Fleur de rose jaune*

      Она робко дотронулась свободной рукой до его торса, скользнув по гладкому шелку рубашки. Убедившись, что он не отстранился, даже наоборот — будто подался ей навстречу, обняла его несколько увереннее, уже не желая отпускать.       Нет. Это был не сон. Во сне все было бы совсем иначе — так, как она себе уже не раз представляла, так, как запомнила, когда их губы соприкоснулись впервые. Сейчас же Навия отчетливо понимала, что все эти действия — нежные прикосновения, отзывающиеся мурашками по телу; легкое головокружение от переизбытка выплеснутых чувств; его мягкие, настойчивые губы никак не отпускающие её; — всё это происходило на самом деле. И это было намного лучше самого чувственного сна. Вкус его губ был вовсе не таким, как она запомнила, а ощущения, импульсами разлетающиеся по телу были куда ярче и приятнее.       Навия чувствовала, как ноги подкашивались, а его рука крепче обняла ее за талию, удерживая равновесие. Теперь, казалось, она могла просто обмякнуть в его руках, а он продолжал бы удерживать её в теплых, крепких объятиях.       Все накопленные за вечер чувства, как ей казалось, обузданные и взятые под строгий контроль, вырвались наружу. Она больше не могла и не хотела удерживать маску недотроги, теперь можно было показать ему всё то, что раньше скрывалось под ней.       Оба будто пытались наверстать упущенное за эти недели и месяцы плохо контролируемой жажды, не желая прерывать это мгновение долгожданного облегчения. Поцелуй был долгим. Если бы Навия считала секунды, то уже давно сбилась бы со счета. Очевидно, никого из двоих это не беспокоило, всё время мира будто бы принадлежало им.       Ей так не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Но ещё больше не хотелось, чтобы его закончил он. В памяти промелькнуло его лицо в тот раз… вздрогнув, она открыла глаза и чуть отстранилась. Невиллет продолжал прижимать ее так близко к себе, что даже если бы она хотела сейчас разорвать эти объятия — это было бы невозможно. Их полные чувств взгляды были направлены друг на друга. Навия коснулась кончиками пальцев слегка раскрасневшихся губ, будто желая сохранить оставшуюся вуаль от его поцелуя на них.       Невиллет по инерции поддался немного вперёд, следуя за манящим томным вздохом, сорвавшимся с пухлых губ. Он и сам жарко выдохнул, опаляя жаром влажные от чувственного поверхностного поцелуя уста. Глаза приоткрылись и слегка затуманенный влюбленностью взгляд устремился в глаза напротив. Его взгляд сейчас был совершенно иным: он стал более живым, а в глазах искрился калейдоскоп из таких живых искренних чувств, о которых Навия могла только догадываться до сегодняшнего вечера. «Он — живой человек».       — И ты… — не впервые произнесенное «ты» впервые далось ей так тяжело. Теперь это «ты» означало куда большее, чем раньше, — теплое чувство, которое так хотелось проявить, зарождающееся доверие и, наконец, близость. — Даже не скажешь, что это было лишним?       — Только если эти слова будут адресованы лишь мне одному в качестве отместки с твоей стороны. — Невиллет усмехнулся и отвёл смущённый взгляд. Поцелуй настолько выбил его из привычной колеи, что он невольно перешёл на «ты», чего он себе не позволял. А это нежное «ты» сказанное полушепотом в его адрес… Оно вызвало табун мелких мурашек, что щекочущим приятным чувством разбежались по животу к груди и по хребту вверх, кучкуясь где-то на затылке меж двух синих «прядей».       Впервые произнесенное его устами местоимение прозвучало настолько непривычно для Навии, что её брови было подскочили, но его ласковые касания и нежный взгляд заставили принять реальность происходящего и успокоить будоражащее волнение. Её ещё влажные от поцелуя губы растянулись в чуть смущенной, но уже не сдерживаемой улыбке, подаренной лишь ему одному. Затем она в ответ обхватила его обеими руками, прижавшись сильнее и уткнувшись носом в его грудь. Связь между ними, возникшая буквально несколько минут назад, крепла с каждой секундой, придавая больше уверенности и восторга от всего происходящего.       Она немного винила себя за то, что позволила себе дать волю чувствам, выплеснув их, как и прежде резко и чересчур эмоционально, даже грубо. Но одно единственное «но» перекрывало всё остальное — Невиллет ответил ей взаимностью. Теперь это было совершенно точно. Он сам целовал её, он больше не отстранялся, не отталкивал её, а, напротив, сильнее прижимал к себе, будто боясь отпустить. Все эти мысли буквально сводили с ума.       — Прости, что я снова накричала на тебя. — она проговорила чуть слышно, уткнувшись в него лицом, что он мог ощутить её теплое дыхание и вибрацию голоса.       Юдекс глубоко выдохнул и, прикрыв глаза, мягко прижался головой к златовласой макушке, а освободившаяся рука обняла девушку в ответ за плечи, словно пряча ее от мира, будто бы плотной завесы дождя было для них недостаточно. Навия могла ощутить и ясно услышать беспокойную от счастья и окрыленности ритмичную мелодию влюбленного сердца. Оно пело лишь для нее одной, хотелось дарить эти ноты только ей.       — Если в. ты… Вы… Ох. — Невиллет впервые так сильно запнулся о собственные слова и насмешив тем самым Навию, смутился от этого лишь сильнее. Хотелось говорить ей «ты», но надоедающая манерность и этикет плотно прилипли к нему и его воспитанию. Тяжкий вздох, позволивший успокоиться и расслабиться. — В общем, я не в обиде. К тому же из этого следует хорошее продолжение…подтолкнувшее меня на признание. Хах, надеюсь, оно было не слишком резким.       Навия тихонько хихикнула. Было забавно наблюдать, как холодная непробиваемая стена черствости и рациональности, ограждающая Невиллета от посторонних, с треском рушится под натиском неподвластных ему нежных чувств, с которыми ему только предстоит научиться обращаться. Это даже казалось ей милым. В нём сейчас смешалось, на первый взгляд, несочетаемое: уверенность в низком голосе, но такие неловкие паузы и путница в словах; властный взгляд, но такие нежные и ласковые прикосновения.       Она с теплотой посмотрела в его глаза. Отныне узнать, что же скрывается в них, хотелось ещё сильнее. Казалось, что его зрачки шире чем обычно, в них даже можно было заглянуть, словно в зеркало, и увидеть свое отражение.       — Мне понравилось твое признание, хоть ты, как и всегда, был…немногословен, мягко говоря. И снова мне нужно догадаться обо всем самой, да?       — Неужели я снова говорю загадками? Мне казалось, что я достаточно ясен в этот момент. — Невиллет кратко усмехнулся, заглянув в большие прекрасные голубые глаза, которыми хотелось любоваться и любоваться. — Но, так и быть если в…ты хочешь услышать это, то я скажу.       Мужчина склонил голову и приблизился к уху Навии, щекоча то своим дыханием и бархатистым низким шепчущим голосом:       — Мне кажется… Нет, совершенно точно — я влюблен в прекрасную девушку, что сейчас в моих объятиях. — эти слова дались Невиллету нелегко: нелегко было признавать это вслух перед объектом своей любви, когда она в столь близкой досягаемости, однако, озвучив их, в душе возникло чувство лёгкости и свободы, которую можно заполнить новым, досель неизведанным чувством, именуемым прекрасным названием «любовь». Ещё одни оковы недосказанности спали, позволяя дышать полной грудью. Теперь больше не было страха, что правда всплывёт и он получит отказ. Теперь все это было позади, а впереди — новое начало.       Навия полагала, что ей и так все ясно после того, что уже успело между ними произойти. Что нет больше чего-то, что могло бы заставить её потерять ощущение реальности. Казалось, его поцелуй подарил ей ту гармонию с ее собственными чувствами, и теперь должно прийти ощущение спокойствия, которого так не хватало, когда чувства буквально разрывали её сердце изнутри.       Но внезапно произнесенные слова признания отразились вспышкой в груди, разошедшейся жаром по всему телу и багрянцем на щеках. Не выдержав, девушка отвела взгляд. Она даже не ожидала, что может так смутиться. «Месье Невиллет только что сказал, что влюблен в меня?» — осознание буквально кричало в голове, заглушая все остальные мысли.       Находясь в его жарких объятиях и будучи не в состоянии мыслить трезво, она чувствовала, как весь мир переворачивается с ног на голову. Такого исхода она даже и представить себе не могла. Что теперь будет? Осознав, что она слишком долго молчит, она вновь подняла глаза. Невиллет продолжал смотреть на неё с невероятным трепетом и восхищением. Сердце её вновь застучало так сильно, будто готовясь выпрыгнуть из груди.       — Я тоже так многое хочу тебе сказать… нам бы не хватило для этого целой ночи, — она робко коснулась кончиками пальцев его щеки, отодвигая упавшую на лицо прядь челки, — Но сейчас не время. Ты лучше меня это знаешь.       Но никто не разнимал объятий. Навия вновь прижалась к его груди, от чего становилось так спокойно и хорошо. Но при этом всё казалось таким хрупким и иллюзорным, за этот неуловимый момент хотелось ухватиться как можно крепче и не отпускать его.       Но это случилось так внезапно, им обоим теперь непременно нужно время, чтобы привести чувства и мысли в порядок и не наделать глупостей, будучи ведомыми порывом обуявшей их страсти. Особенно, это время нужно было Невиллету. Навия хорошо понимала это и непременно должна была найти в себе силы дать ему эту возможность.       — Я должна уйти.       Она продолжала обнимать его, с трудом произнося то, что совсем не хотела говорить. И ещё больше не хотела следовать своим же собственным словам. Но, сделав тяжелый вздох, нехотя, она всё же осторожно высвободилась из объятий. Без них всё стало каким-то серым, холодным… обычным. Поднявшись на носочки, она потянулась к нему и слегка коснулась губами его щеки — гладкой и теплой. Так хотелось вновь поцеловать его, но тогда её разум окончательно утонет в вихре чувств. Хотелось верить, что у неё ещё будет такая возможность, поэтому не сейчас.       «Нет, не уходи. Прошу, останься со мной хоть на всю ночь!» — отчаянно трепетало сердце, когда девушка произнесла горькие слова перед прощанием. Ещё сильнее не хотелось отпускать девушку и разжимать обоюдные теплые объятия. И пусть весь мир подождёт до утра.       Однако остатками самообладания юдекс прекрасно понимал, что эта пауза действительно необходима им обоим. Как минимум потому, что на эмоциях очень легко наделать ошибок, последствия которых будут необратимыми и болезненными. Как минимум, им двоим нужно переспать сегодня с новыми мыслями и словами, что сегодня были озвучены.       — Хм-м… Хорошо. Но на улице уже темно, и время довольно позднее, позволь проводить ва. тебя. — Невиллет всё ещё запинался в местоимениях, непривычно использовать это теплое и сугубо личное «ты».       Возможность не расставаться ещё какое-то время вызывала в Навии очередной всплеск радости. Она закивала, торопливо шурша пышной юбкой, забрала букет со стола и подняла свою шляпку.       — Я ведь не сильно тебя обременю этим? — она остановилась в дверях, ожидая пока юдекс вновь наденет пиджак, и посмотрела в сторону темного окна, — Не думала, что будет такой дождь сегодня… надеюсь, леди Фурина благополучно добралась до дома.       — Нисколько. Наоборот я только рад. И так я буду спокоен что с… Тобой ничего не случится. — Невиллет ловко взял свой пиджак и так же быстро накинул его на плечи. Мужчина также глянул в сторону окна. Впервые ему показалось странным и удивительным, что пошел дождь, словно сейчас он был неподвластен гидродракону и жил своей жизнью. Оглянувшись по сторонам, Невиллет в пару шагов преодолел расстояние до скромного угла, где стояла подставка для зонтов. Рука выудила один из них.       — Тоже хочется в это верить, что дождь не застал ее врасплох. Идём?       Направляясь к выходу из кабинета, Невиллет подал Навии руку:       — Осторожнее, тут разлита вода и осколки. — дракон провел девушку по наиболее безопасному краю, где не было больших осколков.       — Кстати, об этом… — она кивнула на осколки, усмехнувшись, — Не объяснишь, почему в твоем кабинете взрываются вазы?       — Даже для меня это загадка, честно. Надеюсь, это не была попытка покушения на мою жизнь, а если и так — взрыв был слабоват и у них ничего не вышло. Ох, зря я так говорю, теперь вы будете волноваться. — он перешел на привычное «Вы», оказавшись на улице, чтобы никто ничего не заподозрил.       — Всенепременно буду, месье Невиллет, — переход на формальный манер напоминал игру, которую Навия охотно подхватила. — мне придется почаще быть подле Вас, чтобы следить, что с Вами ничего подобного не случится.       Навия, оглядевшись по сторонам, тоже нехотя отпустила руку мужчины. Центр города, их могут увидеть, а это совсем ни к чему. Они не договаривались о том, что следует скрываться от посторонних глаз, но будто бы оба понимали это без лишних слов. Придерживая одной рукой подол пышного платья, чтобы тот не намок из-за успевших образоваться под ногами луж, а другой — держа подаренный букет, она старалась идти неспешно, несмотря на плохую погоду. Этому способствовал и скользкий тротуар, на котором можно было легко поскользнуться, и нежелание девушки приближать момент разлуки.       Прохлада вечера не оказала на неё никакого отрезвляющего эффекта — голова продолжала немного кружиться от близости того, кто так нежно целовал её губы какие-то минуты назад, а стены дождя вокруг них двоих продолжала ограждать их от любовных взглядов.       Какое-то время они шли молча. Навия не находила повод эту тишину нарушить, да и не очень хотела: она не нуждалась в светской беседе, чтобы заполнить паузу, а связь, возникшая между ними, будто и без слов оставалась прочной.       Наконец, покинув черту города, оставив Кур-де-Фонтейн позади на достаточном расстоянии, Навия нетерпеливо отпустила свою юбку и коснулась свободной от зонта ладони Невиллета. Не встретив сопротивления, она сплела их пальцы.       — Весь наш путь мне хотелось это сделать, не думаю, что кому-то взбредет в голову бродить по этим местам под дождем ночью. — сказав это, она удовлетворенно вдохнула, — ха-ха, дождь и слякоть в таких местах не способствует удовольствию от прогулки.       Она взглянула на свою обувь, уже изрядно испачканную в грязи, вместе с подолом белой юбки, но на тот момент это было последнее, что могло её волновать.       Невиллет шел, улыбаясь. Снова жар, что разлился по телу, заставлял все тело становиться ватным. Хотелось просто позволить этому нежному теплу расплавить себя словно мороженое.       — Мне сейчас все равно на дождь, слякоть, грязь и холод. Мне хорошо с тобой, и это главное. Но главное, чтобы ты не заболела. — большой палец провел по тыльной стороне ладони Навии, повторяя ее рельефность.       — Мне приятна твоя забота, если честно, не ожидала, что ты… — она осеклась, понимая, что продолжать не стоит, — впрочем, это всё глупости, забудь. Мне тоже очень хорошо, несмотря на эту погоду. — Навия грустно посмотрела вперед. Станция была уже совсем близко, вот-вот должен был прибыть последний аквабус. Их руки расцепились, напоследок нежно соприкоснувшись, будто в поцелуе на прощание. До чего тяжело было расстаться.       Как только аквабус зашумел по водяным рельсам, Невиллет плавно подхватил ручку Навии.       — Я благодарен Вам за сегодняшний чудесный вечер, мисс Навия. С удовольствием буду ждать нашей следующей неформальной встречи. Доброй Вам ночи и будьте осторожны. — его губы оставили прощальный поцелуй на тыльной стороне ладони, чуть задержавшись. Так не хотелось отпускать… Отстранившись, мужчина передал ей рукоять зонта. — Он Вам пригодится больше, чем мне.       — Доброй ночи. Я приду завтра, как только смогу, если Вы не против. — уже устроившись в кресле аквабуса, Навия незаметно послала воздушный поцелуй, легким касанием губами своей ладони.       Невиллет нехотя сделал шаг назад с края платформы и ещё более нехотя отпустил руку девушки. Аквабус тронулся, и одинокая фигура на платформе осталась здесь ещё какое-то время, провожая взглядом ту, что сегодня стала родной.       Постепенно удаляясь, оставляя позади и станцию, и весь сегодняшний вечер, Навия всё больше чувствовала, как вихрь эмоций овладевает её сознанием. Приятные воспоминания о вечере проносились слова яркие кадры кинофильма, а в голове сгущался рой вопросов о том, что теперь будет между ними дальше.       Как только аквабус пропал из поля зрения, Невиллет неспешно направился в сторону города. Хотя это было не сразу. Шаг — и вот его окатило каплями нестихающего дождя, едва он вышел из-под крыши станции. Пальцы зарылись в собственные волосы, засасывая спадающие пряди назад и подставляя открытое лицо навстречу каплям, давая тем возможность сбавить градус жара в теле, особенно на щеках и ушах. В унисон приятному шуму дождя, что отстукивал сотни ритмов и мелодий о разные поверхности, стучало сердце гидро дракона.       Здравомыслие начинало постепенно возвращаться к нему, но было уже поздно — все уже давно случилось, и Невиллет был даже рад. Он даже не злился на то, что на него снова накричали. Он был, наоборот, благодарен Навии за этот спусковой крючок, побудивший к действию, на которое лично Невиллет, наверное, никогда бы не решился самостоятельно. Губы сами расплылось в несдержанной улыбке, издав шумный вздох. Хотелось кричать всему миру об этом, но в то же время Невиллет хотел сохранить этот хрупкий зарождающийся союз втайне. Он никогда не любил громких высказываний на публику, особенно если этим нагло пользуется жёлтая пресса. В первую очередь, он думал о Навии: если его статус эти сплетни легко переживет, то кто знает, как это скажется на девушке и на их отношениях в целом. Не хотелось упускать эту ниточку возможности испытать прекрасное светлое чувство любовь и впервые примерить роль влюбленного мальчишки на себе. Сейчас же этот мальчишка был в полном восторге: хотелось скакать по лужам с глупой улыбкой во все зубы, и это все потому, что девочка, в которую он был влюблен, быстро чмокнула его в щеку.       Пока Невиллет неспешно добирался до города, дождь уже сошел на нет, а значит, душа приняла хрупкое равновесие, из которого лёгким толчком могла вывести прекрасная блондинка. Сегодня он решил для себя одно — он позволит войти в свою жизнь, полную правил, законов и рамок, этим новым чувствам, что так активно стучались в двери. Он даст себе шанс испытать на себе ту жизнь, которую проживают обычные люди. Всю жизнь дракон был уверен, что слишком близкие отношения и подобные эмоции — совершенно не для него и лишь помешают ему. «А что, если это не так?..» И ведь не попробуешь — не узнаешь.       Аквабус быстро домчал девушку до окрестностей родной деревни. Ступив на землю, она с радостью обнаружила, что дождь всё же прекратился, без зонта было идти куда удобнее. Неторопливо направляясь к Пуассону, Навия полагала, что не сможет сомкнуть глаз сегодня и всю ночь потратит на размышления и осознание чувств, — настолько вечер был перенасыщен эмоциональными всплесками, что адреналин продолжал разгонять кровь, на давая чувствовать усталость. Однако, как только ее голова коснулась подушки, перевозбужденный разум в миг отключился и Навия предалась сладкому сну. Этой ночью она умиротворенно спала, словно младенец, а легкая улыбка не покидала ее пухлые губы до самого утра.

***

      Распахнув глаза после сладкого сна, Навия проснулась с ощущением, что ей приснился прекрасный сон, но она его совсем не успела запомнить. С ноткой грусти она оглядела комнату. Задержав взгляд на пышном букете в вазе, она ощутила, как грусть в миг сменилась на приятного осознание, что это был вовсе не сон. Она потянулась с приятным предвкушением нового дня. Предстояло решить некоторые дела в городе, а затем день был совсем свободен. А значит, она непременно должна его увидеть.       К несчастью для Навии, день юдекса был куда более загруженным, чем у нее. Заседания до самого вечера, а затем собрание во дворце. Изучая расписание суда, Навия вздохнула. Ждать до вечера совсем не хотелось, к тому же, вряд ли сам месье Невиллет будет готов к встрече после такого тяжелого дня. Однако, нетерпение и трепещущий восторг в груди, не покидающий её со вчерашнего вечера, привел девушку к дверям театра. Несмотря на то, что сегодняшний «жанр» её совсем не интересовал, она проследовала вместе с толпой зевак в зал, заняв место на одном из последних рядов.       Войдя в зал и проследовав к своему трону, юдекс, кажется, бросил взгляд на Навию, что сразу же отозвалось в её груди резким скачком. При виде него, она не смогла сдержать чуть смущенной улыбки. Невиллет же, если и испытал что-то, виду совсем не подал, что, впрочем, было ожидаемо с учетом места и обстоятельств.       Она завороженно следила за его работой, отмечая про себя всё новые и новые чувства. Этот человек, держащий во власти весь этот зал и весь этот регион, теперь находился в её власти. В своем кресле он был далеким, неприступным, холодным и отстраненным. Как и прежде. Только теперь не для неё. Только она знала, как ласковы и нежны его губы, и какие чувственные слова способны произнести. Только она знала, что он вовсе не такой, каким кажется за своей маской верховного судьи. Только она видела его настоящего. Эта его тайна, которую она теперь везде носила с собой, умиляла и даже несколько забавляла. Пока «зрители» смотрели на него с глубоким уважением и ноткой страха, она глядела на судью с нежностью, видя в нем намного большее, нежели остальные.       Она больше не замечала происходящего вокруг и расстояния между ними. Находясь в тот момент в зале, она была лишь с ним. И никто, кроме него для неё не существовал. Утолив собственную жажду быть рядом, и решив всё же не напрягать судью своим присутствием в зале суда, Навия спонтанно направилась во дворец Мермония. Заблаговременно написав небольшую записку и положив её в неподписанный конверт, девушка передала его Седане с просьбой отдать месье Невиллету, когда тот вернётся в кабинет.       Но это произойдет уже поздним вечером, когда Седэна уже покинет дворец. Но на столе судьи будет обнаружено письмо: «Надеюсь, что несмотря на загруженность, Ваш день прошел хорошо и Вы не слишком устали. Но всё же постарайтесь себя больше беречь. P.S. Была рада Вас вновь увидеть.

Ваша Н.К.»

      Наконец, очередной долгий рабочий день был закончен. Он дался юдексу отнюдь не легко из-за недосыпа и упадка сил, ведь вчера был довольно мощный выброс адреналина, сравнимый разве что со взрывом сверхновой звезды. Однако днём, мельком заметив Навию в зале суда, которую скрывала лёгкая полутьма, что застилала задние ряды, он ощутил в теле прилив энергии, похожий на глоток прохладной воды после марафона. Внешне величественный верховный судья никак не изменился, разве что только спину выпрямил, но в глубине души все заклокотало, вновь беспокоя влюбленное сердце. Нет… Только не сейчас. Нельзя позволить эмоциям затуманить разум и влиять на беспристрастность вердикта, ведь теперь, когда Оратрис была не более чем частью интерьера, неся лишь символический смысл, последнее слово оставалось за Нёвиллетом, а точкой в приговоре всегда служил резкий стук металлическим концом трости об пол.       На столе был обнаружен неподписанный конверт. Он-то и привлек внимание мужчины. Короткое письмо вызвало мягкую, слегка усталую улыбку. От чего-то Невиллету показалось очень забавным обращением к нему на «Вы» от Навии после произошедшего вчера.       Отложив это милое послание, Невиллет провел обнаженными подушечками пальцев по словам на бумаге, ощущая их лёгкую выступающую рельефность. Словно бы таким жестом он осторожно гладил не листок, а мягкую, припудренную щеку отправительницы. Однако, проведя пальцами до нижнего края бумаги, те остановились, а улыбка вдруг спала, а брови опустились, делая взгляд более хмурым. В голове всплыли те мысли, что маячили короткими проблесками в голове на сегодняшнем заседании, на котором присутствовала Навия.       «Нельзя позволить эмоциям затуманить разум и влиять на беспристрастность вердикта»       Пугала как в целом эта мысль, так и первая ее часть. Когда разум не одолевает море экстаза, Невиллет понял, с какими проблемами он может столкнуться. С одной стороны, звание Верховного судьи, и не только для Фонтейна: Невиллет ещё в начале своей службы, когда Фокалорс даровала этот титул, дал клятву самому себе — быть беспристрастным судьей, перед которым неминуемо предстанут все до единого Архонты и даже Небесный порядок. Эта цель крайне плотно и крепко срослась с самой жизнью гидродракона, и он не собирается от нее отказываться. Это почти что смысл существования. С другой же стороны, — хрупкое и не менее ценное для Невиллета начало: зарождение или, скорее, пробуждение от долгого сна теплых, как летнее солнце, чувств, которые бережно держит в своих ладонях прекрасная девушка с волосами золотой пшеницы, а глазами цвета прозрачного чистого озера. Ещё одна проблема заключалась буквально в его происхождении, кем он является на самом деле. Не испугает ли это Навию? Не испугается ли этого сам Невиллет? Этот выбор терзал душу и сердце, заставляя то словно физически разрываться на части в метаниях. Но должен ли он выбирать? Сегодняшний юдекс был в этом убежден: он действительно испугался, что одно может полностью затмить и задушить второе. Голова становилась все холоднее, а сердце обрастало новой каменной скорлупой. Не поспешили ли они? Невиллету явно требовалось время, чтобы все взвесить, разобраться в двух половинах своего «я». «Вы ведь знаете, подобные дни бывают чаще, чем более свободные и разгруженные, поэтому переживать не стоит, но я очень польщён. Спасибо большое за Вашу заботу. Могу ли я просить Вас о встрече завтра? Если у Вас с утра дела в городе, я мог бы встретить Вас на водной станции. Нам нужно серьезно поговорить. P.S. Я тоже был приятно удивлен увидеть Вас в зале во время судебного процесса, особенно когда Вы его не срываете.

Искренне Ваш,

Невиллет»