План 2 или Когда всё пошло не по плану

      Глава гильдии купцов был доволен восстановлением торговли с Цанцюн, но планов у него было намного больше. Он всё ждал, когда же стремительный, не терпящий условностей Шэнь Цинцю сделает следующий ход — и дождался. Слухи расходились, как круги на воде: Цинцзин зачищает территории. И делает это громко и с размахом. А освободившиеся земли отдаёт своим. Сначала опытный торговец не поверил, но зазвучали названия освобождённых поместий, и он решился.       — Отправляйте коробейников в Приграничье, — отдал приказ глава торговой гильдии, созвав неожиданное собрание.       — Но демоны… — мямлили купцы, не желающие, чтобы их родичи или слуги бессмысленно погибли.       Все, кто мог, давно свернули торговлю, ограничиваясь центральными районами. Да, в Приграничье навар больше, а демонические камушки можно с выгодой купить по цене стекляшек, но демоны стали специально выслеживать торговцев и нападать на самые богатые и хорошо защищённые караваны.       — У нас есть договорённость с Цинцзин о защите и помощи.       Купцы загомонили. Это меняло всё. Нужно было успеть, первые торговцы очень неплохо заработают.       — Так может, сразу караваны запустим? Зачем время тянуть? — выкрикнул кто-то.       — Тихо, — хлопнул по столу глава торговой гильдии, — сделаем так, как я сказал. Коробейники идут своим ходом, заходят в каждую! деревню и посёлок и отправляют доклады. Никакого бессмысленного героизма, Цинцзин очистил Приграничье, нам надо убедиться в безопасности торговых путей, и поскорее. Человек с небольшим лотком быстр и незаметен. Начнём с малого.

***

      Приграничье гудело слухами и толпами народа, непривычно взросло выглядящие ученики в одеждах разных пиков Цанцюн заняли таверны, чтобы, отдохнув пару часов и перекусив, умчаться по своим таинственным делам. А народ нерешительно топтался на месте, не зная, что делать, только некоторые разносили радостные новости:       — Поместье Чжэцзян очистили!       — А деревню, деревню поблизости? Освободили? — народ с мешками за спиной и с коровой в поводу забеспокоился.       — Не уверен, — звонко сказал парень, который принёс волнующую всех новость, — надо учеников пика Цинцзин спросить, они всё знают.       — Как спросить? — испугались крестьяне и зашикали на парня, чтобы говорил потише, — они с нами и разговаривать не будут. Кто мы, а кто они.       Но юноша и не думал понизить голос, он громко обратился к проходившему мимо мужчине в одеждах ученика Цинцзин:       — Милостивый господин, деревню Чжэцзян освободили от демонов?       — Не Чжэцзян, а Эньхэ, — заволновались крестьяне, — наша деревня Эньхэ называется.       Мужчина сначала недовольно зыркнул и даже положил руку на меч, а потом словно что-то вспомнил, остановился, открыл мешочек цянькунь и вытащил свиток, начертал там несколько слов свинцовым карандашом. Люди зачарованно столпились вокруг, смотря на чудо — буквы пропадали с заколдованного листа. А потом на чистом листе появился ответ: «Да, семья Чжэ.»       — Деревня Эньхэ освобождена от демонов и очищена от демонической ци, она передана под управление семье Чжэ, — расшифровал полученный ответ ученик Цинцзин, — вы можете возвращаться.       А коробейник ходил рядом, внимательно прислушиваясь к разговорам, и ненавязчиво предлагал свой товар, но уже через пару часов отправилось донесение в торговую гильдию.       Её глава разложил перед собой однотипные сообщения и тяжело вздохнул — информацией придётся делиться, — и придвинул к себе писчий набор.

* Хань У-ди, император *

      Император, получив письмо из торговой гильдии, очень удивился. Купцы слали ему просьбы о помощи всё это время, а потом перестали, последние года три они только оплачивали положенные взносы, и всё. С чего бы главе гильдии беспокоить его, да ещё и сейчас?       Последнее время новости были неплохие. Цанцюн не собирается его свергать, мать заверила его в этом, её письмо было очень подробным. Императорский лекарь тоже говорил о преданности бессмертных заклинателей. Его сообщение, полное сетований на недобросовестных слуг, подтверждало сообщение вдовствующей императрицы. Но по-настоящему успокоили императора письма слуги Хуа То, тот пересказывал все слухи, ходившие на пиках и в соседних городах, не обращая внимания, важные они или нет. Он разом вываливал на бумагу и истории о чудесных исцелениях, и то, что купцы предпочитают идти прямо на Цинцзин, а всей торговлей теперь заведует главный ученик Мин Фань. Из его писем было явно видно: бессмертные собирали снаряжение, лечили и обучали войска. Школа Цанцюн определённо готовилась. Вот только к чему? Чтобы свергнуть его власть, такие приготовления были не нужны.       Хань У-ди долго думал, но всё же велел слуге открыть письмо главы торговой гильдии, наблюдая с безопасного расстояния. Желающие смерти императора были весьма изощрены. Пусть нападений давно не было, но Хань У-ди не собирался рисковать.       — Ваше императорское величество, здесь хорошие новости, — радостно произнёс доверенный слуга. После участившихся нападений император запретил знатным мужам прислуживать ему, оставил подле себя трёх самых старых и преданных слуг.       — Дай сюда! — Хань У-ди нетерпеливо взмахнул рукой. Новости и вправду были отличными, даже не верилось. Цанцюн начал освобождать Приграничье, по собственной воле и совершенно бесплатно. Орден действовал настолько рьяно, что многомудрый глава торговой гильдии решил сообщить об этом.       А вот чуть ниже не очень приятная строка: освобождённые территории орден отдавал под контроль доверенным семьям из числа своих учеников.       Хань У-ди зашагал по комнате, продолжая держать письмо, слугу он отослал раздражённым движением головы — не хотелось потерять мысль.       Получалось, что и он, и его советники поторопились в своих выводах. Цанцюн — орден бессмертных, их по-прежнему мало интересует земная власть. Девять лет Цанцюн вёл себя странно. Всё это время он, Хань У-ди, гнал от себя мысли, что бессмертные хотят стать врагами, планируют отнять его империю…       Последние годы были самыми тяжёлыми, унижения шли одно за другим. Знатным семьям грубо указали их место, даже бога войны Лю Цингэ легко сдёрнули с его пьедестала непобедимости, последним знаковым событием стала показательная расправа над дворцом Хуаньхуа — и всё это сделал глава пика книжников — Шэнь Цинцю.       После подробных писем знатных дворян, жалоб учеников Хуаньхуа, самого главы дворца и рассказов Ци Цинци у императора сложилось впечатление, что Шэнь Цинцю — лёгкая и необходимая жертва. Бессмертный заклинатель волей случая и, благодаря помощи главы ордена Юэ Цинъюаня, оказался в числе избранных. Ленивый, злоязыкий, развратный… Его смещение принесёт пользу обоим мирам.       Император подошёл к окну и встал полубоком так, чтобы из-за плотных тяжёлых штор, отлично защищавших от внезапной стрелы, его было не видно.       Ладно молодые дворяне — у них нет опыта и знаний, но и сам Лао Гунчжу тоже ошибся. А Ци Цинци? Была ли она искренней в своих признаниях о жизни на пиках ордена…       Ходили слухи, что бессмертная женщина была влюблена в главу собственной школы и ревновала его к Шэнь Цинцю. А что, если именно это правда?       Ци Цинци была столь громка и убедительна, рассказывая, как никчёмен глава Цинцзин, а он, дурак, поверил. Пошёл на поводу у ревнивой женщины, которая огульно обвиняла более сильного соперника. Сколько сил, денег и времени потрачено впустую. Затеянная интрига по смене власти на Цанцюн была изначально вредной и ненужной.       Сколько раз они искали выходы на Юэ Цинъюаня, но тот был непрошибаем, его не интересовали наложницы, почёт и уважение. Самый сильный бессмертный заклинатель оказался донельзя высокомерным и не желал нисходить к просьбам смертных, если они не подкреплены звонкой монетой. Расценки ордена были немаленькие. Даже у императора не было таких денег. Да и смысл? На место уничтоженных демонов через несколько месяцев придёт в два раза больше.       Дворцу Хуаньхуа приходилось объединять усилия ещё с двумя великими орденами, собирать совет бессмертных, подробно обрисовывать проблему, и только тогда глава Цанцюн шёл навстречу.       Бесконечных унижений не было бы, если бы они не слушали Ци Цинци, а сразу обратили свою просьбу к Шэнь Цинцю.       Хань У-ди в ярости пнул стоявшую в углу вазу, та гулко зазвенела:       — Вот идиотка тупая, как же она всем подгадила!!!       Он ещё раз пробежал глазами письмо и достал с высоких шкафов остальные донесения, раскладывая их по мере получения.       Получалась очень интересная картина: сначала Шэнь Цинцю с Му Цинфаном нашли способ очищения земель от демонической ци, это было сразу после того, как демоны осмелились напасть на пик.       Император облокотился на стол, вглядываясь в доклады.       Цанцюн ответил неожиданно резко, уничтожив всех демонов, причём особенно жестоко действовал именно Шэнь Цинцю. Шпионы, описывая это, употребляли неожиданно поэтичные метафоры: «кровавый дождь», «карающий столп, унёсший осмелившихся преступить черту демонов».       Всё выглядело так, словно многие годы углублённый в свои возвышенные изыскания книжник оторвался от них и неожиданно обнаружил на пороге своего дома врагов. И не задумываясь покарал их обретённой силой. А потом оглянулся вокруг и ужаснулся увиденному и теперь жёсткой рукой быстро наводил порядок.       Практически сразу Шэнь Цинцю решил вопрос распространения демонической ци, а потом занялся лечением заклинателей, пострадавших от неё.       Следом на стол легли пачки жалоб от высокородных дворян, на каждую из которых Хань У-ди теперь смотрел по-другому — глава Цинцзин наводил порядок в своём ордене, мгновенно разобравшись, кто распускает слухи и вносит смуту.       Лю Цингэ он осадил быстро и твёрдо и каждому из глав пиков указал на их место, кроме Ци Цинци…       Следом он взялся за союзника, который осмелился высказываться против него — Хуаньхуа — и мгновенно призвал его к порядку, фактически сделав тринадцатым пиком.       Быстро, жёстко и эффективно — Цанцюн ничего не угрожает, а на всех тринадцати пиках царит редкое единение.       «Ох, не на того мы сделали ставку, — в который раз горестно подумал император, мысленно оплакивая упущенные возможности, — Лю Цингэ — хороший воин из преданной семьи, но на подобное не способен.»       Император раскладывал теперь донесения не последовательно, как их получал, а по времени, как происходили события.       Генерала Лю он отстранил не сразу после поражения Лю Цингэ, а только когда узнал, что Лю Цингэ окончательно принял сторону Шэнь Цинцю. Убивать преданного генерала он не планировал, а кто-то из окружения посчитал по-другому и поторопился, рассчитывая на милость властителя.       Хань У-ди смог удержать гнев на глупость излишне расторопного прислужника. Хотелось сорваться: опрокинуть стол, разорвать бумаги, разбить драгоценные росписи на стенах и вазы, но он сделал глубокий вдох, останавливая себя. Ни к чему теперь злость и раздражение, ему нужен холодный разум.       Тогда Хань У-ди был даже рад, отравление генерала выглядело карой небес и позволило сделать жирный намёк властителям Цанцюн — у тех есть семьи и родичи вне защищённых пиков, и большая часть из них смертные…       Шэнь Цинцю каким-то неведомым способом смог изгнать яд из тела и к моменту захвата дворца Хуаньхуа прилетел на битву, имея за спиной преданнейшего боевого брата. Лю Цингэ обожал свою семью.       Хань У-ди чуть не скомкал донесения шпионов, которых в семье Лю хватало.       «Ах, если бы я получил донесение чуть раньше, — злился император, — но боги посмеялись надо мной. Сообщения о выздоровлении генерала Лю и о захвате дворца Хуаньхуа я получил одновременно. Время было упущено…»       Теперь на стол легло совсем недавнее письмо: генерал Лю вместе со старшим братом Лю Цингэ посетил орден Цанцюн. Причём они вошли на территорию школы со стороны пика Цинцзин, поднявшись по тысяче ступеней, как простые смертные. По слухам, бродящим среди слуг, Шэнь Цинцю за спасение потребовал клятву преданности ото всей семьи.       Хань У-ди, получив такое донесение, чувствовал исчезновение не просто одного сторонника — генерала Лю, но и потерю мало-мальского влияния на всю семью.       «Предатели» — это было самое мягкое, что он думал тогда о всей семье Лю. Хитрый Шэнь Цинцю одним действием сделал их бесполезными для империи, а это один из самых знатных и богатых родов.       Сейчас же всё изменилось…       Хань У-ди чувствовал, как сердце заполняет радость. Вот она, возможность! Он может всё исправить, показать главе Цинцзин, что заинтересован в сотрудничестве и добрых отношениях. Император дёрнул за шнур колокольчика, вызывая слугу.       — Пиши, — велел он.       «Указ.       Настоящим повелеваю назначить генерала Лю за заслуги перед империей наместником всех приграничных земель.       Выделить ему две тысячи воинов, дабы он твёрдой рукой навёл порядок на дорогах и укрепил императорскую власть.       Наместник Приграничья генерал Лю может своей волей жаловать освобождённые от демонов земли доверенным людям.

Милостью богов император Хань У-ди.»

      — Пусть писарь напишет указ на шёлковой бумаге, и побыстрее!       Хань У-ди готов был руки потирать от восторга и нетерпения. Просто и элегантно! Он услал подальше потерявшего его доверие генерала Лю и убрал угрозу будущих раздоров — освобождённые приграничные земли. Цинцзин так и так сам принимал решения, кому их жаловать, Шэнь Цинцю продолжит делать всё то же самое, но отдавая приказы своему преданному стороннику — представителю официальной власти императора.       «Ой да я!» — мысленно радовался Хань У-ди.       А значит, власть императора вырастет. В глазах народа и знати всё будет выглядеть как будто это Хань У-ди, прислав войска и опытного генерала, решил проблему Приграничья.       Ещё надо было написать письмо самому генералу Лю, всё же они давние соратники, но с этим и слуги справятся.