Остаться в Абу-Даби

6.

В суматохе сборов подарок удалось найти не сразу: в день покупки Ло до дома довёз Киллер, а пакет с улиткой оказался закинутым в шкаф, на самую верхнюю полку — и сжавшихся до одной мысли мозгов не хватило, чтобы сразу вынуть наружу это воспоминание. В момент, когда Ло наконец снял с полки несчастный пакет, завибрировал лежащий в заднем кармане телефон. Звонил Дофламинго, записанный просто как «Дофла». Без сердечка. Тревога скапливалась в груди, перетекая к животу, оттуда зацепило ослабшие руки. У них ещё одно свидание, на сей раз решающее. Грёбанный боже. Ло недолго смотрел на пустую иконку абонента, прежде чем ответить: — Алло? «Я подъехал и стою на аварийке». — Пять минут ещё постоишь? «Попробую». — Спасибо. Я скоро выйду! А вообще-то Дофламинго приехал точно вовремя, опаздывающая дама сегодня точно не он. Ло выругался вслух и быстро выбросил из шкафа на диван шмотки, в которые собирался переодеться: белая майка, рубашка поверх и джинсы. Переодевшись, молнией пробежался по квартире, проверяя все электроприборы, захватил сумку с пакетом, ключи и выбежал наружу, не с первого раза попав в личинку замка. Как Дофламинго и сказал, он стоял на аварийке, припарковавшись у забора. Ло вручил подарок, едва сел в машину. — Вот. Дофламинго приподнял брови, осторожно вынимая коробочку из бумажного пакета, открыл её и удивился ещё сильнее, беря улитку в руки: с интересом повертел, потрогал пушистые перья и сладко, соблазнительно улыбнулся: — Ох, Ло, ты действительно купил эту ден-ден муши? В этом дизайне? — Ты знаешь, что это такое? — Знаю. — Он убрал статуэтку обратно в пакет и аккуратно поставил назад, на пол. — Спасибо, это очень мило. Вопреки ожиданиям, Ло не поблагодарили поцелуем. А хотелось! — Даже не поцелуешь меня? — кокетливо спросил он. Дофламинго почесал затылок, склонил голову и предложил: — Куда тебя поцеловать? Он завёл руку за колесо руля, выключая аварийку, посмотрел в зеркало, выехал на дорогу. В навигатор забит маршрут прямиком до выбранного ресторана, по платной дороге — на лобовое стекло прилеплен транспондер для бесконтактной оплаты. — Блядь, ну я даже и не знаю. — Ло растянулся в кресле, желая немного поиграть с Дофламинго — в такие моменты улетучивалась его тревога. — В щёчку? Разгоняясь, Дофламинго занял место в левом ряду, оторвался от следующей за ними машины и быстро чмокнул в щёку, склонившись вбок; так быстро, что Ло почти не успел почувствовать тепло чужих губ. Зато слегка влажный след отчётливо ощущался на коже приятным холодком. — Надеюсь когда-нибудь заслужить ответную благодарность, — ехидно проговорил Дофламинго, приоткрыв окно, чтобы закурить. — Это то, о чём я думаю? Он согласен на отношения? Он хотел, чтобы Ло его поцеловал? В жесте беспокойства Ло бесцельно посмотрел время на телефоне — семь вечера. — Может быть. Я не умею читать мысли. — Мне всегда казалось, что мои мысли легко читаются по лицу. Дофламинго почему-то посмотрел на него, заостряя внимание на одежде. — Но смотри-ка, — он присосался к сигарете (к своей электронной курительной хуйне), — сегодня у тебя под рубашкой майка. Ло машинально опустил голову, рассматривая себя. Нет, рубашка на нём другая, ярко-красная, с цветочным принтом, тогда он надевал чёрную. — Говнюк ты, Доффи. Говнюк Доффи тепло рассмеялся. — Лучший из лучших! По платной дороге доехали быстро — или это Дофламинго гнал быстро, разрешённой скоростью было около ста километров в час. Ресторан спрятался у набережной, прямо напротив лодочной станции: мачты натыканных друг к другу небольших яхт разрезали небо, местные рыбаки обсуждали удачный улов и хорошую погоду — действительно хорошую, ясную, безоблачную — в такую только и выходить в море. Ло остановился, чтобы сфотографировать пейзаж на память. Может, показать Киду. Он не был фанатом мобильной фотографии, делал фотки чисто для себя или друзей, но вот последовавший за ним Дофламинго повернул телефон горизонтально и что-то подкрутил в настройках. Ах, да, он же ведёт инстаграм. Где-то там Ло видел фотографии с отметкой «остров Майорка». Хостес подобрал их у входа, проведя через бар и кассу: стойка и стены отделаны под камень, стена за диваном около большого стола обита деревом, образующим подсвеченный фиолетовым неоном круг, над столиками поменьше круглые прозрачные светильники. Стены завешаны акварельными картинами с разноцветными рыбками. Сложилось впечатление, что загрузка у ресторана полная — свободных мест Ло не заметил, но их вывели на улицу. Балкон у набережной выглядел симпатичнее, украшенный искусственными пальмами и вполне живыми тропическими растениями вперемешку. В качестве декоративного освещения горели стилизованные под старые фонари лампы, висящие на стене, основным же освещением выступали обычные прожекторы. Дофламинго зарезервировал круглый столик на углу, с хорошим видом на причал и город, подальше от людей. За хостесом подтянулся официант с меню. — Давай каждый за себя заплатит? — предложил Ло, мельком проверив цены. — Я ненавижу тратить чужие деньги. Если он не будет увлекаться, может, уложится в триста-четыреста дирхам. — Ты мне не должен. — Дофламинго пожал плечами, листая меню. — Но, если так будет удобнее… — Будет. Итак, что он хотел попробовать? Определённо, угольно-чёрные булки с розовым соусом. И тот бургер с вагю. А ещё соблазнительно выглядели роллы «вулкан» с шапкой из лосося, чёрной икры и какого-то соуса. Салат из морской капусты — классика жанра. И шлифануть всё это коктейлем «жёлтая птица» — гуава, лайм, ром. Ло сфотографировал интересные позиции, переводя взгляд на Дофламинго, тот изучал страницу с фирменными блюдами ресторана, держа в руке телефон с открытым чатом в телеграме. Искал нечто конкретное? — Я так понял, ты не первый раз в этом ресторане, и не первый раз в Дубае, — предположил Ло, желая с ним поговорить. — Угадал. — Дофламинго сфотографировал блюдо из сырого тунца на жареной картошке, обильно посыпанное тёртыми трюфелями. Кому-то отправил. — Я отдыхал здесь в семнадцатом году. — Один? — Нет. Тот самый русский любовник? — У меня, вообще, колесо Сансары оборот сделало, потому что прошлые отношения я тоже начинал в Эмиратах, — продолжил он. Ну, хоть какие-то ниточки сошлись. Познакомился с русским, потрахался, любовь, все дела — а вот ты уже живёшь в Москве и каком-то там Геленджике. Семь лет был в отношениях, получается? Ло подумал, что это хороший срок. Вернулся официант, чтобы принять заказ; помимо картошки с сырой рыбой Дофламинго взял себе ещё и пасту с креветками — на память, потому что не подсматривал ни в меню, ни в телефон. — Забавно, правда? — улыбнулся Ло, стоило официанту их оставить. — Да. Здесь нихера не изменилось, — вздохнул Дофламинго. — Только мебель поменяли. И вокруг Бурдж-Халифы здания достроили. Ресторан и его местонахождение вызывали у него определённые эмоции вроде светлой ностальгии — или не совсем светлой? Он и так откровенничал больше положенного, и Ло это чертовски нравилось, мелкими шагами приближаться к правде. В поисках пепельницы Дофламинго дошёл до официанта и немного пошептался с ним, незаметно подкладывая свёрнутую купюру в фартук, и тот с улыбкой показал ему знак «окей». Что-то будет? Ло не мог перестать улыбаться. Здесь так хорошо: даже гнилостный запах йода не портил обстановку, лодки продолжали возвращаться к причалу, и где-то вдалеке пел уличный музыкант — островок спокойствия в беспокойном сердце города. Он почти заново влюблялся в родную страну — человек определяет место, так ведь? Дофламинго вернулся на место, спустя пару мгновений ему поднесли пепельницу. Ло фотографировал подсвеченные иллюминацией яхты, стараясь выбрать красивый ракурс. Поднялся, запечатлев залитый огнями город, переливающиеся жёлтым небоскрёбы; потом Дофламинго начал кривляться и позировать, подложив под подбородок переплетённые пальцы, Ло сделал и его снимок. Сегодня на нём рубашка в нежных пастельных цветах с абстрактным узором, классические очки без вычурной оправы, с прямоугольными стёклами — и часы у него не «ролекс», кстати, но тоже какие-то до пизды дорогие, с нежно-голубым циферблатом, украшенные камнями. Люди не тупые, чтобы не понимать, что два таких разных по статусу и виду мужика не бизнес-вопросы здесь решали, но сейчас Ло было просто… Всё равно? Насрать. Похуй! Дофламинго жил, ничего и никого не боясь, и Ло терпеливо учился у него — иногда казалось, будто тот может щёлкнуть пальцами и получить весь мир у своих ног. Как же он в него влюбился. Заиграла Лана Дель Рей, резко прервавшая спокойную фоновую музыку — её Ло никогда не слушал, однако узнал по голосу, и проводки в его голове сошлись: — Ты попросил официанта поставить Лану Дель Рей? Какая срань, Доффи. Официант принёс напитки — минералка Дофламинго и «жёлтую птицу» Ло. — Ага, — посмеялся Дофламинго. — Мне кажется, у неё очень романтичные песни. Культура горит, и если это конец, мне весело. Но, похоже, всё только начиналось. Первыми подали салат и роллы — Дофламинго нагло стащил один, ловко управляясь палочками, и остался вполне доволен, Ло же не очень понравился омлет внутри, омлеты он в принципе не жаловал. Салат самый обычный — водоросли в кунжутном соусе, хрустящие, вкусные. Больше всего хотелось дождаться чёрных булок, конечно. Ло отвлёкся на телефон, потому что Дофламинго сделал то же самое, кому-то активно написывая (с кем он переписывался, ёбаный рот). Последние сообщения от Кида — скрины постов Шанкса в инстаграме, мол, так и так, зацепился с Юстассом Кидом в Абу-Даби, Юстасс Кид хорош, молодое поколение гонщиков не безнадёжно. «Шанкс сосать», — ответил Ло. Он хотел скинуть фотку Дофламинго Киду. Хотел — и сделал, подписав как «красивый чорт». Кид зашёл в сеть. Наверное, спал и проснулся от уведомлений. «Ебать, Дофла». «Красивая Дофла». «Не поехал в эту дайвинг-хуйню?» Дофла, конечно, Киду вообще не нравилась, но он продолжал поддерживать Ло — так мило. «Нет, я чё, ебанутый?» «Ржу». Когда принесли чёрные булки, Ло сразу их сфотографировал, отправив фотку Киду. Они лежали на настоящих угольках, а внутри — начинка из моллюсков. Дофламинго невинно изогнул брови домиком, смотря на блюдо: — Ло, ты как ребёнок. Это худшее, что здесь можно попробовать. Видимо, эту позицию в меню держали чисто по приколу. — Платишь не ты, успокойся. — Ло отряхнул пальцы от сажи, разжевав откушенное. — Невкусно, кстати. Но Дофламинго спокойно съел булочку и даже не скривился. Бургер вагю оказался самым вкусным блюдом из выбранных: нежное мясо, терпкий соус, мягкая булка — может, лучшее, что он пробовал за всю жизнь — Кида также нужно познакомить с ресторанными бургерами, ведь ебучий «макдональдс» и рядом не стоял. Отрываясь от еды, Ло рассматривал лицо Дофламинго, немного неестественное в своей гладкости, но оттого не менее красивое; тянуло спросить, что конкретно он с собой делал в кабинете косметолога — чисто из профессионального интереса — потому что носогубные складки у него явно заполнены филлером (повезло не обнаружить комки филлера в носу во время операции). Помешанный на себе мужчина явно не подпустил бы к себе кого-то, на кого не собирался тратить время — Ло чего-то стоил и это заставляло душу трепетать. С ним всё в порядке? Ну, по крайней мере, внешне. Если Ло любовался украдкой, то Дофламинго — в лоб. — У меня рот грязный? — нахмурился Ло, желая завести разговор о причинах игры в гляделки. — На кого ещё я должен смотреть? На него. Как глупо. — Лодки, например, просто охуительные. Он упустил из виду, что Дофламинго уже поел, сложил руки и просто… Смотрел? Пялился? Наслаждался. Ло научил себя смотреть людям в глаза вопреки дискомфорту, однако с Дофламинго было сложнее. Он быстро доел, запивая ком из пережёванного мяса и хлеба. — Не тревожься. — Дофламинго поднёс ко рту стакан и допил минералку. — Всё в порядке. — Я ничего не могу с этим сделать. — Погладить твою руку? — Что? Дофламинго вытянул руки, раскрывая ладони. Ло бесцельно посмотрел на выглядывающую из-под браслета часов коричневую родинку, прежде чем догадался вложить свою ладонь. Его собственная кожа немногим темнее; Дофламинго и сам не белокожий английский аристократ. Испанские мужчины — это классно. Особенно когда они совсем не двусмысленно оглаживают твою руку, заостряя внимание на костяшках. — Это неловко, — смутился Ло. — Всем насрать, поверь мне. Официант подошёл совсем внезапно, разрушая приятный момент; Ло дёрнулся, чтобы вырвать руку, но Дофламинго не позволил. И, более того, никто даже не посмотрел, чем они занимались. Он беспомощно расслабил плечи, понимая, как на самом деле заёбан и похуистичен обслуживающий персонал. В самом деле, ничего особенного. — Вот видишь, — убедил Ло Дофламинго. — Из каких побуждений ты мацаешь мою руку? — Из самых благородных. — Я серьёзно. Теперь Дофламинго позволил убрать руку — сразу стало холодно. Зябко. Неприятно. — Даю тебе романтику, которой ты так хочешь. — О. Переквалифицируйся в психолога. Время близилось к полуночи. Лодочник со станции не очень терпеливо объяснял подвыпившим туристам, что не собирается их отпускать ночью ни за какие деньги — Ло только тогда посмотрел на часах время. Ресторан должен был закрыться в течение получаса, людей уже практически нет, на террасе так точно, всё съедено и выпито, и вопрос висел в воздухе между ними. — Кстати, касательно вопроса вечера. — Дофламинго серьёзно посмотрел на Ло, буквально прочитав мысли. — Ты говорил, что никогда не стремился заводить отношения. — Да, я нецелованный, нетраханный лох. — Ло зачем-то отковырял присохший к столу кусочек мяса. — Ну, знаешь, мне это даже как-то не требовалось, хотя внутри я схожу с ума от проявления внимания к себе… Мужского. Это всегда интересная игра. Фактически, он сам во всём признался. Дофламинго закурил своё вонючее говно, напрочь убивая весь момент. — Быть неприступной сучкой? — Ага. — Мне тоже нравится, но я ко всему прочему скользкий мудак. — Он затянулся, специально выдыхая дым в сторону. — Ло. Это же не плохо, никогда с кем не встречаться и не трахаться. Каждому своё. Он был готов отступить? Вот так вот просто, лишь узнав о его философии жизни? Ну нет. Ло последний раз облизал в нервном жесте губы: — Но теперь я хотел бы. Одной рукой Дофламинго сдвинул крышку на держателе и вытянул выкуренный стик, обратив взгляд к Ло. Ло тут же встрепенулся: — Ты не куришь сигареты? — Нет. — Совсем? Нет с собой? Он много курил раньше, сначала подсев из желания казаться непонятым гением, потом просто из зависимости — старые привычки умирают неохотно — и вот после редких перекуров с Калифой, после немного интимного эпизода с Кидом на балконе, Ло ощущал, что скоро снова закурит на постоянной основе. — Ло, что с тобой? — тихо спросил Дофламинго. — Ты выглядишь так, будто сейчас умрёшь. Попутно он снова разобрал свой «айкос», достав держатель из чехла, вытянул стик из коробки, всунул куда надо и, нажав кнопку, протянул Ло. — Доффи, я щас правда сдохну. Я тебе встречаться предложил, блядь. «Айкос» на вкус — полная параша. Но хватало и этого. Никотин быстро разошёлся по отвыкшему телу, сделав его ватным. — Ты взрослый образованный человек, но сейчас такой дурачок. — Я тебя ударю. Ударить всё равно бы не смог — Дофламинго быстро поцеловал в щёку, встав, упираясь в стол, и отстранился, забрав с этим поцелуем всю злость. Со стороны оно могло выглядеть так, словно Ло что-то сказали на ухо. — Я просто не хочу целовать тебя здесь. — Но здесь никого нет. Мы тут последние остались. — Уверен? Ло огляделся по сторонам, выхватив силуэты сидящей в противоположном углу компании. Поцелуй горел на коже. Не вовремя пришёл официант с терминалом — им действительно пробили счёт по двум чекам. — Тогда поехали к тебе. Научишь меня целоваться. — Он снова присосался к курительной игрушке Дофламинго, стоило официанту уйти, но в рот ничего не попало. — Как эта хрень работает? Дофламинго показательно отсоединил крышку, вынул использованный стик — нет, Ло представлял устройство этой хуйни, просто никогда не пользовался сам и слушал, следя за руками, пока не услышал заветное: — Вставай. Погнали. Следом Дофламинго поднялся и рассовал барахло по карманам, собираясь. Ло потёр горячую щёку. О, боже. Дорога до Абу-Даби показалась ужасно, ужасно долгой — хотя заняла всего час с учётом скорости и проезда по платной дороге. Ло нервничал и нетерпеливо ёрзал в кресле, ожидая, что Дофламинго положит ладонь ему на колено, быстро поцелует, опасно оторвавшись от дороги, захочет потрепаться с ним про секс, облапает между ног, погладит за ухом — но нет, сука, как же терпеливо он выдерживал дистанцию! Ло соврал, если сказал бы, что ничуть не извёлся. Снова листал пустые каналы в телеграме. Снова переписывался с Кидом, говоря на какие-то совсем отвлечённые темы: тачки и цены на пиво в Almaya. Снова хотел курить, жадно пялясь на курящего Дофламинго. Докурив, он жевал мятную жвачку, и Ло смотрел, как двигалась его острая челюсть. В нём всё хорошо. Он идеален. Лишь когда они оказались около дома, Ло окатило волной пронизывающего жара — предвкушение, волнение и несмелая страсть глубоко внутри. Дофламинго, как назло, искал ключи в сумке мучительно долго — так же долго открывал дверь, снимал свои ебучие кроссовки, мыл руки — Ло уже натурально трясся, словно перед бурей. На выходе из ванной его поймали под локоть, повели к дивану. Дофламинго шлёпнул по одной из клавиш на стене, включая подсветку под потолком — интимный полумрак — сел на диван, снял очки и повалил Ло на себя, потянув за руку. Не церемонясь, припал к губам, придерживая за затылок. Ло распахнул глаза от шока и быстро закрыл их, не желая нарушать момент. Боже-боже-боже! Это начиналось целомудренно — простое прикосновение губ к губам, но Ло первый приоткрыл рот, цепляясь за нижнюю губу, действуя чисто по наитию, как видел со стороны — и Дофламинго быстро перетянул инициативу на себя, размашисто, грязно облизывая. Однако продолжил целовать… Нежно? Медленно, оставляя на языке слабый привкус разжёванной в машине мятной жвачки. Это было похоже на маленькую смерть. Кружилась голова от пьянящей слабости, сердце в тревоге билось о клетку груди и разгоралось острое, не сравнимое ни с чем возбуждение от познания чего-то совершенно нового, интимного. Ло положил руки на шею Дофламинго, большими пальцами проводя по кадыку, поднялся выше, к бритому затылку, огладил уши, слегка оттянул вниз серьги — словно дорвался до оазиса в бесконечной пустыне, так ощущались прикосновения к этой желанной гладкой коже. Он отстранился от поцелуя, прижимаясь ко лбу, соприкасаясь кончиками носов. Нос, сделанный его руками. Они оба тяжело дышали. — Для девственника ты неплохо целуешься. — У меня развита насмотренность. Дофламинго подарил ему ещё один влажный поцелуй, покрепче ухватил под бёдра и лёг вместе с ним на спину, вновь целуя: поймал приоткрытый рот, мазнул языком — одно лёгкое касание, но Ло ощутил, как по позвоночнику пробежали мурашки, а вместе с ними чужие пальцы. Не разрывая поцелуя, Дофламинго гладил его по спине, перетекая на худые бока, поднялся вверх — большими пальцами провёл по соскам сквозь майку. Ло вздрогнул, выдыхая: — Доффи. — Да? — Ухмылка ему к лицу, он будто становился моложе — ещё красивее. — Рад, что теперь можешь меня лапать? Он всё ещё держал пальцы на сосках. И подвигал ими, гладя, сдавливая затвердевшую плоть. Потом переложил ладони на задницу, обтянутую джинсами, слегка сжал. — Ты отлично подбираешь одежду. По фигуре. Как я могу быть не рад? Ло любил узкие джинсы и ничего не мог с собой сделать — ноги это то, что ему в себе нравилось. Он потянулся к пуговицам на рубашке Дофламинго — они легко выскальзывали из шёлковых петель. — А тебе даже мусорный мешок к лицу будет, Доффи, господи… Ло с благоговением распахнул его расстёгнутую наполовину рубашку, пробежав пальцами по плотной, гладкой, немного упругой груди. Вот какая она на ощупь. — А мне понравился твой цирк с рубашкой, — с улыбкой сказал Дофламинго, оторвав одну руку, чтобы почесать глаз. — Блядь. — Ужаленный стыдом Ло тут же сложил руки на его груди и уткнулся в них лбом. — Я был немного пьяный. И вообще, я туповат в этом плане. — Ты правда думал, что я что-то с тобой сделаю? — Ну, да. — Что? Дофламинго точно нравилось мучить людей. — Поцелуешь меня? Потрогаешь. Он внезапно засунул руки под майку — тёплые, с ухоженной кожей — погладил живот, задевая пупок большим пальцем, пересчитал рёбра, легонько ущипнул за соски. — Так? — Д-да, — сбился Ло. — Худенький ты. — Дофламинго вынул руки, сжал его талию, пытаясь свести большие пальцы. — Ещё немного и смогу тебя обхватить. — Не всем быть двухметровыми качками. Ло сидел на паху Дофламинго, но не ощущал, чтобы он хоть немного возбудился, и нервно поглядывал на свою ширинку, потому что в районе лобка уже давно поджимало скручивающим возбуждением. Если его сейчас потрогают между ног, всё станет слишком очевидно, а Дофламинго только этого и ждал, кажется, потому что в следующее мгновение сжал его, отчётливо прощупывая полутвёрдый член. И самодовольно придавил ладонью, смещая её к головке. Чтобы затем спросить: — Жарко, Ло? Жарко. Пиздец как жарко. Дофламинго гладил лежащий на боку ствол через джинсы; Ло чувствовал, как по трусам разливалось влажное пятно, трусы тёрлись об подтекающую открытую головку, так тесно, приятно — он закусил нижнюю губу и тихо застонал, сдавшись своим желаниям. Машинально сжал пальцы на плечах Дофламинго, избегая смотреть на его лицо с довольной ухмылкой. Почему бы просто не вытащить хер наружу, чтобы хорошенько отдрочить? Или взять в рот — самому вставить в этот охуенный горячий рот с длинным язвительным языком, оттрахать прямо в горло, в отместку за всё. Похуй, что он думал. Похуй, чего боялся. Сейчас Ло хотел одного. Яйца сжало приближающимся оргазмом, но Ло схватил Дофламинго за запястье, чтобы не спустить в трусы. — Блядь, ну ты и мудак, — почти что обиженно бросил он. Дофламинго послушно убрал руку. — Я хочу, чтобы ты сам решил, хочешь со мной трахаться или нет. Слишком опрометчиво делать это сейчас, Ло. Ло завёл руку назад и пощупал член Дофламинго — ничего. Ох, а у Дофламинго наверняка хороший член, думал он, такой же гладкий и аккуратный, однако у него не стояло. Или стояло слабо. — И что ты там хотел найти? — засмеялся он. — Ты импотент? — Мне нужно больше, чем просто поцеловаться и облапать друг друга, а ещё большую роль играет сам факт желания. — По-твоему, я недостаточно хочу секса? — Да. Ло прикрыл глаза, сосчитал несколько своих судорожных вздохов, чтобы подумать холодной головой. Он не был против, чтобы всё случилось прямо сейчас. В конце концов, по-прежнему очень интересно попробовать, а ещё Дофламинго хорошо заводил своими нихрена не невинными ласками. Но сказать вслух? Страшно. Слова беспомощно ворочались на языке: давай потрахаемся? Я хочу тебя? Трахни меня? Всё так глупо. В этой игре с сексом вести должен не Ло. — И как ты это понял? — Ло вновь прошёл пальцами по его груди, указательным проводя по ложбинке между мышц. — Я, вроде, молчу. — В этом и дело. Словами через рот говори, что ты хочешь. Ах, этот ублюдок до сих пор хотел играть по-честному. Ло стиснул зубы. Стоп машина. Сдаём назад. Он откинул рубашку, открывая левую сторону груди и татуировку «heartbreaker» на рёбрах — не стоковый каллиграфический шрифт, а написанный мастером от руки. Выцветшая, немного поплывшая. Старая. — О? — Что? — Дофламинго наклонил голову, чтобы посмотреть туда же, куда и Ло. — Да, у меня есть татуировка. — Это предупреждение? «Опасность», загоревшееся на пульте управления ядерного реактора. — Я сделал её в честь брата. Ничего лишнего. — Ну, и кто из вас разбивает сердца? — съехидничал Ло, проводя стриженными ногтями по татуировке. — Он, — легко и просто ответил Дофламинго. — Моё. Ло развёл указательный и средний пальцы, погладил упругий сосок, сжал его между; нагнулся, ложась на чужое тело, и потянулся к губам, продолжая терзать Дофламинго. — Да что ты пристал к моим титькам, — наигранно хмурясь, промычал он в поцелуй. — Нравится. И правда — классно же. Наверное, Ло делал это по-тупому и неумело, но отказаться от удовольствия уже не мог. Осмелев, провёл языком по соску, немного потеребил кончик. Глупо хихикнул, подтянулся и спрятал лицо в изгибе шеи, принимая объятия. В конце концов Ло устал дразниться: просто лежал, прислушиваясь к дыханию над ухом. Может, он почти заснул. Потому что просьба прозвучала как нечто далёкое, сквозь сон: — Дай мне встать, Ло. Дофламинго вернул на лицо очки, прежде чем подняться с дивана; Ло сдвинулся в ноги, позволяя ему встать. — Не думал сделать коррекцию зрения? — спросил Ло первое пришедшее на ум, заваливаясь обратно на диван и вытягиваясь в полный рост. — Не хочу. Мне нравится, как я выгляжу в очках. Учитывая, что очки Дофламинго носил практически всегда, видел явно хреново. Он не стал поправлять рубашку, расстегнул её до конца. Дошёл до раковины, чтобы набрать воды, затем включил общий свет, заставив зажмуриться от яркости. Подошёл ближе: — Спать собираешься? Я вот да. — Можно в твоей кровати? — Настроение у Ло оставалось игривым. — Можно. Маленькая победа на пути к большой цели? — Иди мыться. Для меня есть ванная на втором этаже. Ло заперся в ванной и опустил крышку унитаза. Член по-прежнему немного стоял, мешаясь, с этим нужно что-то сделать, раз Дофламинго выбрал тактику «возбудим и не дадим». Он решил порыться во всех ящиках, за исключением того, который открывал в прошлый раз — в среднем, помимо уходовых средств для лица, нашлась смазка с запахом «пина-колада» и силиконовая анальная пробка — розового цвета. Ну нихуя себе. Он победно усмехнулся. С кем Дофламинго развлекался или развлекал ли себя сам, он предпочёл не думать. Ло просто взял смазку, открыл крышку и понюхал — пахло химическим кокосом и немного ананасом. Боже, ну и срань. Почему нельзя было купить что-нибудь без запаха? С другой стороны, Ло смазывал себя гелем алоэ, который высыхает и оставляет липкую плёнку — всё-таки лучше использовать что-то, предназначенное непосредственно для секса. Он сел на унитаз и спустил джинсы с трусами до колен, возбуждённый член упал на живот и мазнул влажным следом по коже. Выдавив на ладонь немного смазки, Ло сразу начал активно надрачивать, сосредоточив движения на головке — надо быстро кончить, пока его отсутствие не стало подозрительно долгим. На втором этаже… Да, мылись. Шумела вода. Интересно, Дофламинго думал о нём, когда намыливал член? Дрочил на него? Ему словно приносило удовольствие вытворять всякое с Ло, вертеть его в руках и беззастенчиво щупать — вот уж в любви старых богатых уёбков к молодым телам он не сомневался. Хотя, не такой уж он и старый. Вообще не старый, в принципе. Ло тоже не юная нимфа. Вот бы Дофламинго залез ему в штаны — не только под майку — потрогал его возбуждённый член, сжал в кулаке яйца, прошёлся пальцами по анусу, немного надавил; Ло прикрыл глаза и тихо застонал, съезжая задницей к краю унитаза, чтобы нырнуть рукой между ягодиц, проталкивая один палец немного внутрь — просто подразнить себя. Он наблюдал, как тёмная головка мелькала в сжатом кулаке, обводя по кругу дырку, и думал о Дофламинго: его груди, запахе, поцелуях — горячих, пьянящих, разогнавших до какой-то точки невозврата; этот мужчина творил чёрную магию с его девственной душой. С мыслями о богатом опыте Дофламинго Ло поджал пальцы ног и обильно кончил на ладонь и пол, поддавшись бёдрами вверх. — Блядь, — шёпотом выругался он, затирая босой ногой капли спермы. Теперь и помыться можно. О его маленьком грязном секрете Дофламинго вряд ли узнает, если, конечно, где-то здесь не спрятана камера, но такие вещи обычно не делают публичными. И, вообще-то, будь Дофламинго менее приличным (благородным), Ло бы не смог отказать. Хотя, получше подумав об этом, смывая с головы какой-то дорогой хороший шампунь и остатки возбуждения, он решил, что вся смелость быстро улетучится, стоит Дофламинго действительно взять и снять с него штаны — она улетучилась прямо сейчас, потому что… Потому что вставлять в задницу член — вещь очень интимная и требует доверия. Трудно ответить, доверял ли он. Промежуток между «да» и «нет». Тайны, развешанные прозрачными нитями в этом доме, не давали покоя, и Ло постарался смыть с себя ещё и тревогу, делая воду в душе чуть горячее. Он забыл попросить одежду для сна, а сам Дофламинго не дал — поэтому пришлось надеть ношенную майку и трусы, благо, одевался в свежее бельё Ло с утра. В гостиной осталась включена подсветка, часть света попадала в приоткрытую дверь комнаты: Дофламинго сладко спал на сложенных под подушкой руках, в чёрной майке и пижамных штанах, не голый, к сожалению. Его телефон лежал между подушками, и Ло аккуратно переложил его на тумбочку, к подаренной улитке — похоже, Дофламинго заснул с телефоном в руке, так знакомо. Кондиционер работал на неприятно низкой температуре, так что Ло быстро забрался под одеяло, стараясь не потревожить сон — безмятежно спящий Дофламинго выглядел уязвимо и, пожалуй, уютно: расслабленное лицо, подрагивающие ресницы, тихое, размеренное дыхание. Хотелось погладить его по голове. Обвести пальцами ухо. Подарить немного нежности. — Я чувствую, когда на меня смотрят во сне, Ло, — проговорил Дофламинго, не открывая глаза. Привычка спать с одним открытым глазом? Такая есть у уголовников. — Прости. Ты просто охуительно красивый. — Ло натянул одеяло по самый подбородок то ли со стыда, то ли от холода. — Подлиза. Он встал с кровати, проверил телефон, кинув его на беспроводную зарядку, и пошёл в туалет. Где телефон Ло? Остался в гостиной? В ванной? Надо бы проверить переписки — могли написать по работе. А, похуй. Бепо разберётся, Ло хотелось прожить подростковые годы в двадцать восемь. Кажется, вернувшись, Дофламинго как-то подозрительно ухмылялся. Но Ло уже засыпал.

***

В следующие выходные Ло продолжал испытывать нервы Кида на прочность: водить машину ему очень даже понравилось, и теперь он напрашивался на покатушки каждые выходные, в свободное время на работе смотря обучающие видео для водителей, чтобы чувствовать себя увереннее — Кид скрывал, но скрыть то, как ты расцветаешь, трудно — ему сильно нравилось, что Ло наконец поддержал самый большой интерес в его жизни. Сегодня Ло гоняли по заправке, заставляя имитировать парковку задом между колонками. Он плохо понимал, как парковаться по зеркалам, и ни парктроника, ни камеры заднего вида Кид не имел — они ему просто ни к чему. — Кстати, как у тебя ресторанный вечер прошёл? — поинтересовался Кид, помогая Ло докрутить руль. — Мы пососались и немного облапали друг друга, — без тени смущения ответил Ло. Сейчас ему было важнее остановиться задом чётко у колонны, определив это по правому зеркалу. — И каково целоваться с мужиком? — Кид обернулся назад, чтобы проследить за движениями Ло в заднее стекло. — Стой. Ло уже более-менее уверенно выжал сцепление и плавно затормозил. — Не знаю, мне не с чем сравнить. Он бесцельно поехал назад, огибая задом колонну, смотря по зеркалам, сколько осталось места между — и, вызывая у Кида бурю противоречивых эмоций, — развернулся, ничего не задев. — А, точно, — пробормотал Кид, когда Ло поехал вперёд. — Я бы тебя поцеловал, но сейчас это уже будет считаться за измену. — Ло? Только сейчас Ло понял, что сказанул совсем уж лишнее. И правда, чего это с ним? Влюблённость расплавила мозги? Он только что пытался флиртовать с Кидом. Он остановил машину, прокашлявшись в кулак. — Блядь. Что-то я хуйню сказал. Извини. — Да похуй, — немного неуверенно усмехнулся Кид. — В жизни надо попробовать всё, или как там говорят. Ло не мог понять, шутил Кид или нет — по насмешливому тону склонялся всё же к шутке. — Засоси Киллера. — Он оторвёт мне голову. — Хита? — Не-е… Знаю. — Эх, никто не протянет тебе мужскую руку помощи. Кид весь как-то скукожился в кресле. С каждым днём всё хуже. Ло почти убедил себя коснуться его губами — просто по-детски поцеловать, без языков и слюней — поняв, что Дофламинго этот факт никак не расчухает, но Кид в последний момент потянулся назад за водой, выпил и сказал: — Ладно, похуй, забей. Давай параллельную парковку попробуем. Ло о многом догадывался. Однако озвучивать даже внутри головы — не хотел.