Город Цветных кварталов

      Зойсайту пришлось уйти на какое-то срочное собрание с комендантом общежития, и Ами предпочла вернуться в свою комнату. Без Макото она казалась совсем пустой и неуютной, и весть о том, что Кино вернется не раньше воскресенья, настроения не прибавила. Мицуно уже хотела упросить Макото прийти, но передумала: возможно, так даже лучше. У Ами будет время подумать, как поговорить с подругой и преподнести ей новость, что Ли, скорее всего, пропал, да еще и замешан в каких-то махинациях Берилл. Однако сама формулировка провоцировала у Мицуно нервный тик. В голове Ами и без того была круговерть сегодняшнего дня, и она слабо себе представляла, как сможет объяснить Мако то, что и сама вряд ли могла понять. А вдруг они с Зойсайтом заблуждаются? Все, что они могут рассказать, это сухой пересказ событий и некоторые доводы, слепленные из догадок. Имеет ли она право втягивать Макото во все эти события, просто желая спасти репутацию Нефрита, в которой она совершенно не уверена?       Чтобы не мучиться неразрешимыми вопросами, Мицуно сходила в душ и стала перед зеркалом смазывать ссадины, которые успела заработать за сумасшедшее утро в Ренационе. В последнее время ее тело казалось ей каким-то чужим: под глазами залегли тени бессонных, беспокойных ночей, губы иссушились и потрескались, на руках и ногах появились синяки, происхождение которых Ами искренне не помнила. В глазах застыло странное, незнакомое выражение настороженности. Ами не чувствовала себя в безопасности. Лишь нахождение рядом Зойсайта давало ей хоть какое-то ощущение защищенности и понимания, что все это правда происходит, и если уж она сошла с ума, то не в одиночку.       Ами заперлась в своей комнате и открыла учебники, которые в последние дни совершенно не занимали ее. Всегда жадная до знаний, пытливая и дисциплинированная, Мицуно привыкла, что ее жизнь, прежде всего, подчинена учебе. Но вот реальность круто изменилась, и изменилась сама Ами, и эта незнакомка из зазеркалья вызывала такие смешанные чувства, что Мицуно становилось не по себе. Она впервые по-настоящему осознавала, насколько проста была ее прошлая жизнь, как мало в ней было неоднозначности и огорчений, как много чувств может скрываться внутри нее, не умещающихся в банальные «люблю/ не люблю». Ами любила ходить в школу и на работу к маме. Не любила, когда ее обзывали гиком и шептались за спиной, когда она прекрасно видела, что ее обсуждают. Любила заниматься своими хобби и ездить в приют для животных. Не любила, когда единственная приятельница не обращала на нее внимание, предпочитая другую компанию. Любила дождь. Не любила духоту. Любила синий цвет и аромат маминых духов. Не любила фасоль. Любила и не любила. А теперь? Что она может сказать о себе с однозначной уверенностью? А о людях вокруг? Что произошло сегодня утром? И что будет в понедельник, когда она пойдет в универ?       Ами не знала, кому и во что верить. Рио, которому она так симпатизировала и которого считала похожим на себя, оказался подлецом. Зойсайт, чье появление превратило существование Мицуно в кошмар, стал ей опорой. Ами нравился Нефрит. Но достоин ли он ее симпатии после всех подозрений, фактов и недомолвок? Так ли хороша светило Сецуна Мейо, в стенах университета которой происходят чудовищные преступления? Так ли сильна Ами, чтобы преодолеть все напасти, свалившиеся на ее голову?..       Ами смотрела на свое обнаженное тело и находила в нем черты, на которые никогда не обращала цепкого внимания. Она всегда относилась к своей внешностью с философским спокойствием — как к чему-то данному и неизменному. Она могла бы поменять стиль одежды, но ей не было бы комфортно. Мама с детства остригала ей волосы под каре, и у Ами никогда не возникало желания возражать ей: короткие волосы — это очень практично и удобно, а еще весьма симпатично, ведь волосы у Ами были достаточно густые и удачно обрамляли лицо. Ами никогда не старалась быть особенно красивой; ей не приходило в голову, какие у нее преимущества, хотя за недостатки цеплялась легко. Не то что бы Ами была собой недовольна, но грудь могла бы быть побольше, а бедра не такими узкими. Сейчас Ами смотрела на себя так, будто видела впервые. Она изменилась. Ее тело изменилось. И скорее не физически, просто само восприятие стало иным. Быть может, потому что в ее личное пространство, которое принадлежало раньше только ей, стали вторгаться другие люди? И Ами невольно пришлось задуматься, как она выглядит в их глазах?       Ами надела свежую зеленую пижаму с мордочками мопсов и впервые подумала, что морально из нее выросла. И нет, ей не стыдно носить пижамы с мопсами. Просто они из той, из другой жизни, из другого восприятия, которое уже не вернуть. И бутылочно-зеленый ей совсем не идет; раньше Ами совершенно не думала об этом.       Ей надо найти в себе стойкость и уверенность, принять себя новую, со всеми изломами и буйством чувств. Обрести смелость, которой ей всегда хоть чуть-чуть, но не хватало.       Ами кое-как дочитала главу, которую им задали, и легла в кровать. Она готовилась проваляться без сна до рассвета, но уснула легко, без мучений.       ***       Ами проснулась от шороха и с трудом подняла голову с подушки. Солнце вовсю билось в окно, и Мицуно прищурилась, пытаясь понять, не умудрилась ли проспать до обеда.       — Извини, — раздался виноватый голос Макото, и Ами подскочила. — Тут было темно, пришлось открыть шторы.       Кино, все еще в кепке и джинсовке, выглядела абсолютно в порядке, но улыбка показалась Ами несколько натянутой. Или, быть может, у нее просто разыгралось воображение, ведь она все еще толком не проснулась? В любом случае, по крайней мере, Мако вернулась, а это уже радовало.       — Сколько времени? — хрипло спросила Ами, протирая глаза.       Голова была совсем тяжелой от долгого сна.       — Почти двенадцать. Не голодна? Я кое-что купила по пути в общагу, — Макото, усаживаясь на свою кровать, нарочито беспечно показала на пакет. — Я еще не завтракала.       — Как ты? — невпопад спросила Ами.       Да, ее желудок пуст, и она с удовольствием пообедает. Но сейчас ее интересовал совершенно другой вопрос.       — Ты уже знаешь, что он не пришел? — мрачно спросила Макото, горько скривив губы. — Сам доложил или через дружка?       — Это долгий разговор, — нашлась Ами, не ожидав, что этот разговор наступит так быстро. — Давай сначала займемся едой и позовем Зойсайта, если он еще никуда не умудрился ускакать.       Макото вопросительно уставилась на подругу:       — Что, его присутствие действительно так обязательно?       Ами с совершенно натуральным смирением вздохнула:       — Еще как.       Ами видела, что Мако вовсе не желала никакого «долгого разговора», тем более, в присутствии Като. Она была рассеянна, молчалива и едва не испортила омлет, то и дело поглядывая в дверной проем. Сперва Ами думала, что Кино опасается внезапного появления на кухне Зойсайта, однако все-таки сообразила: Макото боится прихода его друга.       — Может, позавтракаем все же без Като? — с надеждой спросила Макото, когда они зашли в свою комнату с дымящимися тарелками. — Неужели так трудно обойтись без его присутствия хоть полдня?       — Нам нужно с тобой поговорить. Обоим, — покачала головой Ами. Она сняла свою пижаму и надела серый домашний сарафан.       — Слушайте, если вы хотите обсудить поведение Нефрита…       — Мы хотим обсудить больше, чем поведение Нефрита. Это правда очень важно, — неожиданно твердо настояла Ами.       Не садясь за стол, Мицуно устремилась в комнату старосты. Тот открыл через добрых несколько минут, когда Ами уже всерьез разрывалась между идеей выносить двери или бежать за телефоном. Вид у Като был сонным и всклокоченным.       — Что стряслось? — тщетно растопыривал он глаза, не слишком-то заботясь о том, что предстал перед Мицуно в одних только черных боксерах.       — Ничего, — вспыхнула Ами, попятившись. — Макото пришла. Мы должны с ней поговорить, помнишь?       Зойсайт, почесывая рыжий взлохмаченный затылок, недовольно проныл:       — Единственное нормальное утро за последнее время, русалочка…       — Ты, кажется, еще спишь. Нет у нас никаких нормальных утр, — отвернувшись, пропыхтела Ами. — Жду у себя, — и поскорее унесла ноги.       — Что у тебя за вид? — оторвала взгляд от своей тарелки Мако; она растерзала свой омлет, но явно не съела ни кусочка.       — Он сейчас будет, — увернулась Ами, все еще пунцовая. — Вот есть же люди… Знаешь? Вот совершенно без комплексов. Ноль стыдливости. Он ведь староста этажа! Как ему вообще приходит в голову открывать двери в одних трусах! А если бы вместо меня стоял комендант? Или какая-нибудь проверяющая комиссия?       Макото улыбнулась, и Ами стало чуточку легче.       — Ами, это вообще-то его комната. В ней он и без трусов мог быть.       — Вот именно, — поддакнул появившийся на пороге Зойсайт. — И вообще, какие могут быть претензии к моему шикарному спортивному телу?       Волосы у Зойя по-прежнему торчали во все стороны, но и черные шорты, и белая майка, по крайней мере, были на месте. Зойсайт ухмылялся, однако то, как он кинул взгляд на Мицуно, без лишних слов сказало ей, что Като просто, как и сама Ами, пытается играть хорошую мину на плохой игре. Он взял одну из чашек с чаем со стола и уселся на постель Ами, словно это было вершиной этикета.       Макото смотрела на него несколько настороженно. Наверное, пыталась прощупать, не собирается ли Като оправдывать своего товарища.       — Мако, нам надо кое-что тебе рассказать, — начала Ами.       — Пока, если честно, я не уверена, что хочу слушать. Серьезно, — с опасением заметила Кино.       — Возможно, послушать будет все-таки интересно. Ты не задумывалась, почему мы с Ами, с которой у нас вроде бы была взаимная неприязнь, так много времени проводим друг с другом? — сощурился Като.       — Ами дала понять, что это не мое дело. Мне кажется, так оно и есть, если с ней все в порядке.       — Не совсем. Помнишь, я ушла с ним на встречу? Мы должны были сдать совместные анализы для лаборатории, — напомнила Ами.       Мако кивнула.       — В общем, все пошло несколько не по плану.       — О боже, только не говорите мне, что вы переспали! — ужаснулась она, и Ами едва назад себя не грохнулась.       — К сожалению, нет, — ничуть не смутившись, вздохнул Зой. — Но мы умудрились перелить друг в друга свою магию. В меня попала магия Ами, в нее — моя.       — Это антинаучно. Я больше поверю, что вы переспали.       — Мако! — возмутилась Ами, но никто в ее сторону и головы не повернул.       — И, тем не менее, это правда случилось. Я впервые слышу о том, что подобный случай не кончился летальным исходом. При нормальной реакции наши магии просто должны были остановиться рядом друг с другом или, в крайнем случае, оттолкнуться, только этого не произошло. Мы не знаем, как и почему магии соединились, и не знаем, какие последствия будут. Но некоторые изменения есть уже сейчас. И нет, это не супер способности. Прежде всего досталось мне. Именно поэтому Ами старается приглядывать за мной, а я за ней: мы пытаемся контролировать ситуацию.       — А по-моему, в тебе произошли весьма позитивные изменения, — съехидничала Макото. — По крайней мере, ты, кажется, перестал быть таким уж говнюком.       — Не перестал, — безнадежно покачала головой Ами, запуская в рот кусочек остывшего омлета, и Зой показал ей язык.       — Почему нельзя было сказать раньше?       — Потому что мы сами не знали, что с этим делать, — оправдалась Ами. — Мы испугались. Никто из нас не слышал ни о чем подобном. У Зойсайта появились провалы в памяти и вспышки непонятной агрессии. При этом те образцы магии, которые мы оставили в лаборатории, куда-то пропали. А потом появилась Берилл.       — А она-то тут причем?       — Пока не знаем. Но вчера в Ренационе случилось кое-что очень страшное и непонятное.       Ами замялась. Эта часть оказалась самой трудной и малообъяснимой. Они с Зойсайтом переглянулись, но так ничего и не сказали. Сил не хватало даже на нарочитое веселье.       — Ну? — напряглась Макото. — Не томите.       — Ты знаешь, что вчера было особое магическое испытание от Металлии? Так вот. Никакого испытания не было, — вздохнула Ами. — Студентов Ренациона заманили в университет ради какого-то темного ритуала, в котором участвовали Берилл и Рио.       — Какой еще Рио? Твой одногруппник? — нахмурилась Мако.       — Да.       — Ничего не понимаю.       — Мы тоже. Студенты пребывали в каком-то трансе, нас заперли на втором этаже, — скривился Зойсайт, отложив чашку на тумбочку. — Я пришел туда с Нефритом, но он куда-то пропал. Берилл стояла на сцене, разряженная в пух и перья и дурацкую корону, рядом с ней был Урава. Они запустили в актовый зал какой-то дым. Мы с Ами пытались выйти, но двери оказались закрыты. Вдруг кто-то разбил окно, началась давка, двери высадили. Если бы не Кун, нас бы просто затоптали.       — Какой еще Кун? — Макото смотрела на Ами с Зойсайтом так недоверчиво, что у Мицуно и у самой появилось чувство, будто они несут какой-то бред.       — Профессор Миура.       — Он тоже в этом участвовал? — опешила Мако.       — Да нет! — хлопнул себя пол лбу Като. — Он не причем!       — Откуда такая уверенность? Или он тоже был в трансе?       — Уж поверь, я ему доверяю на все сто! — горячо заверил ее Зой. — А вот Кун никогда Мейо и Джиба не доверял. И посмотрите! В стенах их универа творятся такие вещи! — он возмущенно упер руки в бока, словно скандальная бабка.       — Ничего не понимаю, — повторила Мако и задумчиво нахмурилась. — Почему же об этом нигде не трубят?       — Всем, кто был в универе, стерли память или что-то вроде того. Когда это происходило, нас уже не было в здании, поэтому мы все помним.       — Помним, но мало что понимаем, — добавила Ами. — Мы знаем, что в этом замешан Джиба. И знаем, что у него есть сообщники. И все.       — То есть Джиба в сговоре с Берилл?       Ами и Зой переглянулись.       — По-моему, ребята, вы решили заморочить мне голову, — недоверчиво покачала головой Кино. — И розыгрыши у вас так себе. Я такого набора отменной чуши в жизни не слышала, — она возмущенно оглядела Ами и Зойсайта, словно завравшихся малышей. — Ну, чего замолчали?       Ами совершенно не ожидала, что Мако им не поверит, а потому не понимала, как действовать дальше. Даже Като сдулся.       — Знаешь, а правильно мы делали, когда обо всем молчали, — вдруг заявил он. — Если уж твоя подружка посчитала нас психами, то что сказали бы врачи? — Като недовольно поднялся с кровати и оскорбленно скривил губы. — Давай лучше попробуем дозвониться до Кунсайта. Быть может, хотя бы ему будет небезразлично, куда пропал Нефрит.       Мако беспомощно похлопала глазами, и Ами даже стало жаль ее.       — Я попробую объяснить тебе все позже, — пообещала Мицуно, вставая вслед за Зойсайтом.       — Так вы серьезно? — расстроенно спросила Макото.       Было видно, что она очень жалеет о том, что усомнилась в их словах.       — Нефрит пропал. Джиба сказал, что он замешан в сегодняшнем нападении на студентов или его увели силой, — холодно бросил Зой, словно в этом была виновата сама Макото.       — О таком не врут, — серьезно добавила Ами.