Утаивание очевидных вещей

      Задумавшись, Келус покручивал найденный на полу карандаш меж пальцев и, слегка навалившись грудью на парту, сверлил взглядом дверь. Аудитория наполнялась студентами да просто желающими послушать лекцию знаменитого Доктора Рацио, однако, Первопроходец здесь совершенно по иной причине. Даже если Веритас его заметит, то не выставит за дверь, а наоборот порадуется, ведь знания обязаны быть общедоступными. Несмотря на это, вопросик всё же может появиться. Вряд ли Келус поймёт хотя бы одно словечко из его уст, но убедиться кое в чём безумно хочется. Кое в чём, что не даёт покоя уже больше трёх недель.       Последняя встреча оставила после себя послевкусие недосказанности с пеленой вопросов, и причиной такого мысленного разгара стало кольцо на безымянном пальце Рацио. Оно ещё и не сразу в глаза бросилось, а лишь после провожающего рукопожатия. Неужели учёный женился? Или вышел замуж? И даже ничего не сказал об этом? Какой моветон. Неужто он всерьёз считает, что Келус способен развесить по улицам плакаты с поздравлениями? Может быть так оно и есть, вот только суть не в этом. Напрямую спросить тоже не вариант, так как Веритас лишь отмахнётся, на десерт оставив оскорбительное: «настолько невежливо поступают лишь дураки, не уважающие чужую личную жизнь». Именно такая крохотная деталь, бросившаяся в поле зрения невзначай, стала яблоком раздора в серой макушке. Имеются два варианта: а) Рацио носит кольцо, как дополнение к образу; б) Рацио носит кольцо, потому что действительно помолвлен. Многим последний вариант может показаться нереалистичным, ведь с таким характером, который присущ учёному, любимого человека будет найти ой как сложно. К тому же знакомый предстаёт человеком, которому отношения вовсе неинтересны, а женат он целиком и полностью на науке да знаниях.       Из мысленного шторма вырывает мелодичный голос Дань Хэна, проскользнувшего в аудиторию незаметно и обойдя «внимательный» взор друга:       — Ты что тут делаешь? Я тебя по всему университету обыскался, — выдыхает подошедший и усаживается рядом. То, что Келус расположился на самой последней парте — не удивляет, ни капельки. Если бы он учился в школе или других образовательных учреждениях, то обязательно всегда сидел бы именно на этом вместе вдали от глаз учителя и играл бы в онлайн-игры. — Пела попросила нас всего лишь забрать нужные документы для музея.       Пришлось оббегать каждый кабинет с надеждой найти друга, ибо тот даже на сообщения ответить не удосужился (если точнее, то просто не заметил уведомления из-за полёта в собственном воображении, даже вибрации не почувствовал). Дань Хэн перехватил карандаш из пальцев Келуса, иначе ещё пара минут, и он отгрызёт от него кусок.       — Я обязан узнать, — кисло проговаривает Первопроходец, не отводя взгляда от двери — Рацио должен появиться с минуты на минуту, иначе как в аудитории уже не осталось свободных мест.       — Для того, чтобы наверстать упущенное интеллектуальное развитие, одной лекции будет недостаточно. Ты ведь даже в школе не учился, — усмехается Дань Хэн, но отсутствие реакции вводит в лёгкий ступор. Если бы друга ничего не волновало, то он бы уже зашёлся в смехе.       — Не в этом дело, — Келус заторможено смеётся и откидывается на спинку лавочки, тепло улыбаясь: — я должен узнать, на постоянке ли Рацио носит кольцо на безымянном пальце или это всего лишь дополнение к образу.       «Носит кольцо?» — удивляется Дань Хэн, от удивления немного приподняв голову. Первопроходец по одному беглому взгляду считывает немой вопрос, утвердительно кивая. Гул утихает, когда Веритас пересекает порог и приветствует всех собравшихся. Как всегда собран и профессионален, но от наблюдательности Келуса ничего не скроется: стоит Рацио взять мел и записать на доске тему лекции, как глаза ослепил блеск кольца, разливающегося от света ламп. Очередная подсказка, способная помочь добраться до ответа, и «детектив» стукает кулаком о ладонь — совсем скоро он доберётся до истины. Получается, знакомый носит кольцо ежедневно, не снимает даже во время семинаров с лекциями, а ведь оно может немного мешать при работе с доской. Остаётся финальный и самый главный вопрос в этой суматошной викторине — кто является верным спутником Веритаса Рацио? На горящий в предвкушении разгадки взгляд друга Дань Хэн качает головой. Дело гиблое.       Пришлось досидеть до звонка. Честно говоря, Дань Хэну лекция была даже очень интересна, а вот Келус чуть ли не заснул, из последних сил продержавшись до звонка. Речь Рацио выстроенная, как по указке следуют слова без запинки, тон местами расслабляющий, но вот речевые обороты чересчур заумные, сложные, создающие фатальное цунами в голове и заставляющие мысли обливаться кипятком. Хотя, если судить по сосредоточенному взгляду Дань Хэна и довольным кивкам всех присутствующих в аудитории, воспринимать сказанное тяжело одному только Келусу. Впрочем, он с этим согласен. Гонять свинки-копилки, рассматривать свои великолепные портреты на ходячих рекламных стендах и исследовать баки намного увлекательнее. А ещё увлекательнее драться с этими самыми баками, выбивая у них бутылки с газировкой. Потирая разгоряченный лоб от обилия новой информации и облокачиваясь на Дань Хэна, на первом этаже учреждения Первопроходец пересекается взглядом с Авантюрином, что только распрощался с высоким мужчиной.       — Давно не виделись, — с ухмылкой здоровается он, протягивая ладонь для рукопожатия. После Дань Хэна рукопожатие принимает Келус, застопорившись на кольце, начищенный блеск которого был способен выбить из колеи любого прохожего в радиусе двух метров. Оно точно такое же, как и у... — Я здесь ненадолго, — Авантюрин плавным движением выпутывает свою ладонь из чужой, прокручивает шляпу и накидывает на светлую макушку: — был рад пересечься с вами.       Весь остаток дня Келус проходил в непонятках, витал в облаках и выстраивал логическую цепочку. С какой стороны не подойди, а решение напрашивается одно. Даже по возвращении на экспресс перекинулся с друзьями обрывками фраз да скрылся в архиве, до позднего вечера от Келуса не было и весточки. Он так увлёкся собственным расследованием, которое мешало блаженному сну одним своим существованием, что даже не услышал, как Дань Хэн подошёл к нему со спины. Приход попутчика стал таким неожиданным, что Первопроходец запнулся в собственных ногах, едва ли не свалившись на маркерную доску и не разбросав по углам цветастые стикеры.       — Химеко и Март 7 волнуются, ты даже поужинать не вышел, — монотонно проговаривает пришедший, словно его заставили сходить и проведать. На самом деле, это было не так. Ладно, пятьдесят на пятьдесят, но он тоже был слегка взволнован поведением друга. — Зачем тебе эта доска?       Резво надев на маркер колпачок и откинув его куда-то за спину, Келус схватил друга за предплечья, усадив на рядом стоящий стул. От столь скоротечных движений Дань Хэн едва ли не расплескал из кружки принесённый горячий чай, который попал в поле зрения не сразу. Должно быть, пелена недосказанности напрочь застилает не только глаза, но и внутренние мысли. Носить всё внутри себя становится до невозможности тяжёлым, оттого Келус решается ввести в курс дела друга: исписанные листы валятся на пол, стикеры от резких соприкосновений маркера с доской отлетают с канцелярских кнопок, куча хаотичных красных стрелочек разливается от одной фотографии с подписями к другой, а Первопроходец говорит настолько сумбурно и возбуждённо, что сойтись в адекватном осмыслении происходящего становится невозможной задачей.       — Я знал, что отношения Рацио и Авантюрина не такие дружеские, как мы думали, — закинув маркер за ухо, Келус радостно сжимает кулаки, с каждой секундой все больше напоминая безумного учёного, который находится на пороге нового открытия. Осмыслив сказанное и поняв, что звучит оно довольно двусмысленно, парень спешит добавить, похлопывая ладонь по криво нарисованному кольцу на доске: — вернее, они в хороших взаимоотношениях, конечно. Я имею в виду, мы знали, что они друзья, но не знали, что они уже помолвлены!       От столь смелого заявления Дань Хэн чуть кружку из рук не роняет, удивлённо соскользнув вниманием с доски на самодовольное лицо друга. Слух решил сыграть злобную шутку или нет?       — Мне не послышалось? — Келус по одному взгляду считывает полноценный вопрос и кивает, складывая руки на груди. Поезд приехал — разгадка найдена. Никто и ничто не скроется от цепкого взгляда Первопроходца. Дань Хэн вновь изучающе окидывает исписанную доску, старательно прокручивая разбегающиеся по разным углам адекватные соображения. — Это из-за того кольца?       — Бинго! — друг с великой радостью вскидывает к верху руки, возвращаясь к своим детективным наблюдениям и собираясь разложить по полочкам всё до единого: — у Рацио и Авантюрина одинаковые кольца на одном и том же пальце. Одинаковые и обручальные! Наши знакомые помолвлены, ты понимаешь? Последние полгода эта парочка стала ещё ближе, а я, дуралей, думал, что виноват во всём ретроградный меркурий, и именно из-за него Рацио ходил довольнее Яньцина после покупки нового клинка.       Ситуация сравнима с тёмным лесом без спасительных фонарей, и только узкая тропка указывает на выход. Имеются ещё варианты в противовес к данной гипотезе: Авантюрин всегда носит кольца, неважно какие; Рацио весьма деликатен в ситуациях подобного рода и вряд ли стал бы демонстрировать своё семейное положение при условных студентах. Да к тому же, они вполне могут быть обручены с кем-нибудь другим, потому спешить с выводами не стоит.       — Ну какой же ты глупыш, — по-доброму смеётся Келус, слегка трепля друга за щёку: — у них одинаковые кольца. Слышишь? Одинаковые.       От обилия эмоций Дань Хэна начинают трясти за плечи, и чай уже переливается через край, расплёскиваясь на одежду и пол. Придётся потом оттирать. Напиток так и остался не выпитым — «мне не нужен чай, мне нужны ответы!», потому архив был оккупирован до поздней ночи. Единственное, что Дань Хэн смог запомнить перед тем, как уснуть под монолог друга, так это то, что завтра состоится игра в карты на желание с Рацио и Авантюрином.

***

      Осознание приходит запоздало — после игры. Становится ясно, для чего Келус затеял такую замудрённую аферу с игрой на желание. Последняя карта только коснулась рубашкой поверхности стола, как Первопроходец сорвался, соскочил с собственного места и протараторил вопрос, которой терзал всё внутреннее на протяжении нескольких месяцев:       — Вы помолвлены?       Он был готов выдать абсолютно все факты про кольцо, про трепетные взаимоотношения и постоянные переглядки только в том случае, если эта закадычная пара начнёт отнекиваться. К сожалению, Дань Хэн не успел прикрыть ладонью рот разгорячённого друга и лишь дёрнул того за рукав куртки, заставив почти что сверху завалиться. Что же до двоих виновников происшествия, то реакция у них расходится противоположными тропами: Рацио вопросительно вскинул бровь, так и не отпив из своего стакана, пока Авантюрин довольно улыбался, уперевшись локтями в поверхность стола и пристроившись подбородком на тыльной стороне ладоней. В глазах его недобро сверкнули цветные огни, подобно вращающейся фишке по борду.       — Я думал, мы хорошо скрывали истину. Видимо, где-то прокололись, — гуманный смех разбивается о зародившуюся тишину.       — Хорошо скрывали? — эмоционально акцентирует Келус, почти перевернув стул за своей спиной от резкого дёрганья: — да как тут не заметить, если вы светили своими окольцованными пальцами, как флагом на параде?       Не дождавшись ответа, которого явно не последовало бы, он победно вскидывает руки вверх и трясёт Дань Хэна за плечи со словами: «я же говорил тебе!», а Веритас допивает своё вино и деликатно интересуется, зачем же Авантюрин выдал абсолютно все карты:       — Как зачем? — пожимает тот плечами, на мгновение откидываясь макушкой на плечо супруга: — сделки созданы для того, чтобы их выполняли. Я проиграл и должен был Келусу желание, которое он воплотил в тревожащем его вопросе. Вроде вот восемь докторских у тебя, а всё равно задаёшь глупые вопросы.       Под воздушное похлопывание по щеке Рацио выдыхает тихое, уловимое для одного только Авантюрина: «я не про это» и подцепляет охристые очки со стола, ловким движением нацепив на блондина. Любовные гляделки прервал недовольный голос Первопроходца, искрящийся обвинениями и упрёками в том, что его даже на свадьбу не пригласили, а это, между прочим, очень обидно. Не чужие люди друг другу, через многое прошагали. Веритас с Авантюрином не собирались вкидывать оправдания, рода: «на самом деле, свадьбы как таковой не было, только тайное бракосочетание, на которое притопала одна Топаз, а после завалилась к ним на вечерние праздничные посиделки». Конец игры знаменовал о завершении встречи, иначе как Келус с ног валился от усталости на изрядно настрадавшегося Дань Хэна. С них уже ничего ни взять, ни дать, пускай идут отдыхают.       На улице скитался прохладный ветерок, повсюду горели огни и доносилась музыка, но кое-что изменилось навсегда — звёздное небо больше не было единственным спутником для Авантюрина. Под локоть он держит свой личный путеводитель, свой собственный свет, который смог озарить дальновидный ориентир и проглядеть сквозь туман наигранности. Вдыхая полной грудью отрезвляющий ночной воздух, менеджер обещает сам себе, что будет в ответ освещать жизнь любимого. Однажды уже поклялся ему, но это не мешает заходиться в идентичных обещаниях день ото дня мысленно. Всё же он любит. И его тоже любят безмерно.       — Ты был прав, я специально раскрыл все свои карты Келусу, чтобы он выиграл, — счастливо улыбается Авантюрин, придерживая Рацио под локоть. Поддался.       Именно про это и спрашивал Веритас. С самого начала игры было примечено отсутствие запала к победе, не помогли скрыться от наблюдательного взора даже выпады в виде попеременных скидываний удачных карт. Удача преследует блондина везде и всюду, и он бы точно не проиграл, если бы не захотел этого. Неожиданное приглашение от Келуса сыграть в карты на желание в одном из приличных заведений сразу нагнало на подозрения, особенно если учитывать его прикованный да изучающий в последнее время взгляд, словно пытающийся просочиться в голову и вывернуть наизнанку всю подноготную. Рацио давно догадался, от чего именно у знакомого такое состояние, но спрашивать напрямую не стал — сильно захочет, то спросит сам. Вот и спросил, но Авантюрин оказался хитрее, так как именно с его лёгкой руки Первопроходцу выпал такой шанс. Положив поверх ладони супруга свою, Веритас еле-еле уловимым касанием огладил кольцо на его пальце и монотонно хмыкнул:       — Начало давить его постоянное хождение за нами попятам?       — Думаю, твои восемь докторских действительно получены заслуженно. С такой-то логичной думалкой, — остановившись, Авантюрин нежно огладил шею супруга, любовным отблеском просачиваясь сквозь его ало-рыжую радужку, задевая все внутренние струны души. Клятвы даже необязательны, всё и так на ладони. Они так любимы друг другом, слов не хватит для описания такого потока чувств, не хватит миллиона жизней, дабы доказать это всецело. Воспоминания рассеиваются, подобно песку сквозь пальцы, и только трепетно хранимые замирают в глубинах, напоминая о самом дорогом взгляде, которого не удостоится никто, кроме Авантюрина.       В фиолетовой макушке становится спокойно, одно трепетное прикосновение бледной ладони блондина расслабляет получше любого мира грёз, проносит сквозь сверхновую наслаждения, накрывая полотном любви, Рацио даёт себе вольную да ластится в ответ. Недолго, буквально пару минут легонько трётся щекой о внутреннюю сторону и целует в линию жизни, скрытую под перчаткой. Они были так долго знакомы, открыты друг перед другом — душой, телом, мыслями, чувствами, прошлым и настоящим; внимательны, по-своему заботливы, но всё ещё язвительны. Они способны принять любые замашки друг друга, также стараясь укротить их и сбавить обороты.       — М-м-м, раз уж ты не против понежничать, — с лисьей, однако, всё такой же любящей ухмылкой тянет Авантюрин, отстраняя ладонь от лица Веритаса, чтобы следом скрепить кисти вместе: — может, когда вернёмся в номер, поваляемся друг у друга в объятиях? Что скажете, доктор Веритас Рацио?       В ответ уверенный кивок и мягкий поцелуй в щеку, легко сравнимый с сопровождающим порывом вечернего ветра. Разве Рацио в силах отказать, когда внутри от одного лишь взгляда Авантюрина разливается целый океан любви и дрожи?