Зов другого Мира

      Бакалавр прошел через увитую плющом арку, вступил нетвердой ногой на почву и резко остановился, как вкопанный. На улице стоял ранний вечер. В саду, где играли два ребенка, горели несколько фонарей, по форме отдаленно напоминая Многогранник. За оградой виднелись яблони и другие фруктовые деревья, но дымка скрывала, что находилось дальше, оставляя липкое нехорошее предчувствие. Девочка и мальчик стояли у большой кучи песка, из которой возвышались однотипные куличики, а с боку в импровизированную постройку была воткнута штуковина, светящаяся изнутри, материалом напоминая стекло. Данковский уронил свой портфель на землю, его пробила дрожь. — Ну привет. — Первой падала голос малышка. Малышка, что было в несколько раз выше него — взрослого мужчины! — Чего встал у входа? — насмешливо спросил мальчишка. — Мы не укусим. Сам ведь так ломился в башню. — Ступай к нам, раз уж изволил явиться. — Поддакнула девочка.       Власти не были рассержены, дружелюбие от них не исходило, но и враждебности тоже не было, лишь колкие слова. Даниил медленно приблизился к гигантской девочке… нет, это он был мал, а не мир вокруг огромен. — Почему вы не дали зайти в Многогранник? — спросил Бакалавр.       У него ничего не укладывалось в голове, но каким-то образом он понимал, что сейчас не в Городе, а происходящее — не дурной сон. Его привычный взгляд на мир стремительно рушился, осыпался и не спасали ни прочный фундамент, ни опорные балки, казавшиеся надежнее чего бы то ни было на свете. Он едва мог стоять на ногах и дышал лишь по инерции. Будь он слабее духом, он бы малодушно предпочел умереть, лишь бы сохранить привычное мировоззрение, пусть оно изначально было одной жестокой иллюзией. Но Бакалавр стоически терпел и взирал, как стирается в прах все, о чем он знал до этого. Даниил не скорбел — у него будет на это время позже, а сейчас нужно… а может ли он хоть что-то? — Потому что у тебя есть кое-что, чего у тебя не должно быть. — Сказал малец. — Силой будете отбирать? — Бакалавр сжал кулаки, но постарался сохранить спокойствие. — Не думаю, что это потребуется. Тебя же вся эта история раздражает, так? И были мысли, что было бы легче, если бы все прекратилось, так? И все вернется на круги своя. Отдай колечко. — Почти ласково проворковала она. — А если я примирился с тем, что был втянут в это? И уже не хочу избавляться от него? — Вот как? — заинтриговано спросила малышка. Она рукой подозвала брата и они какое-то время шушукались, поглядывая на доктора. Даниил поднял уроненный портфель и нащупал рукой в кармане колечко. Внутри все снова болезненно сжалось. — Да, пожалуй так будет интересней… — тихо сказала крошка брату, но эту фразу услышал и Данковский. — Стой здесь, никуда не уходи! — крикнула она и выбежала из огражденной территории и растворилась меж деревьев. — Куда она? — потребовал ответа Даниил. — В дом. — Лаконично ответил мальчик. Он подошел ближе к нему и сел на корточки, разглядывая врача. — А ты ничего так, держишься несмотря на трудности. Но мы все равно не особо довольны тобой. — Вы играете в эпидемию? Но какого лешего вы не выбрали другую игру? Например, дочки-матери?! — А ты бы стал бегать по полям и нюхать цветочки, если бы у тебя кто-то умер? Нас уже несколько дней выгоняют играть в сад, чтобы не мешались. Сестре начали по ночам сниться кошмары, а я вновь вижу похороны, на которые нас возили. И продолжают возить на кладбище. — …А кто у вас умер? — Лучше не говори такое. И у сестренки не спрашивай, а то расплачется. — Ладно-ладно, не стану. — Тихо сказал Бакалавр, опуская голову.       Неожиданно, ему захотелось коснуться колечка кожей и, раз уж все равно они ждут девочку, у него есть время подумать. Он снял перчатки и спрятал холодные руки обратно в карманы. Почему-то ему не хотелось показывать Властям свою новую вещицу и он с легкой ревностью начал поглаживать гладкую оловянную поверхность. Колечко нагрелось и будто само начало греть Бакалавра, но только изнутри, тепло разливалось по груди. Он не заметил, как прошло время. — Вот! Я нашла ее! — раздался голосок девочки. Она запыхалась и перешла с бега, на шаг, неся в руках куклу в голубом платье. — Думаю, она подойдет. — Хорошо, а теперь отдай побрякушку. — Скомандовал мальчишка. — Да не шарахайся ты! Так надо, мы тебе скоро ее вернем. — Что вы собираетесь делать? — недоверчиво вопросил доктор. — Переместить душу в куклу. Это намного лучше, чем томиться в олове. — Бедняжка… — сочувственно шмыгнула носом девочка. — А как душа вообще там оказалась? Это душа той степнячки? — Нет, это что-то похожее на Симона. И нет, мы не знаем, как ее угораздило попасть к нам в песочницу. — Ну давай уже! — нетерпеливо цыкнула малышка. — Ты все поймешь, когда увидишь. Мне начало надоедать тебя уламывать.       Бакалавр с тяжелым сердцем отдал кольцо. Ему показалось, что даже кончики пальцев закололо, когда тепло быстро улетучилось с исчезновением вещицы. — Ты выглядишь таким грустным, надо же! — заметила девочка. — Бакалавр превзошел сам себя. — Хмыкнул сорванец.       Девочка рассмотрела очень маленькое для нее колечко и затем аккуратно надела его кукле на безымянный пальчик правой руки. Данковский нахмурился, глядя на это действо, а малышка едва сдерживала озорной смех. «Хотя бы теперь у Властей настроение стало лучше, чем до его прихода» — мрачно подумал Бакалавр. — Вот так. — Приговаривала она, вертя куклу и проверяя, не выбились ли где-нибудь ниточки из ее наряда.       Даниил хотел было нарушить наступившее молчание, но не успел что-либо спросить, как его огорошили очередной умопомрачительной новостью. — На самом деле ты должен был ее поцеловать, чтобы она обрела тело. Однако мы опасаемся, что это затянется надолго, если ты вообще сможешь что-то вспомнить. — Воодушевленно затараторила крошка, с любовью приглаживая платье куклы. Она явно была ее любимая. — Проще самим помочь ей, чем ждать, когда ты додумаешься и у тебя вновь забьется украденное сердце. — Поцеловать? — без эмоционально повторил Даниил. Это слово эхом разносилось по его черепной коробке. — Вы что, сказку про Царевну-лягушку перечитали, что у вас такие фантазии?! — возмутился он, пытаясь переварить все, что он видит и слышит. — Н-не надо! — внезапно хрипло проговорила кукла. — Н-не надо таких подробностей, прошу… — Ты заговорила? Ура! — закричала девочка и запрыгала в импровизированном танце. Кукла зателепалась у нее в руках, что-то похрипывая. — Сработало! — порадовался мальчик. — И не нужен нам никакой злой доктор! — Эй! Вы ее так замучаете, дети! Отпустите куклу! — как можно громче крикнул Даниил. — А ты не зазнавайся. Будешь тут командовать или грубить — в следующий раз возьму тебя с собой и оставлю на кладбище на ночь среди венков. — Пригрозила малышка. — Не надо его… — сипло заговорила Лена. — Мне и правда дурно, когда ты меня так кружишь. — Ох, прости. — Виновато проговорила малышка. — Эту куклу зовут Мия, она принцесса одного затерянного королевства. Но сейчас в ее теле можешь пожить ты. — Спасибо… — с сомнением поблагодарила Лена. Она еще не пришла окончательно в себя и чувствительность тела только-только приходила в норму. Дети видели ее тело, как кукольное, когда как и Ен, и Бакалавр воспринимали себя людьми из плоти и крови. — Я хоть и обещала вернуть доктору, но я не сказала что именно. — В задумчивости произнесла малышка. Она сняла колечко с пальца Лены и повертела в руках. — Но это будет не очень хорошо… — заметил брат, но он не горел желанием активно разубеждать сестрицу. — Но я вам не игрушка! Точнее не простая кукла! — начала возражать Ен и начала барахтаться в руке девочки. — Отпустите ее. — Сурово потребовал Бакалавр и вытащил револьвер, но дети лишь засмеялись. — Он ведь игрушечный! И никогда не выстрелит. — Сказал малец. Данковский не унимался и снял оружие с предохранителя. — Я сказал отпустить ее. Вы дали слово, что вернете мне мою вещь. Кольцо было лишь вместилищем души, безделушку можете оставить себе, но мою спутницу удерживать сильной вы не имеете право. — Вообще-то, дядя Бакалавр, — насмешливо начала малышка, — эта кукла моя любимая. И я еще не решила, готова ли отпускать ее в Город, зараженный опасной болезнью. А если она заразиться? Мия будет страдать до тех пор, пока игра не закончиться. Остальных мне не настолько жалко. — Да вы можете посоревноваться по жестокости со взрослыми отпетыми негодяями! — Эй, что тебе сказала сестра? Будешь грубить или оскорблять и горько об этом пожалеешь. — Недобро напомнил мальчик, подходя к доктору. Он резко схватил его, а револьвер отобрал и бросил под ноги. — Ячмень и Грибок! Немедленно прекратите и не мучайте Бакалавра! — закричала Ен, у нее наконец то начала прорезаться нормальный голос, такой, какой был у нее в родном мире. — Откуда ты знаешь наши тайные клички? — изумились оба. — Я — душа настоящего, живого человека, девушки, что прожила в мире побольше вашего. Я понимаю, что невольно вклинилась в вашу игру, и в добавок заняла тело вашей куклы. Но вы не можете распоряжаться мной так, как делали с другими. Вы любили Симона? Быть может я смогу что-то исправить, если вы будете более благосклонны к нам. — Так. Хорошо, я выслушаю тебя. — Сказала Грибок. — Ячмень, отпусти Даниила, пожалуйста. Аккуратно. — Ладно. Это действительно как-то… немного не правильно так делать с теми, кто изначально слабее тебя. — Сказал мальчик, отпуская доктора. Тот поднял револьвер и убрал, поспешно отходя подальше от гигантского ребенка. — Бакалавр под моим покровительством. Если хотите обрести нового друга в лице меня, то, пожалуйста, будьте добрее. — Сказала девушка. — Я не хочу с вами ссориться, но так вышло, что я слишком хорошо знаю каждую из ваших игрушек в Городе. Вы их почему-то не любите, хотя они заслуживают того, чтобы к ним отнеслись бережнее. — Так откуда ты знаешь наши прозвища? Мы никому их не говорили. — Повторила вопрос малышка. — А это мое доказательство того, что я о вас знаю то, что не должна и могу быть полезной. — Хорошо… А ты будешь с нами играть девушка-куколка? — спросил мальчик, заглядывая в глаза Ен. — Да, дружок, куда я денусь. — Грустно произнесла Лена. — Я ведь хочу у истории хорошего конца, насколько это вообще возможно. И вас мне тоже жалко, пусть вы творите там, в песочнице, не вполне хорошие дела. — Ен, они убивают людей! — вырвалось у Бакалавра. — Они обрушили эпидемию на ни в чем не повинный город! — О, ты вспомнил сам мое имя. — Лена улыбнулась. — Да, Даниил, это так, но с одной очень важной оговоркой: не людей — и это важно. По-настоящему сочувствовать стоит лишь Приближенным и то они тоже не люди. Закон, который Власти установили, был нарушен и пришла боль Земли. Но мы еще может добиться хорошего конца для удурга. — Ты хотела сказать, для города? — не понял Даниил. — Не совсем, но это мы обсудим позже. — Нет… нет-нет-нет. Я не могу в это поверить! — закричал он, хватаясь за голову. — Прости… Да, это нелегко осознать. По изначальной задумке ты должен был это узнать лишь на двенадцатый день, если бы отклонился от плана Властей. Тогда они позвали бы тебя в Многогранник и у вас была бы короткая встреча. — О, ты и о таком знаешь! — оживился мальчик. — Ого! Даже я еще до такого не додумалась! Сейчас же только шестой денек заканчивается. Ты только не говори дальше, а то не интересно будет доигрывать, хорошо? — попросила Грибок. — Да, я не проговорюсь, не волнуйся. — Пообещала Елена, надеясь, что действительно не ляпнет ничего лишнего дальше. — Бакалавр, брысь! Ты слышал? Ты должен здесь появиться только через неделю! — Шесть дней вообще-то… — поправила брата девочка. — Вас бы за уши выдрать за такое обращение к старшим… — тихо рыкнул Данковский. Стерпеть такое он не мог. — Дети, пожалуйста, не грубите. — Вмешалась во вновь разгорающийся конфликт Лена. — Он у вас часто играл роль злодея, но ради меня, пожалуйста… — Ох, как же вышло, что моя любимая куколка влюбилась в злого демона? — защебетала девочка, вновь возвращая внимание к куколке. — Пф, ну так в некоторых сказках так тоже бывает. — Бросил мальчик, кривясь. — Может, это ему пойдет на пользу? Вон какие злющие глазенки сейчас таращит! — Пожалуй… — протянула девочка.       Лена громко прокашлялась, краснея от негодования и смущения, что ее чувства так открыто обсуждают. Она не хотела, чтобы он узнал о них подобным образом… — О, прости. — Девчонка улыбнулась ожившей кукле и повернулась к Даниилу. — Дядь Бакалавр, а ты смотри мне, мою любимую куклу не обижать!       Лена окончательно стала пунцовой и судорожно закашлялась, выдавливая мало понятные звуки. — Да ты ее сама сейчас убьешь! — взвился Бакалавр, опасливо подходя ближе, хоть его пытались прогнать обратно в Город. — Ты не видишь?! Она аж покраснела и задыхается! Схватила своими лапищами и пережала грудную клетку! — Я в порядке! — не естественно тонко пискнула Ен. — Боже, этот театр абсурда когда-нибудь прекратиться?! Даниил, не слушай их и ступай обратно в Многогранник. Я-я, вернусь к тебе как только смогу. — Ты уверена? — Мужчина с сомнением осмотрел детей, оценил выражение их лиц и затем вновь взглянул на Ен. — Давай-давай, иди. В отличии от тебя, Мия — любимая кукла Грибка, мы ничего ей не сделаем. — Сказал малыш, руками делая жест уходить восвояси. — Эх, бедная Ева — она ведь тоже в тебя влюблена… — протянула девочка, переглядываясь с Ячменем. — И Мария будет страшно ревновать… Как бы она что-нибудь с тобой не сделала дядь Бакалавр. Так что уж держи язык за зубами. — Чертовщина какая-то… — тихо, с выдохом бросил мужчина и зашагал к арке, опустив голову. Смотреть на окружающий сад и гигантские деревья ему не хотелось, было тошно.       Даниил исчез, как только прошел через арку. Он вернулся в Город. — Ну зачем, зачем вы… — прошептала Лена, закрывая лицо руками. — Зачем так в лоб… хоть бы спросили, хочу ли я, чтобы он знал… — Да не убивайся ты так! — добро и жизнерадостно ответила Грибок. — Это ведь к лучшему! В сказках вот всегда тянут с этим и хорошо если у нее счастливый конец и влюбленные воссоединяются и венчаются. А если бы сразу говорили, как есть — сказок со счастливым концом было бы намного больше! — Девочка, к сожалению, это не так работает… Ты слишком мала еще, чтобы понимать всех тонкостей. — А вот и нет! И не говори так, ты сейчас моя игрушка и не должна огорчать нас. И так хватает взрослых, которые постоянно говорят, что мы еще слишком маленькие. — А в школу вы еще не ходите? — спросила Лена. — Нет. Ячмень пойдет в следующем году. Если бы не умер дедушка, может и в этом бы пошел, но нас пронесло хоть в этом. — Как же вашим родителям или опекунам удалось это провернуть? Есть закон, что с определенного возраста… — Так! Мы играть будем или нет? — возмутился Ячмень. — Законами тут всякими пугать нас будет. Мы и так который день на кладбище ездим! Только в саду отдушину и находим. — Ладно-ладно. — Подняла руки Лена. — Я не хотела огорчать вас, сама помню, какая была лет в шесть… Сама была бы в диком восторге от кукольного замка, если бы он однажды ожил. Но я рассчитываю на ответные чувства с вашей стороны в сторону жителей Города. Я помогу вам — вы смягчите Судьбы кукол. — Ничего обещать не можем. — Хором выпалили дети. — А может вы поставите меня на землю? Я никуда не сбегу. — Точно? — Шутишь? Зачем? Я все равно хотела с вами поговорить. — «К тому же эта встреча все равно была бы неизбежна, раз я тут застряла» — подумала девушка. — Ладно… — девочка аккуратно поставила куколку на землю. — А почему вы ничего не можете обещать? — как можно миролюбивее спросила Ен. — Мы уже начали игру. А это поселение ожило и задумку нельзя повернуть вспять. Болезнь надо остановить, жалко что такое Чудо погибает. Куклы приняли свои роли и нам остается только наблюдать и ставить на то, что произойдет дальше. — Сказал мальчик. — А как было раньше? Что было до того, как Симон умер? — Нам было вместе весело. Он умел придумать такое, такое! Жаль, что его больше нет. — Печально ответила крошка. — Да, жать… — подтвердила Лена, подумав немного о другом, что если бы он жил, дети, возможно, не были бы так жестоки и не устраивали бы таких крутых поворотов Судьбы. — Кое-что не дает мне покоя. — Что, принцесса Мия? — Ой, не зови меня так. Это мне совсем не идет. — А как тебя звать? — Зови… да что изобретать, зови Ен. Полное — Елена. — Ен… ну ладно, вроде неплохое имя. — Постукивая пальчиком по подбородку, протянула Грибок. — Что не дает тебе покоя, Ен? — Аль… одно существо говорило мне, что этому городу нет и месяца. Неужели вы придумали всю историю от жизни Уклада в степи до времен строительства города и возведение Многогранника только для достоверности? — До эпидемии мы любили играть в другие игры. Симон мог бы рассказать, но он уже не с нами, а тебе пока рано знать. — Симон и есть ваш дедушка? — Это секрет. И хватит уже! — начала всхлипывать малышка. — Никто у нас не умер! Никто по-настоящему не умирает! Не спрашивай про это!.. — Все-все, не плачь. — Постаралась утешить ее Ен. Каждый всхлип девочки был, как ножем по сердцу. Когда она успокоилась, Лена рискнула продолжить расспросы. — То есть было что-то до города? И в его истории можно найти зерна истины? — Мы ничего не говорили. — Спрятав ручки за спину, сказал Ячмень, но его губы расплылись в улыбке и глаза выдавали его. — Мы и так тебе сказали больше, чем собирались. — Ладно, иди, Ен. А то Данковский ведь не уйдет и так и будет ночевать в башне всю ночь, а это против правил. — Сказала Грибок. — Уже гоните в Город? — прищурившись, осторожно спросила Лена. — Не гоним, а скорее вынуждены отпустить: очень уж интересно, как будет вести себя доктор. — Сказал Ячмень. — Да и остальные по-разному отреагируют на тебя. — Совсем вы его не щадите… столько вывалили на его голову, а ведь ему еще встречу с инквизитором надо пережить! — О, Аглая, хи-хи. — Заразительно засмеялась малышка. Слезы успели высохнуть и она снова думала о игре, а не о смерти близкого человека. — Да, она тоже скоро появится. — Кстати, Грибок, верни принцессе колечко. — Напомнил брат. — О, да! Оно слишком маленькое для меня, а тебе, Елена, в самый раз. — Может не надо?.. — как-то жалобно выдавила из себя девушка. — Надо-надо! — не согласились дети и Грибок присела и надела колечко на тот же пальчик кукле. — Ну все, иди. — Подтолкнув Ен, сказала она. — А то еще передумаю тебя отпускать. Будешь третьим зрителем… — Нее-ет уж. Достаточно с меня роли зрителя. — Содрогнувшись, отказалась девушка. Она со смешанными чувствами смотрела на кольцо на безымянном пальце. На пальце, где ему, строго говоря, не полагалось быть. Ен могла бы его снять потом, но стоит ли лишний раз огорчать Властей? — Мы тебя еще позовем, Елена! — задорно прокричал сорванец. — Ты интересная. «Святые угодники, я цела-здорова…» — выдохнула Ен, проводя ладошкой по вспотевшему лбу.       Она прошла по тропинке и, переступив через арку, вновь оказалась в Городе.

***

      Бакалавр напряженно измерял шагами пространство внутри башни. Он какое-то время продолжал ходить, пока не дернулся и не заметил, что девушка тоже вернулась. Ен ожидала любого вопроса, который обрушиться на нее первым, но когда он прозвучал, она опешила. — Ты влюблена в меня? Что значит — «украл сердце»?       Она сначала побледнела, а затем покраснела. Ен даже как-то разозлилась и сама перешла в наступление: — А тебе не волнует, например, то, что всемогущие Власти — это дети, а? Или что Город представляет из себя не то, чем упорно пытается казаться? — Я об этом думал все время, пока ждал тебя. Прости, несколько не тактично прозвучало с моей стороны. — Попытался исправился Даниил. — Это не должно было произойти так… — она отвернулась, чувствуя себя не в своей тарелке. Еще несколько часов назад Бакалавр ни в какую не желал идти ей навстречу, почти начал угрожать, но его остановило заболевшее сердце. Правильно сделало, что заболело. Еще бы оно дало обижать свою хозяйку какому-то напыщенному своенравному… врачу.       Лена не сдержалась и всхлипнула, она чувствовала, что вся ее выдержка ушла на разговор с детьми и теперь ее не хватит на еще одну трудную беседу. А она не может быть легкой, ведь она помнит все, что они пережили вместе, а он — нет. Ен даже не уверена, было ли все на самом деле, что она делала и видела во сне или нет. Вдруг у Бакалавра сейчас бьется чье-то другое украденное сердце и все эти совпадения случайны? — Не плач… — шепнули ей на ухо. Ен было рванулась в сторону, но Данковский удержал ее и даже прижал к себе, чтобы не убежала. — Отпусти меня. — Трясясь, как можно злее зашипела Лена. — Ты не помнишь меня, так зачем вторгаешься в личное пространство? — Потому что помнишь ты. Ты слишком хорошо знаешь меня и это пугает и интригует. Лучше мне тебя не огорчать и не сердить, иначе у меня появиться серьезный противник. — Вот как ты это видишь, да? — ядовито плюнула девушка. — Чтобы не приобрести врага, ты заделаешься в друзья? Лучше бы ты хоть раз сумел сказать правильные слова. Ненавижу! — Aut amat aut odit mulier, nihil est tertium. — Если ты сказал что-то вроде «от любви до ненависти — один шаг», я тебя убью, честное слово. — Она стукнула его кулаком в грудь. Она больше не понимала ни латынь, ни степной язык и это добавило горечи. — Тогда я ничего не говорил. — Тихо сказал он, прижав ее еще сильнее, и опустил голову на ее макушку. — Я так и знала! — зарычала девушка. — А ну пусти, негодяй! — Отпущу, когда успокоишься. — Непреклонно возразил Бакалавр. — Какой же ты!.. Вредный! — бросила Ен, уткнувшись красным лицом в его алую рубашку.       Из расстегнутого плаща веяло теплом и приятным запахом одеколона, впрочем, он полностью не заглушал запах пота. Вряд ли у доктора был второй плащ на смену. С тех пор, как он сюда якобы приехал, не было ни дня, чтобы он не бегал по всему городу от одного поручения, к другому. Разве что рубашки можно было достать на смену — наверняка Ева озаботилась о том, чтобы у гостя было хоть что-то по размеру на смену.       Когда она задышала ровнее и перестала всхлипывать, он взял ее за плечи и посмотрел в покрасневшие глаза. Даниил был слишком близко и его взгляд горел, разум жаждал ответов. — Прошу, отпусти меня. Ты слишком близко. — Из упрямства повторила Ен, она старалась выглядеть рассерженной, чтобы не выдавать других чувств. Со стороны она выглядела скорее насупленной. Данковскому это показалось невероятно очаровательным. — Они говорили про поцелуй. Если я это сделаю — я смогу вспомнить тебя? — не унимался он. — Ты дурак! — попыталась отмахнуться от него девушка. — А если все-таки сработает? — продолжал настаивать он. — Ты ничего не испытаешь, поцелуя незнакомую тебе девушку. Только в очередной раз посыпешь соль мне на рану. — Почему же ничего? — понизив голос, вкрадчиво спросил мужчина. Он приблизил свои губы к ее уху и шепнул: — А если я скажу, что ты мне нравишься? Что во сне я чувствовал, что не смогу прожить без тебя? Что эта жизнь будет глухой и пустой? — Это… правда? — Ты думаешь, я стал бы так шутить с девушкой, которая влюблена в меня? Ты настолько плохо обо мне думаешь, Елена? — его рука скользнула с плеч на ее спину, второй он легонечко погладил ее открытую шею. Голубое платье было красивым, оно шло загадочной иномирянке. — Я уже боюсь верить и надеяться. — Также тихо ответила она. — Моя вера пошатнулась, когда ты собрался убить Альбиноса. — Прости. Я действительно дурак. Но я тогда запутался и не знал, кому верить. Я до сих пор с трудом понимаю, что происходит на самом деле… — Да, я тоже. — Ен… я бы очень хотел тебя поцеловать. — Хрипловато проговорил Бакалавр, почти касаясь кожи за ее ухом. Сердце стучало, как бешеное, его разум понемногу начинал плыть куда-то в райские кущи. — Ты очень красивая… — Не могу поверить, что ты при этом обошел стороной и чудесную Еву и величественную Марию. Они ведь тоже красивы. — Колко отозвалась девушка. — Ен… это говорит в тебе неверие или ревность? Или и то и другое? — с усмешкой спросил Даниил. — Я не смогу быть оригинален, сказав, что твоя красота — это теснейший симбиоз внешних телесных особенностей и характера, усиленное нашими чувствами. Мы пережили некоторые события вместе и это нас сплотило… Пусть я и не все смог вспомнить пока. — А почему это звучит не оригинально? — удивилась Лена, подняв голову от его груди и взглянув в темные глаза. В них плясали черти, если не что-то еще более опасное, игриво-коварное и притягательное. — По-моему, вполне достойно… — она осеклась, когда он наклонился еще ближе. Она словно смотрела в глаза дракону. — Потому что вслед за этими словами я хотел бы украсть твой поцелуй. — Выдохнул он. — Мы целовались раньше? — Нет… ты хотел, но в последнюю нашу встречу я исчезла раньше, чем ты осуществил задуманное. — Вот как? Значит, на этот раз я обязан исправить тот промах…       Он медленно коснулся ее губ своими. Она ответила и оба простонали в поцелуй. Руки сами скользнули на его плечо и шею, а он прижал теснее к себе, жадно сминая мягкие губы. Время будто замерло, они целовались и в этот момент для них не существовали ничего другого кроме их чувств и сладких прикосновений.       Ен первая стала отстраняться и они оба с разочарованием прервались. Бакалавр очень неохотно отпустил ее, невольно бросая голодный взгляд то на припухшие губы, то на тонкую шею. Он сам от себя не ожидал подобной страсти, похоже, что-то в нем помнило о Ен намного больше, чем мог предоставить разум. Руки хотели двинуться дальше, приласкать женский стан, то он мысленно одергивал себя. — Как не кстати, что за нами все время наблюдают… — осторожно намекнула Ен. — А они вообще всё видят? — спросил Бакалавр, сглотнув. В его голосе прозвучала досада и злость. — Не думаю, но башню нам стоит покинуть. — Согласен. — Ты вспомнил что-нибудь?       Даниил слишком долго молчал, перебирая в памяти все, до чего мог дотянутся. — Понятно. — Тихо ответила самой себе Лена. «Нет, не вспомнил». Она постаралась поменять тему: — Тебе придется помириться с Артемием. Вы должны стать союзниками хотя бы еще на несколько дней. — Это будет… не так просто сделать. — В лице Бакалавра промелькнула и неприязнь, и осознание того, что «мириться» первым придется все-таки ему. — Я постараюсь помочь, сгладить острые углы. — Подбодрила его девушка.       Он улыбнулся ей в ответ и повел к выходу из башни. Им на пути не встретился ни один ребенок ни внутри Многогранника, ни снаружи. Парочка без приключений вернулись к собору.

Pathologic (Classic) OST — Changeling Ending