Призванная убивать

Эту Ночь всех святых они запомнят надолго. Чумазые, с землёй, набившейся под ногтями, и всклокоченными волосами, из которых ещё недавно пришлось вырывать мелкие цепкие пальчики. Расскажи кому — не поверят, но дверь своего дома всё равно запрут на замок. Так, на всякий случай. В последние дни октября, когда деревья стряхивают с себя золото, белки мечутся в поисках запасов, а под лунным светом мелькают перепончатые крылья, тихие улицы преображаются в одну из страшилок Татум. Дворники часами напролёт метут листья, снова и снова разбрасываемые ветром, хваткими лапами нагло каркающих ворон, ищущих что поклевать, и детьми, которых разноцветные листочки так и манят. На столе Шанталя в широком коричневом стакане тоже стоял букет из листвы всех оттенков золота, меди и бронзы. Сидя над конспектами, он периодически переводил взгляд на этот букет, предвкушая грядущие приятные хлопоты в кондитерской, академии и, конечно, в компании непоседливой Татум. Стоило о ней подумать, как в дверь что-то гулко ударилось. Шанталь встрепенулся, ручка выпала из его пальцев, а сам он резко обернулся. Пара секунд — и он уже открывал входную дверь, за которой стояла изумлённая Татум. — Ты что, ещё не готов? — возмутилась она, уперев руки в бока. — Я же сказала, что мы сегодня идём на тыквенное поле! — Но уже ночь, — сказал Шанталь и оглянулся, будто хотел указать на окно, за которым давно стемнело. Татум аргумент не оценила. — И? — всплеснула руками она. — Вот именно, что ночь! А ты ещё не готов! — Зачем нам идти на тыквенное поле ночью? — резонно задал вопрос Шанталь, скрестив руки на груди. — Мы что… будем тыквы красть? — Ш-ш-ш! — зашипела Татум. Яро огляделась по сторонам, заскочила в комнату Шанталя и прикрыла дверь. — Ты что такое говоришь? Да чтобы я крала? О, Шанталь, как ты мог такое подумать! Как не стыдно тебе! — лепетала та, что возымело свой эффект лёгкой стыдливой краснотой на щеках Шанталя. — Тыквы давно проплачены. Точно тебе говорю. Я сама лично это сделала. Целых несколько раз! — твердила Татум, экспрессивно хлопая себя ладонью по груди. — А пойдём мы за ними ночью для того, чтобы они напитались энергией лунного света. Или ты не хочешь напитанные энергией тыквы? — грозно уточнила Дэдлок, ткнув указательным пальцем в Шанталя. — Знать бы ещё, что это значит. — Зачем тебе что-то знать? Главное, что я знаю, — безапелляционно заявила Татум. — А теперь быстро переодевайся. Буду ждать тебя на улице! Спустя несколько минут запыхавшийся Шанталь уже встретился с Татум вне стен академии, и они вместе отправились к тыквенному полю проложенным Татум витиеватым маршрутом. Шанталь пока ориентировался в округе не настолько хорошо, насколько ему хотелось, потому многие переулки и тесные безлюдные улицы оставались ему незнакомы. Большая часть домов и приусадебных участков уже была украшена. Люди затягивали крыши паутиной, на вершины заборов натягивали бутафорские головы, на газонах устанавливали чучела, с которых свисали целлофановые плащи, а системы орошения оснастили разноцветной подсветкой. Тыквы стояли у порогов, под заборами, на окнах и вдоль тротуаров. На иллюминацию не жалели электричества, а отдельные поклонники праздника уже, хохоча, носились по дорогам, натянув на себя белые простыни. Татум продолжала петлять, попутно рассказывая Шанталю о том, кто где живёт, и по какой причине этому человеку следовало накидать червей в почтовый ящик. — И вот сюда тоже никогда не ходи. Здесь живут близнецы Тартт, которые учатся в обычной школе, можешь себе представить? Даже в академию не смогли поступить, слабоумные ничтожества! — Шанталь легонько коснулся плеча Татум, намекая, что стоит говорить немного тише, чтобы хозяева дома ненароком не услышали. Татум же продолжила ещё громче. — А вот та-а-ам живёт старая жадная карга, которая не раздаёт детям конфеты. Посмотри, как в её доме темно. И не украшено совсем. Старуха бойкотирует традиции! В ночь Самайна нужно к ней заглянуть и подкинуть на порог что-нибудь гадкое. — Может, у неё просто нет денег, чтобы купить конфеты? Такое случается. — Нет, не случается, — процедила сквозь зубы Татум. — У этой грымзы есть свои поля и торговая лавка почти в центре. Она продаёт батат по завышенной цене! Все в округе её недолюбливают, поверь мне. Я знаю, что говорю. Кэмерон наверняка захочет насолить ей в этом году. Шанталь, мы должны опередить его в этом! — торжественно заявила Дэдлок, опустив ему на плечо пахнущую полынью ладонь. Шанталь отнекиваться не стал. Понадеялся, что ближе к вечеру похода за конфетами Татум переключится на что-нибудь другое и ему не придётся участвовать в хулиганских мероприятиях против невинных старушек. Наконец, выбравшись за пределы поселения, Шанталь и Татум срезали путь через старое кладбище, бредя во тьме меж ржавых крестов и бесконтрольно разросшихся кустарников, то и дело цеплявшихся за штаны и рукава. Татум продолжала вещать о жизни в Первом, а Шанталь, мотая на ус её лекцию, попутно прислушивался к звукам стороннего шевеления, шелесту крыльев, тихому, почти неслышному писку и треску. В какой-то момент Татум резко замолчала, отчего Шанталь почувствовал себя так, будто нарвался лбом на бетонный столб. — Что случилось? — шёпотом спросил он. Татум спрятала фонарик в сумку, зажгла свой масляный фонарь, приподняла его на уровне глаз и с благоговением произнесла: — Мы пришли. И было в этой реплике столько почтения, сколько Татум не проявляла ни к одному живому существу.

***

Тыквенное поле раскинулось на много-много метров в длину и ширину, теряясь далеко за горизонтом. Масляный фонарь Татум освещал лишь местность вокруг неё самой, навевая мысли, что не очень-то Татум хотела быть заметной. Или замеченной. Зато разросшаяся до полного круга томная луна освещала собой все тёмные силуэты на поле. Шанталь без проблем разглядел несколько установленных в разных местах чучел, небольшие столбики, забитые для ориентира, и, разумеется, одутловатые силуэты тыкв. Некоторые из них лежали на земле под открытым небом, некоторые были опутаны паутиной из иссохших витиеватых стеблей, а тыквы поменьше прятались под размашистыми, но уже сухими листьями. Подошвы тонули в рыхлой земле, в воздухе пахло приятным ароматом сухой растительности вперемешку з запахом осенней почвы. Остановившись между несколькими объёмными тыквами, Шанталь опустил на землю сани, врученные ему у порога академии, и попросил у Татум фонарик, чтобы они могли разделиться и осмотреть как можно большее количество тыкв. Недолго порыскав в сумке, Дэдлок вытащила оттуда зажигалку и протянула её Шанталю. — Заполучила её в бою с Пейшнсом, — деловито объяснилась Дэдлок, чтобы Шанталь не заподозрил её во всяких вредных для здоровья непотребствах. Довольствуясь скромным огоньком, Шанталь взялся расхаживать в поисках годящихся экземпляров. По дороге Татум прочитала ему целую прокламацию на тему того, как должны выглядеть идеальные тыквы для праздника, потому Шанталь подошёл к процессу поиска со всей серьёзностью. Шершавые листья хрустели под ногами, лёгкий ветерок постепенно холодел, а откуда-то издалека доносился чудной, не свойственный полям лязг. Шанталь выпрямился и огляделся, держа перед собой зажигалку. Он притих, вслушиваясь в звуки ночи, лишний раз убеждаясь — ему не примерещилось. Переступив через спутавшийся клубок тыквенных стеблей, Шанталь направился прямиком на звук. Что на поле могло издавать подобные лязги? Он бросил тревожный взгляд через плечо — Татум копошилась над землёй, хватко разгребая сухую, слегка колючую листву. Похоже, она ничего не слышала, ну, либо не обращала внимания. Шанталь не обращать внимания на звук не мог, потому продолжал идти вперёд, пока не разглядел массивный силуэт с раскинутыми в стороны деревянными руками. Пугало. Просто пугало. Наверное, к нему привязали какие-то жестяные погремушки, чтобы разгонять птиц. Но проверить стоило. Шанталь подошёл к чучелу впритык и сверху донизу осветил его зажигалкой, заметив на его плечах свисавшие жестяные банки, путавшиеся с целлофановыми лентами. Он осторожно толкнул пальцем одну из банок и те издали тот самый шершавый, словно наждачная бумага, лязг. Ветер усилился и другие банки, врезаясь друг в дружку, заиграли жуткую, скрипуче-свистящую мелодию. С соломенной шляпы, нахлобученной на набитую опилками голову чучела, слетело несколько соломинок, встрявших в волосы Шанталя. Целлофановые ленты от ветра змеились, словно хотели его обвить, а нарисованная ухмылка пугала как будто расширилась. — Шанталь, не нужно сжигать чучело. Мы пришли за тыквами. Подожжём этих уродцев в другой раз, — донеслось до него со стороны, после чего он поспешил вернуться к делу. Он уже нашёл пару подходящих тыкв, а когда усадил их на сани, Татум жестоко его раскритиковала. Пришлось вернуть тыквы на место и искать другие — более соответствующие критериям Дэдлок. Когда дело, наконец, было сделано и они вместе привязывали тыквы к саням, неподалёку послышался мужской вскрик, а за ним целая череда отборных проклятий, которым Татум ещё следовало поучиться. — Сматываемся! — скомандовала она, хватая сани за ручки. — Постой. Давай скажем ему, что пришли за своими проплаченными тыквами? Он же подумает, что мы — воры. — Это охранник, Шанталь! Он сначала стреляет солью, а потом задаёт вопросы! — выпалила Татум и, одной рукой схватив Шанталя, второй потянула сани. Они бежали по полю, не шибко виртуозно объезжая лежавшие там тыквы, то и дело счёсывая с них кусочки шкурки, переезжая сухие листья и путаясь в паутине растительности. Татум волочила сани правой рукой, а Шанталь — левой. На удивление она оказалась права, когда говорила, что это будет удобно — похоже, Татум чем-то смазала сани, чтобы те лучше скользили. Выстрелы солью не заставили себя ждать, но Шанталь и Татум уже отдалились от поля, потому не успели ощутить на себе всю соль правосудия. — Поверить не могу — он действительно в нас стрелял! — пытался отдышаться Шанталь, когда они сделали привал на старом кладбище. Татум плашмя свалилась на землю, а Шанталь тяжело дышал, упираясь руками в колени. — Старый хрыч мечет соль, как рыба — икру! Наверное, он не знает, что из-за этого на его поле всё перестанет расти, — пробубнила Татум, после чего резко поднялась и начала что-то искать за надгробьями. Спустя пару минут она явилась к Шанталю с лопатой. — Закопаем тыквы здесь, а завтра ночью заберём их отсюда. Шанталь так устал после марш-броска, что задавать вопросы и, тем более, дискутировать на тему целесообразности закапывания тыкв на кладбище, не стал. Молча взял лопату и вырыл яму. Затем они вместе закатили туда тыквы, засыпали землёй, хорошо её утрамбовали и прикрыли сухой травой, чтобы место не слишком выделялось. Перекошенное, расколотое надвое надгробье Татум пометила маркером, нарисовав на табличке, с которой давно стёрлось имя усопшего, улыбавшегося чертёнка. Следующей ночью почти в это же время они снова выдвинулись в путь. Не меньше получаса бродили по старому кладбищу прежде чем нашли то самое место. Ветер разгулялся не на шутку, отчего размахивавший лопатой Шанталь быстро замёрз. Огонёк внутри масляного фонаря колыхался, пустившись в пляс, а меж кустарников слышалось свистящее завывание урагана. Земля слетала с лопаты снова и снова, яма становилась всё глубже, а тыкв всё не было видно. — Татум? — позвал её Шанталь, опираясь на лопату. Та обернулась, взглянув сначала на друга, а затем на пустую яму под его ногами. — Тыквы пропали.

***

— Что? — почти взвизгнула Дэдлок и метнулась к яме. — Чушь какая! Быть того не может! Татум опустилась на колени и рьяно взялась разгребать землю руками, подобно собаке, роющей себе землянку. — Нужно копать глубже! — скомандовала она. — Если я продолжу копать, то найду чью-нибудь голову, а не тыквы, — деликатно пояснил Шанталь. — Если бы они были здесь, мы бы уже их нашли. Может, место перепутали? — Исключено! — отрезала Татум, тыча пальцем в табличку на надгробье. Оттуда им улыбался нарисованный чертёнок. — Треклятый Кэмерон! — взорвалась Дэдлок. — Это всё он сделал. Точно тебе говорю! Наверное, слизняк проследил за нами вчера. — Здесь не было никого, кроме нас. Полагаю, будь он с компанией неподалёку, мы бы заметили их. — Какая теперь разница? — раздосадовано махнула рукой Дэдлок и повернулась в сторону тыквенного поля. — Придётся опять туда переться. Идём. Завтра закидаем Кэмерона тухлыми яйцами. Шанталь водрузил на спину сани и направился следом за Татум, которая уже перемахивала через престарелые могилы и пинала ботинками всё, что под ногу попадалось. — Не думаю, что тыквы выкрал он, — решился произнести вслух Шанталь, то и дело оглядываясь назад, будто надеялся, что пропажа таинственным образом сама вернётся на место. — Конечно, он! Кто же ещё? Ах, Шанталь, ты не способен в полной мере оценить коварство этого червя. Дю Пон хочет испортить нам праздник! Октябрьский Гринч. Возможно, так оно и было, потому, на всякий случай, Шанталь прислушивался к каждому звуку и приглядывался к каждой тени. Как и вчера, людей поблизости он не замечал. Вторая вылазка на поле оказалась успешнее первой. Со второго раза охранник их не заметил, потому они спокойно выбрали ещё несколько оранжевых кругляшей, усадили их на сани и доставили на кладбище, где зарыли уже на другом месте. В качестве пометки на этот раз Татум воткнула в землю крюкообразную палку. Когда следующий день сменился ночью, а на небо выкатился мутный сырнообразный диск, Шанталь и Татум снова покинули дом и отправились на кладбище. Корявые ветви деревьев зловеще скрипели, на околицах подвывали собаки, а за их пределами шуршали крыльями ночные птицы. Татум держала в руке фонарь, пока Шанталь копал, хоть немного согреваясь под кружащимися потоками холодного ветра, пробиравшего до костей. Он всё копал и копал, пока не стало ясно — тыквы снова исчезли. — Да как, дьявол их подери, это возможно? — злилась Татум, тыча фонарь ко всем ближайшим надгробьям. Тем же, которые они видели вчера, когда на этом самом месте спрятали добычу. Вне всяких сомнений с местом ошибиться они не могли. На сей раз все набранные на поле тыквы Татум пометила, ножом нарисовав на них кресты. Если у кого в округе вдруг объявятся крестоносцы, сразу станет ясно кто бесчестный злоумышленник, похищавший праздники. Следующей ночью ситуация с пропажей повторилась. Впору было бы оставить эту затею, позволив отцу Татум самостоятельно привезти тыквы, что он и так собирался сделать, но разве Татум могла уступить своим принципам? Да и Шанталя не на шутку заинтересовала загадка таинственно исчезающих тыкв. Очередная ночь в поле. Татум с чёрным маркером в руке нависала над тыквой, размышляя. — Нужно написать на ней что-нибудь очень неприличное. Шанталь, помогай! Какое самое неприличное слово в Капитолии? — Бедность? — немного подумав, произнёс Шанталь. Дэдлок насупилась и фыркнула. — Как-то недостаточно гадко звучит… Напишу адрес Паркеров! — вдруг осенило её и она взялась подробно и разборчиво расписывать их адрес на тыкве. Шанталь же, вздохнув, поднялся и пошёл за последней необходимой тыквой, привычно подсвечивая себе путь зажигалкой. Минуя неподходящие ягоды, он вдруг заметил идеально ребристую, круглую и достаточно высокую тыкву. Опустился перед ней, поднёс зажигалку поближе, чтобы найти её хвостик и оторвать от стебля, как вдруг… — Можешь, подойти? — крикнул он. Татум засунула маркер в сумку и поспешила к другу, негодуя, что Шанталь позволяет себе шуметь на поле. Она уже готовилась сказать ему об этом, но, едва она приблизилась, Шанталь снова заговорил. — Посмотри, — встревоженно заявил он, указывая на тыкву, мирно покоившуюся на земле. Тыкву с крестом. Татум подняла голову вверх, выискивая глазами подлого охранника, как вдруг Шанталь указал ей на ещё одну деталь. — Взгляни сюда. Он провёл пальцем от хвостика тыквы к стеблю и Татум ахнула. Хвостик снова к нему прирос. Тыква, которую они сорвали с поля и закопали на кладбище, продолжала расти, словно никто к ней не притрагивался. Повисло озадаченное молчание, пресекаемое разве что плачем сычей. — Какой-то новый сорт? — нахмурилась Татум, щупая хвостик. — Сорт, который умеет выползать наружу из ямы и прирастать обратно к стеблю? Татум шумно выдохнула и с подозрением огляделась по сторонам. — Какой-то очень коварный розыгрыш, Кэмерон, — прошипела она, щурясь. — Слишком умно для такого идиота, как ты. — Думаешь, он приволок сюда тыквы и приклеил их к стеблям? Звучит маловероятно. Мы вообще могли их не найти. Слишком затейливый розыгрыш. Шанталь распрямился и огляделся. Вокруг никого. Из освещения лишь луна, звёзды и трепыхающийся за засаленным стеклом огонёк фонаря Татум. Железные банки на пугалах позвякивали от малейшего дуновения ветра и это шевеление оставалось единственным на всём тыквенном поле. — Давай поищем другие тыквы с крестами. Может быть, они тоже здесь, — предложил Шанталь и они с Татум разошлись в разные стороны. Огонёк зажигалки колыхался, из-за чего приходилось подносить его прямиком к тыквам, но пока другие отмеченные крестами Шанталю не попадались. Татум тоже. Периодически он поднимал голову, чтобы проследить, где находилась Дэдлок, после чего вновь возвращался к поискам. Ноги грузли в мягкой почве. Около одного из переплетений стеблей Шанталя пытался напугать ёжик, а затем и чучело, выросшее перед ним будто из ниоткуда. Шанталь обошёл чучело и продолжил поиски. Огляделся — вокруг пустое пространство. Татум брела поодаль, то опускаясь с фонарём, то поднимаясь снова. Других тыкв-крестоносцев не виднелось. Шанталь метался от одной тыквы к другой, пока снова не натолкнулся на чучело. Поднял голову и нахмурился. Чучело немного перекосило, соломенная шляпа сползла ему на лоб. Дилони непонимающе смотрел по сторонам. Разве ближайшее чучело не стояло метрах в тридцати от него? Шанталь повернулся лицом к пугалу, хмуро окинул его взглядом от макушки до земли и, встав на цыпочки, потянулся вверх, чтобы поправить шляпу. Соломенная шляпа хрустнула от его прикосновения. Жестяные банки звякнули. Что-то вцепилось Шанталю в горло и потянуло его вверх. Барахтаясь, он стал задыхаться, колотя руками по той шершавой клешне, что его схватила, не понимая, что это и откуда взялось. Перед глазами оставалась лишь набитая опилками голова с корявой ухмылкой, на которой криво сидела шляпа. Больше никого нет. Шанталь отбивался от невидимого нападавшего ногами и руками, как вдруг прямиком в голову чучелу прилетела небольшая зелёная тыква. Соломенную шляпу будто ветром сдуло, оставив в воздухе лишь шлейф из нескольких мелких соломинок. От удара тыквы чучело с грохочущими банками свалилось назад, а Шанталь шлёпнулся на землю. — Что за?.. — прохрипел он, отползая от чучела подальше. — Оно вырубилось? — громко спросила Татум, подбежав к Шанталю. Тот продолжал сидеть на земле, изумлённо глядя перед собой. — Меня что-то схватило. Не могло же это быть… пугало? — Что значит «не могло»? Это оно и было. Я сама видела! — заявила Дэдлок, что Шанталя не убедило. Татум и не о таких вещах рассказывала, но это не означало, что они существуют на самом деле. — У чучела даже нет рук, — сорвалось с уст Шанталя. Стоило ему это сказать, как валявшееся на земле пугало задрожало, банки заскрежетали, и в одно мгновение ока чучело снова высилось во весь рост с соломенной шляпой на голове. — Бежим! Сейчас же! — выкрикнула Татум, схватила Шанталя за воротник и, одним рывком подняв того на ноги, потащила за собой. Они бежали как угорелые, слыша лязг жестяных банок будто бы со всех сторон одновременно. Перепрыгивая через тыквы и паутины их стеблей, Шанталь имел неосторожность оглянуться, о чём моментально пожалел. Звук отовсюду ему не примерещился. Силуэты чучел, ещё недавно стоявших в разных частях поля, теперь стали ближе, словно кто-то перемещал их как шахматные фигуры. — Сани! — выкрикнула Татум и Шанталь тотчас подхватил их, быстро забросив себе за спину. Земля под ногами больше не казалась такой рыхлой, ветер — таким холодным, а ночь — столь тёмной. Шанталь и Татум даже не заметили, как оказались на территории старого кладбища, перемахивая уже через ямки и бугры, оббегая могильные плиты и ржавые железные кресты. Наглотавшись холодного воздуха, они решили остановиться, чтобы отдышаться. — Ты тоже это видела? — тяжело дыша, спросил Шанталь, опираясь на затянутое мхом каменное надгробье. Он сбросил сани на землю, а Татум плюхнулась прямо на них. — Такую систему защиты от краж я не ожидала, — честно призналась Дэдлок, чем заставила Шанталя ощутить смятение. — Так это всё-таки была кража? — осуждающим тоном уточнил он. Татум всплеснула руками, а оправдание так и не придумала. Шанталь откинул голову назад и вымученно простонал. — Теперь нас упрячут в тюрьму. Пожизненно. — Технически мы их даже не украли. Тыквы всё равно вернулись на место! — И из-за них за нами увязались ожившие чучела. Как пугало может двигаться? Так быть не должно. Это… нездорово. — Близится пришествие Самайна в наш мир, а в это время возможно всё! Вот бы препарировать одно пугало, чтобы понять, как устроена его магия… — размечталась Татум и вздрогнула, когда по её ноге что-то пробежало. Решив, что это паук беснуется, она смахнула его с ноги, но он взобрался на неё обратно, препротивно постукивая по ноге своими прыткими лапчонками. Татум смахнула его снова, чем привлекла внимание Шанталя. — Что там такое? — Он чиркнул пальцем по зажигалке и поднёс вспыхнувший огонёк к Татум. Та опустила взгляд к ноге, глаза её округлились и она взвизгнула так, что Шанталь от неожиданности чуть не обронил зажигалку. На лодыжке Татум мёртвой во всех смыслах хваткой сомкнулись иссохшие бледные костяшки пальцев, с которых обсыпалась земля. Татум задёргалась, норовя смахнуть с себя пережиток прошлого, а Шанталь бросился ей помогать, но костлявая рука исчезла так же стремительно, как и появилась. Шанталь завертел головой во все стороны, глазами выискивая меж старых надгробий, беспорядочно растущего сухостоя и теней, отбрасываемых кустарниками, хоть какие-то следы нападавшего, но тот будто сквозь землю провалился. Сквозь землю… Шанталь застыл, плавно переводя взгляд с ржавых железных крестов на то, что лежало под ними. Зажигалка всё ещё горела в его руке, скудно освещая окрестность, но и этого хватило, чтобы заметить под соседним крестом мягкое шевеление. — Татум, — прошептал он, положив руку на плечо бормочущей проклятья Дэдлок. Она резкими движениями стряхивала с себя следы нечистого, но резко остановилась, когда посмотрела туда, куда указывал Шанталь. Земля под крестом слабо содрогалась от толчков из-под земли. Железное изваяние заскрипело и накренилось. Татум вцепилась в руку Шанталя и отступила на шаг назад, потянув его к себе, пока тот, будто зачарованный, не мог отвести глаз от шевеления под землёй. Оно пробиралось всё выше и выше к поверхности, норовя вырваться, наконец, на свободу. Шанталь следил бы за этим и дальше, если бы не услышал чётко различимый скрип позади. Они с Татум одновременно обернулись и нахмурились. Над землёй полз молочно-белый туман. Его мягкие вихри вились, будто кудри малого ребёнка, простираясь всё дальше и дальше, а под его покрывалом тут и там раздавался необъяснимый скрип. Треск. Хруст. Что-то зашевелилось в кустах и выпорхнуло оттуда, захлопав крыльями. За надгробьем, на которое ещё недавно опирался Шанталь, нечто скреблось. Он выставил зажигалку перед собой и выглянул по ту сторону надгробья — никого. Татум нервно топала на месте, переводя взгляд с одного кривого вычурного креста на другой. Треск доносился отовсюду. Один из накренившихся крестов окончательно повалился набок, а надгробье, которое только что осматривал Шанталь, треснуло напополам. Шанталь встрепенулся и отступил назад, не сводя глаз расколотого надгробья, ожидая, что оттуда выскочит… что? Кто? Всё это действительно начало походить на какой-то безумный и очень изобретательный розыгрыш. Шанталь уже хотел согласиться с Татум насчёт того, что к этому явно причастна компания Кэмерона, как вдруг что-то повалило Татум на землю и стремительно поволокло за собой. Шанталь бросился за подругой, которую незримый враг потащил в сторону. Благо, Татум вовремя успела ухватиться за один из престарелых гранитных постаментов. Подбежав к ней, Шанталь, не думая, выдернул из земли тонкую трубу, когда-то выполнявшую функцию креста, и замахнулся ею по шевелившимся в тумане костяшкам пальцев. Те от удара куда-то пропали, а Татум стремительно вскочила с земли, схватила Шанталя за руку и решительно велела проваливать отсюда немедленно. Они бежали, путаясь в зарослях сухой травы, оббегали те надгробья, которые удавалось разглядеть под светом луны, отчётливо слыша царапанье когтей об камень, треск досок и тихое постукивание. В стороне что-то ударилось об постамент. Над головами захлопали перепончатые крылья, а откуда-то издалека, словно из глубокого туннеля, донёсся голос. Женский голос что-то хрипло шепчущий про непослушных детей. Татум, наконец, сумела нащупать в своей сумке фонарик, чей свет устремился в непроглядную пелену ночи. Земля утекала из-под ног, будто засасываемая в сток вода. Старое кладбище осталось позади, а с ним и туман, чудные скрипы и уханье встревоженных сычей. Шанталь и Татум бежали на пределе возможностей. Лишь ступив на крайние улицы, они ощутили себя в безопасности. Почему-то казалось, что сюда никакая чертовщина забрести не сможет. В большинстве домов хозяева уже погасили свет, но местами светила уличная праздничная иллюминация. Между двумя такими особняками с иллюминацией стояла наглухо тёмная усадьба. Шанталь вспомнил про то, что несколько дней назад поведала ему Татум, и притормозил. — Ты сказала, что та женщина не раздаёт сладости детям. Татум тоже остановилась. Глянула на Шанталя и взяла его за руку. — Мы обязательно забросаем её тухлыми яйцами, но сделаем это завтра. А сейчас нужно… — А ещё ты сказала, что у неё есть поле. — Шанталь указал пальцем в ту сторону, откуда они убежали. Дэдлок заинтересовалась. — Не ей ли принадлежит тыквенное поле? — Не знаю, но, может быть, — задумчиво протянула Татум и повернулась лицом к дому бойкотливой старухи. Сомнения Татум быстро трансформировались в ослепительную вспышку озарения. — Проклятая бабка! Старая рохля решила испортить нам праздник! — выпалила та и ринулась прямиком во двор старушки. — Ты что, пойдёшь к ней сейчас? Татум не ответила, потому что уже поднималась на порог.

***

Три гулких удара по двери — и у Шанталя сердце провалилось в пятки. Он огляделся по сторонам, уже поджидая отряд миротворцев, отправленный по их души. Но на улице царила тишина. И в доме старушки тоже не было слышно никакого шевеления. — Татум, не стоит делать это посреди ночи. — Скажи это мертвецам, которые только что эксгумировались прямо при тебе, — парировала Дэдлок и постучала громче, будто решила двери вышибить. Шанталь раздосадовано закрыл глаза, всё ещё стоя на аллее. В доме по-прежнему было темно и тихо, потому Татум схватилась за ручку и потянула дверь на себя. Та скрипнула и Дэдлок одним глазом заглянула в коридор. Никого. Шанталь поспешил к ней, чтобы остановить, прежде чем Татум незаконно проникнет в чужое жильё, но вместо этого и сам оказался внутри. — Её нет дома, — констатировала Татум, переступив порог. — Наверное, карга поле защищает. Или летает где-нибудь на метле. Она вытащила из сумки фонарик, включила его и осветила коридор. Ничего выдающегося. Обыкновенная лачуга обыкновенной старухи. Из коридора Шанталь и Татум заглянули на кухню, а оттуда — в гостиную. Кругом стояла старая мебель. На диване лежало несколько маленьких книжек с пожелтевшими страницами. — Что за запах? — осведомилась вдруг Татум, принюхиваясь. Шанталь покачал головой, давая понять, что никаких запахов не слышит. Хмыкнув, Татум поспешила обратно на кухню и принялась открывать один кухонный шкафчик за другим, пока не обнаружила источник пряных ароматов. Шанталь стал рядом с ней, зачаровано глядя на десятки маленьких колбочек, бутылочек, баночек и пузырьков, полных семенами, высушенными цветами и листочками. Всё это, только в неаккуратном оформлении, он встречал дома у Татум. — Так и знала! — победоносно заявила Дэдлок. — Миссис Лаверна Фраусс — ведьма! Впервые встречаю в округе другую ведьму… Недолго думая, Татум взялась выгребать с полок пузырьки и совать их к себе в сумку. — Татум, ты что? — ужаснулся Шанталь. — Верни на место. — Это редкие травы и они мне нужны. — Мы оказались в этой ситуации, потому что брали то, что не положено брать. — Я сделаю из этого обереги для нас! — отмахивалась Дэдлок, покуда входная дверь с грохотом не захлопнулась. Несколько стеклянных пузырьков выпали из рук Татум и разбились. Створки на окнах задрожали и начали хлопать, как бывает от заигравшегося сквозняка, а из вытяжки, висящей над плитой, послышался тихий шелест. Шанталь выгреб из сумки Татум все упрятанные ею травы, вывалил их на стол и, схватив её за руку, потянул к другой двери, ведущей в кладовую, а оттуда — на задний дворик. Они бежали, не оглядываясь, топча опавшие на тротуар листья, покуда на горизонте не обрисовался дом семьи Дэдлок. Дом, освещаемый праздничной иллюминацией соседнего особняка. — Где это вы шатаетесь посреди ночи? — послышался знакомый голос со стороны жилища Дю Понов, когда Шанталь и Татум уже собирались сворачивать во двор Дэдлоков. — Надеюсь, у вас не романтическое свидание было? — А ты что в такую пору здесь забыл? — огрызнулась Татум. — Я тут живу. За порядком слежу. — Сгинь, нечистый! — фыркнула она и тихо пробралась домой вместе с Шанталем. Закрыла входную дверь, заперла все замки и выдохнула. Всё позади. А к утру перед входной дверью материализовалась тыква с адресом Паркеров.

***

Шанталь сидел на пороге дома и караулил, греясь на солнце. День выдался тёплым и безветренным. По тротуарам с самого утра носились маленькие призраки в простынях и пираты с пластиковыми саблями, собаки купались в сухой листве, а к дому Дю Понов раз за разом кто-то подъезжал или приходил. Шанталь поймал себя на мысли, что у них довольно шумно, как для семейства банкиров. А ещё людно. По заднему двору расхаживала черноволосая женщина, на непонятном языке громко переговаривавшаяся с садовником, который возился с уличными украшениями, коих и без того уже было достаточно. Эти двое галдели настолько громко, что Шанталь удивился, почему нарушителям покоя ещё не сделали замечание. В довесок к ним из дому высыпались хохочущие однокурсники Шанталя вперемешку с какими-то незнакомцами их же возраста. Кто-то из компании завалил один из распятых скелетов, за что на них начал кричать садовник, но осёкся, когда во двор пожаловал доставщик бутилированной воды. Черноволосая снова затарахтела на непонятном языке, зазывая доставщика в дом, откуда как раз выходила молодая пара. Глядел на всё это Шанталь с лёгкой отрешённостью. Услышав, что за его спиной расхаживала Татум он, не оборачиваясь, спросил: — У них всегда так? Дэдлок хмыкнула, скорчив недовольную гримасу. — Такая бестолочь, как Кэмерон, могла вырасти только в таком дурдоме, как этот. — Сколько человек там живёт? — Да кто их считал? — фыркнула Татум. — Погоди ещё. Вечером в этот гадюшник весь округ сползётся. Из кого вытряхивать самые дорогие конфеты, как не из банкиров? — Не мог Кэмерон подбросить нам эту тыкву? — Шанталя снова начали грызть сомнения относительно вчерашней ночи. Может, привиделось? Галлюцинации на фоне стресса? Или вообще сон? Или… — Успокойся, Шанталь. За нами просто увязалась мстительная ведьма. — Считаешь, этот вариант для нас лучше варианта с Кэмероном? — Естественно! Что за вопросы! Сегодня Ночь всех святых, а в эту пору ведьмы находятся на пике своих сил. Это значит, что уже завтра старая карга перестанет представлять для нас угрозу. В отличие от Дю Пона. От этой напасти так легко не избавиться. — То есть нам просто нужно пересидеть до утра и тогда всё закончится само по себе? — Как-то так. А теперь пора приниматься за работу и обезопасить дом до наступления сумерек, — скомандовала Дэдлок. Работа закипела как зелье в ведьминском котле. Шанталь развешивал бумажные гирлянды над входными дверями, а Татум жестоко расправлялась с привезенными её отцом тыквами. Семена и мякоть из-под её рук разлетались во все стороны, что убирать приходилось Шанталю. Разносил готовые фонари по периметру двора тоже он. Чётко в форме пентаграммы, как потребовала Татум. Маленькие тыковки обрисовались на всех подоконниках, наверху холодильника, в центре обеденного стола, а у порога Шанталь расставил их в два ряда. Когда фонари были готовы, Татум принялась обкуривать помещение, а затем и двор крайне неароматным пучком травы, от которого у Шанталя слезились глаза. — Ты чем там дымишь, Татум? — крикнул Кэм. Как и в прошлый раз, за территорию своего дома он не выходил. Видимо, из соображений безопасности. — Не твоё дело! — рявкнула Татум. — Я подумал, ты куришь. — Я никогда не курю! — Хотел уже рассказать твоей маме. Во благо твоего здоровья, конечно. — Татум, мне кажется, что уже и впрямь достаточно дыма, иначе над твоим домом образуется озоновая дыра, — тихо сказал Шанталь, размахивая перед собой рукой, чтобы немного разогнать синюшные полосы вонючего тумана. — Приезжий, ты там как? Помочь тебе тыквы носить? Слышал, в столице люди не очень научены тяжёлому труду. — Кто бы говорил! — каркнула Татум. — Уйди с глаз долой! От тебя погода портится. Покачав головой, Кэмерон развернулся и неспешно отправился обратно в дом. — Чего он хочет? — прошептал Шанталь, раскладывая пирамидкой оставшиеся тыквы у дверей гаража. — Мирового господства. А я стою на его пути. Его это раздражает. — Татум подошла к Шанталю и с важным видом опустила ему на плечо ладонь. — Теперь мы оба стоим на его пути. Одолеем ведьму, а после неё и за Кэмерона возьмёмся. Шанталь не особенно хотел быть втянутым в междоусобицы, но его мнением никто не интересовался. Татум продолжила коптить двор, а когда к ней пожаловали первые ряженые дети, совсем ещё малыши, она их прогнала и велела приходить позже, как полагается. Заметив, что дело пахнет катастрофой, Шанталь вызвался самостоятельно раздавать конфеты гостям. Некоторым детям было всё равно, из чьих рук брать конфеты. Некоторые с открытыми ртами глядели на Шанталя, из-за чего ему пришлось самостоятельно насыпать сладости в их котелки. Были и такие, которые, завидев Шанталя, разворачивались и с криками убегали. Ему даже стало интересно, что такого ужасающего о нём насочиняли… — Дьявол! Мой фонарь! — воскликнула Татум за спиной Шанталя. Тот встрепенулся от неожиданности и бросил на неё взгляд через плечо. Татум туго завязала шнурки на ботинках и поправила сумку. Куда-то собиралась? — Куда ты? — насторожился Дилони, сидя на пороге. — За фонарём, конечно. Без него дом не защитить. Наверное, я потеряла его на том проклятом поле… — Ты сама сказала, что после заката нам нужно быть дома. Пересидеть. — Я успею вернуться до заката, — уверенно заявила Дэдлок. — Мне нужен мой фонарь и это не обсуждается! Татум поправила наброшенную поверх платья мантию, натянула на голову капюшон и смело ринулась вперёд. Понимая, что отговорить её не получится, Шанталь запер входные двери и поспешил за ней. Время от времени переходя с ходьбы на бег, Шанталь и Татум торопились попасть на поле, пока ещё было светло. Солнце неуёмно клонилось к закату, а на улице стало холодать, особенно когда Шанталь с Татум оказались на открытой местности, обдуваемой со всех сторон. Завидев, наконец, окраину тыквенного поля, Татум побежала в галоп. Шанталь не отставал. Тыкв на земле стало заметно меньше, а некоторые их стебли уже собрали на кучи. Дилони отыскал глазами ближайшие пугала — те стояли неподвижно. На некоторых из них восседало вороньё, вызывающе каркая на других птиц, также облюбовавших плечи чучела. Татум с Шанталем разбрелись в разные стороны и так увлеклись поисками утраченного фонаря, что начали забываться о времени. Первым на опускавшееся за горизонт солнце обратил внимание Шанталь. Он окликнул Татум, но та убедила его, что у них есть время дотемна и что она не уйдёт с поля без своей драгоценной масляной лампы. Шанталь бегал глазами по земле, продвигаясь всё глубже в тыквенные заросли, пока чуть не врезался в одно из чучел. Ворона осуждающе каркнула ему в лицо, затем спустилась на землю и пошла клевать тыкву. Дилони осмотрелся. Возможно, Татум потеряла фонарь не здесь. Возможно, его кто-то нашёл и забрал себе. Или выбросил. — Ну, где же… — прошептал себе под нос мальчик и взглянул вверх. После того, как солнце село, сумерки накатывались быстрее, чем он успевал отслеживать. — Пора уходить! — крикнул он, в ответ на что Татум махнула рукой, отказываясь идти домой без фонаря. Шанталь бросил косой взгляд на чучело, пригнулся, когда над головой пронеслась какая-то птица или летучая мышь, и поспешил к Татум. Хватит с неё на сегодня поисков. Как-нибудь переживёт отсутствие любимой лампы на один вечер. Тёплый ветерок сменился осенней прохладой, пробиравшей до дрожи. Шанталь плотнее кутался в свою лёгкую куртку, недоверчиво поглядывая на пугала с грохочущими жестяными банками. — Татум, вернёмся за твоим фонарём завтра днём, — решительно заявил Шанталь. Подойдя к ней ближе, он нахмурился. В волосах Татум что-то застряло. Шанталь наклонился вперёд, потянулся пальцами к чему-то похожему на листок, как вдруг тот ожил и стал барахтаться, хлопая небольшими кожаными крыльями. В волосах Татум запуталась летучая мышь. Как только Шанталь понял это, на неё налетела целая стая коричневых летунов, норовящих превратить её идеально гладкие волосы в птичье гнездо. Дэдлок, причитая, вертелась во все стороны, отмахиваясь от летучих мышей, как от мух, а Шанталь пытался отогнать их от неё, откидывая тех руками. Грохот жестяных банок становился громче, небо непозволительно быстро тускнело, а назойливые мыши и не думали оставлять Татум в покое. Шанталь схватил её за руку и потянул прочь от тыквенного поля, но крошечные вампиры всё не унимались, теперь и Шанталя закружив в вихре перепончатых крыльев. Издалека послышался тихий протяжный вой, похожий на волчий, а тени кустарников и деревьев под покрывалом сумерек оживали. То ли фантазия рисовала эти тени, то ли они действительно обрели жизнь, Шанталь больше не понимал. Реальность смешалась со страшной сказкой, в которой возможно всё. Высоко над головами ветер подвывал в унисон волкам, сухие листочки порхали над землёй, а тени расползались по сторонам, приобретая самые химерные формы. Татум на ходу выдёргивала из волос летучих мышей вместе с прядями, а Шанталь ей помогал, стараясь обращаться с ней как можно бережнее, чтобы не сделать больно. Больно она и сама успешно делала. Наконец, вернувшись на территорию поселения, Шанталь и Татум выдохнули — летучие мыши оставили их в покое. Зато буря следовала за ними по пятам. Ветер срывал украшенные людьми декорации и метал их во все стороны, норовя порвать на мелкие кусочки. Ленты из оранжевых флажков застревали меж веток деревьев. Провода бились друг об друга, сыпля на землю искрами. Пара высоких фонарей вспыхнула и погасла, а затем волна темноты цепочкой покатилась вперёд от дома к дому. Держась за руки, Шанталь и Татум мчались домой, не оглядываясь, отчётливо слыша за своими спинами волчий вой и топот тяжёлых лап. Листва из-под деревьев взмывала вверх и разлеталась фейерверком по всей улице. Листочки прилипали к лобовым стёклам на машинах, застревали в заборах и кружили вокруг расставленных на улице тыкв, скалящихся уродливыми гримасами. Дети с конфетами разбегались кто куда. Ветер вытряхивал из их котелков сладости, а когда те пытались их подобрать, швырял конфеты по дороге вперемешку с листвой. Один из призраков потерял свою простыню, а над небольшой хлебной лавкой обрушилась сухая ветка, оборвав провода. Татум потянула Шанталя в сторону, выведя его на незнакомую дорогу. Над тротуаром катались золотистые соломинки, вырванные ветром из снопа соломы, на котором лежала кучка небольших разноцветных тыкв. Одна из них покатилась вниз, а за ней сорвались и все остальные. Татум и Шанталь, не сбавляя темп, перепрыгнули через них, затем через небольшое пластиковое пугало, унесённое ветром из чьего-то двора, а после свернули в тесный переулок. Бушующий ветер кружил и подбрасывал вверх фантики, пакеты из-под молока и пустые коробки, выдернутые им из мусорного бака. Татум и Шанталь снова и снова сворачивали, покуда не вернулись на аллею, существенно срезав расстояние. Дома позади них остались без освещения, фары машин слепили глаза, а вой продолжал их преследовать. Шанталь пытался различить в темноте его источник, совершенно точно слыша тяжёлые лохматые лапы, но самих волков нигде не было. В боку покалывало, колени подрагивали, а раздувавшаяся мантия Татум заслоняла собой видимость. Наконец, в поле зрения Шанталя попал легендарный маяк — дом Дю Понов, сверкавший всеми оттенками жёлтого, но стоило к нему приблизиться, как часть лампочек на крыше отключилась, а фонари около их дома погасли. Тяжёлая ветка с треском обломилась и рухнула на дорогу. Засвистели тормоза машин, но, к счастью, никто в неё не врезался. Таща за собой Шанталя, Татум влетела на территорию своего двора. — Бегом зажигай тыквы по периметру! — крикнула она и отпустила его руку, на всех парах ворвавшись в дом. Не прошло и десяти секунд, как она уже выскочила наружу со спичками в руках и метнулась к тыкве, граничащей с домом Дю Понов. Шанталь побежал к противоположной, упал перед ней на колени, снял шляпку и опустил зажигалку внутрь тыквы. Огонь практически лежал, но всё же подхватил край фитиля и тот разгорелся. Дилони быстро закрыл шляпкой тыкву и побежал к той, что была ближе к дороге. С другой стороны чертыхалась Татум, у которой постоянно гас огонь. Его зажигалка оказалась куда эффективнее спичек Татум. Вторая тыква засветилась и тогда он побежал к последней оставшейся — той, что стояла прямо напротив дома и смотрела на проезжую часть. Шанталь быстро снял с неё шляпку, чиркнул пальцем зажигалку, слыша топот подруги за своей спиной, как вдруг все фонари около дома Дэдлоков и Дю Понов разом погасли. Даже фары проезжавших мимо машин потухли. Ветер засвистел в ушах, не давая зажигалке зажечь последний фонарь в пентаграмме. Шанталь щёлкал по ней пальцем снова и снова, пока, наконец, пламя не расцвело, осветив серое лицо напротив. Он ахнул, отпрянув назад, но зажигалку не обронил. Серая рука с длинными костлявыми пальцами потянулась к Шанталю. Он щёлкнул зажигалку снова, опустил её в тыкву, и та озарилась тёплым золотом. Свечка подхватила огонёк, а таинственная рука и лицо пропали. — Чёртовы ведьмы! — сокрушалась Татум, упав на колени рядом с Шанталем. Тот оглянулся. Все пять тыкв светили одинаково ярко. Огоньки внутри них колыхались, из-за чего казалось, будто химерные рожицы посмеиваются над ведьмой, норовившей поймать непослушных детей. — Она тебя не обидела? — уже мягче поинтересовалась Татум, внимательно осмотрев Шанталя. Тот покачал головой, поднимаясь на ноги. По другую сторону дороги стояла тёмная фигура. — Она не может сюда войти? — осторожно поинтересовался Шанталь, едва перекрикивая ветер. — Фонари Джека — панацея, которой уже много столетий. Дряхлой старухе не по силам справиться с такой магией, — деловито отчеканила Татум, горделиво скрестив руки на груди. — С Днём всех святых тебя, грымза! — Не стоит её провоцировать, — шепнул подруге на ухо Шанталь, а затем обратился уже к тени. — Мы больше не будем брать ваши тыквы без спроса. Извините, что потревожили вас. Стоявшая рядом Татум утомлённо закатила глаза. — Да кто так с негодяйками говорит… — процедила сквозь зубы она. Мечущийся в тени силуэт приблизился, но лица его Шанталь и Татум не разглядели, да и не шибко хотелось. На всякий случай они отступили назад, усевшись на пороге, чтобы нести караул. Вдруг свечи в тыквах погаснут? Или их кто-нибудь разобьёт? Половину ночи Шанталь с Татум просидели на улице, а когда замёрзли настолько, что терпеть и дальше стало невыносимо, зашли в дом. Теперь караулили уже у окна. В какой-то момент караул перерос в приятный сладкий сон, а затем резкое, как вонзающийся в плоть наконечник стрелы, осознание — проспали! Татум вскочила так резко, что едва не свалила на пол Шанталя. Тот спросонья осматривался, вспоминая, где он и кто он. Дэдлок же вынырнула в окно и ахнула. Уже светло! Она подорвалась с места и бегом побежала вниз, не дожидаясь Шанталя. Тот, потирая глаза, бросился за подругой и нашёл её уже на кухне, где с пирогом в руках стоял Кэмерон, пока миссис Дэдлок собирала для него конфеты в праздничный кулёк со скелетами. — Что за непотребства тут происходят? — не скупясь на презрение, заявила Татум, опустившись на первый попавшийся стул. Шанталь пристроился рядом. — Это вас стоит об этом спросить, — широко улыбнулся Кэмерон, беспардонно разглядывая Татум и Шанталя с ног до головы. — Святые угодники, что с вами случилось? — взглянув на них, изумилась Фиора. И тут до Шанталя дошло, что со вчерашнего вечера они потрёпанные, неумытые и непричёсанные. Кэмерон откровенно наслаждался зрелищем. — Или это… такие костюмы у вас? — Мы сражались с ведьмой, — гордо объявила Татум, но никто из присутствующих её гордости не разделял. Фиора не придала словам дочери особого значения, Кэм ухмылялся, а Шанталь стыдливо смотрел в пол. — Правду вам говорю! — настаивала младшая Дэдлок. — Несколько ночей на тыквенном поле нас преследовала мерзкая ведьма! — Шанталь толкнул подругу локтем, но уже было поздно. Заинтересовавшийся Кэмерон положил пирог на стол, подошёл к Татум и склонился над ней. — А что это вы делали на тыквенном поле ночью? Фиора отвлеклась от конфет и тоже взглянула на Татум. — Ничего преступного, дьяволом клянусь! — захлёбывалась словами Татум, приложив ладонь к груди. — Ладно я, но Шанталь — показатель добропорядочности! Тот поднял голову, молча осмотрев всех участников разговора по очереди. Добропорядочность не позволила ему сказать хоть что-то. — Ну-ну, — вызывающе заявил Кэмерон, косясь на Дилони. — Хозяйка тыквенного поля — Лаверна Фраусс — оказалась ведьмой! Натравила на нас летучих мышей! — выпалила Татум, дёрнув себя за волосы. — О, Татум! — деликатно позвала её мама. — Миссис Фраусс умерла три месяца назад. Шанталь и Татум переглянулись. Ошибки быть не могло — их преследовала именно Лаверна Фраусс. — Вы уверены? — незнамо зачем уточнил Шанталь, на что Фиора закивала. — Да, дорогой. Её племянница заказала у нас на поминки партию печенья, которое мистер Дэдлок пересладил. Забудешь такое… — Вот почему в её доме было так темно, — шепнул на ухо Татум Шанталь. — Так вы ещё и призраков победили? — хохотнул Кэмерон. — Герои, каких мы не просили. — Заткнись! — рявкнула Дэдлок. — А ты кого победил? — склонился теперь уже к Шанталю Дю Пон. — Вампира, наверное? — Пугало, — равнодушно ответил Шанталь, что Кэм определённо оценил, заулыбавшись подобно чеширскому коту. — Тоже сойдёт. — Забирай свои конфеты и проваливай отсюда, клоун! — Татум схватила только что завязанный матерью кулёк с конфетами и метнула его в Кэма. Тот, опасаясь прямой подачи, отвернул голову в сторону, а руками успешно поймал кулёк. Поразить этого финального босса Татум удастся ещё нескоро. Рассыпаясь благодарностями, Кэмерон ушёл. Миссис Дэдлок продолжила заниматься своими делами. А словам Татум так никто и не поверил. Шанталь и сам не мог решить верить ли ему в них, а ведь он видел всё своими глазами! Возможно, некоторые вещи нельзя объяснить. Возможно, в канун Дня всех святых ничего объяснять и не нужно. Главное, вовремя зажечь свечу и следить за тенями. Может, одна из них уже дышит тебе в затылок.