Moonflower

      – Эва! Эва, постой! – услышала за своей спиной Эвтида по пути в хижину. Она медленно обернулась, поглядев на запыхавшегося друга, остановившегося в двух шагах от нее. По тому, как сбилось его дыхание, можно было смело предположить, что Рэймсс отчего-то хотел во что бы то ни стало догнать ее. Что уже было непривычным зрелищем, ведь юноша всегда являл собой само изящество, грациозность и неспешность. «Он буквально меняется на глазах, – подумала девушка, недоуменно подняв брови. – Может, Ливий действительно прав, и он в меня…» Не произнося эту фразу до конца даже в своих мыслях, она спросила:       – Ты чего здесь, Рэйм?       – Как чего? Ведь мы не договорили с тобой в хижине – я все-таки хотел бы закончить этот разговор.       – Давай, раз уж это для тебя важно.       – Конечно, важно, – с некоторой обидой в голосе ответил Рэймсс и поджал губы, а потом, будто вспомнив о чем-то, серьезно посмотрел на собеседницу. Эва даже отступила назад – взгляд у друга был совсем ему несвойственный, какой-то ненормальный: странная смесь решительности, отчаяния, злости и надежды. «Меня начинают пугать его открывающиеся новые стороны», – промелькнула мысль в ее голове. Однако девушка постаралась не дать ни даже тени сомнения обозначиться на лице. – За вечерней трапезой… вы с Ливием… почему вам было так весело?       – А?       – Вы очень близки с ним. С ним… тебе есть, о чем с ним говорить? Тебе нравится находиться рядом с этим лекарем?       – Конечно: друг он мне. Как и ты, Рэйм. Почему это волнует тебя?       – Выходит, я и лекарь для тебя значим одинаково, несмотря на то, что знаемся мы с тобой куда дольше… – наивное разочарование читалось во взгляде морионовых глаз, но это нисколько не затронуло Эвтиду, напротив: даже вызвало в ней волну легкого раздражения. Неужели теперь нужно было отчитываться не только перед Аменом, но еще и перед Рэймом? Число людей, которые желали ей указывать, чем и с кем заниматься, росло, и Эва понемногу закипала.       – Ты если за тем пришел, чтобы чушь всякую молоть, то лучше к себе путь держи, – огрызнулась она и с гордым видом хотела зайти в дом, но друг не дал ей возможности.       – Погоди! Постой! Нет, я не хотел этого говорить! Эва… – Рэймсс судорожно коснулся ее руки, но не позволил себе большего под ее недовольным взглядом. – М-могу ли я зайти к тебе сейчас?       – Не думаю, что Дия будет счастлива тебя видеть, приготавливаясь ко сну.       – Т-тогда давай вместе найдем другое место. Как насчет…       – Даже не думай позвать меня в библиотеку: я к этому проклятому месту отныне даже близко не подойду!       – Дай закончить мне, – с добрым укором улыбнулся Рэймсс. Самоконтроль и уверенность возвращались к нему, и этот взгляд Эвтида прекрасно узнавала – все самые веселые и отчаянные предложения начинались именно так: с азартной улыбки, тихого полушепота и озорного огонька в глазах. – Говорю, что знаю место, где нам никто не помешает наконец все выяснить. К тому же я хотел к тебе за помощью обратиться. Ты одна меня поймешь.       – Тебе помогу – после сегодняшнего можешь полагаться на меня. Что за место? Веди.       Оказавшись в окружении влажных стен расула, Эвтида долго соображала про себя, какая реакция будет уместна в подобной ситуации. Пытающийся выглядеть невозмутимым Рэймсс, заметив замешательство на ее лице, только пожал плечами, начав крутить кончик своей косы. Он с такой решительностью вел ее сюда, будто принимать ванну вместе у них было в порядке вещей, а сейчас стоял, отводя глаза и краснея, но при этом стараясь казаться совершенно незаинтересованным.       – Ты не уточнял, с чем именно тебе помощь моя нужна, – отойдя от шока, постаралась как можно спокойнее заговорить Эвтида.       – После утренней порки тело ноет – самому к спине прикасаться и без того неловко, а теперь будет еще хуже, – его брови жалостливо заломились. «А храбрился днем, мол, всего-то пара синяков! – припомнила девушка про себя, усмехнувшись. – Плетет, Рэйм, плетет! Видно, и впрямь Ливий прав оказался». Ее хитрая ухмылка изумила смутившегося юношу, и он поспешил добавить. – Если против, то откажи мне, не медля. Я сам как-нибудь управиться попробую.       – Да хватит уже рисоваться, смотреть претит! Раз уж обещала помочь – помогу. Тебя в одежде водой окатить нужно?       – С ума сошла ты? – возмутился Рэймсс, но затем вдруг понял намек и стушевался, добавив уже не таким возмущенным тоном: – Сейчас, подожди – разденусь.       Эвтида даже не успела заскучать, сидя на краю просторной купальни, рукой бесцельно волнуя воду, когда позади раздались его шаги. У нее даже не возникло мысли о том, что именно предстоит ей увидеть – девушка буднично обернулась и невольно замерла. Это был первый раз, когда Эва наблюдала минимум одежды на своем товарище. Точнее, все, что на нем было сейчас – лишь полотенце, обернутое вокруг стройных бедер. Похвастаться атлетическим телосложением, как у того же эпистата, Рэймсс не мог, но все же, несмотря на свою почти женскую изящность, он оказался весьма крепким.       Юноша остановился, ловя на себе ее изумленный взгляд, и усмехнулся. Отвлекшись от созерцания его тела, Эвтида наконец отмерла, вздрогнула и, увидев его усмешку, недовольно насупилась. Собственное пристальное внимание к мужскому телу теперь смутило ее саму.       – Не думал я, что тебе так понравится смотреть на меня, – наслаждаясь ее реакцией, беспечно произнес некромант, внутренне сам жутко взволнованный тем фактом, что возлюбленная видит его почти нагим. Помявшись у проема, Рэймсс на негнущихся ногах прошел к купальне и присел на край, аккуратно спуская ноги в воду. «Исфет, какие манеры!» – про себя воскликнула Эва, наблюдая за ним. То, что ее товарищ временами вел себя благопристойнее и женственнее, чем она, иногда просто не могло не возмущать. Из вредности ей вдруг непреодолимо захотелось подойти сзади и столкнуть его в воду, чтобы ускорить процесс принятия ванны. Воспользовавшись тем, что Рэймсс пребывал в своих мыслях, глядя на рябящую поверхность, она бесшумно подкралась сзади и накрыла его плечи ладонями, но в последний момент замедлилась, разглядев синяки на его бледной коже. Кто же знал, что некромант тут же сориентируется и схватит ее?       Раздался громкий всплеск, а потом ругань наперебой. Эва отплевывалась от попавшей в рот и в нос воды, чувствуя, что одежда ее неприятно прилипла к телу. Краска потекла с лица, смазывая макияж. На своего друга девушка смотрела бешеным взглядом, готовая вот-вот разразиться отборной бранью. Он в свою очередь глядел на нее так же.       – Полоумная! Совсем сдурела! – раздраженно вскрикнул некромант.       – Это не я дернула себя за руки! Мы оба мокрые по твоей вине! – тон в тон ответила она, пальцем ткнув ему в грудь.       – Ну да как же! Хотела спихнуть меня в воду – я как облупленную тебя знаю! Ты просто неисправима!       – И зачем мне это нужно, по-твоему?! Смотреть, как ты барахтаешься в воде! Хоть подумай в следующий раз, прежде чем ляпнуть! Из-за тебя вся одежда промокла!.. – на это ее возмущение юноша хотел было выдать очередную остроумную колкость, но так и замер с открытым ртом. Действительно, одежда Эвтиды промокла. И теперь ее и без того откровенный клазирис прилип к стройному телу, точно нарочно со всеми подробностями очертив все изгибы и выпуклости. Рэймсс, невольно повинуясь потаенным желаниям, принялся разглядывать показавшиеся затвердевшие соски. К ним, прикрытым мокрой полупрозрачной тканью, сейчас тянуло прикоснуться сильнее обычно. Зажать между пальцев и начать катать, слушая судорожные вздохи смущенной Эвы. Такие мысли отозвались сладким напряжением в паху. Но тут девушка повернулась к нему полубоком – прекрасные очертания исчезли. – Эй, Рэйм… полотенце…       – Какое? – отстраненно спросил он, досадуя, что не получилось лучше рассмотреть женскую грудь вблизи, и вытягивая шею, чтобы попробовать увидеть все еще раз. Только несколько секунд спустя под странным взглядом подруги он опомнился и, содрогнувшись, сообразил: единственное полотенце, которое здесь было, принадлежало ему и прикрывало его мужское достоинство. Вернее, должно было прикрывать.       Рэймсс охнул от неожиданности и испуга. Намокшее и отяжелевшее полотенце медленно опускалось на дно купальни. Шокированный взгляд Эвтиды метался от лица товарища вниз, к его стоявшему члену. Нарушить это ужасающее молчание должны были сбивчивые объяснения, однако юноша не мог придумать ни одного складного. Благо неловкую тишину прервала первой Эва.       – Это… отчего? – недоверчиво проговорила она. Рэймсс смутился и огрызнулся.       – Известно отчего! Расул, пар, вода!.. Это естественно!       – А-а, – протянула Эвтида как бы понятливо, глядя на его краснющее лицо. – И всегда у тебя так, как сюда мыться приходишь?       – О Исфет! Прекрати опять насмехаться надо мной, Эва! Мужчина и женщина вместе в расуле почти нагие – как должно быть иначе?! Только зубоскалишь, невыносимая! Иди прочь, я справлюсь с мытьем сам! – он торопливо отвернулся от нее, опускаясь в купальне на колени, скрывая тем самым реакцию своего тела в воде. Смеяться над его положением у девушки даже в мыслях не было, но глядя на его пунцовые уши, она невольно улыбнулась и расслабилась. Дело в том, что сперва настолько явное мужское возбуждение испугало ее, дезориентировало. Однако почти детское смущение и волнение Рэймсса заставили испуг отойти на второй план, уступив место любопытству.       – Я сказала, что помогу, поэтому не смей прогонять меня, – без тени укора в голосе сказала Эва, подходя ближе. Буквально кожей почувствовав ее приближение, юноша вздрогнул, пугливо обернувшись через плечо.       – Поможешь? С чем?..       – Исфет, с мытьем! А с чем еще?!       – Нет, – вдруг твердо возразил некромант, а затем вперил в нее решительный и упрямый взгляд. – Я не могу так возвращаться. Помоги мне справиться… с этим. Меня поколотили сегодня по приказу эпистата, а тебе – ничего! Знаю, он специально велел, как только увидел нас вместе! Поэтому ты должна помочь. Е-если я хоть что-то значу для тебя!       Между ними повисла тишина. Преодолев смущение, Эвтида все-таки опустила глаза ниже его пояса, но практически тут же подняла их обратно. Переспрашивать смысла никакого не было – друг ее наверняка имел в виду возникшую у себя проблему. «Он что… – подумала девушка, не в состоянии отойти от шока, продолжая недоуменно молчать, – говорит об этом? О соитии? С ним здесь и сейчас?..»       – Р-Рэйм, я не…       – Не пугайся так, Эва, далеко мы не зайдем. В том, что я прошу у тебя, ничего сложного, – несмотря на то, что она отпрянула назад, юноша поднялся и торопливо сократил расстояние между ними, взял ее за руку и, присев на край купальни, усадил ее рядом с собой. Его пальцы ласково гладили женскую ладонь, как будто успокаивая и подготавливая к чему-то. Они смотрели друг другу в глаза, и оттого Эвтиде было еще труднее находиться к нему так близко – тот факт, что Рэймсс сидел перед ней обнаженный, накалял ситуацию, создавая напряжение между ними. – Обхвати его рукой.       Она подняла на Рэймсса ошарашенный взгляд, но на его лице не дрогнул ни один мускул.       – Я не справлюсь один – тело болит! – надавил юноша, и Эва неуверенно потянулась рукой к его паху. Рэймсс распахнул глаза и с шумом выдохнул, ощутив толпы мурашек, разбегающихся по спине. Его член отвердел еще больше – женщина, о которой парень грезил, которой бесчисленное количество раз овладевал в своих влажных снах, наконец-то прикасалась к его половому органу. – О да… да!..       – У тебя глаза сумасшедшие, Рэйм, и лицо горит, – с беспокойством заметила Эвтида, видя, как дыхание друга сбилось, и что он задыхается, ошалелым взглядом сверля потолок. На это юноша вскинул бедра, напрягшись всем телом.       – Двигай рукой быстрее и сжимай крепче! – скулил Рэймсс, тяжело дыша. – Да! Вот так!.. О, как бы я хотел слиться с тобой в сладострастном порыве, Эва! Как бы хотел сорвать твой невинный цветок – видеть тебя, извивающуюся подо мной на шелковых простынях, чувствовать твою упругость и мягкость!.. Как ты сжимаешь меня всего! О да!.. Рем говорил, что от тех ощущений круги перед глазами плывут, а тело от удовольствия наизнанку выворачивает… И затем!..       – Рэй!.. – она даже не успела выкрикнуть его имя, как друг, резко поддавшись к ней, повалил ее на пол, впиваясь в губы голодным поцелуем. Его горячее и твердое естество протиснулось между стройных бедер Эвтиды, крайняя плоть стянулась с гладкой розовой головки, и бросившая быстрый взгляд вниз девушка увидела блестящие капли влаги на ней. А следом зажмурилась – что-то теплое брызнуло на лицо, а Рэймсс низко застонал, затрясшись в оргазменных судорогах.       – О, боги!.. Боги… Я-я закончил от того, что ты подо мной лежала – не верю!.. – заплетающимся языком тараторил он, пытаясь отдышаться, и огромными глазами глядя на запачканные грудь, живот и лицо Эвтиды. Потом юноша повалился на нее, заключая подругу в крепкие объятия и утыкаясь носом в ее влажные волосы. Слова его теперь перемежались с всхлипами. – Эва, ты первая девушка, которая видела меня такого и трогала естество мое… Я-я тоже хотел бы п-прикоснуться к тебе…       – Нет! – с неизвестно откуда взявшейся в ее хрупком теле силой Эвтида оттолкнула его, стремительно подскочила на ноги и кинулась из расула прочь, не остановившись даже после его окрика. Кажется, Рэймсс даже побежал следом за ней до дверей, но без одежды выскочить не решился.       Эвтида дала стрекоча до самого своего дома. На пути ей попался Тизиан, но она проскочила мимо него, как быстроногая антилопа, только и слышала, как он кричал ей немедленно остановиться. Однако сейчас девушке было вовсе не до этого: вся мокрая и растрепанная, утирая чужое семя с лица, она стремилась убраться с улицы как можно скорее.       Залетев в дом, Эва бросилась к своим вещам за первой попавшейся тряпкой. Дия, лежавшая в кровати, от неожиданности ахнула и вскочила, но, когда поняла, что в обитель к ним ворвалась Эвтида, вперила в нее пытливый взгляд.       – Что с тобой, Эва? Да ты мокрая вся! Ты что ж, так по поселению шла? А если б увидел кто? Стыда потом не оберешься! – запричитала подруга, но тут же замолкла. Ужасная мысль вдруг озарила Дию, и онейромантка подскочила к Эвтиде. – Эва! Эва! Обернись же ко мне! Кто это сделал с тобой?!       – Чт-что сделал? Кто? – насухо вытерев лицо до красноты, девушка обернулась, попытавшись принять спокойное выражение лица. Однако Дия ей ни на секунду не поверила: выхватила тряпку из рук Эвтиды и принялась вытирать липкие пятна с ее клазириса.       – Мне можешь не врать о вещах таких. У вас по согласию все было?       – В толк не возьму, о чем ты! – отпрянула от нее Эва.       – Ну да конечно! Скажи хоть, кто он?       Девушки буравили друг друга недовольными взглядами, когда раздался громкий стук в дверь. От Дии не укрылось, как вздрогнула ее подруга, метнувшись к своим вещам и вытаскивая платье на замену сырой полупрозрачной рубахе. Открывать онейромантка не спешила, дожидаясь, пока Эвтида прикроется. Тогда стук повторился и гораздо громче прежнего.       – Это он, да? Он самый? Ну я ему сейчас задам, кем бы он ни был!.. – решительно прошипела Дия и отворила, впуская ночного гостя внутрь. И обмерла. Точно так же, как и сама Эва. На пороге стоял верховный эпистат. Его цепкий взгляд прошелся по открывшей ему девушке, а потом быстро скользнул к жавшейся к кровати Эвтиде. Зацепился за мокрую ткань, которую она старалась укрыть в руках за спиной.       – Что стряслось с тобой, неферут? – с подозрением в голосе вопросил Амен, прищурившись и глядя на то, как дрожь бьет все ее тело и как часто вздымается женская грудь от беспокойного дыхания. Тизиан был прав: Эвтида действительно зачем-то сломя голову неслась через все поселение. Значит, что-то произошло. Определенно. – Отвечай, когда спрашивают.       – Все хорошо со мной, господин.       – Не ври. От кого бежала тогда?       – Домой спешила, устала очень – спать торопилась, – опять принялась нести околесицу Эвтида, не желая замечать испуганного взгляда боявшейся пошевелиться подруги. Тонкие губы эпистата скривились, но он ничего не сказал – лишь нахмурился и испытывающее вгляделся в нее. – Что еще узнать хочешь?       – Довольно пререкаться со мной. Идем.       – Куда? – изумилась девушка, мельком переглянувшись с Дией. – Не поздно ли для наказания, господин?       – Не поздно.       – Господин верховный эпистат! Прошу, простите! Не давите на нее сейчас! – вдогонку крикнула Дия, набравшись решимости, заставляя Амена обернуться. Охотник, остановившийся на пороге, смерил ее пристальным взглядом, и она потупилась. Мужчина как будто стремился проникнуть в мысли – спрятать их от него было невозможно, когда он с таким вниманием глядел оппоненту прямо в глаза.       – Что произошло? – вкрадчиво спросил он у Дии таким тоном, что становилось понятно: не ответить на этот вопрос просто нельзя. Однако выкладывать главарю охотников все как есть, девушка тоже не собиралась.       – Нездоровится ей. В расуле перегрелась.       – Разберемся.       Стоя посреди эпистатова жилища, Эва сама не понимала, как все обернулось таким образом. Амен медленно прошел к стулу и, свернув свою накидку, аккуратно повесил ее на спинку, а потом как ни в чем не бывало направился к шкафу с масляными склянками. С этим его пристрастием девушка была знакома не понаслышке: свежо было воспоминание, как своими руками она это масло по мощной спине растирала. От мыслей об этом странное ощущение возникало в ее теле: спускалось от груди к животу, делая невозможным стоять неподвижно. Эвтида смущенно опустила глаза, переступив с ноги на ногу.       – Пойди присядь, – спокойно бросил эпистат, заметив ее нерешительное поведение.       – Благодарю, господин, но… зачем позвал к себе в такой час?       – Позвал, значит по делу. Сядь.       Эвтида, робко оглядевшись, еле переставляя ноги, прошла в комнату и опустилась на кровать. Словно бы позабыв о ней, охотник, доставший из шкафа одну из склянок, принялся втирать в бледную кожу масло. Большие руки скользили по рельефным мышцам, заставляя их поблескивать в свете пламени свечей. Тело Амена словно сверкало от благоуханной жидкости, неспешащей впитываться. Не знавшая, чем себя занять, девушка невольно уставилась на методичные движения рук эпистата.       – Хочу, чтобы рассказала мне обо всем, – вдруг проговорил мужчина, все еще не глядя на нее. Эва очнулась от созерцания. – Что приключилось с тобой? Отчего бежала как на пожар?       – Поплохело мне, господин.       – Как поплохеет, так люди галопом не скачут. Правду мне говори, неферут, – Амен наконец повернулся к ней и неспешно сократил между ними дистанцию, присаживаясь на одно колено рядом с кроватью, чтобы Эва не сидела с запрокинутой головой. Пристальный взгляд словно в душу заглядывал. Девушка поежилась. – Кто-то обидел тебя? Чего молчишь? Ведь я прав.       – Неважно это, господин. Чего ты будешь голову себе забивать пустяками?       – Эвтида, – грозно прервал ее Амен, но голос его тут же мгновенно потеплел. – Думать не хочу, что кто-то тебя обижать смеет. Расскажи, о чем молчишь. Не нравится мне из тебя по слову тянуть.       – И не тяни. Отдохнуть хочу, владыка – правда, нехорошо мне сегодня…       – Тогда отдыхай, неферут, – наконец произнес охотник, помолчав немного. В доме повисла тишина. Амен поднялся на ноги и направился к двери, а пораженная заботой в его голосе Эва даже не сразу сообразила окликнуть мужчину.       – Но как же я…       – Ложись и будь спокойна: здесь твой сон не потревожит никто.       – Но госпо…       Дверь за ним закрылась. Оставшись в чужом жилище, обескураженная и растерянная Эвтида просидела неподвижно какое-то время, пытаясь понять, что только что произошло между ними. Разговор? Без ссор, без пререканий, без угроз и колкостей? И могла ли нежность, звучавшая в голосе Амена, быть искренней?..       Девушка в бессилии упала на постель и заскулила – слишком много всего происходило вокруг, и хоть бы кто помог ей во всем разобраться. Но ведь нет: окружающие старались сделать события еще более запутанными. Что Амен, что Рэймсс. Рэймсс… Эвтида перекатилась набок, вспоминая его безумные глаза и стоны. Раньше ей даже в самом плохом сне не представилось бы подобное – сколько, оказывается, она еще не знала о своем друге-некроманте. Но то, что он делал… Нельзя было сказать, что это не нашло в ней отклика: на какое-то мгновенье Эвтида пожелала оказаться в руках обезумевшего Рэйма и познать все, о чем он говорил. От сказанных им слов стало жутко стыдно и до невозможного жарко. Она устыдилась возникшего низменного желания и увидела единственное свое спасение от фривольных мыслей в бегстве.       Никогда еще ей не приходилось помышлять о связи с мужчиной. А ведь это был Рэймсс – тот самый Рэймсс, ее друг, который подтрунивал над ней и высокомерничал с самой первой встречи. Ни с кем другим она бы даже наедине не осталась. Ни с кем, кроме, может быть, эпистата.       Тут в голове возник совершенно иной образ. Нескладная и долговязая фигура друга исчезла, а на ее месте возникли широки плечи, большие руки, крепкая грудь и сильные бедра главаря охотников. Стонал бы Амен от ее прикосновений так же, как стонал Рэйм? Смотрел бы на нее с таким же животным желанием в глазах? Только от одной мысли, что Амен мог бы повалить ее наземь, прижать своим телом, завести руки над головой и прикоснуться губами к шее, у Эвы перехватило дыхание. Она зажмурилась и забралась под легкое одеяло, стараясь отогнать непотребные картины, которые рисовало воображение.       Пришлось долго ворочаться с боку на бок, чтобы пересилить себя и заснуть. И даже там преследовали те же жаркие переживания: сновидения вновь посетили ее.       «Моей будешь, непокорная неферут, – говорил охотник, заставляя пятиться к постели и примеряясь рывком сдернуть с нее платье. – Никому не отдам и прикоснуться не позволю. Будешь госпожой моей – верной супругой верховного эпистата».       «Или страстной любовницей некроманта, – ехидно промурлыкал на ухо голос друга, и Эва даже ахнуть не успела, как оказалась в его руках. Длинные пальцы Рэймсса заскользили по бедрам, задирая подолы одежд. – Я денно и нощно буду делить с тобою ложе, чтобы не давать тебе скучать. Найду любую лазейку, чтобы быть с тобой».       «Мальчишка слишком зелен, чтобы удовольствие тебе доставлять, неферут. Плачется как дите, манерничает не по статусу, да еще и сластолюбиво исподтишка подсматривает за тобой».       «Этот охотник не сможет дать тебе того, о чем ты грезишь – я понимаю все твои потаенные желания, Эва. Мы с тобой так дополняем друг друга: я сделаю тебя счастливой».       – Я… я не… наю… не… аю, как… оступить... не… – мямлила Эвтида во сне, комкая одеяло во вспотевших ладонях. Амен, сидевший на краю кровати и наблюдавший за ней уже довольно долго, потянулся рукой к растрепанным волосам, мягко убирая их с лица. Даже во сне мечется – мужчина тяжело вздохнул. Помочь ей перестать видеть беспокойные сны было не в его силах. Поэтому он опустился на постель, возле спящей девушки, и покровительственно обнял ее, своей могучей дланью прижимая к груди.       – Спи, неферут. Рядом со мной никто не тронет тебя.