Город Цветных кварталов

      Ами была благодарна Нефриту за то, что он не поленился зайти к ним с Макото и сказать, что Зойсайт вполне адекватен и, кажется, не вызывает никаких опасений, хотя, конечно, Мицуно прекрасно понимала: Ли вполне мог бы и позвонить. Единственной причиной, по которой Нефрит решил наведаться в комнату «217», была Мако, которая в этот момент красила ногти и от волнения как всегда смазала все к чертям. Она так густо покраснела при виде Ли, который чуть дольше безразличного задержал на Кино взгляд, что, тем не менее, Ами, смущенная своим присутствием, едва ли не кинулась в коридор, но Нефрит ушел так же быстро, как и появился. Кажется, он был одним из тех парней, что не очень-то стремятся выставить свои чувства напоказ. Однако и этот мимолетный эпизод заставил Ами отвлечься от собственных проблем и от души порадоваться за подругу: хоть у кого-то, похоже, все складывалось удачно!       — Не смотри на меня так, — попросила Мако Ами, протирая пальцы жидкостью для снятия лака с куда большем усердием, чем того требовалось.       — Я просто за тебя рада, — невинно оправдалась Мицуно, даже не пытаясь загасить улыбку, — из вас получится милая пара.       — Мы просто прогуляемся завтра, и все. Это даже не свидание.       Ами красноречиво покачала головой и ничего не ответила. Пожалуй, она совершенно не разбиралась в отношениях, но сейчас все было предельно ясно. Она не могла не отметить, как Мако рассеянна и взволнованна, и Кино вовсе не было нужно заверять подругу в каких-то там чувствах: все и так было написано на ее лице. У нее начался тот самый короткий сладкий период, когда симпатия уже цветет буйным цветом, но отношения еще не начались, и неизвестно, начнутся ли, однако привкус головокружительного счастья уже дал о себе знать. Время предвкушения, сближения и осторожного, невесомого флирта.       Ами не хотела бы отвлекать Мако и Нефрита друг от друга, но она чувствовала себя беспомощной в ситуации с Зойсайтом и нуждалась в хоть какой-нибудь поддержке. По крайней мере, она знала, что, благодаря Нефриту, завтра Като не останется без присмотра.       Ами казалось, что с приходом выходных и завершением ужасной недели ей станет легче. Однако шестое чувство ей говорило, что она ох как ошибается.       ***       Ренацион опустел. Спал охранник, одурманенный магией Берилл; спало бдительное око Сецуны Мейо и всех, кто был обманут моментальной иллюзией корпорации «Темная нация» — от поломоек до профессоров. Мамору Джиба на работу так и не явился, но это было даже хорошо: по крайней мере, так Берилл было легче сосредоточиться на своей миссии, не отвлекаясь на своего Эндимиона. Остались последние приготовления к тому, ради чего она пришла в университет.       Расписанный золотом и лазурью актовый зал, расположенный в самом центре здания, словно сердце, казался святилищем, пышущем торжественным светом, и Берилл ощущала необычайное удовлетворение от этого богатого убранства. Это был невероятный момент мщения, небывалого возвышения над всеми притеснениями и лишениями, что вынесла «Темная нация», прячась от своих врагов. Угнетенные, вынужденные скрываться как последние воры, они ждали этого мгновения слишком долго, но оттого был слаще триумф — не где-то в мрачных смрадных чертогах, а здесь, среди красоты и гармонии, как они того заслуживали. Это будет молниеносная война. Блицкриг. Это будет ход конем, о котором сейлоры даже не подозревают, надеясь, видимо, до старости играть в догонялки.       На мгновение Берилл захотелось сумасбродно призвать силы уже сейчас, но она сдержалась. Их должно быть много. Одной ей не справиться, и теперь самонадеянность может быть как никогда губительна.       — Госпожа?       Берилл обернулась, подавляя раздражение. Она всегда чувствовала, как лейтенант завидует Джедайту, но это казалось ей занятной игрой: что может быть полезнее здорового соперничества? Оба молоды, умны, амбициозны. Но Джедайт всегда был лучше. Ему ничего не нужно было доказывать для этого, не нужно исходить неуместным низкопоклонничеством. Вот и теперь лейтенант оказывался слаб в своем раболепии — даже сейчас, когда Джедайта здесь не было.       Берилл уже не раз пожалела, что рядом с ней лейтенант. Не генерал.       — Что? — резко бросила Берилл, щурясь.       Она редко выходила из себя, но сейчас был слишком важный момент. Момент, который лейтенант испортил своим дурацким появлением.       — Госпожа?.. — оробев, пролепетал он, путаясь.       — Как смеешь ты подвергать нас опасности? — прошипела Берилл. — «Госпожа»! — передразнила она. — Если ты и завтра будешь такой бестолочью, то лучше самоустранись, пока к этому не приложилась я!       Лейтенант совсем растерялся. В его по-мальчишески круглые щеки кинулся жар.       — Докладывай, — приказала Берилл, исходя от нетерпения.       — Все готово, гос… мисс Металлия, — стиснув зубы, выправился лейтенант. — Большинство студентов должны прийти завтра на магическое испытание.       — Они могут передумать?       — Я добавил морок в объявление о наборе на курс, зачаровал лист заявки, так что вероятность очень мала. Если быть точнее, то сопротивляться могут только те, у кого по-настоящему неординарный магический потенциал и предрасположенность к силам света.       — Тогда завтра мне будет нужен список тех, кто не явится. Это могут быть очень интересные персонажи. Надеюсь, уж с этим ты справишься?       Лейтенант, боясь ляпнуть еще что-то неподобающее, лишь кивнул.       — Тогда ты свободен, — снисходительно махнула рукой Берилл.       Пожалуй, если осталось позаботиться только об одном — чтобы Мамору Джиба не вздумал прийти в субботу на рабочее место… Такседо Маск должен остаться в закулисье.       ***       Не то что бы Усаги были фанаткой учебы, но даже ей было неловко пропускать занятия, особенно под шефством проректора.       Мамору перехватил ее еще утром, у двери, и сперва Усаги просто удивилась, что Джиба делает в такую рань около ее дома, да еще и явно не в рабочем виде — в джинсах и серой толстовке. Вторая ее реакция была быстро вытолкать Мамору куда-нибудь подальше, пока их не заметили родители или брат Шинго: объяснять, кто это толчется у порога, со всеми вытекающими в виде дотошных вопросов и прощупывания сватовства, не было никакого желания.       — Что случилось? — накинулась на Мамору Усаги, когда они оказались вне видимости. — Демоны? Юмы? Что-то с Сец?       — Не то, не другое и не третье, — поджал губы Мамору, не слишком-то довольный бесцеремонным поведением Цукино, — я взял работу на дом.       — На дом — это ко мне, что ли?       — Нет, — закатил глаза Джиба на притопывание Усаги, — не мельтеши! Дай объяснить! Я не хочу, чтобы ты сегодня появлялась в Ренационе, ясно?       — Пока что нет.       — Пойдем.       Усаги подчинилась. Они вышли на аккуратную стриженую аллею, посаженную совсем недавно. По ярко-зеленому газону маленькими голубыми глазками стелилась немофила. Она была такой ослепительной, что, в сочетании с ясным небом, как никогда оправдывала название Голубого квартала. Усаги мгновенно почувствовала спокойствие и разнеженность, которые охватывали ее всегда, когда она находилась дома. Может, воздух и непостоянен, но было и нечто незыблемое в той легкости, коей буквально дышал родной квартал.       — Усаги, — очень серьезно начал Мамору, — в субботу должно состояться испытание, которое определит тех, кто будет посещать курс Металлии.       — Могу торжественно пообещать тебе не ходить туда.       — Да нет, — уклончиво покачал головой Джиба. — Мне нужно обратное.       Усаги недоуменно вскинула на него лицо. Иногда (что уж, довольно часто) она ловила себя на мысли, что совершенно не понимает Мамору. Разве не он хотел, чтобы она держалась от этой Металлии подальше?       — Мне кажется, что завтра что-то может пойти не так, — неуверенно произнес Мамору, и Усаги буквально физически почувствовала, как он не уверен в своих действиях.       Ему сложно ей довериться? Или себе? А может, он чувствует себя последним дураком, выхватывающим из ниоткуда немыслимые догадки? Так ли важно Усаги выпытать у него причину, по которой она должна пойти завтра на испытание? Мамору — ее напарник. Между ними должно быть непререкаемое доверие. Так неужели она не может пойти навстречу его чутью и просто сделать все так, как он просит?       — Хорошо, я пойду, — ошарашив Мамору отсутствием вопросов, согласилась Цукино. — У меня будет какая-то задача?       Джиба был так изумлен, что не сразу нашел, что ответить:       — Не знаю, как тебе сказать… — замялся он.       — Да говори уже, как есть, — остановилась наконец Усаги.       Редкие прохожие, которых было так мало в будний день, не обратили на них никакого внимания.       — Я хочу, чтобы ты пришла на испытание, но до него в универе не появлялась. В Ренационе происходит нечто странное, и я еще не понял, что мне с этим делать. Я пытался звонить Сецуне, объяснить ей что-то, но она и слушать меня не стала: Берилл для нее — суперзвезда, светило науки! Никогда не замечал за Сец жажду погони за знаменитостями, пусть и даже в сфере образования.       — Ты не пробовал говорить с ней на дежурстве?       — Бесполезно. Она меняла разговор. Мне кажется, это какая-то магия, причем сильнодействующая. Возможно, Берилл как-то воздействовала на Сец, потому что другого объяснения у меня нет. Зачем? Не знаю. Слишком мало времени прошло, чтобы сказать что-то определенное, но у Металлии есть какие-то цели, а у Сец явно замутнено сознание.       — Но если Металлия такая сильная, ты не боишься лишиться своего единственного союзника? — забеспокоилась Усаги.       Странно, но переживала она вовсе не за себя. Ей было страшно оставить Мамору в одиночестве.       — Нет выхода, нам остается только рискнуть. Я не могу выделять тебя среди других и наводить тем самым на подозрение. Я не могу проходить испытание в силу определенных понятных обстоятельств. Но мне нужно узнать, что будет там происходить.       — Ты не пробовал напроситься зрителем? Быть может, эта Берилл и сама была бы рада, если бы ты присутствовал.       — В том-то и дело, что она договорилась с Сец, чтобы на испытании были исключительно студенты. Якобы это поможет ей выстроить доверительные отношения с будущими учениками, и вообще, «нечего мне там делать, Берилл и сама прекрасно справится».       — Глупость какая-то, — нахмурилась Усаги, почесав переносицу, — она в штате пару дней всего. Наоборот, ей должны обеспечить поддержку.       — Как видишь, несостыковок и странностей хватает. Завтра меня в универ не пустят. Особый пропуск только у студентов и самой Металлии.       — Неужели это тебя остановит? — удивилась Усаги. — Подумаешь, пропуск!       — Ну, в здание я, конечно, попаду, — невесело ухмыльнулся Мамору, — но вот на испытание мне не зайти. Это будет твоя работа. Я боюсь, — неожиданно признался он. — Боюсь, что она одурманит тебя. Боюсь, что она замыслила что-то дурное. Она появилась так неожиданно, что у меня не было возможности как следует разобраться в происходящем, и это вытащило почву из-под ног. Я не знаю, как это охарактеризовать. Дурное предчувствие? Интуиция? Я попытался выяснить о ней хоть что-то и ничего не нашел.       — Как так? — испугалась Усаги. — Она же очень известная.       — В чем, Усаги? Ну? — исподлобья посмотрел на Цукино Мамору, и та непроизвольно покраснела. — Вот именно. Нет такого ученого — Берилл Металлия. Нет такого писателя. Нет известного деятеля. Она — невидимка. Пустышка.       — Но…       — Но все уверены, что она — знаменитость. Все якобы читали ее книги, видели ее по телевизору. Я не знаю, почему ее магия не действует на меня, но она точно шарлатанка. Я надеюсь, что ей хочется организовать вокруг себя толпу, чтобы обчистить карманы и укатить в закат, но, боюсь, это не тот случай.       — И что же ты предлагаешь? — спросила Усаги, искренне не понимая, что бы делала на месте Мамору; пожалуй, у нее бы просто разорвалась голова, если бы она думала столько, сколько он.       — У нас должен быть план на завтра. Предлагаю поехать ко мне и все обсудить. Быть может, удастся что-то найти или хотя бы как-то подготовиться. Боюсь, времени у нас нет.       Усаги уже и забыла, что шла на пары, и безмятежность Голубого квартала для нее померкла. Напряженные, они с Мамору быстро сели в такси и отправились к нему домой. В этот раз Усаги уже не чувствовала былую неловкость — на нее просто не было времени. Вооружившись ноутбуком Джиба, они с Мамору уселись в гостиной на полу и принялись искать хоть что-то, что помогло бы им вывести Берилл на чистую воду. На удивление, удача постигла именно Усаги.       — Гляди! — воскликнула она, подпрыгивая с циновки, пока Мамору, отвлекшись от поисков, просчитывал, с каких точек удобнее вести наблюдение за всеми мало-мальски большими помещениями Ренациона (вряд ли для толпы Берилл выберет крошечные аудитории).       — Что? — встрепенулся Джиба, перестав жевать кончик карандаша над планом здания.       — Я нашла Берилл Металлию. Правда, пришлось кое-что подшаманить, — Усаги торжественно повернула ноутбук экраном к Мамору, — я так понимаю, это она владелица маленькой юридической конторы «Немезида». Она значится в магреестре частных предпринимателей, но основной адрес не в НеоТокио, оттого его не сразу удалось найти.       — Что за адрес?       — Ты будешь смеяться, — вздохнула Усаги, — или плакать.       — Ну?       — Этого адреса нет. Точнее, он был, но сейчас этого здания не существует. В любом случае, там никогда не могло быть никакого частного предприятия точно.       — Почему же?       — Потому что это был детский приют. Всегда. И этот приют сгорел лет пять назад.       Мамору смотрел на Усаги с возрастающим недоумением и тревогой. Как такое возможно? Как ей удалось обойти все законы и проверки?       — Неужели ее никто не проверял?       — Я не знаю. Я вообще удивлена, что на нее в принципе удалось что-то найти. Кроме информации о том, что «Немезида» — это юридическая контора, нет абсолютно ничего, и это притом, что сейчас даже общественный туалет, кажется, имеет свой сайт.       — Ладно. А где же фактически находится эта «Немезида»?       — Если верить данным, то в самом центре НеоТокио. Не хило, да?       Мамору только покачал головой. Какое-то странное подпольное предприятие — в самом центре столицы! И откуда у такой крошечной компании в принципе есть средства на содержание помещения в дорогой офисной многоэтажке? И какая связь между юриспруденцией и преподавательской деятельностью, которой якобы занимается Берилл Металлия? Вопросов, пожалуй, оказалось еще больше.       — Как ты думаешь, есть смысл ехать в «Немезиду»? — спросила Усаги, вновь усаживаясь по-турецки.       — А зачем? Возможно, это такая же пустышка, как сгоревший приют. А даже если там что-то есть, что это нам даст? Своими расспросами мы можем навести на какие-то ненужные подозрения, и, боюсь, эта Металлия не из тех, кто, почуяв опасность, сматывает удочки. Возможно, мы заставим ее действовать решительнее.       — Но неужели мы так и не попытаемся узнать, что там?       — Попытаемся. Но не сегодня.       — Завтра может быть слишком поздно.       — Я не могу отпустить тебя без защиты. Это важнее.       Мамору понимал, что, скорее всего, Цукино права: их промедление может быть губительным. Берилл явно не настроена на бесконечные танцы с бубном: что бы ей не требовалось получить в Ренационе, она действовала быстро и решительно. Вероятность, что уже завтра ее след простынет, невероятно велика. Но пока непонятно, что она задумала, как будет действовать, Мамору не мог оставить свою главную миссию — защитить Усаги. Он чувствовал, что за деятельностью Металлии есть нечто большее, чем банальная нажива. Она слишком сильна. Слишком напориста.       — На самом деле, у нас есть только один выход, — задумчиво вздохнула Усаги, и Джиба понимающе кивнул.       Они должны сорвать завтрашнее магическое испытание. Другого способа обезопасить студентов и Ренацион у них нет.       — И все же… Мамору… Мы должны увидеть, что в этой «Немезиде». Должны убедиться, что там что-то не так.       Мамору не оскорбился недоверием к его догадкам. Усаги была права. Завтра может и не наступить.       — Мы не можем посвящать в нашу тайну чужих, а от Сецуны толку мало.       — А нам не понадобится Сец, — улыбнулась Усаги. — Берилл ведь меня даже не видела, так?       Усаги отложила компьютер и встала. На ней была фиолетовая студенческая форма: юбка-солнце и жакет, но стоило ей снять жакет, и юбка, в сочетании с оранжевой футболкой, показалась совершенно обыкновенной. Аккуратненькие туфельки Усаги отродясь не носила, предпочитая им массивные боты, так раздражавшие Джибу. Цукино стащила белые гольфы, и ее образ окончательно перестал напоминать всякое отношение к учебным заведениям.       — Осталось лишь пустить в глаза пыль.       Усаги ловко вытащила из хвостиков шпильки, и ее волосы рассыпались по спине и плечам. Мамору почувствовал, что немеет. Пожалуй, ему никогда не доводилось видеть Цукино без ее фирменных детских хвостиков, и сейчас ее круглое личико показалось ему неожиданно взрослым и даже женственным.       — У тебя нет очков?       Мамору даже не сразу понял, что к нему обращаются.       — Ау!       — А, да, для компьютера. Но тебе они, наверное, будут велики, — он невпопад указал куда-то на настенные полки, и Цукино тут же порхнула к ним.       Надев покоящиеся в чехле очки, которые Джиба доставал крайне редко, она с удовольствием покрутилась перед зеркалом в прихожей. Очки в коричневой оправе упрямо съезжали ей на кончик носа, но образ Усаги, безусловно, слишком нравился, чтобы она от него отказалась. Вынув из сумки с учебниками расческу, она принялась быстро-быстро расчесываться, пока от хвостиков не осталось заломов.       — Я готова побывать в «Немезиде», — торжественно объявила Усаги, неожиданно повзрослевшая и слегка чужая.       — Будем надеяться, что эта поездка даст нам уверенность в себе, — смирился Мамору.       Однако, если честно, ему казалось, что они просто теряют время.