Время Перемен. Цветок затмения

Владения чародея окутывала стылая темнота самой длинной ночи года, Ночи Перемен. Согласно поверьям, в это время, полное чудес и загадок, весь мир облетал дарующий надежду на лучшее Дух Перемен, которого выпускал из волшебного мешка Ледяной Старец. Именно Ночь Перемен ознаменовывала собой переход от прошлого года к следующему и считалась главным праздником на Глориме. В Ленгоре его всегда отмечали с размахом: устраивали всеобщие гуляния, большую ярмарку с угощениями и развлечениями на любой вкус и кошелёк, в замке градоправителя давался торжественный приём. Лиора с детства любила этот праздник. Вернее, именно детские воспоминания по большей части и были причиной ее трепетного отношения к Ночи Перемен. И сладко, и больно было воскрешать в памяти моменты из прошлого, когда она бегала по заснеженному саду, ловила снежинки и с нетерпением ждала праздничных гуляний, подарков от родителей и возможности не спать целую ночь. Маленькая леди дышала на украшенное морозными узорами и иголочками инея окно и записывала пальцем на запотевшем стекле желания, веря, что так Дух Перемен увидит их и обязательно исполнит. В шестнадцать лет она перестала загадывать желания. Тогда Лиора не знала про Семь непреложных постулатов колдовства, но в глубине души понимала, что на свете нет такой магии, что могла бы исполнить ее единственное по-настоящему заветное желание. Больше не было смысла верить в чудеса. Детство юной леди закончилось. Она вошла в тот возраст, когда присутствие на балах становится не привилегией, а обязанностью. В случае Лиоры помимо и так изрядно утомляющей необходимости присутствовать на ежегодной церемонии и раскланиваться со всеми приглашёнными, поддерживая светскую беседу, было ещё и персональное поручение от дяди Парфальда, которому ей пришлось рассказать о своём даре. Отныне девушка стала постоянным «соглядатаем» нового градоправителя на всех подобных торжествах и, в отличие от родителей, дядя настоятельно не рекомендовал ей покидать праздник до самого конца, насколько бы трудно это ни было. После бала Ночи Перемен Лиора падала в постель без сил и с раскалывающейся от какофонии чужих эмоций головой. На утро ее неизменно ждала долгая беседа с дядей, на которой она должна была подробно рассказать о чувствах наиболее важных лиц из числа тех, кто присутствовал. С тех пор Лиора перестала думать о том, чтобы каким-то чудом избавиться от дара. Способности эмпатки приносили все больше боли и дискомфорта, но они делали ее нужной, более того — незаменимой. Лиора понимала, что без дара осталась бы в замке на сомнительных правах бедной родственницы, единственная возможная польза от которой — удачный династический брак. Такое положение было совсем нежелательным, так что девушка смирилась и делала то, что от нее требовалось, не видя другого выхода. Делец балов не устраивал, а значит в этот раз Ночь Перемен обещала пройти без необходимости изображать радость перед толпой знатных гостей, и Лиора не собиралась отказывать себе в удовольствии насладиться любимым праздником без помех. За окнами бушевала метель, выл ветер, бросая горсти снежинок на тёмные стёкла, но тем уютнее было девушке находиться в тёплой гостиной, рядом с камином, в котором весело плясало бездымное и беззвучное колдовское пламя. В любой другой вечер Лиора бы с удовольствием устроилась на софе под пледом с какой-нибудь книжкой, но сегодня ей нужно было завершить одно важное дело: украшение Древа Изобилия. Оно было неизменным и обязательным атрибутом праздника, ведь считалось, что нарядное Древо привлечет в дом богатство и процветание. Огромное Древо, устанавливаемое в парадной зале замка, всегда украшали слуги, но у Лиоры в комнате было своё собственное небольшое Древо Изобилия, которое она обожала наряжать всю жизнь, сколько себя помнила. Поэтому большая часть украшений хранилась в ящике под кроватью Лиоры и была перенесена чародеем во дворец вместе со всеми остальными вещами из комнаты девушки. И вот теперь Лиора старательно развешивала на ветвях гирлянды бумажных цветов, нитки бус, кусочки цветного стекла, маленькие фарфоровые фигурки и яркие ленты, чтобы придать символу обновления и достатка праздничный вид. Задача это была, надо сказать, непростая, ведь найти идеально подходящее дерево Лиоре так и не удалось. Обычно в качестве Древа Изобилия брали молодой вечнозеленый лавр или другой подобное дерево. Но ничего хоть отдаленно похожего в саду Дельца не росло. Вернее росло, но это были огромные деревья на открытом грунте. Единственным найденным не ядовитым деревом не выше человеческого роста, растущим в кадке, был вечник. Неказистое деревце без листьев, с кривыми, торчащими во все стороны ветвями и полным отсутствием коры на белёсом, как старая кость, стволе. Его-то Лиора и перетащила в гостиную. За большим глиняным горшком уже лежал перевязанный лентой свёрток пергамента — подарок, который девушка подготовила для мага. Не то чтобы она ждала от колдуна ответной любезности. Лиора даже сомневалась, что Делец вообще помнит про праздник. Он весь день не выходил из своих рабочих комнат и, видимо, даже в праздничную ночь не собирался покидать лабораторию и мастерскую. Однако Лиоре казалось неправильным не поздравить Дельца и оставить его без подарка, если волею судьбы ей предстоит провести Ночь Перемен под одной крышей с ним. «Раз уж я не знала про его день рождения и потому не поздравила его тогда, значит, сделаю это сейчас!» — подумала девушка, закрепляя последний бумажный цветок на ветке дерева. В этот момент в гостиную вошёл Делец. Лиора улыбнулась ему, подумав о том, что он, как всегда, лёгок на помине. Когда чародей вошёл в гостиную, в глаза ему бросилось нечто, что, по-видимому, должно было быть Древом Изобилия. Делец был, мягко говоря, удивлён, но решил, что Лиора пусть развлекается, как хочет, в общем-то, это не его дело. В конце концов, девушка явно старалась, и только благодаря ее усердию вечник стал выглядеть достаточно красиво и нарядно, как и положено Древу Изобилия. — Готовишься к празднику? — Да, — Лиора встала с ковра, на котором сидела до этого и машинально отряхнула юбку от несуществующей пыли. — Знаю, это мало похоже на Древо Изобилия, но все же лучше, чем ничего. — Да нет, все хорошо, — поспешил заверить девушку Делец. — Вряд ли кто-то, кроме тебя, додумался бы наряжать вечник, но получилось отлично. Позволишь и мне внести свою лепту? — маг по-птичьи склонил голову к плечу, лукаво улыбаясь. Лиора не сразу нашлась с ответом. Она так старалась, чтобы Древо выглядело празднично, и на секунду испугалась, что чародей может испортить результат ее труда. Однако все же решила довериться ему. Уж в чем, в чем, а в отсутствии вкуса его точно нельзя было упрекнуть. Дождавшись неуверенного кивка Лиоры, Делец плавно покрутил кистью руки в воздухе, посылая искры магии к «костяному дереву». На ветвях один за другим начали распускаться прекрасные белые цветы, наполняя гостиную нежным ароматом, в воздухе загорались и тут же оседали на дерево маленькие огоньки, мерцающие тёплым светом, от которого цветные стекляшки, фигурки и бусы сияли и переливались. — Волшебно… — шепотом выдохнула Лиора, не отрывая восхищенного взгляда от преобразившегося вечника. Зрелище воистину захватывало дух. Расслабленно наблюдая из-под полуприкрытых век за медленно гаснущими и снова вспыхивающими искрами, чародей улыбнулся краешком губ, довольный результатом колдовства. Однако удовлетворение на его лице сменилось лёгким удивлением пополам с интересом, когда Лиора наклонилась и достала из-за кадки какой-то свёрток, перевязанный лентой. — Я не подарила тебе ничего в твой день рождения, но зато сейчас подготовила это, — девушка, слегка смущаясь, протянула свёрток оторопевшему магу. Делец осторожно потянул за конец ленты и развернул пергамент. Внутри оказался шейный платок изумительной красоты. Тонкая ткань переливалась на свету от дымчато-серебристого до графитового. По всей поверхности вился узор в виде стеблей и листьев чертополоха, искусно выполненный такими же серебряными нитями, отчего в зависимости от ракурса рисунок то исчезал, то снова проявлялся. Невероятно тонкая и кропотливая работа, на которую наверняка ушёл не один день. Чародей завороженно провёл рукой по платку, ощущая струящуюся гладкость прохладного шелка под пальцами. Поверх свернутой ткани лежала брошь-булавка с полупрозрачным чёрным камнем. Делец любил подобные изысканные и дорогие вещицы. Чародей подумал о том, что Лиора сама не знает, насколько ценный и нужный подарок преподнесла ему. Каждая вещь хранит в себе энергию, чем ценнее вещь для ее владельца, тем сильнее заряд. Именно поэтому в качестве платы за сделки колдун всегда забирал что-то важное для конкретного человека. Однако подарок, сделанный от чистого сердца да ещё и своими руками, — совершенно особенный предмет, несущий в себе на порядок больше энергии, чем результат любого контракта. Ничего лучше для себя Делец не мог и представить. Маг с трудом вспомнил, что полагается говорить в такой ситуации. Оторвав наконец взгляд от платка, чародей прочистил горло и тихо сказал: — Спасибо. Это очень ценный дар. Не тратя времени впустую, Делец щелкнул пальцами, и платок исчез, а в следующую секунду материализовался, уже повязанный на его шее и сколотый булавкой. Лиора улыбнулась в ответ. Как она предполагала, платок подошел идеально. Подобрать подарок тому, кто может получить что угодно, не прилагая никаких усилий, было нелегкой задачей. Она бы и дальше продолжала ломать голову над этим вопросом, если бы в один из дней не решила перебрать вещи в шкафу и сундуках. На самом дне одного из ящиков Лиора обнаружила небольшой отрез дымчатого шелка. Девушка не помнила, откуда у неё эта вещь, зато теперь точно знала, куда ее применить. Маг всегда одевался красиво: высокие сапоги, облегающие штаны, рубашки с широкими рукавами и пышными манжетами, обычно шёлковые; вышитые жилеты с высокими воротниками-стойками. Уходя из дворца, Делец обычно надевал жюстокор или жесткий камзол с рукавами, а порой просто набрасывал на плечи плащ. Однако чего-то недоставало в этом образе из множества слоев ткани. И теперь Лиора поняла, чего именно. Не медля больше ни дня, она приступила к обработке кромки будущего платка. В шкатулке с украшениями девушка нашла булавку с красивым чёрным камнем. Поскольку времени до Ночи Перемен оставалось ещё много, Лиора решила добавить вышивку, похожую на ту, которая была на одном из любимых жилетов чародея. Несколько вечеров девушка провела с иглой и ниткой, но в итоге осталась довольна результатом. — Я подарю тебе желание. Ты помнишь условия: любая просьба, которая будет в моих силах и не повредит мне. Делец надеялся, что это прозвучало, как заранее подготовленный план, а не как спонтанное решение. Он не ожидал подарка от Лиоры и, тем более, не думал, что это будет не пустая формальность и дань традициям, а нечто ценное, преподнесенное искренне и от души. Девушка на минуту задумалась. Во дворце колдуна она ни в чем не нуждалась, а о каких-то незначительных мелочах могла попросить и в любой другой день. И все же было кое-что, о чем Лиора до сего момента никак не решалась спросить. Имя чародея. Еще до того, как она оказалась во дворце Дельца, девушка знала, что маги не называют своих имен ни друг другу, ни обывателям, а предпочитают пользоваться прозвищами. Собственно, большая часть фамилий колдовских династий Астерлии произошла от подобных прозвищ. Однако лишь из книг в библиотеке колдуна Лиора узнала причину такого обычая. Изначально привычка скрывать имена пошла от демонологов. Некоторые колдуны предпочитали не расправляться с конкурентами своими руками, а насылать на них демонов. Для такого ритуала требовалось знать истинное имя предполагаемой жертвы. А еще призванный обыкновенный демон, если ему удавалось вырваться из колдовского плена, мог причинить вред лишь тому, чье имя ему известно. Неудивительно, что вскоре не только демонологи, но и остальные маги стали скрывать свои имена. Конечно, Лиора хотела узнать имя не для того, чтобы попытаться причинить вред чародею — и вовсе не потому, что это, скорее всего, абсолютно бесполезно, а потому, что ей не нравилось называть мага Дельцом. Это обращение словно рассекало пространство между ними невидимой, но вполне ощутимой границей, в очередной раз напоминая девушке о том, почему она здесь — таково условие сделки. Их знакомство произошло в не самых приятных обстоятельствах, и Лиоре казалось, что, если теперь колдун представится ей настоящим именем, это поможет как будто начать все заново, не в качестве дельца и платы за магическую услугу, а совершенно иначе. С тех пор как девушка почувствовала себя во дворце чародея свободнее, чем в родном замке, она иногда задумывалась о том, каким может быть его истинное имя. Возможно, оно длинное и труднопроизносимое, и потому с легкой руки множества просителей, не желающих ломать головы и языки, он обрёл своё лаконичное прозвище? Или наоборот, настоящее имя слишком распространённое и заурядное, из-за чего маг взял себе новое — уникальное и отражающее суть его деятельности? Сколько бы Лиора ни думала, какое имя могло бы ему подойти, сколько бы ни перебирала в голове разные варианты, она не могла подобрать ничего достойного, все было не то. Наконец, девушка произнесла: — Назови своё имя. — Что? — переспросил Делец в изумлении. Он ожидал чего угодно, но не этого. — Я хочу узнать твоё настоящее имя, — повторила Лиора более чётко и твёрдо, с затаенным беззлобным торжеством отмечая секундное замешательство чародея. Видя, что маг не спешит с ответом, она добавила: — Обещаю, что это останется только между нами. В молчании прошло ещё несколько секунд, и Лиора уже подумала, что Делец не собирается отвечать на ее вопрос, когда тот наконец нарушил тишину. — Гилхрет. Мое имя — Гилхрет. — Гилхрет… — эхом отозвалась Лиора, словно пробуя новое слово на вкус. Мысленно она ещё несколько раз повторила его, запоминая, сравнивая. Прозвище мага всегда гладко перекатывалось на языке, как полновесная золотая монета, легко соскальзывало вниз, звонкое и весомое Де-лец, оставляющее на кончике языка привкус холода и металла. Его имя ощущалось по-другому, как-то вяжуще и шероховато, и напоминало шелест осенних листьев. — Необычное, но красивое. Тебе подходит, — подытожила Лиора. — Не вспомню уже, когда в последний раз меня так называли, — сказал маг, словно отчасти оправдываясь. — Не против, если я буду так тебя называть? — уточнила девушка. — Ничуть, — мягко ответил Гилхрет с неожиданной для себя легкостью. Устроившись в креслах по обе стороны от небольшого круглого столика, они ещё несколько минут сидели в уютной тишине, нарушать которую никому не хотелось. Однако чародей помнил, для чего изначально пришёл сюда. — Я знаю, что в праздник не хочется ничего делать, но у меня есть для тебя одно занятное поручение. — В руках Гилхрета возникло зеркальце в резной раме. — Я несколько лет работал над тем, чтобы создать артефакт переменного свойства, которым могли бы пользоваться обыватели. Наконец у меня получилось. Это переговорное зеркало — экспериментальный образец, нуждающийся в доработках, и мне нужно, чтобы ты помогла выяснить, в каких именно. Через пару месяцев я планирую представить окончательный результат на собрании Ковена магов. Уже все проверил и не раз, но некоторые изъяны и сбои можно выявить только на практике. — Чтобы переговариваться, нужно два зеркала, — медленно произнесла Лиора, в глубине души уже догадываясь, что происходит, но боясь ошибиться со слишком поспешными выводами. — Да. Поэтому второе я отправил твоим близким с подробной инструкцией. Попробуй сегодня связаться с ними — я объясню как. В конце концов, Ночь Перемен — это праздник, который полагается проводить с семьей, — повёл плечом Гилхрет. Не успел он опомниться, как в следующую секунду Лиора подалась вперёд, обхватывая колдуна руками, и на короткое мгновение прильнула к нему всем телом, непрерывно шепча: «Спасибо, спасибо, спасибо!». Маг от неожиданности застыл на месте, забыв, как дышать. «Что она делает? Она меня только что… обняла?». Даже в мыслях это слово, слишком человеческое, чуждое лексикону всесильного чародея, звучало непривычно. Гилхрет ещё мгновение так и стоял с нелепо растопыренными руками, в одной из которых он по-прежнему сжимал зеркало, когда Лиора отстранилась. И хотя взгляд ее был опущен от смущения за такой неподобающий для леди порыв чувств, на губах сияла до неприличия широкая и яркая, счастливая улыбка. Принцип работы артефакта оказался довольно простым. Нужно было всего-лишь коснуться стеклянной палочкой — вернее трубочкой, заполненной странным вязким дымом, — прозрачно-белого камешка на раме. Тогда стекло должно помутнеть и стать матовым до тех пор, пока предполагаемый собеседник не откликнется на звон, похожий на звук бьющихся друг о друга тонких стеклышек, и не коснётся своего зеркала аналогичным способом. К тому концу палочки, который ложился в руку, крепился такой же кристалл, как на раме. Гилхрет рассказал Лиоре, что, когда камешек потускнеет, его следует убрать в особую шкатулку, от которой он вновь зарядится магической энергией. В шкатулке лежали ещё два таких же кристалла, а рядом с ними было и специальное углубление для самой палочки. Девушка внимательно слушала и запоминала все, что говорил чародей. Если бы Лиора не была так взбудоражена радостью и предвкушением, она бы непременно восхитилась тем, как Гилхрет возродил и усовершенствовал технологию обработки магических кристаллов, почти полностью утраченную со времён Падения Тысячелетней империи. Наконец чародей завершил объяснения. Встав с кресла, он уже собрался уходить, когда снова услышал: — Спасибо. Я очень ценю это, правда. На секунду маг замер, глядя на освещенную пламенем камина и искрами колдовских огоньков девушку. По чёрным волосам плясали отблески оранжевых всполохов, а глаза сияли, словно две льдисто-синие звёзды. На миг Гилхрету померещилось в ее легкой улыбке, что Лиора разгадала его замысел едва ли не раньше, чем маг его придумал. Тряхнув головой, чародей отогнал странное наваждение, и поспешил отмахнуться: — Не стоит. Твоё дело — выявить дефекты зеркала, не более, — воздев указательный палец, произнёс колдун. — Полночь уже скоро, можешь приступать к выполнению задания. — Безусловно, — улыбка девушки стала шире. — Счастливых перемен, Гилхрет! — Счастливых перемен, — негромко повторил колдун, обернувшись в последний раз, прежде чем покинуть гостиную.