Мортидо

             Да, я просто хотела это тело, так похожее на тело Кая. Да, меня мучила совесть. Да, я сгорала от стыда. Но ничего не могло остановить жажду: её нужно было утолять, иначе она сводила с ума. Чтобы остановиться — нужно было уйти совсем.              Но Ян не отпускал. Ян соблазнял. А я слабая. Я вижу в нём Кая. И снова целую его, обнимаю его, отдаюсь ему, и никакие муки совести не остановят это безумие.              Но совесть и правда всё равно дотянулись до меня. Пыл начал угасать, сменяясь у́гольным разочарованием. Эротизм пропадал из фантазий, и они становились мрачными в утихающем пожаре страсти. Мне казалось, что с неба сыпался пепел, а не снег, в воздухе стоял дым, а не туман, на горизонте мне виделось зарево, а не закат. То была уже другая пустота: пустота разрушения и бесформенный мрак руин чувств, надежд и самоуважения. Я думала, что спасаюсь в объятьях Яна, но на самом деле во мне что-то рухнуло.              Я чувствовала чуть ли ни с каждым часом, как в меня из открытого шлюза бурным потоком вливается ледяная вода безразличия. Словно утолённое плотское желание, как ураган, вырвало с корнем что-то, что сидело во мне занозой. Мне стало спокойно и всё равно. Страсть выпита. Бокал пуст. Ян не Кай.              Разочарованный моим безразличием, или наоборот, довольный им Ян меня отпустил.              Когда я вернулась домой, то осталась наедине со всем, что натворила.              Всё, к чему прикасаются мои мысли, волнами расходится в стороны, норовя каждую секунду обмануть мои ожидания, оправдывая их.              Мне стало так болезненно грустно. Так сладко плакалось. Слёзы текли и текли, и казалось, никогда не закончатся. Во мне целый океан слёз. Жжёт изнутри обида. Сжигает всё. И рождает боль.              До знакомства с Каем в моей жизни ничего не происходило, кроме тоски. Я боролась со своими демонами во снах, а наяву мечтала снова вернуться в сны. Но, чтобы были сны, нужно было жить.              И я видела тебя там, среди моих демонов. Ты один из них. Ты был жадным и властным, пугал меня порывом, и я боялась тебя, и я оттолкнула тебя. А потом мне стало жаль. Я просила прощение. Но, кажется, тебя всё это лишь забавляло. Ты смеялся надо мной, и я почти возненавидела тебя.              Кошмар моих кошмаров. Ты никогда меня не полюбишь.              Но теперь мне не нужны сны. Все мои грёзы происходят наяву, и одно только желание у меня: избавиться от этих грёз, вернуть их обратно по ту сторону кулис, на сцену — не в жизнь. Но я была слишком откровенна с собой и увидела себя настоящую. Нельзя обратить процесс вспять. Я видела больше, чем могу забыть. Со стороны так много не увидишь. Я смотрела даже не в зеркало, я смотрела в саму себя.              Одиночество — это ли не я? Я не могла похитить саму себя. Или могла? Вот почему не получается к нему прикоснуться. Потому что он — это я сама. И никогда его не будет рядом. И никогда он не будет стоять напротив, и никогда не обнимет меня. Потому что его нет. Потому что всё — это я. И поэтому я невыносимо одинока. Нет ничего кроме меня.              Мой мозг горит, но это секрет. Никому не интересен мой секрет. Я слишком сильно оберегаю свой мир и его тайны. С такой тщательностью я скрываю всё о себе, что всё обо мне становится неинтересным. Никто не хочет обо мне ничего знать, потому что знать обо мне нечего. Меня не существует. Мой секрет мёртв, потому что его храню только я. Живые секреты принадлежат хотя бы двоим. И тогда каждый из хранителей либо мертвец, либо предатель в этой игре. Так что секрет — всегда союз — союз мертвеца и предателя.              Секретам нужен не герой, а злодей. Как же иначе секрет обретёт жизнь. Секреты оживают, когда их на выдохе произносит предатель. И умирают, когда в попытке раскрыть тайну, останавливается дыхание мертвеца.              Моему миру нужен был монстр, и он его получил. Я — чудовище. Я — монстр.              Я презирала себя за свою слабость. Но надеялась, что всё, что произошло между мной и Яном, поможет избавиться от одержимости Каем. Надеялась, что получила от Яна всё, что так хотела получить от Кая. Мне было действительно хорошо с Яном. Это было даже лучше, чем я могла себе представить. Мне порой казалось, что он и есть Кай. Что Кай меня обманул, запутал. Это маскарад. Нет никакого Яна, это Кай себя выдавал за него. Я так хотела, чтобы это было правдой, но я понимала, что обманываю себя.              С каждым новым днём, который я проводила дома без Кая и без Яна, и даже без Лизы, мне становилось всё хуже. Меня накрывали чудовищные приступы слабости. Я не могла ничего, даже поесть не могла. Я хотела только укрываться одеялом в тёплой кроватке и вспоминать о Кае. Раз уж я всё разрушила, теперь мне точно нет дороги назад.              Разве Кай сумеет простить мою слабость? Я изменила. Предала его. Надругалась над его возможными чувствами и над своими. Всё кончено.              Хотя он тоже не ангел. Развлекается сейчас с Лизой. Да, он действительно не ангел. Он развлекается не любовью, но убийственными фантазиями. Я не хочу, не могу и не должна возвращаться. Всё что там творится — не к добру.              По нескольку раз на день Кай названивал мне. Лиза тоже. Словно вступив с ними в сговор, мне названивал Сергей. Я игнорировала всех. Даже не заходила в интернет, чтобы не наткнуться на сообщения. Вскоре я просто отключила телефон и полностью погрузилась в свои мысли. Правда, оставался ещё один способ достать меня: написать письмо. И я ждала этого письма. Перед письмом я бы не устояла. Бумажное рукописное послание от Кая я прочла бы немедля.              Но письма не приходило.              Одно полувоспоминание-полусон тревожило меня непрерывно в последнее время. Мрачное существо окружало меня своей тенью, и я не могла шагнуть за пределы этой тени. Было ощущение, что я вот-вот вспомню, о чём моё видение, но было жутко от него, и я отвлекалась на другие мысли. Но идея кружила в голове и становилась гуще, пока не оформилась в нечёткий, но наводящий образ.       Печать!       Герб на письме Кая!       Календарик!