Город Цветных кварталов

      Макото смотрела на Нефрита сквозь марево бледно-зеленого света и ощущала, как нечто невообразимо мощное заполняет ее всю и стеной становится между ней и враждебной тьмой Ли. Она чувствовала, что сильнее его, тверже, и нет, не магией, а какой-то своей собственной, внутренней силой и энергетикой. Он не сможет причинить ей вреда. Он слишком слаб для этого.       И только эта мысль промелькнула в голове Мако, Нефрит как подкошенный упал на пол без сознания. Бледно-зеленое свечение исчезло. Лоб Макото горел огнем, и Кино нетерпеливо отерла его, шипя от боли.       — Нефрит? — робко спросила Мако, падая перед Ли прямо на колени и, несмотря на пережитый ужас, дотрагиваясь до его лица.       Его уродство исчезло. Казалось, парень просто спит, очень глубоко и крепко; дыхание выровнялось. Что это было? Не то ли, о чем говорила Макото Ами, когда рассказывала об изменившемся поведении Зойсайта? Что, если и Нефрит заразился той странной болезнью или что там из себя представляет этот феномен внезапного зла? Почему они сразу не подумали об этом?       Что, если Нефрит — тоже жертва?        Какая-то часть Мако хотела бросить Нефрита как есть, на полу, и постараться забыть все и держаться от него как можно дальше. Не разбираться в этом, не брать такой ответственности. Но вместе с тем, ей было страшно оставить его беспомощным. Ведь не отказалась же Ами от Зойсайта, несмотря на все его выкрутасы! А ведь Неф — куда более приятный парень, чем его друг. По крайней мере, так казалось самой Макото, которая вроде бы даже успела ощутить к нему симпатию. Быть может, он был неидеальным, но вполне безобидным и миролюбивым человеком: учился, занимался спортом и — смешно сказать — вязал на спицах. И вдруг — такие ненормальные перемены. Неужели Нефрит все это время искусно скрывал свою личину? Ну, можно представить, что у него были какие-то грязные тайны. А поведение-то почему поменялось? Что мешало ему вести себя как обычно? Годами не подавал никаких признаков и вдруг слетел с катушек! Даже мимика другая.       Нет, здесь что-то не так. Что-то сложнее участия в преступлении.       Мако не могла его оправдать, но и осудить со всей уверенностью у нее не получалось. Все они, похоже, ненормальные, ведь и с ней, Макото, явно что-то не так. И с Ами, и с Зойсайтом. Будто участники какого-то странного эксперимента под названием «Ренацион», где каждый, попавший под влияние, перестает быть самим собою.       Мако посмотрела на свои дрожащие ладони. Лоб жечь перестало, но отзвуки боли все еще жили в ней. Она могла поклясться, что никогда прежде с ней не происходило ничего подобного. Девушка посмотрела на спокойное лицо Нефрита вновь и тяжело вздохнула.       Парень здорово превышал ее собственные габариты, однако Кино все-таки удалось перетащить его на кровать. Возможно, он и сам не в курсе того, что с ним происходит, и в этом нет никакого злого умысла. Но ей-то что с этим делать?       «Я буду присматривать за ним, как и обещала Ами, — решила Мако. — И даже пристальнее, чем мне думалось».       ***              Минако казалось, что она сто раз подумала, прежде чем вышла замуж за профессора Миура, но, на самом деле, не думала и секунды. Едва Кунсайт сделал ей предложение, она приняла его тут же, без колебаний, хотя их путь никогда не был прямым, а знакомство продолжительным. Просто это было так естественно…       Минако влюбилась на первом же занятии, которое вел Кунсайт, тот же, кажется, совершенно не заметил очередной студентки. Мине осталось лишь завоевать его внимание, а уж остальное сложилось бы само собой. Так оно и случилось. Правда, Минако пришлось приложить немало усилий, чтобы профессорская сдержанность и чопорная порядочность дали трещину, но это уже было не так важно, ведь Минако своего добилась: Кунсайт ответил ей взаимностью! И когда Айно спросила его, почему он отступился от своих принципов, Кунсайт ответил, что просто утомился сопротивляться, а Минако это устроило. Она легко согласилась и на тайную свадьбу, и на девичью фамилию, и на то, что практически никто, кроме самых близких родных, не знали об их союзе. В жизни Минако Айно было немало тайн, и еще одна вряд ли бы сделала погоду.       Но теперь Минако сомневалась в этом. Раньше, когда от нее не требовалась серьезно оберегать свою вторую ипостась, она без лишних усилий скрывала от мужа историю появления Сейлор Венеры. Сейчас, когда зло обнажило клинки, а ее жизнь стала подвергаться настоящей, неподдельной опасности, все переставало быть столь примитивным. Скрываться, зная, что можешь исчезнуть… сбежать, покалечиться или даже погибнуть… Минако спешила любить. Спешила навстречу своим чувствам и желаниям, не зная, что это станет самой главной слабостью.       В последние дни их с Кунсайтом отношения резко изменились. Он выглядел очень напряженным, даже закрытым, и любые попытки Минако выяснить, что произошло, заканчивались тем, что муж просто уходил от ответа. Мине казалось, будто Кунсайту в принципе тяжело в ее присутствии, и это ввергало ее в отчаяние, хотя она сдерживалась.       Быть может, он узнал что-то о произошедшем в Ренационе? В тот день у него была назначена какая-то научная встреча, в подробности которой Минако не вникала, а испытание Берилл было закрытым, и Мина была уверена: Кунсайту незачем идти в универ в выходной. Она не видела его и в здании, когда Берилл напала на студентов. Однако именно после произошедшего в Ренационе Миура перестал быть самим собой.       Или раньше?       Зойсайт явился почти под ночь вместе со своей подружкой, и Минако даже не поинтересовалась, что случилось: племянничек ее мужа никогда церемонностью не отличался, а Ами больше слушала, чем говорила. Но теперь, пытаясь отмотать воспоминания вспять, Айно ловила себя на мысли, что Кун уже тогда вел себя немного странно. Не то чтобы это было нехарактерно для него: как любой ученый, Миура был несколько «с приветом», и Минако относилась к этому с должным снисхождением — таким людям, как Кун, уединение и время подумать просто необходимо. Однако с того вечера Кун был задумчивее обычного и успел несколько раз задержаться на работе. Возможно, Айно просто искала хоть какие-то оправдания его холодному поведению, но это было единственное, что она могла, коль Кунсайт избегал ее.       Отбрехавшись от Минако по причине якобы очередной страшной занятости, Кунсайт заперся в маленькой комнатке, которую они использовали под кабинет, и девушке ничего не оставалось, кроме как занять себя. Лишь покосившись на свою сумку, с которой Минако ходила на учебу, она открыла гардероб и принялась перебирать вещи. Она никогда не была выдающейся хозяюшкой, но за модой следила и старалась, чтобы ее наряды всегда были наготове. Когда к ее вещам прибавилась одежда Кунсайта, Айно взяла на себя обязательство приглядывать и за его гардеробом тоже, хотя в этом плане Миура был тот еще педант.       Минако оглядела аккуратно весящие пиджаки мужа и уже хотела отодвинуть их, как взгляд упал на светлый, с грязными зелеными полосами на рукавах. В траве Кун валялся, что ли? Кажется, это тот самый костюм, в котором Кунсайт ездил на свою научную встречу, в то время как Берилл напала на универ. И как этот пиджак вообще очутился на вешалке? Обрадовавшись подвернувшемуся занятию, Минако сняла пиджак и отнесла его вместе с брюками в ванную. Она уже хотела застирать одежду в воде и машинально стала проверять карманы, как вдруг…       Минако вынула наружу маленькую красную коробочку, очень, очень ей знакомую. Эту «коробочку» Айно оставила у ворот Ренациона, когда сбегала после боя с Такседо Маском, Берилл и ее прихвостнем.       Искажатель магии.       Откуда он у Кунсайта?       Минако знала: в лаборатории Кунсайта был лишь один образец, и она взяла его, когда появилась такая необходимость. Айно знала место работы мужа куда лучше, чем ему казалось. Но если сейчас искажатель в его пиджаке…       Дверь в ванную распахнулась, и Минако испуганно спрятала руку за спину. К несчастью, она сделала это преступно поздно, и Кунсайт заметил ее жест. Его смуглое лицо, до этого отрешенное, напряглось, а светлые брови сошлись на переносице, взгляд упал на пиджак в руках Минако. Сейчас Миура казался совершенно ей чужим.       — Что у тебя за спиной? — подчеркнуто спокойно спросил он, и Минако, словно послушная, насмерть испуганная студентка вытянула вперед ладонь.       На ней дрожал искажатель.       Минако, наверное, могла бы попытаться состроить из себя дурочку, сделать вид, что не в курсе, что это, но лицо Кунсайта говорило само за себя: он знает гораздо больше, чем ей хотелось.       Но что? И как много?       — Ты был в Ренационе в тот день, да? — тихо спросила Минако, опуская руку и сжимая ее так сильно, что угол искажателя врезался в кожу.       — Как и ты, — не спрашивая, ответил Кунсайт.       Внутри у Минако все оборвалось. И надежд больше не осталось.       — И что ты видел?       — А может, это все-таки ты расскажешь мне, что там делала? — скривил губы Кун; в его глазах было такое надменное разочарование, что кровь ударила Минако в голову:       — У тебя есть версии? — стиснула она зубы.       Значит, он подозревает, что случившееся произошло не без ее пособничества! Считает ее виноватой! Ее, свою жену!       — Не знаю, Минако, — не вытерпел Кун, теряя напускное хладнокровие. — Я увидел свою жену, выпрыгивающую со второго этажа. Видел, что она была абсолютно спокойна, а еще я увидел… — он растерялся, видимо, не зная, как подобрать слова.       — Вот это? — горько спросила Минако.       В ладони Минако появился золотой жезл Сейлор Венеры.       — Сила Венеры, преобрази! — велела она, и все вокруг залилось светом, и ее словно окутало невидимым искрящемся вихрем — вихрем, который когда-то расколол ее жизнь на «до» и «после».       Секунда, и Минако уже стояла в своей сейлор-фуку, а Кунсайт смотрел на нее с открытым ртом, глядя на нее из-под пальцев, так и не успев закрыть глаза или не сумев этого сделать.       — Но… что это?..       — Я должна была рассказать тебе раньше. Гораздо раньше. Уж точно до того, как ты взял меня в жены, — сожалея, ответила Минако. — Я не простой человек и, возможно, не человек вовсе. Я приехала в НеоТокио, чтобы найти свою принцессу и уничтожить Зло, пробудившееся в нашем времени. Я — Сейлор Венера. Вернее, — губы Минако непроизвольно скривились, — одна из ее реинкарнаций.       — Ты хочешь сказать, что ты одна из Хранительниц, о которой говорится в легенде о Хрустальном Токио?       — Я ничего не хочу сказать, ты видишь все сам. Я и сама узнала об этом не так давно. Меня нашел Посланник прошлого и открыл мне правду. Это то, с чем я родилась, и вместе с тем то, что я выбрала. Трудно знать о возможной гибели Земли и не попытаться предотвратить ее, имея силы.       — Немыслимо, — покачал головой Кунсайт.       Минако видела, как он оглядывает ее с головы до ног, и ее обуревало странное желание прикрыться. Но вместе с тем Венера понимала, что Кунсайт имеет право на это бесцеремонное недоумение. Сейчас они были не теми Минако и Кунсайтом, что недавно поженились.       — Почему ты никогда мне не рассказывала?..       — Потому что в этом не было необходимости. И, наверное, потому что не знала, как, — жалко призналась Минако. — Скажи, это изменило твое отношение ко мне? — неожиданно вырвалось у нее, хотя, казалось, обсуждать они должны были совершенно другое. — Я же вижу, что изменило.       — Тогда я думал, что ты — одна из участниц произошедшего в Ренационе, и это сводило меня с ума. Ты должна понять меня.       Минако кивнула. Ее горло нещадно давило. Ее разрывало желание кинуться ему на грудь и разрыдаться и вместе с тем убежать прочь, но она знала: стоит ей попытаться пройти через проем мимо Кунсайта, и она не сможет сдержать слез.       — Я хочу, чтобы мы поговорили об этом. От начала и до сегодняшнего момента, — предложил Миура, и Минако снова кивнула.       Он развернулся и вышел. А Минако так хотелось, чтобы он ее обнял…