Прикоснуться к грëзе

–Я не знаю... Его голос звучит почти неслышно и обрушивается на вас, как снег на голову. Вы не понимаете, что происходит, и Миша, кажется, тоже не понимает. Вы прерываете зрительный контакт, кладёте руку ему на плечо и проходите мимо него, не желая больше нагружать ни его, ни себя. Вы лишь видите, что он поспешно убегает к себе в комнату и даже через дверь вы слышите его рыдания. Вы даже подумать не могли, что ваш с виду безобидный вопрос вот так обернётся... Вы тяжело вздыхаете, уходите в номер и ложитесь на кровать, мысленно молясь, чтобы этот день поскорее закончился. Вы закрываете глаза, но сон не идёт, поэтому вы начинаете медленно считать – вы сами не знаете почему, но это работает, и вскоре вы проваливаетесь в темноту. На утро снова болела голова – знали бы родители, что так будет – никогда бы на Пенаконию одну не отправили. Вы вспоминаете прошедший день и испытываете вину перед Мишей – не стоило идти на поводу у поспешных выводов, быть может, имена – всего лишь совпадения, а вы заставили человека вспоминать его родственников, которых он не видел много лет. Вы решаете во что бы то не стало извиниться перед ним сегодня, но не с самого утра, чтобы дать и ему, и вам на трезвую голову переосмыслить произошедшее. Несмотря на то, что вам совсем не хочется возвращаться в тот жуткий Мир Грëз, вы пересиливаете себя и решаете, что вам необходимо отдохнуть и успокоиться. Сегодня вашей целью будут явно не попойка и поиск приключений на одно место, а совсем наоборот – вам бы теперь хотелось посетить знаменитый Большой Театр Пенаконии. Если вам там понравится, вы решили пригласить туда Мишу, пусть он и говорил, что не может покинуть отель – можно же иногда делать исключения из правил?.. Вас снова омывает волной, и вы погружаетесь в Мир Грëз. Находится здесь было теперь немножечко страшно, но вы перебороли себя – на отпуск осталось менее десяти дней, и вы не хотели бы просиживать их в номере... Только если в компании Миши. Ваши щеки невольно краснеют от того, куда уходят ваши мысли, и вы слегка качаете головой. Разузнав у пары более-менее здравомыслящих прохожих местоположение Большого Театра, вы незамедлительно отправляетесь туда. Может быть, ваш внешний вид не особо подходит для посещения подобных заведений, но это последнее, что вас волнует. Оказавшись в здании, до вас доходит понимание, почему театр носит именно такое название – изнутри он выглядел не то, что большим, а громадным. Все оттенки золотого блестели на свету вытянутых ламп, и их свет отражался на благородно-красных стенах и коврах. Это определённо самое красивое место на Пенаконии... Вы идёте по ковровой дорожке, ваш взгляд восхищённо скользит по убранству театра, а мимо вас плывут о чём-то щебечущие девушки, молчаливые парочки и восхищённые дети. Вы на миг даже жалеете, что не взяли с собой денег, но, подумав, что находитесь в Мире Грëз, решили, что они вам вовсе не нужны. На входе в зал никто не стоит и вас не ловит за безбилетное посещение, поэтому вы спокойно проходите внутрь. Вы не знаете, что сегодня здесь будет представлено, ведь не успели рассмотреть афиши, но это вас неособо волнует – жажда неизведанного стала вашим извечным спутником на Пенаконии... Вы с трудом занимаете место в третьем ряду среди незнакомых людей – у вас никогда не было социофобии, но пребывание в неизвестном месте в одиночестве немного напрягало. Вам определённо стоит завести ещё знакомых... Под затихающую болтовню и хихиканье в зале медленно гасится свет. Вы немножко нервничаете, несмотря на то, что любите театры. Интересно, что отражается в искусстве таких неоднозначных жителей Пенаконии?.. Загораются прожекторы, и к вашему удивлению на сцене появляются вовсе не наряженные люди, а механические куклы, по внешнему виду которых было тяжело определить, кого они представляют. Вы невольно поёжились, и ваши соседи недоверчиво покосились на вас. Вы тихо вздохнули и стали ждать продолжения спектакля. Зал окутывает слегка тревожная музыка, но вы сосредотачиваетесь на движении кукол на сцене. Проходят минуты, но вы по-прежнему ничего не понимаете, а окружающие вас люди как будто бы в трансе, в которой вскоре погружаетесь и вы. Странная мелодия теперь кажется чересчур родной и понятной, в куклах на сцене вы видите прошлое население Пенаконии – на сцене разыгрывалась история о прошлом планеты, когда она ещё была исправительной колонией КММ. Вас захватывают неоднозначные чувства, вы искренне переживаете жителям Пенаконии, пусть и скрытым под масками кукол. Ваше сердце трепещет, а из глаз брызгают слёзы. Под конец спектакля вы не можете сдержать рыданий, как и большинство зрителей вокруг. Они поспешно встают и покидают зал, случайно налетая и толкая друг друга. Вы вытираете мокрое лицо ладонями и уходите вместе с толпой. Ноги сами собой несут вас на улицу, и вы останаливаетесь, чтобы отдышаться: –Да, Миша явно многое теряет, раз никогда не бывал здесь... Вы истерично смеётесь, а затем приходите в себя. Вечно по-вечернему тёмное небо на Пенаконии вызывает у вас сильное желание вернуться в номер и связаться с родителями – вы не общались с самого первого дня здесь. Уже знакомым способом вы возвращаетесь в реальность, встаёте и хватаете с полки телефон, лихорадочно начиная набирать сообщения в семейную группу. Вы не особо обращаете внимания на то, что вам пишут, вы лишь рассказываете и рассказываете о своих впечатлениях, умалчивая только о вчерашнем разговоре с «хранителем кладбища», попадании в больницу и об уже тесных отношениях с Мишей... Вы так и пролежали на диване, с улыбкой глядя в экран телефона и общаясь с родными, когда в вашу дверь несмело постучали. Ваше сердце забилось чаще, а улыбка стала шире. Дверь распахнулась, и в номер зашёл Миша, осторожно держа на одной руке поднос с маленьким фарфоровым чайником, парой кружек и тарелкой с печеньем. От неловкости от отвёл взгляд в сторону, а у вас по телу разлилось тепло от того, что, несмотря на вчерашнее, он снова пришёл к вам. Вы подбегаете к нему, осторожно подхватываете поднос и ставите на стол, а затем крепко обнимаете его за шею, утыкаясь ему в плечо. Прижимаясь к нему, вы слышали, как стучит его сердце. Он осторожно обнимает вас в ответ и прикрывает глаза, пару минут вы стоите молча, а затем отстраняетесь друг от друга и привычно краснеете. –Миша... Вы ловите мимолетный испуг в его глазах и тут же продолжаете: –Не хочешь сходить в Большой Театр? Я сегодня была там и мне очень понравилось, теперь хочется сходить туда с тобой. Даже не верится, что ты никогда не был в Мире Грёз. Мальчик успокаивается, когда понимает, что речь идёт не о его родственниках и не о загадочном мужчине с кладбища, но слегка сузивает глаза и качает головой: –Н-не думаю, что я смогу попасть туда, но если тебе сильно хочется, я постараюсь... Когда? –Когда у тебя выходные? Они вообще бывают? Вы снова подходите к нему и осторожно сжимаете его запястье. Ваши взгляды пересекаются. –А? Да, конечно... Допустим, завтра у меня выходной... И послезавтра... Вообще, по субботам и воскресеньям и всегда отдыхаю, если это можно так назвать... Он нервно хихикает, а вы радостно вскрикиваете: –Так значит, можно пойти прям завтра! Миша слегка неуверенно кивает, а вы радуетесь, что смогли его уговорить. Только сейчас вы вспоминаете про чай с печеньем, которые он принес, и поспешно его благодарите. Он лишь улыбается и подходит, чтобы налить чай. Вас даже немного удивляет тот факт, что он совсем не устаёт выполнять мелкую работу вроде уборки или «принеси-подай», настойчиво идя к своей цели. Вы берете кружку и садитесь на диванчик. Миша, в свою очередь, садиться рядом. Вы оба молчите. –Знаешь, я видела, что ты хорошо рисуешь. Наконец прерываете тишину вы. Миша густо краснеет и давится чаем, а когда откашливается смотрит на вас, будто догадавшись, что вы знаете, что он рисовал и вас: –Ты смотрела мои записи позавчера, когда я работал? Вы решаете ничего не скрывать и киваете. В голове всплывают изображения Миши в окружении Часика и незнакомой женщины, и вы не можете удержаться от вопроса: –Только мне интересно, что за женщину ты так часто рисуешь? И это я сейчас не про себя. Коридорный закрывает ещё больше покрасневшее лицо ладонями и шепчет: –А, это... Это госпожа Зеркало, прошу, не смейся надо мной... Он отворачивается, а вам это кажется милым, и вы осторожно кладёте руку ему на плечо. Он ставит кружку на стол и молчит, пряча глаза от стыда. –Она тоже существует, прям как Часик? Вы ласково улыбаетесь, но Мише кажется, что вы над ним подшучиваете: –Нет, она существует только в моих снах... Кхм... Ты же... Ты мне не поверила насчёт Часика... –Почему же? Я видела его. Он удивлённо смотрит на вас. –Я не рассказывала тебе? В тот вечер, когда я впервые попала в Мир Грëз. Вы посмеиваетесь и тоже ставите кружку на стол, а затем, осмелев, ложитесь и кладёте голову к нему на колени. Он нервно сглатывает и осторожно гладит вас по щеке. –Когда я перепила «Услады» он пришёл и осудил меня, что я веселилась в Мире Грëз, хотя обещала навестить тебя. Кстати, прости за это. Вы поднимете руку и перебираете между пальцев его вьющиеся пряди. Вы улыбаетесь, он краснеет и вы смотрите друг на друга, словно между вами завязывается немой разговор. Поняв, что про Часика вам ничего говорить не будут, да и нужды что-то узнавать о нём нет, вы решаете задать вопрос: –Хочешь, я тебе что-то почитаю? Миша вопросительно склоняет голову набок. –Ну, просто... Тебе же нравятся сказки? Вы ни капли не осуждаете, скорее, наоборот, счастливые истории с хорошим концом стали вам совсем родными. –Вот я и подумала, что могла бы тебе почитать, или ты мне. А потом мы бы обсудили, поделились мнениями, так сказать... Вы мысленно молитесь, чтобы ваши слова не звучали по-детски глупо, но синие глаза напротив загораются энтузиазмом, и он кивает. –Я только «за»! Так и проходит ваш вечер – вы находите в номере какие-то книжки и читаете их друг другу по очереди, болтаете и впервые слышите его тихий искренний и какой-то по-детски чистый смех. Это продолжается едва ли не до часу ночи, когда вас обоих начало срубать от усталости, глаза слипались, а язык заплетался. Вы пожелали друг другу спокойной ночи и проводили Мишу взглядом, а когда дверь тихо закрылась, то вы тоже со счастливой улыбкой закрыли глаза, и на этот раз вам снилась не зияющая пустота недосказанности, а какой-то сказочный морской берег, озаренный ласковым лунным сиянием...