Судьба жестока — Ты не знала?

⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆

      — Мамочка, — девочка повернулась в сторону матери, дрожа всем телом. — Мамочка, мне страшно. Что происходит?       Ванесса посмотрела на дочь, стараясь одним взглядом показать, что все хорошо. Но её руки дрожали; вода в стаканах, которые она держала, могла вот-вот выплеснуться.       Ей было страшно.       Ванесса не боялась того, что может произойти с ней, она прекрасно всё видела вокруг: как все прихожане, выпившие воду, уже не являлись теми людьми, которые пришли несколько часов назад в церковь.       Больше всего Ванесса волновалась за свою маленькую девочку. Лилит не должна была быть ввязана во всё это. Она всего лишь ребёнок, судьбу которого выбрали ещё до её рождения.       За дверями опять раздались крики, в неё бешено колотили руками, приказывая открыть дверь «по-хорошему». Ванесса посмотрела на своего мужа, не узнавая в нём того мужчину, которого когда-то полюбила.       Нейт нервно расхаживал перед дверью, словно не слышал, что происходит вокруг. Сейчас он как никогда пугал Лилит. Нейт ещё не кричал, но весь его вид приводил девочку в ужас. Она не понимала, что могло случиться с отцом. Как и не понимала, почему они так долго сидят в церкви.       — Всё хорошо, милая. Все будет хорошо, — зашептала Ванесса, сдерживая стон боли после того, как прогремел выстрел. Она прижала к себе Лилит, не обращая внимания на всё, что происходило сейчас за их спинами. Нельзя показывать дочери, что больно и страшно.       — Мамочка, что с папой? — Лилит подняла голову, заглядывая в глаза матери, но ничего не увидела из-за слез. Она старалась сдерживать их, ведь так всю жизнь учил папа. Но после новых выстрелов Лилит крикнула, сильнее вжавшись в мать, и разрыдалась в голос. — Мама… Мамочка, пожалуйста, я хочу домой. Пожалуйста, мамочка, мне страшно.       — Нейт Адарлин, откройте двери, — Лилит хотела повернуть голову в сторону голоса, но Ванесса не дала ей этого сделать. — Давайте спокойно поговорим и обойдёмся без происшествий.       Лилит закрыла уши руками, не выдерживая столько звуков. Где-то совсем рядом закричала женщина, а после упала прямо под ноги девочке. Она закричала, зажмурившись.       — Замолчи! — отец с размаху ударил дочь по лицу, а ногой отодвинул женщину, вырвав ребёнка из рук Ванессы. — Лилит, замолчи, я сказал! Они не заберут тебя, ты нужна ему. Я не отдам тебя им.       Она сжалась в руках Нейта, ища взглядом маму. Тот встряхнул её так, что клацнули зубы, и Лилит испуганно посмотрела на отца.       — Пей! — он всунул ей в руки бутылку с водой, а в руки жены бумажный стакан. — Пейте обе, я сказал!       Церковь — это святое место. Здесь можно найти спокойствие и умиротворение. Люди приходят покаяться в своих грехах. Они ищут здесь защиту и ответы на свои вопросы. Но не сегодня.       Сегодня это место стало их ловушкой.       Лилит кинулась к Ванессе, как только отец ушёл к двери. Вся рубашка мамы с правой стороны была красной, а лицо бледным. Дочка обняла маму, прижимаясь к ней.       — Мамочка, мамочка, — она смотрела ей в глаза. Вымученная улыбка напугала Лилит ещё больше, и она беззвучно заплакала, сжимая руками маму, будто боялась, что та сейчас растворится на глазах, пропадёт. — Папа! Папа, маме больно!       Нейт её не слышал — из-за голосов и шума, что с каждой секундой становились больше. И потому что не хотел слышать, что сейчас происходит. Самое главное завершить ритуал. Они не должны добраться до девчонки.       Звон разбитого окна привлёк внимание Нейта, и он побежал к выбитому окну, схватив пистолет с пола. Пожилой незнакомец протянул окровавленную руку, но Нейт, даже не посмотрев на него, выстрелил ему в голову.       — Тихо, Лилит, тихо, — Ванесса постаралась обнять дочь здоровой рукой. — Со мной всё хорошо, милая. Не смотри туда, не нужно.       Но как можно молчать? Когда тебе сегодня исполнилось шесть, и вместо праздника на твоих глазах умирает мама? Как можно молчать, а не кричать от ужаса, когда твой отец без раздумий убивает прихожан?       Как молчать, когда страх буквально разрывает изнутри?       — Мамочка? — Лилит аккуратно несколько раз дёрнула маму за руку — Ванесса упала на скамью, ничего не сказав. — МАМА!       Как не захлебнуться слезами?       Что-то разлилось совсем рядом с ногами, и Лилит настороженно смотрела на то, как Нейт обливает всех людей какой-то жидкостью. Она не знала, что это за гадость, но пахла отвратительно.       Напротив разбитого окна стоял священник и держал перед собой маленького мальчика. Лилит знала его. Мэтт никогда не любил ходить в церковь — его заставлял отец, который служил церкви. И сейчас он ставил своего маленького сына перед собой, как живой щит.       — Лилит, — она заторможено перевела взгляд на Нейта, которого когда-то считала отцом. — Дай руку.       Он посмотрел в сторону дверей, которые вот-вот были готовы слететь с петель, а скамьи их уже точно не сдержат, и крикнул:       — Сейчас!       Лезвие полоснуло по маленькому запястью, а по всей церкви раздался душераздирающий крик девочки. Лилит попыталась вырвать руку, чтобы прекратить боль, но хватка отца как никогда была сильной — не человеческой.       — Пожалуйста, хватит! — она брыкалась, старалась бить Нейта другой рукой. — Мне больно! Отпусти!       — Мне плевать! — гаркнул Нейт, и Лилит уставилась на него огромными глазами полными ужаса. Даже боль ушла на второй план. — Просто дай свои грёбаные руки и не дëргайся!       Лилит зажмурилась до белых точек и молилась, чтобы это был сон. Пусть она и понимала, что так больно во сне не бывает. От новой резкой боли в глазах потемнело.       Двери разлетелись в щепки, а скамьи, подпирающие их, отлетели в стороны. Яркий свет пробился сквозь темноту и пелену слёз. Лилит сидела на коленях перед скамьёй и смотрела на белую вспышку; ей казалось, что там скрывается свобода, а главное безопасность и спокойствие. Так вот как выглядит тот самый свет в конце туннеля перед смертью?       Интересно, умирать — больно?       Нейт отшвырнул дочь от себя, убегая как можно дальше, и она упала в лужу собственной крови, не обращая ни на что внимания — с надеждой смотрела на проход, будто он мог принести конец её пыткам. И буквально через секунду уже всё помещение окрасилось ярким оранжевым пламенем.       Чьи-то сильные руки обхватили её, прежде чем пламя успело до них добраться. Лилит безвольно повисла на руках, позволяя вытащить себя из церкви. Крики, полные агонии, звенели в ушах, но она ничего не видела. Всё её платье пропиталось кровью и гарью, а ноющая боль в запястьях медленно сводила с ума.       — Больно… — одними губами прошептала Лилит, и её крепче прижали к себе.       — Всё будут хорошо, девочка, потерпи ещё немного, — голос успокаивал, а боль отступала.       — Я хочу к маме, — Лилит постаралась разлепить глаза и обернуться, но в итоге сдалась и, практически умоляя, прошептала: — Я нужна мамочке, я хочу к ней. Отпусти меня, пожалуйста…       — Ты упрямая, да, маленькая Леди? — с невесёлым смешком спросил голос, но в ответ получил лишь всхлип. — Терпи, девочка, терпи. Ты сильная, ты уже пережила это.       Лилит, тихо поскуливая от боли, прижалась к кому-то, чувствуя, как становится легче дышать. На небеса забирают ангелы? Или это за ней пришёл демон, желая утащить в ад?       День рождения, когда она стала заложницей собственного отца. Родиться в Вальпургиеву ночь и умереть в этот же день, спустя шесть лет. Первый майский день принёс слишком много боли и кошмаров многим людям. Отнял слишком много.

⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆

      Сентябрь всё больше омрачал город, превращая каждый день в серый и унылый. Лилит сильнее сжала руль, съежившись от холода. Тишина давила на голову, но включать радио и слушать о своей ошибке не хотелось.       Одна ошибка, которая могла бы стоить чьей-то жизни. Не её — пациента. Чувства вины и совести были знакомы ей с самого детства. Они разъедали изнутри, не давали сделать спокойно вдох и мешали жить дальше. Давили грузом ответственности, пусть иногда и несправедливо.       Лилит нахмурилась, ещё раз взглянув на навигатор. Эта глушь, в которую её заносила дорога, начинала пугать. Она уже начинала думать, что никакой «Астреи» и не существует вовсе — всего лишь игра её подсознания. Какому нормальном человеку захочется жить и работать в глуши? А в лесу?       Ответ был очевиден: все сотрудники «Астреи» и Лилит. Больше таких сумасшедших просто не могло существовать. Тем более, судя по отзывам её бывших коллег, «сумасшедшими» их называли чуть ли не каждый день.       — Они верят в мистику, Лил, — хохотала тогда бесячая докторша, чьё имя Лилит даже не старалась запомнить.       Она уже представляла это сотрудничество: новая оценщица-психолог без лицензии, которая к тому же ещё и скептик, и её новые коллеги, гоняющиеся за призраками.       Спасибо хоть не за священным духом Апостола Петра.       В какой момент её жизнь опять свернула не туда? Или, может, всё было решено ещё до её рождения?       Лилит с облегчением выдохнула, когда вдалеке показались очертания поместья. Плутать по незнакомому лесу, когда начался дождь, не было её самой заветной мечтой. Она зачарованно смотрела на огромный особняк, понимая, что это мрачное место даже с улицы казалось более комфортным и уютным, чем многие другие здания в городе.       Заехав в открытые ворота, она оставила машину недалеко от поместья. Схватив пальто с пассажирского сиденья и телефон, Лилит выскочила из автомобиля, стараясь быстрее добежать до входа.       — В следующий раз ещё дальше машину можно оставить, — прямо перед её носом открылась дверь — она едва успела отскочить, больно подвернув лодыжку. — Заблудились?       — Да, где-то между послать Вас к чëрту и попросить проводить к господину Микаэлю Корлеоне, — Лилит обворожительно улыбнулась, сильнее запахнув пальто. — Лилит Адарлин, психолог, пришла на собеседование на должность оценщицы. Было бы неплохо узнать, с кем я разговариваю.       Мужчина с безразличием осмотрел её с ног до головы и открыл дверь, пропуская девушку внутрь.       — Я Кассиэль, — прилетело в спину, когда Лилит сделала несколько шагов, скрываясь за стенами особняка. — Но не думаю, что нам есть смысл запоминать имена, всё равно сегодня же ты убежишь.       Поразившись такому ответу, Лилит повернулась к Кассиэлю, скептически выгнув бровь. Он, что, издевается? Если бы он знал всю историю, то, вероятно, так не думал бы. Ведь куда бежать, когда она в одном шаге от тюремной койки?       — Прости? — Лилит сложила руки на груди, готовясь защищаться. — Сбегать я не собираюсь, так что можешь начинать запоминать моё имя. Или если начался склероз, то можешь просто записать в блокнотике. Это так, дружеский совет.       Кассиэль, видимо, не ожидая такого ответа от хрупкой девушки, поэтому шокировано смотрел на Лилит, но быстро вернул каменное выражение лица. Он представлял, какой цирк или Ад начнётся в «Астреи», если эта дамочка подойдёт Микаэлю.       — Дальше по коридору, вторая дверь направо, — почему-то он был уверен, что начальник не одобрит эту Лилит, словно сбежавшую из Ада.       — Благодарю, — мило хлопнув ресницами, Лилит удержалась, чтобы не закатить глаза.       Она осматривалась по сторонам, надеясь, что все остальные сотрудники агентства не такие как Кассиэль. Лилит тоже не была общительной — предпочитала провести вечер за книгой или сериалом, чем сходить на какую-то вечеринку. Пусть иногда они и были необходимы, чтобы не сойти с ума в одиночестве. Но она сама выбрала для себя этот путь.       Остановившись перед нужной дверью, Лилит выдохнула. Либо сейчас она переступит этот порог и вновь начнёт скрывать своё прошлое, либо можно сразу же уходить, как и сказал Кассиэль. Она несколько раз стукнула костяшками пальцев по двери, успокаиваясь.       — Проходите, мисс Адарлин, — Лилит вздрогнула от бархатного мужского голоса, удивлённо вскинув брови. Откуда он?..       Она дёрнула на себя дверь, прикладывая немало усилий, и вошла в просторный кабинет, сощурившись на несколько секунд от яркого света.       Каким она могла представлять начальника такого детективного агентства? Сумасшедшим, странным и, возможно, старым мужиком, явно не в своём уме. Но точно не им.       — Господин Корлеоне, — Лилит вежливо кивнула, придавленная шоком и смущением. — Добрый день.       — Добрый, мисс Адарлин, — Микаэль смотрел на неё, прожигая взглядом. Он будто заглядывал в душу, ища ответы на свои вопросы. — Присаживайтесь.       Лилит, на мгновенье запнувшись, подошла ближе к мужчине и присела в кресло напротив. Смотреть ему в глаза она почему-то не осмелилась — исходило от Микаэля какое-то пугающие безразличие. Ему словно было плевать сидит рядом кто-то или нет.       Мне что, начать кукарекать, чтобы хоть кто-то тут обратил на меня внимание?       — Должен признать, что вы меня удивили, когда прислали ваше резюме, — Микаэль прервал её мысли, и склонился ближе, оперевшись на сложенные на столе руки. — Не каждый день к нам присоединяются девушки, желающие работать в нашем агентстве.       — Думаете, я не справлюсь? — Лилит сощурилась, всё же посмотрев мужчине в глаза и замерла, забыв, что собиралась сказать.       Хах, либо он просто думает, что ты не в своём уме.       Микаэль смотрел на неё со снисходительной усмешкой, словно прекрасно знал всё, о чём она думает. Но при этом лицо его не выдавало ни единой эмоции, будто он и вовсе не знал, что это такое.       — Нет, что вы, в вас я не сомневаюсь. Мне просто любопытно, что же заставило сменить вас элитную психиатрическую клинику на «Астрею»?       Чуть не убила своего пациента, пытаясь спасти себя. Как насчёт такого ответа? Как быстро вызовешь уже мне врачей? Или что скажешь на то, что меня лишили врачебной лицензии, а карьера пошла коту под одно место?       Рука болезненно заныла, напоминая о себе. Ненужные воспоминания лезли в голову, но Лилит быстро от них отмахнулась. Не время нюни распускать и жалеть себя.       — Так… сложились обстоятельства, — она непринужденно пожал плечами. — Жизнь любит преподносить нам сюрпризы, я думаю, вам это известно так же, как и мне.       — Предпочитаю только хорошие сюрпризы, — Микаэль улыбнулся уголком губ, но быстро стал серьёзным. — Я так понимаю вы хорошо осведомлены о том, чем именно мы занимаемся?       — Помогаете клиентам с больной психикой из-за чего дела кажутся необычными?       — Не верите в мистику, Лилит?       — Я предпочитаю оставлять её в книгах о мифологии и сериалах, — Лилит закатила глаза. — Можете считать меня скептиком. Надеюсь, это не будет проблемой?       Мило. Бегать за призраками, когда людям просто нужна квалифицированная помощь. Как они сами ещё не сошли с ума? Как можно серьёзно верить в существование демонов и духов? Или по ним просто не видно, что они сумасшедшие?       Если бы ей ещё неделю назад сказали, что она окажется в таком месте по собственной воле, Лилит рассмеялась бы им в лицо и отправила к психиатру. Но ведь её нахождение в «Астрее» нельзя назвать желанным выбором. Это был последний шанс сохранить хоть крупинку своего достоинства; карьеры, которую она пыталась построить всю жизнь.       — Не будет, не волнуйтесь. Кассиэль уже успел рассказать, как вам будет здесь «трудно» работать?       — Успел «тонко» намекнуть, что не рад такой компании, — Лилит фыркнула, вспоминая лицо Кассиэля.       — Вы можете обдумать решение и завтра решить: готовы ли вы работать в «Астрее», или нет. Давид проведёт вас в вашу спальню на эту ночь, и, буду надеяться, что и на последующие.       Лилит кивнула, не находя больше слов и сил. Он поверил? Почему не попросил лицензию? Почему не задавал вопросы, косаемые её профессии?       Так, стоп. Вдохнула-выдохнула. Пора перестать искать во всём подвох и шарахаться собственной тени.       Или он просто что-то знает, но молчит?       Лилит остановилась у самой двери, словно забыла что-то сказать. Микаэль удивлённо приподнял бровь, ожидая вопросы. И то, казалось, что он сделал это для вида.       — У меня остался только один вопрос: как? — Лилит смотрела на Микаэля, совершенно не понимая его.       — «Как»?       — Как вы поняли, что это я стою под дверями, а не кто-то из других сотрудников?       Микаэль рассмеялся, и Лилит почувствовала себя глупо. И, возможно, так оно и было, раз он смеялся, удивляя её этим. Оказывается, если ляпнуть какую-нибудь глупость, то можно даже увидеть хоть что-то на его лице, кроме как маску безразличия.              — Лилит, до того, как вы пришли к нам, тут работало четыре человека, — он смотрел на неё, как родители смотрят на детей, когда те задали до смешного глупый вопрос. — И все сначала заходят в кабинет, а уже потом, может быть, спросят.       — Действительно дура, — прошептала оценщица, желая стукнуть себя по лбу. — Я вас поняла.       — Давид будет ждать вас возле лестницы, — последнее, что услышала Лилит, прежде чем захлопнуть дверь.       Прижавшись к ней спиной она закрыла руками лицо, мысленно считая до десяти. Что за чëртово место? Или это не место, а люди, которых ей уже посчастливилось встретить, настолько странные, что рядом с ними она чувствует себя крошечной с раскрытыми секретами.       Но о её лицензии Микаэль не сказал ни слова, и Лилит была ему за это благодарна.       Осмотревшись по сторонам, вспоминая, с какой стороны она пришла, Лилит направилась в сторону выхода. Оставалось надеяться, что Давид не сильно долго её ждёт. Рассматривая картины на стенах, даже не заметила перед собой человека и, не успев среагировать, впечаталась лицом в чью-то грудь.       — Чëрт, — болезненно зашипев, Лилит отскочила на добрые два метра, потирая ушибленный нос. — Простите, я вас не заметила,. Всё хорошо, я вас не сильно ударила?       — Знаете, мне кажется, что это я должен беспокоиться за ваше прекрасное личико, — мужчина усмехнулся, с интересом разглядывая девушку. Протянул ей руку, широко улыбнувшись. — Давид Миллер, лучший адвокат не только агентства, но и за его пределами тоже. К вашим услугам, миледи.       Интересно, а самооценка у этого парня в небеса не упирается? Или уже стратосферу пробила?       — Лилит Адарлин, оцен… — она вложила ладонь в его руку, рассчитывая на рукопожатие, но, запнувшись на полуслове, с удивлением смотрела, как Давид оставил легкий поцелуй на тыльной стороне ладони. — Оценщица, если всё пойдёт по планам, а в прошлом психолог. Карьерой соревноваться не буду, так как до вашего уровня мне далековато.       Давид рассмеялся. Он отошёл в сторону, открывая лестницу и жестом пригласил Лилит пройти вперёд.       — Не бойся, ведьмочка, я не кусаю прекрасных дам, — сказал он, когда оценщица с сомнением взглянула на него. — Прошу, ко мне можешь обращаться сразу как к старому знакомому. Терпеть не могу формальности в коллективе.       — Клиентам ты так же говоришь? — Лилит ухмыльнулась, когда, пройдя вперёд, услышала, как Давид фыркнул на её слова.       — Третий этаж, ведьмочка, — подсказал он, когда заметил, что девушка хочет завернуть на второй.       Сдержав тяжелый вздох, Лилит поплелась выше по лестнице, желая как можно скорее оказаться в теплой постели и заснуть. Она спиной чувствовала взгляд Давида, но решила комментарии оставить при себе. Это для Микаэля она тут остаётся на ночь на раздумья, а так её гордость и инстинкты самосохранения уже давно перешли на дальний план.       — На этом этаже спальня Рафаила и Микаэля, — Давид обошёл Лилит, выйдя чуть вперёд. — Если вдруг за тобой придёт приведение, то можешь смело к ним бежать. Но если серьёзно, то твоя спальня будет в другой части коридора, так что можешь не переживать. А вот и… — он остановился возле резной двери и открыл её, — …твои апартаменты. Располагайся, ведьмочка.       — Ты теперь всегда так будешь меня называть? — Лилит приподняла бровь, ожидая ответ, но их прервал телефон адвоката.       — Всегда, ведьмочка, — быстро взглянув на экран, Давид чертыхнулся. — Прости, но вынужден бежать. Будь готова завтра утром к десяти, отправимся на задание. Как раз поймёшь: хочешь оставаться с нами или нет. Доброй ночи, Лилит.       Давид быстро скрылся во тьме коридора, а после его шаги вовсе стихли. Пройдя внутрь, Лилит обвела комнату взглядом, остановившись на окнах. Вид из них был прекрасен: осенний сад это то, что ей нужно по утрам. Ещё, возможно, чашечка капучино, и хорошее начало дня точно будет обеспеченно. Оставалось надеяться, что и сам день пройдёт не хуже.