Мортидо

* (Имаго — это последняя стадия развития. Это образ любимого человека, спрятанный в подсознании, который мы несём через всю нашу жизнь. Представление об идеале.) (телесериал «Ганнибал», Брайан Фуллер, 2013) ___                     Когда с историей Сакрама стало всё более или менее понятно, нам с Каем оставалось решить только одно: уничтожить поместье или остаться здесь жить. Мы выбрали первый вариант. Но на это ещё нужно было решиться. Каю нужно было собрать вещи: всякие изобретения и тайны. И нам обоим нужно было попрощаться со сведшими нас вместе заколдованными местами.              — Что будет с виноградником?              — Вырастим новый.                    — Ты вот так легко сможешь всё это оставить? А вдруг в другом месте твои секреты выкрадут?              — Даже если что-то и украли бы, то никогда не сумели бы применить украденное с пользой. В любом случае, теперь я и сам хочу поделиться открытиями с научным сообществом. Если бы ты знала, как давно некоторые секреты мне хочется рассказать.              — И всё же, ты так долго защищал эти места.              — Я защищал своё одиночество, своё безобразие. Сакрам был единственным местом, где я мог найти приют. Сначала я был его пленником, я был ему нужен, но потом оказалось, что и мне был нужен этот плен.              — Стокгольмский синдром?              Кай рассмеялся, а взгляд его слегка опустился и ушёл в сторону.              — Вроде того, — ответил он.              Мне показалось, что он скучает по своему одиночеству. Тогда мне стало немного неловко, потому что я почувствовала себя, может, ни лишней, но могущей ею стать.              И Кай заметил моё смущение. Он не бросился меня жалеть или утешать. Откровенность причиняла боль, но была лучше лицемерия. К тому же без комментариев своё «отсутствие» и мои сомнения Кай не оставил.              — Мы нарочно идём в плен, чтобы узнать тайну о самих себе. На наше место придут другие. А мы теперь полноправные, так сказать, персоны «нон грата».              — Нон грата? И кто же нам не рад?              — Согласись, что мы и сами не многих желаем радовать своим присутствием. Тем же нам и отвечают.              — Главное, что мы счастливы радовать своим присутствием друг друга, — согласилась я.              В конце концов, неважно, как устроен этот мир, главное счастлива ли я в эту секунду. Если я счастлива сейчас, значит, счастлива навсегда. В том, что есть сейчас, вот это мгновение, — я уверена; а вот в том, есть ли иное мгновение, кроме сейчас, — можно сомневаться. Всё, что я знаю о мире — ложь; правда лишь то, что я к нему чувствую.              Представь на секунду, что ты можешь очнуться, так же как Кай, и понять в миг всё до самой последней мелочи, осознать свои самые ужасные поступки, которые ты совершал, не подозревая об их ужасности. А главное понять, что всё это было просто игрой твоего воображения с твоим сознанием. Не осуждай себя, мой единственный совет, когда очнёшься и всё это поймёшь. Такова природа человека. Я — это всё, и кое-что в себе я хочу убить, не так ли?              Но не только я получила откровение, пребывая в Сакраме, сохранив при этом жизнь. Здесь ещё побывали Рия и Лиза. О судьбе Рии мне больше ничего и никогда не было известно. Остаётся лишь надеяться, что её побег закончился благополучно.              А вот для Лизы история Кая стала настоящим вдохновением. Она опубликовала не только серию популярных статей на тему восточноевропейских легенд, но и написала поэму о «проклятии одиночества». Мистические образы и мысли Лиза зашифровала в рифмах, что придало им ещё большей таинственности и сакральности. Они пришлись по вкусу людям, которые ничего не знают о Бардо, а уж меня они завораживали до трепета и дрожи.              Некоторыми отрывками я зачитывалась до тех пор, пока не начинала воспроизводить их по памяти. Они пробирали меня до мурашек точностью чувств, которые я испытывала. Для меня это был изощрённый способ ностальгировать и делать выводы, вспоминать о пережитом и планировать будущее. Её поэма помогла мне взглянуть чужими глазами на мою историю и подготовиться к расставанию с Сакрамом.              Всё же Стокгольмскому синдрому подвергся не только Кай, но и я. И нам действительно потребовалось много времени, чтобы преодолеть его.              «Non grata» — так Лиза назвала свою поэму по моему совету.              Вот один отрывок:

«И мне всегда бывает любопытно, Как это женщины умеют полюбить. Своей любовью страстной, неприкрытой Историю способны изменить. Я им завидую, ведь они правят миром, Им вечно правят шлюхи и блудницы При помощи любовных эликсиров. Хочу узнать «секрет императрицы». И вот я, заживо горевшая в огне, Предавшая святую добродетель, Искала истину в красном вине, Ведь тот, кто кровь Христову пьёт, бессмертен.

Как автор громких пафосных речей, Повествовать я буду в этом духе. Вообразите полумрак огня свечей, А в нём загадочные шорохи и звуки, Смех приведений звонкий и сухой, И вкус дворцовых пыльных комнат. Пусть вас окутает туман густой, А тело покрывается пусть потом. Почувствуйте весь ужас и озноб От пребыванья в этом мрачном доме. Но попрошу, не говорите лишних слов, И без того он слишком много помнит.

Он помнит одиночество без меры Большого множества женских сердец, Которые однажды не сумели Желание своим теплом согреть. Не всем известно это состоянье, Когда ты хочешь полюбить, но не способна. И тебя мучает твоё желанье, И тебе кажется, что ты безумна. Когда тебя, то в жар бросит, то в холод, И утешенья не найти нигде. И этот душу истощивший голод Губит тебя в бесстрастной пустоте. Тебя на крыльях ночи беспросветной Над брешью волн неведомых морей Нечто несёт дорогою секретной В замок пугающих тебя страстей».*

             Да, Одиночество было для меня в прошлом, и всё же много часов я провела, вглядываясь то в огонь, то в воду, размышляя над строками, рифмами и образами «Нон Грата».              Уже в наш с Каем новый дом я пригласила свою семью познакомиться с моим уже мужем. Историю нашей встречи с Каем пришлось рассказать немного иначе. Поначалу к Каю все относились с настороженностью и недоверием. Оно и не удивительно, ведь он здорово одичал в своём «одиночестве». Но скоро все уже общались легко, как старые знакомые, которыми мы и были.              Кай наладил отношения с отчимом и мачехой — они тоже к нам приехали. И получилось, что родственники встретились снова, почти как тогда в детстве на дне рождении дяди, которого мы тогда и теперь звали Толиком (имя Доминиан осталось в прошлом для него). Встреча эта казалась мне и Каю немного странной, словно у нас кровосмесительная связь, что, разумеется, не так. У некоторых моих родственников уже есть дети. Праздник получился живой и шумный. В общем, дом — полная чаша и никаких жутких подоплёк. Но на самом деле, много вещей нам с Каем приходится держать в секрете. Одну только правду не страшно рассказать всему миру: я люблю Кая!              После множества планов и размышлений о будущем, мы с Каем пришли к выводу, что позволим всему идти своим чередом, без усилий. Планы для бухгалтеров, а я избавилась от этого жалкого клейма. Тем, кто хочет жить, нужно просто жить. И мы просто живём.              Кай делится с научным миром своими наработками и участвует в новых открытиях. Я занимаюсь домом, и мне это нравится.              Мы иногда ссоримся. Иногда мне становится грустно.              Иногда мы ошибаемся.              Людям свойственно ошибаться. Иногда ты поступаешь правильно, иногда что-то заставляет тебя делать неправильный выбор. Мы мечемся между мирами и ищем лучший из миров для себя. И это наше право, наш дар.              Таков уж мир — сумасшедшим бывает скучно. А если некто воображает себя сохранившим рассудок, берегитесь таких пуще прочих — нет ничего опаснее, чем безумец, который не сомневается в своей адекватности.              Поставь под сомнение всё, в чём ты не сомневаешься, и тогда увидишь, как изменится твой мир, как очертания твоего отражения зарябят. И что ты увидишь в следующую секунду, предсказать будет невозможно.              Потому что в зеркалах нет столько правды, сколько им приписывают. Можно тысячи раз вглядываться в своё отражение и всё же не понять, что не так с ним и почему там не то, что ты хотел бы увидеть. Можно тысячи раз искать проблемы и решать их логическим путём, взвешивая реалии, перспективы и возможности. Можно строить тысячи планов. Можно тысячи раз всё продумать. А в итоге проиграть.              Или можно жить. Жить пока дышишь. Жить там, где ты есть. Земля это далеко не Рай, и люди не ангелы. Как бы ты не стремился всё изменить, всё останется прежним.              Земля и не Ад. Тьма покрывает ровно столько, сколько с другой стороны залито светом. И в этой борьбе нет победителя. Вполне возможно, что не существует в итоге никакой борьбы.              P.S. Помни обо мне.             Прощай.        ___ * Отрывок из моей поэмы "Non grata" (Люся Цветкова)