Среброволосый бастард: История Джона Сноу

      В коридоре, по которому шёл Джон Сноу, было приятно безлюдно. Почти вся прислуга сейчас трудилась над финальными штрихами подготовки к внезапной свадьбе, о которой объявила Дарин Слейт.       Дарин Слейт и Джон Сноу, совсем недавно приехавший в Чёрную Заводь, решили скрепить свои жизни узами брака. Такая новость сразу же вызвала толки среди жителей замка, но, к счастью, вряд ли успела распространиться по замёрзшим просторам земель Слейтов.       Интересно, что чувствует большинство сплетников, думая об этом событии? Считают ли они, как недавно в личной беседе заявила сама девушка, что это позор? Или они ощущают радость, какую испытывает деревенщина в таких случаях? Или им всё равно, лишь бы утомительно болтать о чём-то?       Впрочем, сейчас есть мысли куда важнее.       Джон Сноу стоял у двери в покои мейстера, держа в одной руке скреплённый печатью пергамент. Он прислушался к звукам за дверью, убедившись, что там никого, кроме мейстера, нет.       Бастард принялся стучать в дверь, а когда она раскрылась, то увидел лицо старика. В свете факелов он выглядел куда более бодрым, чем в тот морозный день, когда они впервые встретились. — Прошу прощения за беспокойство, — заходя без разрешения, произнёс Джон, — но мне нужно отослать одно письмо. Вы сейчас не заняты? — Нет, нет, — ответил мейстер, сразу бросая взгляд на свёрток в руке Сноу, — куда прикажете его отправить? — В Винтерфелл. — Винтерфелл, — задумчиво отчеканил мейстер. — Что же, погода для полёта воронов не самая лучшая, я бы доверил это дело гонцу. — Мне не нужен никакой гонец. Мне нужен именно ворон, — заявил бастард, пристально вглядываясь в глаза старика.       Возможно, во взгляде Джона была какая-то серьёзность, которая убедила старика. Он принялся быстро качать головой, говоря: — Ну конечно, конечно. Прошу прощения за мою дерзость, милорд. Я человек уже не молодой, а потому совет так и слетает с моих уст.       Джон протянул письмо в руки мейстера. Тот его взял, стал возиться с вороном, а затем выпустил чёрную птицу, тотчас устремившуюся в бледно-жёлтое зимнее небо.       Наблюдая за свободным полётом ворона, Джон неожиданно поймал себя на мысли, что уж очень старик выжидательно смотрит на него. Неужели он ждёт ещё каких-то слов? — Вас что-то беспокоит? — спросил Джон, оборачиваясь к нему. — По правде, я ожидал увидеть большую радость в молодом женихе. — По-вашему, я не рад? — Дарин для меня, как родное дитя, — ответил мейстер. — И я желаю ей лишь счастья. Извините, если говорю это слишком прямо, но мне кажется, что я бы не желал ей брака без любви. — Вы действительно прямолинейны, — улыбнулся Сноу. — Но не волнуйтесь, я не желаю ей ничего, кроме добра.       Старик улыбнулся в ответ, но за этим была скрыта какая-то горечь. Пожалуй, стоит запомнить подобную преданность: верные люди всегда самые полезные и предсказуемые инструменты. — Вы слышали когда-нибудь волантийскую притчу о красавице, торговце и полководце? — спросил мейстер. — Нет... Думаю, нет. — Это довольно старая и поучительная история. Я услышал её в Цитадели. В Волантисе, в древние времена, жила красавица, но была столь любима богами, что их она снискала их благословение, ставшее для неё, увы, и проклятием. Боги решили, что если она попадёт в услужение или в плен, то не проживёт она долго в неволи, ведь, как они считали, однажды её ждёт жизнь, полная любви, а не мука быть запертой. Однако боги невластны над людскими чувствами и не могли сразу преподнести ей того, кто возлюбил бы его. Несмотря на красоту, она жила бедно, едва сводя концы с концами, но однажды её заметил богач. Он подошёл к ней и сказал, что если она согласится, то купит её и она будет жить в безбедности при его дворце. Велико было отчаяние её в тот момент, она согласилась, но богач к ней относился, как к одной из наложниц. Будучи нелюбимой в золотой клетке, она медленно чахла. Ни лучшие врачи, ни другие целители ничего не могли с этим поделать. Когда она поняла, что конец её близок, она вышла на террасу, ловя лучи солнца в зените, но из-за забора её невероятную красоту заметил полководец. Он сначала попытался убедить богача продать ему эту девушку, но богач был очень привязан ко всей своей собственности и отказал полководцу, затем полководец поднял верных себе солдат на штурм дворца и захватил и богатства в нём, которые так долго копил богач, и девушку. Но едва полководец прикоснулся к ней ночью, как она умерла. Ошарашенного и разочарованного полководца выволокли из покоев солдаты армии под командованием его давнего соперника, которого призвали жители города в ответ на безумие страсти, заставившее первого пролить кровь в городе. Тем же днём полководца прилюдно казнили, а на месте прежнего дворца поселился новый житель. — И все умерли? — спросил Джон. — Так в чём смысл истории? — Смысл в том, что на каждый трофей всегда находится ещё один, кто хотел бы обладать им, что не несёт добра ни одной из сторон. Полководец, богач не любили красавицу, в них взыграла страсть, не более, и каждый хотел удовлетворить её так, как умел.       Джон рассмеялся. — Понимаю, почему вы рассказали эту историю, — ответил он. — Но почему боги не могли просто осыпать девушку золотом или что-то вроде того?       Мейстер пожал плечами. — Это просто история, призванная поучать молодых, — сказал старик. — Возможно, это было их испытание в понимании волантийцев. Я лишь хочу сказать, что если у вас нет любви к Дарин, то откажитесь от этой идеи, пока не поздно. Честно, так будет лучше для вас обоих. Иначе вас ждёт несчастная жизнь, отягощённая бременем брака.       Увещевания мейстера вызывали у Джона одновременно и умиление подобной наивностью, и жалость. Тем не менее он покачал головой: — Я не откажусь от помолвки. Но я правда хочу сделать так, чтобы ей было лучше, разве это не любовь?       Мейстер нахмурился, а у Джона забилось сердце: неужели старик понял, что он замышляет? Неужели он вложил слишком много смысла в свои слова? Или Дарин всё ему рассказала? Или... или старик просто удивился тому, что его речи не подействовали на юношу так, как следует? — Кстати, — более дружелюбно продолжил бастард, — я бы был рад, если вы рассказали о ней побольше. Я думаю, вы сами понимаете, как всё поспешно вышло.       Если мейстера и можно как-то использовать, то лишь если он будет думать, что действует во блага Дарин. Джон Сноу кое-что задумал, и мейстер мог бы быть необходимой фигурой на доске.       Тем временем тень подозрительности не до конца сползла с лица старика, но мейстер лишь учтиво поклонился. — Конечно, — сказал он, — полагаю, это поможет нам скоротать время в ожидании церемонии.       Джон Сноу прошёлся из угла в угол маленького тамбура. Для него подготовили одеяния из чёрного шёлка для пира внутри замка и тяжёлый меховой плащ для церемонии в богороще, на котором блестела давняя пряжка из оникса и опала.       Даже через дубовые двери слышались порывы зимнего ветра на улице. Как знал бастард, эти двери служили выходом в небольшую богорощу замка, где его ожидало венчание. — Что если ваш план не сработает? — спросила Дарин. На ней красовалось серое и белое длинное платье, раскраской напоминавшее о гербе дома Слейтов. Тяжёлые складки зимнего платья и плаща плавно покачивались, когда девушка нервно переминалась с ноги на ногу. — Вы поздно спохватились, дорогая невеста, — ответил Сноу, поднимая голову.       Дарин фыркнула и подошла к Джону. — Я хочу знать, что произойдёт, — парировала она. — Слишком многое поставлено на кон. — Нас убьют, — пожал плечами Сноу. — А может убьют только меня, а вас запрут в темнице. Или нас обоих запрут в темнице. Это сейчас не имеет значения. — Не имеет значения? Может, вы не заметили, но я иду на эту аферу лишь ради того, чтобы всё как раз не закончилось ни одним из перечисленных вариантов.       Дарин Слейт под напускной язвительностью и бравадой скрывала свой страх. Гневом она пыталась подавить бушующую неуверенность в собственной душе. Джон Сноу это понимал, но понимание от раздражения не избавляло. — Это если мы проиграем, — сухо ответил Джон. — Сейчас вам нужно настроиться на победу. Позаботьтесь о том, чтобы стража была в нужном месте в нужное время.       Бастард не стал бросать все силы на создание капкана для Лью и его приспешников. Нет, это было бы фатальной ошибкой, нужно было лишь небольшое количество людей, готовых пролить кровь за девушку в нужный момент, а остальные должны затаиться...       Сноу посмотрел в лицо Дарин, про себя усмехнувшись, ведь она вовсе и не понимала всего того, что задумал юноша.       Джон кивнул сам себе. Подумав, что уже настал нужный момент, он взял под руку девушку и направился к дверям.       Открыв их, он заметил звёзды оранжевых огней факелов, подрагивавших во тьме вечера из-за непогоды.       Редкие деревья находились поодаль от чардрева с красными, словно обмоченными в крови, листьями. Пустое пространство между ними занимал синеватый от сумрака снег.       Как теперь заметил Джон, факелы кружили вокруг главной святыни этой рощи, подобной которой поклонялись все северяне.       Тени колыхнулись. Огни чуть сблизились, мягкие зайчики света пробежались по земле и телам — это позволило Джону рассмотреть людей, ожидавших жениха и невесту у сердцедрева.       Их здесь стояло человек десять — охрана, мейстер, Лью Слейт, который перешёптывался с кем-то и с едва скрываемой злобой смотрел на Джона — впрочем, как решил бастард, скоро она улетучится. Находились тут и служанки Дарин Слейт, в детстве заменявшие ей подруг, был здесь и сам лорд Слейт — парализованный, он сидел, укутавшись одеялами, на коляске.       В глазах последнего не было той ярости, что тлела в сердце Лью, но и не было радости или какого-то торжества, скорее... подозрение? Видимо, Дарин что-то рассказала и ему. Стоило удивляться развязности девушки?       Малое количество собравшихся оправдывала поспешность приготовления к событиям. В иное время, как подозревал Джон, в Чёрную Заводь бы съехалась целая куча лордов и леди. Особенно если вспомнить то, что говорил Лью о мотовстве своего брата...       Бастард и леди подошли к чардреву. Его бледно-серый ствол и красные листья выглядели донельзя торжественными и пробирающими до мурашек в эту вьюгу, словно бы только в такую погоду они и предназначались существовать.       Как известно, Старые Боги завещали, чтобы замуж невесту проводил отец — из одного дома, дома родителя, она переходит в другой. Но сейчас это было невозможно, а потому Лью выступил вперёд из сонма других свидетелей бракосочетания и встал рядом с Дарин, лицом к лицу к ненавистному бастарду. Их разделяло всего метра три, и Сноу невольно насторожился.       Тем временем все заняли положенные места, разговоры затихли. Молчание, прерываемое лишь ветром и звуком качающихся ветвей, вдруг затянулось.       Джон Сноу нарушил тишину, произнеся требуемые слова: — Кто идёт предстать перед божьим ликом? — Дарин из дома Слейт, — эхом разнёсся голос Лью, надевшего маску спокойствия, — пришла, чтобы выйти замуж. Взрослая и расцветшая женщина, законорождённая и благородная, она явилась просить благословения богов. Кто пришёл взять её в жены? — Джон, — ответил бастард, — Джон Сноу. Воспитанник Эддарда Старка и его сын. Кто отдаёт мне её в жёны? — Лью Слейт, дядя невесты и брат лорда Чёрной Заводи.       Лью обернулся к Дарин. С искажённых ухмылкой губ слетели слова: — Дарин Слейт, берёшь ли ты Джона Сноу в законные мужья?       Снова встала зимняя тишина. Чем дольше она длилась, тем сильнее Джон начал волноваться. А вдруг Дарин сейчас же всё и перечеркнёт или сделает что-то глупое? — Да, — наконец ответила девушка, глядя холодными глазами в лицо Сноу.       Бастард и леди опустились на колени перед чардревом. Снег падал на чёрные волосы Джона, но он не обращал на это никакого внимания: сейчас лик, вырезанный на стволе, глядел на них пристальнее, чем когда-либо, он и занял все мысли бастарда.       Джон прикрыл глаза, отделаваясь от впечатления.       «Прошу вас...», — начал было мысленно говорить Сноу; следуя обычаю, жених и невеста должны произнести какие-то молчаливые клятвы или молитвы Старым Богам, но... но о чём молиться ему, бастарду, для которого весь этот брак — лишь трюк?       Старые Боги всегда были ближе к Джону, чем Семеро, однако не должен был ли он сам родиться в их свете, под звон колоколов, возвещающих рождение наследника трона?       Перед глазами проплыли величественные пейзажи столицы, в которой он никогда не был, накладываясь на иные грёзы о Валирии и драконах. Среди всех мечт более всего вспоминалась старая мечта о троне.       «Нет, не мечта, цель.».       Джон затаил дыхание. Мир вокруг него растворился, а воображение продолжало рисовать узоры причудливых миражей. Вспомнив о всех своих замыслах, вдруг слова клятвы всплыли в его разуме, будто бы вложенные кем-то другим, — в такой нужный момент они появились:       «Я клянусь», — решительно произнёс внутренний голос, — «найти силы вершить то, что должно.».       Дав эту клятву, бастард открыл глаза и огляделся, он увидел то, что Дарин ожидала его действий. Сноу поднялся, девушка последовала его примеру. Бастард подошёл к ней, он снял её меховой плащ со спины и одел свой, скрепив его серебряной пряжкой. Серый плащ Слейтов упал на снег, а его место занял темный — заключительный шаг церемонии сделан.       В зале было людно.       Впервые встретивший Джона холодными камнями северного замка зал теперь был заполнен угощениями, бочками с вином и элем. Красные лужи пролитых напитков стекали со стола, капали, растекались по полу. Смеющиеся лица пирующих за белой дымкой горящих свечей на столе казались совсем оранжевыми, ещё более весёлыми.       Джон смотрел на них исподлобья, делая вид, что наслаждается приготовленным мясом, чей приятный запах заполнял всё помещение. Он искал признаки опасности, скрытых переговоров, которые так часто ему приходилось обнаруживать за годы в Винтерфелле, — переговоры, темой которых был он сам.       Однако ничего подозрительного не бросалось в глаза. Ни странных перешептываний, ни жестоких взглядов, ни блеска стали едва мелькнувшего оружия. Ничего. — Похоже, я слишком подозрителен, — пробормотал Джон. — Вы что-то сказали?       Дарин сидела по левую руку от Сноу, следом сидел её парализованный отец. Бастарда расположили ближе к краю стола, где сидел мейстер и капитан стражи. Капитан был одним из тех двух человек, что сопровождали Джона к воротам Чёрной Заводи, найдя его скачущим по дороге. — Нет, — покачал головой Джон, — ничего. Мысли вслух.       Девушка этим вечером казалась ещё красивее. Чёрные волосы оттеняли бледное лицо, а глаза сияли, как два сапфира. На мгновение бастард пожалел, что их связывает лишь общая выгода, но он быстро отбросил эту мысль в сторону. — Вас что-то беспокоит? — спросила Дарин. Видимо, она нашла признаки тревоги в поведении Джона.       «Она беспокоится о себе. Если ты волнуешься, то и ваши замыслы могут пойти под откос.». — Честно говоря, я никогда не был на таком крупном праздновании.       «Пусть лучше думает, что тебя смутила выпавшая честь, нежели собственные мысли.». — Вы не бывали у нас в лучшие годы, — глаза Дарин заблестели от воспоминаний. — Это было прекрасное и беззаботное время, когда все наши соперники боялись нам перечить. Но потом... — девушка посмотрела в сторону дяди на противоположном краю стола, — всё изменилось. — Не смею сомневаться в вашей честности, — ответил юноша. — Меня всегда забавляет, когда вы так говорите. — То есть? — Вы всегда весьма лестны в своей формулировках. Очень осторожны в словах. Но при всей вашей галантности вы нисколько не боитесь преследовать собственные цели. Обычно ширма вежливости добавляется к неочевидности действий.       Джон пожал плечами. Он мягко улыбнулся, как умел это делать, желая удержать то небольшое тепло, что возникло сейчас между ними. — Я всегда считал это одним из своих немногочисленных достоинств. Прямолинейные люди порой кажутся грубиянами, а хитрые льстецами, — я же пытаюсь балансировать на этом лезвии.       Дарин рассмеялась. — Я это учту, — ответила она.       Время шло медленно. Охваченный ожиданием разум Джона считал каждую секунду, каждое мгновение до окончания мероприятия: столько всего нужно сделать, столько учесть.       Наконец, когда минуло уже три или четыре часа, Дарин Слейт, будучи уполномоченной говорить от имени своего отца, встала и постучала по кубку.       Весь зал, совсем недавно галдящий в приступах веселья и торжества, замер и затих. Остекленные глаза пьяных и острые взоры трезвых устремились к девушке. — Долгие годы мы были стояли вместе, плечом к плечу, бок об бок, — начала леди, — и сегодня наступил день единства не только внутри нашего дома, но и между домами. В этот день я выхожу замуж, и я рада видеть столько знакомых лиц на этом торжестве — людей, ставших для меня родными за прошедшие годы. Я предлагаю тост — за нас и за мой с женихом союз!       Джон Сноу почувствовал скрытый в последних словах подтекст. Он кивнул девушке, заметив её взгляд, и начал аплодировать её речи со всеми. Впервые за всё ожидание он прикоснулся к своему кубку с вином, который наполнил лично из того же графина, из которого пил и Лью Слейт. Впрочем, предосторожность была не единственной причиной такого поведения бастарда: когда Сноу подходил к столу, то передал записку дяде девушки, о чём сейчас почти жалел.       Когда пришло время ему и Дарин покидать гостей, бастард стал ещё серьёзнее: ставки сделаны, настаёт миг сделать свой ход.       Дарин и Джон ожидали нападения уже час.       Без сомнений, лучше момента для атаки, чем сейчас, Лью не найти. Как только жених и невеста вошли в покои, он тотчас запер дверь и открыл окно.       Дарин переоделась в более удобные одежды, поскольку для побега от будущих убийц или пленителей им требовалась вся возможная ловкость и скорость.       Но вот из окна полил холодный синий свет, заставляя белые простыни кровати почти светиться в темноте, заняли — как заверила бастарда леди — свои места стражники, а кинжал в руке Джона в который раз вырисовывал некие узоры по воздуху, однако ничего ровным счётом не происходило. — Сколько нам ещё ждать? — спросила Слейт. — Немного, — солгал бастард. Его самого озадачивало тот факт, что всё могло пойти не по плану, но если решение уже принято, то зачем сомневаться в нём? — И что вы намерены делать после того, как всё удастся?       «Похоже, Дарин решила скоротать время болтовнёй..». — Я уже говорил, что у меня есть дела в Белой Гавани, — выдохнул Джон. — Мне нужно направиться туда и проследить за исполнением приказов моего отца. — А после? Куда вы направитесь?       Бастард пожал плечами. — Без понятия. Я предпочитаю не строить великих планов, а набросать общие штрихи и импровизировать.       Дарин улыбнулась. — Я полагаю, что мы теперь связаны общей судьбой. Пока вы будете распоряжаться воинами, которых я вам дам, все будут думать, что мы в самом деле женаты. Но насколько это растянется? Месяцы, годы, десятилетия?       Конечно Джон думал об этом. И как ему было об этом не думать, когда эта свадьба, всё это предприятие были лишь первыми шажками в его стремлениях? Но теперь Сноу решительно не знал, как ему ответить на вопросы девушки, не раскрыв свои замыслы.       Он посмотрел через окно на небо. Вьюга утихла, теперь наверху сияли точки маленьких звёзд, будто бы кто-то рассыпал на холст тысячи жемчужин. Это была чудесная ночь. — Во всяком случае, надолго, — сказал после паузы бастард, оборачиваясь к собеседнице. — Мне жаль, что всё выходит так, но иного пути нет. Замок скоро будет вашим, а мне нужны верные мечи. Больше от вас я не прошу, вы можете жить так, как хотите. Возможно, когда я достигну своих целей, всё это покажется лишь интересным переживанием.       Дарин кивнула, но продолжила смотреть в глаза бастарду.       Джон заметил это. Выражение лица девушки в это мгновение показалось до странности прекрасным. Едва осознавая, что он делает, он сомкнул свои губы на её в протяжном и неумелом поцелуе.       Девушка вздрогнула от неожиданности, но ответила на действия Джона. Этот миг близости, первый в жизни Сноу, длился недолго: острый слух уловил за дверью тяжёлые шаги.       Бастард вскочил с кровати, перехватывая кинжал. Он вперил нахмуренный взгляд в дверь, ожидая, что она вот-вот откроется. — Пора, — шепнул Джон.       Дарин, ещё секунды назад озиравшаяся в непонимании, тоже вскочила и подошла к окну.       Несколько тихих скрипов и шуршаний раздалось за дверью, а потом снова тишина. Девушка уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но внезапный грохот перекрыл все звуки. Дверь слетела с петель, а в проёме завиднелись люди с оружием. — Во двор! — крикнул Джон. Первой мыслью было в иной ситуации было бы задержать убийц, хоть численный перевес не оставлял шансов остаться в живых после атаки, или швырнуть кинжал в чьё-то лицо, но ничего из этого бастард не сделал. Он тотчас бросился из окна в сугробы, прямо за Дарин.       Всё произошло стремительно — вот он был в стенах замка, а теперь на коже и волосах тает снег, глаза застилает белая пелена.       Бастард принялся торопливо выбираться из снега. Как только он оказался на плоской поверхности внутреннего двора, Сноу стал помогать и девушке.       Над головой раздавались крики. Один из нападавших высунулся в окно, перегнулся через подоконник, что-то завопив вслед бастарду и леди. — Быстрее! — рявкнул Джон. — Они скоро будут на улице!       Сноу схватил девушку за плечо и побежал к одной из стен, где находился проход в казармы. В одной из бойниц прилегающих к казармам башен мелькнуло чьё-то лицо — то был один из людей Дарин, ожидавший сигнала.       Убийцы наконец вырвались из коридоров замка и теперь бежали навстречу бастарду и девушке, с оружием наперевес. Среди них был и Лью, рыком раздававший команды. Видимо, они решили компенсировать недостаток осторожности и скрытности убийства скоростью атаки. — Сейчас! — крикнул Джон, резко махнув рукой следящему за ними стражнику.       Спустя всего несколько мгновений из внутренних помещений в стене вырвались люди, окружив уже подошедших убийц.       Лью Слейта и Джона разделяло метров двадцать, но когда они переглянулись, то в их глазах блеснуло взаимопонимание.       Среди только казавшихся верными стражников выявились и люди Слейта. Не успела Дарин, только вкусившая иллюзию триумфа, моргнуть, как верные её дяде воины напали на своих бывших товарищей.       Всё произошло до странности быстро — лишь пару возгласов и тяжёлый стук осевших на землю тел увенчали это предательство.       В тенях скоро завиднелись и другие вооружённые сторонники Лью, которые сейчас прибыли во двор, если вдруг их союзникам понадобится помощь.       Ошарашенный взгляд Дарин пробежал по телам убитых. Крик, так и не сорвавшийся с её уст, замер в горле. — Вот и конец, — раздался голос Лью. Он с видом победителя подошёл к своей племяннице. — У моего брата может быть только один наследник, и, во имя богов, я не допущу, чтобы им стала ты.       Шок девушки прошёл, сменившись яростным неповиновением, бунтом против своей судьбы. Она взглянула прямо дяде в глаза. — И что ты сделаешь мне? — вскинула голову девушка. — Убьёшь меня? — Нет, — вдруг подал голос бастард. У него ещё имелся козырь в рукаве. — Не лезьте не в своё дело, Сноу, — ответил Лью. — Вы выполнили свою часть сделки и будете вознаграждены, но не думайте, будто смеете мне указывать. — Ты? — прошипела Дарин, оборачиваясь к Джону. — Предатель! Трижды проклятый змей!       Действительно, Джон предал Дарин. Во всяком случае, сейчас ей так казалось. Он сообщил Лью об их плане единственным возможным путём, который не вызвал бы подозрения ни у одной из сторон, — ещё на пире. И как в каждой игре, бастарду пришлось пожертвовать чем-то, чтобы выиграть больше. Жертвами сейчас оказались некоторые из верных Дарин людей. — Я тоже называл его подобным образом, — жестоко улыбнулся Лью. — Но это не важно. Оказалось, что он занял верную сторону. — И всё же вы не посмеете её убить, — заявил Сноу. — Сегодня я отправил письмо вороном, которое я направил в Винтерфелл, это вы можете подтвердить у мейстера. В нём говорится, что если я или Дарин умрём хоть каким-то способом, то во всём стоит винить вас, Лью, и никого более. Если вы хотите воспользоваться своей победой, то и я, и Дарин, и её отец должны остаться в живых. Я бы предложил вам закрыть мою «жену» в её покоях, ведь из окна там вылезти не удастся, а сама она будет пребывать в комфорте, соответствующим её статусу. А меня самого бы устроило золото, на которое я мог бы нанять себе наёмников. В ответ на вашу щедрость я бы послал уже из Белой Гавани, где чувствовал бы себя более... безопасно, опровергающую мои слова ноту себе домой. — Ублюдок, — вновь заговорила Дарин, однако уже на этот раз подавленнее.       Лью Слейт задумался на какое-то время. Он будто бы пытался по лицу Джона определить, какой шаг ему лучше сделать. — И вы продумали это всё с самого начала, Сноу? — наконец усмехнулся мужчина. — Можно сказать и так. — Вы действительно змей, — гулко рассмеялся Лью, опьянённый победой. — Я согласен на ваши условия, вы получите своё золото.       Джон учтиво поклонился. — Благодарю, милорд, — произнёс бастард.       Лью кивнул и махнул своим людям, чтобы они увели Дарин. Они схватили её за руки и повели в замок, но она успела бросить последний убийственный взгляд на юношу, который был ужаснее тысячи оскорблений.       Несколько дней Джон Сноу был почтенным гостем в замке, которым теперь распоряжался Лью Слейт.       К Дарин или её отцу юноша не заходил. Их заперли в собственных покоях, а двери этих комнат охраняли по два стражника.       Сноу сиживал целыми вечерами в библиотеке, где его уже привыкли видеть, или разговаривая с Лью о перспективах их союза. На все расспросы бастард охотно отвечал, бодро строя планы и рассматривая варианты с этим лордом, пускай подобные разговоры скорее и были проявлением взаимной вежливости.       И в один из вечеров бастард по обыкновению зашёл в библиотеку, из которой обычно выходил под утро, но в этот раз Сноу покинул её среди ночи, когда замок уснул.       Его походка была осторожной, а сам он направлялся вовсе не к себе, а в этот раз к мейстеру. Пару раз ему приходилось прятаться за углами коридоров, когда он слышал отзвуки ночных передвижений обитателей Чёрной Заводи, однако ни разу к нему не приходило и мысли свернуть с намеченного пути.       Бастард прошёл через несколько залов, прячась и таясь в них, и постепенно дошёл до дверей мейстера.       Он тихо постучал в них, каждый раз с паузами, боясь кого-нибудь разбудить. Вскоре двери отворились, а в лицо юноше из сумрака глядел полузаспанный старик. Когда он увидел Джона, его кожа побагровела, но бастард тут же зажал ему рот рукой. — Я знаю, что вы сейчас меня ненавидите, — прошептал Джон. — Но я пришёл к вам, чтобы просить о помощи в вызволении Дарин. Вы меня понимаете?       Старик медленно кивнул. Когда Джон отпустил его, то мейстер указал ему войти в комнату и запер за бастардом дверь. — Что вам от меня нужно? — хрипло спросил мейстер. — Я вовсе не боец и не помогу вам спасти её с боем. — Этого и не нужно, — ответил Сноу. — Мне нужен только ключ от её комнаты и комнаты Лью.       Старик удивлённо взглянул на собеседника. Он прошёлся куда-то в угол своей комнаты, достал связку ключей и указал Джону на нужный. — Этот, — сказал мейстер. — От дверей Дарин. — А от дверей Лью? — У меня его нет. Он потребовал его у меня неделю назад, но не решился взять ключ Дарин: наверное, счёл это слишком подозрительным. Да если бы и затребовал, то я не отдал бы его.       Джон тяжело вздохнул. Если у мейстера не было ключей от покоев Лью, то нужно будет что-то выдумать... — Знаете ли вы, кому можно из людей Дарин ещё можно доверять? — вновь задал вопрос Сноу. — Пожалуй... Пожалуй, да, есть такие люди, — медленно ответил старик. — Не уверен, что их осталось много, ведь пока страже платят, она будет верна кому угодно, но в наш век ещё остались люди, для которых честь — не пустой звук. — Тогда я должен быть уверен, что когда Дарин сбежит и Лью умрёт, они выступят за неё. — И когда Лью умрёт? — Сегодня ночью, — улыбнулся Сноу. — Вы безумны! — воскликнул мейстер, а затем опомнился и стал говорить тише: — Как я успею предупредить людей в такой час? Вам нужно отложить вашу идею.       Джон пожал плечами. — Меня это не заботит. У вас есть время до утра. Каждый день моего промедления вызывает у Лью всё больше подозрений: мы продумываем различные планы, но скоро он поймёт, что я лишь выигрываю время.       Старик помолчал, однако вскоре мотнул головой в знак согласия. — Я что-нибудь придумаю, — заверил мейстер. — Но я должен быть уверен, что Лью умрёт именно этой ночью. — Он умрёт, я вам клянусь.       Джон Сноу следил за стражниками у покоев Дарин.       Они тихо переговаривались, отпускали какие-то шутки, но не двигались с места. Бастард пытался поймать момент, когда один из них отлучится, однако боялся, что скоро начнётся смена караула.       Бастард сжимал рукоять своего меча, который дожидался своего часа прошедшие дни в ножнах, но теперь и его пора вкусить крови.       Поняв, что удача в этот раз не на его стороне, он принялся действовать. Джон вернулся за угол, в начало коридора, и принялся тушить один факел за другим — темнота сгущалась, но что-то подозрительное стражники заметили лишь когда Сноу потушил источник света там, откуда он изначально следил за этими двумя людьми.       Покои Дарин располагались в конце коридора, что было вызвано предусмотрительностью кастеляна, который опасался нападения на стражу наследницы возможными лазутчиками с двух направлений. Но в это новое время подобное решение приговорило людей Лью к смерти.       Двое стражников тихо сказали что-то друг другу, они одновременно двинулись во мрак, подхватив один из настенных факелов.       Блеснула сталь. Джон ринулся навстречу стражникам в тот же миг, когда они начали движение, перерубив взмахом пальцы человека, державшего факел.       Ещё один отточенный тренировками удар почти перерубил горло второму, но он успел парировать удар Сноу. Мужчина ударил кулаком по лицу юноши, меч выпал из рук последнего, и стражник ещё одним грубым ударом повалил бастарда на землю, насел на него и принялся колотить.       «Я не умру так. Я не умру так.».       Джон вцепился в лицо противника руками, нащупал глаза и принялся давить на них ногтями.       Враг издал крик, он предпринял отчаянную попытку снова получить преимущество, но она потерпела крах, когда бастард одной рукой достал кинжал и воткнул его куда-то в голову стражника.       Секунды спазмов, мёртвое тело рухнуло на юношу. Тот отпихнул труп и встал на ноги, очищая лицо от крови топором.       Сноу восстановил дыхание и прислушался: в замке всё было пока тихо, но ведь кто-то наверняка услышал этот бой, а следовательно нужно закончить начатое как можно скорее.       Бастард зашагал к покоям Дарин, осторожно отпер двери.       Девушка уже не спала — скорее всего проснулась от шума стычки. Она сидела в ночной одежде на своей кровати. Леди молча смотрела на него, а затем устало спросила: — Зачем ты сюда явился, бастард? — Так ты приветствуешь своего спасителя?       Глаза девушки широко раскрылись, однако она дожидалась слов Джона. — Мне нужно было выявить настоящих предателей среди твоих людей, а сделать я мог это только так, как сделал. Лью должен был одержать победу, чтобы проиграть. Иронично, не правда ли? — И ты совершил всё это, убив при этом с дюжину хороших людей, — заметила Дарин. — Верных людей. — Да, их смерть печальна, но они послужили нашему общему делу. Я договорился с мейстером, он соберёт твоих сторонников, если начнутся волнения, когда Лью умрёт, — бастард улыбнулся: — я же говорил, что нас ждёт истинное сумасшествие. — И пиком этого безумия будет убийство Лью? — в голосе девушки не было ни удивления, ни печали, ни даже оттенка радости, однако она лишь пытается казаться невозмутимой.       Джон махнул мечом в сторону коридора. — Нескольких человек уже убил, так зачем останавливаться?       Дарин всё же улыбнулась: — Придерживаешься плана, когда мог получить золото и уехать. Ты и в самом деле ненормальный. — Я ведь заключил сделку, — пожал плечами Сноу. — Я держу своё слово.       Джона вновь окутал сумрак коридоров, когда он шёл к своей последней жертве.       Сначала, после разговора с девушкой, он ступал с непривычной для себя небрежностью, погрузившись в свои думы, однако вскоре опомнился.       В этот раз Сноу применил ровно тот же манёвр с тушением факелов, что и в прошлый раз, ведь он доказал свою эффективность... Или относительную эффективность.       Снова завязался бой. В этот раз воины, что охраняли покои Лью были куда искуснее. Вдруг, когда после очередного обмена ударами Джон отдалился от противников, двери покоев отворились и оттуда вышел сам Слейт.       В одной рубахе и брюках, он не стал прятаться в углу, дожидаясь убийцы за дверьми, а вместо этого решил встретить угрозу с клинком в руке. — Стоило ожидать подобного, — будто разочарованно произнёс Лью, глядя на юношу и вставая рядом со своими воинами. — Я даю тебе последний шанс уйти, Сноу. — Прекрати тянуть, — выплюнул Джон уже однажды произнесённые слова, — и нападай.       Три воина напали почти одновременно. Джон едва заблокировал удары двоих плоскостью меча, а лезвие третьего оставило глубокий порез на его плече.       Бастард снова отступил, но вскоре бросился вперёд, пытаясь запутать внезапной агрессией.       Джон бросился в сторону, желая воспользоваться узостью коридора, чтобы попытаться убить хоть одного, пока остальные будут пытаться окружить его.       Сноу увернулся от удара меча, перерезал артерию на шее оппонента, но в этот раз не стал отступать, а бросился на второго стражника.       Тот явно не был к этому готов, он попытался парировать удар бастарда, однако остриё клинка нашло брешь в его защите, погрузившись под кадык.       Тут же Сноу решил повернуться к оставшемуся последнему Лью, но почувствовал, как спины коснулся его меч.       Джон зарычал, ударив мечом наотмашь. Лью отскочил от судорожной атаки, следя за движениями Сноу. Теперь они стояли лицом к лицу, не решаясь напасть первыми. — Я всегда уважал твоего отца, — заговорил Лью. — Жаль, что его кровь бежит в венах такого отродья.       Бастард чувствовал, как кровь бежит по его спине, а вместе с ней его покидают и жизненные силы, но слабость показывать было нельзя: — Старый приём, — ответил Джон. — Подобным меня не разозлить. Но есть один приём поновее, например...       Сноу бросился вперёд. Он сделал вид, будто попытается нанести боковой удар, обнажая собственный левый бок, однако когда меч Лью устремился в эту прореху, бастард перерубил его руку нисходящим ударом.       Вопль мужчины разнёсся по коридору. Меч со звоном рухнул на пол. Сам Лью рухнул на пол, сжимая кровоточащий обрубок. — Не волнуйся, всё не так плохо, — снисходительным тоном произнёс Джон, занося клинок над врагом, — ты ведь всего лишь прожил жизнь зря.       Меч вонзился в сердце Лью, пробив грудную клетку. Сам бастард тяжело опустился на пол, бессмысленно уставившись на тело поверженного врага, а вскоре его окутало забытьё.