Книга Жизни

— Слушай, полагаю, я хочу кое-что сказать, — начал Кроули и снял очки. Азирафель, как ни огорчала его необходимость идти поперёк желания демона откровенно высказаться, сделал останавливающий жест, взмахнув ладонями, но не очень уверенно. — Я знаю, что нам следует поговорить о… — опасаясь упустить момент своей решимости, Кроули продолжил, хоть и заметил жест ангела. Он же видел, что Азирафель тепло улыбается, а его жест не особенно жёсткий, и поэтому понадеялся, что ангел простит его за настойчивость. — Лучше я сразу всё выскажу, а ты выслушаешь. Если я не скажу сейчас, то уже никогда не скажу, ладно? — выговорил он сердито, раздражаясь на себя, что уже почти готов извиняться за свою обычную скрытность и нынешнюю спонтанную решимость. — Да. Так, — добавил он, сосредотачиваясь. Но Азирафель взмахнул руками сильнее и всё же решился перебить его. Как мог он допустить, чтобы Кроули говорил свою трогательную речь, когда Метатрон бессовестно слушает? — Что это за милое выражение у людей? А, да! «Придержи эту мысль!» — произнёс ангел. Кроули примолк, уставился на ангела взглядом скорее недовольным, но нехотя уступил ему право высказаться. К тому же лёгкий наклон головы Кроули выдавал любопытство, что это у ангела за важная причина такая его перебивать, и поэтому во взгляде демона можно было найти тень терпеливого ожидания. Но Азирафель сделал вид, что начал теряться и сбиваться. Он хотел сразу дать Кроули несколько подсказок, что сейчас будет говорить не для него, а для враждебного наблюдателя, и он на ходу стремительно думал, как это сделать. — Послушай, я… У меня для тебя невероятно хорошие новости. — Да ну? — грубовато подтолкнул Кроули, не понимая, почему ангел тянет. — Я… э… — Азирафель, продолжая неестественно широко улыбаться, снова приподнял ладони и скрытно соединил их буквой «Т», прикрывая одну руку другой, чтобы не было заметно из окна. Он упомянул людей не случайно, а в надежде, что Кроули распознает общепринятый человеческий знак тайм-аута и поймёт, что лучше поставить на паузу откровенный разговор о том, как бы сбежать вместе. Одновременно с жестами Азирафель произнёс несколько слов беззвучно, как будто в нерешительности, говорить ли их вслух. Это тоже должно было насторожить Кроули. Но тот, кажется, не обратил внимания ни на знак «Т», ни на беззвучную фразу, ни на то, как ангел вращал руками одна вокруг другой, изображая перемотку, ведь всё это вышло похожим на естественную заминку. Но Азирафель не слишком огорчился, главное, чтобы Метатрон ничего не заметил. — Ну… Эм-м… Метатрон, — ангел невзначай поднял указательный палец вверх, намекая на Небеса, — знаешь, я не думаю, что он так уж плох… При этих словах он посмотрел в окно дважды. Метатрону не покажется странным, если Азирафель кивнёт в его сторону, когда о нём упоминает. Кроули наклонил голову, отчего его взгляд превратился в раздражённый, и приоткрыл рот в ожидании, когда придёт его очередь высказаться. Происходило что-то странное, но Кроули не мог сообразить, что его беспокоит. Только разговоров о каком-то Метатроне ему сейчас и не хватало! — Думаю, я его неверно оценивал. Понимаешь… — сказал Азирафель. Он так много жестикулировал, что Кроули должен был заподозрить что-то неладное! — Ну, он сказал, что Гавриил явно не справился с ролью Верховного Архангела и главнокомандующего. И тут Кроули заметил, что не так. Азирафель смотрел на него без улыбки каждый раз, когда ничего не говорил. В каждой проклятой паузе! Но пока ангел произносил слова, он буквально излучал во всех диапазонах, как сверхновая. Кроули не знал, что может значить такая неоднозначность, и заволновался. Не привлекая внимания, он попробовал стопорнуть время без рычага, вручную. Ничего не вышло. Только часы, едва слышно тикавшие за его спиной, замолкли. Тогда он решил подождать новых странностей, если эта ему не показалась, конечно. — …И он спросил, — продолжал радиоактивно лучиться Азирафель, — кто, по моему мнению, должен занять место Гавриила. И я сказал: «Михаил?» А он ответил: «Нет, не-не-не-не-не. Нет, есть только один кандидат, заслуживающий внимания, и это ты». И я сказал: «Я?» Азирафель неожиданно остановился и громко, почти истерично втянул воздух. Улыбка опять исчезла, но ангел тут же натянул её обратно. Кроули так увлёкся наблюдением за этим диссонансом, что чуть не прослушал, о чём Азирафель толкует ему. Что-что? Кандидат? В Верховные Архангелы? Тем временем Азирафель уже взахлёб пересказывал, как Метатрон хвалил его, как обещал поручить ему вести важные проекты, как ангел смутился и отказался было, но Глас Божий продолжил его умасливать. Кроули вник в суть разговора и несколько опешил. Тем временем Азирафель, видимо, решил его добить. Не стирая с лица восторга, ангел изрёк: — Он знает о нашем с тобой… своеобразном партнёрстве. И если бы я захотел с тобой и дальше сотрудничать, то да, это было бы, как он выразился, в рамках моей юрисдикции. Я мог бы даже, — тут ангел чуть не задохнулся от счастья, — откатить тебя к полному ангельскому статусу! Кроули не верил своим ушам. Да и знал он, как буквально на днях Небеса собирались откатить Гавриила, прямо к тридцать восьмому рангу. Только ангелу рассказать не успел. Неужели поэтому Азирафель не чувствует подвоха в предложенной ему формулировке? Неужели до такой степени искренне рад Архангельству и небывалому шансу затащить его, Кроули, в ангелы? Неужели все века противоречий Азирафеля с Небесами оказались для его умницы-ангела несущественными? Кроули отказался бы поверить, если бы кто-то утверждал, что Азирафеля не устраивает демоническая суть его друга. Но и такая подлая мыслишка закралась сейчас в его мозг. — Он сказал что? — едва смог вымолвить демон. — Он сказал, что я смогу назначить тебя ангелом. — К восторженному выражению лица Азирафеля добавилось ласковое заискивание. — Ты сможешь вернуться на Небеса! И… И вообще! — Он всплеснул руками. — Как в старые времена. Только лучше! Азирафель засмеялся измученным полузадушенным шепотом. Он гордился собой. Он уже столько сказал, но не сделал ни одной ошибки, и Метатрон ничего не мог заподозрить. А Кроули как раз дошёл до нужной кондиции когнитивного диссонанса, чтобы догадаться, что весь этот театр абсурда не для него разыгран. — Понятно, — выговорил демон в тихом шоке. — И, надеюсь, ты сказал ему, куда это засунуть? У Азирафеля сердце рухнуло. Не догадался. — Ничего подобного, — ответил он, с трудом удерживая непослушные, готовые задрожать губы растянутыми в улыбку. — Мы выше этого. Ты выше этого, ангел, — горячо воскликнул Кроули. — Тебе они не нужны. Мне они точно не сдались! С этими словами Кроули раздражённо прошёлся, сделав небольшой круг в доступном ему пространстве. Улыбка начала сползать с лица Азирафеля. Он позволил своему огорчению проступить на лице, раз уж Кроули взялся с ним спорить. Как же он понимал возмущение демона! Он даже не досадовал на Кроули за то, что тот счёл его таким внушаемым. Лишь сочувствие его ужасу и разочарованию владело сердцем ангела. И особенно горько, если Кроули подумал, что ангелом он нравился бы Азирафелю больше! Кроули завершил круг и снова впился в него пытливым взглядом: — Мне тоже предлагали вернуться в Ад, — сказал он, махнув большим пальцем себе за плечо, — я же ответил «нет». Я не собираюсь присоединяться к их команде. И тебе не нужно этого делать. Когда Азирафель увидел этот жест большим пальцем, он воспрял было в надежде, что Кроули тоже подаёт ему тайный знак, ведь он указал в сторону подсобки. Мог же он намекать на более безопасное место разговора? Но отвращение и недоумение на лице демона были такими настоящими, что Азирафель упал духом снова. — Конечно, ты ответил «нет» Аду, — сказал он, на всякий случай раза три бросив взгляд на подсобку, как бы отвечая на немой вопрос Кроули, если жест был всё же не случайным. Для Метатрона это должно было выглядеть так, как будто у ангела просто глаза бегают. — Вы же плохие парни, — выдал Азирафель очередное невозможное, лихо объединив Кроули с Адом. — Но Небеса… Ну, это же сторона правды, света, — он приостановился, давая Кроули услышать, как абсурдно звучат эти слова из его уст, — добра. Азирафель смотрел демону в глаза и изо всех сил надеялся, что ещё чуть-чуть, и тот поймёт. Но Кроули, кажется, готов был соперничать с кэрролловской Белой Королевой, поверив в десяток невозможностей до завтрака. Чего Азирафель не ожидал, так это того, что ему будет за демона настолько больно. — Когда Небо уничтожит жизнь здесь, на Земле, она будет так же мертва, как от рук Ада, — воскликнул Кроули со страстью. — Скажи мне, что отказался! — И повторил, уже почти умоляя, потому что Азирафель не отвечал: — Скажи, что отказался. Ангелу ничего не оставалось, как ответить в рамках своей роли, смиряясь, что Кроули не догадается. И теперь он постарался хотя бы смягчить для него удар, подав себя немного в лучшем свете. — Если я буду руководить, я смогу многое изменить, — сказал он кротко. Но Кроули аж рот раскрыл, продолжая поражаться, зачем вообще всё это сдалось взбалмошному ангелу. Он с силой выдохнул, отвернулся, снова прошёлся кружочком, но вернулся на прежнее место. Откинув полу пиджака и зацепившись пальцем левой руки за карман брюк, будто готовясь предъявить себя, он сказал ангелу: — О, Боже. Хорошо, ладно. Я так и не сказал того, что собирался. Азирафель больше не пытался перебить его. Только взволнованно шевельнул губами, как будто хотел, но не мог предупредить. — Думаю, пора сказать это сейчас. Ладно. Окей. Да… Так. — Кроули шумно выдохнул. — Мы знаем друг друга очень давно. Мы давно на этой планете, в смысле, ты и я… Азирафель смотрел на него серьёзно и внимательно. Лишь ещё раз приоткрыл рот, жалея, что не посмеет ничего вымолвить. — Я всегда мог положиться на тебя. — Кроули снова нервно выдохнул. — Ты всегда мог положиться на меня. Мы команда, мы альянс… Команда из нас двоих… Ангел взглянул в окно, уже не надеясь, что Кроули это расшифрует верно, но всё ещё в поиске способа, как его остановить. После всего, что Кроули о нём сейчас имел право думать, его демон всё же решился на свою речь. Это было непостижимо горько и прекрасно. — …И всё это время мы делали вид, что это не так, — голос Кроули почти сорвался в рыдание, и он сжал губы. Взглянув вверх, а потом снова вглубь помещения, он продолжил: — Ну, за исключением последней пары лет. — Мучительно подыскивая слова, он прижал к нёбу своевольный кончик языка, норовящий по-змеиному заметаться. — И я бы хотел провести… Кроули зло сжал губы, в досаде на себя цокнул языком, вздохнул, глядя на окно. — Я имею в виду, раз у Гавриила и Вельзевул получилось уйти вместе, получится и у нас. — Он вдруг перешёл на скорый полушёпот, будто хватаясь за последний шанс уговорить ангела. — Только мы вдвоём. Обойдёмся без Небес и Ада, они токсичны, — и он брезгливо сморщился. — Нам нужно убраться от них, будем просто нами, — Кроули поднял брови, отчего-то полный ощущения, что Азирафель его вот-вот поддержит. Он, хоть и видел, как ангел, не отрывая от него блестящих глаз, мотает головой, но пока не мог поверить в его отказ. — Ты и я. Что скажешь? Азирафель, не имея права проявить сейчас хоть тень согласия, попытался донести до Кроули, что не отвергает его окончательно и бесповоротно. Поэтому он сделал к нему два недопустимых прежде шага, сократив расстояние до нескромного. — Пойдем со мной. На Небеса, — попросил он, вкладывая всё, что рвалось из его души, исключительно в свой тон. Не его вина, что приходилось. И он сыпанул ещё немного ядовитого абсурда, чтобы Кроули было о чём поразмыслить, когда их разговор закончится. — Я буду руководить, ты будешь вторым в моей команде. Мы сможем многое изменить. Кроули ответил совсем уж похоронным тоном: — Ты не можешь бросить книжный. В его глазах застыли вопрос и мольба. Он стоял так невозможно близко. Во взгляде Азирафеля не умещался океан обожания и сожаления. Конечно же, слова Кроули о книжном значили: «Ты не можешь бросить меня», и ангел хотел бы ответить прямо: «Я тебя не бросаю. Не навсегда». Но он ответил двусмысленной фразой, которую Метатрон должен был понять в противоположном смысле. — О, Кроули, — Азирафель улыбнулся так тепло, как только мог. — Ничто не вечно. Он с нежностью глядел на Кроули, взглядом умоляя: «Ну пойми же меня!» Но Кроули разочарованно откинул голову. — Нет. Нет, не думаю, что это так. Ангел был согласен с ним, что нечто вечное существует — их чувства друг к другу. Но теперь Кроули смотрел куда угодно, но не в глаза Азирафелю. Он бросил взгляд по сторонам, опустил голову, скупым жестом надел очки. Азирафель провожал каждое его движение с надеждой и ожиданием на лице. О, если бы Кроули взглянул на него, он бы ясно увидел его истинные чувства! Но Кроули сухо бросил: — Удачи, — и пошёл прочь. — Удачи? Кроули? — Азирафель совершенно не ожидал такого. Не мог же он отпустить своего демона на этой ноте. — Кроули, — более требовательно позвал он, шагнув вслед, — вернись! — Но, пока Кроули покорно разворачивался, он спохватился и добавил: — На Небеса. Работай со мной. Мы можем быть вместе. Ангелами… делать добро. Кроули, хоть и остановился, не дойдя до дверей, но с тоской уставился в окно. Слишком тяжело ему было отказывать ангелу, когда он видел, с каким выражением тот смотрит, с какой отчаянной мольбой взмахивает руками с каждой фразой. — Ты мне нужен! — воскликнул Азирафель, чуть не плача, его лицо трагически исказилось. Но Кроули больше не смотрел на него. Азирафель горько поджал губы. Он посмел так настаивать, точно зная, что демон откажется. Да, это было жестоко, но не было иного пути достучаться до Кроули. Не мог ангел вот так отпустить его из книжного с разбитым сердцем. Он решился на самую рискованную фразу, которую мог себе позволить: — Ты не понимаешь, что я тебе предлагаю. — Я понимаю. И я понимаю намного лучше тебя, — ответил демон, имея в виду совершенно другое «понимаю». Азирафель мог бы обидеться, но он лишь кивнул сочувственно, даже пару раз. К сожалению, Кроули его не понял. И не было в том его вины. Пусть уходит. — Что ж. Больше не о чем говорить, — сказал ангел. Но Кроули не ушёл. Как будто чувствовал, что они не договорили. Как будто хватался за соломинку. — Слушай. Ты слышишь? — спросил он, подняв палец вверх. — Я ничего не слышу, — довольно твёрдо ответил Азирафель. Говорить дальше означало только мучить друг друга. Уходил бы уже! — В том-то и дело, — сказал Кроули. — Никаких соловьёв. Знал бы кто-нибудь, как ранили Азирафеля эти слова! Но он проглотил и эту обиду. Он же понимал, что его милый демон пытается спасти положение, напомнить ему, кто они друг другу. О, да, разумеется! Разве его Кроули когда-нибудь сдавался так легко? Просто ангел уже смирился, что придётся оставить его разочарованным. Но Кроули вдруг добавил: — Ты идиот. Мы могли бы быть нами. И такая трагедия сквозила в его голосе, такая мука, что Азирафель не выдержал, отвернулся в сторону от окна, кривя губы, стараясь не заплакать. Кроули в три шага стремительно подошёл, схватил его за лацканы, развернул, притянул к себе, и едва ангел поднял на него глаза, как демон впился губами в его губы. Азирафель лишь издал короткий вопросительный звук. Ощутив губы Кроули на своих, почувствовав, как страстно и отчаянно они вжимаются в его рот, как будто от этого зависит его жизнь, Азирафель чуть не обезумел. Кроули любит его! Кроули хочет его! Кроули целует его! Но сейчас!.. Нет, Кроули, только не сейчас! Сейчас невозможно было показать свои истинные чувства. Нельзя было проявить в ответ хоть что-то. Хоть что-нибудь! Кроули целовал его, и Азирафелю так хотелось обнять своего демона! Ответить на его поцелуй! Было почти невозможно этого не сделать. Только страх за его жизнь мог удержать ангела от этого. Он взмахнул руками над плечами Кроули, но не посмел опустить ладони ему на спину. Но, Боже, ведь Кроули подумает, что Азирафель не отвечает, потому что не рад, не открыт навстречу, не хочет подобного сближения! Азирафель не мог допустить и этого! И он на миг обнял Кроули, прижал руки к его спине, на миг отдался этому чувству обладания и единения. Но тут же воровато отдёрнул их. Всё. Больше нельзя. Кроули уже почувствовал. Больше никаких проявлений подарить ему было невозможно, недопустимо. А поцелуй всё длился, и это переполняло Азирафеля одновременно счастьем и ужасом. Ему хотелось размякнуть, расплавиться, растечься, отдаться Кроули целиком, но он должен был как-нибудь сохранить хоть каплю рассудка, чтобы спасти его. Ведь больше некому. И он не ответил на поцелуй. А когда Кроули наконец отпустил его, глядя вопросительно, испуганно и безнадёжно, беззащитный, как оголённый нерв, Азирафель не смог не метнуть ещё один мгновенный взгляд на окно. Даже сейчас ангел продолжал этим давать своему демону подсказки, почему он не отвечал, и не было для него ничего важнее, чем надежда, что Кроули всё поймёт чуть позже. Азирафель взглянул в лицо Кроули, измученно, жалобно всхлипывая. Даже теперь он не мог ответить ему словами ничего сближающего, ничего утешительного, не имел права. Долгих три секунды Азирафель, ошарашенный, оглушённый, разбитый вдребезги, трясущийся, пытался подыскать хоть какую-то фразу, которая принесёт Кроули поменьше боли, но при этом не выдаст их и не приведёт к катастрофе. Это оказалось невозможно. Азирафель чувствовал, что уже начинает злиться даже на Кроули за то, что тот поставил его в безвыходное положение, хоть и невольно. И ангел решил, что не может больше щадить чувства Кроули, что безопасность важнее. Следовало сказать то, что сказал бы какой-нибудь нормальный ангел, который долгие годы держал подручного демона для мелких поручений, а тот вдруг возомнил о себе невесть что и ни с того ни с сего полез целоваться. Мозг Азирафеля, несравнимо более обширный, мудрый и опытный, чем у людей, смог сформулировать идеальную фразу, которая подскажет Кроули ответ, когда тот придёт в себя и начнёт обдумывать, что произошло. Кроули сопоставит сегодняшний случай с тем, другим случаем, когда он звал ангела убраться на Альфу Центавра только вдвоём, а ангел ответил ему такой же фразой. И после этого они вместе помогли людям справиться с величайшей угрозой, с Армагеддоном. Кроули очень умный, он не может не сопоставить, если дать ему время. — Я прощаю тебя, — сказал Азирафель. Да, голос его прозвучал навзрыд, он всё ещё не мог до конца прийти в себя от захлестнувших его чувств. И он знал, что эти слова ранят Кроули в самое сердце. Но это было меньшим из зол. А плачущий голос не очень сильно его выдавал. Мог же он быть в шоке от такой неслыханной демонической дерзости, не правда ли? Услышав слова прощения, Кроули взглянул на Азирафеля так, как будто его ударили. — Не трудись, — бросил он. Развернулся и двинулся к двери, болезненно качая плечами при каждом шаге. Азирафель знал, что так и будет, ещё когда сделал выбор, что сказать. Но всё равно почувствовал себя выжатым и отброшенным. Он мог снова окликнуть, остановить Кроули, и тот остановился бы. Но не было больше ни сил, ни смысла мучить друг друга. И он не окликнул. Ангел прерывисто вздохнул, залитый чувством безысходности. Он не сдержался, прижал пальцы к губам, до сих пор горящим, до сих пор помнящим, как они были смяты безудержным натиском Кроули. Пусть Метатрон думает, что этот ангел, дотрагиваясь до своих губ, находится в полном возмущении. Ведь может же посторонний наблюдатель так подумать? Азирафелю нестерпимо стало, что на него в этот момент смотрят. Он так нуждался в возможности отвернуться от окон, получить хоть секунду уединения, хоть мгновение, чтобы дать себе пережить поцелуй, думая только о Кроули, только о нём, о его невероятном порыве, о его горячих губах. Ну хоть минуту, пожалуйста! Что, если отвернуться? Выдаст ли это его? Пока он так стоял, зацелованный и покинутый, дрожа и сдерживая слёзы, растеряв всю свою твёрдость и силы держать лицо, в книжный внезапно вошёл Глас Божий, звякнув придверным колокольчиком. У Азирафеля сдали нервы, и он всё же на миг отвернулся. Прямо спиной к Метатрону. Пусть. — Как он это воспринял? — сказал Метатрон ему в спину. Голос его звучал довольно безмятежно. Азирафель уловил это, понял, что его представление идёт сравнительно успешно и что нужно вернуть свою маску приличного ангела на место. Шоу должно продолжаться. Он сделал нормальное лицо, повернулся к Метатрону и даже приподнял уголок рта, но улыбки никакой не вышло. — Э, не очень хорошо, — ответил он и даже издал подобие смешка, чтобы надёжнее замаскировать свои переживания. — Ну, он всегда хотел идти своим путём. Пока Азирафель смотрел в окно, выискивая среди прохожих Кроули, Метатрон подошёл поближе. Но на улице у окна стояла лишь любопытная Мюриэль. — …и всегда задавал проклятые глупые вопросы, — закончил Глас Божий. Азирафель повернулся к нему, ещё раз вежливо хихикнул, но продолжал то и дело оборачиваться к окну. И наконец рассмотрел тёмную фигуру Кроули с той стороны Бентли! — Итак, ты готов? — спросил Метатрон. — Я… — Азирафель в замешательстве открыл и закрыл рот. — Ну, я… — Он приподнял руки, указывая на книжный. — Мой книжный… — А, да. Что ж, пока я доверил его Мюриэль. — Увидев, что они оба повернулись к ней, Мюриэль приветливо помахала из-за оконного стекла. — Он будет в хороших руках. — Но… — Азирафель опять оглянулся, вытягивая шею. Кроули всё ещё стоял там, не уходил, не уезжал. Возможно, столкнувшись на улице с Метатроном, он начал о чём-то догадываться. — Тебе нужно что-нибудь взять с собой? — Нет, — уже более уверенно ответил Азирафель и прямо взглянул на Метатрона. — Ничего не приходит в голову. — Он опять оглянулся на окно, на Кроули, не смог удержаться, но выражение лица контролировал неплохо. Может быть, Кроули стоило как можно быстрее уехать отсюда, подальше от Небес, Метатрона и его отряда ангелов? Но откуда отряду было взяться? Ведь Азирафель провёл весь разговор без ошибок. Он вынес всё произошедшее между ними, но зато исключил Кроули из уравнения, вывел из смертельно опасной игры. А раз Кроули не спешит уезжать, значит, не погрузился в обиду и ненависть без остатка, значит, и с ним получится когда-нибудь помириться. — Оу, — удовлетворённо произнёс Метатрон и пошёл к дверям. — Я подумал, я… — бросился Азирафель ему вдогонку, напоследок ещё раз с выдохом надежды взглянув в окно, не зная, когда теперь ему удастся увидеть милого демона. — Нет, ничего. Он улыбнулся оглянувшемуся Метатрону, чувствуя своё собственное лицо, как натянутую резиновую маску, и двинулся за ним к выходу. Свежий воздух и перемена места вернули Азирафелю ещё немного самообладания. По пути к лифту, пересекая улицу, Метатрон сказал ангелу: — Уверен, ты прекрасно справишься с завершением этого этапа. Как и с запуском следующего этапа Великого Плана. Его тон, несомненно, был похож на тот, которым Глас Божий разговаривал с Азирафелем за столиком. Это было добрым предзнаменованием. — Да, следующий этап, — повторил Азирафель, уже лучше держа приветливое выражение лица. — Могу я узнать, что это такое? — То, чем должен руководить ангел с твоими талантами. Ангел, который хорошо знаком с устройством жизни на Земле. — О, — Азирафель уже снова так хорошо вошёл в роль, что выдал польщённую улыбку. Остановившись перед лифтом, Метатрон повернулся к ангелу. — Мы называем это Вторым Пришествием, — торжественно изрёк он и удовлетворённо отвернулся. Азирафель посерел. Во что он ввязался? Как сможет выкрутиться? Выбора-то у него не было, это верно, но как долго удастся незаметно саботировать такое грандиозное событие? Метатрон зашёл в лифт, положил руку на кнопку «Наверх» и с любезным видом ожидал, чтобы ангел присоединился к нему. Азирафель слегка улыбнулся, быстро прикидывая, может ли он напоследок передать Кроули хоть крохотный намёк о Втором Пришествии. Обоюдное знание такой новости может дать им с демоном фору в будущем. Он взглянул на Кроули прямо и встретил его взгляд. Что, если полностью отвернуться от Метатрона, чтобы сказать что-то демону одними губами? Нет, слишком опасно. А если Глас Божий заметит такое общение, это тут же разрушит легенду, что ангел остался недоволен поцелуем. Азирафель лишь приоткрыл рот, давая Кроули понять, что ему есть что сказать, но нет возможности. А потом натянул свою резиновую улыбку и решительно вошёл в лифт. Метатрон нажал на кнопку. — Двери закрываются. Вознесение, — сказал автоматический голос в лифте.

***

Кроули остался стоять, опираясь локтем о крышу Бентли. По его лицу трудно было прочитать, о чём он думает, сказывались века тренировок покерфейса во враждебной среде. Но он заметил, как Азирафель смотрел на него изнутри книжного, видел, как потом обернулся к нему от лифта со взволнованным лицом. Раз ангел не отворачивался от него гордо и презрительно, значит, и он не считал разговор оконченным. Кроули взглянул сквозь стёкла кафе на Нину, стоящую за прилавком, и она помахала ему. Взглянул на Мэгги, которая спала, улёгшись щекой на руки за прилавком в своём магазине пластинок. В мозгу Кроули начала оформляться мысль, что всё произошедшее в книжном можно было бы увидеть снаружи, если бы нашёлся кто-нибудь, желающий подглядывать. Кроули сел в Бентли, завёл. — …И соловей пел на Беркли-сквер… — прозвучало из магнитофона. Он дослушал строку, но раздражённо выключил. Мешало думать. Он воткнул передачу, но тронулся не стремительно, как всегда, а словно бы устало, и напоследок увидел в зеркало, как Мюриэль вошла в опустевший книжный. Кроули мог бы поехать в свою бывшую квартиру, но там можно было столкнуться с Шакс, а разговаривать с ней не было никакого желания. Сейчас он запаркуется на какой-нибудь тихой улочке в Мэйфере и как следует всё обмозгует. Слишком много странностей он заметил в разговоре с Азирафелем, слишком много нестыковок между его словами и поведением. Всему этому должно было найтись логичное объяснение, необходимо было только вспомнить разговор по порядку во всех подробностях.

***

Как только двери лифта отделили Кроули от Метатрона, Азирафель, поняв, что демон в безопасности, вздохнул почти облегчённо. Он видел краем глаза, что Метатрон продолжает наблюдать за его лицом, поэтому сдержанно смотрел перед собой и переживал триумф про себя. Кроули остался на Земле. Какое счастье! Но сообразив, что Метатрон сочтёт радость и гордость на его лице следствием приглашения стать Верховным Архангелом, Азирафель перестал скрывать эти чувства. Глаза заблестели, в уголках губ заиграла улыбка. В этот момент он неожиданно ощутил, что начал чувствовать Бентли. Бентли передавала ему всё, что с ней происходило прямо сейчас, и стремительно растущее расстояние между ними не мешало ей. Азирафель понял, что Кроули сел на водительское сиденье и завёл мотор. Так вот каким образом Кроули почувствовал, когда Бентли стала жёлтой! В тот день, когда ангел ездил в Эдинбург разобраться со странной пластинкой, демон даже дорожные конфетки заметил! То, что происходило с Бентли, не мешало ангелу осознавать окружающий мир, лифт и Метатрона рядом с собой. Это ощущение больше всего походило на яркое образное воспоминание, всплывающее в мозгу. Он мог бы в любой момент отбросить его, перестать обращать внимание на внутренние образы, переключаясь на насущные вопросы, но сейчас, пока он ехал в лифте, время было. Азирафель услышал внутренним слухом строчку песни, которую Бентли включила в этот момент для Кроули. И он знал, что Кроули выключил её. Но Бентли продолжала тихонечко транслировать песню для Азирафеля. Бентли теперь была и его машиной тоже. Он восхищённо вздохнул, его глаза делались всё шире. Когда машина тронулась, Ангел увидел внутренним взором, как знакомые витрины магазинчиков и кафе поплыли мимо боковых окон, увидел, как Кроули повернул налево мимо входа в книжный и покинул Уикбер-стрит. Ангел моргнул, подавляя излишне счастливую улыбку, справился с собой, помня об осторожности, но на его лице вновь проступила сдержанная, подходящая легенде радость. Взаимосвязь с Бентли означала, что он поговорит с Кроули, как только сможет остаться один, случись это на Небесах или где бы то ни было. Когда Кроули свернул направо, Азирафель ясно видел, как его руки поворачивают руль. Ангел тоже повёл глазами из стороны в сторону, осматривая открывшийся за поворотом вид из Бентли. Кроули не двинется за ним Наверх, как в одной из неудачных версий. Кроули едет прочь от лифта. Кроули спасён. Был и ещё один довольно существенный повод для ликования: раз Метатрон сообщил ему стратегически важную информацию о Втором Пришествии, чего не сделал ни разу во всех трёх предыдущих версиях событий, значит, он действительно не заподозрил, что Азирафель готов играть против него. Уже начал играть, собственно говоря. Приятным дополнением к положению в этой опасной игре служило для ангела то, что он знал, где Книга Жизни, а Метатрон не ведал, знает ли об этом ангел. И хотя Азирафель больше не хотел пользоваться этим знанием, оно служило страховкой на крайний случай. Сейчас Азирафель снова чувствовал себя сосредоточенным и бодрым. Возможно, впереди у него ещё много смертельно опасных испытаний, но он сможет противостоять любым ударам. Ради Кроули. Ведь ангел, несмотря на ужасные обстоятельства их первого поцелуя, теперь знал главное: Кроули любит его. С последними аккордами песни о соловье на Беркли-сквер он на миг смущённо поджал губы, мимолётно вспомнив собственные слёзы, и удовлетворённо, почти коварно улыбнулся.