Убийца среди нас

      Уже вечер. Мы договорились с Димой встретиться у школы, но его всё ещё нет. Я ждал его уже пол часа. На звонки он не отвечал и на меня потихоньку начала наступать паника. Но я успокаивал себя тем, что он просто опаздывает, а телефон разрядился.       Я услышал знакомый женский крик на всю улицу, а потом выстрел. Затем еще и еще. Они приближались. Как на зло, я один стоял возле ворот школы, ждавший Дмитрия Андреевича.       На улице полнейшая темнота. Не смотря на то, что на часах семь часов вечера, очень темно. Снег лежит сугробами. Он хрустит у меня под ногами каждый раз, когда я иду по нему.       Мелкими шагами передвигаюсь по дорожке, которая ведет за здание.       Наступила громовая тишина.       Под ногами перестали доноситься звуки. Прекрыв рукой рот, я замер в ужасе от увиденного.       Передо мной была такова картина: на окровавленном снегу лежала моя одноклассница по имени Полина, над которой стояла какая-то личность, которая стояла ко мне спиной из-за чего я не видел кто это…       Но стоило мне только сделать шаг назад, как раздался звук моего присутствия из-за снега. Личность, стоящая ко мне спиной, резко развернулась, направляя ствол на меня. Из-за фонаря, который освещал меня, я не видел лица убийцы моей одноклассницы, но узнал голос, который был мне родным и заставил меня бежать прочь отсюда.       — Эмиль?       Я выбежал из территории школы.       Я бежал по тихим и темным переулкам, мчась как можно быстрее в укрытие — в свой дом. Снег летел в глаза; за моей спиной бежали и кричали мое имя, просившие, чтобы я остановился. Но я бежал и бежал, сбивая всех на пути.       Я ничего не видел. У меня был туман в глазах и в голове, из-за чего было сложно понять случившееся ситуации. Я не мог поверить глазам. Я не хотел в это верить!       Услышав визг машины за мной, развернулся. Мужчина сел в автомобиль и, сказав что-то водителю, сорвалась с места. Они всё ближе ко мне приближались. Я сделал шаг назад. Поскользнулся и упал. Услышав снова свое имя, меня будто ударило током, делая так, чтобы я встал с асфальта и побежал, несмотря на боль в теле.       Единственное, что пришло умное мне в голову — это бежать там, где не ездят машины. Я свернул в переулок. Там был тупик с мусорным баком, над которым была лестница. Разбежавшись и прыгнув на бак, я начал подниматься на лестницу. Рядом с многоэтажкой был двухэтажный дом, на который соответственно я и забрался, и также спустился — по лестнице.       Я выбежал на аллею, где было много пьяных людей. Пробежав несколько из них, меня остановили и спросили, куда я бегу. Не став объяснять ситуацию, спросил:       — Тут есть где спрятаться?       — Вон там магазинчик, там можешь, — подошла девушка, указав в нужное направление.       Поблагодарив ее, я находился там в тоже мгновение. В магазине не было народа, от силы два человека. В нем я сразу начал согреваться от ужасного холода на улице. На этой улице, где я находился было очень много ненормальных людей, однако тут не могли проехать машины, тем я и сбил преследователей с пути. В голову пришла мысль, что они могут пойти искать меня по дворам, что двинуло меня согреться тут до конца и отправиться домой.       Дыша на трясущиеся руки, медленно открыл дверь и оглянулся. На улице никого не было, что мне показалось странным. Я вышел и пошел по аллее, которую освещали фонари. Что-то заставило внутри меня развернуться. За моей спиной кто-то далеко шел. Ускорив шаг, я заметил, что личность повторила тоже самое. Я бежал. Она тоже.       Выбежав на дорогу, побежал на пешеходный переход, где меня чуть не сбила машина. Я услышал, как дверь открывается и захлопывается обратно.       Развернувшись назад, увидел того самого мужчину, которого обожал всем сердцем… Он направился на меня, что-то говоря, но я не услышал. Я подбежал к своему дому, но как на зло поскользнулся на ступеньки и упал на асфальт. Боль в теле распространилась. Я повернулся на живот и, не сдаваясь, пополз обратно к лестнице. Меня толкнули легонько в бок живота, делая так, чтобы я зажмурил глаза от боли и перевернулся обратно на спину.       Приоткрыв глаза, я увидел, как Масленников, с ярко-красными глазами, на меня наклонился и прошептал:       — Привет, солнышко.       Я окончательно закрыл глаза, не успев ни о чем подумать.

***

      Я разлепил с трудом глаза. Голова начала болеть, разнося боль по всему телу. Проморгав несколько раз от тусклового белого света надо мной, осмотрелся.       Меня окружала темнота, лишь свет освещал меня. Пусто. Тишина.       Дернув руку на себя, я обнаружил, что она привязана к стулу, на котором я сижу, также как и ноги. Достаточно крепкая веревка не давала мне двигаться. Я попытался раскачаться, но стул оказался прикован к бетонному полу.       «Чтоб тебя, — пролетела мысль».       — Здесь кто-нибудь есть?       Мой голос дрожал и был тихим. Никто не ответил.       — Помогите!       Снова тишина. Громейшая тишина, которая пугала, как и темнота.       — Чертов псих, — прошипел я и начал пытаться выбраться.       — Повтори.       Голос…звучал так грубо и холодно, как в первую нашу встречу в школе. Он раздался прямо передо мной, в темноте. Я вздрогнул от неожиданности и покрылся мурашками, смотря вперёд в темь. Расширенные глаза пытались найти хоть что-то в черном, но, ничего.       — Псих, — протянул родной голос и тихо засмеялся, — Значит, — он замолчал на долгое время, дразня меня своим молчание, — Кое-кто встречался с психом, — снова хихикает, — И кто из нас больной?       — Что тебе нужно?!       — Ты.       Повисло молчание.       «Это все реально? Может я сплю.»       — Я сплю?       Молчание.       — Отвечай!       — Ты прекрасно ответишь на этот вопрос сам.       Боль в теле себя напомнила, когда я упал на лестнице. Меня начало трясти.       — Я здесь нахожусь из-за того, что я увидел у…школы?.       — Частично.       — Частично?       — Рано или поздно ты оказался бы здесь в лучшем случае, — он задумался на долю секунды, — Увидев то, к чему ты не был готов, оказался здесь, не желая меня выслушать и остановиться.       Он замолчал.       — Знаешь, как я переживал, когда ты был в том неблагоприятном районе? — прошипел Дмитрий холодным голосом прямо в мое ухо, касаясь губами его и хватая за подбородок, чтобы поднять его чутка выше. От его действий я дернулся от неожиданности и покрылся мурашками.       — Ты? — прошептал я.       — Я.       Теперь замолк я.       Я не знаю, могу ли я теперь доверять ему или кому-либо другому. Вдруг кто-то из моих знакомых тоже убийца или работе на него?       — Значит ты…       — Мафия.       — Мафия?       — Глава мафии.       Я нервно громко сглотнул. На себя я чувствовал пристальный взгляд, который пожирал меня.       — Вы убили ее.       — Ты не знаешь по какой причине, поэтому не смей так говорить; на увидела, как один из моих неумелых убийц, убил человека. Я не мог рисковать. Тебя бы ждала такая же участь, но, — он больше ничего не сказал, давая сделать самим вывод.       — Убейте меня.       — Что?       — Давайте же! Убейте меня…как и ее!       Тихо выдал я.       — Убить своего любимого человека? — раздался резкий шептом около моего уха, а затем оттягивания мочку от уха.       Его горячие дыхание завораживает, а главное сильно возбуждает. Как горячие пламя, так жжёт.       Его поцелуи спускались вниз — к шеи. Он оставлял яркие алые засосы. Кусал меня периодически, да бы услышать мои резкие выкрики и сладкие стоны, которые его так завораживали.       — Я не позволю этого сделать, — едва ли не пошевелил губами Дмитрий Андреевич.       Его руки блуждали по моему телу. Он остановился на моих сосках. Покручивая их через ткань рубашки, глава мафии вызывал стоны из меня, целуя меня в губы из-за спины.       — Ты только мой.       Я почувствовал, как его руки тянутся к пуговицам рубашки. Через пару секунд Масленников расстегнул ее.       — Не трогайте меня, прошу., — проскулил я, дергаясь.       — Но тебе же так это нравится, солнышко.       Шёпот… Он снова целует мою шею, переходя на плечи, оттягивая кожу.       Резко чувствует мокрый язык на бусинках.       — Прошу… Прекратите.       — Малыш, когда мы перешли на вы? Недавно ты меня называл родным и целовал меня так сладко. И не только, — он усмехнулся и начал целовать меня в губы, — Как же ты вкусно пахнешь. А про твои губы я вообще молчу, такие пухлые, мягкие, — снова усмехается во время поцелуя, — Сладкие…       Его тяжёлые руки держали меня за щеки, поднимая голову выше. Своей крепкой хваткой он держал меня и не давал мне двигаться.       — Что вы хотите от меня?..       — Для начала перейдём на ты снова.       — Что ты хочешь от меня? — задал вопрос я.       — Тебя.       Он начал снова меня целовать, но уже с напором, чтобы с отвечал ему и приоткрыл рот.       — Хочу, чтобы ты выслушал меня, но от тебя бы тоже не отказался…       — Дим…       Я молчал. Я никак не мог переварить ситуацию. Каким образом все произошло, что судьба мне послала того, кого я буду любить больше жизни, но он оказывается главой мафии…       Его руки начали снова меня гладить. Черт. Прекрасно же знает, что я плавлюсь от его прикосновений. Но. Прекращая нежности, он грубо хватает меня за подбородок и мне приходится опрокинуть голову назад.       Тьма… Самое страшное в ней, что ты не можешь представить, что с тобой может случиться. Или же, ты не знаешь кто в ней кроется.       — Это не ты. Прекрати… Что с тобой сделали? Ты меня никогда не трогал так.       — Ошибаешься, — его загадочный голос меня пугает сильнее, так еще и усмехается потом.       — Прекрати.!       Я говорю. Шепчу об этом. Молюсь, чтобы он меня не тронул! Я повторяю одно и тоже, и.       Прикосновение также грубо исчезает, будто его и не было. Тишина. Громовая тишина. Я не слышу ни шагов, ни дыхания, ни каких-либо движений с его стороны и звуков. На всю комнату было слышно только мое прерывное дыхание.       Я дёрнул руку и холодный металл неприятно впился мне в кожу.       — Где ты?!       Тишина.       — Дим!       Молчание.       — Мне страшно, Дим! Не уходи, прошу…       Я наклонил голову. Капли крови. Я не ранен. А это значит только одно.       — Сколько людей ты здесь убил…       — Я не мог этого не сделать.       — Как ты не мог?!       — Я ее не контролирую.       — Что?       Перед глазами я вижу, как появляется тень, а после и его обувь. Я поднимаю голову и ужасаюсь.       Передо мной стоит мужчина в строгом костюме. Его руки сложены на груди. Мощная грудь не поднимается с каждым его вздохом, как будто он не дышит. На переносице сидели его имиджевые очки. Но самое ужасающие было — это его глаза. Они были алые, в которых не было и признаков доброты. Где те голубые глаза, в которых было добро, а не зло? Я бы сказал, что он вампир, хотя звучит странно.       «А то, что у него меняется цвет глаз — это не странно? — подумал я».       Ко мне пришло осознание.       Мне не казалось… Тот запах на нем был не его и вправду. Каждый раз, когда он приходил поздно его глаза были немного красного оттенка и тогда, когда мы…       Я думал, что я сходил с ума. Стоило Диме глянуть в зеркало, как появлялся его обычный цвет. Как по щелчку пальцев.       Он сделал шаг и оказался передо мной. Дмитрий Андреевич снял очки, не прекращая смотреть на меня.       — Это со мной с самого детства. Я не могу с этим что-то сделать. Я от неё избавляюсь таблетками, но и то не всегда. Оно пропадает, когда я рядом с тобой.       — Рядом со мной?..       — Верно.       — Почему это с тобой происходит?

*****

      — Это все из-за тебя! Из-за тебя! — кричала мать в очередной раз в опьянении на меня.       — Мамочка, я не хотел, правда! — говорил маленький я, спрятав голову руками, прижавшись к стене, сидя.       — Если бы ты не хотел, чтобы отец попал под машину, то ты тогда не убежал!       — Но я ведь не знал, что так случится, мамочка. Прекрати кричать, пожалуйста…       Десятилетий ребёнок, на которого мама всегда орала. Каждый день одно и тоже происходило. Насилее, удары, крики, слёзы и побеги из дома.       Папа был самым добрым человеком в этом мире. Добрей и любящей, чем он, людей я не встречал. Всегда, в плоть до моего рождения, он ухаживал за мной, играл и конечно же — любил. Всю любовь он отдавал мне, а мать, переставшая получать от него большего количества любви, ненавидела меня, не скрывая это.       Она начинала на меня срываться из-за каждой ошибки и глупости; оценки по учёбе ее не устраивали. Я должный был быть лучше всех, но и при этом унижен.       Каждый раз когда она начинала снова и снова повышать голос, я плакал. Плакал, не понимая, что я делал не так. Плакал, что я понимал, что она меня ненавидит. Плакал, осознавая, что она меня не любит. Отец всегда приходил ко мне, когда был в истерике из-за матери. Успокаивал и говорил, что все наладится, и это пройдёт. Он заступался часто за меня, когда слышал вскрики от женщины по поводу меня. Из-за чего у нее появлялась больше ненависть.       Когда отца не было, она меня била. Чаще всего это могло быть что-то по подобию ремня, но и иногда вещи, которые были под рукой. Из-за этой женщины у меня не было друзей: ни во дворе, ни в школе; повторюсь: я должен быть лучше всех, но ее всегда что-то не устраивало.       С одного дня начались мои побеги из дома.       Все дошло до того, что я впервые убежал из квартиры и побежал прочь от дома. По пути меня встретил отец. Увидев меня зареванного, подошел и начал успокаивать.       — Мама меня снова ругала, — говорил десятилетий я, захлебываясь слезами, — Она меня ненавидит!       — Сын, пойми… Мама тебя любит, как и я. Тебя будет любить твоя сестрёнка или братик. Я уверен в этом.       Отец обнял меня.       Из дома выбежала мать с криками. Я побежал в прочь. А мужчина за мной, понимая последствий. Перебегая через дорогу, я проскочил перед машиной, но… В следующую секунду услышался визг колёс от машины и сильный удар. Тело мужчины отбросило в сторону, и валявшийся в собственной крови, отец больше не подавал признаков жизни. Никогда. Никогда…       Мать возненавидела меня больше.       Отец был прав. Родилась моя сестрёнка по имени Яна. Лучезарная девочка, с генами матери и характером отца. С подростковым возрастом, я воспринимал и понимал все действия от матери к ней, как от отца ко мне. Сюсюкалась все время, покупала и делала все, что хотела девочка, называя ее ангелом.       Я не любил свою сестру из-за этого. С ней обращались, как с высшей, а со мной как с мусором. Но…       — Ты опять ничего не делал сегодня? — повысился женский голос, как только женщина вошла на кухню, оглядывая ее. За ней стояла моя сестра, держа в руках очередную новую игрушку, — Почему нигде не убрано и не помыто?       — Я успел только полы помыть, да и пыль вытереть. Я уроками занимался, ты же знаешь, что у меня на днях будет экзамен, -говорил я, смотря себе под ноги, зная, что сейчас будет.       — То есть, если у тебя завал по учёбе, то это значит, что ты не можешь помогать своей матери?       — Я не говорил этого, мам, — тихо проговорил я, молясь, чтобы все обошлось.       — А мне кажется, как раз таки ты это и имел ввиду.       Ее сердитый голос. Выражение лица. Ее действия. Меня безумно пугала эта женщина. Я безумно ее ненавидел за такое отношение ко мне. Но и безумно любил свою маму.       — Мама, я кушать хочу, — маленькая девочка потянула на себя низ платья женщины, привлекая внимание на себя.       — Твоя сестра хочет есть. Нет ни еды, ни посуды, в которой я могла бы приготовить!       «Зато есть выпивка в твоем пакете, — пронеслось у меня в голове».       — Сейчас я все сделаю, прости, мам.       — Поживее! Яночка, пошли я тебе открою твои новые игрушки, — улыбнувшись, женщина смягчила голос и, взяв свою дочь за руку, они пошли вместе в другую комнату.       Девочка провожала своим взглядом меня, пока не скрылась за поворот коридора.

***

      Покончив с небольшой уборкой в квартире, вернулся в свою комнату. Я сел за стол и, пододвинув учебник ближе к себе, принялся читать параграф на завтрашний урок.       Дверь заскрипела. Она медленно открывалась. Через пару секунд там появилась маленькая девочка с игрушкой в руках, которая выкладывала из маленькой щёлки.       — Что такое?       Я повернувшись к сестре, начал наблюдать, как она ко мне подходит маленькими шажками, прижимая к себе мишку одной рукой, когда приложила пальцы другой руки к губам.       Подойдя ко мне ближе, Яна попыталась на меня забраться. Взяв ее за талию, посадил к себе на колени. Та ко мне прижалась, обнимая руками.       С другой комнаты послышалось шуршание и, как бьются друг о друга бутылки.       — Мама пьет, — тихо прошептала она.       Осознав, что она может сделать, появился ком в горле, который не давался проглотить.       — Ты боишься?       Сестра начала много раз кивать, прижимайся ко мне, как только могла.       Мои руки начали дрожать, прижимая девочку ближе к себе. Отодвинув учебник подальше от себя, посмотрел сестре в глаза.       — Давай поиграем?       Яна со слезами на глазах посмотрела на меня и кивнула.       Мы вышли из моей комнаты и быстро дошли до комнаты девочки.       Мы сели на пол. Пододвинув к себе ближе игрушки, посмотрел на Яну с улыбкой, успокаивая ее взглядом, будто все хорошо. Хотелось бы этого…       Мы играли. Нам было весело. Яна смеялась, как совсем маленький ребёнок, хотя… так и есть. Она еще очень маленькая и на нее повалилось столько страха в таком возрасте.

      Я ее не оставлю в беде.

      Несмотря на то, что была небольшая обида на сестру, я понимал, что она тут не виновата. Она ни в чем не виновата. Ей всегда доставалось внимание от мамы, которого я мечтал, но она не получала внимания от отца. Какого это осознавать, что из-за брата не стало родителя?       Я любил ее. Безумно. Она настоящий лучик света, осветившая своим присутствием мой темный мир. Из-за меня у нее такая ужасная жизнь. Лучше бы меня не было.              Наша игра оборвалась из-за крика с кухни.       Девочка посмотрела в сторону двери и, повернувшись ко мне лицом со страхом в глазах, помрачнела.       — Я скоро вернусь.       Я встал с места, когда руки сестрёнки потянулись ко мне.       — Не надо…       — Ян, — я перехватил руки и, заставив ее смотреть на меня, продолжил, — Все будет хорошо. Доверься мне. Я вернусь к тебе       — Дима! — раздался строгий голос женщины.       Я выпрямился и с сожалением посмотрел на нее. Это хватило, чтобы немного расслабиться, но и дрожать от страха за сестру.       — Что, мам?       Я зашёл на кухню. Передо мной сидела мама, у которой рядом с ней стояла бутылка виски на столе. Она подняла устало голову и тихо сказала:       — Дневник принеси, живо.       Я побежал в свою комнату и также быстро вернулся. Я встал подали от нее, зная, что ее не устроят мои оценки, не смотря на мои труды.       Мать открыла дневник. Ее глаза лениво побежали по строчкам и остановились на одной из них.       — Три за контрольную работу по английскому? Ты что английский не знаешь?       Ее голос становился все строже и холоднее.       — У нас была контрольная работа, к которой я готовился, честно.       — Если готовился — значит написал бы на высший балл, а не на худший. Мой ребёнок не должен быть таким! Он должен быть одним из лучших, — она взяла бутылку и выпила жидкости, — Почему так?       — Я занимался другими уроками, дома делал разные уборки, и.       — То есть хочешь сказать, что я в этом виновата?       — Ни в коем случае, я этого не говорил и не собирался.       Она швырнула дневник в меня и я, успев его поймать, посмотрел на нее и собрался с мыслями, и оставшиеся силой.       — Потом с тобой разберусь. Позави Яну.       — Нет.       Женщина убрала бутылку от губ и посмотрела на меня.       — Что ты сказал?       — Нет, — громче повторил я, — Я не буду этого делать. Я устал.       — И от чего же?       Она раскинула руки по дивану в разные стороны, наблюдая за мной злобно. Я пожалел, что начал это все, но я устал все это терпеть.       Дороги назад нет.       — От всего. От того, что я должен быть лучше всех. От того, что я должен выполнять все твои грязные просьбы. От того, что у меня нет друзей, потому что ты запрещаешь или унижаешь меня каждый раз, когда с кем-то разговариваю. От того, как ты обращаешься со мной. Даже когда отец был жив, ты со мной обращалась хуже, чем с собакой.       — Заткнись! Не смей говорить о отеце, из-за тебя его не стало!       — А может из-за тебя? Он меня любил, а не как ты ненавидела меня! Из-за тебя я убежал тогда!       — Я сказала заткнись!       — Из-за тебя его нет! Я устал быть униженным везде. Нахер меня родила, когда так ненавидишь?!       — Твой папаша просил тебя оставить, когда я этого не хотела!       — И как он тебя полюбил?       — Заткнись, блять! — пьяная женщина встала из-за стола и кинула в меня пустую бутылку.       Я успел отойти в сторону. Она полетела в стену. Осколки полете в разные стороны, загораживая путь ко мне. Я понял одно.

Бежать. Только бежать!

      Я рванулся в прихожую, где на быструю руку обуваюсь. Из моей комнаты выглядывает сестра с испуганными глазами со слезами. Соленые капли льются по щекам, капая на пол и одежду. Я к ней подхожу, присаживаясь на одно колено, глажу по волосам. Я не могу оставить ее одну.       — Пошли со мной. Девочка молчит.       — Прошу, пошли со мной, Ян…       У меня голос дрожит. Мы слышим, как мать уже приближается.       — Беги, — тихо говорит она, пытаясь проглотить ком в горле, который застрял.       — Я не могу тебя бросить.       — Можешь. Я справлюсь и ты справишься.       — Яна, нет!       — Дим, да.       Я посмотрел в сторону кухни и, обняв девочку последний раз, поцеловал ее в лоб.       — Я обязательно вернусь, слышишь? Я заберу тебя, обещаю.       — Когда придет время?       — Когда придет время.       Я посмотрел на нее со слезами на глазах.       — Люблю тебя, знай это. Иди к себе в комнату… Я открыл входную дверь и, захлопнув ее, побежал по лестничной площадке прямиком вниз, оставляю свою маленькую принцессу с монстром… какой я дурак…

*****

      — Что с тобой случилось дальше?