Аспекты идиллии

«Bye-bye, Baby!». Хорошая концовка Купер не сразу понял, что остался цел и невредим, в глазах на миг потемнело, но он по-прежнему дышал, сердце подпрыгивало до кадыка, а в мозгу пульсировала единственная и в чем-то животная мысль: «Я жив! Я хочу жить!». Марша, конечно, пальнула в него — это факт (как и призналась, что виновна в смерти родителей). Но с последним он разберется позже! За долю секунды (уж и неясно как) парень успел защититься сумкой, а если точнее — ее содержимым — а что еще оставалось? Он уже не слышал криков сестры, хотя та истошно вопила и даже выстрелила несколько раз в потолок… Стоп! Она же палила в фантома-хиппи! Как так? Она его что, внезапно увидела?! Но почему? И какая разница?! Впервые призрак ему помог! После девушка опять направила револьвер на брата… или же… Куп заметил парящую в воздухе голову, знакомое лицо, которое бы предпочел не видеть никогда, — гребаныйпрофессор Джеймс Говард Макбретни! И не сразу понял, что сумка источает газ — жидкий азот при контакте с воздухом начал закипать! Клятая Марша повредила капсулу, которая надежно защищала содержимое — вполне органической природы — голову человека после декапитации, и вторую составляющую — аниму, душу, исток фантома, его самого, электро-магнитный заряд или называйте как угодно. Именно навороченный контейнер не давал призраку профессора докучать Куперу! И вот, пожалуйста, милости просим! Однако это не отменяло исходного плана. Первое: он остался жив — и это прекрасно! Второе: профессор явно выглядел недовольным из-за несвоевременного пробуждения и не в лучшей форме — плохо! Только вот поделать (без ассистента, который проведет «ритуал») он ничего не может… Третье: капсулу с головой все равно надо выкинуть в реку. И наконец четвертое: пора сваливать! Самое худшее, что призрак наставника будет преследовать Купера некоторое время, покуда не развоплотится — но с этим он как-нибудь справится. Марша пошатнулась, закатила глаза и начала терять сознание! А полупрозрачная голова устремилась к ней, впрочем, как и гривотряс! «Только этого не хватало! Они что, решили устроить бой за право овладеть ей?» — Так глубоко, как Макбретни, в исследования паранормального он не погружался, а визитеры с изнанки ни разу не пытались вселиться в него в моменты опьянения или пусть и беспокойного, но сна (у Купера даже сонного паралича никогда не случалось), только вот что-то такое профессор поминал. — Ну-ка, кыш! — Он растормошил сестру, хлопая по щекам, растирая шею и тыкая пару раз за мочками ушей (это больно, можете убедиться сами), предварительно опустошив магазин револьверчика и сунув патроны в карман. Призраки наградили его злобным затуманенным взором и пару раз пролетели сквозь него, вот засранцы, это до безобразия неприятно — примерно как заснуть пригоршню льда в трусы! Марша, конечно, та еще сволочь, как оказалось, но Куп бы не отдал ее тело гребаному профессору. Пусть то, что мертво — таковым и останется. Бай-бай, детка! И никак иначе. Девушка застонала и начала шевелиться, теперь точно пора валить, вдруг она еще где-то винчестер припрятала! Убегая, парень сорвал со стены маленький телефон, разбил вдребезги и раздавил аппарат ногой (уж бутафорский он или нет — подстраховка не помешает), чтобы Марша не звякнула Стелле, он сам ей сообщит и о нападении, и о признании в убийстве хиппаря, как и в соучастии в убийстве родителей! Снаружи парень чуть не врезался в хиппушку, ту, которая в футболке с группой «The Who». Девчушка, видать, услышала стрельбу и крики, вот взяла и приперлась поглядеть. Ну не дура ли?! Хотя… она тут весьма кстати. — Что случилось? — крикнула девчонка. — Моя сестра, Марша, съехала с катушек и начала стрелять! — Твоя сестра? — в замешательстве пролепетала малявка. Ах, ну да, вечно всем приходится объяснять! — Да, моя сестра — я так и сказал. — Она в норме? — Рыжая, выпучив глаза, таращилась на все еще пыхтящую парком поклажу Купера. — Как видишь, дырка-то у меня на сумке! — Будто в подтверждение его слов из дома донесся шум и невразумительные крики сестры. — Она опасна, не вздумай заходить! Лучше беги в бар «Медвежья Берлога» и звони в полицию! — Чтоб мелкая не задавала вопросов и не вздумала спорить он добавил: — И меня ты тут не видела! Полагаю, понятно, что у нас в Стэй-Ривере не жалуют чужаков, а тем более наркоманов-хиппи. — Это понятно… — Вот тебе, — Куп всучил хиппушке пачку каунтов. — Итак, мы договорились? — А то. Я быстро бегаю, мистер. — Вот и славно! Я тоже! Только у меня есть другие неотложные дела! — Там у вас бомба чтоль? — Никаких вопросов! Шуруй давай! Так девчушка помчалась в одну сторону, а Купер — в другую. Он уже опаздывал к Данте, а ведь еще нужно избавиться от капсулы и оружия (и от патронов Марши). Бомба… Ха-ха! Ну почти. Сумка в последний раз кашлянула дымком, а голова профессора неслась вслед за ним, прямо сквозь кусты и деревья. — Все кончено, ты меня не переубедишь! *** На подступах к станции Куп завидел торопливо шагающего навстречу Данте (выглядел тот взволнованным), а еще модный родстер Шелби Кобра с Аланом Грантом — только его и не хватало! — актеришка ехал медленно, с напускной задумчивостью и мечтательностью мажора, уставшего от яхт с проститутками и трехфутовых дорожек кокаина, и отныне решившего посетить родную бабулю в пригороде. Данте замахал Куперу, он резво ответил тем же и побежал, чуть ли не вприпрыжку, к другу, сделав вид, что ничуть не узнал кинозвезду, озадаченно проводившую его взором. — Ты опоздал! — выдохнул Данте. — Все в порядке? На тебе лица нет… И еще ты чумазый с ног до головы… — Марша такое устроила, не поверишь! — только и буркнул Купер. — Потом расскажу, давай-ка залезем в автобус, видишь, водителю уже не терпится свалить отсюда, мне, кстати, тоже! — Как скажешь. — Данте чуть задержал взор на Гранте, а после развернулся и побежал за Купером. Они устроились рядом с тетушкой, вяжущей нечто психоделическое, соседство с шумным семейством туристов впереди никому из парней не пришлось по вкусу (благо, забегая вперед, пара с капризными отпрысками сошла через пару часов, отчего все вздохнули с облегчением, а Купер еще и оттого, что проклятая летающая башка и прочие фантомы на некоторое время отвалили — не угнаться им за транспортом, хоть селись в каком-нибудь поезде, который пересекает материк от края до края (и желательно — гоняет по кругу)). — Как экстравагантно… эм, что бы вы там не вязали… — заметил Купер. — Свитер, — подсказала женщина, — для внучки. — Очень модно! Я в восторге! *** Доехали до Декарта без происшествий. Купер, конечно, большую часть дороги провел, погрузившись в себя, но Данте и не особо его тормошил, находясь в таком же странном состоянии из-за нахлынувших и маячащих на горизонте перемен. Рассказывать про Маршу и ее признание в автобусе Купер не стал. Пока не время. К слову, то самое «время» откровений наступило гораздо позже. Парни сняли лофт, обустроенный на втором этаже старой типографии, вблизи кладбища. Данте устроился грузчиком на киностудию, Купер покамест бездельничал, если не считать обустройство нового дома, пока что финансы позволяли. Голова профессора наконец исчезла, а новые фантомы сюда практически не залетали (поэтому-то и выбор пал на жилье в таком месте, плюс — еще и грошовая цена; Данте не оспаривал решение Купера — платил-то все-таки не он). Надо отдать должное — друг не лез к нему с расспросами, а о Стэй-Ривере они почти не говорили, особенно насчет того, что касается Купера, а вот о делах Данте и его родителях оба могли болтать сколько угодно, что и делали. Это отвлекало. И помогало двигаться дальше. И вот на экраны вышли «Аспекты Идиллии». На премьеру в маленьком кинотеатре Купер не пошел, сославшись на мигрень, но после того, как Данте вернулся с показа, все и начало меняться. Первое: друг начал делать карьеру в кино и весьма успешно. Перевез сюда родителей, но продолжал присматривать за Купером, они так и жили вместе. Второе: в новостях по телеку (поскольку смотрели каналы родных Независимых Штатов Америки) они случайно увидели, что прошел суд, а начинающая актриса Марша Джонс, чьей карьере пришел конец, отправилась пусть и не в тюрьму, но в лечебницу для душевнобольных преступников. Справедливость восторжествовала! Но легче от этого Куперу не стало. — Так вот что случилось… — Данте участливо глянул на Купера. — Да. — Я даже не знаю, что сказать… — И не нужно. Я рад, что ты здесь, со мной. Этого достаточно, правда. — Точно? — Хочешь выпить? — На звук телевизора (после новостей началось музыкальное ток-шоу) явился фантом мужика-извращенца в макинтоше на голое тело. Куп выключил телек. — Да, пожалуй. — Жизнь продолжается. — Он направился к холодильнику, думая: «Что ж, хиппушка по имени Кто не подвела, как и Стелла, выполнившая профессиональный долг…» Кстати, о бывшей однокласснице: так сложилось, что они после не виделись и даже не созванивались. Наверняка подруга предпринимала некие действия, чтобы их разыскать и привлечь Купера к делу Марши, но пути их так и не пересеклись никоим образом. Позже он попросил Данте, если тот вдруг решит наведаться в Стэй-Ривер или созвониться с Эшфорд, то пусть его не приплетает, ему просто хочется оставить все позади. Фицсиммонс отнесся к его просьбе с пониманием. А затем, несколько устыдившись, признался, что Декарт так захватил все его внимание, что он о Стелле и не вспоминал. — Это вполне нормально, — поддержал его Купер без толики осуждения. Он радовался, что сам вырвался из Стэй-Ривера ичтоудалось уговорить Данте уехать. И через день после просмотра сюжета про Маршу в новостях Купер созрел и все рассказал Данте, опустив историю о неудачном опыте с профессором и его воскрешением, но поделившись проблемой с фантомами, которых стал видеть после смерти родителей. На удивление друг принял и это, а еще вызвался помочь всеми способами избавиться от подобного проклятия. Образы веры, фотки милых животных и плакаты разнородных рок-групп не помогали заточить фантомов — поганцам просто не сиделось в специально декорированных для них комнатах! Отвлекал и удерживал их только включенный телевизор, но доставать Купера им нравилось больше, особенно мужику в плаще, который даже после смерти не оставил привычку к распахиванию одежды и демонстрации гениталий. — Что празднуем сегодня? — удивился Данте, когда после возвращения с работы обнаружил украшенный (будто к вечеринке) лофт. — Изврат наконец развоплотился. — А, ну это достойный повод. А как поживает Тощая Дама? — Не оторвать от телевизора. Еще выяснилось, что она любит пылесосить, жаль, конечно, что пыль никуда не девается. Увы, Данте не знал, что именно могло удерживать призраков в подвале на ферме. А когда Куп поведал о том,что(ну иликого) именно там увидал, это привело Данте в ужас и восторг. Однако друзья не оставляли попыток разгадать тайну фантомов, зрячих и изнанки (вполне безобидными наблюдениями, а не так, как с профессором, Куп зарекся больше в такое дерьмо не ввязываться). Так и жили. А все действительно изменилось: теперь Купер не один. И он невероятно рад, что есть тот, кто его поддержит, даже если все здание типографии близ кладбища заполонят полчища фантомов. — Так все-таки зачем ты тогда приехал в Стэй-Ривер? — как-то между делом поинтересовался Данте, после чего поправил очки и добавил, растерявшись: — Ну, если не хочешь, не отвечай… Извини за вопрос. — Чтобы вновь встретить тебя. — Ложь, конечно, но Куперу уже давно казалось, что это чистейшая правда. Тощая Дама, истлевшая до полупрозрачного скелета, что-то убирала, наполовину скрывшись в толстой кирпичной стене, а когда Купер вновь глянул в ту сторону, — полностью исчезла. — Тогда почему выглядишь таким печальным? — Дама — развоплотилась. Эх, пока-пока, детка! Думаю, мне даже будет ее не хватать… Конец?