Грани

0. РОЙЯ (ЛЮБОВЬ) У любви много разных граней ­— у коварной кровавой ройи. Благосклонна она порою, а порою отказом ранит. В сердце ройи — живая искра, тени шансов и блеск надежды, но коснуться нельзя без риска оказаться, как в басне, между тем, кто предал, и тем, кто верен. Дидерих ведь писал и Веннен о любви как о ритуале; те, кто ближе, чем братья стали, сняв запрет, о цене не ропщут. …Но не знает пощады площадь.   1. ПЕРСТЕНЬ (ТАЙНА) Нет, не знает пощады площадь: одиночество, злость… и милость. Невозможное вдруг случилось: выбор Рокэ — удар наотмашь… …Но не Ричарду. Что же горше: месть наследную сжать в кулак, отравлять ею каждый шаг и заботу считать издёвкой? Или сделать совсем не так: скрыть на сердце иное чувство, злоязыким быть, желчеустым, но в холодную окантовку хлёстких фраз уложить «me gustas»? Обжигает ладонь кольцо. Кто не хочет стать подлецом, ждёт, что раньше проест насквозь: месть? Прощение? Ласка? Злость?   2. ЦВЕТЫ (ШАНС) Месть, прощение, ласка, злость — в сказке всё есть, но нет начала. Ты придумал — и вот, сбылось точно так, как в мечтах звучало. Этикет порицает спешку, генерал собирает мальвы и несёт пожилой принцессе. В стычке Хорхе не будет мешкать, но робеет теперь. Как жаль! Вы быть могли бы — наверно — вместе. А Робер собирает розы, и любовь его так серьёзна, что крамола — проговориться. Но сплетённый из трав венок быстро катится вниз по склону. Кто сказал, что наследник Молний должен слушать мальчишку-принца? Чувства прятали кто как мог. Шанс упущен — не повторится.   3. ОГОНЬ (ЖИЗНЬ) Шанс упущен — не повторится. Расспроси Эпинэ Робера, кто из них ему чаще снится: Лаурéнсия? Мéвен? Ви́ца? Нет, не спрашивай: не зажи́ло. Обернулась огнём астэра перед мордой хромой кобылы, свою вечность, как плащ роскошный, под копыта швырнув. О лэйэ! О Астрап! Разве это можно? Кто просил о таком обмене? …Полыхает столица. Дворик весь окутан огнём, но странным: он Робера хранит от боли и проворен, как Марианна. Пламя выбрало Сэц-Ари́жа и Карвáля, но кто же третий? В том Кубьéрта права, что смерти за любовь платят только жизнью.   4. ВИНО (ВЕРНОСТЬ) За любовь платят только жизнью. Если прыгает вниз твой маршал, за него тебе мерить выси, повторяя себе: «Не кисни!», в бой вести, пить вино и даже незнакомый язык освоить, чтоб потом много дней пустое место спрашивать: «Ну, что скажешь?». Уходящий пьёт кубок горький (всем известная поговорка), остающийся — весь бочонок. Поручение взял себе ты: если жить, то уж до победы. Превратить свои беды в песни, хоть фальшивят они порою, — это выбор, не обречённость. Верность — тоже грань алой ройи; если любишь, быть верным просто. Если маршал вернётся — если, — не упрёком ты встретишь — тостом.   5. ПЕРО (ПРИНЯТИЕ) «Не упрёком ты встретишь ­— тостом там, где был я желанным гостем, не меня, а совсем другого…» Дождь осенний стучит по рамам. Лист сминает рука Бертрама ­— будто саженец, чахнет слово. Закрывая глаза, он видит замок дальний в густой рябине. (Ах, какой подобрать эпитет?) Там на завтрак пекут оладьи, — угощенье, как чувства, стынет — там хозяйка в домашнем платье посыпает их пудрой басен, поливает сиропом сплетен. Пусть сюжет до конца не ясен, но намёк чересчур заметен. Бесконечно бежать за грёзой, как борзая за быстрой ланью, — это вроде бы очень ранит, но на деле — не так серьёзно, чтоб не справиться, как там астры. Если сам бы писал он басни, там другой бы финал был вовсе, но перо вензеля́ выводит. Невезенье не переходит по наследству, и тем прекрасней то, что с новым письмом приносят сладкий яд в безопасной дозе. Подходящий финал для притчи: «Соблюдение всех приличий бережёт, будто купол — розу, то, что прямо назвать опасно».   6. ЗВЁЗДЫ (СУДЬБА) То, что прямо назвать опасно, отрицать уже слишком поздно. По заснеженным тропам звёздным Руппи гонит коня напрасно. Ясно всем, что такие судьбы боги лепят особо прочно — не спугнуть и не сглазить. Руппи признаётся в любви Селине в синем свете звезды Ретáннэ; только нет больше общей точки у лучей — бесконечных линий. Зимней стужей отказ нежданный не даёт разгореться искре, стать костром на весёлой свадьбе. Жить, как в сказке, да поживать бы, но и будущий кесарь Дриксен не собьёт злые звёзды с курса, сколь бы ветром ни выл взбешённым. Смысла нет небесам молиться, ведь судьба не щедра на чувства, и порою не может сбыться то, что кажется предрешённым.   7. ЩИТ (ПРЕДАТЕЛЬСТВО) То, что кажется предрешённым, отступает для ритуала. Не посмеют теперь взять в жёны ту, что сделки Залогом стала. …Дым курильниц и ара в центре. Из груди высек кровь стилет. Много крови, как будто сердце он пронзил. Ей. А принцу — нет. Ритуал её сделал тенью, чтоб случалось не с ним, а с нею всё плохое. От нападений он закрыт. Её кровь краснее, чем поспевшая вишня, в бусы превращённая будто бы. От клинков, и от планов гнусных, и от истинников волшбы её принц защищён. Но разве ритуал от любви закрыл? Почему ради старых сказок первородный предал забвенью тех, кто были к нему добры? …Та, что стала заслоном, тенью для любимого, словно пулю ловит гиблое: ей не рады, её прéдали, обманули. Ни один бы щит в Кэртиане не сдержал эту боль — куда там малохольной гогáнни. Смятый щит осколком смертельно ранит не врага ­— своего владельца. У неё больше нету сердца.   8. СВЕЧА (РИТУАЛ) У неё больше нету сердца, в рёбрах горький пророс пустырник. Облачённый шелкóвым меццо голос прочь гонит всех настырных. На окне она ставит свечи — и приходит подобный Флоху, и ложится в её постели. С бессердечным бессердой — легче. Он узнал её имя: Мэллит. Между ними не больше вздоха, между ними — лишь слово чести. Мэллит верит, ведь из «утех» в ритуал превратилась близость, в тайну самых священных действий. Переполниться и излиться — значит выиграть ещё крупицу человечности в пустоте. Вот, наверное, как Суни́лли полюбила Царя Царей, а Поэта Поэтов — Э́гри. Мэллит ставит свечу и верит: эти ласки ей не приснились. «Приходи, приходи скорее».   9. ПОГОНЯ (РОДСТВО) «Приходи, приходи скорее!» — зов неслышимый сердце греет. На дорогах златой Алати высекают копытом искры два мориска; и снова братья спорят, кто из них самый быстрый: «До каштанов, до белой ивы!» —  и разносится смех счастливый. Путь единый – не одинаков. Расширяет зрачки сакоттой тьма без вешек и личных знаков. Пахнет палой листвой Сакаци, пахнет сталью и конским потом. Страсть сама для себя — преграда. Хватит смелости ли признаться: никого нету ближе брата?   10. КАМЕНЬ (БРАТСТВО) Никого нету ближе брата, даже если родства не сыщешь. Словно кошка по мёрзлой крыше, день крадётся в жерлó заката. Изумрудные блики тают на снегу, что сгребает Ойген. Ожидание будет долгим, но Излом преодолевают не галопом, а ровным шагом. Зажигая по кругу свечи, Ойген молча глядит на друга: тот невидящим взглядом шалым провожает рубежный вечер. Знает Ойген: в беде нет брода, но мосты мы наводим сами. Он предвидит, как звёздный камень ляжет сам побратиму в руку, чтобы позже уйти под воду, став залогом чужому счастью, позволяя Жермону выжить. Ночь бесшумно стекает с крыши, точно кровь с тёплых их запястий.   ­– (с) Fatalit, Thairinn Apr – Sept 2024