Город Цветных кварталов

      Усаги старалась скрыть волнение, которое охватывало ее всякий раз, когда она думала о своей миссии и ощущала себя щепкой во всеобщем потоке студентов, собравшихся на испытание мисс Металлии. Напускное спокойствие, которым она сутки пичкала Джиба, слетело как дым. Она знала, что Мамору ни на секунду не выпускает ее из вида, но темное предчувствием сковывало сердце и заставляло его биться чаще: не помогали ни родная обстановка, ни знакомые лица вокруг, ни всеобщее радостное возбуждение. Если раньше Усаги не ощущала практически ничего, о чем рассказывал ей Мамору, то теперь даже она пропускала сквозь себя странные темные вибрации — нечто вроде легкого неуютного покалывания. Внутри Ренациона явно назревало нечто нехорошее, и Цукино было жутко понимать, что скоро она столкнется с этим лицом к лицу.       Миновав пропускной пункт, успев в процессе облиться потом и получить несколько существенных тычков, девушка вместе со всеми столпилась в холле первого этажа. Урвав себе местечко около отключенного фонтана, она достала из наплечной сумки телефон и принялась писать Мамору сообщение: они договорились держаться на связи и при первой же возможности докладывать обстановку. Но стоило Усаги нажать значок «отправить», как телефон выдал ошибку.       «Не вышло», — удивилась Усаги. Не было ни связи, ни интернета.       — Извини, у тебя не будет позвонить? — спросила Усаги свою случайную соседку справа, которая увлеченно трещала с каким-то длинноволосым парнем.       — У меня не работает, — безразлично пожала незнакомка плечами и снова отвернулась от Усы.       «Странно».       Усаги огляделась. Кругом — беспечные лица. Пожалуй, даже слишком беспечные, а ведь хоть кто-то да должен переживать перед ответственным испытанием. Хоть для кого-то происходящее должно быть экзаменом, однако все вокруг словно вышли из кинозала после какой-то удачной длинной кинокомедии — уставшие от молчания, желающие немедленно поделиться нахлынувшими впечатлениями, слишком говорливые и довольные. От шума зудело в ушах. Усаги ощущала себя так, словно существует в другом измерении, на других частотах, недоступных окружающим. Никогда еще она не была так близка к Злу.       Она билась с юмами три с лишним года. Она встречалась с ними лицом к лицу, смотрела в их искаженные рожи, но никогда не чувствовала их, как, например, чувствовал Мамору. Она не видела Зла до тех пор, пока оно не ударяло под дых, пока оно не вставало с ней нос к носу, пока оно не принимало своих уродливых форм. Она убивала Зло, которое видела. Но сейчас все было иначе. Впервые Усаги пропускала через себя незримые вибрации, всем нутром осязая их неестественную черноту — будто плавала в темной заводи, не зная, где, но чувствуя, что в ее глубине скрыт подводный монстр.       Толпа хлынула наверх, и Усаги пришлось подчиниться — нырнуть в свою заводь, оставляя спасительный берег позади. Только в этот момент она поняла, что вовсе не записывалась на испытание, но ее все равно пропустили, лишь удостоверившись, что она действительно является студенткой Ренациона. Это был зловещий знак, однако пути назад не было. Цукино пришлось подчиниться и пойти за всеми. Вместе с остальными она очутилась в актовом зале, который на этот раз оказался поразительно пустым — голые бирюзовые стены в золотых штрихах.       Сердце Усаги забилось часто-часто. Наверное, так ощущает себя рыба, попавшая в сети и осознающая, что ей уже не выбраться.       «Какая чушь», — одернула себя Усаги, и ей было даже стыдно за свое малодушие. Мамору доверился ей, а она — все та же несносная трусиха! По сравнению со всеми остальными, она в куда большей безопасности.       Но никакие уговоры не умаляли ее страха. А когда на сцене появилась Берилл Металлия, все внутри Цукино словно оцепенело.       Усаги смотрела на Берилл широко распахнутыми глазами, но, в отличии от других, в ее взгляде не было никакого восхищения. Она ошарашена. Парализовала. Она словно перенеслась в один из своих кошмаров, которые иногда видела и так мечтала забыть, потому что знала: это — не просто сны.       Усаги видела сны о прошлом не так часто, как ей хотелось бы. Брошенная на произвол Серенити, погибшей в Хрустальном Токио, она порой так мечтала, чтобы та явилась к ней хотя бы во сне — как Сецуне. Но Серенити не приходила. Она оставила Усаги бороться со Злом без всяких подсказок, без всяких напутствий. Она не давала ответов, но вместе с тем Усаги видела частички своего прошлого — через сны. Лоскутные обрывки разной ценности.       Во сне Усаги увидела Джедайта и узнала о генералах, которые когда-то были заодно с добром. Во сне Усаги видела себя в образе принцессы Серенити — просто воспоминания, лишенные воли и посыла. А еще… Усаги никогда бы не смогла признаться. Усаги видела Мамору из прошлого. Видела долгие, страстные ночи, которые они проводили вместе, такие эротичные, тонко и невыносимо горячо воздействующие на ее душу и тело, что просыпалась от оргазма, растерянная и испуганная. Может ли что-то быть более постыдным? Усаги ненавидела Мамору за эти сны, злилась на него еще больше, хотя Джиба из настоящего вряд ли был хоть на толику виноват в видениях Усаги и уж тем более не догадывался о них. Цукино знала, что унесет эти сны в могилу.       А еще ей снилась Берилл. Но если раньше, как и Джедайта, Усаги видела лишь размытый образ, то теперь, встретившись с ней лицом к лицу, каждой клеточкой почувствовала, что это она. Та женщина из прошлого, к чьим ногам припадал Эндимион, плененный ее тьмой, и на Усаги из настоящего повеяло теми безнадежностью и отчаянием, как тогда, когда Сейлор Мун видела своего возлюбленного порабощенным, готовым уничтожить ее во имя своей госпожи.       Это сделала она. Эта женщина в узком фиолетовом платье. Она стояла перед Усаги и превращала ее кошмар в реальность.       «Нет…» — оцепенело выдохнула Усаги, глядя, как смердящее Зло разбегается по светлому залу Ренациона, места, которое было возведено ради Добра, и в руке Цукино будто сам собой возникла брошь, но Усаги не успела перевоплотиться.       На сцену, полыхнув золотистыми волосами, выскочил Сейлор воин, и дыхание Цукино оборвалось. Это не Сецуна. С громким треском лопнула над головой лампочка. Такседо Маск, притаившийся за окном, ворвался в зал, обдавая людей осколками. Повсюду раздались вопли, началась давка. Усаги стало ужасно страшно, что что-то может случиться с Такседо, больше всего ей хотелось помчать на выручку ему и неизвестному воину. Но вместе с тем она не могла слышать, как кричат ни в чем не повинные люди.       На несколько драгоценных секунд, стиснутая обезумевшими студентами, Усаги растерялась, но вопль Берилл за сценой отрезвил ее. Воспользовавшись тем, что до нее нет никакого дела, Усаги забилась в угол и перевоплотилась. Она была готова ринуться вслед за новым воином и Мамору, но крики вне актового зала заставили ее похолодеть.       А что, если за эти мгновения Берилл поработит Такседо Маска?..       «Я должна верить в Мамору», — времени на сомнения нет, и Усаги кинулась из зала.       Но ее сердце осталось закулисами.       ***       Такседо Маск, прижав к груди ноющую окровавленную руку, которую умудрился порезать о разбитое стекло, ринулся в сторону кулис. Толпа не давала и шанса на маневры, и ему пришлось плыть по ходу ее течения, но на сцене он все равно оказался практически молниеносно.       «Это не Усаги», — пораженно пронеслось в голове Мамору.       Разыскивать Цукино Джиба не мог, и ему ничего не оставалось, кроме как броситься закулисы вслед на исчезнувшей девушкой в матроске и ее противницей.       — Лейтенант! Нейтрализуй толпу! — взвизгнула Берилл, она практически упала, запутавшись в тяжелых синих шторах; лицо ее пылало от гнева и досады, диадема съехала, волосы рыжими клоками стояли дыбом.       У ее соперницы были ярко-золотистые волосы, перевязанные алым бантом, и оранжевая плиссированная юбка. Мамору таращился на нее, все еще не в силах поверить, что среди них появился еще один воин.       — Бери на себя ведьму! — звонко крикнула воительница, отвешивая лейтенанту довольно весомый для изящной ножки пинок, который, тем не менее, мальчишка умудрился-таки практически избежать. — Ну же! Не стой!       До Мамору только дошло, что это ему! Материализовав трость в левой здоровой руке, он неуклюже ткнул лейтенанта в спину, удвоив силу волшебного пинка, однако, теряя драгоценные секунды, воительница фатально покачнулась:       — Луч полумесяца! — вопреки всему, магический луч ударил прямо туда, где была Берилл, пронзив штору насквозь, но когда он угодил в цель, кулисы уже были пусты.       Лейтенант, проехав на коленях по полу, тут же исчез, поглощенный вспышкой света.       Девушка гневно обернулась, хлестнув себя золотистыми, ниже пояса, волосами; голубые глаза сощурились. Мамору был уверен, что уже видел это лицо! Но когда, где? Никогда бы он этого не понял, не будь в ипостаси Такседо Маска, и все же память упрямо молчала. Но он видел ее, видел!       — Ты… — незнакомка подняла руку и указала на Такседо.       Он прекрасно знал, что может за этим последовать, но от шока даже не шелохнулся. Меньше всего он ожидал, что сейлор воин может стать его противником.       — Ты ее отпустил.       — Нет, — ошарашенно завертел головой Мамору; такая догадка просто ужасала, сама ее возможность казалась абсурдной. — Я пытался помочь.       Да, Джиба совершил ошибку, сосредоточившись на том, чтобы помочь воительнице с лейтенантом. Но это же не значит, что он с ним заодно!       — Что-то не слишком ты старался, — недоверчиво изогнула губы девушка; ее палец был по-прежнему угрожающе поднят. — Я вызываю тебя на бой!       — Я не буду с тобой драться, — отступил Мамору, не замечая, как на пол с его руки почти ручьем льется кровь. — Я такой же, как ты. Из светлых. И ты не одна. Есть еще…       Но незнакомка не стала его слушать:        — Докажи. Раз ты говоришь, что мы на одной стороне, значит, знаешь, где находятся принцесса. Где она?       От шока Мамору даже позабыл дышать.       — Кто?..       — Принцесса Серенити.       Вне актового зала что-то с шумом упало. Мамору показалось, что он услышал крик Усаги, и вздрогнул. Все его существо стремилось к ней на выручку, но он все еще стоял под прицелом, не веря в происходящее.       — Серенити умерла. Много лет назад. Послушай…       — Ложь.       Стена содрогнулась, и Мамору и воин вздрогнули. Впервые Такседо Маск заметил на лице воительницы тень страха. Секунда, и девушка лихо соскочила со сцены, а уже через мгновение стояла на подоконнике разбитого окна. Золотистые волосы подхватил ветер.       — Мы еще сочтемся, — пообещала она, обернувшись на мгновение.       Мамору шагнул в ее сторону, но было уже поздно. Незнакомка исчезла.       ***       Ами казалось, что от криков звенит в ушах. Они раздавались с другого конца здания, однако даже это заставляло содрогаться ее всем телом. Едва Ами с Кунсайтом и Зойсайтом оказались вне лифта, ее сознание затопили стенания и паника.        — Что это было? — известково-бледный, нервно спросил Зойсайт. — Как Мейо и Джиба могли позволить такое?       — Ты что, не понимаешь? — выплюнул профессор Миура, тщетно отряхиваясь. — Это их рук дело.       — Не может быть, — ахнула Ами, чем заслужила снисходительный взгляд Кунсайта:       — Еще как может. Но на объяснения нет времени. Надо уносить ноги.       — Мы что, так и бросим их тут? — вытаращился Зой, махая в сторону двери. — И Нефрита?       — Ну, можешь попытаться вытащить их голыми руками, — предложил Кунсайт, — но я предлагаю вызвать помощь. Антивандальные камеры отключены, охраны и связи нет. Если это не сделаем мы, больше некому.       На несколько секунд Зойсайт явно был в замешательстве, однако, решившись, кивнул:       — Но что нам делать? Аудитория закрыта, нам не выйти.       — Включай мозги, — жестко осадил его Кунсайт, которого, судя по всему, недальновидность племянника доводила до тихого бешенства. — Мы на первом этаже. Окна.       Мужчины, не сговариваясь, подошли к одному из них. Деревянные, с хитромудро вырезанными стеклами, арочной формы, они, кажется, в большей степени имели декоративный характер. Выбивать такие было бы актом вандализма.       — Пусть и отвратительно, но они открываются.       Сколько раз он мучился с ними в своем кабинете! Кунсайт с силой согнул резную ручку и потянул раму на себя, а потом дернул еще и еще. С трудом, но у него вышло распахнуть окно. Профессор высунулся наружу, стараясь оценить высоту, и, видимо, нашел ее достаточно приемлемой.       — Зойсайт, ты первый. Быстро.       Ами и пискнуть не успела, как Като оказался снаружи.       — Ты как? — поинтересовался Миура.       — В порядке.       — Тогда лови Ами. Мисс, ваша очередь.       У Мицуно не было и секунды, чтобы подготовиться. Мгновение, и Миура безапелляционно подтолкнул ее вверх на подоконник и помог ей свесить ноги вниз. Ами увидела, как внизу устрашающе качнулась узкая асфальтовая дорожка. Зойсайт, кажется, был совсем близко, но у Ами стиснуло горло от мысли, что ей надо прыгнуть.       — Ну же, — позвал Зой, вытягивая руки, и Ами стиснула кулаки.       — Мисс Мицуно, время! — раздался за спиной голос Кунсайта, и она прыгнула.       Зойсайт качнулся под ее весом, но не упал, а лишь отступил на газон. Девушке показалось, что она ни за что не сможет разжать пальцы, однако страх схлынул волной адреналина, едва ноги оказались на твердой почве. Рядом, не мешкая, почти бесшумно приземлился Кунсайт.       — Идите и позовите помощь, — велел он.       — А ты? — испугался Зой, судорожно стискивая ладонь Ами, и та была полностью солидарна с его страхами.       — Я должен собрать доказательства вины Мейо и Джиба. А вы идите. Идите, я кому говорю! И вызовите помощь как можно скорее!       Несколько секунд дядя и племянник смотрели друг другу в глаза — упрямство против упрямства, но времени не было. Ами дернула Зойсайта в сторону, и он нехотя подчинился. Со всех ног они ринулись в сторону резных ворот, за которыми были спасительные люди.       Они еще не знали, что спасение ох как далеко.