Вторая кожа

Огни вечернего Хогсмида переливаются в зелëных глазах, смотрящих на улицу сквозь окно кафе. Себастьян сидит напротив своего парня, разглядывая его отстранëнный и обеспокоенный профиль. Винсент в последнее время сам не свой: постоянно уходит в себя и пропускает занятия, несмотря на скорые выпускные экзамены. Диалог плохо вяжется, как будто нить, связывающая его, постоянно обрывается. Себастьян не может понять, когда именно всё изменилось, но изменилось точно. Он оглядывает помещение и видит несколько парочек: кто-то смеётся, шепча что-то на ухо; кто-то держится за руки, одна девушка вообще кормит молодого человека мороженым с ложечки. Но счастливые лица лишь омрачают Сэллоу, напоминая о том, что с Винсентом он не может позволить себе ничего подобного. — Мы могли пойти куда-нибудь ещё, если тебе здесь не нравится, — тихо говорит Себастьян и почти незаметно касается мизинцем руки Моргана, покоящейся на деревянном маленьком столике, чтобы тут же убрать его, едва заметив сведëнные в беспокойстве брови. — Что скажешь? Прикосновение длилось долю секунды, и ему точно не рады. Сэллоу тушуется, откидываясь на спинку стула в ожидании ответа. Вероятно, открывшаяся недавно кофейня не лучшее место для свиданий. Пробовать непривычный напиток, отдающий горечью, оказывается не лучшей идеей. Винсент больше бы одобрил поход в Запретный лес или в лагерь браконьеров. Там-то уж точно было бы чем заняться. — Да, пойдем, тут слишком… романтично. Разве не ты мне говорил: «Давай будем осторожны?» — спрашивает Морган, смотря на бурый напиток в чашке и слегка морщась. Себастьян действительно не хочет, чтобы их отношения стали поводом для косых взглядов и неразборчивого, но точно осуждающего шëпота в школе, но быть параноиком тоже не вариант, пугаясь каждого лёгкого прикосновения. — Пойдëм, прогуляемся по магазинам, — предлагает Сэллоу, поднимаясь и надевая пальто и шарф, висевшие на спинке стула. Несмотря на середину марта, на улице по-прежнему холодно. — Может, мы найдём что-нибудь для твоей коллекции? Винсент встаёт следом, накидывает верхнюю одежду и молча следует за спутником, который не перестаёт смотреть в тусклые глаза, пытаясь отыскать в них прежние искры. Контраст между страстью, кипевшей между парнями перед Рождеством, и тем, что творится сейчас — непомерно высок. Сыворотка правды, танцы на балу призраков в канун Рождества и путешествие к матери Винсента в Лондон — всё это кажется теперь таким далёким, будто было в другой жизни. Разнообразные магазинчики Хогсмида оказываются мало привлекательны для Моргана, он то и дело уходит в себя, переспрашивая слова Себастьяна, которые пролетают мимо ушей. Винсент идёт на расстоянии меньше метра, но, кажется, что до него невозможно дотянуться. Неожиданно его внимание привлекает витрина «Шапки-невидимки», пестрящая вывеской: «Не пропустите! Только этой весной! Одежда, обувь и аксессуары ручной работы!». Себастьян знает об увлечениях своего парня, в частности о самом большом: коллекционировании перчаток, очков, украшений и только Мерлин знает каких ещё побрякушек, найденных по всему Высокогорью. Винсент, словно нюхлер, тащит в свою Выручай-комнату всё, что не прибито гвоздями. Сэллоу видел внушительную коллекцию его хлама и искренне не понимал, почему Морган ничего из этого не носит. — Зайдём? — предлагает Себастьян, приглашающе приоткрывая входную дверь магазина. Винсент, недолго думая, кивает, соглашаясь. Внутри парни здороваются с неизменным продавцом — Августусом Хиллом — и проходят к витринам. Краем уха Сэллоу слышит знакомый французский акцент. Обернувшись на звук, он видит сокурсника-слизеринца, переведённого из Шармбатона в прошлом году — Кастиэля Ваграндера. Его огненно-красные волосы сложно не узнать даже во многолюдной толпе, а необычный говор всегда заставляет обращать на себя внимание. Кастиэль поправляет очки-полумесяцы и выкладывает из коробки несколько пар кожаных перчаток. Закончив с ними, он выходит из магазина, кивая сокурсникам в знак приветствия, и едва заметно прищуривается выразительными серыми глазами. Необычно видеть Ваграндера не в школьной форме, а в стильном бежевом костюме с изумрудной бабочкой и вышитой буквой «V» на лацкане. Примечательно, что даже будучи в нём, Кастиэль не снимает чёрные перчатки без пальцев и с отверстиями на костяшках. Должно быть, это часть его стиля. Себастьян также замечает на очках Ваграндера блеск серебристой цепочки, которую не видел ранее. Винсент подходит и разглядывает небольшую полукруглую витрину с перчатками, выложенными Кастиэлем. Мистер Хилл начинает вещать про новую поставку и необычные материалы, подходя всё ближе к слизеринцам. Заметив взгляд Винсента в сторону конкретной модели, продавец распаляется в жестах и спешит поведать о ней побольше: — Вы не смотрите на то, что перчатки выглядят маленькими, у них прекрасная способность растягиваться! При надевании не должно быть видно ни одной морщинки, ведь они должны быть как вторая кожа. — Мистер Хилл протягивает Моргану перчатки и горделиво продолжает: — Ручная работа! Да какая искусная! Я прожил уже немало лет, но никогда не видел такой ровный пошив. Как же повезло с нашим новым мастером, я готов носить его на руках! — Примеришь? — интересуется Себастьян, видя в глазах Моргана неподдельный интерес. Винсент берёт в руки пару темно-зелёных перчаток, предложенных продавцом, ощупывает текстуру, будто пробуя еë подушечками пальцев и издает многозначительное: «Хм». Он выглядит как коллекционер, нашедший наконец достойный экземпляр в свою богатую коллекцию. Мистер Хилл, довольно улыбаясь, откланивается и отходит к другому покупателю. Как только Морган надевает перчатки — Себастьян застывает, смакуя глазами то, как гладкая кожа обтягивает кисть, подчëркивая длинные пальцы и выступающие костяшки, и как играет на свету угольный цвет, и передвигаются сухожилия. Сэллоу шумно сглатывает слюну, представляя, как эта рука касается его губ, очерчивая их контур, а после слегка проталкивается внутрь рта, нащупывая кончик влажного язык. Указательный и средний пальцы трутся об него, чтобы потом, высовываясь, оставить за собой тонкую нить из слюны. Винсент облизывает блестящую от влаги тёмную кожу и кладёт ладонь на чужую грудь. Себастьяна ощутимо ведёт, когда рука опускается ниже к животу… И ещё ниже… — Себастьян? — окликивает его Морган, снимая перчатки и выводя из фантазий. — Ты в порядке? — А? Д-да, — запинается Сэллоу, чувствуя жар на щеках и неуместное возбуждение. — Ты не будешь покупать их? — Я не ношу перчатки, ты разве не заметил? Предпочитаю чувствовать то, чего касаюсь или... кого. — Винсент, расплываясь в нежной полуулыбке, хитро прищуривается, оглядывая Себастьяна с ног до головы, останавливаясь на его приоткрытых губах. — Просто никогда не видел перчатки из оленьей кожи, в моей коллекции таких нет. Было интересно узнать, какие они на ощупь. — Морган делает небольшую паузу, проводя пальцами по стежкам, а потом заинтересованно добавляет: — Они довольно приятные. — Он, положив предмет одежды обратно, выходит на улицу, а Сэллоу идёт следом, думая лишь о том, что необходимо узнать цену необычных перчаток, ведь Винсенту они определённо понравились. Себастьян уже начинает забывать, когда его парень в последний раз улыбался до этого дня. Наверное, пару месяцев назад, когда узнал, что Гаррет попытался прошмыгнуть в гостиную Слизерина вместе с Оминисом. Винсент проходит чуть вперёд по мощёной улице и прячет руки в карманы пальто. Себастьяну хочется подарить ему эти перчатки на День рождения, который уже совсем скоро — одиннадцатого апреля. И если не для носки, то хотя бы в коллекцию. Хотя в голове все равно возникают несколько идей, от которых густо краснеют уши.

***

Себастьян возвращается в Хогсмид вечером следующего дня, надеясь, что покупка не обойдётся ему слишком дорого. Деньги Себастьян экономит, ведь хорошо подработать получается только на летних каникулах. Со смертью дяди, опекунство над близнецами взяли дальние родственники матери, проживающие в Кловелли, но Сэллоу отказался от их финансовой помощи, предпочитая свою половину отдавать сестре Анне, которая по-прежнему продолжает страдать от проклятия, настигнувшего её несколько лет назад. Самочувствие девушки улучшается, но очень медленно, настолько, что разница едва заметна. Себастьян не виделся с сестрой с пятого курса. Она продолжает игнорировать его письма и, судя по словам Оминиса, до сих пор не готова к встрече. Зайдя в «Шапку-невидимку», Сэллоу снова замечает в магазине Кастиэля, но на этот раз на месте отсутствующего мистера Хилла. Ваграндер скучающе протирает очки, попутно читая местную газету, лежавшую на столе. В магазине так тихо, что слышен механизм напольных часов. — Oh, salut, Sébastien (О, привет, Себастьян), — улыбаясь, говорит Кастиэль, затем надевает очки и подходит ближе. Только сейчас Сэллоу замечает разницу в росте — он выше собеседника на полголовы. — Не удивляйся, я подменяю мистера Хилла. Себастьян никогда не разговаривал с Ваграндером наедине, и он кажется довольно приятным и приветливым. Из-за того, что новенький перевёлся только на шестом курсе, его поселили в отдельную спальню, поэтому Сэллоу видится с ним только на занятиях и редко в гостиной. Кастиэль после обеда в Большом зале как будто всегда пропадает из виду. — Привет. Я бы хотел узнать цену вон тех перчаток. — Себастьян наклоном головы и взглядом указывает нужное направление. — Двенадцать галлеонов, — быстро отвечает Кастиэль, заставляя покупателя подавиться воздухом от чрезмерно высокой стоимости. — Это… кхм… Приличная цена. — Ручная работа, самая редкая кожа. — Ваграндер пожимает плечами. — Могу подобрать перчатки подешевле. — Нет, не стоит. Мне нужны были именно эти, но… — Таких денег нет, — заканчивает его предложение Кастиэль. — Таких денег нет, — повторяет Себастьян. — Ладно, спасибо, я пойду, пожалуй. Хорошего дня. — Attendez (Подожди). У меня есть предложение. — Ваграндер потирает лоб, прикрыв глаза. — Видишь ли, мистера Хилла не будет до самого лета. С утра до окончания моих занятий его подменяет жена, а после — я, и мне, честно говоря, не очень нравится перспектива вести его дела в одиночку. Так что… Предлагаю тебе работу в магазине: будешь помогать и иногда подменять меня. — Это очень заманчиво, но сколько мне работать, чтобы получить двенадцать галлеонов? У меня нет столько времени, перчатки нужны к середине апреля. Кастиэль задумывается, подпирая бок рукой. — За два месяца и рассчитаешься. Я «продам» тебе перчатки заранее, к назначенному дню, идёт? — Это очень… щедро. — Себастьян удивлённо поднимает бровь. — Мистер Хилл не будет против? — Я с ним договорюсь, — улыбается Ваграндер, а после тихо добавляет, смотря куда-то в сторону: — Мне тут безумно скучно, когда нет «покупашек». Звучит всё слишком хорошо, чтобы быть правдой, но Себастьяну не хочется искать подводные камни. Ему хочется забить чем-то голову и перестать коротать время в гостиной в компании очередной скучной книги в ожидании Винсента, который почти перестал появляться в Хогвартсе. Если бы Сэллоу знал, где пропадает его парень, то непременно бы последовал за ним, но, увы, Морган не делится планами, отмалчиваясь и переводя тему. Это больно режет по сердцу, и Себастьян едва сдерживает себя, чтобы не наброситься с вопросами и упрёками, которые наверняка приведут к ссоре или, в худшем случае, к расставанию. — Когда мне приступать? — спрашивает Сэллоу, готовый начать… — Хоть сейчас, — слышится желанный ответ. Кастиэль помогает освоится, рассказывает и показывает всё, что необходимо знать о работе. К счастью, Себастьян всё схватывает на лету, и только первые пару дней, на протяжении которых Ваграндеру часто приходится слышать: «А это что?» или «А это куда?», оказываются сумбурными. Кастиэль часто поддразнивает Сэллоу, говоря что-то на французском, но отказываясь переводить. Незнание слегка раздражает Себастьяна, отчего ему даже хочется начать учить иностранный язык, чтобы красиво поставить Ваграндера в тупик и убрать с его лица наглую ухмылку.

***

Себастьян, в перерыве между занятиями, коротает время в библиотеке, шёпотом пытаясь произнести транскрипцию из взятой книги по французскому. Заучивает и записывает простейшие фразы, которые могут пригодится в повседневной жизни. — Aujourd'hui est une belle journée (Сегодня славный день), — пытается правильно выговорить Сэллоу, чертыхаясь и взъерошивая волнистые волосы. — Привет, — тихий знакомый голос доносится до ушей. Себастьян отрывает глаза от книги и поднимает их вверх, видя перед собой Винсента. Он, как всегда, выглядит уставшим и печальным и даже лёгкая улыбка не скрывает его теперь постоянного поникшего настроения. — Что ты здесь делаешь? — удивляется Сэллоу, оглядываясь по сторонам. Второй этаж библиотеки сейчас полностью пуст, ученики занимают его только после окончания занятий. — То же, что и ты. Хочу почитать. — Морган приподнимает громоздкую чёрную книгу в позолоченном переплёте, разобрать название которой не представляется возможным из-за стёртых букв. Она выглядит так, будто взята прямиком из Запретной секции. Себастьян в смятении разглядывает лицо Винсента, но оно не передаёт ничего особенного, будто в его руках простой учебник астрономии. Морган присаживается через два стула и принимается за чтение, шелестя старыми пожелтевшими страницами. — И что это за книга? — интересуется Сэллоу спустя несколько минут. — Не похоже на то, что нам задавали почитать на занятиях. — А я не помню, чтобы нам задавали учить французский язык, — спокойно говорит Винсент, не отрывая глаз от текста. Себастьян нервно потирает переносицу, пытаясь собраться с мыслями. В голове снова возникают насущные вопросы. Снова появляется отторжение и «голод» по былой страсти, которую хочется зажечь опять. Но… между парнями возвысилось большое «Но», и оно куда масштабнее, чем два библиотечных стула. — Винсент, может ты объяснишь, что происходит? Между нами… — голос получается менее ровным, чем хотелось бы, выдавая волнение. — Ничего не происх… — Вот именно, что ничего! — громко перебивает Себастьян, но тут же осекает себя, продолжая говорить тише: — Когда мы в последний раз нормально разговаривали? Я уже не говорю о чём-то большем… Я сделал что-то не так? Проблема во мне? — Нет, ты ни в чём не виноват. Я говорил тебе, что занят изучением древней магии. — Почему мы не можем делать это вдвоём? — логичный вопрос, который разбивает вдребезги сухое: — Потому что это только моя проблема. «Только моя» — эхом проносится в сознании. Винсент всегда так мало рассказывает о себе. Даже когда было восстание гоблинов, он не спешил вдаваться в детали, предпочитая ограждать друзей от опасностей. Себастьян помнит то время через призму мести к тому, кто проклял сестру, и призму непреодолимой тяги к тёмному знанию, которая как будто отбирала всё человечное. Сейчас Сэллоу понимает, о чём именно говорил Оминис, когда предупреждал о вреде запретной магии для самого волшебника, ведь в Винсенте Себастьян видит… себя самого. Сломленного, жаждущего знаний, не замечающего ничего и никого вокруг. И это пугает. Сэллоу поднимается, захлопывая книгу, и подходит к перилам, оглядывая практически безлюдный первый этаж библиотеки. Не лучшее место для выяснения отношений, но всё терпение словно вмиг испарилось, оставив после себя зияющую рану, которую необходимо зашить нитками из ответов. Себастьян, скрипнув обувью, быстро приближается к Винсенту, хватает его за руку, заставляя встать. Резкие беспорядочные действия приводят к тому, что Морган оказывается усажен на стол и прижат затылком к книжным полкам. Себастьян не церемонится, не спрашивает разрешения, игнорирует ладонь, упирающуюся в его грудь, и зубы, кусающие до боли нижнюю губу. Его пальцы сжимают чужой галстук и рубашку под ним, скользят выше по шелковистой ткани и обхватывают шею, приподнимая подбородок для более глубокого поцелуя. Себастьян чувствует телом, что Винсент тоже хочет близости, но отчего-то противится. Удары его учащённого пульса отчетливо ощущаются под кожей подушечками пальцев, стоит только надавить ими на шею, а недвусмысленная выпуклость на брюках намекает на возбуждение. Но тогда почему интимность момента кажется такой неправильной? — Мы в библиотеке, — шепчет Морган, отворачивая голову, чтобы избежать настойчивых поцелуев. — Нас могут увидеть. Давай в другой раз. Явно не из-за этого. — Как скажешь, — безразлично отвечает Себастьян, поправляя одежду. Он берёт свою книгу и направляется к винтовой лестнице, тихо говоря самому себе: — Другого раза не будет, да?

***

Незаметно пролетают ещё несколько дней. Работа в магазине теперь становится отдушиной после тесных стен громадного Хогвартса. Кастиэль приходит каждый день, иногда просто сидит неподалёку: что-то читает или пишет; иногда пропадает в подсобке, а иногда и вовсе засыпает, сидя в кресле. Бывает и такое, что по вечерам приносит пирожные из чайной. Себастьян замечает, что в очках-полумесяцах, которые носит Ваграндер, обычное стекло. Он отвлекает ими внимание от шрама на правой брови, уходящего на глаз и скулу? Сэллоу не раз ловил себя на мысли, что любуется этой меткой, ведь у Винсента есть похожая, на точно таком же месте. Но Кастиэль, в отличие от него, не выглядит как тот, кто находится в постоянных сражениях, тогда что же случилось? Время близится к закрытию, поэтому покупатели не спешат заходить в магазин, позволяя спокойно подготовить всё к завтрашнему рабочему дню. — Sébastien, ты что-то хочешь спросить? Я чувствую на себе твой взгляд, — спрашивает Ваграндер, отрываясь от записной книги. Он встаёт со стула и подходит к прилавку, ставя на него локти и подпирая ладонью голову. — Что-то по работе? — Нет, просто задумался, что я мало о тебе знаю. — А ты хотел бы узнать? — кокетливо улыбается Кастиэль. — Можешь спросить меня напрямую, отвечу на все твои вопросы. Что именно тебя интересует? — Ты довольно богат, но при этом не из чистокровной семьи. Чем занимаются твои родители? — осторожно начинает Себастьян. — Мой отец потомственный оптик, его предки десятилетиями занимались изготовлением очков для магглов и волшебников. Мать — портная, шьет форму для учеников Шармбатона. В центре Парижа расположена наша мастерская под названием «Vagrandeers». Я — наследник семейного дела, — рассказывает Кастиэль с нотками гордости. Он снимает очки, плавно обводя пальцами дужки и любовно рассматривая их. — Кстати, у меня нет проблем со зрением, но мне нравится, как очки сидят на мне. И эти я сделал сам. — Я не разбираюсь в очках, но тебе они определённо идут. — Себастьян не привык делать комплименты, поэтому это большее, на что его хватило. Он даже не помнит, когда в последний раз говорил их Винсенту. И… говорил ли вообще? Ваграндер усмехается, вновь надевая очки. — Merci. Хочешь узнать что-нибудь ещё? — Он наклоняется чуть вперёд, заинтересованно глядя на собеседника. — Почему ты перевёлся в Хогвартс? — Летом, когда я окончил пятый курс, отец сообщил мне, что поедет в Лондон, чтобы открыть филиал нашей мастерской. Я без раздумий согласился, потому что с детства учил английский и мечтал попасть на родину моей матери. Она иммигрантка, да. — Тебе не нравилось в Шармбатоне? — интересуется Сэллоу. Он мало что знает о французской школе волшебства. — Почему же не нравилось. — Кастиэль улыбается так, будто чувствует ностальгию. — Нравилось. Просто были причины, по которым я… можно сказать, потерял интерес к Шармбатону. — Ты там получил свой шрам? Кастиэль на секунду удивляется, проводя указательным пальцем по рубцам. Затем резко поворачивается к входной двери, будто ожидая, что та откроется и позволит уйти от разговора. Себастьян наконец начинает осознавать, что задаёт слишком личные вопросы. — Можешь не отвечать, я понимаю, что у всех свои секреты, — добавляет он в спешке. — Нам не пора закрываться? Уже почти восемь. — Да, точно, конечно. Я немного потерял счёт времени. Кастиэль подходит к двери и запирает её, меняет вывеску на «Закрыто», и уходит в подсобку со швейным оборудованием и коробками с материалами, а Себастьян принимается сверять выручку. Когда всё сходится, он приводит в порядок витрины и поглядывает в сторону комнаты, где сейчас находится Ваграндер. Его слишком долго нет, и Сэллоу хочет попрощаться перед тем как уйти из магазина. Открыв дверь, Себастьян видит, как Кастиэль пытается достать коробку с верхней полки шкафа, но та ускользает из-под его рук, всё дальше отодвигаясь к стене. Это выглядит немного комично, вызывая у Себастьяна лёгкий бесшумный смешок в кулак. Ваграндер после нескольких попыток наконец берёт палочку в руку, но Акцио не успевает слететь с его губ, потому что чужая рука обхватывает нужную коробку и на несколько секунд застывает на ней. Себастьян прижимается грудью к спине Кастиэля, встречается с ним взглядом, когда тот поворачивает голову. Сэллоу чувствует его запах: такой необычный, едва уловимый. Запах листьев мяты и бергамота... Кажется, что ещё можжевельника и… дыма? Неловкость ситуации, кажется, не волнует ни Сэллоу, ни Ваграндера. Они молча разглядывают друг друга и не спешат прервать момент. Себастьян никогда не интересовался никем, кроме Винсента, если не считать совсем детские годы, когда хотелось дёргать за косы соседскую девочку, чтобы та перестала уводить Анну играть в куклы. Он не задумывался, может ли ему понравиться кто-то ещё, какая-нибудь милая девушка или… симпатичный парень. — Хочешь узнать, что внутри? — нарушает затянувшееся молчание Ваграндер. Себастьян приходит в себя, подавая в руки Кастиэля коробку. Чувствует, как на щеках появляется жар, а сердце стучит подозрительно быстро. Маленькая комната освещена лишь несколькими зачарованными свечами, а на улице уже начало темнеть, поэтому Сэллоу рад, что его покрасневшего лица не видно. Ваграндер ставит коробку на ближайший стол, отодвигая швейные принадлежности, и открывает её, смахнув с крышки тонкий слой скопившейся пыли. Внутри оказывается много пробок из коры дуба, посреди которых плотно лежит бутылка красного вина. Кастиэль, довольно улыбаясь, достаёт её и, потирая этикетку, смотрит на Себастьяна так, будто тот должен знать, что за сокровище у Ваграндера в руках. — Château Margaux! (Шато Марго!). Тысяча семьсот восемьдесят восьмого года. Прямиком из Франции, — хвастает он, сверкая глазами в свете горящих свеч. — Откроем? — Какой повод? — спрашивает Себастьян в недоумении. — Разве для хорошего вина нужен повод? — смеётся Кастиэль. Он ловко открывает бутылку, скидывает на пол коробку, явно не заботясь о том, что её содержимое окажется на полу, и усаживается на стол. Внезапно игривое настроение Ваграндера смущает Себастьяна ещё сильнее, чем недавняя сцена слишком близкого контакта. Сэллоу стоит напротив Кастиэля, смотрит на то, как он снимает пиджак и небрежно откидывает его на стоящий рядом портновский манекен. Затем Ваграндер одним отточенным движением скидывает бабочку и расстёгивает пару верхних пуговиц рубашки. Себастьян не осознает, что не может оторвать от него взгляд. Кастиэль трансфигурирует из швейных напёрстков изящные бокалы и разливает в них вино. Сэллоу никогда не пробовал дорогих напитков, в целом употреблял алкоголь лишь один раз перед Рождеством, и это было ужасное горькое пиво производства Гаррета Уизли, забыть которое хочется как можно скорее. — Держи. — Ваграндер протягивает бокал, слегка покачнув на вид тягучую бордовую жидкость. Себастьян берёт его в руку и принюхивается к терпкому глубокому аромату. — Фрукты, жареная яблоня и красная лакрица, — описывает Кастиэль букет. — Parfait (Превосходно). Необычный запах приятно обволакивает лёгкие, и Сэллоу смыкает губы на стекле, чтобы попробовать дорогой напиток на вкус. Он оказывается весьма приятным, вино бархатисто и тепло оседает на языке, оставляя после себя железистое послевкусие. Кастиэль, ожидая вердикт, оценивающе смотрит на Себастьяна, но тот понятия не имеет, что сказать, кроме: — Эм, вкусно?.. Я полагаю. Необычно, — заключает Сэллоу, вопросительно смотря исподлобья на Ваграндера. — Ты уверен, что хочешь поделиться таким дорогим вином со мной? — Почему нет? Выпьем за знакомство. — Кастиэль чокается и отпивает из своего бокала, после облизывая губы. Вполне обычный жест Ваграндера током проходится по спине Себастьяна. Он начинает смотреть на окна, за которыми изредка мелькают прохожие, на швейные машинки и шкафы, из которых торчат ткани и нити и, наконец, на старые скрипучие доски под ногами. Куда угодно — лишь бы не на сидящего рядом парня. Кастиэль какое-то время молчит, отпивая вино, но когда тишина затягивается слишком надолго, он тихо спрашивает: — Ты хотел узнать, откуда у меня шрам? Себастьян кивает. В комнате становится слишком жарко. Это действие алкоголя? Сэллоу слегка ослабляет галстук и тоже расстёгивает на рубашке верхнюю пуговицу. Задерживает пальцы на следующей, но не решается вынуть её из петли. — Поранился лопнувшим стеклом, — продолжает Ваграндер. Он спрыгивает со стола и подходит к ближайшему окну, поворачиваясь к Себастьяну лицом и утопая в свете неполной луны. — Ты спросишь: «Почему ты не избавился от шрама? Ты мог бы вылечить его магией». А я отвечу, что да, мог бы, но не захотел. Это был… момент, который я хотел бы запомнить. Физически. — Кастиэль проводит пальцами по рубцам. — Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вижу этот шрам и вспоминаю тот день… Это странное утешение, я полагаю. Себастьян делает ещё один глоток, ставит бокал на стол и подходит ближе к Кастиэлю, настолько близко, что кажется непозволительным в приличном обществе. Сэллоу вспоминает шрамы Винсента, которые он точно так же не сводит, оставляя их как память, даже те, что достались не самым героическим путем, по примеру того, что оставил на Моргане нюхлер, когда парень уснул на песке в вивариуме. Невольно на лице Себастьяна появляется улыбка, которая, как игла, больно колет в самое сердце. — Могу я?.. — спрашивает он, поднимая руку и останавливая её в паре десятков сантиметров от лица Кастиэля. Очевидно, что его застал врасплох подобный вопрос. В глазах Ваграндера плещется оттенок удивления, граничащий с опасением. Кастиэль поправляет очки, а затем вовсе снимает их и тихо, с долей уязвимости, произносит: — Oui (Можешь). Себастьян протягивает руку и аккуратно едва-осязаемо касается шрама. Ведёт указательным пальцем по неровной поверхности кожи на брови вниз по закрытому глазу и скуле. Очерчивает рубцы, чувствует их грубость и рельефность. И в этом моменте такая странная смесь напряжения и интимности, что начинают потеть ладони, а во рту собирается слишком много слюны, которую Себастьян тут же шумно сглатывает. — Красивый шрам, — шёпотом говорит он непривычно хриплым голосом и быстро убирает руку в карман брюк, будто сделал что-то непростительное и хочется спрятать следы преступления. Кастиэль смущённо улыбается, вновь надевая очки. Залпом опустошает бокал и изящно бросает его на пол. Звонко разлетающиеся осколки, едва соприкоснувшись с твёрдой поверхностью, собираются в единое целое и приобретают облик напёрстка, который, немного прокатившись, ударяется о ножку стола. — Sébastien, у меня есть для тебя предложение. Я знаю, как можно быстро заработать нужную тебе сумму. Но это… специфическая работа. — Что за работа? — в словах Сэллоу зарождается интерес. — Сопровождать меня на балах, — спокойно отвечает Кастиэль. — Тебе нужна защита? Кастиэль хмурится, явно уязвлённый подобным вопросом. Серые глаза на секунду будто загораются алым, как волосы парня, но Себастьян списывает это на игру света и блики от стекла в очках. — Нет, я сам могу о себе позаботиться. Мне нужен красивый и высокий парень в сопровождении. Ты идеально подходишь на эту роль. Я буду платить тебе по два галлеона за каждое мероприятие. — И что от меня требуется? — голос Себастьяна слегка дрожит от приятного осознания того, что Кастиэль считает его красивым. — Просто находиться рядом со мной. Улыбаться, носить идеально сидящие костюмы, вести себя как… джентльмен. — Звучит несложно. Тут есть какой-то подвох? — с подозрением спрашивает Себастьян. — Я задет до глубины души! Разве я похож на человека, который будет что-то скрывать? — Кастиэль, улыбаясь, театрально прикладывает ладонь к груди. Его длинные пальцы, наполовину обтянутые кожей перчатки, заставляют Себастьяна обронить судорожный выдох. — Немного, — честно отвечает Сэллоу, так же растягивая улыбку. Он рассматривает Ваграндера и не находит повода ему отказать. Не сказать, что работа в магазине Себастьяну не нравится, но перспектива побыстрее заработать денег — весьма приятная. К тому же, побывать на светских мероприятиях может быть полезно. Винсент иногда бывает на таких, хоть и рассказывает, что там скука смертная, но титул героя Хогвартса и, возможно, единственного обладателя древней магии открывает много дверей, и глупо бы было этим не пользоваться. Себастьяну хочется быть чуть ближе к Моргану, больше узнать о людях, с которыми он общается и о местах, в которых бывает. Хоть что-нибудь. — Хорошо, я согласен. — Сэллоу протягивает Кастиэлю руку, а тот в ответ её крепко сжимает, лукаво улыбаясь, оголяя острые резцы.