Театр теней

      Дорогой дневник!       Мне кажется, этот дом стоит в какой-то непробиваемой глуши, не слышно даже звуков проезжающего мимо транспорта. Весь день лил дождь, и за окном серо и наверняка мерзко холодно. Я слоняюсь по коридорам, завернувшись в плед, и издалека смахиваю на приведение. Ну, эта роль мне подходит. Снаружи меня, наверное, уже похоронили.       Мне сегодня услужливо протянули очередную записку от него. Посыл ее, в общих чертах, заключался в том, что я могу просить обо всем, что мне нужно, кроме средств коммуникации, конечно. За время здесь я прочитала уже книг двадцать и мне ни разу не отказывали в новых. Если честно, вообще не понимаю, как такое возможно. Ни в одной документалке не видела, чтобы похититель приносил жертве все по первому требованию и при этом ни разу не показывался. Это… пугает.       Ну, в любом случае, я не собираюсь играть в Еву Лучеву вечно и ждать, пока он меня прикончит.       У меня наконец-то получилось открыть одну комнату на третьем этаже. Замок там нехитрый, но пришлось повозиться. Впрочем, особенно ничего я из этой попытки не вынесла. За дверью оказалась пыльная спальня с дряхлым комодом, кроватью без матраса и столом. Из интересного, в столе оказалось несколько явно старых фотографий.       На одной из них изображение очень красивой, но печальной девушки с длинными черными волосами, а на второй — она же, но теперь с каким-то мужчиной. Фото похоже на семейный портрет. Девушка сидит в кресле, а мужчина стоит сзади, сдержанно положив руки ей на плечи. Он высокий, с идеальной выправкой и, мне кажется, хоть из-за костюма не особо видно, что он очень сильный. Что-то в его лице меня тревожит.       На фото нет никаких отметок и надписей. Единственное: общий портрет выглядит так, будто им елозили по полу или топтали ногами. Скверно, одним словом.       Дом огромный и, возможно, мне еще удастся найти подсказки касательно его старых и новых хозяев. Если хорошо поискать.       Интересно, ищет ли кто-нибудь меня? Иногда кажется, что нет. Но если да, то желаю им удачи. Я жду.

***

      Была глубокая ночь, дождь заливал глаза, видимость была нулевая. Надя бежала вдоль какого-то здания, не разбирая дороги. В кедах хлюпала вода, мокрые волосы облепили лицо, а тело периодически пробивало дрожью то ли от холода, то ли от страха.       Она слышала шаги. Он выдавал себя неосторожными всплесками воды и тем, как отбивалось эхо от кирпичных стен.       Надя завернула за угол и едва не упала, поскользнувшись на мягкой грязи; прижалась к стене, тяжело дыша. В руку словно сами по себе легли ключи, и она привычно зажала их между пальцами. Шаги исчезли. Нефедова позволила себе выдохнуть и расслабить мышцы. Постояв так еще пару минут, с усилием отлипла от стены, как вдруг широкая мужская ладонь зажала ей рот.       Надя попыталась укусить нападавшего, однако это помогло лишь отчасти. Мужчина выругался и сместил руку ей на горло. Нефедова отчаянно задергалась в попытке нанести хоть какой-то удар. Он на это только хрипло рассмеялся, заговорив с ней, как с несведущим ребенком, тихо и спокойно:       — Ну что ты. Разве хорошие девочки так себя ведут?       Надя снова попыталась вырваться — на этот раз ей удалось пнуть его локтем в ребро. Мужчине это не понравилось. Рука на шее сжалась сильнее, в глазах у Нади потемнело. Она попыталась сделать вдох, но вышел только жалкий хрип.       — Ты правда думала, что сможешь от меня убежать?       Нефедова дернулась, словно от выстрела, и замахнулась на нападевшего ручкой, зажатой в ладони. Он блокировал удар.       — Эй, эй, Надя, спокойно… Это всего лишь я.       Приоткрыв глаза, она поняла, что только что попыталась зарезать Мала канцелярской ручкой и раздосадовано замычала. В голове все еще не рассеялся морок кошмара, сердце колотилось, будто заведенное. Бросив быстрый взгляд на стол, она поняла, что вырубилась прямо там, на отчете, который сегодня нужно было сдать.       — Впредь буду знать, что тебя лучше не будить. Может быть опасно для жизни! — попытался пошутить Мал. Выглядел он слегка ошарашенным и, ей показалось, обеспокоенным. Сонная Надя шутку проигнорировала.       — Который час?       Оретцев бросил взгляд на наручные часы.       — 8:30, соня. Ты тут всю ночь просидела?       Надя наконец-то смогла сфокусировать взгляд на напарнике. Нужно было срочно собрать себя в кучу.       — Нет, — она одной рукой потерла глаз, а второй ощупала, насколько все плохо у нее на голове. — Часов с пяти утра. Не спалось.       Это была чистая правда, просто без подробностей. Мал подозрительно сузил глаза, наверняка заметив, что она выглядела абсолютно точно так же, как и вчера. Скорее всего подумал, что она соврала. Он же не знал, что «не спалось» значит, что она буквально глаз не сомкнула с тех пор, как вернулась из лечебницы. Черт.       — Правда. Я…       Надя начала было объясняться, как перед ее носом возник картонный стакан.       — Я себе брал, но, кажется, тебе нужнее.       Вот так просто сказал и ушел разбирать свои вещи. Надя резко выпрямилась и, зевнув, ухватилась за напиток обеими руками. Он был горячим. Нефедова и не подозревала о том, как замерзла, пока не коснулась его. Она сделала глоток, и к ее удивлению почувствовала кисло-сладкий вкус чая с лимоном. Мал ненавидел чай с лимоном. Она поймала себя на том, что улыбалась.       — Спасибо.       Парень ее не услышал или сделал вид, что не услышал, самозабвенно просматривая документы. Надя еще пару минут потупила, наслаждаясь чаем, затем встала, чтобы привести себя в порядок. В раздевалке у нее всегда лежала запасная одежда и расческа. Можно было даже успеть сходить в душ, если получится.       Но планам помешал замаячивший на горизонте Николай. Сияющий, с идеальной укладкой и в отглаженном костюме он сразу вызвал в Нефедовой легкую волну неприязни. Мужчина уверенной походкой направился к ним.       — О, не ожидал вас тут так рано увидеть! Что ж, так даже лучше, — Ланцов пропустил приветствие.       — Вас, в смысле, нас? — Надя оттопырила большой палец, указав на Мала, который, развернувшись, облокотился на стол и у уже следил за ситуацией.       — Да, вас, — Ланцов улыбнулся, — У меня есть небольшое дело, которое я хотел бы вам доверить. Уверен, вы с этим точно справитесь.       — Ну, мы слушаем, — Оретцев подошел ближе.       Разговор о себе во множественном числе начинал пугать, но Надя была слишком заинтересована. В силу уже вступил тот самый непродолжительный всплеск энергии после бессонной ночи. Позже, она будет чувствовать себя так, будто ее переехало грузовиком сначала в одну сторону, а потом в другую, но сейчас она была готова действовать. К тому же, эта активность помогала вытеснить все то, что не давало ей сегодня заснуть.       — Нужно чтобы кто-то поехал и поговорил с родителями Катерины Ретвенко. — Ребята переглянулись. — Мне нужны любые данные, которые вы сможете из них вытянуть. Прошлые следователи, если их можно так назвать, мне вообще никаких показаний не передали. Я бы очень хотел сделать это сам, но… — мужчина нахмурился и покосился на дверь, — У нас сегодня что-то вроде проверки, а ее родителям в другое время неудобно.       — Хорошо, но что именно нам нужно спросить? — Надя сложила руки на груди.       — Все, что сами посчитаете важным, я вам доверяю. Нужно будет проехать в офис благотворительной организации мисс Инеж Гафы, она вас там встретит и поможет провести встречу, так что, будете там не одни. Адрес написать?       Надя сказала, что и так его знает, и Николай удовлетворительно кивнул.       — Той самой Гафы? — уточнил Мал.       — Да, она часто помогает нам в делах подобного толка. Очень дружелюбный человек, но лучше ее не злить, мой вам совет.       Ланцов подмигнул и исчез так же быстро, как и появился. В проходе его уже ждала Зоя с каким-то угрюмым шкафом в погонах. Перед уходом он так же успел всучить Малу номер телефона Инеж «на всякий случай» — так он выразился.       Что ж, очевидно она должна была радоваться, что им доверили самостоятельный выезд, но почему-то Надя чувствовала себя странно. Одно радовало: после поездки можно будет незаметно заглянуть в архив и проверить свою теорию, никто искать не станет. Возможно, она даже сможет захватить с собой кое-кого. Девушка покосилась на Мала, который складывал обратно только недавно выложенные из рюкзака вещи.       Наде в ускоренном темпе пришлось соорудить из своего внешнего вида нечто социально приемлемое. Не ехать же на встречу в образе местного пьянчужки в самом деле. Где-то через минут тридцать они с Малом уже были на месте. Фонд Гафы, к счастью, находился в центре.       Они поднялись по невысоким ступенькам и зашли в здание. Надя заметила тех, с кем им придется общаться издалека, как только они попали в холл, сквозь стеклянную дверь небольшого конференц-зала. Родители Катерины были примерно одного возраста, лет за сорок. Мать — маленькая худощавая женщина — медленно крутила в руках полупустую чашку с водой. Отец, скрестив руки на груди, о чем-то переговаривался с Инеж, выглядев при этом неособенно дружелюбно. Гафа профессионально поддерживала явно непростую беседу и выглядела как всегда потрясающе с ее длинными иссиня-черными волосами и большими карими глазами. Наде всегда было интересно, что привело ее к такому роду деятельности. На первый взгляд Инеж совершенно не походила на жесткого человека с железной хваткой, коей являлась.       Вдруг посреди разговора Гафа повернула голову и увидела Мала с Надей. Она бросила пару слов чете Ретвенко и подошла к ребятам быстрее, чем девушка с ресепшена успела предупредить ее об их приходе.       — Доброе утро. Я так понимаю, вы те, кого к нам послал Николай? Рада знакомству. Мое имя Инеж Гафа.       На самом деле она не нуждалась в представлении любому работнику правоохранительной системы Равки, но Надя была рада, что та соблюла условность. Это говорило о том, что Гафа, несмотря на известность, вряд ли страдала высокомерием. Инеж поочередно пожала руки Наде и Малу, и они также представились.       — Как вы поняли, кто мы такие? — Мал неловко почесал затылок.       Инеж обвела их многозначительным взглядом и ответила.       — Николай достаточно красноречиво описал мне ваш дуэт. Сложно было не узнать, — девушка приветливо улыбнулась.       Что это могло значить, Надя не имела ни малейшего представления. Зная Ланцова, все, что угодно. Она мысленно закатила глаза, и ответила улыбкой на улыбку Инеж.       — Хотела вам сказать перед тем, как вы с ними поговорите, — Инеж легким кивком указала в сторону двери, — Постарайтемь проявить максимум терпения и понимания. Мистер Ретвенко бывает агрессивным по отношению к полицейским. Думаю, не нужно объяснять, почему. — Мал кивнул, соглашаясь. — Ну, а ее мать… Вы сделаете невозможное, если вам удастся ее разговорить. У меня получилось вытянуть из нее слов десять, и ни одно из них не было связано с ее дочерью. Женщина совершенно убита горем.       Надя бросила быстрый взгляд на миссис Ретвенко. Она примерно могла представить, какой вихрь чувств та сейчас испытывала.       — Я буду с вами. Если что, подстрахую. И последнее: не забывайте, что возможная злоба направлена не конкретно на вас, а на ситуацию в целом. Не принимайте все близко к сердцу.       Инеж развернулась и вернулась в зал, оставив дверь незакрытой, как бы в приглашении. Перед тем как ребята к ней присоединились, Мал прошептал Наде на ухо:       — Помнишь, ты говорила, что прикроешь, если у меня случится приступ немоты?       — Ага.       — Твое предложение все еще в силе?       — Абсолютно, — Надя подняла на парня удивленный взгляд.       — Вот и славно, — закончил он и слишком уверенной походкой пошел вперед. Надя только покачала головой.       — Мистер и миссис Ретвенко, доброе утро, — начал диалог парень, — Я лейтенант Мальен Оретцев, это моя коллега — лейтенант Надежда Нефедова. Мы представляем центральный отдел Ос Альты по работе с преступлениями особой тяжести.       Они с Малом еще в академии выработали свою технику совместного допроса, за которую однокурсники наградили их прозвищем «Полиграф» за схожесть метода с принципом работы детектора лжи. Суть была в том, что Мал начинал непринужденный разговор с допрашиваемым, постепенно переходя от нейтральных тем к основным. Надя же в это время молчала, анализируя эмоциональную реакцию человека на их вопросы и его же собственные ответы. Так было и сейчас. Пока Мал со всей своей очаровательностью пытался заболтать собеседников, она подмечала детали их поведения.       Мать выглядела подчеркнуто незаинтересованной в беседе и избегала прямого зрительного контакта с любым находящимся в комнате человеком, однако почему-то постоянно бросала якобы незаметные взгляды в сторону Нефедовой. Инеж, которая сидела сбоку между двумя группами в качестве буферной зоны, казалось, тоже это заметила, и теперь молча наблюдала за происходящим.       Отец, как показалось Наде, был и впрямь заведомо негативно настроен. Губы плотно сжаты, один уголок поднят вверх, левый глаз слегка прищуренный. Что ж, выглядело это выражения лица весьма презрительно. Ну, теперь она хотя бы понимала, с чем имела дело. Тем временем Мал продолжал:       — Нам очень жаль, что приходится вот так вас тревожить, но мы действительно заинтересованы в том, чтобы найти этого урода. Если вы согласитесь ответить на несколько вопросов, это было бы…       Закончить предложение парень не успел. Отец Катерины резко его оборвал, ядовито выплюнув:       — А что мешало вам быть заинтересованными полгода назад? Что изменилось с тех пор, как тот ублюдок в форме со снисходительной улыбочкой сказал, что исчезновение дочери — это наша вина? Что нужно было лучше следить за теми, с кем она общалась?!       Мал держался профессионально, сохраняя хладнокровие. Надя все так же внимательно вглядывалась в лица, все сильнее тревожась относительно странной реакции матери Катерины на нее. Отец ее не беспокоил, с ним все было очевидно. Оретцев попытался сгладить ситуацию:       — Мистер Ретвенко, прошу вас, не нужно. Мы и наши коллеги до сих пор в негодовании от произошедшего. То, как бессовестно дело было замято, не идет ни в какие рамки… — Ретвенко хмыкнул.       — Это всего лишь слова, лейтенант Оретцев. Вы все одинаковые, только и ждете, как бы побыстрее найти козла отпущения и заработать очередной плюсик в послужной список!       — Я искренне понимаю ваши чувства, но нам просто необходимо…       Вдруг мужчина неожиданно резко с грохотом опустил на стол свои огромные кулаки и вскочил. Слишком сосредоточенная на окружающей обстановке Надя дернулась всем телом и даже слегка привстала в попытке убежать. Ей пришлось в срочном порядке усмирить свои эмоции и опуститься обратно. Девушка машинально потянулась к браслету, перебирая нитки в успокаивающем жесте. Инеж посмотрела на нее, вопросительно приподняв бровь. Надя лишь плотнее сжала губы и покачала головой, давая знак, что все в порядке.       — Ни черта вы не понимаете! — голос мужчины звучал, словно рев разъяренного животного. — Как у вас вообще хватает совести заявлять, будто вы понимаете, через что мы сейчас проходим?!       Женщина легко коснулась руки мужа в попытке успокоить и усадить его на место, но тот лишь бросил:       — Нет, Елена, они должны это услышать! Вы говорите, что понимаете? Что ж, хорошо. Тогда вы, должно быть, знаете, какого это, когда вашего единственного горячо любимого ребенка находят спустя полгода заверений в том, что она просто сбежала с каким-то мальчишкой, в строительном котловане, вмешанного в грязь и… — В глазах у матери Ретвенко заблестели слезы. — Что, если бы дело не свернули за неделю? Вдруг он… Святые, — мужчина глубоко вдохул, — Убил ее не сразу? Вдруг ее могли найти живой?!       Надя поняла, что все бесполезно. Любые их попытки узнать информацию обернуться в лучшем случае отказом, в худшем — мордобоем. Она сама не поняла, как встала, частично закрыв собой Мала в попытке изолировать его от разговора.       — Что ты делаешь? — тихо бросил ей парень.       — Дай мне попробовать.       Мал недоуменно сел на место, пока Инеж пыталась успокоить отца Катерины. Надя прочистила горло, надеясь не звучать, как маленькая девочка. Хотя сейчас она была даже рада, что не соответствовала стереотипному представлению людей о полицейских.       — Мистер и миссис Ретвенко.       Услышав ее голос, от неожиданности мужчина замер и посмотрел на нее, словно впервые увидел. Что ж, среди призраков Надя давно чувствовала себя своей.       — Прошу прощения за то, что сегодня произошло. Вы абсолютно правы, никто не сможет понять ваших чувств. Тот, кто никогда не терял близкого человека столь внезапно и жестоко, никогда не поймет, как это: просыпаться каждый день в надежде, что все случившееся лишь кошмарный сон, и сейчас он заглянет к вам в комнату и как обычно пожелает доброго утра. Никто не знает, каково это: снова и снова прокручивать в голове всевозможные «если». Если бы я был рядом? Если бы я взял трубку? Если бы запретил в тот день выходить из дома?       Слова лились из нее бурным потоком. Она вложила в них всю свою боль, вину, переживания, которые жили внутри слишком долго. Закончив предложение, она поняла, что в комнате стояла гробовая тишина, и все взгляды были направленны только на нее. Кто-то смотрел непонимающе, кто-то удивленно, кто, как Мал и, невероятно, Елена, сочувственно, с пониманием.       — Я хочу сказать, что вы не обязаны нам никаким образом помогать, равно как и не должны отвечать на десятки постоянно повторяющихся протокольных вопросов. Но, если вы захотите просто поговорить, обсудить то, что с вами происходит, — Надя оторвала от листа, который лежал перед ней на столе, маленький кусочек и, быстро черкнув свой номер телефона, протянула супругам Ретвенко. — Вот мой номер. Можете звонить в любое время суток.       Отец Катерины демонстративно отвернулся и неожиданно вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Однако, к удивлению Нади, протянутый листок несмело, деревянными пальцами взяла Елена. Еще больше Нефедова удивилась, когда та с ней заговорила.       — Спасибо, — Елена достала из сумки блокнот и вложила номер туда. Ее голос был тихим, однако очень приятным и мелодичным. — И простите моего мужа, — она посмотрела на Мала, и тот ошарашенно кивнул. Потом подняга взгляд и встретилась с зелеными глазами Нади. — Это не ваша вина. Я это понимаю. Кажется, вы тоже кого-то потеряли.       «Надеюсь, что нет», — мысленно ответила Нефедова.       Спешно попрощавшись с Инеж, Мал с Надей теперь стояли на тротуаре около фонда. Было еще даже не обеденное время, и Нефедова решила придерживаться ранее намеченной стратегии. Эта самая стратегия, опционально, включала в себя и Мала, поэтому как только тот перестал агрессивно строчить кому-то сообщение в телефоне, она спросила:       — Мал, — парень поднял на нее взгляд, — Как ты отреагируешь, если я тебе предложу участие в не совсем согласованной авантюре, которая, возможно, поможет отыскать нашего убийцу?       — Что так туманно, Нефедова? Эта авантюра случайно не включает в себя взлом и проникновение в черных масках на все лицо?       — Нет, — Надя покачала головой и улыбнулась, — Не так захватывающе. Всего лишь прогулка в главный архив Ос Альты.       — Во что ты опять влезаешь?       — Я бы рассказала по дороге, если бы ты согласился, но раз ты не хочешь, — девушка лукаво улыбнулась и развернулась, делая вид, что уходила.       — Надя, ты чего? Конечно, я согласен.       Она написала Николаю небольшое сообщение о том, что они едут проверить одну теорию, не посвящая начальство в свои идеи, пока все не будет известно наверняка. На Мала же вывалила все подробности, пока они тащились через весь город в переполненном вагоне метро. Надя рассказала ему о своих догадках относительно того, что последние два убийства, скорее всего, дело рук одного человека, и даже пересказала слегка урезанный вчерашний диалог с профессором. Приятно было наконец-то высказать все это вслух. Она знала, что Мал не будет смотреть на нее, как на дуру. Так и случилось. Он согласился, что идея имела смысл, но без существенной доказательной базы класть ее на стол Зоялаю было сомнительной идеей.       Учитывая то, сколько заняла дорога, времени на поиски у них было немного, максимум — несколько часов, потом лучше было вернуться в участок. Так что, не теряя ни минуты, напарники вошли в здание архива, как только добрались. Это была достаточно старая бетонная офисная коробка, почему-то в Нижнем городе. Надя была удивлена, почему такая важная для полиции институция имела настолько обшарпанный вид и неудобное расположение.       За стойкой дежурного сидел одетый в офицерскую форму полноватый мужчина лет пятидесяти, который, казалось, спал с открытыми глазами. Надя сделала такой вывод потому, что когда она позвала его по имени, написанном на бейджике, он отозвался только с третьего раза.       Но такой типаж представителя бюрократической системы им был даже на руку. Мужчине хватило увидеть их удостоверения, чтобы пустить внутрь, хотя по правилам вход в городской архив разрешался только в связи с конкретным делом или по особому разрешению. Они с Малом сразу же прошли в зал, где стояли компьютеры с внутренней базой.       — Можешь еще раз объяснить, что именно ты хочешь найти? — Спросил Мал, сев на стул за одним из столов.       — Нам нужно понять, — Надя встала у парня за спиной, вглядываясь в только-только посветлевший экран, — Происходили ли еще убийства девушек с подобным паттерном, где-то между предполагаемой датой смерти Ретвенко и последней найденной нами жертвой. То есть, где-то за предыдущие полгода.       Полгода… Почему всегда в этой истории всплывал именно этот промежуток? Надя не могла отмахнуться от этой мысли. Полгода назад пропала ее сестра, она сама вернулась в город, первая известная им жертва была убита примерно тогда же. Ей не хотелось с этим соглашаться, но что, если это все же было связано?       — Значит, будем искать случаи удушения девушек в диапазоне примерно от восемнадцати до тридцати лет. — Надя согласно кивнула.       Запустив систему, Мал ввел все необходимые данные, и на экране выскочил значок загрузки. Надя, нервничая, одной рукой ухватилась за спинку кресла, словно за спасательный круг. Она была уверена, что права. Должно было быть что-то еще. Вопрос в том, было ли «это» обнаружено и зафиксировано. Что ж, сейчас они и узнают.       Вдруг экран резко моргнул, показался немногословный перечень. Нефедова была настолько сконцентрирована, что не заметила, как вместо деревянной перекладины впилась пальцами Малу в плечо.       — Надя, — парень с абсолютно спокойным лицом обернулся в ее сторону, — Я слышу, как у меня хрустит плечевая кость.       — Что?       — Я говорю, — парень начал убирать ее пальцы один за другим. Поддавались они сложно, — Что мне больно.       — Ой, прости, пожалуйста, — девушка поспешно отдернула руку и снова почувствовала, как у нее горело лицо.       — Я смотрю, ты крепко ухватилась за эту версию. Буквально.       — Просто хочу сделать свою работу. — Надя опять подчеркнуто сосредоточенно вгляделась в экран. — Случаев всего пять, да?       — Да. Но мы не можем посмотреть подробности на компьютере. Нужно искать бумажные версии. Там номер в каждом столбике написан.       Мал встал из-за стола и пошел в направлении неприметной двери в конце зала, которая, как поняла Надя, вела в хранилище. Девушка на всякий случай сфотографировала номера дел себе на телефон и последовала за ним.       Они не без труда отыскали нужные документы в том пыльном многообразии бумаг, царившем на полках, и сидели теперь в общем зале, заваленные материалами.       Надя внимательно просматривала каждую страницу, пытаясь не упустить ни одной детали. Однако то дело, которое сейчас лежало у нее в руках, точно было мимо. Обычное бытовое убийство. Им же нужно было что-то большее.       Мал начал вслух читать материалы, которые только что открыл. Надя прислушалась.       — Карина Паустовская, двадцать пять лет, причина смерти: странгуляционная асфиксия.       — Покажи фото, — слегка устало попросила Нефедова.       Мал протянул ей файл. На нее смотрела красивая высокая блондинка с серо-голубыми глазами. Ничего общего с их типажом, его типажом.       — Есть еще какие-то подробности?       — Да, — парень перевернул страницу, — Хотя причиной смерти и была асфиксия, предварительно жертву жестоко изнасиловали.       Просматривая фото, Надя наткнулась на фото с места преступления. Она на секунду прикрыла глаза. Выглядело это ужасно. Девушка наверняка умерла мучительной смертью. Нефедова не могла оторвать взгляд от того, что когда-то было нижней частью тела жертвы. Мал предусмотрительно вытянул у нее из-под рук снимок. Нефедова труханула головой, чтобы сбросить с себя то, что она увидела. Не помогло.       — Это не он.       — Почему ты так думаешь? — парень положил папку на стол.       — Типаж не сходится, и он, — девушка запнулась, — Он не насильник.       — С чего бы ему не быть? То, что он не изнасиловал Яну, еще не значит, что он не сделал этого с Ретвенко. Для экспертизы там было уже поздно.       — Поверь мне, это не в его стиле. Я уверена.       Внутренний голос подсказывал, что она права. Хотя умом она и не могла понять, почему так смело отвергала предположения Мала. У нее не было ничего, кроме этого иррационального знания.       — Ты так говоришь, будто убийца общается с тобой каждую пятницу за кружкой пива. Мы не можем быть сейчас ни в чем уверены. Я пока отложу это дело.       Они просидели час над бумагами, периодически переговариваясь, обсуждая варианты. Но ничего из того, что им выдала база, не подходило. Неужели Надя ошиблась? Или просто тело еще не нашли? У нее не было ответов на эти вопросы. Сидя над очередным делом, Надя не заметила, как задремала. В архиве было тепло и тихо, а она всю ночь не спала.       Надя не знала, сколько прошло времени, но проснулась она резко, снова от того, что ее будил Мал, который с обеспокоенным видом тряс ее за плечо.       — Прости, я опять вырубилась… — она виновато улыбнулась. Голова была чугунная. Парень присел рядом.       — Надя, у тебя все хорошо? — Лицо у Оретцева было хмурым и слегка печальным. Надя недоуменно посмотрела ему в глаза. — Ты опять кричала во сне.       — Кричала? Опять?       — Да, — парень, грустно улыбнувшись, зачем-то взял ее правую ладонь в свою. — Когда я пришел утром в отдел, ты кричала во сне. Пыталась убежать от кого-то, как я понял.       Надя вдруг вспомнила свой сегодняшний сон. Черт. Не даром она не снимала ни с кем квартиру пополам, что в условиях безумно дорогой Ос Альты было куда более разумно. Последняя Надина попытка жить с соседкой закончилась тем, что та съехала, не прожив с ней и недели. Девушка просто не могла спать. Теперь еще и Мала напугала.       — Не переживай. Все в порядке, — она попыталась успокоить его. Не хватало, чтобы он еще и из-за нее переживал, — Я с детства во сне разговариваю.       Малу почему-то такого объяснения оказалось недостаточно, он продолжал сжимать ее руку.       — Пожалуйста, не дави на себя так с этим расследованием. У тебя все чаще случаются панические атаки, ты плохо спишь, и это, — парень раскрыл ее ладонь и повернул так, чтобы она увидела, — Что-то большее, чем просто сны.       На ее ладони красовалось четыре кровавых полумесяца от ее собственных ногтей. Видимо, она сделала это с собой, пока спала.       — Пообещай, что будешь заботиться о себе, ладно? Все это не стоит твоего ментального здоровья.       Надя смотрела ему прямо в глаза и не могла понять, как она так попала. Как со всем своим прошлым смогла обрести человека, который, казалось, любил ее больше, чем она сама любила себя.       Ей сложно было пообещать Малу то, о чем он просил. Дело ведь было не только в расследовании, вернее, совсем не в нем. То, что ее преследовало, было иным, и ожидание конца ее порядком измотало. Никому не понравилась бы жизнь под дамокловым мечом. Надя сжала пальцы Мала своей раненой рукой и тихо ответила:       — Обещаю.       Мал улыбнулся и спешно поднялся.       — Пора идти, иначе нас все там обыщутся. Все равно мы ничего не узнали.       — Да, ты прав, — Надя поднялась, закинув сумку на плечо.       Она чувствовала сожаление и досаду от того, что ничего не вышло. Надя была уверена, что они что-то упустили. Это что-то вертелось у нее на кончике языка, и она никак не могла сказать это в слух.       Они уже вышли в коридор, как вдруг ее осенило. Девушка резко остановилась.       — Мал, все те дела. Все преступления происходили только в Ос Альте, верно?       — Да, я выставил фильтр на город.       — А что, если убийство произошло не здесь, а в пригороде? Там ведь есть информация касательно района, приближенного к столице?       — Надя, я не думаю, что от этого будет толк. Мы же уже…       — Мал, пожалуйста.       Нефедова, ухватив парня за руку, пыталась выглядеть максимально убедительной и минимально помешанной.       — Ладно, давай только побыстрее с этим закончим.       Когда они снова оказались в зале, Мал расширил зону поиска до всего района, прилегающего к Ос Альте. Загрузка длилась слишком долго, и Надя уже решила, что это все действительно зря. Как вдруг на экране появились пять дотошно знакомых номеров плюс один новый. Всего один, но этого могло хватить: дело № 243, Балакирев.       У Нади получилось быстро найти дело, и вот перед ней уже лежала слишком тонкая для нераскрытого убийства папка. Она открыла ее и сразу все поняла. Хватило всего лишь мимолетного взгляда на фото. Кайла Уоллес, девятнадцать лет. Миниатюрное телосложение, длинные каштановые волосы, карие глаза — она вполне могла сойти за сестру одной из предыдущих жертв.       Нефедова замерла с папкой в руках и уставилась на фото. Она знала, что права. Наконец-то навязчивый гул мыслей в голове ненадолго отступил.       Сидящий рядом Мал заглянул в бумаги и шумно выдохнул.       — Ого, а у него действительно есть типаж. Что там по способу убийства?       Надя быстро пробежалась глазами по тексту, с определенными ожиданиями, и зачитала вслух:       «На шее жертвы обнаружены следы, характерные для попытки удушения… Смерть наступила вследствии кровопотери, вызванной колотой раной в районе живота… Удар предположительно нанесен ножом… Следов изнасилования не обнаружено».       В комнате стало как-то неожиданно тихо.       — Это очень похоже, Надя. Правда. Но тебя не смущает нож? Я имею ввиду, у других жертв не было никакого, — он процитировал, — «колотого ранения».       — Я понимаю твои сомнения, но видишь? — Надя ткнула пальцем в дату смерти. — Она умерла через три месяца после смерти Ретвенко и за два месяца до убийства Яны Лутак. Это была его вторая попытка. Возможно, что-то пошло не так. Возможно, она умерла не сразу.       Нефедова обвела фотографию пальцами, и ей показалось что по коже пробежал холодок. «Кто ты такой? Что тебе нужно? Или кто?»       — Смотри, тело было найдено на пустыре, недалеко от местного паба. Даже в этом сходится, — Мал недовольно покачал головой.       — Нам нужно немедленно показать это Николаю.       Девушка сфотографировала все немногочисленные страницы дела, потому что на подачу официального запроса у них не было времени. Тот факт, что дело, по сути, не расследовали, превратив его в «висяк», тоже насторожил Нефедову. Ни одно преступление этого убийцы не прошло через нормальный следственный процесс, и в этом что-то было.       Весь путь назад в участок, казалось, занял вечность. Сидя в вагоне метро, все, что она могла, это нервно трусить ногой до тех пор, пока Мал не попросил ее прекратить. Она успокоилась, но лишь на пару минут.       Зайдя в отдел, Надя поняла, что утренняя проверка ничем хорошим не кончилась. В главном зале народ курсировал от стола к столу, тягаясь с кипами бумаг, а в коридоре кто-от громко спорил.       Они с Малом подошли к двери кабинета Ланцова, и девушка в неуверенности занесла руку, чтобы постучать.       — Может, все-таки позже зайдем? Кажется, мы невовремя… — Надя обернулась на напарника.       — Ты что, Нефедова. Как можно быть невовремя с доказательствами работы в городе серийного убийцы?       Надя внутренне согласилась с другом и постучала. Ответа, к их общему удивлению, не последовало. Она попыталась еще раз, громче, и только тогда из глубины комнаты послышалось сварливое:       — Да!       Открыв дверь, Надя поняла что «невовремя» все-таки бывает. Первым, кого они увидели, был Ланцов, ругающийся с кем-то по телефону и одновременно перебирающий документы на столе. Волосы взъерошены, галстук болтался на шее, первые пуговицы рубашки безалаберно расстегнуты, а рукава закатаны. Вид мужчины резко контрастировала с тем, каким он был утром.       В это же время за соседним столом как всегда в безупречном костюме и с идеальной укладкой сидела Зоя, слишком громко что-то печатая на ноутбуке и периодически вытягивая это «что-то» в распечатанном виде из принтера. Около Назяленской высилась уже третья стопка. Она сразу же обратила внимание на вошедших:       — Надеюсь вы узнали что-то важное? Потому что хорошие новости сегодня в дефиците.       Зоя, как и ее невероятно нервный в данный момент коллега, любила игнорировать приветствия, переходя сразу к сути. Надя не знала, что на это ответить.       — Если это можно так назвать, — пробубнел Мал у нее за спиной.        Девушка вышла вперед и вдруг поняла, что абсолютно спокойна. Вся ее сегодняшняя тревога моментально исчезла, как это часто бывало, стоило попасть в действительно непростую ситуацию. Она набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:       — Мне кажется, что у Катерины Ретвенко и Яны Лутак один убийца, и это не последние его жертвы.       Ланцов замер с телефоном у уха и, пару секунд помолчав, бросил собеседнику: «Позже перезвоню.» Не стало слышно и стука клавиш.       — И с чего такие выводы? Где вы были?       Прозвучали вопросы слегка язвительно, но Надя решила не обращать на дурное настроение Николая внимание. Сейчас были вещи и поважнее. Мал сзади положил руку ей на плечо, придавая уверенности.       — После диалога с родителями Ретвенко мы поехали в главный архив.       На слове «диалог» Ланцов едва заметно поморщился. Видимо, уже поговорил с Инеж. Надя выдержала небольшую паузу.       — После второго убийства я не могла отделаться от мысли, что эти жертвы между собой связаны, хоть и понимала безосновательность идеи. Поэтому в частном порядке проконсультировалась с профессором Каревым — он очень долго занимался исследованиями подобных преступлений.       Николай бросил недоуменный взгляд на Зою. Та в ответ утвердительно кивнула, показывая, что знала, о ком речь. Надя часто замечала их бессловесное общение. Было что-то в этом особенное, будто они могли читать мысли друг друга. Девушка продолжила:       — Он тоже посчитал, что говорить о чем-то еще слишком рано, однако косвенно подтвердил мои догадки, указав на то, насколько убитые девушки похожи внешне. Думаю, вы и сами это заметили. — Николай задумчиво кивнул. — Мы отправились в архив, чтобы понять, не было ли подобных эпизодов за последние пол года, и нам удалось кое-что раскопать.       Надя разблокировала телефон и, найдя нужное фото, протянула его Ланцову. К ним присоединилась Зоя.       — Эту девушку зовут Кайла Уолес, на момент смерти ей было девятнадцать лет, и она поразительно похожа на Яну и Катерину. Преступление произошло два месяца назад в Балакиреве.       Николай внимательно пролистал все фотографии с деталями дела и передал телефон Зое. Та вчитывалась еще дольше. Все это время в комнате стояла оглушающая тишина. Надя, переминавшаяся с ноги на ногу, уже чувствовала себя неловко; отчаянно хотелось забиться в какой-то темный угол, лишь бы уйти с открытого пространства. Но она продолжила стоять на месте. Это было важно. Смерти этих девушек и жизни всех тех, кого еще можно спасти, были важнее ее социофобии.       Николай устало потер лоб ладонью.       — Я все понимаю, но там другая причина смерти. Девушку зарезали.       — Да, но на шее были обнаруженны характерные для попытки удушения следы, и мне кажется.       Договорить Надя не успела, неожиданно и удивительно жестко ее перебила Зоя.       — В нашей профессии нет слова «кажется». Мы можем оперировать исключительно голыми фактами, особенно в таких серьезных заявлениях. Здесь же я вижу лишь эмоциональные выводы.       Надю словно обухом по голове ударило. Она не сомневалась ни на секунду. Убийца был один! Возможно, она и была слишком эмоционально привязана к делу, но как же вся та информация, что они нашли? Разве ее можно так просто списать? Захотелось прокричать это Назяленской прямо в лицо, взамен она лишь ядовито ответила:       — Недостаточно фактов? А когда будет достаточно? Когда мы найдем задушенную девушку на пороге участка?!       — Хорошо, ты предлагаешь мне сейчас объявить на весь город, что у нас маньяк, из-за твоего «предчувствия»?       Надя злилась. Она чувствовала, как в ней поднималось что-то темное, что-то давно забытое. Как вообще Зоя могла такое говорить? Разве их робота — это не рассмотреть все возможные варианты?       — А вы не боитесь, что я окажусь права? И что следующий найденный труп будет на вашей совести?       — Нет, не боюсь, — Зоя подошла к Наде вплотную, — Я боюсь, что вместо того, чтобы опросить родителей потерпевшей и принести реальную информацию, которая помогла бы в расследовании, вы с напарником занимались бесполезной самодеятельностью, катаясь по городу в рабочее время.       — Зоя, не надо, — Николай попытался вклиниться в спор и перетянуть огонь на себя, но получилось плохо, — Это моя вина, что так вышло с родителями. Я должен был поехать.       — Нет, Николай. Раз лейтенант Нефедова считает себя таким умелым полицейским, то должна была справиться с рядовым опросом на раз-два. Заберите свой телефон, лейтенант, — Назяленская резко вложила его Наде в руку, — И раз у вас так много времени для того, чтобы ездить туда-сюда, назначаю вам с Оретцевым два дополнительных дежурства вне очереди.       Нефедова сразу же выпалила:       — Мал тут не при чем! Я вынудила его поехать.       Он не должен был пострадать из-за нее. Ни за что.       — Что ж. Это правда, лейтенант Оретцев?       Надя обернулась на молчавшего весь разговор парня, пытаясь взглядом убедить его согласиться. Он всем своим видом пытался выражать непоколебимость, походя на солдата. Прямая спина, руки вдоль тела, однако плотно сжатые губы и играющие на скулах желваки говорили об обратном. Нефедовой всегда было интересно, где он научился так держаться. Он встретился с ней взглядом всего на секунду и уверенно отчеканил:       — Нет. Это было наше общее решение. И я предпочитаю принять наказание вместе с напарницей.       Надя подавила в себе желание стукнуть его чем-нибудь. Ну и зачем это геройство?!       — Видите, лейтенант, даже здесь ваши суждения оказались ошибочными.       Надя со всей силы сжала кулаки, впиваясь ногтями в незажившие после сегодняшнего кошмара раны.       — Разговор окончен. Вы свободны, — бросила Зоя и пошла обратно к своему столу.       Надя было сделала шаг вперед, чтобы продолжить диалог, как вдруг почувствовала легкое касание к своему запястью.       — Надя, пойдем. Все нормально.       И она ушла. Она позволила Малу себя увести, иначе ее бы, наверное, уволили за то, что она собиралась сказать. Они быстро промелькнули мимо недоуменных лиц ребят из отдела и — Надя не помнила как — оказались в комнате отдыха. Она присела на кресло, а Мал, закрыв дверь, плюхнулся на стул рядом с ней.       — Зачем ты это сделал? Зачем подставился? — С горечью в голосе спросила девушка. Она не хотела этого. Неужели так сложно было с ней согласиться?       — Затем, что это справедливо. Я хотел с тобой поехать и разделять ответственность тоже буду с тобой. К тому же, тебе будет скучно торчать тут ночью одной, — он весело ей подмигнул, но Надя была слишком расстроена, чтобы отреагировать.       — Что вообще это все только что было? Я же не сумасшедшая? Разве я одна вижу эти совпадения? Почему они мне не верят?       Нефедова вцепилась в подлокотники кресла, начиная опять распаляться, хватая ртом воздух. Вдруг Мал встал, накрыл ладони своими, слегка нависнув над ней, и серьезно посмотрел в глаза. Это возымело на Надю моментальный эффект, и она замерла, дыша через раз.       — Послушай внимательно, Нефедова. Ты не сумасшедшая. Я тебе верю. И если они не хотят нас слушать, мы докопаемся до всего сами. Понятно?       Надя кивнула и почувствовала как гнетущее напряжение начало сменяться еще неустойчивой, но уверенностью в собственных силах и благодарностью. Она коротко улыбнулась парню.       — Понятно.       «Главное, чтобы не было слишком поздно», — добавила она про себя.