляя, что собиралась совершить резонансное действо, и времени на осознание оказалось ни много ни мало: как только он успел сориентироваться, пытаясь схватить подругу за руку, она успела сбежать, кидаясь точно в обратную сторону от надобного места. — Ки… Кика! — цедил тот в коридоры, ясно понимая, что это никак не помогло бы. Тонкая, но совсем не утончённая фигура мчалась, преодолевая тёмные коридоры, полагаясь лишь на память и свет от луны и веря в то, что поступает правильно. Залетев в оранжерею, она тут же включила горелку и начала ходила взад-вперёд по кабинету, собирая необходимые листья для отвара. Она порой возвращалась к конверту, чувствуя его аромат и убеждая себя, что поступила правильно, и это лишь подтверждал днями ранее подаренный волшебнице кулон с щепоткой звёздочки. Запах дал ей куда больше информации, нежели могла директриса или кто-либо другой их прячущихся в том зале. Нынешнее бедствие — дело рук Любавы: оно и впрямь направлено на уничтожение её племянницы, и она опять влезла в совсем небезопасную вещь, пленённая исключительно неверными помыслами. Но аромат шиповника дал ей ещё один важный факт. Заваривала лекарство из болотного аира и щепотки тонкого мира, она точно понимала, что его есть, кому пить. Ветрова Варвара жива.

***

Получив несколько синяков на плечах и спине лишь из-за полной темноты, в которой ему приходилось передвигаться, тёмный князь всё-таки сумел очутиться на проходе, ведущем к башне Звездочёта, и тот тут же распознал опасность положения. Внизу валялись кирпичи, остатки от стен, и он уже понимал, что ничего целостного от кабинета не осталось. Он начал верещать имя любимой, вначале действительно взывая, а потом, скорее, обращаясь к небу, чтобы оно её вернуло. Разрушения ни за что бы не оповестили о том, что принцесса цела: пробитые стены, сильный запах гари и осколки стекла от огромных панорамных окон. Взобравшись ввысь и очутившись на остатках того самого коридора, где волшебница воздуха и получила опасный удар, Влад начал глазами искать тело, судорожно сотрясаясь от мысли, что его не видели. Завалы падших стен, кучи кирпичей, и он, поняв, что вовсе не нашёл её среди пепла, начал раскидывать части, некогда составляющие стены, запыхаясь и задыхаясь, но не замирая и на долю секунды. Мгновение, когда среди известняка и пыли он сумел увидеть чью-то тоненькую ладошку его. Последние камни он отшвырнул ногой, являя свету исцарапанную мордашку, заполненную кровью и прикрытые глаза. — Варечка! Варя! — Положив девушку пред собой, он прижимался к её груди, пытаясь уловить бит сердца. — Умоляю, дыши! Только дыши! Живи! Увы, он ничего не слышал. Тело казалось исключительно мёртвым: белым, окровавленным и измученным, будто под ножом очень бессовестного хирурга. Линия глаз очерчивалась не глубокими, но многочисленными ранками, а руки казались не столько поломанными, сколько раскрошенными, будто в них и вовсе каждая кость была сломана. Казалось, что её тело засунули в мясорубку и пропустили, отчего князь мигом запаниковал. Такой истерический припадок от мысли о потере своей дорогой девочки, что он позволил себе разреветься. Слезы текли, пока он вновь и вновь делал массаж сердца, моля у бога, в которого он никогда не верил, исполнить его желание. Отчего угодно отказался бы, только пусть она задышала бы! Но вечно алые щёчки не заливались румянцем и даже не вздувались. Кажется, они вовсе опали, будто воздух из тела уходил окончательно, готовя жертву к погребению под землю. Молитвы же услышались, и он понял это, как только после очередного движения его ухо уловило еле слышный, совсем слабый ритм. Она жива. — Моя родная! Никаких признаков волшебного восстания, кроме возобновившегося сердца и слабого дыхания, что он уловил, когда придвинулся к её лицу, не оповещали о том, что он шептал комплименты и ласковые выражения не мертвечине. Ладони касались лица, убирали прочь измазанные в грязи и локоны. Пальцы размазывали кровь из открытых ран, покуда молодой человек убеждал себя в состоянии возлюбленной, а потом, вняв точное понимание, что она ещё в этом мире, а не укатилась к бывшим королевам в Чистилище, он взял её на руки, нёс вниз по неосвещённым лестницам. Он преодолевал несколько ступенек за раз, готовый кричать во всеуслышание о боли и страхе, что его охватывают, но он уже тогда подозревал, что никто его не услышал бы, ведь преподаватели обязаны оберегать своих студентов. Маг молний выскочил наружу, чувствуя слабость в каждой мышце и ясное ощущение предстоящего скорого падения, которое произойдёт, как только тело оказалось бы в безопасности. На улице, всего в ста метрах от медкабинета, он услышал громкие шаги, а следом из тьмы он увидел персону, которую явно не ожидал узреть, от которой даже не предполагал получить помощь. — Вам надо уходить! — верещала Кика, как только между ними оставалось совсем крошечное расстояние. — Сейчас же надо уходить! — Нам надо в медпункт! — Нет! Упорность Влада казалась непобедимой, но и волшебница проказ тоже ясно понимала, что не могла пропустить их. Остановившись прямо пред ним, она чуть не рухнула на землю, но, к радости, молодой человек успел сориентироваться и не снёс наглую девчонку с пути. — Вам надо уходить и прятаться! — Она ранена! — Но ты сможешь её вылечить! — восклицала Уртика, приподняв сумку с созданными на скорую руку травами. — Здесь куча разных отваров и лекарств! Растения и рецепты, как их принимать! Они вылечит вас! — Нет! Мгновенно преподаватель боевых искусств, уже не малость обессиленный, отступил на шаг, придерживая слабеющими руками любимую и при этом роняя подаренья ученицы, из-за чего она сразу же схватила их. — Возьми! — Ни за что! — Я просто хочу помочь! — В этом и проблема! — уже вопил парнишка. — С какого лешего ты вообще решила нам помочь?! — Ты помощница Любавы! Верная протеже чёртовой Сатаны! Ты никогда хорошо не относилась ни к кому из нас! — Это неправда! Группку она и впрямь не любила, но зависть с королевой класса она никак не разделяла. Сильнее её коробило точное понимание, что они существовали и своим светом ослепляли её. Не хотела находиться на их месте, но больше всего желала, чтобы такого пьедестала, где они располагались, вовсе не было. В одном пункте князь явно ошибся: плохо к Астеру она никогда не относилась, невзирая на непонимание, что между ними имелось. — Ты всегда спасёшь свою Любаву! — Потому что она бы всегда спасла меня! — верещала Кика. — Но я хочу помочь! — Почему я должен принять эту помощь?! Почему обязан доверять тебе?! Что такого ей необходимо сказать в ответ, чтобы он, озабоченный здравием своей слабой, вообще не выглядящей живой возлюбленной принял помощь от, по его мнению, врага?! Важнее вопрос, как она сама себе пытается объяснить это бешеное стремление их обезопасить?! Чем?! Конверт пах шиповником. Что значит «залечить раны», а это говорит, что Сатана хотела спасения той, кого попыталась убить?! А тупее что-то найти можно?! Осознав лишь то, что аромат голосил о надобности нахождения парочки явно за пределами колледжа, она сделала вздох. Впервые обратила внимание на тело ветерка перемен. Пускай врачом она не являлась, но даже так она зрела явно переломанную руку, расцарапанную кожу ладоней, которые свисали, будто с катафалка. Чем дальше она проходилась взглядом, тем сильнее ужасалась: неправильно вывернутая, очевидно поломанная нога, пропалённые в огниве области коленок у джинсов, что явили свету ободранную кожу, и испачканные в известняке и пыли волосы. Такими уже не погордишься. — Ты не находишь, что она выглядит слишком целой для человека, чуть не погибшего под завалами огромного строения в результате взрыва? — Коснувшись косы, она аккуратно положила её поверх ладони спасителя, говоря дальше. — Ни единого ожога, ни участка обгоревшей кожи… А ведь взрыв уронил башню. Замерев от этих размышлений, Влад впервые ощутил примерно то же самое, что принимала голова Любавы каждый божий день: гнев от ею свершённого дела поразил его, убил, довёл до стремления разрушить её плоть, когда он жаждал ту зажарить в ударах молний. И сейчас он внезапно столкнул с действительно необычным фактом: его девушка ранена, но она жива. Подослав волшебницу во взрыв, тётушка сделала такую защиту, чтобы её племянница ни за что в том аду не погибла. Два помысла разом предстали перед бывшим Мороком… Вместе они его загубили. — Я… — опешив, пытался найти слова он, пока Кика повесила сумку на его шею. — Спасаешься, — уведомила она, окончательно зацепив ту на теле, а следом, вытащив артефакт, стащенный у лучшего друга, покрутила камнем- передвижником перед его глазами. — Сейчас. — Прятки. Буквы успели лишь долететь до ушей волшебницы, как тут же, будто в тумане растворившись, пара возлюбленных испарилась в неизвестности. Скрестив руки на груди, она подняла глаза, тяжело вздохнула, предполагая слишком много разом: начала от причин подобного свершения и закончила попытками понять мозг слишком далёкой старосты. Не сумев выяснить ничего, она лишь пробормотала под нос: — Куда ж ты влезла, Любава?